Текст книги "Бузина и рябина (СИ)"

Автор книги: A_Plush_revenge

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

– …Она рассказывала, что дочь Арфанга Долгопупса, моего прапрапрадеда, искала это место после того как… как парень, с которым она хотела сбежать и выйти замуж, исчез, – продолжал заикаться Лонгботтом.

– Он был маглорожденным? – спросил Майкл.

– Д-да, – ответил Невилл

Тяжело хлопая крыльями и сбивая с деревьев горы снега, над ними пролетела внушительного вида птица.

– Ребята, идите сюда! – кинула клич Луна.

Они, спотыкаясь, испуганно сорвались с места.

Подбежав к девочке, второкурсники озадаченно окружили её. С Луной было всё в порядке. Выпрямившись, мальчишки заметили, что в руках у неё был маленький комочек белой шерсти, который выглядел подозрительно живым.

====== Глава пятнадцатая: «Дни сюрпризов». ======

Редкое шотландское солнце вновь осветило день теперь уже уходящей зимы. Нападения, к всеобщему облегчению, больше не нарушали покой обитателей замка. Душой все потихоньку оттаивали и расцветали с новыми силами. В сердцах оживала надежда. Особенно она ожила, когда по коридорам разнеслось известие от профессорки Стебль и мадам Помфри, что мандрагоры стали нервными и замкнутыми. У них наступил переходный возраст, который, в отличие от оного у человеческих детёнышей, не доставлял больший неприятностей.

– Странно. Мне казалось, наша Рози всегда была нервной и замкнутой, – задумчиво протянула Луна.

Она вызвалась вместе с Майклом отнести многострадальное растение в теплицы, а Майкл в это время нёс спрятанного под мантией Булку. Булочкой, когтевранец назвал маленького белого жмыра, которого Луна нашла в лесу. Животное было совсем слабое и настолько замёрзшее, что даже не мяукало, когда дети отнесли его в замок.

Первые дни, пока котик только спал и иногда ел, они самонадеянно подумали, что сами справятся с, как им тогда показалось, маленьким, милым, вечно пищащим созданием. А когда жмыр поправился и стал устраивать хаосы комнатных масштабов, Том ненавязчиво накапал Майклу на мозг с лекцией о сакральном значении слова «ответственность», и детям ничего не оставалось, как окончательно смириться с идеей отдать зверёныша в более подходящие руки.

Когтевранцы вышли из замка, миновали огороды и поспешили к теплицам, где росли волшебные цветы и травы. Подойдя к оранжерее, они заметили топтавшийся у дверей пятый курс Пуффендуя, что терпеливо дожидался свою преподавательницу. Заметив рядом пришедших явно не по расписанию детишек в чёрно-синих мантиях, подростки понизили голос и с непонятным интересом стали присматриваться к ним.

Майкл быстро вычислил в кучке студентов старосту, ради которого он и устроил весь этот поход. Седрик отвлёкся от разговора и приветливо ему улыбнулся. Толпа с жёлтыми галстуками в ожидании уставились на них. В воздухе повисла смущавшая всех тишина, которую едва ли мог рассеять топот шагов и звон садовых инструментов приближавшейся учительницы. Смутившись и горестно вздохнув, Поттер расстегнул тяжёлую зимнюю мантию, показывая содержимое внутреннего кармана. Сонно щуря небесно-голубые глаза, на студентов взглянуло съежившееся от холода существо. Всеобщие возгласы умиления были настолько громкими, что дошли даже до хижины Хагрида и заставили того выронить ложку. Девушки враз подобрели и обступили Майкла, желая хотя бы кончиком пальца прикоснуться к пушистым кисточкам ушей котёнка.

К счастью Поттера, расшумевшуюся толпу размело, стоило профессорке Стебль своим присутствием напомнить, для чего студенты вообще здесь собирались.

– А ну-ка давайте, дети, заходим все в теплицы! Мистер Поттер, мисс Лавгуд, вы тут для сдачи мандрагор? Но что же тогда это за растение… – женщина в недоумении рассматривала гигантские овальные зубчатые листья грязно коричневого цвета.

– А это и есть мандрагора. Просто я удобрял ее селитрой, и ещё давал ей подкормку из дрожжей, сахара, кофе… – стал перечислять Майкл.

– Чем мы только не пытались её оживить… – добавила Полумна.

Профессорка травологии озадаченно внесла в теплицу горшок с подобием растения, что, казалось, поглядывало на всё вокруг полными ненависти глазами.

«Вы не забыли упомянуть, что оно ещё и плотоядное?» – насмехаясь, спросил Реддл.

«Нет. Думаю, она сама догадается».

Майкл почувствовал, как солнце перестало напекать ему затылок. Он оказался в тени юноши с до боли знакомым жёлтым значком старосты. Перед ним, сияя в ореоле из солнечного света, стоял Седрик.

«Ох», – только и успел подумать Поттер, зажмурившись не то от солнца, не то от лучезарной улыбки пуффендуйца. Том на это покривил душой, вернее, тем, что от неё осталось.

– Привет, Майкл, как жизнь?

– Эм, привет, – изменился в голосе мальчик. – Всё в порядке, погода радует, хулиганы меньше стали приставать. Всё, в принципе, хорошо, если не вспоминать о моём брате… Ну, и вот…

Поттер немного нервничал. Он никак не осознавал, что со стороны его голос как-то подозрительно дрожал. А не подобрав больше слов, чтобы хоть как-то продолжить завязавшийся разговор, Майкл достал из-под мантии котёнка.

– Мы бы хотели его оставить, но пожалели. Он заслуживает лучшего к себе обращения… – смущенно отводя взгляд, выдавил из себя когтевранец.

– О-го! И где же это вы нашли целого жмыра? – изумился Седрик.

Казалось сердце мальчика пропустило пару ударов, а горло пересохло. Когда Диггори брал свалившуюся как снег на голову животинку, он на мгновение соприкоснулся с пальцами Поттера. Если бы тогда староста понял, что щёки у того побагровели далеко не от мороза…

– Возле леса обнаружили. Он совсем плох был, – сказал Майкл, пряча вмиг вспотевшие руки в карманы.

Староста окинул оценивающим взглядом жмыра, который от волнения начал задирать задние лапы.

– А знаешь, он совсем маленький, эдак месяца два от роду, – рассмеялся Седрик, поглаживая жмыра между ушей. Его серые глаза излучали неописуемо знакомое тепло домашнего уюта, от чего у Майкл на мгновение перехватило дыхание. – Можно я его себе заберу?

– Ну, эм… Я ради этого его и принёс, – прохрипел когтевранец.

После этого прошло несколько дней. За то время, что Майкл наведывался в подземелья к пуффендуйцам, благо пройти туда было проще, чем в башню Когтеврана, Булка, оказалась девочкой и успела не только поправить здоровье, но и отрастить бока. Пуффендуйцы так сильно окружили ее заботой, что жмыр буквально купался во всеобщей любви, внимании и, что неудивительно, лучах явно возросшего эгоцентризма. Несмотря на последнее, Поттер ни разу не пожалел, что отдал ее Седрику.

Когда Майкл наконец-то расправился с заботами о жмыре и мандрагоре, чьё имя теперь отдавало ещё большей иронией, на него напала мысль, которую тот постоянно откладывал на потом. Где наследник Слизерина? Почему после его появления замок резко замолк? Почему нападения не продолжились?

«Должно быть, ему становится всё рискованней открывать Тайную комнату, когда вся школа настороже», – подкинул Тому догадку мальчик, делая запись под сегодняшней датой в дневнике.

«Хм, может ему это просто сейчас не нужно».

Куда внезапнее на Поттера напал День всех влюблённых. Этот праздник Майклу претил, как ничто другое. Однообразные красно-розовые атрибуты из купидонов, сердечек и тысячи и одной склянки зелий разной степени действенности казались показушными и напускными. Однако к валентинкам же младший Поттер имел несколько иное отношение. Ему было не зазорно отсылать их всем подряд. Даже если в шутку. Даже если получатель догадается, что это был Майкл. Ему никогда не было стыдно, ведь он не позволял себе такой роскоши, как переходить черту банальных комплиментов и уже ставших золотой классикой шалостей. Не бессмертный, всё-таки. Да и почка осталась только одна.

Одну такую от красноречивого имени некой «Грязной бродяжки» он отправил Драко Малфою. Не надо ходить на уроки к Трелони, чтобы знать, какая последовала реакция в гостиной Слизерина.

Любому человеку было бы довольно приятно в прекрасный солнечный день, услышать от кого-то, что ты хорошо одет, или что у тебя красивые глаза. По крайней мере, так полагал когтевранец, собираясь на завтрак. В первую минуту ему показалось (или же хотелось верить), что он ошибся дверью. Стены зала были сплошь увиты пышными, розовыми цветами, с бледно-голубого потолка сыпались конфетти в форме сердечек. К растерянному от праздничной суматохи Майклу подошли близнецы с компанией. Братья мило улыбались ему, но хитрющие глаза выдавали их истинные намерения. Из рук этих двоих Майкл не горел желанием принимать подарки. Потому что всегда это были не подарки, а эспьеглери. Посмотрев на Луну с нарисованными сердечками под глазами и такими же яркими серьгами, он отчаянно воскликнул:

– И ты, Брут?

Друзья засмеялась. Благо поводов ожидалось для этого много.

На протяжении всего дня гномы, которых как-то умудрился заколдовать Локонс, бесцеремонно сновали из класса в класс, раздавая валентинки и раздражая всех преподавателей. Судьба, однако, оказалась к Майклу благосклонней, и те, кто хотел вручить Майклу по дурацкой открытке, сделали это без посредничества противных существ. Луна и Майкл успели обменяться валентинками ещё утром, от содержания которых оба смеялись так сильно, что их выгнали из гостиной. В той, что Майкл дал Лавгуд, было каллиграфично выведено: «Будешь моим морщерогим кизляком?». А в той, что получил Поттер, девочка искренне написала: «Пока рядом с тобой нет человека, который грел бы твоё сердце, позволь это сделать за него пиву». Близнецы, предсказуемо, начиркали что-то вроде: «Мы будем тебя бесить, но ты терпи». Майкл же отправил им открытку с крысой с бантиком и посланием: «Будете приставать, получите флиппендо по направлению кабинета уролога».

В кабинете Снейпа некий безумец разбил банку с трухой маринованного мурлокомля и выложил из него сердечко. Поттер-младший, как и все, задавался вполне очевидным вопро-сом кто же этот самоубийца, но как только он заметил рядом большой отпечаток копыта, то сразу понял, что к чему. Какое-то время это даже забавляло Майкла, но один из уродливых карликов, напоминавший больше чёрта из табакерки, пристал к нему в самый разгар праздничного ужина. Шуршащее конфетти ни как не могло сгладить наступившую тишину за их столом, которую разбавляли только ехидные смешки. Из-за стола гриффиндорцев послышался заливистое ехидно гоготание. Обернувшись, Майкл хмуро обвёл взглядом знакомую троицу. Шесть пар глаз в предвкушении ждали представления, но к их колоссальному разочарованию карикатура на любвеобильного пьяницу преклонных лет молча отдала Майклу валентинку и скрылась из виду.

Разочарованные стоны мальчик не слушал, а с опаской открыл бежевого цвета открытку. В ней он увидел колдофото, с кокетничающим, голубоглазым детёнышем жмыра. Булка на колдографии играла с вязаного вида рыбиной. Внизу была приписка: «Искренне благодарю за доверие и нового друга».

«Как мило», с пренебрежением выдал свой комментарий Том.

Майкл сел на свое место, пытаясь скрыть глупую улыбку, и передал открытку Луне, и та тоже умилилась. Снова застучали столовые приборы, и студенты как один вспомнили, что им совсем нет никакого дела до какого-то второкурсника с факультета Кандиды, пускай он и был братом того самого Мальчика-Который-Выжил.

«Значит, ты не равнодушен к старосте с Пуффендуя?» – сам не понимая зачем, спросил Том. Майкл поперхнулся водой и закашлялся.

«Что?! Нет!!!» – запротестовал мальчик.

«Да неужели?» – смеялся Реддл.

«Ну, он красивый, добрый и популярный… это подкупает. Но с чего ты, плядь, решил нас записать в пару, сват хренов?» – раздраженно ответил Майкл

«С чего это ты решил, что вы плохая пара?»

«Тебе напомнить что я далеко не самый красивый мальчик в этом замке? У меня серьезные беды с башкой, я херово схожусь с людьми, сомнительное прошлое и до кучи проблемы с контролем эмоций. Ты не понимаешь, Седрик и я это буквально единорог и высраный бездной выкидыш членистоногого».

Поттер расстроенно замолчал. Дневник в который раз задел для него не самую приятную для разговора тему.

Однако, стоило ему выйти из-за стола как…

Ба-дум!!!

Возле стола Гриффиндора началась возня.

– Только не здесь! – вырывался Избранный.

– Стой смийно! – хрюкал гном, дергая его к себе.

– Отпусти меня! – продолжал злится Поттер-старший, не ожидая от карлика такой настырности.

Гарри, пытаясь вырвать свою поклажу из рук купидона, слишком сильно рванув сумку на себя. Раздался хлопок, похожий на выстрел, сумка лопнула, из неё посыпались книги, волшебная палочка, перо и пергамент. Последним выпал пузырёк с чернилами и, конечно, разбился. Гарри бросился подбирать рассыпанные вещи. Он надеялся это успеть сделать до того, как гном начнёт петь!

– Что происходит? – насмешливо проговорил Малфой, выходя из-за стола и манерно растягивая слова. Гарри стал лихорадочно заталкивать вещи в разодранную сумку.

– Из-за чего шум? – раздался ещё один, куда более серьёзный знакомый голос.

Это подоспел Перси Уизли. Гарри, в край испугавшись грядущего позора, решил бросить всё и дать деру, но хитрый гном обхватил руками его колени и повалил на пол. Майкл напряг слух. На лице его невольно растянулась улыбка.

– Ну, вот, – самодовольно кряхтел свалившийся на мальчишку купидон. – Теперь слушай…

Карлик открыл ядовито розовую валентинку, которая, к ужасу Гарри, оказалась ещё и громовещателем. Открытка девчачьим фальшивящим голосом запела. Дети в зале затихли.

Его глаза хоть видят слабо,

Но зеленей, чем чародея жаба,

А волосы его черней тоски,

Чернее классной грифельной доски.

О, Божество, хочу, чтоб сердце мне отдал,

Герой, что с Темным Лордом совладал!

В зале разразился хохот. Настолько оглушительный, что от него покосились картины. Золотой мальчик скинул с себя разодетого уродца с крыльями и трусливо выбежал из зала, спотыкаясь на ходу. Майкл сам смеялся как гиена, не забывая втирать выступившие слёзы.

«Надо же! Оказывается и Валентинов день может быть довольно-таки неплохим праздником!»

====== Глава шестнадцатая: «Суета, куда не ткни». ======

Ленивое солнце и вредные порывы ветра ознаменовали начало нового дня. Лужи растаявшего снега устремлялись со скатов к берегу озера. Лёд трещал под натиском избыточных вод и осколками выбрасывался на камни. Студентов ожидали пасхальные каникулы, оттого скверная погода и виды живописной слякоти делала их ожидание ещё томительнее. Вместе с тем второкурсники оказались на пороге нового вопроса, который, как они наивно полагали, влиял на их будущее. В гостиных факультетов вывесили списки дополнительных предметов, которые надо было выбрать к третьему году обучения. Почти всех поглотили долгие, оживлённые споры, где каждый со всей горячностью пытался доказать, что он прав. Невилла, как бы он ни желал быть в стороне от этого шума, вся родня завалила письмами, где уже они, противореча друг другу, пытались перетянуть на себя одеяло и надавить на мальчика, чтобы тот выбрал «правильный» предмет. Растерянный и сбитый с толку гриффиндорец заметно поник духом, а в окружении своих новообретённых друзей он то и дело перечитывал список предметов. Он, бывало, высовывал язык от напряжения в ещё совсем юной голове, и надеждой в глазах спрашивал то близнецов, то Майкла, что труднее – кабалистика или древние руны. Поттер-младший на самом деле даже не догадывался, из чего состоят все эти предметы, но не подал виду и посоветовал своему другу и товарищу тот, чье название внушало предчувствие головной боли.

Майкл, выросший среди магглов, не имел ни малейшего представления о полезности хотя бы одного из вышеупомянутых предметов. Он бы с большим удовольствием вернулся к изучению географии, основам религиозных культур и светской этики. Ну, или обществознания. А не всей вот этой сомнительной чепухи от таких же сомнительных людей, называвших себя профессорами. То, что ему тяжело было назвать науками, в его глазах имело крайне сомнительную перспективу оказаться хотя бы малость полезным.

Смущённый всей туманностью и некой плачевностью ситуации когтевранец пришёл к мысли, что неплохо было бы спросить у съевшего на этом вопросе собаку. У Реддла. Тот сам говорил, что когда-то был студентом школы, знаменитой своими сомнительными заявлениями о профессионализме педагогов и безопасности стен. Хотелось верить, что он плохого не посоветует.

У Гриффиндора и Когтеврана был смежный урок Чар, чем воспользовался Невилл, не хватавший звёзд с неба по такой непростой магической дисциплине. Стоило сонному Поттеру-младшему зайти в кабинет, как тут же измотанный неопределённостью друг напросился сесть вместе. По какой-то известной только посвящённым причине это вызвало бурю молчаливого негодования у троицы известных на всю школу искателей проблем.

– Я точно знаю, что выберу Уход за Магическими Существами, – говорил Майкл запутавшемуся Долгопупсу. – Уверен, что не пожалею. Слышал, что Сильванус Кеттлберн как учитель крут. Не имеет любимых факультетов и на своём предмете собаку съел. Правда, она его тоже. Частями. Но не суть. А вот что взять ещё, я так и не определился…

Разминувшись с ним после урока, Майкл думал о том, что помимо головной боли от выбора будущих предметов в последние дни он чувствовал вялость и рассеянность. Тётя забыла положить ему витаминов в прошлую передачу с совой. Это казалось невыносимой пыткой. Он был готов отдать душу за простую витаминку, или по меньшей мере убить кого-то. Пространство и время как будто искажалось вокруг него и ускользало.

Неудивительно, что мальчик едва не споткнулся на движущейся лестнице.

Удивительно, что некто самым грубым и бесцеремонным образом схватил его за рукав.

– Тебе, блять, что, жить надоело?! – на грани истерики проорал Майкл.

Смерть от падения с лестницы стояла на восьмом месте в неписанном списке самых неприятных из возможных в этой забытой провидением школе. Даже Тёмный Лорд, что находился с самого утра в глубокой задумчивости, едва почувствовав резкий скачок давления, не поскупился на возмущение.

«Да брось тебе, Майкл. Думаешь, что в этом чёртовом замке никто не расставался с жизнью, падая с заколдованных лестниц?» – не переставал иронизировать Том.

«И кто эта бессмертная пидорасина, что едва не порвал мне мантию?» – лишь об одном заботился Майкл.

Обернувшись, мальчик уставился на своего несостоявшуюся убийцу. Едва ли можно было не узнать девочку с непослушной космой кудрявых каштановых волос, выдающимися передними зубами и глазами, напрасно горевшими праведным гневом.

– Зазнайка Грейнджер, – огрызнулся Майкл, а та цепко продолжала держать его мантию. – Какого хрена тебе надо?!

– Оставь учеников Гриффиндора в покое! – нравоучительным надменным тоном потребовала студентка.

– Тебя, блять, в твоей сраной библиотеке ничем, кроме белены, не кормят?! Отпусти меня, чокнутая!

Как бы ни одолевала Поттера усталость, он кожей чувствовал, что ещё немного, как если не сама Гермиона, то её зубы отмерят путь до подземелий.

– Я знаю, что это ты виноват в нападениях, а не Гарри!

«Да что ты можешь знать, психичка?» – негодовал он. – «Мозги в твоей библиотеке уже трижды стухлись, иди освежись. Лучше сразу в окно».

– Из-за тебя ему теперь приходится терпеть все эти грязные слухи! Я знаю, что симптомы проклятия сходятся с теми что ты наложил на своего дядю. Ты точно что-то замышляешь. Ты втёрся в доверие к близнецам Уизли, Невиллу и околдовал целый факультет Хаффлпаффа!..

«О, Мерлин», – надрывался тем временем от смеха Тёмный Лорд. – «Стоило прекратится нападениям, так у кого-то мозжечок воспалился. Аккуратней на поворотах, малец. Эта грязнокровка вряд ли имеет представление о голосе разума, и вряд ли она оставит тебя в покое в ближайшее время».

Реддл откровенно потешался над сопливой девчонкой, игравшей в рыцарку-правдорубку и даже не догадывавшейся об истинной личности противника. Вряд ли бы ей пришла в голову мысль, что реальную угрозу представлял далеко не Майкл. Такие люди, как она, истинные чистоплюи и выскочки, не видевшей реальной жизни, вызывали в нём только раздражение и желание как можно скорее избавиться от них невербальным круциатусом.

Но потехе час.

Том чувствовал, что по мере приближения к собственной цели возрос его энергетический голод. И больше он, чем болезни мальчика, виноваты в чахоточном виде Майкла. Истощение когтевранца отделяло Волан-де-Морта и Хогвартс от очередного хаоса. Одна жертва. Нужна была всего одна новая жертва для того, чтобы страх и ужас заполнили замок до самых потолков.

«Суету навести охота», – расплылся в экстазе Лорд.

– Приходи сегодня в библиотеку, если ты не боишься! – тявкнула девчонка. – Иначе я покажу всем, что ты на самом деле из себя представляешь.

«Соглашайся», – искушал Том.

«И ты ёбнулся?! Я не пойду с этой чокнутой! А если она с её друзьями решила мне чёрную устроить?! Тебе напомнить, что у меня одна почка???»

«Соглашайся, говорю. Её улики – это туфта и фарс. А о нападении зря думаешь. Отныне это моя забота».

– Хорошо, я приду. Но только потому что я невиновен! – недовольно пыхтя, ответил Майкл.

Второкурсница Гриффиндора с триумфальной улыбкой на лице наконец-то оставила Поттера в покое. Отпустив рукав его мантии, она надменно тряхнула головой и скрылась между пролётами.

«Видать, пошла писать обвинительное постановление», – закатил глаза когтевранец.

В какой-то момент Майкл рассекал уже опустевшие коридоры.

Большой зал не встретил Майкла привычным гомоном голодных ртов. Лишь немногие учащиеся неспешно поглощали свою трапезу или в тысячный раз перечитывали затёртые жёлтые страницы пыльных фолиантов. Всему виной был квиддич. Многие ушли смотреть игру Гриффиндора с Пуффендуем. Седрик и его друзья пытались позвать Майкла поболеть за их команду, но он вежливо им отказал, ссылаясь на усталость. Едва клюя тарелку носом, Поттер, казалось, совсем никуда не спешил. Том, взявший на себя крест сиделки проблемного ребёнка, еле сдерживался, чтобы не взять руки мальчишки под контроль и не накормить того самостоятельно.

«Майкл, мне казалось, будто ты хотел сегодня куда-то сходить. Может, тебе стоило бы ускориться?»

Младший брат восходящей звезды квиддича издал полный досады стон.

«Не хочу я никуда идти. И ещё я не доел эту баланду. По какой-то причине домовые эльфы решили, что здоровая пища должна быть максимально мерзкой? Чёрт, могли бы придумать какой-нибудь постный суп с макаронами, курицу там отварную… Было бы не так противно есть. А это какая-то отрыжка из запечённой тыквы и вода».

«Всё, намотали сопли на кулак и хватит. Если не хочешь идти общаться с этой мандрагорой, может тебя больше привлечёт перспектива пойти на кухню за зелёным чаем?»

Поттер-младший, только заслышав о кухне, резко приободрился, позабыв о грусти и неприятном вкусе тыквы на языке.

– На кухню я был бы не прочь сходить, – сказал Майкл сам себе.

Он собрал все вещи, встал из-за стола и…

Провал.

Снова.

Он очнулся в непонятном тёмном помещении.

Что за шум?

В испуге, тяжело дыша, он прижался к стене. Странные удаляющиеся шаги и суматоха за тяжелой деревянной дверью. Помещение, похожее на забытый класс. Только пыль летала в воздухе, ореолом окружая странный предмет в середине комнаты.

– Опять?! Да какого лешего? Где я? – заметался Майкл.

«Морганы ради, прекрати панику», – отозвался Том с долей замешки.

– Чего-чего?!

«Говорю, всё в порядке все под контролем. Ещё скажи, что не помнишь, как по дороге у тебя потемнело в глазах и ты стал падать в обморок. Пришлось спрятать тебя от учителей здесь».

Словам Тома Майкл верил как-то слабо, но в данный момент его больше волновало, где он.

– Здесь это где?!

Голос мальчишки сочился смятением и недовольством. На мгновение он даже задумался, откуда у него взялось так много сил на такие яркие эмоции. Ещё утром он еле волочил ноги.

У стен помещения громоздились поставленные одна на другую парты, а вот посередине комнаты выделялся предмет, явно не принадлежавший этому месту. Казалось, его поставили сюда просто для того, чтобы оно не мешалось в других местах. Как если бы кто-то хотел его спрятать, но как-то без особого чувства ответственности.

Это было красивое зеркало, высотой до потолка, в золотой раме, украшенной орнаментом и накрытое полупрозрачной тканью. Оно стояло на подставках, похожих на две лапы с впившимися в пол длинными когтями. На верхней части рамы была выгравирована надпись:

«еиналеж еечярог еомас ешав он, оцил ешав ен юавызакоп Я».

====== Глава семнадцатая: «Отражение бездны». ======

Звуки таяли, не доходя до ушей Майкла. Какими бы громкими они не пытались казаться, они для него умирали, стоило только родиться. Ни шагов, ни криков за этой незнакомой холодной стеной. Но тишина не заставляла его благоговеть. Его всецело поглотило зрелище загадочного артефакта посреди комнаты. От него веяло стариной и такой же древней тайной. Поражало, насколько мощную энергию источала вещь, с виду напоминавшее чуть помутневшее зеркало. Оно зазывало к себе, всем своим видом просило подойти и прикоснуться к его серебристой глади.

И он подошёл.

Поманённый, как комарик цветком дурмана.

«Где ты сказал мы находимся?» – безрадостно спросил Майкл.

«Я не говорил, что знаю это место».

У Поттера скрипнули зубы на такой ответ. Он чувствовал, как ясный день, что кто-то или что-то по меньшей мере вырвал из его жизни час времени и не хочет признаваться.

Том тяжело вздохнул

«Послушай…»

«Нет ты послушай!» – подозрительно почеркнуто прервал его Майкл. – «Внезапные провалы в памяти, чувство усталости… Это точно не связано с тобой?»

Он снова доказал, что необычайно умён. И в ровно той же степени приблизился к таящей опасность правде. Майкл начал догадываться, что голос дневника что-то скрывал, но не представлял, чем грозил срыв покровов с реальной личности.

Он требовал ответы, не спросив за это цену.

Недальновидно.

Очень недальновидно.

Всё пошло не так. Голову засорило невесть чем. Не то злостью на Тома, не то настырными порывами энергии зеркала. Майкл кружил по комнате. Он слышал, но не слушал. Видел, но не разглядывал. Чувство пограничности выбивало землю из-под его ног.

Реддл как мог распинался. Ложь во благо, как забавно. Великий маг, Тёмный Лорд – как он смог так обмельчать? От его лжи рушились стены, разваливались семьи, обрывались сотни жизней, а сейчас он своей ложью надеялся спасти ребёнка от непоправимого? Того самого ребёнка, из-за которой он лишился плоти и крови? Того самого ребёнка, который неведомыми силами заполучил осколок души Реддла? Если Майкл узнает, что он одна из иголок, конец который стоит лишь надломать, кто знает, что бы он с собой сделал, что бы с ним сделал брат и что бы с ним сделал Дамблдор…

От этого непростого шага зависела судьба обоих. Ведь Том понимал, что его с Поттером связывал уже не только крестраж, а нечто большее. Нечто недоступное для привычного ему понимания вещей.

Майкл почувствовал шевеление сущности, которую он считал другом, и то, как тот пытался натянуть на себя маску уверенности и серьёзности. А он ему искренне верил. Мальчишка уже и сам начал подрагивать, предвидя, как тяжело им дастся этот разговор. Он был почти уверен, что тот солжёт, но надеялся, что хотя бы сейчас в его жизни на истину наконец-то прольётся свет.

Собравшись с мыслями, Том вздохнул:

«Майкл, постарайся меня понять…»

Шум!

– Что это?!

Яркий, точно вспышка.

Будто разом скрипнула тысяча дверей. Протяжно, нервно, словно пытаясь задушить через уши. Майкл, крича, закрыл уши.

Так же внезапно задрожало пространство вокруг.

– Что это?! – отчаянно вопил Майкл.

Из ниоткуда появился мощный порыв ветра. Он прошил мальчика насквозь, заставив внутренности заледенеть. Он прошёл и вырвал что-то из самых глубин души.

Он вырвал Тома.

Схватил. Скрутил. Утянул за собой. Впечатал в зеркало. Крики. Том извивался. Его засасывало. Его пронзала агоническая боль, словно кто-то выдал мощный и меткий «Круциатус».

– Том! Чёрт! Это ловушка! Том! Том!!!

Тёмного Лорда поглотила чёрная гладь. Он видел, как Поттер надрывал глотку, как истерично колотил по зеркалу, пытаясь достучаться до него.

Его занесло в незнакомого вида коридор. На одном конце едва виднелся силуэт ошарашенного, растрёпанного мальчика. На другом – воющая своей бездонностью тьма. Смятение. Реддл чётко помнил, что Еиналеж показывало, по заверению одного старика, «самые глубокие и самые отчаянные желания наших сердец».

Смотря в это зеркало, люди теряли связь с реальным миром. Но никто не договаривал, как именно они могли её потерять. О том что, оно могло стать местом заточения, Тёмный Лорд даже в мыслях не допускал. Одна лишь мысль: «Чёртов старик». Мог ли тот зачаровать зеркало для своих нужд? Неужели директор предугадал его возвращение и сделал из зеркала тюрьму? Хотя чего Том ждал от Дамблдора. Какова ирония: почти год назад он остервенело искал Еиналеж, узнав что именно в нём спрятан философский камень, теперь же зеркало само его нашло и поглотило.

– Блядь, Том!!! Что делать, как тебя достать?!

Майкл в панике бил по стеклу, лицо побледнело, а широко раскрытые глаза пытались увидеть Реддла. Хотя он понятия не имел, как тот выглядел. Но его это не заботило, как потеря, возможно, единственного близкого друга.

Волан-де-Морт чувствовал, как его покидают сил. Их засасывало в бесконечность коридора. Его бестелесная оболочка рассыпалась на песчинки.

– Майкл…

Поттер впервые услышал этот голос вживую, а не в своей голове. Хриплый, грубый, шипящий. Такой настоящий…

– Том! Ты меня слышишь?

– Ты должен уходить отсюда…

– Ч-что?! Да ни за что!!! Ты меня слышишь?!

– Дамблдор, скорее всего, уже знает, что ловушка захлопнулась, и направляется сюда.

– Что?! Ты, да что ты такое несёшь?! Ты… ты просто должен выбраться оттуда… Я-я что-нибудь придумаю. Слышишь?!

Глаза мальчишки панически бегали, ища хоть что-то, что могло бы разбить преграду между ним и Томом.

– Майкл. Ты не сможешь ничего сделать. Я слишком слаб, чтобы оставить на зеркале хотя бы трещину, не то что разбить…

Крик.

Отчаяние.

Поттер соскользнул вниз, скрежета ногтями по стеклу.

Чувства, которые он когда-то испытывал. Осознание безвыходности ситуации. Неужели он снова остался один? Неужели, выйдя из этой комнаты, он вернётся к тому, от чего искренне хотел убежать? Вновь останется совсем один, брошенный ребёнок, нелюбимый никем и преданный родным братом, сделавшим его калекой?

Майкл сотню раз обещал себе, что не привяжется ни к чему. Ни к живым, ни к мёртвым. Но нарушил клятву и поселил в сердце малознакомое, но казавшееся родным существо, которое умирало прямо на его глазах.

Нет.

Поттер всмотрелся в силуэт в глубине зловредного зеркала. Он ощутил, как что-то рвалось из самого горла. Его глотку острым лезвием раздирал истерический смех.

– Думаешь бросить меня, вот так?..