Текст книги "Мой Господин (СИ)"

Автор книги: a_late_night_cigarette

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 30 страниц)

Мы дошли до массивной двери, ведущей в мой старый кабинет, я прекрасно помнил что произошло дальше, но все же подчинился воле Демона. Чем Черт не шутит перед смертью? Убить Баала я ещё успею.

Практически сразу за нами вошёл Стефано, мой преданный вот уже на протяжении многих веков слуга, и доложил о прибытии иностранных послов, которых я ожидал только утром. Отдав распоряжение привести их сюда, я расположился за столом, приметив на нем небольшой аккуратный конверт, подписанный слишком знакомым почерком.

Я видел, как мои пальцы держащие бумагу затряслись, признаться, даже сейчас меня била мелкая дрожь при виде этих воспоминаний. Собравшись с духом, я сорвал печать и жадно забегал глазами по ровным аккуратным строчкам.

Лале. Это было её прощальное письмо, которое я так и не смог прочесть в тот вечер. Боль от вида слов, смысла которых я даже не мог тогда осознать, раскаленными каплями заструилась по горлу, не давая дышать, грудь сдавило спазмом, который не облегчала даже вампирская регенерация. Рука дернулась, малодушно отбрасывая конверт в сторону, но тут же перед взором оказалось другое письмо.

Слова были явно написаны впопыхах, наскакивали друг на друга, то и дело перемежаясь с чернильными кляксами и разводами. Я не сразу приметил подпись, но увидев «Александра», замер, внимательно вчитываясь в каждую расплывчатую букву.

Мой Государь,

нет слов, чтобы описать, как сильно я раскаиваюсь перед вами, за то, что не смогла спасти Нашу Госпожу и вашего малыша. Я не сдержала своего обещания и потеряла почти всех, кого любила. Пусть Всевышний будет мне судьёй за мои проступки.

Я бы осталась подле Вас, Господин, чтобы вечно служить Вашей Милости в попытке искупить свою вину, но я приняла решение уйти. Уйти, чтобы попытаться исправить все то, что случилось и дать нам четверым ещё один шанс в следующей жизни. Я взяла на себя смелость провести отчаянный ритуал, связывающий наши души воедино и позволяющий переродиться вновь, когда-нибудь, когда мир станет другим, и мы сможем снова встретиться.

Госпожа показывала мне свои картины, поверьте, её рукой рисовал сам Бог, кистью и красками она смогла отразить душу каждого, кого изображала на своих портретах. Я не вправе просить Вас о чем-либо, но все же прошу – сохраните их, сделайте так, чтобы Лале нашла картины, даже много лет спустя. Это единственный способ, чтобы вернуть нам воспоминания.

Я не знаю, когда мы возродимся и не знаю, получится ли у меня вообще то, что я задумала, но молю Вас, Ваша Милость, не теряйте надежды и не живите местью. Вы знаете, как она любила Вас, до последнего вздоха и даже после, она хотела бы, чтобы вы жили, отвергая Тьму, жили ради неё.

Аслан и Лале отдали свои жизни, чтобы спасти всех нас, спасти нашу страну, так не множьте их жертву на ноль, Князь.

Я верю, что мы всё ещё встретимся и мне вновь выпадет честь служить своим светлым Госпоже и Господину. Пусть боль за Вас, за Аслана, Лале и ваше дитя и разрывает меня изнутри, я ухожу с надеждой и любовью в сердце.

Нежно обнимаю Вас, мой дорогой Друг,

Всегда Ваша Александра.

Рука, сжимавшая письмо, сжалась в кулак до побеления костяшек, но тут же поспешно разжалась, бережно расправляя листы, намереваясь уложить их в ящик стола.

Демон заглянул мне через плечо, наблюдая, как дрожат руки, прикасаясь к письму Лале, запечатывая его обратно, будто в тщетной попытке законсервировать содержимое.

– Так и не решился его прочесть? – в глазах Баала плескалось любопытство.

– Не в тот вечер, – ответил я, наблюдая за собой прошлым, переломанным, испепеленным внутри, – и не десятью вечерами спустя. Каждый день рука тянулась к нему, к полотнам, но не находилось сил на них взглянуть, – сам удивляясь потоку откровенности, проговорил я.

– Как же это печально, – без тени сочувствия протянул Демон, расхаживая по комнате и рассматривая весьма аскетичное для правителя убранство, – считал себя монстром, Влад?

– Я им и был, – глаза не могли оторваться от собственного отражения, наедине с собой я выглядел почти отчаявшимся, но прочтенные строки всколыхнули нечто почти исчезнувшее в душе.

– Монстром, недостойным ни любви ни сочувствия, – Баал ухмыльнулся, и Тень потянулась к нему, – Лале и Аслан пожертвовали собой ради тебя, тем самым сделав твою жизнь почти бесценной, отдали тебе долг, который ты никогда не смог бы вернуть сполна. Как же тебя не раздавило грузом вины? – в глазах Демона плясали задорные искорки, он поспешил сам ответить на свой же вопрос, – разумеется, письмо Сандры. Ведьма напомнила тебе о твоем долге перед погибшими другом и женой, и поселила в сердце крупицу надежды. Не так ли, Влад?

Я поднял усталый взгляд на своего собеседника, путешествие по воспоминаниям затянулось, отвлекало от моей конечной цели, хотя где-то на подкорке я ощущал, что еще должен что-то увидеть.

– Решил устроить сеанс ретроспективной терапии? Ты же знаешь, я ненавижу, когда мне заговаривают зубы, – рука снова легла на эфес меча, заставляя Демона нервничать.

– Поверь, Князь, – быстро затараторил тот, изменившись в лице, – ты будешь благодарен, когда узнаешь историю до конца. Я прошу лишь еще немного твоего времени, – Тень беспокойно завилась у ног хозяина, словно переняв его состояние.

– Не разочаруй меня, иначе смерть не будет такой быстрой, как задумывалось.

В дверь постучали, и все трое подняли взгляд на появившегося в проёме Стефано. Мужчина церемонно поклонился и представил гостей:

– Госпожа Э́ржебет Ба́тори с фрейлиной, – Стефано отвесил низкий поклон вошедшим дамам и закрыл за собой дверь, оставаясь снаружи.

Вопреки изначальным ожиданиям, в кабинет вместо кучки престарелых послов вошла ослепительной красоты женщина, затмевающая собой идущую рядом миловидную фрейлину. Э́ржебет, без сомнения, была красива: статная осанка, гордо расправленные плечи сразу выдавали в ней высокородную особу, тугие темные локоны спускались по открытым плечам к груди, обрамляя на редкость приятные черты лица. Венгерская принцесса, известная на всю Европу, как «Кровавая графиня», еще в юности прославилась своей жестокостью и хитростью. Ходили толоки, что эта женщина купалась в крови младенцев, дабы сохранить собственную молодость, и убивала всех любовников после первой ночи, что, к слову, немало отпугивало потенциальных женихов – в свои двадцать семь принцесса оставалась не замужем. Когда-то отец хотел сосватать за нее моего старшего брата Михню, но этим планам было не суждено сбыться – отец и брат погибли во время восстания бояр пока я находился в плену осман.

Я встал из-за стола и приблизился к Э́ржебет, та сразу же приподняла руку, подставляя для поцелуя, который замер в далеких сантиметрах от её кожи.

– Приветствую тебя, Князь, – Эржебет опустилась в глубоком поклоне, скрывая недовольство от прохладного приема за маской почтения.

– Здравствуй, Эржебет, – титул принцессы находился несколько ниже Господаря, потому я мог позволить себе обращаться к ней по имени.

– Ты же знаешь, я не люблю эту вариацию своего имени, Елизавета, прошу, – принцесса одарила меня самой очаровательной улыбкой, переходя на менее светский тон.

Дернув острыми плечиками, принцесса стянула с себя кружевную дорожную шаль и отдала скромно молчащей фрейлине, стоящей позади себя. Изящным движением руки Елизавета приказала спутнице, оставить нас наедине.

– Не думал, что тебе хватит смелости или наглости приехать лично, – из голоса испарились все намеки на вежливость.

– Не думала, что будет такой холодный прием гостье, – парировала она, – я так устала с дороги, даже не предложишь вина? – Елизавета смотрела, очаровательно хлопая черными ресницами и, не дождавшись ответа, самолично выудила бутылку из походной сумки, оставленной фрейлиной.

– Я не причастна к нападению на тебя в Тырговиште, если ты из-за этого такой хмурый, – с громким стуком бутылка опустилась на стол, – собственно для того я и приехала, чтобы все прояснить. Кубков не найдется? – я проигнорировал её вопрос.

– Хочешь сказать, что твой отец, обещавший мне военный союз против осман, был подкуплен турками, организовал боярский сговор, посадил меня в темницу в моём же городе, подговорив стражников, и все это за твоей спиной? – недоверие так и сочилось сквозь каждое слово.

– Ты прав, я знала о сговоре против тебя, точнее узнала, но к тому моменту ты уже освободился, а все предатели были казнены. Кстати, впечатляющий сад кольев получился, прямо на главной площади, – женщина одобряюще ухмыльнулась, – теперь народ называет тебя Влад Цепеш {?}[С румынского «колосажатель»]. А что касается моего отца, – лицо Елизаветы приняло скорбное выражение, – он убит, Князь. Джордж Батори был предан тебе и поплатился за это, – мы оба замолкли.

Несмотря на услышанное, доверия к этой женщине я по-прежнему не испытывал. Я был прекрасно осведомлен о её способности плести интриги, чему сильно способствовали выдающиеся внешние данные принцессы – она легко очаровывала мужчин и заманивала в свои сети.

– Прими мои соболезнования, – два позолоченных кубка, наконец, опустились на стол, я разлил вино и передал кубок принцессе.

– А ты мои, – грустно улыбнулась она, – я слышала про твою трагедию, мне очень жаль твою супругу. Говорят, она была на сносях? – лицо замерло в один миг, превращаясь в каменную маску, глаза потемнели, но в тусклом вечернем освещении этого было почти незаметно.

– Да, – коротко ответил я, сверля её глазами, – это всё, что ты хотела сказать?

Выражение лица Елизаветы изменилось в одно мгновение. Тонкая рука игриво скользнула по ножке бокала, зелёные глаза с коварным прищуром стрельнули в мою сторону.

– Попробуй вино, Влад, – девушка поднесла кубок с пьянящей жидкостью к алым губам, – его делают в наших винодельнях уже много сотен лет по древнему рецепту. Напиток мягко дурманит разум ароматом цветов, расслабляя и даря спокойствие, а нотки гвоздики и ягод уносят печали, – заметив скептическое выражение на моем лице, брюнетка пожала плечами, – так говорят в моих землях.

– Не сочти за оскорбление, Елизавета, но сомневаюсь, что вино способно мне помочь, – я залпом осушил кубок, вино и правда было отменным.

С довольным видом принцесса переместилась ближе, слегка оперевшись бедрами на стол, за которым я продолжал сидеть во время нашей беседы.

– Чего ты хочешь? – спросил я ровным тоном, глядя прямо в её лицо с тонкими по-королевски изящными чертами.

– Я хочу заключить союз, Влад, – как бы невзначай девушка приблизилась ещё немного, теперь её бедро почти касалось моего локтя, – мы бы могли стать блистательными правителями, защитить наши земли, вернуть нашим народам заслуженное величие.

Зелёные глаза Елизаветы пылали, отражая свет факелов в вечерних сумерках, щеки горели от страстный слов, что она говорила. Она действительно верила в это, верила в свои идеи, такая решительность не могла не вызывать уважения.

Рука принцессы скользнула по столу в мою сторону, и я встал с места, сделав вид, что хочу долить вина. Давая тем самым благородной даме шанс выйти сухой из щекотливой ситуации, но Елизавета в этом не нуждалась.

– Не спеши отвергать меня, Влад, – рука с почти фарфоровой кожей прошлась от предплечья вверх, касаясь вышивки на груди камзола, – я стану тебе верной женой, утолю твою боль, – пальцы скользили, приближаясь к воротнику, – больше не придётся страдать в одинокой холодной постели, я согрею тебя, Князь – голос принцессы понизился до шепота, – не нужно твоей любви, она придёт потом. Просто доверься мне.

Прикосновения женщины, что я отчётливо ощущал даже сквозь плотную ткань камзола, разжигали пожар в глотке, туманили разум, пробуждая жажду человеческой крови. Я перехватил тонкую руку у самого лица, заставляя отодвинуться. Сейчас можно было разглядеть тонкие тёмные вены, на мгновение проступившие под бледной кожей, заметить, как налились чернотой голубые глаза, но мало было доступно человеческому взору, еще меньше взору разгневанной отвергнутой женщины.

– Ты совершаешь ошибку, Влад, – голос Елизаветы изменился в одночасье, в нем больше не было мёда, сплошная угроза.

– Ты в моем замке, Елизавета, – её поведение вызывало откровенную ухмылку, – скажи спасибо, что я не приказал арестовать тебя и посадить на кол рядом с изменниками.

– Я не предавала тебя, Князь! – голос принцессы задрожал, не то от досады, не то от гнева, в прочем, мне было все равно.

– В этом еще предстоит разобраться, – сухо добавил я, отпивая вино из кубка, – сегодня ты – моя гостья, о тебе позаботятся, но на рассвете, будь добра, не испытывай моё терпение, уезжай подобру-поздорову.

– Угрожаешь мне? – сладкая улыбка вернулась на красивое лицо, как змея, она приближалась в своем грациозном танце, – думаешь сможешь противостоять османам в одиночку? – я не удостоил её ответа, испытующе смотря на нее.

– Мехмед выжил, Влад, – пальцы Елизаветы коснулись кубка, что я держал в руке, на мгновение переплетаясь с моими, – останешься один, и даже Господь не спасет Валахию и твою душу, – резким движением принцесса осушила кубок, глядя мне прямо в глаза, кроваво-красная капля замерла на её алых губах.

Я прошлый и настоящий невольно ухмыльнулись скрытой иронии её слов, на кого-кого, а на Бога я точно больше не надеялся.

– Бог покинул эти земли, – тихо добавил я, отвернувшись, – и над душой моей больше не властен. Благодарю за вино, Елизавета, и прими мои соболезнования по поводу отца, – последнюю фразу я сказал, уже стоя в дверях, – прощай.

Мы молча наблюдали, как закрылась дверь кабинета, оставляя растерянную гостью в одиночестве. Баал повернулся ко мне, на его лице играло нескрываемое любопытство.

– Сразу раскусил её?

– Поверил ли я в то, что Эржебет, у которой были шпионы по всей стране, и не только в Венгрии, не знала о готовящемся заговоре против меня? Или в то, что она хотела стать моей женой из чисто альтруистических побуждений? – переспросил я, наблюдая за замершей у стола принцессы, – я не настолько наивен.

– Похвально, Влад, как Демона, меня особенно восхищает твоя способность мыслить верхним умом, даже в присутствии такой женщины, – Баал подошел к не ощущающей нашего присутствия Елизавете и обвел пальцем контур её лица, – хороша!

Демон хищно оскалился, жадно ловя каждое движение Елизаветы, но тут же подобрался и повернулся ко мне.

– Хотя, должен признать, в некоторых вопросах ты остаешься неисправимым романтиком, Влад, – почти не слыша его слов, я с удивлением наблюдал, как рука женщины тянется к письмам, что я так и не удосужился убрать в стол, – любовь делает тебя слепцом или глупцом. Называй, как хочешь.

Пальцы Елизаветы аккуратно поддели печать на конверте от Лале и раскрыли его, глаза жадно забегали по строчкам, но, видимо, не найдя ничего интересного, отбросили письмо в сторону и принялись читать второе. На этот раз глаза принцессы двигались куда медленнее, то и дело останавливаясь, чтобы получше разобрать написанное, брови женщины то и дело подскакивали вверх, а концу письма даже не опустились в нормальное положение.

– Стоило мне лишь дать намёк, что твоей возлюбленной что-то угрожает, послать видение твоей доморощенной ведьмочке, как ты тут же спохватился и прибежал ко мне, весь пылающий праведным гневом, – Баал теперь стоял рядом с пораженной Елизаветой, и оба, казалось, смотрят прямо мне в глаза. – Как тебе теперь моя история, не кажется скучной? – Тень вновь начала собираться вокруг моих ног.

– Я не понимаю, – еле слышно прошептал я, пытаясь увязать воедино все кусочки пазла. Демон довольно улыбнулся, наслаждаясь моим замешательством.

– Как ты верно подметил, Елизавета не была глупа, я бы сказал, она обладает незаурядным умом, а еще – она очень честолюбива и горда. Разумеется, она мнила себя на троне двух княжеств, даже убила отца, чтобы не мешался под ногами, но вот с тобой – просчиталась. Елизавета действительно не стояла за сговором бояр, но твое пленение и ослабление Валахии ей было на руку. Она понимала, если бы тебя казнили, а наследников у тебя не было, и поставили бы временного правителя, она бы охмурила его и стала бы фактической княжной, постепенно убрав и временника с дороги. Но, узнав, что ты спасся, да еще и стал вдовцом, принцесса решила пойти иной дорожкой. Эх, какие бы красивые у вас были дети! – театрально вздохнул Демон. – Ты отверг Елизавету, уязвил ее гордость. Тебе ли не знать, Князь, какими мстительными бывают женщины, – Баал вновь одарил меня кровожадной ухмылкой. – Тогда Елизавета Батори решила перейти к финальному плану – заключить союз между Османской империей и Венгрией, а если удастся, то и заделаться женой Падишаха, ну или хотя бы возлюбленной. Эта женщина всегда любила власть и роскошь. Но ты, Влад, – Баал обошел кругом фигуру принцессы, – вложил в её голову куда более интересную мысль. Мысль о вечной жизни, о перерождении и колдовстве.

– Но как она могла это сделать? Даже Сандра не знала, получится ли у нее, – теперь все моё внимание было приковано к разыгрывающейся передо мной сцене.

– Не сразу, – согласно закивал Демон, – Елизавета потратила не один год, чтобы во всем разобраться, обращалась к лучшим и худшим знахарям, ведунам, гадалкам и прочим. Но самый ощутимый прорыв в этом вопросе дал ей ты, – глаза Баала полыхнули огнем, время вокруг нас застыло, больше не было ничего кроме нас троих, – она поручила своим соглядатаем следить за тобой. Странности в поведении некогда всеми любимого князя бросались в глаза даже самым простым людям – частые отлучки в Холодный Лес, нелюдимость, удивительная стойкость и жестокость в бою. Все видели, как ты рвал врагов голыми руками, Влад. Дьявол – так величали тебя османы, в ужасе разбегаясь при твоем приближении.

– Она узнала, что я вампир, – холодно заключил я.

– Именно, – подтвердил Князь, – а потом ты совершил последнюю ошибку – убил её возлюбленного Мехмеда, да-да она успела пылко полюбить Падишаха. А ты разорвал ему глотку прямо на её глазах, иронично, не правда ли? Почти тоже самое Султан сделал с Асланом и Лале.

– Там же никого не было, – я напрягся, вспоминая, одновременно самый ужасный и самый радостный момент в своей жизни. Момент сладкой мести.

Снаружи шатра доносились звуки битвы и вопли врагов. Эта война давно перешла все пределы жестокости – турки сполна заплатили за каждую каплю пролитой валашской крови. Варги, гули, жагницы, лешие, варкулаки, ночницы – все получили от Карпатского Короля свободу на эту ночь, и каждый спешил полакомиться долгожданной человеческой плотью.

Я обвел взглядом импровизированное помещение, без труда замечая порывистое движение слева, молниеносный удар, и тело янычара упало на пол, зияя огромной раной в центре груди.

– Я слышу, как трепыхается твое трусливое сердце, Мехмед, – подойдя к центру шатра, я потянул носом витавшие здесь ароматы восточных благовоний. От запаха стало дурно, так пахла она, даже спустя годы пребывания на чужбине.

Пройдя вглубь шатра, я небрежно откинул ткань балдахина, скрывающего султанскую тахту, где оцепенело сидел Падишах. Тело мужчины трясло с такой силой, что он даже не мог ничего сказать или крикнуть, только замер в нелепой позе с раскрытым ртом.

Понимаю. Хотя тогда я еще и не достиг той силы, что была у меня сейчас, но вид действительно был устрашающий: латы побагровели от крови, что нещадно лилась на них сегодня, кожа стала грубой, почти серой, на шее и возле глаз виднелись красновато-черные прожилки, на губах играл звериный оскал, обнажая удлинившиеся клыки – новая совершенная форма хищника.

– Встань и умри как мужчина, – приказал я ему, но Мехмед не пошевелился, – я дам тебе эту возможность, хоть ты и не дал её Аслану, – когтистая рука впилась в плечо султана, поднимая его, от чего мужчина сдавлено вскрикнул.

– Помнится, ты говорил, что каждая смерть будет на моей совести, – пролязгал я, наслаждаясь смесью страха и бессильной ненависти в его глазах, – но теперь очередь твоего народа страдать. И в этом только твоя вина.

– Пощади, Князь, – взмолился он, трепыхаясь в моих руках, – дай мне уйти, и я озолочу тебя! Валахия станет самой богатой страной, обещаю! Мы больше никогда не переступим её границ, – я лишь беззвучно рассмеялся, слушая его жалкий скулёж. Великий Падишах, Мехмед II Завоеватель плакал и корчился перед своим вассалом.

– Будь ты проклят, – зашипел он, увидев мою реакцию, продолжая тщетно пытаться освободиться из моих лап.

– Я уже проклят, Мехмед, ты убил мою душу, – зубы резко вонзились в глотку, пронзая кожу, султан конвульсивно дернулся, но хватка была стальной. Я резко дернул головой, разрывая рану, и фонтан алой крови хлынул вверх пульсирующей струей.

Упиваясь своим триумфом, кратким мигом утешения жажды и боли внутри, я не заметил пару глаз, в немом ужасе уставившихся на кровавую картину сквозь прорезь в цветастой ткани. Елизавета была там, в том шатре с Мехмедом, прячась за полой балдахина, боясь издать хоть один звук, боясь вздохнуть.

Откинув изувеченное тело врага на пол, я надрывно рассмеялся от вновь нахлынувшего чувства опустошения внутри. Мгновение – и я покинул шатер также быстро, как и вошел, оставив женщину наедине с её возлюбленным трупом.

– Ты глуп, Карпатский Король, – на лице Баала играла победная ухмылка, – ты сам породил своего худшего врага.

Комментарий к Часть 11. Враг

Надеюсь, вам понравилась глава :)

Как всегда, ваши впечатления оставляйте в комментариях (я их очень люблю и жду).

Зарисовка, кто такой Баал:

https://t.me/a_late_night_cigarette/77

========== Часть 12. Ночь в замке ==========

Комментарий к Часть 12. Ночь в замке

Запасаемся корвалолом, Новопасситом и пустырником. Я с вами, ребята ❤

Эстетика и зарисовка Эржебет Батори:

https://t.me/a_late_night_cigarette/192?single

Зарисовка + факты Сандра:

https://t.me/a_late_night_cigarette/215?single

***

На редкость тёплая октябрьская ночь окутала башни замка на окраине Лэствила, погружая и без того тёмные стены в еще более мрачную дымку. Луна лениво выглянула сквозь пелену облаков, серебря верхушки деревьев, играя тенями в их листве, нерешительно подбираясь к подножиям замка, но на редкость чёрный камень кладки оставался почти непроницаемым для её света.

В ту ночь замок пустовал, скучал без своего негласного хозяина и никто не мог уснуть, ожидая его скорого возвращения. Догорали свечи в подсвечниках, скупо освещая спальню ведьмы, занятой своей ворожбой; причудливые тени играли в углах комнаты, где бес сверял свои приборы, пытаясь разузнать хоть что-то о судьбе отсутствующего друга; недовольно шипел огонь в почти погасшем камине, растапливаемом старательным Стефано, а в коридорах гулял невесть откуда прилетевший ветер.

Не спал никто и за пределами чёрных стен. Лео, как всегда, чутко ощущающий грядущую угрозу, беспокойно обходил территорию, то и дело проверяя, не покинул ли кто свой пост, но все были на месте и все было тихо. Слишком тихо.

Не спала и пара нервных, недовольных мужчин в чёрном Peugeot неподалёку от замка. Самый молодой на вид сохранял спокойствие, лишь редкие постукивания пальцев по рулю выдавали некую нервозность; второй же без конца ерзал на сидении, теребя дорогие запонки на белоснежных рукавах сорочки, и то и дело посматривая в затемненные окна.

– Сколько можно? – в сотый раз повторил свой вопрос мужчина, – набери её ещё раз, Тед.

– Мистер Ратвен, – в голосе сквозила откровенная прохлада, – мы разговаривали десять минут назад, они рядом.

– На кой черт было вообще подключать эту истеричку? – возле машины мелькнула тень, но занятый своей тирадой мужчина этого не заметил. – Сами мы бы быстрее управились и забрали все почести, – выплюнул он в сторону абсолютно игнорирующего его собеседника, – если бы не этот Тревэс, я бы…

Что именно «он бы…» никто узнать так и не успел, задняя дверь машины резко открылась, впуская вовнутрь прохладный воздух, и на сидение грациозно впорхнула женщина в лёгком пальто.

– Добрый вечер, мальчики, – красивые губы, подкрашенные слоем помады, расплылись в широкой улыбке, заставляя Ратвена на мгновение потерять дар речи.

Ему и раньше приходилось видеть красивых женщин, но никогда раньше он не видел ослепительно красивых женщин. До этого момента он общался с Елизаветой только по телефону и сейчас, находясь так близко от нее, только и смог остолбенело пялиться, повернувшись через плечо. Женщина смерила его холодным взглядом и быстро отвернулась к Теду, сидящему на водительском сидении. Было в ней что-то пугающее и притягательное одновременно, что-то, что заставляло прикусить язык и пожалеть о сказанных ранее словах.

– Тедди, милый, ты все сделал как я просила? – нежность в голосе Елизаветы вызывала нервную дрожь у неподготовленных, но помощник лишь сдержанно кивнул.

– Рад с Вами познакомиться вживую, мисс Батори, – елейно улыбнулся Ратвен в попытке вернуть внимание собеседницы, расправляя пошире плечи и протягивая руку с дорогими часами для рукопожатия.

– Правда, Гордон? Так уж и рад? – Елизавета издевательски выгнула бровь, игнорируя протянутую руку, на мгновение Ратвену показалось, что её глаза стали чёрными.

– Безусловно, – сбивчиво проговорил мужчина сквозь сжатые губы, удивленный её резкостью. Как и все гордецы, больше всего на свете он боялся потерять лицо, а эта женщина в первые же секунды знакомства успела наступить на его гордость своим тонким каблуком.

Елизавета, быстро потеряв интерес к насупившемуся Ратвену, развернулась на заднем сидении в сторону по-прежнему непроницаемого Теда.

– Влад устранен, что будем делать с Тетрой?

– Это мы берём на себя, почти все готово, – мужчина деловито прокашлялся, глядя на собеседницу в зеркало заднего вида.

– Замечательно, – новая ослепительная улыбка алых губ, заставившая мало понимающего происходящее Ратвена вновь поежиться, – значит, пора наведаться к нашей мышке-Лайе.

***

Спальня встретила реставратора холодной постелью и тусклым светом. Впервые эта комната показалась ей унылой, блеклой, пустой. Девушка в раздражении толкнула входную дверь, закрывая её с, пожалуй, излишне громким стуком. Гнев распирал Бёрнелл изнутри, мешая привести мысли в порядок.

– Лайя, я планирую решить всё мирным путём, опасности для тебя нет никакой.

Оставленное Мириам блюдо с ужином едва не слетело на пол, угрожающе приблизившись к краю прикроватной тумбы.

– Мирный путь,– издевательски фыркнули демоницы, – неужели, он хоть на секунду думал, что мы такие наивные? А что там было про опасность для «нас»? Как насчёт опасности для него самого?!

Громко заявившая друзьям о своем намерении лечь спать, Бёрнелл к кровати отнюдь даже не приблизилась, меряя комнату быстрыми шагами.

– Локид со своим «Влад сам во всем разберётся» – тоже мне, друг называется! – не умолкали демоницы, распаляя её внутренний костёр. – Ещё и Сандра с Лео ему потакают! Неужели одна я понимаю, как это опасно для всех нас?

Реставратор не заметила, как сделала уже шестой круг по спальне, то и дело заламывая пальцы на руках, как делала всегда, когда нервничала. Размышления так сильно захватили её разум, что девушка даже не обратила внимания, как расчесала предплечья и шею почти до крови. Под кожей будто бегали сотни мелких жучков, раздражая, вызывая болезненный зуд. Кожа под пальцами почти горела и девушка расстегнула верхние пуговицы блузки, продолжая с остервенением оставлять красные полосы на собственном теле.

– Ты ведь просто места себе не находишь, – вступился голос разума, —злишься на себя за бессилие, а срываешься на друзей, – пальцы сами собой сжались в кулаки, боль от впившихся в ладони ногтей вернула Лайю к реальности. Только сейчас она заметила багровые отметины, расползшиеся от кистей до самых плеч и выше.

Нужно успокоиться, так дело не пойдёт.

Взгляд почти сразу упал на прикроватную тумбу, где Мириам заботливо оставила поднос со стейком и небольшой чайничек с кружкой. Быстро наполнив кружку уже успевшим остыть чаем, Бёрнелл нетерпеливо отхлебнула и тут же почувствовала лёгкую горечь, которую раньше не ощущала. Не обратив на это особого внимания, девушка продолжила пить, надеясь, что чай хоть немного отвлечёт её от неприятных мыслей. Тщетно.

– Если Сандра наложила печать на Баала, почему мы до сих пор не знаем, что с Владом? – демоницы никак не унимались, а рука девушки снова потянулась к горящей шее и наткнулась на амулет. Под шнурком кожа зудела особенно сильно, и с каждой секундой зуд только усиливался, – даже Лео предпочитает спокойно сидеть и жевать чертово печенье, пока Влад рискует жизнью ради нас! – внутренний монолог не умолкал, а пальцы тем временем нащупали застежку, срывая защитный амулет с горящей шеи.

Оберег, который Локид наказал не снимать ни при каких обстоятельствах, с глухим стуком опустился на поверхность тумбы. Стало легче, сразу.

Странный зуд практически исчез с шеи и груди, но теперь перешёл в ладони, концентрируясь на кончиках пальцев. Погруженная в собственные тяжелые мысли Лайя вновь сжала кулаки, ногтями впиваясь в кожу, оставляя на ней красные лунки. Злость на Влада, на Ноэ, на проклятого Демона разгоралась внутри адским пламенем, которое становилось все сложнее сдержать в себе. Ладони девушки горели, она опустила взгляд вниз, ощутив болезненное покалывание на кончиках пальцев, и внезапно отшатнулась от увиденного.

Вокруг пальцев и ладоней образовалось слабое голубоватое свечение, будто языки пламени в нерешительности прорывались через кожу, щекоча и нагревая, но не обжигая её. В испуге девушка попыталась стряхнуть огонь, но тот, будто напитавшись её страхом, стал только ярче.

– Спокойно, Лайя, – прошептала Бёрнелл самой себе, – надо просто выдохнуть, это всё просто мерещится из-за стресса, давай, вдох-выдох.

Пламя стало более ровным, но не исчезло. Странное покалывание осталось, но теперь не приносило такого дискомфорта. Реставратор постояла ещё несколько мгновений, безумно пялясь на собственные руки и силясь найти происходящему хоть какое-то объяснение, но тут же едва не рухнула на пол от нахлынувшего головокружения. Огонь незамедлительно исчез, а Лайя ухватилась за край прикроватной тумбочки, чтобы избежать падения.

– Что это было? – в горле пересохло от страха. Перебирая ватными ногами, реставратор кинулась к выходу из комнаты, направляясь за помощью к Сандре.

Когда Лайя уже потянулась к ручке, в дверь внезапно постучали, и с той стороны послышался тихий кашель Юстина.

– Мисс Бёрнелл, простите, – девушка рывком открыла дверь, встречаясь своим безумным взглядом с изумленным Райтом, все ещё застывшим с поднятой рукой.

– Входи, – кивнула она, пропуская парня в спальню.

– Простите, что так поздно беспокою Вас, – почти не слыша его оправданий, девушка провела ладонью по лбу, стирая выступившие капли пота, и тут же подняла ладони на свет, боясь, что огонь снова вернётся.