Текст книги "Пособие для начинающего попаданца, или Осторожно, российский спецназ (СИ)"
Автор книги: _Sucsesseful_
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)
– Расскажешь? – полюбопытствовал Ианниан, улыбнувшись.
Эта улыбка заставила Кемеева отвести взгляд.
Он вообще терпеть не мог, когда Мариэт улыбался, потому что его мины Демьяна удивительным образом выбивали из колеи.
Придя в себя, Дёма снова пожал плечами.
Капитан хорошо помнил, как попал в спецназ.
Только благодаря собственной юношеской горячности и безрассудности, чтобы доказать отцу, что он чего-то стоит. Хотя родителю, как показало время, было наплевать на это с высокой колокольни – старшего сына он успел забраковать задолго до армии.
Изначально Кемеева хотели взять в показные войска. И маршировал бы Дёма все два года, как идиот, так и не узнав нормальной службы. Но один из знакомых, ещё по школьным годам, предложил затесаться в их скромную компанию – компанию солдат, которых везли в Подмосковье, в полк Дзержинского. По телосложению Демьян был не хилым, конечно, но и особыми данными тоже не отличался.
Последний год перед армией качался, естественно, готовился, чтобы не хуже других, но помогло это мало – при своих восьмидесяти пяти килограммах веса он был скорее полноватым, чем спортивным.
Но, в конце концов, в спецназ Дёма попал. Причём “попал” – это во всех смыслах. Он точно помнил, что первые полгода в письмах умолял отца забрать его домой, грозился выкинуться из окна в части. Прямо так и писал:
“Или заберешь ты, или Бог, третьего не дано”.
Вся грудина рядового Кемеева, которого никак иначе, кроме как “душара”, не называли, представляла собой одну огромную гематому. Их учили не падать от первого же удара в грудь. Качали постоянно – то с тыла, то с фронта, но услышать “упор лёжа принять, пятьдесят раз жмём от пола, духи” в казарме было делом привычным. По прошествии четверти срока стало немного легче, и как-то так вышло, что о самоубийстве Дёма забыл. И письма домой слать перестал.
98 год стал для Кемеева в какой-то степени знаменательным. Их отправили в Чечню. Молодых пацанов – восемнадцать-девятнадцать лет, раскидали по горам, как козлов, и заставили убивать.
Демьян был натурой творческой. До того момента. После, как-то вся любовь к рисованию ушла.
Остались только мысли о том, как бы выжить. И не только самому, но ещё и вон тому парню.
Лёха Харламов был лучшим другом Дёмы, да что там другом – братом. Вечно не унывающий, смеющийся Лёха по прозвищу Зверь.
Его сломали. Из тех, кто был вместе с Кемеевым в том отряде, остался только сам Демьян. Сломали всех. Едва ли не сломали и Дёму, но тот какими-то немыслимыми путями нашёл в себе силы идти дальше. И тащить на себе Лёху.
Капитан предпочитал не вспоминать, какие глупости он тому наобещал, пока они ползли по пыли из окопа в окоп. Пытались выжить всеми возможными способами.
И он смог. Смог спасти Харламова. Смог спастись сам. Ценой жизни десяти своих товарищей.
Дёма точно знал, что теперь, после всего произошедшего, рисовать никогда не будет. Потому что держать в руках карандаш, когда твоя жизнь оценивается ещё в десять человеческих жизней – это неправильно. Они отдали себя защите родины. Они отдали себя тебе. И ты не имеешь права губить их жизни за каким-то бестолковым рисованием.
…Зверь окончательно очнулся на пятый день. Весь помятый, осунувшийся, с недельной щетиной, увидев Дёму, он улыбнулся. А потом резко изменился в лице и с ужасом посмотрел на свои ноги. Точнее, на то, что от них осталось. Он секунд пять не сводил с культей взгляда, а Кемеев затаил дыхание, не зная, что говорить, что думать…
Лёха спросил Демьяна только:
– Наши?
– Все, кроме нас, погибли при выполнении боевой задачи. Задача не выполнена, мы списаны, – деревянно ответил он, почти не разжимая губ.
Вообще-то, Дёма врал. Списали только Харламова, а Кемеева приказали перевести в другую часть. Отправить в Москву, в Русь, чтобы дослужить год там. Но разве можно было об этом говорить Зверю, который всё не сводил глаз со своих ног? Нельзя было. И Дёма молчал. Ему просто нечего было сказать, нечем было утешить своего друга, брата, товарища по оружию.
– Папаня сказал, что если что-то случится, ну, увечье какое, или ещё что… – Харламов говорил, а из глаз у него текли слёзы. – Домой не возвращаться. Без победы – никогда. “Слепой, глухой, без ног, без рук – лучше сразу сдохни,” – так он сказал. Как же я, Дёма?… Как же мне?…
Дёма не знал. Дёма молча смотрел на Лёху. А потом повернулся лицом к стене.
Через неделю, когда Зверю разрешили передвигаться по госпиталю на коляске, он вылетел из окна пятого этажа, не оставив никакой предсмертной записки.
Именно тогда – не в Чечне, а после самоубийства Лёши – Дёма осознал совершенно простую истину. Закон этой жизни един для всех – выживает сильнейший. И Кемеев стал сильнейшим, потому что больше никто не согласился тащить на своём горбу такой груз. Никто не попытался разделить с ним эту ношу. И Дёма тащил сам. Всегда сам.
Семнадцать. Чёртовых. Лет.
А ещё через несколько дней Кемеев Демьян Юрьевич стал рядовым спецназа отряда Русь.
…Дёма как раз только-только вышел из кабинета командира, когда столкнулся с каким-то духом – это было видно и по стрижке, и по отсутствию выправки. Ремень висел на нём, как на вешалке, а кепка была чуть сбита набок. Кемеева это почему-то взбесило. У него самого после госпиталя на голове было черт те что, а нормальную форму так и не выдали, поэтому духу можно было и простить ошибку. Но потом это чучело открыло рот…
– С тылу – упал-отжался, салага! Куда ты, блядь, смотришь, когда идёшь?! – рявкнул он.
Демьян, мягко говоря, удивился. У душары, значит, врожденный кретинизм, а у него – у Дёмы – проблемы?
– Ты попутал? – тихо спросил тогда ещё девятнадцатилетний парень и неожиданно рявкнул не тише: – С фронта! Упал отжался, блядь!
Солдат аж вздрогнул.
– К-какой призыв? – всё же выдавил он, догадавшись осмотреть солдата, стоящего перед ним, с ног до головы. Тех, кто возвращался в казарму после Чечни и Афганистана, дико боялись, сторонились. И, видно, было в Кемееве что-то такое… какой-то отпечаток, клеймо, что зелень испугалась.
– 2-7.
– 2-8, может быть? – солдат бледнел всё больше.
– 2-7, удод, упал-отжался, я сказал!
В тот же день капитана постригли “под таблетку”, а чтобы духов не вводил в заблуждение вид бывалого солдата, выдали ему новую форму, офицерские берцы и бушлат.
Ещё через месяц ему начали сниться умершие товарищи, пытающиеся утянуть его за собой в какое-то кровавое болото. А позади стоял Лёха Зверь. Он пинал Дёму в трясину своими совершенно здоровыми ногами.
Демьян никогда не чувствовал себя уютнее, чем во время кача “свежих” призывников, поднятых в три часа ночи по тревоге.
Ведь если сержанту не спится, то спокойно не спится никому.
– Нет, – произнёс Демисаррэ, глядя куда-то сквозь супруга. – Совершенно ничего не значащая история. Редко такое бывает, кошмары всего лишь, не волнуйся так, а с близнецами я поговорю…
– Хорошо, – кивнул Иан. – Есть ещё кое-что, – тут он сделал очень суровое и решительное лицо. – Ты наверняка помнишь о том, что я тебе рассказывал об истинном браке. Так вот, эти узы, они… Не знаю, как объяснить, Демис, но меня к тебе тянет…
– Излагаешь достаточно понятно, – серьёзно кивнул Кемеев. – Что требуется от меня?
– Я всё ещё держу в памяти ту фразу… Ну, что ты не ляжешь с мужчиной… Но ведь ты даже не пробовал, Демис, и я…
– Предлагаешь мне свою кандидатуру? – вскинул бровь Дёма, хмыкнув.
– Ну, – смутился Мариэт. Видно, из чужих уст это звучало несколько иначе, чем в его почти святых мыслях. – Я просто прошу дать мне шанс, Демис… У меня тоже нет подобного опыта, и…
– Иан, – остановил словесный поток мужа капитан. – Я понимаю, о каком влечении ты говоришь. Я, кажется, тоже чувствую нечто подобное, несмотря на то, что раньше ни о чём таком не думал, – конечно, как тут не заметить, когда, бывает, пялишься на ровные, сука, ногти мужа, как придурок, часами. – Мне сложно смириться с тем, что это произойдёт, не бери на свой счёт, это мои личные принципы, но я вынужден… дать тебе шанс. Разумеется, всё в пределах естественного, если это вообще вписывается в какие-то рамки. Я заинтересован в том, чтобы наши с тобой отношения всегда были дружескими, поэтому…
– Демисаррэ, – нерешительно произнёс Ианниан, положив руку Дёмы туда, где гулко билось в его груди сердце. – Я…
– Не торопись с этим, – покачал головой Кемеев. – Кто знает, что из этого выйдет.
– Я всё равно скажу это, Демис. Я люблю тебя. Люблю твою безрассудную смелость, твою открытость и прямолинейность. Мне нравится в тебе всё. Мне нравишься весь ты.
Диана, последняя из любовниц Дёмы, когда-то сказала, что человека, признáющегося Кемееву в любви, можно будет смело отправлять в жёлтый дом на окраине города.
– А вообще, Демьян, хватай её в охапку и прячь от всех. Эта женщина будет святой, мамой клянусь.
С женщиной Дианка, конечно, промахнулась, но капитан не то чтобы сильно расстраивался по этому поводу. Если в этом мире подобное – сплошь и рядом, почему бы не вспомнить отцовское любимое “педиком вырастет” и не стать этим самым?…
– Ты хороший человек, Иан. Поверь мне, я всегда держу своё слово и выполняю все данные клятвы. Я буду жить ради семьи, – тут капитан улыбнулся широко и искренне. – Моих тараканов никогда раньше не находили симпатичными, – они хором рассмеялись. – Я постараюсь когда-нибудь сказать тебе то же самое, но пока…
– Большего мне и не нужно, Демис. Большего мне и не нужно, – прошептал Ианниан.
***
…– Итак, друзья, подведем итог сегодняшнего дня, – лейте Мариэт грозно нависал над близнецами и был мрачнее тучи. – Вы сломали ручки самой большой кастрюли на кухне, сняли с петель дверь в конюшне и переломили перила в холле на первом этаже. Всё верно?
С внезапной и крайне трагичной смерти мастера Лессвика прошёл месяц. И весь этот месяц дети каждый день, из-за отсутствия занятий, что-нибудь вытворяли. Все жители Мариэт-эста только за головы хватались, а Асари и Вини явно возомнили себя народными мстителями. С кухни постоянно пропадало съестное, которое впоследствии оказывалось в распоряжении жителей ближайшей деревни, а солдаты гарнизона часто жаловались на то, что у них пропадают все запасы горячительного. Близнецы почему-то просили называть их Робинами Гудами и взяли за привычку носить зелёные вещи. Единственный подозреваемый, Демисаррэ, на все вопросы отвечал лаконичным: “Я не при делах”. Иан подозревал, что парень нагло врёт, но молчал.
– Нет, папа, – покачала головой Асари. – Перила сломал Демис.
– Прекрасно, – закатил глаза находящийся рядом с Ианнианом Кемеев. – Накосячили вместе, а главный грех повесили на меня! Предатели!
– Ладно, хорошо, голосуем! – громко сообщила девочка. – Демисаррэ сломал перила. Кто “за”? – близнецы синхронно вскинули правые руки. – Видишь, пап, нас большинство! Демис виноват.
– Вы наказаны, – хмуро сообщил Мариэт-старший, поджимая губы. – Стоит начать искать вам нового гувернера…
– Не нужно! – вмешался в задницу счастливый Демис. – Моя хорошая знакомая по военной академии, – рты детей синхронно округлились. – Кортея Виттори, согласилась стать личным воспитателем близнецов. Сегодня мне как раз пришло письмо с её согласием.
– Это удобно? – нахмурился Иан ещё сильнее, повернувшись лицом к мужу. – Её образование…
– Я тут чисто случайно узнал, что высшее образование у неё не одно, а целых три, – Дёма как-то странно хмыкнул, словно с этим была связана особая история. – И одно из них – самое что ни на есть подходящее!
– Она экзекутор? – мрачно спросил Ианниан, прекрасно зная, что ничего хорошего такая широченная улыбка Демиса не сулит. С ней на устах он обычно издевался над психикой собеседника.
– Почти угадал, – хохотнул Дёма. – Пять лет дрессировкой ввархов занималась! А если серьёзно, она педагог. Причём довольно неплохой, можешь мне поверить.
Иан вздохнул, посмотрел на детей, глаза которых выражали возбужденный азарт.
– Хорошо, что человек проверенный, – согласился хозяин поместья. – Но вы всё равно наказаны, ясно? А ты, Демис… Тебе придётся починить эти чертовы перила!
– Иан…
– Это даже не обсуждается, – отрезал Мариэт и чуть подтолкнул близнецов к лестнице.
Кемеев ухмыльнулся.
Всё же общение с капитаном превращало Ианниана в настоящего мужика.
========== Глава 10. ==========
Нахожу мало удовольствия в хождении с какой-то тяжёлой непонятной херней на голове всю жизнь, пусть даже эта херня наделяет властью.
Дёма
– Ваше Высочество, лейте Витольд Амариэлл с западной границы просит аудиенции, – личный слуга Эратсэ заискивающе улыбнулся, не обращая внимания на полуобнаженного каэ, расчесывающего свои роскошные белоснежные волосы в противоположном углу покоев. Это был младший супруг императора, Мейлис, и его присутствие в комнате принца было, мягко говоря, не для чужих глаз. – Это по поводу человека, который вас интересует.
Фент’аллэр заинтересовано вскинул бровь, поставив бокал с вином на столик.
– Амариэлл… – наследник попробовал имя на язык, поморщился. – Я не помню таких. Кто он вообще?
– Совершенно незначительный дворянский род, Ваше Высочество, – раболепие так и лезло из мужчины через край. – В прошлом – ещё и бедный. Они разбогатели за счёт семьи Мариэт с северных границ несколько лет назад.
– Тот самый Мариэт? – тонко улыбнулся Эратсэ.
– Да, Ваше Высочество, именно так. Проситель приходится нынешнему лейте Мариэту шурином. Он брат его покойной супруги.
– И что, у уважаемого лейте ко мне важное дело?
Мейлис, накинув на обнаженную грудь белую сорочку, поцеловал принца куда-то в подбородок и скрылся в гардеробной – там, по всей видимости, находилась потайная дверь. Эратсэ подумал, что сейчас шлюха наверняка пойдёт ублажать отца, и скривился.
Слуга Фент’аллэра, стараясь не думать о каэ-потаскухе, улыбнулся в ответ.
– Думаю, новости стоят пяти минут вашего внимания, звать?
Принц, вскинув подбородок, кивнул, и его помощник, поклонившись, вышел из покоев.
Тут же могучее тело Его Высочества скрылось под двумя слоями одежды, а маг-бытовик, наколдовавший члену династии парадный кафтан тёмно-синего цвета, вышел вслед за слугой, не поворачиваясь к Фент’аллэру спиной и не поднимая головы.
Эратсэ подошёл к столу и без особого труда нашёл лежащую там диадему – лёгкий золотой обруч, который в скором времени обещал смениться тяжёлым императорским венцом. Принц уже заказал себе корону подстать – полностью сделанную из серебра, аккуратную и невысокую, но величественную и полностью отражающую характер будущего императора. Её изготавливал лучший ювелир Эрхи, мэтр Люмеус. Противный, но талантливый старикан далеко за сто пятьдесят. Венцы для династии всегда делались исключительно вручную, без использования бытовой магии, чтобы безмолвно выражать всё величие членов правящей семьи одним своим видом. Короны и тиары не носили лишь каэ. Для них это было лишним. Эратсэ мрачно усмехнулся.
Мало кто знал, что двадцать лет назад принц на самом деле был назван каэ. Глупое, ужасно глупое стечение обстоятельств – ритуал таам показал почти 50% силы духа. Но у императора уже было множество достойных наследников-лейте, и он решил, что династии не хватает каэ. Наличие слабого духом было политически важно для укрепления позиции рода Фент’аллэр. Так правитель показал всей империи, что он не презирает, а очень даже уважает каэ.
Про младшего принца забыли.
Но, естественно, после смерти восемнадцатилетнего принца Арама, (Эратсэ в тот день исполнилось семнадцать, и он убил его во время дуэли, когда тот назвал его слабаком) про каэ неожиданно вспомнили.
Придворные всполошились – никто не думал, что слабый духом Эрэ (так называла наследника мать-императрица) станет размахивать мечом, и уж тем более – убивать человека, в жилах которого течёт одна с ним кровь.
Младший принц был спокоен, жесток, а ещё бесчеловечен, потому что каждое утро за завтраком с самой злой усмешкой говорить в лицо отцу о том, что вскоре империя будет принадлежать ему одному – это не под силу человеку.
После смерти последнего своего брата, Нуарэ, Эратсэ был назван старшим сыном императора, за неимением других вариантов. Он прошёл ритуал таам повторно. Обычно в таких случаях используется заранее очерненный камень, но Фент’аллэр с неизменной усмешкой уронил подделку и попросил настоящую сферу. Та лопнула под его рукой, став на мгновение такой же чёрной, как и его душа. Эратсэ Фент’аллэр стал лейте.
Нет ничего хуже лицемерия. Это самое страшное, что может случиться с императором. Но принц был не просто лицемером, нет. Он был тем, кто забыл про себя настоящего, затопил сердце чернотой, стремясь обрести истинную силу духа.
Впрочем, разве это так важно? Нет. Важно то, что теперь он – единственный Наследник, на его голове Корона, а душа Сильна.
Принц надел тиару, выправился перед зеркалом, на глаз выявляя недостатки внешнего вида и тут же исправляя их. Наследник всегда выглядел безупречно, и это притом, что, фактически, ничего особо для этого не делал. Синий кафтан сидел на мужчине, как влитой – таким и был. Диадема без камней и прочих украшательств не блестела. Принц исправил эту оплошность магией – та засверкала, словно сделанная изо льда: хрупкая снаружи и твердая внутри.
Его Высочество подумал, что чего-то не хватает – и затушил все факелы в комнате, оставив гореть лишь свечи. Обстановка покоев принца стала напоминать подвалы дознавателей – такая же мрачная и поющая всем и всему предсмертную оду.
– Войдите, – немного повысив голос, разрешил принц.
В комнату тут же просочился мужчина лет за пятьдесят, плохо сохранившийся и в свои годы выглядевший на все сто пятьдесят. Амариэлл – а это, определённо, был он – был похож на свинью. Этот факт Эратсэ повеселил, и он тут же рассмеялся.
– Лейте, – кивнул он. – Рад вас видеть, – “ни секунды не рад”. – Какими ветрами в столице? – “информацию, тварь, быстрее, меня сейчас уже стошнит от твоей рожи”.
– Ваше Высочество, – Амариэлл неловко склонил голову перед принцем. – Я к вам по важному вопросу.
Фент’аллэр благосклонно кивнул, позволяя излагать.
– Как вы наверняка знаете, три года назад на Совете – а я там состою, кстати, – похоже, мужчина был доволен собой. – Было объявлено, что о людях, обладающих Даром, нужно немедленно сообщать. Я не стал писать письмо Его Величеству, полагая, что он, возможно, не обратит своего внимания…
– Вы совершенно правильно поступили, лейте Амариэт…
– Амариэлл, – исправил мужчина поспешно, и Эратсэ едва успел скрыть раздраженную усмешку за улыбкой.
– Простите, лейте Амариэлл, конечно же. Вы поступили правильно, обратившись именно ко мне. К счастью, год назад мне было поручено лично доставлять таких людей во дворец. Вы очень умный человек, по вам это видно. Так о чём же мы? – “Ну, безмозглая скотина, говори!”
– Ах, да! – пришёл в себя от похвалы самого члена династии мужчина. – Я почти уверен в том, что новоявленный муж моего шурина, Ианниана лейте Мариэта, Демисаррэ каэ Шайэт обладает Даром, причём довольно мощным. Я целый месяц не мог и рта открыть после его проклятия!
“И ещё столько же не открывал бы, идиот,” – скучающе подумал принц.
– К сожалению, мне уже известно об этом, – покачал головой Эратсэ, выражая крайнюю степень досады. – Я предлагал Демисаррэ место при дворе, но он отказался от него ради своего супруга, лейте Амариэлл. Узы брака на Эрхе священны, увы, я не могу заставить его силой прибыть во дворец.
– Вы обязаны это сделать, – тон голоса мужчины заметно изменился, словно сел, а Фент’аллэр почувствовал, как в его голову врываются чужие приказы.
Они метались среди тёмных стен лабиринта разума, отскакивали друг от друга, не имея возможности добраться до мозга.
Его Высочество рассвирепел.
– Вы совершили ошибку, лейте, – зарычал принц. – Принуждение члена правящей семьи посредством магии Дара карается смертью!
Зрачки лейте резко расширились, и он упал на колени перед наследником.
– Простите меня, Ваше Величество! – заверещал мужчина, от страха даже перепутав титулы. – Я не понимаю, зачем сделал это!…
Испарина выступила на его широком лбу, а глаза стали совершенно дикими.
– Для чего тебе было нужно, чтобы я забрал Шайэт, ну? Говори, и я сохраню тебе жизнь!
Наследник престола находил невероятно забавным издеваться над людьми, загнанными в угол своей глупостью. Конечно, он не сохранит ему жизнь, что за вздор! Люди, способные предать династию, должны умереть, все до последнего, иначе власть в империи будет не абсолютной, а так – для галочки.
– Моя покойная сестра, – затараторил лейте. – Моя покойная сестра Лизетт всегда управляла поместьем мужа сама, а ему было абсолютно неважно, что она там делает. Так половина земель Мариэта отошла роду Амариэлл. Мы их продали, чтобы улучшить жизнь на наших территориях. Но Лизетт умерла раньше, чем сделала всё до конца, и сейчас, если обман раскроется, земли снова вернутся в пользование шурина, а мы утонем в долгах! Прошу вас, Ваше Высочество, у меня семья!
– Так ты ещё и мошенник, – словно бы снисходительно улыбнулся принц. – Сколько?
– Что? – растерялся Амариэлл.
– Детей сколько? – терпеливо повторил Эратсэ, криво усмехнувшись.
“Если больше десяти, просто убью, и даже семье возмещу,” – подумал он.
– Девять, Ваше Высочество, – склонил голову Витольд. – Четыре девочки и пять мальчиков, прекрасных и мужественных лейте…
Принц шутку судьбы оценил.
– Шанор! – рявкнул Фент’аллэр, и в покои ворвался слуга, доложивший о приходе просителя двадцать минут назад, в компании двух огромных телохранителей.
– Ваше Высочество, – поклонился он и успокоился, поняв, что у наследника всё в порядке, чего нельзя было сказать о лейте Амариэлле. – Чего изволите?
– Лейте вздернуть на площади, как предателя и мошенника. Его жену сослать, дочерей привезти в столицу, в мой гарем, а сыновей, прекрасных и мужественных лейте, – ядовито произнёс принц, явно передразнив мужчину. – Отправьте в какой-нибудь публичный дом. Там очень любят, когда мужественные мальчики становятся послушными девочками.
Тут Амариэлл, понявший, вероятно, что шанса у него уже нет, как раненый зверь бросился на Эратсэ.
Наследник даже не успел дернуться, как мужчина упал ему под ноги, напоследок протяжно взревев.
Из спины Витольда торчал короткий меч одного из телохранителей Его Высочества. Эратсэ флегматично взглянул на красивый узор рукоятки.
– Шанор? – голос Фент’аллэра был спокоен. – Я надеюсь, ты понимаешь, что распоряжения насчёт его семьи – неправда? Отправьте его жене весть о том, что этот человек – предатель. И убедительно посоветуйте ей особо на эту тему не распространяться.
– Это всё? – поинтересовался слуга.
– Да, – уверено отчеканил наследник, особо не задумываясь. – Сегодня меня не беспокоить, я пойду прогуляюсь.
Нужно было решить несколько важных вопросов. Разогнать заговорщиков, например.
– Хотя, нет, подожди, Шанор… Подготовьте пыточную, как обычно, – он прищурился, пытаясь вспомнить, чего там не хватало в прошлый раз. – И ножи затупите, пожалуйста. А не то как всегда – крови много, а боль минимальная.
– Конечно, Ваше Высочество.
***
…Расмэ чувствовал себя выжатым. Больше морально, чем физически, потому что отвечать “нет” на все вопросы лейте из личной охраны императора и не обращать внимания на их грязные намёки было довольно проблематично. Виттори понимал, что ударить было бы проще, чем увещевать, но с бараньей настойчивостью продолжал вести тонкую дипломатическую игру. К концу первого месяца службы в гвардии лучший, за последние пять лет, выпускник военной академии вполне разумно рассуждал, что проще будет вернуться домой, к сестре и старшим братьям. Там хотя бы шутки не так уязвляют.
Несмотря на то, что за пять лет обучения в академии Виттори пожаловался на свой несправедливо данный статус таам только лишь Демисаррэ, раздражало его это всегда. Изо дня в день, в течение трёх лет.
Расмэ Виттори было девятнадцать лет, он был сильнейшим среди магов воздуха на Эрхе. И при этом парень не мог даже вдарить чертовым ублюдкам-каэненавистникам по мозгам!
– Смирно! – отдал приказ командир гвардии и бегло осмотрел подопечных. – Мне тут птичка на хвосте принесла… Кто из вас, сопляков, здесь каэ?
Рас, не говоря ни слова, сделал шаг вперёд. Теперь всё внимание строя было приковано к нему. Капитан смотрел особенно внимательно, а ещё – слегка презрительно.
– И как же тебя сюда занесло? – сощурился он. – Ах, нет, не говори, можно я догадаюсь? Начальника тайного Собрания всё же потянуло на молоденьких смазливых мальчиков?
Виттори застыл, не в силах ответить что-то, из-за чего его не выгнали бы из гвардии. На языке вертелось лишь Демисово постоянное: “Что за сука-блядь?”
И Расмэ молчал. Пока командир не склонился к его уху и не прошептал желчное: “Ну и сколько?”
Парень тут же сделал шаг назад и обнажил меч. А затем, даже не глядя, загнал лезвие в зазор между брусчаткой возле ног мужчины. Тот стоял на месте, явно озадаченный.
– Это вызов? – оторопело уточнил капитан, неверяще взглянув на серьёзного солдата.
– Вызывают шлюх, – прошипел Расмэ. – А это дуэль на честь. Хотя, о чём это я? Какая честь может быть у человека, который насилует дворцовых служанок, а потом говорит им, что если даже они и пожалуются императору, то их никто не послушает!
– Как ты смеешь, сопляк?! – взревел мужчина, замахнувшись на Раса.
Каэ Виттори едва заметно выдохнул и сжал левую руку в кулак. Командир отлетел к стене и сполз на пол, сильно ударившись затылком о каменную кладку.
После этого на площади повисла тишина, прервавшаяся аплодисментами, а после – смехом.
Расмэ обернулся и с ужасом понял, что смеётся принц.
Эратсэ в синем камзоле и тиаре стоял на балконе второго этажа – там, если память воздушника не подвела, находилась библиотека – и выглядел, как и всегда, великолепно. А улыбка на его лице смотрелась совершенно неуместно, если вспомнить, что всего несколько секунд назад Рас впечатал своего старшего по званию в стену с помощью магии.
– Поднимитесь ко мне, солдат, – произнёс наследник, немного успокоившись, и скрылся за дверью.
Виттори обернулся обратно к товарищам и встретился с сочувствующими взглядами. Те, кому Расмэ уже успел дать от ворот поворот смотрели даже с в сотню раз большей жалостью.
…В библиотеке было тихо. Тишина прерывалась лишь благодаря шумному дыханию волнующегося Расмэ. Парень шагал меж стеллажей, продолжая держать гордую осанку и не теряя достоинства, но глазами он всё равно старался увидеть принца и заранее оценить, насколько влип на этот раз.
В жизни каэ Виттори была масса проблем и странных историй, но эта, с участием самого сиятельного принца, была самой… странной. Рас дико боялся того, что Эратсэ раскрыл заговор против себя, а какие-то идиоты назвали его, мага воздуха, как главного повстанца.
– Расмэ каэ Виттори, – медленно и тягуче произнёс Его Высочество, а Расмэ вздрогнул, поняв, что тот всё время шёл позади – неслышно, так, что даже воздух принимал его за недвижимый предмет.
Парня хотели посадить на престол вместо нынешнего принца, потому что по Великому древу Эрхи ветвь его Рода была ближе всего к династии Фент’аллэр. Все братья Эратсэ были мертвы: либо убиты, либо случайно споткнулись и выпали из окна. Наследный принц для каждого сына своего отца придумывал различные комбинации. И чем достойнее и умнее был принц, тем глупее была его смерть. Сиятельный показывал своё превосходство над братьями самыми извращенными способами, и Расмэ, хотя никому в этом и не признавался, уважал его.
Эратсэ был ужасен, и этим он очаровывал всех. Рас же не был исключением.
– Ваше Высочество, – поклонился парень, выражая приветствие. Он уже неоднократно видел сиятельного, но каждый раз при виде члена династии сердце в груди замирало, отдавая почтение его красоте, выправке и силе духа.
Фент’аллэр был красив: идеально прямой, аккуратный, словно выточенный из гипса нос, пухлые, чуть потрескавшиеся губы, ярко выраженные скулы на почти квадратном лице. Красивое, но в то же время мужское лицо.
Расмэ с его огромными наивными бабскими глазищами тут и рядом не стояло.
– Что же там произошло? – тихо, словно нараспев, произнёс принц, внимательно рассматривая лицо парня. Нравилось ли ему то, что он видел? Да, определённо. Его, правда, не отпускало ощущение, что где-то он уже встречался с этим симпатичным каэ.
– Я… Не знаю, что на меня нашло, правда… У меня, вообще-то, всегда крышу сносит, когда мне в упрек ставят таам, а этот ещё и намекнул… Единый, что же будет, когда он очнется?
– Капитан, скорее всего, не встанет больше, – снисходительно улыбнулся Эратсэ. Он не думал, что слабое заклинание искренности подействует на солдата с такой силой, что он неожиданно станет похож на беззащитного котёнка.
Расмэ шокировано взглянул на принца, несколько раз моргнул.
– Я его… убил? – выдохнул он ошарашенно. – Я?…
– Для всех, кто там находился – ты, – пожал плечами Фент’аллэр, но неожиданно усмехнулся. – На самом деле – я. Хотя кто тебе поверит, несостоявшийся принц?
Виттори вздрогнул и попытался сделать шаг назад, но наследник притянул его за ворот рубашки ещё ближе к себе.
– Кто же надоумил тебя, каэ, встать на эту скользкую лестницу?
– Вы хотели сказать: тропинку? – пропыхтел Рас, которому от прикосновения пальцев принца к коже шеи стало непривычно жарко.
– Я сказал то, что хотел сказать, – раздраженно произнёс Эратсэ. – Это самая крутая лестница в твоей жизни, Виттори. Тебе её не осилить. Впрочем, это уже неважно, ведь все заговорщики, кроме тебя, мертвы.
– Я не заговорщик, Ваше Высочество, – сморщился воздушник, пытаясь аккуратно убрать руку сиятельного, не разозлив. – Клянусь своим таам, что…
– Ты забываешься, Виттори, – холодно отрезал Фент’аллэр, отпустив ворот рубашки парня. Он всё пытался понять, как Расмэ смог обойти заклинание правды. – Клятва таам каэ ничего не стоит.
– Я лейте! – оскалился маг и тут же бегло осмотрелся, взглядом ища человека, который выдал его тайну. Кроме принца в библиотеке никого не было, а Рас тихо застонал, понимая, какой он идиот.
– Лейте? – тихо спросил мужчина, прикоснувшись к бледной щеке солдата. Ему было смешно. – Докажи же мне, что ты сильный, Расмэ. Прямо сейчас.
Виттори уже плыл, потому что пальцы Эратсэ казались ему невыносимо горячими, словно из чистого огня сделанными. Они плавили кожу воздушника, не позволяли парню связно мыслить.
– Я, – прошептал он. – Я не могу…
Расмэ прижался своими губами к губам принца, понимая, что после этого он лишится всей головы. Но пара секунд… В тот момент эти секунды, казалось, того стоили.
Но проходили минуты, у Виттори кончался воздух в лёгких, а Фент’аллэр всё позволял солдату такую несусветную дерзость. В конце концов, сиятельный отстранился от Расмэ, прикрыл глаза, словно пытаясь успокоиться.
