Текст книги "Пособие для начинающего попаданца, или Осторожно, российский спецназ (СИ)"

Автор книги: _Sucsesseful_

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

На улице было очень даже светло, и затеряться в ночной тьме не представлялось возможным, поэтому Дёма передвигался перебежками – от дерева к дереву.

Он бежал и думал, думал и бежал.

Вскоре река стала видна во всей своей красе – в том месте, куда Кемеев направлялся, она была особенно бурной, и плавать в ней было бы неприятно – острые глыбы, рассекающие гладь кристально-чистой воды, немного пугали. На такие, совершенно точно, по скромному мнению Демьяна, сажали при Иване Грозном.

А вскоре за спиной послышался чёткий, почти строевой топот, и сердце капитана забилось ещё быстрее.

“Близко! Близко!” – трепыхалась в голове бестолковая мысль.

– Не стрелять! – кричал кто-то громко, а Дёма успел подбежать к краю и взглянуть на нижнее течение.

– Не стрелять! – орал кто-то оглушительным фальцетом.

Но они стреляли.

Две стрелы легко вошли в податливое тело в районе лопаток, ещё одна – выше копчика.

Кемеев выдохнул, как в последний раз, и прыгнул в воду, забывая про острую боль на несколько долгих минут.

Через минуту на поверхности воды стали виднеться кровавые пятна.

Солдаты, выстрелившие в каэ Демисаррэ, получали заслуженные удары по печени.

…– Единый, это какое-то дикое невезение! – воскликнул принц, вопросительно уставившись на Мариса, который жался к стенке с явным намерением с оной слиться. Но сколько бы Столли не бледнел, волосы выдавали его с потрохами.

– П-простите, Ваше Высочество…

– Что там произошло? – тяжело вздохнул мужчина, прикрыв глаза.

– Каэ каким-то образом снял наручники, его охранник, как только пришёл в себя, сказал, что тот его вырубил и сбежал. Мы отправили отряд, а у реки… – черноволосый поджал губы и отвел взгляд. – Виновные наказаны.

– Ты хоть понимаешь, что если каэ выжил, то Эратсэ уже через несколько дней будет обо всем знать, Марис? – принц запустил пальцы в волосы. – Это можно назвать провалом.

– На вашей стороне справедливость, – с уверенностью произнёс Столли, а его серые глаза заблестели от праведного гнева. На кого злится – непонятно.

– Да, верно, на моей стороне… – протянул мужчина. – Что насчёт фаворита сиятельного? Вы планировали привезти его ещё вчера?

– Ваше Высочество, – Марис незамедлительно упал на колени перед своим господином. – Принц, к сожалению, отослал того из дворца. Нам доподлинно неизвестно, но поговаривают, что его выгнали с большим скандалом…

– Возможно, Эратсэ предвидел, что его грелка привлечет наше внимание, и спрятал? – черноволосый хотел возразить, но мужчина остановил его жестом руки. – Он очень умен, ты не должен отрицать такой возможности.

– Да, Ваше Высочество, но всё же…

– Не всё же, солдат, не всё же, – раздраженно произнёс принц. – Выясни всё. Мне нужен этот чертов фаворит! Если он уже не интересует Эратсэ, мне будет просто любопытно взглянуть на каэ, что носил родовой перстень Фент’аллэров почти месяц. У тебя есть два дня на выяснение. Бегом выполнять, безродная шавка!

Марис словно не обратил на слова господина внимания и, поклонившись, вышел из шатра.

Его Высочество, вздохнув, откинулся на спинку трона и прикрыл глаза. Он с мрачной усмешкой подумал, что не существовало ещё в истории Эрхи шавки более безродной, чем он сам.

***

…Расмэ хмыкнул, ещё раз с любопытством несмышленого котёнка заглянув в свой саквояж.

Какой дурак сунул туда перстень, подаренный Эратсэ, он не знал. И знать, честно говоря, не хотел. Хотел только переслать его обратно, пока принц самостоятельно не заметил пропажи. Иначе выйдет всё не очень красиво.

Виттори знал, как это выглядит со стороны. Он, как оскорбленная в лучших чувствах жена, уходит из дома, не забыв при этом прихватить с собой самое ценное. В данном случае – перстень. Объемный, золотой перстень. Скорее даже печатка с чётким изображением символа рода Фент’аллэр – первым в истории Эрхи императорским венцом. Никакой романтики, вроде символики рода Расмэ, – чёрной и белой розы – только политика, только власть.

Эти две составляющие представляли наибольшую ценность для династии. Политика и власть. Не так важна была даже первая – она вообще их мало интересовала. А вот власть…

Что может быть лучше, чем возможность управлять стадом людей, вводя их в заблуждение и ведя на убой? Расмэ и сам знал, что ничего. Власть – это упоительно и прекрасно. Власть – это ломать и создавать заново, но уже лучше, под себя. Власть – это любовь.

Виттори знал, что чувства делают человека легковнушаемым.

Влюбленного можно даже никуда не вести и не обманывать – он сам обманет себя. Скажешь ему “Убей себя”, а он додумает: “Ради любви”.

Нет, ради любви не убивают, не насилуют. Ради любви только жертвуют, и уж явно не собственной жизнью.

Сейчас, осознав в полной мере свои чувства к принцу и тщательно проанализировав их, – у него было достаточно времени – Расмэ знал, что будь Эратсэ на грани между жизнью и смертью, свою жизнь он отдал бы, не задумываясь.

Фент’аллэр был и где-то глубоко внутри, и под кожей, бурлил в венах вместо крови – горячей, дающей возможность жить, в каждом собственном слове Рас, так или иначе, видел не себя, а чертового принца, что заставил его, Виттори, влюбиться. Родившийся с короной вместо мозга больной ублюдок!

Это был первый оборот в ворота Эрэ.

Потом воздушник решил, что “ублюдок” – это не про сиятельного. Этот гад вполне даже законнорожденный.

Потом исчезло и выражение “с короной вместо мозга”. Эратсэ, будь он трижды заморожен во льдах Вечности, достаточно умен. Нет, он даже слишком умен.

После Расмэ скромно убрал из мыслей и слово “больной”. Больным из них двоих был только сам Виттори. В итоге, маг в который раз вернулся к положению “минус ноль”.

– Минус ноль, – задумчиво повторил это парень вслух, и снова: – Минус ноль.

В тот же момент в дверь постучали.

– Войдите! – крикнул Рас, тяжело вздохнув.

В комнату тут же проскользнули близнецы. Асари и Вини выглядели слегка смущенными и растерянными, а потому глаз не поднимали, предпочитая сверлить взглядами пол.

– Каэ Виттори, а вы можете рассказать нам про дворец? Кортея сказала, что вы были гвардейцем! – Винэтольд выдохнул последнее с таким нечеловеческим восхищением, что Расмэ стало банально стыдно.

За месяц службы он едва-едва успел привыкнуть к режиму и караулам, не до восхищения работой как-то было. Да и вообще, намного больше восторга вызывала у Расмэ магия. Колдовство, как таковое, его интересовало в сотни раз больше, чем оружие и тактика.

– Конечно, – улыбнулся он, не желая заставлять детей нервничать ещё больше. – Всего месяц, но я постараюсь…

– Расмэ! – Кортея ворвалась в спальню маленьким ураганом, чуть не сбив маленьких, по сравнению с ней, близнецов с ног, и, чуть запыхавшись, произнесла:

– Расмэ, там тебя требуют.

Глаза Виттори удивлённо расширились.

– Но кто? – растерялся он. – Я, извини меня, кому нужен-то?

Лейта хитро, но как-то по-доброму ухмыльнулась.

– Лейте представился личным помощником Его Высочества принца Эратсэ. Тебя требуют обратно во дворец.

В её голосе звучала настоящая сестринская гордость.

Комментарий к Глава 15.

Песец подкрался незаметно. Ну, почти)

========== Глава 16. ==========

«…Правдивый свет мне заменила тьма,

И ложь меня объяла, как чума»

Сонет 137, Уильям Шекспир, перевод С. Я. Маршака

Очнувшись, Дёма даже не знал, чего хотел больше – открыть глаза, чтобы понять, на чём таком мягком и теплом он лежит, или попросить это “что-то” его добить.

Всё тело ломило нещадно. Капитан чувствовал себя так первые полгода в армии, когда его, нетренированного восемнадцатилетнего сопляка, гоняли в чертов марафон на двадцать километров с оружием и боеприпасами для него наперевес.

Болели даже волосы, и Демьян грешным делом даже решил, что с него сняли скальп. Проверять правильность мыслей не хотелось. И не моглось, честно говоря. Потому что руки, как и ноги, Кемеев не чувствовал. Ну, точнее, чувствовал, но так, словно они были ватными. Конечно, если в таком состоянии пришлось бы бежать, Дёма побежал бы, как сайгак по горным хребтам, но сейчас, растворяясь в приятной неге тепла и уюта, капитан решил немного поспать.

Бывали в жизни Демьяна Юрьевича и такие моменты, грешен, когда хотелось просто всё бросить и хорошенько выспаться. Вот и сейчас такой момент настал. То, что его не трогают – хорошо. Пусть даже его выловили из этой гребанной реки.

Не засыпай, двуногий!

Строгий голос в голове отрезвил.

Наверное, потому, что он не принадлежал Иану. Он вообще был женским. А кроме супруга, среди знакомых Дёмы, таких менталов не было. По крайней мере, Кемеев думал, что такое он запомнил бы.

Всё это – магия разума. На наших землях она везде, людям здесь не место, но твой дух достаточно силён, чтобы справиться со “Сном”. Ты должен открыть глаза, двуногий. Если уснешь, больше никогда не проснешься. Сын Ветра расстроится.

Вот это уже звучало убедительно.

Капитан распахнул глаза и уставился в пасмурное, покрытое серыми тучами небо. Дождевые облака, подумал он, вдыхая насыщенный кислородом воздух.

Сил поворачивать голову не было, но Дёма умудрился взглянуть на свою подушку боковым зрением.

Увиденное… шокировало.

Огромные красные глаза смотрели с явным упреком, но как-то по-старчески заботливо. Красивые глаза, в выражении которых Демьян умудрился усмотреть взгляд своей давно почившей матери. Женщины, которую он помнил только благодаря её неземным, удивительно добрым глазам.

Ввархи Кемееву понравились давно, ещё на уроках биологии в академии. Крупные, как волкодавы, с длинной мягкой шерстью и острыми когтями, они действительно напоминали устрашающих хищников. Многие люди на Эрхе находили их страшными. Капитан так не считал. Он смотрел в эти глаза и искренне млел.

Твой взгляд, двуногий, заставляет меня переживать за сохранность моих глаз. Ты ведь не собираешься вырвать их у меня и любоваться вечно?

Отлично, ехидный вварх женского пола. Что может быть лучше?

– Простите, – прохрипел Дёма, рвано выдыхая.

Молчи, двуногий, я могу читать твои мысли, не напрягайся. Расскажи мне, что с тобой произошло, сын другого мира.

“Вы знаете?”

Да, я чувствую. Все мы чувствуем это. А ещё я чувствую, что ты, двуногий, связан с моим сыном, с частицей меня. Тебе знакомы эти глаза, верно?

– Иан, – одними губами прошептал Демис.

“Так он?…”

Вы, двуногие зовёте его Ианом. Мы называем его Сыном Ветра. Моё имя Рарэлэлиэсистаэфэри. Ты можешь звать меня Рарэль, так делал мой сын.

“Но Иан же человек! Или?…”

Ты считаешь, что обязательно нужно быть одного вида, чтобы стать семьёй? Наивный двуногий! Хочешь услышать эту историю? Двадцать лет назад я нашла детеныша двуногих в лесу. Волчонок был мёртв, замерз в сугробе. Я поила его своей кровью, пока через два месяца он не ожил. Моя сила позволяла держать его тело в состоянии “Сна”, и оно не разлагалось. Когда двуногий очнулся, его глаза уже были красными, а ещё он научился общаться ментально – передавать свои мысли и читать мысли других. Он прожил со мной полгода, я называла его Сын Ветра, потому что моё имя на языке двуногих значит “ветер”. Он многому научился у стаи и многому научил нас. Но нам пришлось его отпустить, потому что он скучал по своей настоящей семье. Теперь ты понимаешь, что значит – быть семьёй? Не важно, кто ты – двуногий или волк. Важно лишь то, как к тебе относятся, глупый сын другого мира.

“Я и не ставил вам в упрек ваш вид!” – открестился Дёма поспешно. – “Как вы нашли меня, Рарэль?”

В жилах Сына Ветра течёт моя кровь, а значит, я чувствую его и его истинного. Стая нашла тебя, едва живого, на берегу реки. Я выходила тебя, двуногий. Ты обязан мне жизнью.

“Конечно, я понимаю. Но мне нужно… Нужно спасти Иана, он в опасности…”

Умерший однажды уже не умрёт.

“Вы не понимаете. Он там заколдованный!”

Сыну Ветра понадобится несколько часов, чтобы избавиться от воздействия на разум. И он далеко не идиот, если ты об этом, двуногий. Мой сын – это мой сын. Он спасется. А ты не торопись. Мне нужно многое рассказать тебе, двуногий. Однажды я уже общалась с двуногим из твоего мира, и, думаю, ты тоже захочешь задать мне несколько вопросов. Вы, дети иного мира, пытаетесь изменить нашу родную Эрху, сломать всё то, что строилось тысячелетиями. Я должна убедить тебя в том, что наш мир не нужно менять. Волки знают всё об Эрхе, волки мудры.

Дёма не торопился покидать тёплый бок волчицы. Ему было уютно и спокойно, хотя сонливость и уступила холодной рассудительности.

“Вы называете себя волками, но все же говорят «ввархи», разве нет?”

Эрха – улучшенная копия вашей Земли. Люди, за редким исключением, обладают магией, которая помогает им ни в чем не знать нужды. Волки, или ввархи – какая разница? Каэ, лейте – большая пропасть? Ты, двуногий из другого мира, ничего, ровным счётом, так и не понял. Не почувствовал мелодию Эрхи. Её Песнь давно забыта, но всё ещё в сердцах моей стаи, а мелодия до сих пор звучит. Попробуй услышать её, Демьян, она прекрасна. Мелодия растопит твоё сердце.

“Мне не нужна мокрая лужица вместо жизненно важного органа,” – фыркнул Кемеев. – “Я всем доволен”.

Глупый двуногий.

В голосе Рарэль послышалась снисходительная улыбка. Капитан никогда раньше не слышал улыбок в голосах. Всё когда-то бывает в первый раз.

Расскажи мне, чем ты занимался и что ты любил в том мире, муж моего сына.

“Ну, что тут рассказывать? Людей убивал, воевал…”

Против кого?

Волчица снова вклинилась неожиданно, и Дёма вздрогнул. Он не знал, как та догадалась, но ведь действительно ударила своими словами по самому больному.

“Против себя. Боролся с собой,” – признался Кемеев, как на исповеди.

Что тебя беспокоило? Ты же сам выбрал свой путь.

Голова с мягкой белой шерстью легла прямо возле головы Демьяна. Красные глаза смотрели испытующе.

“Да в том-то и дело, что не сам. Сначала отец, потом государство, а потом… Не скажу, что страстно желал воевать после армии. Думал – вернусь и всё будет хорошо, всё как всегда. Рисовать буду, ну, по-серьезному. А вышло всё как всегда, через задний проход. Я не смог… отказаться”.

Кемеев не надеялся, что с таким косноязычием его поймут.

Невозможность отказаться от прошлого – это ужасно, я знаю.

Рарэль закрыла глаза.

Но ты должен, двуногий. У тебя есть шанс забыть. Здесь у тебя нет прошлого. Здесь ты абсолютно свободен.

Дёме стало легче.

***

…– Надеюсь, вы добрались без проблем, каэ Виттори. Мне очень не хотелось причинять вам неудобства, но всё дело в том, что нам не сообщили о вашем… положении, – деликатности принцу было не занимать. Он по-прежнему сидел на своём троне и разговаривал со всеми, как с психбольными. Это действовало на нервы.

– Без проблем? – желчи в Расмэ было слишком много, чтобы держать её в себе. Он готов был плеваться ядом куда угодно, лишь бы плеваться. Мало того, что его обманули, вырубили самым варварским способом – ударом по затылку – так ещё и связали! Какого Вечного это было нужно? Боялись, что он уползет? Идиоты. – Конечно, без проблем. Без, ебанный в рот, проблем!

Принц был шокирован.

Выглядящий вполне безобидным и хрупким в бессознательном состоянии, каэ был довольно остер на язык.

Впрочем, не стоило надеяться, что Эратсэ полюбит простого, как монетку, парнишку с огромными блюдцами вместо глаз.

У Расмэ были снежно-белые, как и у всех из рода Виттори, волосы длиной чуть ниже плеч, прозрачно-серые глаза и чувственные губы.

Он идеально подошёл бы на роль его, принца, фаворита, если бы был здоров и чуть менее умен. А лучше – чтобы вообще “не стучите, я открою”.

Но судьба, видимо, решила иначе.

– Ну что вы, мы никогда не посмели бы причинять вред фавориту Его Императорского Величества!

– Высочества, – прорычал Рас, тряхнув головой так, чтобы волосы не лезли в рот.

– Вы разве не знаете, что Эратсэ лейте Фент’аллэр шесть дней назад стал императором Эрхи? – с наигранным испугом спросил мужчина, прижав руку к сердцу. – Единый, как мне неловко, я, право, не знал.

Расмэ застыл, не в силах даже простейшим образом пошевелиться. Стал императором? Но…

– Кажется, вы шокированы, каэ, – глухо рассмеялся принц. – Марис, отведи нашего гостя к лейте Юнмэ и Мариэту…

Услышав знакомые имена, Расмэ тут же встрепенулся. Если Элуш здесь, то и Демис… А Демис поможет, всё объяснит и решит. Потому что… Ну, это же каэ Шайэт.

– Где Демисаррэ? – вскинулся воздушник. – Где каэ Мариэт? Могу я увидеть его тоже?

– Мне жаль, – коротко ответил мужчина, чуть помрачнев.

– Он… вы же не?… – Виттори подумал, что если бы у него из-под ног ушла земля, он не был бы так ошарашен.

Если Демис мёртв, то?…

Мага вздернули на ноги, аккуратно закинув его руки на чьи-то широкие и крепкие плечи. Он продолжал смотреть себе под ноги, пока черноволосый парень, идущий рядом, не заговорил.

– Мы не желали смерти каэ. Он пытался сбежать, и мы были вынуждены…

– Вы нашли труп? – флегматично спросил Рас, улыбаясь лишь уголками губ и отдавая всё внимание своей обуви.

– Нет, но…

– Тогда разве можно говорить о том, что он мёртв? Не думаю. Куда вы меня там вели? Вот и ведите. Я без ног, но не без головы, слава Единому.

Виттори почти верил в то, что Демисаррэ мёртв. Почти. Но он заставил твёрдо уверенного в этом Столли серьёзно задуматься.

Расмэ продолжал с упорством тонущей крысы хвататься за плавающий хворост.

***

…В лесу Стаи не водилось птиц и было тихо, как в склепе. Сначала Дёма не придавал этому факту значения. Но после трёх дней пребывания под тёплым боком Рарэль это начинало слегка нервировать.

Они уже не вели частые беседы. Кемеев чувствовал, как медленно затягиваются его раны на спине. Заживление, как ни странно, проходило без жуткой чесотки. На третий день Демьян с уверенностью мог сказать, что выздоровел достаточно, готов уходить.

Волчица молчала, и лишь её взгляд, полный тоски, заставлял капитана возвращаться в плен тёплой мягкой шерсти.

В лесу Стаи было спокойно, и если бы Дёма не имел перед собой чёткой цели, на выполнение которой, кстати, у него с каждым днём оставалось всё меньше времени, то с радостью остался бы в обители ввархов.

Других волков, кроме Рарэль, Кемеев не видел, но чувствовал их присутствие, их любопытные взгляды, всегда направленные на него, на Дёму.

Судя по рассказам белой волчицы, она была парой Вожака, и к её мнению прислушивались – только по этой причине двуногому позволили остаться в лесу.

“Ты второй двуногий за последние несколько тысяч лет, кто выжил в нашем лесу,” – поделилась радужной статистикой Рарэль в первый же день. Первым был Иан.

“Не будь ты истинным моего сына, я не помогла бы тебе,” – нокаутировала капитана волчица тогда же.

Демьян от приёма был просто в восторге. Впрочем, жаловаться в такой ситуации, да и жаловаться в общем, было не в характере Дёмы.

На четвёртый день Рарэль сказала:

Пора.

Кемеев лишь кивнул, поднимаясь на ноги. Он был готов. Давно готов.

Я выведу тебя к поместью, где живёт Сын Ветра, двуногий. Дальше разберешься сам. И помни, сын иного мира, я слежу за тобой. Просто подумай о том, чтобы причинить боль моему сыну, и я тут же вцеплюсь тебе в глотку. Моя месть будет не в пример жестокой.

“Понимаю. Но я… люблю вашего сына, Рарэль. И скорее сам умру, чем подвергну его опасности,” – уверял волчицу капитан, следуя за ней по пятам.

Двуногие изменчивы, как ветер.

Красные глаза смотрели как-то по-человечески устало.

Чем ты отличаешься от них?

“Меня почти двадцать лет учили верности. Не человеку – стране. Я умею быть верным, Рарэль”.

А если твоё сердце посчитает иначе?

В тоне Ветра зазвучало искреннее удивление и желание узнать правду.

“Я никогда не доверял сердцу. Только совести и разуму”.

Тогда как ты можешь говорить о любви?

“Иногда сердце не даёт советы и не требует. Просто ставит перед фактом. И тогда, доверяй-не доверяй, а мириться всё равно придётся. Сердце не спросило меня, когда потянулось к Иану. Оно просто потянулось”.

Рарэль хмыкнула:

Достойный ответ для двуногого, который прожил всего сорок лет. Хотя и неверный.

И перед глазами Дёмы в тот же момент раскинулось поле цветов сочного зелёного цвета. Мариэт-эст был как на ладони.

Обернувшись, чтобы попрощаться с волчицей, капитан увидел только густые заросли терновника.

Лишь что-то блеснуло там, в глубине, кроваво-красными каплями и тут же исчезло.

Комментарий к Глава 16.

Автор только и делает, что пишет сочинения по русскому и литературе. Автор предпочёл бы писать продолжение, но он чувствует, что его начинает тошнить от одного лишь вида чистого листа бумаги. Даже в электронной версии.

Глава получилась слабой, но это максимум. Я подумала, что если не опубликую её сейчас, то задержу ещё недели на две. А кому это выгодно? Правильно, никому.

Я надеюсь, что вы меня поддержите, потому что сейчас я хочу убивать, а не писать. Следующая глава определённо будет интереснее и сильнее.

========== Глава 17. ==========

Комментарий к Глава 17.

А спонсор главы – хорошее настроение.

Хорошее настроение – выдай Дёме винтовку.

Дипломатия состоит в том, чтобы гладить собаку до тех пор, пока намордник не будет готов.

Фридрих Вильгельм Ницше

Расмэ аккуратно приземлился на любезно предложенные ему подушки и, недовольно взглянув на сопровождение, безмолвно приказал тем скрыться с его глаз к Вечному.

Небольшой шатер, вообще-то, и без них был переполнен. Элуш и лейте Мариэт (а это, очевидно, был именно он) спали, лёжа спинами друг к другу, и Виттори не решился их будить – толку-то? Да и к тому же… Стоило всё хорошенько обдумать.

Конечно, новости шокировали его, причём довольно сильно, но он пытался совладать с собой и не впадать в истерику от безысходности. Это было бы глупо – сдаваться ещё до начала битвы.

Расмэ не любил проигрывать, можно сказать – ненавидел всем сердцем. И презирал людей, что говорили: “Главное – участие”.

Участие, Вечный бы его побрал, никогда не было целью каэ. Победа – это всё. Без побед нет жизни, нет смысла и стимула. Без побед нет, в конце концов, самого понятия личности.

Когда Расмэ говорил об этом окружающим, его называли заносчивым ублюдком и высокомерным уродом. Один лишь Эратсэ на такое заявление согласно кивнул, хитро улыбнувшись, словно нашёл родственную душу и теперь был намерен использовать это, пока не насытится.

Но Эрэ стал императором, и лозунг “Главное – участие” – это явно не для него. Рас даже кисло улыбнулся, вспомнив о Фент’аллэре. Выглядел он в тот момент донельзя жалким и беспомощным. Словно слепой котёнок в кромешной темноте.

Руки по-прежнему были связаны за спиной. Будто это что-то особенно меняло. Расмэ злился, потому что беспомощность – это совсем не его фишка.

Каэ Виттори, прошу вас не подавать виду, что произошло что-то странное, хорошо? Моё имя лейте Ианниан Мариэт, я супруг вашего друга, каэ Шайэт. Я могу общаться с вами ментально, и в данный момент это – единственный доступный способ общения. За нами тщательно следят, и мне не хотелось бы лишний раз видеть Его Высочество на очередном сеансе промывки мозгов, я и без этого едва отошёл от его воздействия на разум.

“Так вы меня слышите?” – удивился Рас, растягиваясь на подушках, словно собираясь спать. Он даже не вздрогнул, услышав голос в голове. С Эратсэ к неожиданному легко привыкнуть.

Несомненно, каэ. Мы, на самом деле, ждали вас. Марис говорил о том, что скоро в лагерь привезут фаворита императора, а так как мы были осведомлены насчёт вашей связи с принцем, то предположили единственно верный вариант… И вот вы здесь. Что с вашими ногами? Они покалечили вас? Нелюди, Единый, как мне хочется всех их уничтожить!

“Не стоит волнений, лейте Мариэт,” – мягко сменил тему Расмэ. – “Я хотел бы услышать, что тут произошло. Вы совсем не взволнованы исчезновением мужа, и ваши слова о воздействии на разум…”

Я, конечно же, расскажу всё, каэ, у нас много времени на разговоры. Пока Его Величество не прибудет сюда с армией, и нам не выдастся шанс сбежать, можем поговорить.

“Император в курсе заговора?”

Думаю, Демисаррэ не терял времени даром, он сбежал ещё пять дней назад.

“Вы уверены, что он сбежал, а не… погиб?” – мрачности внутреннего голоса воздушника позавидовали бы дознаватели из подвалов императорского дворца.

Мы с супругом – истинные, поэтому я чувствую его. Демис жив.

*** Мариэт-эст ***

…– В полку нашем прибыло, – усмехнулся Дёма, склоняя голову в уважительном поклоне.

Кортея, неожиданно появившаяся за его спиной, мгновенно упала навзничь, как на выпускном.

Эратсэ, сука, был неплохим магом. И, судя по мантии, императором он тоже был нехилым. По закону Эрхи, правитель носит плащ с количеством цветов, прямо пропорциональным количеству присягнувших на верность.

Предыдущий император носил довольно радужный плащик.

Эрэ был одет в абсолютно чёрный, что значило единогласность всех присягнувших в плане верности.

– Демисаррэ каэ Шайэт, – усмехнулся сиятельный в ответ, словно встретив старого друга, а не врага из списка топ-10. – Как ваши дела? Раны уже затянулись?

Кемеев насильно выдавливал из себя улыбку, прекрасно понимая, что если Эратсэ наслышан о его побеге, то, совершенно закономерно, знает и о повстанцах. Какого тогда хера он, вместо того, чтобы разгонять восстание, приперся в Мариэт-эст?

– Спасибо, моё здоровье позволяет принимать вас в этом доме, простите, что без почестей.

– Ничего, – наигранно расстроенно вздохнул император Эрхи, но тут же его лицо стало серьёзным и сосредоточенным, а рука сжалась на шее Демисаррэ. – Рассказывай, насекомое, я не намерен разыгрывать тут театральные спектакли, их было достаточно после моей коронации.

Демьян искренне улыбнулся. Вот такой правитель ему нравился. Без своего обычного притворства Эратсэ выглядел настоящим мужиком, достойным повелителем империи.

– Что вы хотите услышать, мой император? – прохрипел он, не пытаясь ни прикоснуться к руке сиятельного, ни попросить ослабить хватку.

– Всё, что знаешь, – потребовал Фент’аллэр, отпуская каэ.

– На что я, в таком случае, могу надеяться? – едва заметно вздрогнул капитан, прикрыв глаза и пытаясь надышаться.

– Уж не про награду ли ты говоришь? – едко поинтересовался император, сложив руки на груди.

– Разве могу я? – в голосе Дёмы не было даже намёка на иронию. – Просто прошу вас оставить жизнь моим друзьям и супругу. Они ничего не знали, точнее, знали, но не могли противиться.

– Их имена, – потребовал Эрэ.

Три основных списка уже были подготовлены – статисты и разведчики отрабатывали своё жалованье сполна.

– Ианниан лейте Мариэт, Элуш лейте Юнмэ, Кортея лейта Виттори и…

– Каэ я уже простил и отпустил, – равнодушно произнёс Эратсэ.

– Лейта Виттори сказала, что его увезли обратно пару дней назад, – удивился Демьян.

Маска безразличия на лице Фент’аллэра на секунду треснула – глаза беспокойно блеснули.

“Действительно, влюбился,” – несказанно удивился Кемеев.

– В любом случае, твою просьбу я выполню. Все перечисленные тобой, в том числе каэ Виттори, будут оставлены в живых и даже не сосланы… – они все находились в третьем списке – мелкие сошки в большой игре верхушки заговорщиков. Эрэ называл их заложниками обстоятельств. – Клянусь.

Яркий свет на секунду ослепил.

Дёма сорвался с места и повалил императора на пол – сработал инстинкт.

Через секунду Эратсэ глухо хмыкнул:

– Слезь.

Капитан, поняв, что императору, в общем-то, ничего не угрожает, повиновался.

– Что это было? – счёл важным поинтересоваться он, стряхивая с пиджака несуществующую пыль.

– Единый решил, что проследит за выполнением клятвы лично, – усмехнулся Эрэ, поднимаясь на ноги.

Демьян не решился выражать свою радость по этому поводу открыто – лишь улыбнулся уголками губ. Словно и не улыбнулся вовсе. Он жестом указал на дверь, ведущую в кабинет Иана, словно и не обратив внимания на лежащую на полу и мерно посапывающую лейту Виттори.

– Мы можем поговорить в кабинете моего супруга, я всё расскажу.

…Эратсэ собрал волосы в высокий хвост, чтобы те не мешали ему, и высвободил мечи из тесных ножен эффектным жестом. Лезвия тут же вспыхнули сине-желтым огнём, приветствуя хозяина.

“Любит покрасоваться,” – про себя покачал головой Дёма.

С оружием в руках, как, впрочем, и без него, Фент’аллэр выглядел устрашающе. Звериные жёлтые глаза, доставшиеся ему от матери-дикарки, блестели азартом.

Демьян не боялся. Он вообще кроме долгов и дурки ничего не боялся.

Оружие его, капитана, любило. Мечи легли в руки приятной тяжестью, словно рукоятки были заточены специально под ладони каэ Шайэт. Лезвия не вспыхнули, а вот глаза – да. Светло-синие, как океан на карте мира.

В родном мире у Дёмы были совершенно обычные, зелёно-карие глаза, которые перестали блестеть после девятнадцатилетия.

На Эрхе, как и говорила волчица Рарэль, у капитана был шанс.

Точнее, когда-то был, сейчас его уже нет.

Эратсэ, решив не юлить и не утаивать, сказал совершенно честно, что после расправы над заговорщиками его, Демисаррэ, казнят. Не как предателя династии, а как убийцу. Это не оставило бы роду Мариэт серьёзного клейма.

Впрочем, Кемеев не жаловался. Он действительно был виноват, ибо нехрен вообще. Хотя, скрывать было бы бессмысленно – немного боялся. Совсем чуть-чуть боялся умереть. Это чувство было ему незнакомо. Раньше он шёл вперёд, как танк, не боясь подорваться на мине, а теперь вот… Дорожил собственной жизнью.

Теперь у него был тяжёлый якорь, держащий на месте, не позволяющий броситься в омут с головой. Семья. Дружба. Любовь.

“Когда-нибудь в твоей жизни появится та, из-за которой ты начнешь бояться смерти. Она будет держать тебя за сердце, а не за яйца, Дёмка!”

Диана была хорошей девушкой. Красивой и умной. Но она, как и Кортея, на кухне Демьяна в майке-алкоголичке и старых трениках была неуместной, словно из другой оперы вырванной.

Иан – совсем другое дело.

Кемеев видел его, словно насквозь – добрый, чуткий и честный, родившийся со сводом собственных правил в руках. Книжки читает, умный… иногда бывает.

Но и это не главное.

Тепло. Дёма чувствовал его, даже находясь вдали от супруга.

Поддержка и опора.

Загадка.

Замена целому миру.

И всё это – он. Один-единственный человек.

– Вы когда-нибудь любили, мой император? – капитан с лёгкостью отразил атаку Фент’аллэра, крутанул мечи между пальцев и снова встал в стойку, ожидая нападения.

– Я всегда любил издеваться над людьми, – усмехнулся мужчина, нанося комбинацию ударов по блоку Демиса полыхающими клинками. Дёма с трудом, но устоял. С каждой секундой исход боя становился всё более предсказуемым. Сиятельный был мастером боя, искусной и изящной машиной для убийств.

– А я всю жизнь думал, что убивать – это моё предназначение. Но оказалось, что всё в этом мире относительно, – Кемеев не без труда увернулся от удара, проходящего прямо по траектории движения его головы. Разум шептал, что Эрэ просто хочет привести в исполнение приказ о казни Демисаррэ самолично и досрочно, а Шиза орала во всю глотку: “Больше адреналина, епрст!”