Текст книги "Memories (СИ)"

Автор книги: _Moony_Padfoot_Prongs

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)

– Снова он о своей фамилии! – Альбус нервно провел рукой по кудрявым волосам, зачесывая их назад, – Да ты даже представить себе не можешь, сколько раз я слышал о том, что недостоин своей фамилии! Я на протяжении шести лет об этом слышу!

Поттер опустился под дерево, у которого они стояли, Скорпиус последовал его примеру.

– Когда я только поступил сюда, на Слизерин, я очень волновался, когда возвращался домой на каникулы. Джеймс всё время подкалывал меня, а потом и вовсе перестал разговаривать, Лили следовала его примеру, да и с Розой мы тогда разругались крупно… И я просто сквозь землю хотел провалиться, лишь бы уйти из этого дома. А потом отец подошёл ко мне и спросил, как у меня настроение и понравился ли мне Хогвартс, – Альбус усмехнулся и облизал губы, – и тогда я понял, дело не в том, на каком я буду учиться факультете, и не в том, кого я выберу себе в друзья. Я всегда буду гордо носить фамилию Поттер, пока мой отец верит в меня.

Только сейчас Альбус смотрит на друга и поджимает губы в каком-то подобии улыбки. Скорпиус крутит в руках травинку и, не поднимая головы, тихо бормочет:

– Всё равно уже ничего не исправить. Летом у меня помолвка, потом, после окончания школы, свадьба. А ещё, я потерял любовь всей своей жизни…

– Зато не потерял друга, – Поттер легонько толкает его в плечо, и улыбается, стараясь приободрить, – Всё будет хорошо, Скорп. Я буду рядом, я обещаю.

Комментарий к Глава 20

* Цитата из “Щегла” Донны Тартт

========== Скорпиус ==========

Скорпиус Малфой был величайшим лжецом, потому что ежедневно врал о том, что ему нравится его жизнь. Да, у него был прекрасный фамильный особняк, высокооплачиваемая работа, красавица-жена, которая затмевала собой всех на торжественных приёмах. И Скорпиус улыбался, прилагая все усилия, чтобы в очередной раз растянуть губы в этой лживой улыбке, и говорил о том, что полностью доволен своей жизнью и положением в обществе. Он обманывал всех и каждого, и иногда ему самому казалось, что он начинает верить в собственную ложь. Вот только Альбус был единственным, кто всё ещё видел его насквозь.

В тот вечер, когда Поттер забежал к нему по пути с работы, на его вопрос о том, всё ли в порядке, Скорпиус снова натянуто улыбнулся и сказал, что всё просто замечательно. Но Альбус ему не поверил, потому что глаза Малфоя говорили совсем о другом.

Прошло пять лет с тех пор, как Скорпиус женился на Веронике, и тогда Альбус был более чем уверен, что как только Малфой сможет удержать в руках отцовский бизнес – тут же разойдется со своей женой, но этого не произошло. Они терпели друг друга, молча выносили присутствие другого и практически не разговаривали. Когда Альбус приходил, Вероника всегда старалась уйти, а Скорпиус даже не пытался её остановить. Их брак не просто распадался на части, он изначально был сшит из маленьких кусочков несчастья и тихой ненависти друг к другу и самим себе.

Вот только в этот вечер всё было иначе.

Альбус, снова появившись в Малфой-Мэноре ближе к десяти часам вечера, сидел за огромным столом из красного дерева, закинув ногу на ногу, и большими глотками пил кофе, принесенный малфоевским домовым эльфом. У самого Альбуса, да и у любого из членов его семьи, домовиков не водилось, потому что при малейшей попытке завести разговор о том, как удобно иметь под рукой эльфа-домовика, тут же разносились недовольные визги тётушки Гермионы, вне зависимости от того, в какой части дома она находилась.

– Так, почему вы всё ещё вместе? – он уже не один раз задавал Скорпиусу этот вопрос, а Малфой каждый раз прикрывал глаза и всегда отвечал по-разному.

Вот и сейчас, Скорпиус устало кривится, но с ответом медлит, словно перебирает в голове те варианты лжи, которую Альбус уже слышал, стараясь придумать что-то новое. Самому же Поттеру кажется, что за все эти годы дружбы он слышал всевозможную ложь Скорпиуса, и без труда может отличить её от правды, поэтому не понимал, почему Малфой, прекрасно зная об этом, всё равно так отчаянно продолжает врать ему.

– Потому что она моя жена.

Альбус фыркает, но прячет свой смешок в глотке горячего кофе. В крепость этих отношений он никогда не верил, поэтому подобные заявления считал довольно забавными.

– Всего-то? Ты же знаешь, что несчастливые браки распадаются?

Скорпиус смотрит на него недовольно, практически зверем, и Альбусу кажется, что сейчас он всё ещё жив и стоит на этом самом месте только потому, что он его друг. Малфой молчит какое-то время, бездумно смотря куда-то в пустоту, а потом, растягивая слоги (точь-в-точь его отец), тихо бормочет:

– Не могу я просто взять и бросить её.

Альбус только вздыхает. Он не понимает всех этих страданий, особенно притом, что теперь Малфою не угрожает никакой Непреложный Обет или какая-нибудь подобная дрянь, и он смело может развестись с Вероникой и, если всё ещё любит Розу, ползти к Уизли на коленях, клясться в любви и вымаливать прощения. Вся эта недобитая романтика в его стиле.

Между ними повисло длительное молчание, которое не нарушалось даже тиканьем часов, только иногда из-за окна доносились далёкие птичьи трели. Альбус допил кофе одним большим глотком и прикрыл глаза. Последнее время его часто мучили головные боли. Не без помощи отца, теперь он работал в Министерстве Магии и терпеть не мог свою работу, а, освобождаясь только поздним вечером, обязательно заходил к Скорпиусу, потому что не мог находиться в семейном доме, где всё ещё чувствовал себя одиноким.

За окном начинало расцветать лето.

Возможно, Альбус бы сказал своему старому другу что-нибудь ещё, прежде чем подняться с насиженного места и направиться к двери, но в этот момент эта самая дверь распахнулась и на пороге особняка появилась Вероника.

Поттер всегда старался избежать встречи с ней, потому что, при любом взгляде, даже мимолётном, видел в ней такие любимые черты Аделаиды, и сердце неприятно щемило в груди. К тому же, Альбус прекрасно помнил, кто испортил ему жизнь, отправив его любимую в исправительную школу-пансионат, где навещать воспитанников не позволялось даже родителям и близким родственникам, что уж говорить про какого-то Альбуса Поттера, его бы даже к воротам не подпустили.

Не удивительно, что теперь, впервые за столько лет увидев Веронику так близко, Альбус её практически не узнал. Открытые платья заменились строгими костюмами, которые наверняка шились строго на заказ из лучших материалов Англии, длинные тёмные волосы были стянуты в пучок, а той самой коварной улыбки и огня в глазах – как не бывало, только тоска и усталость. Если бы Альбус не знал, что это та самая Вероника Сноу, которая прекрасно умела манипулировать людьми и неплохо подпортила всем жизнь на шестом курсе Хогвартса – он бы ни за что не смог в это поверить.

Женщина лишь бросила в их сторону усталый взгляд, прежде чем стянуть с плеч пиджак и бросить его мигом подскочившему домовому эльфу, который лепетал что-то про пришедшую почту. Вероника безучастно кивнула головой, принимая стопку конвертов, и направилась вверх по лестнице, на ходу просматривая адреса. Ни с Альбусом, ни со Скорпиусом она даже не поздоровалась.

Альбус ставит опустевшую чашку на стол и, с мыслями о том, что у него дома закончился растворимый кофе, который наверняка допил отец, направился к выходу. Скорпиус провожать его не стал, уже запомнив, что друг выучил его дом, как свои пять пальцев. Только усмехнулся, когда Поттер крикнул в самых дверях:

– Научи своего домовика варить приличный кофе!

Малфой устало потёр виски, прежде чем опуститься в кресло и взять со стола газету. Слова Альбуса о том, что возле Вероники его, Скорпиуса, уже ничего не держит, и он может спокойно развестись с ней, никак не хотели покидать его голову.

Любил ли он Веронику? Скорпиус так не думает. С самого начала их союз, построенный на лжи, шантаже, и приправленный Непреложным Обетом, был обречён на провал. Но Малфой знал Веронику с одиннадцати лет, и знал так же хорошо, как знает Альбуса. Он видел, как она на него смотрит, и точно знал, пусть внешне Вероника и сейчас продолжает играть роль злой и расчетливой жены богатого мужа, в душе она не такая. Она никогда не была такой. И он не мог просто взять, и бросить её.

Любил ли он Розу? За эти шесть лет, Скорпиус не раз задавал себе этот вопрос. Первое время после их разрыва, когда впереди был ещё целый год в Хогвартсе, ему казалось, что он сходит с ума. Роза Уизли была везде, и, как бы Малфой не старался избегать её, у него не получалось спрятаться от не утихших в нём чувств. А потом, когда Хогвартс остался далеко позади, а на его пальце появилось обручальное кольцо, ему стало легче. Он просто принял тот факт, что Роза Уизли была той, с кем быть ему не суждено. Но иногда та самая, забытая мальчишеская любовь вспыхивала где-то в глубине его сердце, заставляя вспоминать всё, что между ними было. Только тогда Скорпиусу становилось нестерпимо больно.

А сейчас он был одним из тех, кому грешно жаловаться на жизнь. Скорпиус жил в фамильном особняке, руководил огромной прибыльной компанией, посещал торжественные приёмы и званые ужины, где не забывал лживо улыбаться. Любой, глядя на Скорпиуса Малфоя, мог сказать, что он один из самых счастливых людей на свете, и многочисленные СМИ (и Ежедневный Пророк в первую очередь) уже несколько лет щебетали о мистере и миссис Малфой, надеясь, что на свет в скором времени появится чистокровный наследник благородного рода.

Но, если говорить честно, ни Скорпиусу, ни Веронике было не до наследника. Малфой только недавно разрешил все разногласия с отцом, после чего стал полноправным владельцем компании, которую Драко Малфой так трепетно восстанавливал по кусочкам после Второй Магической войны. Вероника взяла на себя общение с деловыми партнёрами и, что не удивительно, одним из первых писем было письмо от Виктора Нотта.

Компания процветала, и жизнь Малфоев становилась всё прекраснее – так бы сказал любой, кто видел их впервые. Но это было не совсем так.

Мужчина бросил на первую страницу газеты лишь мимолётный взгляд, а потом откинул её в сторону с такой силой, словно она горела огнём и он обжёгся. Он зажмурил глаза, тихо моля всевозможных богов и чародеев о том, чтобы фотография девушки на первой полосе и кричащий, ужасный заголовок ему только померещились. Вмиг осипшим голосом он позвал своего домовика и приказал ему принести завалявшуюся в баре бутылку виски.

Все старые воспоминания, одно за другим, словно они пылились в коробке, которую теперь кто-то опрокинул, стали всплывать из его памяти, и мужчина чувствовал, как начинает кружиться голова.

К тому моменту, когда испуганный домовой эльф подскочил к своему хозяину с бокалом и бутылкой дорого алкоголя, Скорпиус уже снова сидел в кресле и невидящим взглядом смотрел на первую полосу газеты. Он невольно подумал, а знает ли об этом Вероника? Мужчина подскочил с места, сжав в кулаке свежий выпуск Ежедневного Пророка, и начал подниматься по лестнице, направляясь в спальню. Растерянный домовик так и остался стоять в центре гостиной.

На первой странице газеты с кричащим заголовком «УЖАСНОЕ УБИЙСТВО НА СЕВЕРЕ ГЕРМАНИИ» среди прочих колдографий мужчин и женщин, находилась фотография Аделаиды.

Он нашел Веронику за небольшим письменным столом. Женщина перебирала письма, на некоторые отвечала сразу, некоторые откладывала в сторону. Заметив Скорпиуса, который замер в дверях не в силах больше сделать ни шагу, она только устало улыбнулась, а потом снова вернулась к пергаменту.

Только сейчас он понял, насколько Вероника и Аделаида похожи внешне.

– Нотт снова навязывается со своим экспортом в Норвегию. Думаю, ты был прав, когда говорил, что с Виктором лучше не связываться. Надо было тебя послушать.

Вероника не придаёт никакого значения тому, что Скорпиус не заходит в комнату, но не получив в ответ даже краткого «угу», женщина обеспокоенно посмотрела на мужа. Она внимательно вглядывалась в него, но никак не могла понять, что же с ним не так.

Скорпиус приложил титанические усилия, чтобы переступить порог. Он посмотрел Веронике в глаза, а в его собственном взгляде она рассмотрела такую тоску, что невольно испугалась.

– Всё хорошо? – взволнованно спросила она.

Мужчина только как-то неопределённо махнул головой, и подошел к Веронике вплотную. Он осторожно вложил в её руку свёрнутую газету, а потом накрыл женскую ладонь своей, слегка сжав.

– Тебе не понравится то, что там написано. Но ты должна об этом узнать.

Она переводит взгляд со Скорпиуса на выпуск Ежедневного Пророка в своей руке, и обратно, а потом, так и не услышав от мужа больше ни слова, разворачивает газету. Выражение её лица меняется в следующее же мгновение. Женщина стремительно бледнеет, пока прочитывает строчку за строчкой, закусывает нижнюю губу, а потом, откинув газету в сторону, прячет лицо в ладонях. Её руки немного дрожат.

Скорпиус чувствует, как что-то в груди неприятно колет, как только он видит её слёзы. Последний раз Вероника плакала только в тот день, когда он должен был выполнить данное им обещание. В тот проклятый день. Но сейчас это были другие слёзы, слёзы скорби и сожаления, те слёзы, которыми Вероника плакала в первый и, наверняка, последний раз в жизни.

– Нет, это не правда. Этого не может быть! Они врут, врут! Всегда обо всём врут!

Она затрясла головой, а в её надрывающимся голосе звучала такая злость, что на одно мгновение Скорпиус даже испугался её.

– Ты ведь всегда этого хотела. Разве нет?

Он и сам не знает, почему сказал именно эти слова, вместо такого нужного в этот момент «не волнуйся» или «всё будет хорошо». Вероника уставила на него разъярённый взгляд, отошла на несколько шагов. Её лицо искривилось в какой-то болезненной гримасе, и Скорпиус подумал, что сейчас она схватит одну из дорогих ваз, ту, что стояла к ней ближе всего, и зашвырнёт в него. Но этого не произошло, она только через силу смогла выдавить:

– Я никогда этого не хотела. Я тогда хотела убрать её с дороги, только и всего. Хотела лишь, чтобы она не мешала мне. Именно поэтому и устроила всё так, чтобы родители отправили её именно в Германию, потому что, пока она была там, я точно знала, что она в безопасности. И я никогда не желала ей такого, я не хотела, чтобы моя сестра умерла на обочине грязной дороги, словно собака! – её голос срывается на визг, алые ногти впиваются в ладони. Вероника смотрит на Скорпиуса всего мгновение, а потом отворачивается к окну, снова закрыв лицо ладонями.

Именно в этот момент внутри него что-то ломается. Скорпиус хватает Веронику за плечи и, развернув к себе лицом, заключает в такие нужные им обоим объятия. Она сдаётся достаточно быстро – перестаёт обнимать себя руками и цепляется за его рубашку крепче, словно это единственная опора, которая у неё осталась, но плакать не прекращает.

Так они и стояли, обнявшись так, как никогда друг друга не обнимали. Скорпиус прижимал Веронику к себе всё сильнее, словно чувствовал, что без его поддержки она не сможет двигаться дальше. Она не сможет двигаться дальше без него.

Он продолжал прижимать её к себе и слушал, как всхлипы становятся всё тише, и дыхание её медленно восстанавливается. В один момент она делает глубокий вдох, распрямляет спину, и старается отстраниться от Малфоя, сделав несколько маленьких шагов. Мужчина смотрит на неё внимательно, и почему-то вспоминает ту дуэль, которая произошла на уроке ЗоТИ между ней и Розой на шестом курсе. Тогда она тоже была настоящей, как и сейчас.

Скорпиус старается заглянуть ей в глаза, и по-доброму усмехается, когда она старается отвернуться. Он притягивает её к себе, прижимаясь к ней с такой силой, словно она вот-вот растворится в воздухе, исчезнет навсегда. Он практически не удивился мелькнувшей в голове мысли о том, что боится её потерять.

Только сейчас большие напольные часы, которые стояли в тёмном коридоре только потому, что больше нигде им не нашлось места, пробили десять раз. Скорпиус впервые подумал о том, что у Вероники всё-таки есть сердце.

========== Лили ==========

Лили Луне Поттер двадцать, и она думает о том, что всё ещё не знает, чего хочет от жизни. Она считает правильным то, что всё своё свободное время она посвящает своей семье, которая за последние пару лет стала ещё больше. Она постоянно готовит дома ужин, и обязательно оставляет Альбусу лучшую порцию, потому что знает, что из Министерства он возвращается голодным. Ей кажется, что всё, что она делает – более чем правильно, и она довольна своей жизнью, хотя Хьюго не оставляет попыток убедить её в том, что это не настоящая жизнь. А Лили только каждый раз улыбается его словам и, давно откинув приевшееся ей «в любовь играют дети», только честно отвечает, что ей нравится так жить.

Конечно, у неё нет, как у Хьюго, новой машины и милой Эллисон, которая, даже шесть лет спустя, всё ещё рядом. Раньше Лили ни за что бы ни поверила, что люди, которые сходятся в подростковом возрасте, могут оставаться вместе так долго, но Хьюго и Эллисон уже который год разрушали её убеждение.

Хотя, Лили кажется, что они успели порядком устать друг от друга. Им бы разбежаться и полностью отдаться молодости, закрутить курортный роман, уехать с друзьями на море, позабыв какие-либо обязательства, или что-нибудь ещё в этом духе, что угодно! Но они вместе уже лет пять (если считать с начала пятого курса), и слишком привыкли друг к другу и к тому, как размеренно течёт у них жизнь. Если бы такая жизнь была у самой Лили, она бы тоже ни за что от неё не отказалась.

Теперь Лили всё чаще думает о том, что, возможно, она никогда не умела жить по-настоящему, на самом-то деле. В школе она всегда строила великие планы и ставила перед собой невыполнимые цели, аргументируя это тем, что она – дочь великого Гарри Поттера, и должна быть лучшей. Если говорить достаточно честно, каждый из них, Поттеров, был в чём-то хорош: Джеймс – лучший в Квиддиче, Альбус – лучший на курсе, а Лили… просто устала. Устала держать спину идеально ровно, устала поднимать голову высоко вверх, устала пытаться быть той, кем она никогда не являлась, просто для того, чтобы кому-то что-то доказать.

Возможно, сейчас в её жизни настало именно то время, когда она должна быть просто Лили, которая очень любит свою семью и готова на всё ради родных людей. Хотя, теперь всё чаще девушка думает о том, что, если бы она не хваталась за всё и сразу, смогла бы в чём-то преуспеть.

Было много вещей, о которых Лили жалела, даже слишком много для её двадцати лет. Пожалуй, она не жалела только о том, что тогда, на четвёртом курсе, отказалась от значка старосты, выбрав вместо него дружбу с Хьюго, пусть даже потом, на пятом курсе, заветного значка она уже не получила. Лили считала, что это был один из немногих раз, когда она поступила правильно.

Лето только вступало в свои права, но солнце палило нещадно. Неудивительно, что Хьюго тихо ругался, заводя машину, когда Лили попросила отвезти её в Ракушку, где сегодня собрались все дети дяди Билла и тёти Флёр, что предвещало очень интересный вечер. Всю весну они, как правило, проводили во Франции, возвращаясь в первые недели июня.

Лили помнит первый раз, когда они решили уехать жить во Францию на какое-то время. Это было после того, как Луи окончил седьмой курс, и Уизли должны были все лето провести в Париже. Виктуар тогда скрестила руки на груди и сказала, что она поедет во Францию только с мужем или же с мужем останется в Британии. Одним словом, даже у Тедди не было выбора. Луи целую неделю ходил и причитал, что не сможет расстаться с Алисой, из-за чего дяде Биллу пришлось посылать Долгопупсам сову с письмом, в котором они просили отпустить Алису с ними во Францию и заверяли, что ответственность за неё берут на себя. Только Доминик, которая тогда только начала официально встречаться с Лорканом, безразлично пожала плечами и сказала, что они взрослые люди и смогут побыть друг без друга несколько месяцев. Хотя, что-то подсказывает Лили, что сам Лоркан был против этой затеи.

Лили слегка кусала губы, пока прохладный ветер, поступавший в салон автомобиля через раскрытое окно, трепал рыжие, выбившиеся из хвоста пряди волос. Хьюго барабанил пальцами по рулю в такт мелодии, которая доносилась из радио, кажется, это были The Beatles, и Лили иногда поглядывала на него, улыбаясь, но заговорить, хотя бы о чём-то, не решалась.

Оглядываясь назад, на все эти прошедшие годы, она иногда невольно поражалась тому, как изменились взаимоотношения в их семье. Кто бы мог подумать, что через год после окончания Хогвартса, Джеймс пустится в кругосветное путешествие, можно сказать, сбежав из дома, ничего не сказав ни ей, ни родителям? Разве кто-то поверил бы в то, что Роза и Альбус, которые больше пяти лет друг с другом даже не разговаривали, снова смогут стать близкими друзьями? А то, что отношения между ней и Хьюго станут намного прохладнее, вообще звучало смешно! Но сейчас всё было именно так.

И, тем не менее, Лили всё равно любила свою семью.

Она всегда любила проводить время с Мари-Виктуар и Тедди, точно знала, что, если ей понадобится совет, она всегда может поговорить с Луи, обожала разговаривать о пустяках с Доминик. И пусть сейчас, начав делить квартиру с одним из главных журналистов Ежедневного Пророка, Доминик стала той, с кем едва ли можно поговорить о пустяках, Лили всё равно не променяла бы разговор с ней ни на какие алмазы или рубины. От одной только мысли о том, что сейчас она увидит их всех, сердце начинало трепетать в груди, и Лили с лёгкой улыбкой признавала, что это приятный трепет.

Она ничуть не удивилась, когда на подъездной дорожке оказалась машина с кричащей надписью «ЕЖЕДНЕВНЫЙ ПРОРОК» на боковых дверцах. Стоило догадаться, что Лоркан, так привязанный к своей служебной машине, приедет именно на ней.

Солнце безжалостно светит в глаза, от чего Лили жмурится, а Хьюго натягивает на нос солнцезащитные очки, и задорно усмехается, когда Лили спрашивает, зайдёт ли он в дом. На пороге их обоих встречает довольный Луи с чашкой кофе в руках. Когда девушка видит кузена, она улыбается ещё шире, и, уже заходя в дом, слышит, как Луи спрашивает у Хью, почему тот приехал без Эллисон. Ответ младшего Уизли она не слышит, потому что Мари-Виктуар тут же накидывается на неё с крепкими объятиями.

Семейная жизнь очень изменила её, и изменения претерпела не только внешность. Та Мари-Виктуар, которая только вернулась из свадебного путешествия шесть лет назад, очень поразилась бы тому, насколько уставшей она кажется сейчас. Но, она была счастлива, и это самое главное. Миссис Люпин прошла вместе с Лили на кухню, где за столом уже сидела Доминик и Алиса Долгопупс.

Девушки обменивались очень долгими, слезливым приветствиями, словно не виделись целую вечность. Потом Доминик как-то неуверенно спрятала руки в карманы, но Лили этого не заметила, отметив непривычный тёмный цвет волос Алисы. На долю секунды в её рыжей голове промелькнула мысль об Аделаиде Сноу, которая отравила её единственную подругу. Хотя, Альбус и пытался убедить Лили в том, что это была не она, сама Лили уже и не знала, кому нужно верить.

Лили думает, что Альбус так и не смог забыть Аделаиду. Конечно, за все эти шесть лет у него были отношения, но только с одной девушкой. Он познакомился с Джессикой как-то в Косом переулке, и вскоре они начали встречаться. Самой Лили она чем-то напоминала Аделаиду, но, наверное, только внешне: стройной фигурой и тёмными волосами, девушка никогда не видела Сноу достаточно близко, чтобы о чём-то судить. У Джессики и Альбуса не было практически ничего общего, к тому же, Джессика с ума сходила по Квиддичу, который Альбус терпеть не мог. Тем не менее, провстречались они почти два с половиной года, а потом рассорились из-за какой-то ерунды и расстались. Через три месяца Джеймс сказал, что Джессика начала встречаться с загонщиком из его команды, а Альбус тогда только безразлично пожал плечами и сказал, что ему всё равно. Возможно, он никогда и не любил её по-настоящему.

Но это было достаточно давно, чтобы перестать вспоминать об этом, а сейчас перед Лили была Алиса Долгопупс, которая, из всех знакомых Поттер, изменилась сильнее всех. Всегда трусоватая, немного неуверенная в себе девушка, которая всегда мечтала стать профессором Травологии в Хогвартсе, как и её отец, теперь была Мракоборцем. В свои двадцать три она была одной из самых талантливых и способных сотрудниц во всём Мракоборческом отделе.

Лили точно не может сказать, как так получилось, потому что знает обо всём только с рассказов Луи и обрывков сплетен Роксаны. Кажется, после поездки во Францию, Алиса заявила своим родителям, что больше не хочет быть профессором в Хогвартсе. Одна только мысль о том, что его дочь захотела стать Мракоборцем, привела Невилла Долгопупса в ужас. Он всё ещё слишком хорошо помнил, какой они подвергались опасности во времена магических войн, но в своём решении Алиса оказалась непреклонна.

– Как ты, Лили? – Алиса немного наклоняет голову вбок, когда задаёт этот вопрос. Тёмная прядь волос падает на лицо, и Алиса заправляет эту прядь за ухо.

Рыжеволосая немного мнется перед тем, как ответить на этот вопрос. Ведь не может же она рассказать, как в те дни, когда Альбус особенно задерживается на работе, а мама с папой, не в силах его больше ждать, уходят спать, Лили начинает разговаривать с маленьким кактусом на кухонном подоконнике, пока уставший Альбус не откроет входную дверь и не появится на кухне? И не может сказать о том, как сильно иногда начинает скучать по Джеймсу, который съехал в отдельную квартиру. Кто же теперь обвинит её в том, что на вопрос «Как ты?», Лили не может сказать ничего о себе, потому что вся её жизнь крутиться вокруг других? Никто её не обвинит.

От обязанности отвечать на вопрос её избавляет сонный Тедди, который выходит из соседней комнаты, зевая. Взмахом палочки мужчина ставит чайник на плиту, а потом усаживается за стол. Виктуар принимается гладить его по голове, перебирая пальцами его русые взлохмаченные волосы. Следом за Тедди на кухне появляется Лоркан, а потом и Луи в компании Хьюго.

Чайник начинает свистеть, и Доминик требуется всего несколько взмахов волшебной палочки, чтобы разлить кипяток по чашкам. Лили мимолётно улыбается, замечая, что в её чашке тот самый зелёный чай, который Джеймс привёз из одного путешествия год назад. Этот чай тогда безумно понравился Лили. По взмаху всё той же палочки из холодильника вылетает тарелка с ягодами, а из буфета – пачка печенья. Всё это приземляется на стол.

– А где Клара и Алфи? – Девушка прислоняет волшебную палочку к своей чашке, немного охлаждая её содержимое, и недоумённо крутит головой, словно только сейчас замечает, какая в доме непривычная тишина.

– Родители ушли вместе с ними в парк, – словно в подтверждение достоверности своих слов, Виктуар кивает головой и слегка улыбается. Улыбка у неё выходит немного уставшая, но довольная. Лили не может не отметить про себя, что такая улыбка очень идёт Мари-Виктуар.

– А ещё, Алфи решил научить Клару летать на метле, – с губ Тедди срывается смешок, но Лили видит, как расправляются его плечи, и какая гордость начинает плескаться в его глазах.

Действительно, Альфред Римус Люпин, старший сын Виктуар и Тедди, был отцовской гордостью. Мальчику было всего пять, а Джеймс уже пророчил ему огромное будущее в Квиддиче, в то время как Альбус говорил о том, что у мальчишки талант к науке, потому что Алфи очень любил, когда Альбус читал ему вслух разные книжки. Ко всему прочему, мальчик перенял отцовский талант к метаморфомагии.

Все начинают смеяться, а Луи, кажется, принимается шептать Алисе на ухо о том, что тоже хочет сына, чтобы научить его играть в Квиддич, от чего сама Алиса немного краснеет. Лили немного стыдливо отвела взгляд, словно увидела что-то такое, чего видеть не должна, и внимательно посмотрела на Лоркана, полностью переключая своё внимание на него.

– Ну что, какие новости у ведущего журналиста Ежедневного Пророка?

Лоркан старается не смотреть Лили в глаза и улыбается как-то хитро, и Поттер видит, как Тедди пытается спрятать в своей чашке точно такую же улыбку. Как-то немного странно переглядываются между собой Доминик и Виктуар, а Хьюго, который точно так же, как и Лили, ничего не понял, только фыркает.

– Мы думаем сыграть свадьбу в конце лета, – негромко тянет Доминик и, наконец, вытаскивает руки из карманов. Лили видит, как в свете летнего солнца блестит кольцо на её пальце.

Хьюго давится кофе, не успев вовремя его проглотить, а Лили подскакивает с места и бросается кузине на шею. В один момент внутри Лили поднимается и выплескивается наружу какое-то безудержное чувство счастья, которое в один миг заполняет каждую клеточку её тела и всё пространство вокруг. Лоркан сделал Доминик предложение! После того, как шесть лет их отношения постепенно становились всё крепче и крепче, он наконец-то на это решился!

– Как же чудесно, Дом! Я так рада за вас!

Только когда Лили достаточно приходит в себя, чтобы сесть обратно на место и вернуться к недопитой чашке чая, в разговор вступает Лоркан. В этот момент он выглядит каким-то сконфуженным, что абсолютно ему несвойственно.

– Мы только не решили, как поступить с маглом Розы. Она ведь так и не рассказала ему о том, что она волшебница? – Хьюго отрицательно качает головой, от чего Скамандер недовольно хмурится.

На кухне наступает неловкое молчание, потому что каждый погружается в свои мысли. Настенные часы отбивают час дня. Лили переводит взгляд в окно, на аккуратный садик, за которым ухаживает тётя Флёр. Девушка слышит, как на одном из деревьев начинает заливаться трелью птица.

– Скоро родители вернуться, – задумчиво тянет Луи, когда смотрит на циферблат часов. Алиса кивает его словам, а он потягивается на стуле, после чего приобнимает девушку за плечи. Никто больше не говорит ни слова.

Уже через несколько секунд в доме снова воцаряется эта атмосфера счастья и веселья, от которой у Лили так приятно щемит в груди.

Раньше Лили думала, что в двадцать лет жизнь уже заканчивается, но теперь с каждым днём всё сильнее и сильнее убеждается в том, что это не так. Пока есть люди, ради которых она готова жить.

========== Джеймс ==========

Из всех городов и стран, в которых Джеймс побывал, колеся по свету, больше всего он любил Испанию. Солнечную Испанию, с её фестивалями, ярмарками и пляжем в Тосса-де-Мар с видом на крепость. Солнечную Испанию, с её улочками и восходами и закатами, за которыми наблюдаешь, сидя на балконе очередного отеля, свесив вниз ноги.

Так и сейчас: пока Лиззи сидела за роялем, удачно трансфигурированным из цветочной напольной вазы, и самозабвенно стучала по клавишам, мурлыкая себе под нос один из знакомых мотивов, Джеймс уселся на самом краю балкона, под которым находился шумный многолюдный рынок, и смотрел на закат, выкуривая уже вторую сигарету. Поттер не знает, почему, но ему нравилось путешествовать вместе с Лиззи. Рядом с ней было как-то спокойнее, словно сейчас он был дома, а не за множество километров от него.