Текст книги "Memories (СИ)"

Автор книги: _Moony_Padfoot_Prongs

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)

Семикурсник усмехнулся краем губ, когда услышал это, и снова открыл свой конспект, показывая, что разговор с девушкой его не интересует. Адель не хотела унижаться, не хотела делать ничего из того, что делала сейчас, но это было необходимо. Ради неё самой. Поэтому она толкнула парня в плечо, а когда он снова посмотрел на неё, недовольно пояснила:

– Вероника попросила.

Нотт задумался всего на мгновение. В эту секунду Аделаиде показалось, что он снова усмехнётся её словам и покачает головой, и тогда её план пойдёт прахом. Но слизеринец лишь кивает каким-то собственным мыслям и послушно встает с дивана. Девушка с трудом сдерживает радостный крик, но позволяет себе довольную улыбку, после чего уходит в самый дальний угол гостиной вслед за ним.

– Ты же знаешь, о чём пойдёт речь, – она не спрашивает, скорее утверждает, потому что сама уверена в этом наверняка. Виктор кивает, а девушка начинает судорожно думать о том, как заставить его говорить самостоятельно, – м, как успехи?

Нотт снова усмехается, и девушка уже думает о том, что сказала что-то не то, что сейчас он уйдет, потому что она действительно уже где-то просчиталась.

– Ты сама видишь – голос у парня мелодичный и приятный, Адель на миг подумала о том, что он мог быть милым парнем, если бы по натуре своей не был такой крысой, – ученица отравлена, всё получилось.

Сноу медленно кивает, и чувствует, как ликование вперемешку со страхом зарождается где-то в душе. Если за этим стоит Вероника, то грядёт что-то действительно ужасное.

– Но… мне так и не объяснили план… к чему это всё?

Парень ведет плечом, и в этот момент напоминает Адель марионетку. Вероника сказала прыгать на одной ноге – он прыгает. Вероника сказала отравить ученицу – он отравил. Вероника не сказала, для чего это всё – он и не спрашивает.

– Об этом лучше спроси саму Веронику. Хотя я не уверен, что она скажет тебе. Но она говорила о чём-то важно, думаю, ты слышала.

Виктор словно сканирует её глазами. Словно одно неверное движение с её стороны, и девушку раскроют, но пока всё идет по плану, пока всё хорошо, спокойно, Дели, дыши.

– Ладно, забудь, – она делает несколько шагов назад, более резких, чем следовало бы. Виктор обязательно спросит Веронику, она не сомневалась, поэтому надо спешить. Нотт признал, что ученицу отравили он и Вероника. Оставалось только найти Альбуса и бежать к МакГонагалл. Медлить нельзя.

– Аделаида, – она слышит оклик, когда практически отходит на безопасное расстояние. Голос семикурсника настороженный и немного суровый. Девушка против воли напрягается всем телом и медленно тянется за палочкой в карман мантии, и только не найдя её там, вспоминает, что оставила её в спальне.

Она поворачивается к нему медленнее, чем следовало бы, словно опасаясь, что встретиться с направленной на неё палочкой. Но встречает её лишь колкий, подозрительный взгляд и неприятная усмешка.

– Но разве ты в деле? Никогда не видел, чтобы Вероника обсуждала с тобой это.

Чёрт.

Девушка почувствовала, как по спине пробежался табун мурашек. Нужно что-то придумать, как-то вывернуться, соврать так, чтобы Виктор поверил. Адель неосознанно начинает заламывать пальцы. Почему-то, когда она только решилась на эту авантюру, она была уверена в том, что всё пройдёт просто прекрасно. Но Нотт оказался не таким глупцом, как она полагала, и теперь нужно что-то делать.

И она не придумывает ничего лучше наглой ухмылки и смешка.

– Не думаешь, что тебе необязательно знать все детали, Нотт?

Ей хочется верить, что вышло убедительно. Потому что на самом деле она чувствует, как сердце готово выбить рёбра и выбраться наружу.

– А как же Малфой и Поттер? Ты ни разу к Веронике не подошла, не то чтобы поговорить с ней о чём-то. Ты постоянно с этими двоими, Сноу, и не похоже на то, что ты на нашей стороне.

Да чёрт. Почему же ты такой умный, а?

Аделаида размышляет всего мгновение, а потом её голову посещает гениальная мысль:

– Великий Северус Снейп всегда играл на два фронта.

– Снейп всегда был собачкой Дамблдора, и никогда не был верен Тёмному Лорду.

Девушка сжала руки в кулаки. «Ещё одно слово, Нотт, и я, клянусь Мерлином, убью тебя». Потому что никто не имел права оскорблять Северуса Снейпа.

– Но, ведь стратегия прекрасная, ты так не думаешь, Виктор? – она вопросительно выгнула бровь, и спрятала руки за спину, чтобы слизеринец не видел, как они дрожали.

Парень внимательно осмотрел её с ног до головы. Он ей не доверял, и это было написано в его глазах. Но Адель долго его взгляд на себе выдержать не могла, развернулась, и ушла прочь.

Они с Альбусом договорились встретиться в гостиной, но от одной мысли о том, что придется остаться здесь и снова и снова ловить на себе подозрительные взгляды Нотта, у неё подкашивались коленки. Поэтому она выскочила из гостиной, словно пробка из бутылки дешевого шампанского, которое четверокурсники доставали непонятно где, и непонятно как проносили в школу. Ей нужно было уйти отсюда. И плевать, что из гостиных нельзя было выходить.

***

Когда Алиса выходила из гостиной под внимательным взглядом аврора и мадам Трюк, которая встречала своих воспитанников у портрета, она чувствовала, что, если продержится ещё несколько секунд, точно упадёт в обморок. Девочку на факультете отца отравили, Роза куда-то ушла, Лили потеряла сознание, стоило ей вернуться от МакГонагалл, Джеймс до сих пор с ней не разговаривает, избегает её, а Лиззи держится холодно и отстраненно. Девушке кажется, что весь мир повернулся к ней спиной, и от одной мысли об этом ей хочется разрыдаться.

Она идет в толпе других гриффиндорцев в Большой зал на обед, и со всех сторон её окружают люди, самые разные люди. На одной из лестниц к общему потоку присоединяются пуффендуйцы, потом и когтевранцы. Ученики сливаются в один нескончаемый поток, и это напоминает Алисе реку. Блондинка замечает Луи в сине-бронзовом галстуке и со значком старосты на груди, но не спешит привлекать его внимание к себе.

Она всё ещё боялась, что сделала неправильный выбор. С одной стороны, она не хотела признавать сам факт существования возможной ошибки или другого варианта развития событий, а с другой, её мысли раз за разом возвращались к Джеймсу, и она ничего не могла с этим поделать, хотя прекрасно понимала, что это не правильно. Алиса уже устала вести дискуссии в своей голове.

Но Луи сам заметил её и направился в сторону девушки, принимаясь расталкивать одногруппников и знакомых локтями. Долгопупс вздрогнула, когда он коснулся её руки, но, стоило поднять на него взгляд, она взяла себя в руки и постаралась унять дрожь. Ладони у Уизли были большие и теплые. Рядом с ним было тепло.

– Как ты? – его голос звучал обеспокоенно, и Алисе хотелось закрыть уши ладонями, чтобы не слышать всех этих вздохов и сочувственных вопросов в её сторону. Все они сливались в единый звон, который разрывал её голову изнутри.

Ей не нужно сочувствие. Она, чёрт возьми, в состоянии справиться со всем сама.

Луи берет её за руку, нежно, словно своими движениями спрашивая, может ли он это сделать, а Алиса чувствует, как на сердце становится немного легче. Но его вопрос всё ещё висит в воздухе без ответа, а не отвечать вовсе ей не позволяет воспитание. Поэтому, Долгопупс вздыхает, чтобы собраться с силами для ответа, но получается это настолько обреченно, что Уизли сжимает её ладонь немного сильнее, приняв это за ответ.

– Ладно, я понял, лучше не спрашивать, – он усмехается как-то грустно, не наигранно, по-настоящему, и Алиса только сейчас замечает, что его тоже трясёт, – Меня родня с самого утра завалила письмами, представляешь? От родителей, от Вик с Тедом, даже от Доминик. Она вообще первая написала! Думаю, уже есть статья в Пророке.

Они проходят по одному из коридоров, и Алиса бросает взгляд на гобелен, за которым виднеются многочисленные рисунки на каменной стене. Она никогда не понимала, почему Филч никогда не ворчит на этот счет, не оттирает эти рисунки, и почему директриса или другие профессора в качестве наказания не заставляют провинившихся учеников делать это. Девушка не могла объяснить, почему, но сейчас к этой стене хотелось подойти особенно сильно, и она сделала бы это, если бы не ладонь Луи, крепко сжимавшая её собственную.

– Я уверена, МакГонагалл не позволила бы напечатать статью в Пророке. Это не нужно ни ей, ни школе, ведь тогда всполошатся родители, а до конца года осталось всего ничего.

– Я не могу сказать наверняка, Алиса. Просто Дом в тесной связи с одним моим другом, а он работает в Пророке. Я слышал, она тоже помогает ему с какими-то заметками. Может, статью прислали на рассмотрение, там она её и прочла.

– Всё равно письма выслали родителям, – Элизабет возникла откуда-то сзади, словно всю дорогу шла рядом и подслушивала разговор, – по крайнеё мере, родителям девочки точно. Мои ничего мне не писали, возможно, директриса и правда старается всё замять.

Долгопупс заметила, как девушка встревожена. Лиззи была сама на себя не похожа, да ещё и Джеймс, который всегда был рядом с ней в течение нескольких месяцев, куда-то делся. И она бы, правда, всеми силами попыталась бы её успокоить, сказать, что всё будет хорошо. Но что-то подсказывало ей, что за всё это время между ними появилась не просто стена. Она была пугающая, каменная и возвышалась, кажется до самых небес.

– Но, тогда, почему писали мне? – Луи посмотрел на неё сверху вниз как-то недоверчиво, словно мог верить только собственным глазам и строить догадки.

– Думаю, Поттеры-Уизли всегда исключение – Джордан улыбается как-то натянуто, и уже хочет уйти сама, но тут из толпы возникает Адриан Вуд и, подхватив девушку под руку, пропадает с ней всё в той же толпе.

Алису всё не покидает мысль о том, что ученики похожи на реку. И она не знает, куда вынесет её течение.

Комментарий к Глава 18

Ух, а вот и глава! Обещала же, что она будет скоро)

Кстати, ещё хочу сказать, что переписи подверглись некоторые первые главы, поэтому, если как-нибудь на досуге будет время, перечитайте их, если хотите))

========== Глава 19 ==========

Lana Del Rey – Summertime Sadness

Джеймс и Альбус спускались с лестницы, не проронив ни слова. Разговоры, тем более мысли, об Алисе и Луи поутихли в голове старшего Поттера, но тревога всё равно не отступила. Альбус больше не стремился задавать вопросы, видимо он узнал всё, что ему было нужно. Ещё несколько минут назад, они оба, словно маленькие мальчишки десять лет назад, расспрашивали друг друга обо всём на свете, стараясь заполнить ту пропасть, которая успела образоваться между ними, а теперь…

Теперь их сопровождает практически траурная тишина, которая давит на виски, и не позволяет мыслям выйти прочь из головы, несмотря на то, что от этих самых мыслей хочется избавиться как можно скорее. Не один из парней не знает, что ещё сказать и как заполнить повисшую тишину.

Вдруг, Альбус останавливается, да настолько резко, а Джеймс практически впечатывается ему в спину, слабо толкнув. Старший Поттер смотрит на брата с непониманием, а потом переводит взгляд туда, куда смотрит сам Альбус. Увиденная картина заставляет его замереть на месте.

МакГонагалл вышагивает впереди, а спина у неё всё такая же прямая, как и всегда, только выглядит она печально, и только грустное выражение лица затмевает всё величие её стана. Рядом с ней шли несколько суровых мракоборцев. Глядя на них, Джеймс подумал о том, что, если сейчас они настолько серьёзны, то каковы же они были во времена войны. Затем, его взгляд выхватил рыжую розину макушку.

Такой убитой Поттер никогда её не видел. Она еле передвигалась, короткие яркие волосы были всклокочены, что уж говорить о привычной для неё укладке, да и в целом она выглядела так, словно на её глазах совершилось ритуальное убийство ребёнка, а она не смогла этому помешать.

Только сейчас Джеймс заметил, насколько бледным был Альбус.

– Ты не должен быть здесь, – только сейчас старший Поттер замечает девушку, которая шла в самом центре этой процессии, и обращается она к Альбусу. Её голос, тихий, надломленный, звучит громовым раскатом среди молчаливого коридора.

Джеймс присматривается к ней внимательнее, и узнаёт в ней ту самую Аделаиду, ту самую девушку Альбуса, которую тот так стремился спасти. Значит, они опоздали.

Девушка спешно подходит к директрисе и говорит ей несколько слов, потом отходит от мракоборцев и направляется прямиком к Альбусу. Он хватает её за руку так, словно этим жестом может удержать девушку в школе. А она улыбается как-то нервно, скорее даже своим мыслям, и только потом находит в себе силы заглянуть ему в глаза.

– Мы не смогли, – она всем своим видом хочет показать, что не беспокоится по этому поводу, но это не так, и Джеймс это замечает, он видит, как её трясёт мелкая дрожь, – она всё-таки опередила нас.

Между ними, ей и Альбусом, наступает молчание, которое длится несколько долгих секунд. Джеймс не совсем понимает, о чем они говорят, но именно в этот момент ему настойчиво начинает казаться, что между ними образовалась какая-то телепатическая связь, и теперь они разговаривают, не произнося ни слова, чтобы их никто не услышал.

– И что теперь? – Альбус стоит к нему спиной, но Джеймс слышит, как дрожит его голос, и у него по спине пробегают мурашки, – что теперь будет… с нами?

Джеймс видит, как Аделаида старается улыбнуться, и видит, каких это ей стоит усилий. Сноу протягивает свою узкую ладонь к лицу Альбуса, и заботливо убирает кудрявые пряди со лба. Младший Поттер её руку перехватывает, и прижимает тыльную сторону ладони к своим губам, всем своим видом показывая, что он не желает её отпускать.

– Мы скоро увидимся, я обещаю, – её голос немного дрожит, а в глазах уже стоят слезы. Джеймс опускает взгляд в пол, потому что больше не может на это смотреть, и борется с огромным желанием заткнуть уши ладонями.

– И как долго-

Альбус замолкает на середине предложения, и что-то подсказывает Джеймсу, что младший брат вот-вот разрыдается. Последовавшее шмыганье носа подтверждает его догадку.

– Родители в гневе, – голос Аделаиды звучит вкрадчиво и спокойно. Словно не её подставили, словно не её выгоняют из школы, словно это всё произошло не с ней, а с кем-то другим, посторонним – Они отправляют меня в Германию, в исправительную школу. На пять лет.

Даже смотря себе под ноги, Джеймс замечает, как Альбус резко дергается вперед. Подняв голову, парень видит, как младший брат прижимает к себе хрупкое девчачье тело, а его плечи судорожно вздрагивают, потому, что он уже не может сдержать слёз. Его девушка старалась быть сильной, но теперь и она, гладя его по непослушным черным волосам, роняет крохотные слезинки на его рубашку.

Джеймс смотрит на Розу. Кузина выглядит потерянной, у неё в глазах тоже стоят слёзы, и самому Поттеру кажется, что ещё чуть-чуть, и он сам расплачется, глядя на эту слезливую картину. Он видит, как Роза подходит к МакГонагалл и что-то ей говорит. Директриса слушает её внимательно, но потом только сжимает губы в тонкую линию и опечаленно качает головой.

Даже если Аделаида Сноу ни в чем не виновата, даже если, как говорит Альбус, её подставили, улики против неё и этого ничто не изменит. Джеймс качает головой на собственные мысли.

Аделаида отходит от Альбуса, а тот целует её на прощание, словно в последний раз.

– Обещай мне, что будешь следить за Вероникой. Следить за тем, чтобы она ничего не натворила, – её слова звучат как последнее напутствие, и Альбус ничего не может сделать, только кивает головой на каждое её слово, – обещай, что присмотришь за Малфоем. И обещай, что позаботишься о Розе. Что-то подсказывает мне, что твоя поддержка ей очень скоро понадобится.

Слизеринка просит его не идти за ней, а потом вместе с директрисой и мракоборцами уходит к лестнице, видимо, к кабинету директора.

Альбус обессилено садится у подножья лестницы, с которой они с Джеймсом спустились, и запускает в волосы пальцы. На каменный пол всё ещё изредка капают крупные слезинки. Роза садится возле него, в такой же степени потрясенная и разбитая, и берет его за руку, положив голову на плечо. Сейчас это единственное, что она может для него сделать.

Джеймс, правда, хотел сделать для брата хоть что-нибудь, хоть как-то подбодрить. Но как можно успокоить человека, с которым ты уже не разговаривал несколько лет, которого, несмотря на то, что он твой родной младший брат, ты практически не знаешь? Джеймс не смог найти ответа на этот вопрос. Он лишь стоял и беспомощно смотрел на две маленькие, не менее беспомощные и беззащитные сейчас, фигурки, которые сидели на последней ступени лестницы. Он ничего не мог для них сделать. Как бы ни хотел.

И в этот момент ему ничего не оставалось, как аккуратно потрепать Альбуса по кудрявым волосам, как в детстве, и молча уйти. Больше он ничего сделать не мог.

Джеймс не знал, который сейчас час, и даже не думал о том, что все факультеты находятся сейчас в Большом Зале. Ноги сами понесли его куда-то вглубь коридоров, потому что единственное, в чём сейчас нуждался Джеймс – это подумать. Подумать о том, что он оказался действительно отвратным братом, раз не смог как-то помочь Альбусу в такой тяжелый для него момент, раз единственное, на что он был способен – молча уйти. Снова хотелось курить, и рука непроизвольно потянулась к карману, в котором лежала смятая пачка, а в ней две-три магловские сигареты.

Джеймс остановился на лестничной площадке одной из башен, у небольшого окна, и закурил. Там, за стенами замка, солнце начинало медленно догорать, и его лучи окрашивали небо оранжево-алыми оттенками, отражались от воздушных облаков, и прятались за верхушками деревьев Запретного Леса, и всё сразу. Здесь было так беспокойно, и даже страшно, а там царили идиллия и спокойствие, и это составляло контраст настолько красивый, что им можно бы было залюбоваться, если только не учитывать то, что ты находишься не по ту сторону, а по эту.

– Я бы напомнила тебе о том, что если тебя поймают с сигаретами – здорово надерут уши, но, думаю, никому в целом замке сейчас нет никакого до этого дела.

Джеймс вздрагивает от неожиданности, и задирает голову вверх, туда, откуда доносится голос. Элизабет сидит на лестнице одним пролетом выше, и смотрит на него сверху вниз, немного грустно улыбаясь. Джеймс лишь демонстративно затянулся.

– Ладно, я, но ты-то что тут делаешь?

Джордан немного нервно усмехается и комкает листок пергамента в руках, уже через секунду выкинув его в окно. Поттер смотрит на неё с непониманием, а она только безразлично пожимает плечами, словно и не догадывается о том, что сейчас ей придется не только ответить на заданный вопрос, но и пояснить свой поступок.

– Я не увидела тебя в Большом Зале, – она смотрит на него так, словно этой простой фразы достаточно, чтобы ответить на его вопрос. Но Джеймс продолжает ждать, а сигарета медленно тлеет между его пальцами, и девушка вынуждена продолжить, – я подумала, что ты потом вернёшься в гостиную. А мне надо было побыть одной, и не могла выносить болтовню Вудов.

Молчание между ними повисло в воздухе на несколько секунд. Джеймс перевёл взгляд в окно, всматриваясь в горизонт, но всем своим видом показывал, что всё ещё слушает и слышит, и ждет дальнейшего ответа.

– И тогда я пришла сюда. Я думала… может получится что-нибудь написать, – она говорила тихо, неторопливо, словно обдумывала, что стоит сказать, а что – нет, – Я не писала песен уже, кажется, тысячу лет, а тут снова захотелось, можешь себе представить? Но у меня ничего не выходит.

Она хотела сказать что-то ещё, возможно что-то важное, возможно, какую-нибудь глупость, чтобы уйти от этой, не самой приятной для обоих, темы разговора. Но договорить ей так и не удалось, потому что Джеймс её резко перебил, и сам удивился тому, что, наконец, сказал это.

– Пойдёшь со мной на выпускной?

Лиззи замолчала и уставилась на него. Её лицо выражало непонимание и удивление, но это длилось всего секунду, а потом между её бровями пролегла небольшая складка. Девушка тряхнула головой, от чего темные кудряшки подпрыгнули, и сжала губы в линию настолько тонкую, что всем своим видом она демонстрировала, как недовольна этой идеей. Джеймс стоял и молча ждал. Сигарета всё ещё тлела.

– Ты уверен?

– Если я спрашиваю, значит, уверен. Нужен только твой ответ.

Лиззи тихо, нервно усмехнулась, и провела рукой по шее. Она ожидала любого, абсолютно любого диалога, только не такого.

– Просто… Ты же Джеймс Сириус Поттер! Да каждая вторая девушка в этом замке мечтает составить тебе компанию на твоём выпускном. А ты зовёшь меня!

Джеймс замечает, как она начинает заламывать пальцы.

– Я не та, кто тебе нужен, Джим. Позови кого угодно – и любая согласится.

– Я не хочу идти с кем угодно, – за весь её монолог Джеймс впервые подаёт голос, и звучит он слегка хрипло и настойчиво, – я хочу пойти с тобой.

Он поднимает глаза, и встречается с её взглядом. Элизабет удивлена и растеряна, ведь, она явно не ожидала такого поворота событий. Она задаёт лишь один единственный вопрос, который не в силах выразить всего, что Джеймс сейчас видит в её глазах, но, абсолютно точно, вмещает все себе все вопросы, на которые она хочет получить ответы:

– Почему?

Парень вздыхает, переминается с ноги на ногу, крутит сигарету в пальцах, от чего с неё стряхивается пепел, но с ответом временит. И только через несколько долгих секунд отвечает:

– Я не могу пригласить свою подругу?

Конечно, он хотел сказать что-то совершенно другое, что-то, намного более важное, и нужное. На его языке вертелось «Ты единственная, кто остался у меня в этом замке. Только к тебе я могу прийти и поговорить, и только ты меня поймёшь. Ты единственная, кто может поддержать меня в трудную минуту, и больше никому кроме тебя я не готов открыть свою душу. Я никогда не встречал такого человека, как ты, и, если бы Алиса Долгопупс до сих пор не грызла моё сердце изнутри – я бы совершенно точно влюбился в тебя. У меня никогда не было, и не будет такого замечательного друга, как ты, Элизабет. И я действительно не знаю, как выразить всю мою тебе благодарность».

Ни один из них не заметил, что они смотрят друг на друга, прямо в глаза, и не говорят ни слова, потому что на эту секунду каждый погряз в своих мыслях. Лиззи, кажется, уже давно приняла решение. Джеймс думает, что уже знает, каков будет её ответ. Только сейчас Поттер замечает, как закатное солнце окрашивает тёмные кудри в какой-то невероятно-красивый цвет, и насколько иначе начинают блестеть карие глаза. Но тут Джордан прерывает молчание, и её ответ просто поражает, потому, что это абсолютно не то, что он ожидал услышать:

– Тебе стоит ещё раз всё хорошенько обдумать, – девушка поднимается с насиженного места и взмахивает палочкой, от чего ворох мятого пергамента исчезает, словно его и не было, – Просто… ещё раз подумай, ладно? Обещай, что подумаешь. И, если в голову не придёт какая-нибудь очаровательная семикурсница, которая наверняка примет твоё предложение, то с тобой пойду я. В конце концов, для этого и нужны друзья, так ведь?

Элизабет обходит его, и улыбается уголками губ, и делает вид, что вовсе не замечает, как Джеймс провожает её взглядом, а потом Джордан скрывается за поворотом и выходит из башни, направляясь в гостиную Гриффиндора.

***

Только когда Роза заходит в гостиную, она понимает, что не чувствует ног. Вся тяжесть сегодняшнего дня навалилась ей на плечи, стоило только переступить порог родной общей комнаты факультета. Уизли потерянно огляделась, словно хотела найти в этой большой комнате хоть одного человека, который смог бы её сейчас понять, хоть одну родственную душу. Она заметила Молли, которая смотрела на неё из-под опущенных ресниц, но, как только кузина заметила направленный на неё взгляд – тут же отвернулась. А потом Роза заметила Хьюго.

Мальчик сидел на одном из дальних диванов и перелистывал страницы учебника по маггловедению. Надо сказать, делал он это без особого энтузиазма. Роза на негнущихся ногах, всё ещё стараясь не упасть, пошла в сторону брата. И только в тот момент, когда до заветного дивана оставалось шага четыре, Уизли заметила, что на коленях Хью мирно посапывает Лили. Роза села на пол, возле самых ног Хьюго, и прижалась лбом к его коленке. Девушка тут же почувствовала, как мальчик начинает гладить её по голове, убирая волосы с лица.

Она подумала о том, как столкнулась со Скорпиусом сегодня у гостиной Слизерина. Это произошло уже после того, как Адель увели в кабинет директора, и Роза провожала Альбуса до гостиной, потому что не была уверена в том, что он сможет дойти до неё самостоятельно. Гриффиндорка не могла похвастаться тем, что хорошо знает Альбуса Северуса Поттера, учитывая, как долго они были в ссоре, но она готова поклясться – таким разбитым она видела его впервые.

Альбус стоял у входа в гостиную и пытался отдышаться, старался выглядеть, как и всегда, потому что общество чопорных слизеринцев этого и требовало. Ты должен быть холоден и величествен, и, даже если на твоих глазах убивают лучшего друга или твою семью, на твоём лице не должен дрогнуть ни один мускул. Именно благодаря такой точке зрения Альбус, совсем не похожий ни на кого из своих сокурсников, смог продержаться в этом обществе так долго.

Роза обняла его напоследок, словно в последний раз, и, по давно забытой привычке, поцеловала брата в кудрявую макушку. Альбус дернул уголками губ, стараясь изобразить подобие улыбки, но в его зелёных глазах светилась такая благодарность, которую не нужно было дополнять улыбкой.

Проход в гостиную открылся и оттуда вышел Скорпиус. Малфой замер на месте, увидев Розу и Альбуса. В течение нескольких секунд он переводил взгляд с одного на другого, а после, практически игнорирую присутствие Розы, подошел к Альбусу, положив ладонь ему на плечо.

– Ты как?

Альбус посмотрел на него с такой злостью, что, казалось, этим взглядом можно убить, и Роза его понимала. Какое право имеет Скорпиус Малфой, после всего, что случилось, после того, как Аделаиду подставили и выгнали из школы, какое он имеет право вести себя так, словно ничего не произошло? Как он может спрашивать что-то у Альбуса, после того, как в одну из самых тяжелых минут жизни друга, даже не оказался рядом?

Альбус дернулся, скинув его ладонь, и вошел в гостиную, задев Малфоя плечом. Скорпиус и Роза остались вдвоём. Тишина начинала давить на голову, и становилась всё более и более неприятной с каждой секундой. Роза уже развернулась, и хотела уйти, как Скорпиус схватил её за руку, заставив остановиться.

– У твоего брата скоро выпускной. Ты ведь… можешь составить мне там компанию? – слова давались ему с трудом, а тон Малфоя был настолько жалок, что Роза через силу подавила в себе огромное желание вырвать свою руку и уйти, не удостоив его ответом.

– Конечно, – она говорила холодно, и даже не повернулась, только высвободила свою руку, и пошла дальше по коридору.

После встречи со Скорпиусом на душе остался неприятный осадок, и в голове Розы снова начинают крутиться мысли о том, что пропасть между ними становится только больше и больше. Грудную клетку начинает сдавливать, словно какой-то невидимый монстр вцепился в неё, и хочет задушить, сломав все рёбра.

– Роуз?

Девушка выходит из омута собственных мыслей только когда слышит обеспокоенный голос Хьюго. Она поднимает взгляд на брата, и только потом замечает, что вцепилась в собственные колени ногтями.

– Я в порядке, – гриффиндорка трясёт головой, от чего короткие рыжие пряди рассыпаются по плечам и мгновенно превращаются к синониму слова «беспорядок».

– Я знаю, – Хьюго вымученно улыбается, и в этот момент выглядит настолько взрослым, настолько серьёзным, что Роза не верит своим глазам, ведь она никогда не видела брата таким прежде, – потому что я тоже в порядке.

Только снова прижавшись щекой к ноге младшего брата, роза понимает, насколько сильно у неё пылают щеки. Удивительно, ведь она никогда не ценила Хьюго по-настоящему, и только сейчас, только в этот момент, когда она особенно нуждалась в ком-то, именно с ним, именно с Хьюго она ощущает то спокойствие, которого не могла найти весь этот долгий день.

========== Глава 20 ==========

Несмотря на все потрясения, которые произошли в школе чародейства и волшебства Хогвартс, разрушив строящийся тут несколько десятилетий порядок и спокойствие, директриса Минерва МакГонагалл всё же дала разрешение на проведение Выпускного бала для семикурсников, которого так ждали ученики самых различных курсов и факультетов.

Даже сейчас, стоя перед зеркалом в девичьей спальне, и разглядывая в отражении простенький чёрный сарафан с россыпью белых пятен-горошин, Лили всё ещё не была уверена в том, что затея директрисы хорошая. Потому что, как вся школа может веселиться в тот момент, пока Бетти ещё в Мунго, и колдомедики говорят, что, скорее всего она никогда не поправится окончательно? Как эти глупые девчонки-соседки могут обсуждать платья и маникюр, когда всего несколько недель назад в школе отравили ученицу? Как все они, каждый в этом проклятом замке, может улыбаться и смеяться, когда Альбус, её милый старший брат Альбус, ходит бледнее обычного и выглядит так, словно ноги его едва держат, и он сейчас упадёт? И только потом, много бессонных ночей спустя, она смогла понять: им всем плевать. Каждый здесь заботится только о себе, а беды других их не интересуют. И они уж точно не будут страдать по какой-то там Бетти Купер или заботиться о каком-то Альбусе Поттере. Для них главное, что они сами в порядке. От этого становилось тошно.

Только одну вещь теперь Лили знала наверняка: за этот год она повзрослела достаточно, чтобы начать смотреть на ситуацию по-другому, отбросив розовые очки.

Но, ведь она не могла обвинять МакГонагалл в том, что она приняла неправильное решение. И не могла достаточно злиться на Джеймса только за то, что он хочет повеселиться в свой последний школьный вечер, когда получит аттестат. Лили знала, что ещё вернётся в это школу в следующем году, но что-то подсказывало ей, что как раньше уже не будет.

Она собирает волосы черной шёлковой лентой, которая сильно контрастирует с рыжими волосами, а потом, посмотрев в зеркало последний раз, выходит из спальни, оставляя бессмысленные разговоры глупых соседок где-то позади. Стоит сказать, что они даже не заметили её ухода, словно присутствие юной Поттер в спальне вовсе ничего не значило и ни на что не влияло. Так оно и было.

Роза всегда говорила Лили о том, что та повзрослела слишком рано. И только сейчас она поняла значение этих слов.

Она слегка удивилась, когда в гостиной, как всегда переполненной и шумной, только сейчас намного более суетливой, столкнулась с Хьюго. Почему-то она была уверена в том, что мальчишка давно ушел. Но нет, он стоял перед ней, практически у самого входа в девичьи спальни и выглядел так, словно ждал её.