Текст книги "Семнадцатая осень после конца света (СИ)"

Автор книги: Зоя Старых

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)

16

    Когда староста убрался спать в избу, уже окончательно рассвело, и Крайняя деревня походила на площадь после ярмарки – на улицах было грязно, снег пестрел объедками, с которыми деловито разбирались сбежавшие со дворов псы. Шериф дремал, опустив голову на сложенные на столе руки. Джерри ворочался на печке. В камере сидел Сид Вереница и прижимал к шее завернутый в тряпицу кусок льда, выломанный в забытой осенью бочке.

Камера была заперта, и сбегать ему не предлагали.

– Пока тут ты в более выгодном положении, чем у отца Аманесьо. Этого достаточно? – спросил шериф, устраивая на двери камеры амбарный замок.

Сид кивнул. Что говорить шерифу, который действительно оказался человеком правильным, пока было не ясно. Разве что привет от Аркано передать, но и это лучше не прямо сейчас.

– И уясни сразу – спасать тебя не входит в мои обязанности. Так что сиди тихо и помни, что не так-то легко было выторговать твою тушу у святых отцов. Они, видишь ли, подумывали проверить божью справедливость еще раз.

– Распятием что ли? – вяло поинтересовался Вереница.

Шериф хмыкнул и больше с разговорами к несостоявшемуся висельнику не приставал.

Тот лежал на лавке и просто радовался, что остался жив.

 В тюремной избе было тепло, пахло деревом и отваром, кожей сбруи и ружейным маслом. Веренице было уютно, и постепенно, утомленный до предела событиями ночи, он уснул.

А когда открыл глаза, увидел удивительно четкие очертания подтаявшего, а потом снова замерзшего снега прямо перед носом. Это не совсем лед, он вроде бы ничем не отличается от простого снега, но сверху похож на корочку пирога и больно режет прильнувшую к нему щеку.

Вереница повернул голову и обнаружил, что у него на шее все еще болтается уродливым галстуком обрывок петли.

Снег колол щеку, из разрезанного острой льдинкой уголка рта сочилась кровь. Ее вкус  Сид чувствовал и на языке, а воздух вокруг состоял, кажется, из одного единственного запаха – гари.

Вереница подумал, что Крайняя деревня горит, а, судя по тому, как густо тянет паленым, уже догорает. Перед глазами выстроились неровные ряды обугленных печей с упертыми в небо трубами.  Сид почти увидел их, а потом спохватился – не может он ничего видеть так четко. Печи не убрались, но как будто помутнели. Сид решил, что так лучше.

Он поднял голову из сугроба. Тот правдоподобно оплавился по контуру вереницыного профиля.

Огляделся.

Деревень вокруг не было вообще – была Пустошь. Спроси кто Вереницу, чем степь отличается от Пустоши, тот бы рассмеялся. Пустошь была Пустошью, не узнать ее было невозможно, даже если не видел до этого ни разу.

На востоке начало подниматься тусклое солнце, и стоял разрушенный город. Раньше Сид городов не видел.

Город был огромен. Он загораживал горизонт и расплывчатое сияние.

Больше ничего определенного о нем Сид сказать не мог. Были какие-то конструкции, и что-то еще горело, в дыме тонули все остальные запахи, и даже он сам, казалось, перестал пахнуть вовсе.

К белому коридору Вереница уже привык, к кошмарным снам – тоже, поэтому попробовал встать и оглядеться – из поганых знамений следовало прежде всего получать информацию. Мешало только одно. Было страшно. Страшно до такой степени, что не слушались руки, которыми он скреб корку подтаявшего и снова замерзшего снега.

На шею тяжело давила все еще затянутая петля.

Когда окончательно рассвело, стало ясно, что город горит, не курится, а разгорается свежим костерком. Гул пожара разносился по всей Пустоши. Что-то лопалось, что-то взрывалось.

Вереница валялся на животе и зачарованно таращился на горящий город. Подумалось, что сон о прошлом. Только вот раньше он таких никогда не смотрел.

– Эй? – на пробу завопил Сид.

Получился то ли хрип, то ли стон. Веревка мешала. Вереница попробовал сорвать ее, но петля сидела плотно, а руки были слишком слабыми. Город продолжал гореть, постепенно наползая на Пустошь. Сиду стало интересно, доберется ли огонь до него и если доберется, насколько быстро получится ползти.

Оказалось, ноги не слушаются. Опять отключились. Или перебит хребет?

В попытках двинуться Сид вспотел, и теперь трясущейся рукой вытирал мокрый лоб. В глаза лезли грязные волосы.

– Плохо? – спросили вдруг из-за спины голосом доктора Адриана.

Сид, сколько мог, вывернул голову и скорчился – веревка впилась сильнее прежнего, она намокла и сдирала кожу. Вереница даже успел над собой посмеяться: горюет о коже, когда сломана спина.

– Вижу – скверно, – сам себе ответил доктор и наклонился к застывшему от удивления Веренице.

Тот видел перед собой не доктора Адриана из белого коридора, а потрепанного жизнью преступника Рэя Аркано, и теперь уже не оставалось сомнений, что оба они –  один и тот же человек.

– Ты? – невнятно спросил Сид.

Аркано уселся на корточки и принялся развязывать веревку на сидовой шее.

– Сам или помогли? – без особого интереса спросил он.

– Вздернули, – подсказал Сид шепотом.

– Вот оно как, – кивнул Аркано, помог Веренице приподняться и указал рукой на горизонт.

Теперь они оба сидели на земле – Аркано более ли менее прямо, Сид – мешком, завалившись на куда мельче его доктора.

– Город горит? – осторожно поинтересовался Сид, заново обучаясь дышать. Что-то мешало, хотя веревка уже валялась рядом с ними на снегу. Смотреть на остатки петли, от которой едва не подох, было почему-то проще, чем на корчившийся в каких по счету судорогах город.

– И он тоже.

И тут Сид понял, что Аркано дышать почему-то труднее, чем ему самому, и на самом деле город – это скверно. Его не потушишь, как горящий сарай, и огонь расползется. Даже по снегу, а остановить его нельзя. По законам жанра, как в книжке.

– Аркано, – Сид, скорчившись от напряжения, поднял руку и схватил доктора за воротник.

Равновесие двух полудохлых тел пошатнулось, и в итоге Сид едва не рухнул, утянув собеседника за собой в грязный снег. В последний момент выброшенная назад свободная рука помогла удержаться.

– Что тут творится, Аркано? Я помер?

– Скорее всего, – пожал плечами доктор и осторожно отцепил от своего воротника сидову руку. – И я тоже. Ты же Сид, верно?

– Вроде да,  – вздохнул Вереница. – А это что – ад все-таки есть?

– Куда ж без него.

Они некоторое время молча смотрели, что поднимается быстрее – зарево пожара или солнце.

– А дальше-то что? – наконец, выдал рациональный Вереница. – У меня как-то с воображением не очень. Адриан…  то есть Аркано…

Узкие глаза доктора округлились, это смог рассмотреть и Сид.

– Ты знаешь? – полушепотом спросил он.

И прежде чем Сид состроил полагающуюся по случаю гримасу мудреца, что-то изменилось. Пожар как будто придвинулся, и в небе не стало синевы, а дым сделался таким плотным от пепла, что оседал на коже толстым слоем.

– Поздно уже, – решил Аркано. – Уже тогда было поздно. А сейчас позднее некуда. Смотри, Сид, что будет.

Он закрыл лицо руками, в жесте отчаяния и, наверное, страха. Сид послушно вытаращился в дым, где все равно ничего нельзя было рассмотреть, но скорчившаяся фигура рядом почему-то казалась гораздо более достойной внимания.

– Вставать надо и уматывать, пока оно будет, так мы еще успеем.

– Не успеем, – в голосе Аркано Веренице чудилось упрямство задумавшего самоубийство человека. Но Сид умирать все-таки не собирался, пусть и догадывался смутно, что и так давно мертв.

В таком случае, граница оказалась весьма тонкой. Мертвое тело периодически скрючивала волна боли, проходившей от основания черепа до самого копчика, а в переносице вращался небольшой, но быстрый жернов. Сиду казалось, что мертвецы чувствуют себя несколько расслабленнее.

– И что дальше? – с упреком спросил Сид. – Сидеть вот так?

– А куда бежать? Сейчас все развалится, умрем окончательно, и станут мир и покой.

– Бред какой-то,  – признался Вереница. – Это уже бредовее некуда. Аркано, ты с ума сошел или это я ударился головой, когда сорвался с виселицы?

– Не знаю. Но вот это, – тут доктор свободной рукой – левая придерживала постоянно норовившего сложиться пополам Сида – указал на горизонт, который утонул в дыме и пламени. – Это знаешь что? Это моя работа.

Сид нахмурился.

Словно в тумане пришло воспоминание, что Аркано хотел нанять его для какой-то работы. Стало быть, всего-то требовалось поджечь разрушенный город? Нет, Сид и сам чувствовал, что проблема намного серьезнее, чем горящие развалины.

– Город запалил? – на всякий случай задал вопрос Сид.

– Мир, – поправил Аркано и снова закрыл лицо рукой.

– Было бы что разрушать, – утешил Вереница. – Вставай уже. Пойдем.

– Ты же не можешь.

– А вдруг?

И они пошли. Сид полз на прогибающихся ногах, они вообще норовили встать как угодно, только не правильно, ступни выворачивались под странными углами, проваливались в начавший таять от жара снег. Аркано, волочивший его на себе, хрипел, точно загнанная лошадь, но продолжал шагать дальше и дальше от пожара, а тот бежал за ними по пятам.

Глаза не слезились от дыма, нос давно потерял всякую чувствительность, а Сид начал вдруг понимать, что если он ляжет и скажет, что умер, то так оно и будет. Потому что все, что отличает его безвольное тело от трупа – это исключительно упрямство.

Даже не зная, за что сражается, Сид продолжал волочиться куда-то.

И тот момент, когда не стало Сида Вереницы и Рэя Аркано, а появилось что-то среднее, пустое, но в то же время удивительно правильное, пропустил. Наверное, их догнал пожар, или с неба что-то рухнуло, да, свалилась каменная плита с торчащей из краев арматурой. Ее, скорее всего, выворотило взрывом, и …

Белый коридор сиял так, что заслезились глаза.

Впервые Сид действительно увидел, как выглядит пол – не идеально гладкий, а с тончайшими границами между плитками, и как перемигиваются лампочки на дверях, и как выглядит нависающий над ним доктор Адриан.

– Аркано? – прошепелявил Сид и закрутил головой.

Он точно помнил, что Аркано был с ним – их почти что сплавило, из двух мертвых психов сделало одного, как-то так. А теперь был просто Сид, и он хорошо видел. Это так давно вывалилось за границы понимания, что Вереница решил не удивляться.

– Живой, надо же, – порадовался Адриан. – А кого ищешь? Ты один появился, как обычно. Кстати, тебя cлучаем не на костре сожгли?

Сид, которому теперь в глаза светило чем-то так ярко, что больно было даже думать, сощурился и потерял сознание.

Ричи ждал долго. Из окна наполовину ушедшей в землю избы он наблюдал, как поднимается солнце, и к небу тянутся дымы Крайней деревни, но всадник перебрался через холм только когда начало темнеть. Ехал один и никак не мог быть Сидом, это Ричи смог рассмотреть еще за час до того, как пузатая серая лошадка застучала копытами по льду болота, пожравшего когда-то деревню.

На всякий случай Ричи взял гостя на прицел. Коня он уже видел, тот принадлежал кому-то из священников, но всадника узнать не удалось. Но гораздо интереснее было, куда подевался Вереница. Они ведь сговорились встретиться в этих развалинах, не важно, удастся выкрасть Рэя Аркано или нет. То, что Сид не появлялся, могло значить только одно – его поймали. Или эта странная болезнь его все-таки доконала.

Гость мог знать.

К тому же, гость вполне мог быть этим самым Рэем Аркано.

Ричи наблюдал, как всадник медленно едет по тому, что было когда-то главной и единственной улицей. Лошадь постоянно дергала головой, требуя отдать ей чересчур сильно затянутые поводья. Настороженный, слишком напряженно сидящий в седле человек не отдавал и тоже вертел головой, явно что-то выискивая. Ричи видел, что тот заметил, наконец, виселицу с относительно свежими следами вокруг, чему-то закивал и вздохнул. Вокруг было так тихо, что Ричи, затаившийся в остатках тюремной избы, мог слышать даже это. И не сомневался, что догадайся гость и сам прислушаться чуть повнимательнее, обязательно услышал бы и его дыхание.

Поездив туда-сюда по улице, всадник все же остановился и спешился. Ричи не прятал особо своих следов, и теперь, хотя гость был и не слишком опытным следопытом, они привели того к развалинам тюремной избы. Ричи почувствовал себя неуютно и покрепче сжал ружье, хотя был уже почти уверен, что пришел не враг.

Враги никогда не были так беспечны.

Любой проводник давно бы уже обнаружил засаду и трижды изрешетил Ричи пулями вместе с кобылой, которая дожидалась тут же в избе, с завязанной шарфом мордой.

– Ричи, вы здесь?  – громко спросил гость и сперва уставился не в ту сторону.

Он не доставал оружия, оно так и осталось пристегнутым к седлу серой лошадки.

– А ты кто? – откликнулся Ричи, но своего ружья все же не опустил.

Человек развернулся, и теперь смотрел поверх головы Ричи в пустой оконный проем. Сам Ричи, наблюдавший через дыру в стене, уже знал, что ему ответят.

– Рэй Аркано. Сид Вереница сказал, что вы будете ждать меня в этих развалинах.

Ричи подумал, что этот Рэй Аркано или безнадежно глуп, или недостаточно опытен. Во всяком случае, вот так сразу выдавать все совсем не обязательно тому человеку, который его ждет… Хотя под прицелом чужого ружья из неизвестно откуда, Ричи и сам скорее всего сделал бы то же самое.

– Я Ричи, – признался он и высунулся из окна.

Запоздало подумал, что и сам ничем не лучше – а вдруг бы не только один Аркано явился в эти проклятые руины.

– Уф, – выдохнул Аркано смертельно усталым голосом. – А я уж думал, никогда вас не найду.

– Расскажи лучше, где Сида потерял? – нисколько не обрадовался Ричи.

Аркано замолчал, и Ричи совсем это не понравилось. Он решил, что давно знал – в этот раз Вереница точно сгинет, и теперь решал, как к этому относиться.

– Точно не знаю, что с ним, – уклончиво сообщил Аркано. – Послушайте, а это безопасно – вот так разговаривать посреди улицы. Меня, скорее всего, ищут.

– Рад за тебя, – пробурчал Ричи. – И дальше чего?

– Мне нужен проводник, и Сид, до того, как мы разделились, сказал, что вы мне поможете.

– Даже так?

Они покинули остатки Крайней деревни через полчаса. Ричи ехал вглубь Пустоши и убеждал себя, что поступает если и не правильно, то сообразно тому течению, которое так явно и так сильно сносит его в одну и ту же сторону – на проклятый Юго-запад.

– Черный Оазис, – уточнил Ричи, которому название разрушенного города ничего не говорило, но казалось достаточно жутким. – А ты Сиду-то сказал?

– Не успел, – признался Аркано.

Ричи чувствовал, что Аркано не хочет с ним говорить, но в то же время очень остро нуждается в его услугах. От этого было противно, и маленький, с виду совсем безобидный человечек казался ему то надежно замаскированным подлецом, то и вовсе каким-то демоном. Но вслух Ричи, конечно же, ничего такого не говорил и всячески старался вести себя лет на пять помладше своего возраста.

– То есть как? – но тут все равно не удалось скрыть беспокойство.

Странно это было – знать, быть почти что уверенным – Вереница-таки нарвался, и скорее всего, болтается уже на потеху летающим волкам, и относиться к этой мысли то ли равнодушно, то ли  с легкой печалью. И все-таки переживать: а как он там?

Как он там, правда что, на виселице?

Удобно ли висится?

Вот последняя мысль Ричи и взбесила. Так злился он всего пару раз в жизни, оба вспоминать не любил, но и теперь перед глазами у него поплыло, а руки вдруг обрели ненормальную, очень убедительную силу.

Кобыла в два прыжка догнала чуть вырвавшегося вперед  коня Аркано, и Ричи сходу, в прыжке повалил всадника на снег. Сам рухнул следом, испуганная серая лошадь отскочила, Рыжая встала на дыбы, а ее всадник с упоением дергал своего нанимателя за воротник и колотил об сугроб.

– Подставил, ага? – вопрошал Ричи, плюясь.

Лицо было красным и горело, руки работали сами, и спокойный, дьявольски спокойный голос долетел до Ричи как из-за толстой стены.

– Нет, но смог бы. Следовало не отпускать этого Сида Вереницу, но ему почему-то нужно было сбежать. И еще. Снег мягкий, так что мне почти не больно.

Ему заговаривали зубы, как делают это с детьми, когда вытаскивают, скажем, занозы. Ричи вдруг это понял, и драться сразу расхотелось. Захотелось убежать, и чтобы всего этого не было.

– Опять его куда-то понесло? – уточнил Ричи и перестал терзать дубленку Аркано.

– Точно  так, – согласился тот, полежал пару секунд, переводя дух, и медленно поднялся. – Мне нужно на Юго-запад, Ричи. В принципе, вы можете ехать за Сидом, на случай, если он все-таки нарвался на неприятности.

Ричи сплюнул на снег и задумался.

С минуту оба молчали. Аркано отряхивал одежду и подкрадывался к своей лошади, которая, перепуганная дракой, теперь испуганно прижимала уши всякий раз, когда Рэй пытался схватить поводья. Ричи сидел в снегу и ожесточенно сдирал с носа куски облезшей кожи.

– Поганые места там, – неопределенно сказал он. Сбившееся в драке дыхание позволяло скрыть позорное волнение. – Нет бы тебе на Север ехать, а?

– Не получится, – вздохнул Аркано. – Так что вы решили?

– Откажусь, пожалуй, от твоей работы, – постановил Ричи и встал. – Не серчай, но что-то мне совсем туда не хочется.

– Понимаю.

Ричи твердо знал, что поступает правильно. Страх почему-то не проходил, хотя он точно уже решил, что сбежит.

В Аркано было что-то омерзительное. Ричи пару раз доводилось видеть людей, которые кончали с собой, за день-два до их смерти. Вырученный Сидом преступник был до жути на них похож. И что плохо было в самоубийцах, они порой тянули за собой и других, тех, кто умирать вовсе не собирался.

– Нет, правда, города эти… – зачем-то продолжал Ричи, усаживаясь в седло. – У тебя припасов-то хватит?

– Есть маленько. Стрелять умею, если что. Кстати, а Юго-запад там? – спросил Аркано таким беззаботным тоном, что Ричи сделалось совсем стыдно.

– А где ж еще. Ну, удачи! – промямлил он.

Страх рос, растекался по телу, и Ричи даже думать не хотел, чего именно так боится – человека или места. И верилось, что и место, и человек –одно и то же.

Пускать и без того усталую лошадь с места в галоп – глупо, но эффектно. Ричи постарался как можно скорее сгинуть из поля зрения двинувшегося шагом Аркано. Потому что очень не хотел, чтобы тот увидел: скачет Ричи на Северо-восток, и явно не собирается заезжать в  Крайнюю деревню.

Впереди ждала новая жизнь.

Ричи знал – он испугался слишком сильно, чтобы продолжать. По-хорошему, следовало вообще остаться на Последнем хуторе, а не мчаться за Вереницей. Что ж, прощальную услугу он ему оказал, а теперь пора сворачивать со скользкой дорожки.

Через час Рыжая упала и уже не смогла подняться.

Оставшись без лошади на полпути между Последним хутором и поворотом на Северо-восточную дорогу, Ричи пошел пешком. Седельные сумы, перехваченные на манер рюкзака, били его по плечам, он вспотел, несмотря на мороз, и беспрестанно бранился. Было жалко лошадь, хотелось выпить и передохнуть, но Ричи успокаивал себя тем, что легкой дороги в хорошую жизнь не бывает.

На всю стаю волков, пришедшую со стороны Пустоши, у него не хватило патронов. Последним, что успел подумать Ричи, было собственное же предупреждение – нельзя  в степи одному.

Сид Вереница уехал через две недели, когда священная инспекция благополучно покинула Крайнюю деревню и отошла достаточно далеко, а страсти по поводу несостоявшейся казни улеглись.

Первую же неделю, пока подживала изрядно пострадавшая шея, Вереница отсиживался в тюремной избе, отбывая назначенное ему шерифом наказание. Винсент рассудил, что если произошло чудо, то негоже запрещать впечатлительным деревенским гражданам на него посмотреть. Вот и терпел Сид, пока из-за решетки на него таращились то с недоверием, то с явным желанием потыкать пальцем – а настоящий ли, а правда ли сорвался с виселицы, а как это так, что бог спас бандита.

В свободное время Сид помогал не до конца еще выздоровевшему Джерри управляться на конюшне и готовил еду. На исходе недели, когда экскурсии практически сошли на нет, Винсент открыл камеру и отошел в сторону, словно бы опасаясь, что Сид выбежит из нее точно также, как пытался сбежать из шерифовой конюшни Изверг всякий раз, когда Джерри приоткрывал дверь денника больше чем на полметра.

– Догоняй Аркано. Сдается мне, ты ему сейчас нужен.

– Он мне тоже, – себе под нос согласился Вереница, и постарался свой недавний сон не вспоминать.

Даже если внушить себе, что горящий вокруг мир и падающие на голову небеса были лишь игрой воображения, мало ли, что может привидеться, когда придушит петлей, сон все равно оставался слишком жутким. Н_к_н_и_г_о_ч_е_й._н_е_т_ астолько, что у Сида немели колени, и  противно ныло там, куда в том сне угодила тяжелая плита и перебила позвоночник, и пришлось ходить уже так, раздавленным, гадая в панике, почему до сих пор не мертв.

– Забирай уже своего тяжеловоза. Он мне чуть стену в конюшне не проломил, – продолжал между тем ворчать шериф. – Экая зверюга. Я и не думал, что такие еще остались. Копыта с тарелку!

– А карабин? – явно довольный похвалой в адрес своей лошади спросил Сид.

– Джерри…

Помощник выскочил не из-под земли, но из погреба, с почтением держа завернутый в тряпку сидов карабин. Сид винтовку узнал по запаху и очень обрадовался, дедово наследство входило в тот короткий список вещей, что у Вереницы обозначались как «свое» и утере не подлежали.

Шериф поставил перед Сидом седельные сумки.

– Пока ты не ушел, я все хотел спросить кое-что, – шериф указал на сумки. – Книги-то тебе зачем?

Сид вздохнул.

– Жалко, шериф, мало мы с вами поговорили. Я сейчас вижу, что много потерял. А книги я читаю.

Сид бы много отдал, чтобы поглядеть на выражение лица того человека, который хоть и вытащил его из-под виселицы, но так до конца и не понял, почему. Вереница пару раз пытался спросить, и в ответ получал лишь невнятные рассуждения о справедливости. Попытки цинично поймать шерифа на слове вели к трудотерапии, и в конце концов Сид решил, что ему это интересно куда меньше, чем понять, какого ляда понадобилось от его мозгов доктору Адриану и некоему Рэю Аркано, который в общем-то, скорее всего тоже доктор Адриан.

– Читаешь, значит, – Винсент, кажется, тоже сдался. – Ладно, Сид Вереница, ступай с миром. Только будь впредь осторожнее, потому что далеко не в каждой деревне староста будет рисковать своим постом и портить тебе веревку.

Сид подавился воздухом.

– Староста?

– Староста, только лучше не надо заходить и благодарить его. Он не ради тебя старался.

– Арк… – начал было Сид, но тут же вспомнил, кто предпоследним собирался на виселицу, хмыкнул и пожал плечами. – Странно все.

– Это уж точно. Разбирайся, – обнадежил Винсент. – Все, вали.

– Выпроваживаете? А вдруг я еще не поправился?

– Как вариант, можешь посвататься к одной из старостиных дочек, – пригрозил шериф.

Вереница буркнул что-то насчет незавидности себя как жениха, потом незнамо где подхваченным жестом отдал Винсенту честь, подмигнул Джерри и, подхватив свое барахло, вывалился из избы.

Утренний мороз оглушил его –  температура ушла далеко вниз от той, при которой через пять минут синеют голые пальцы. Крайняя деревня пахла паршиво. Вереница сплюнул и отправился в конюшню за Извергом.

КОНЕЦ 1 части.