Текст книги "Три апельсина (Итальянские народные сказки)"

Автор книги: Зоя Задунайская

Соавторы: Наталья Гессе
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)

Дурман-трава

астала ночь бродячего торговца в пути. Вот он и свернул в деревенскую тратторию. Торговец поставил в угол короб, в котором носил товары, и попросил хозяйку приготовить ужин.

Хозяйка отправилась в кухню, чтобы зажарить яичницу со свининой. Разжигает хворост в очаге, а сама думает: «Хотела бы я знать, что у постояльца в коробе».

Жарит яичницу, а про себя приговаривает: «Короб-то, видно, полон всякой всячиной. Когда его торговец в угол ставил, пол так и задрожал».

Подает хозяйка сковородку постояльцу, а сама на короб косится. «Какой кому прок от этого короба! Одна хозяйка ленточку купит, другая – пряжку… Весь товар и разойдется по мелочам. А если бы все это да в одни руки… В мои, например!»

Тем временем постоялец съел яичницу, вытер сковороду коркой хлеба и задремал тут же на скамье.

А хозяйка побежала к своему мужу и зашептала:

– Ох, если б ты знал, чего только нет в коробе у торговца! И тебе на куртку да штаны хватило бы, а обо мне и говорить нечего! Уж я бы себе нашила платьев! Как сделать, чтобы торговец ушел, а короб остался?

– Ничего нет проще, – ответил муж. – Подлей ему настоя дурман-травы. Кто хоть каплю этого настоя выпьет, у того память так и отшибет. Постоялец уйдет, а короб забудет. Вот он нам и достанется.

Жена очень обрадовалась. Побежала она на луг, нарвала дурман-травы, заварила ее в чайнике и влила в стакан вина три капельки настоя.

А торговец все спит да спит на скамейке. Хозяйка растолкала его и говорит:

– Проснитесь, синьор, я вам принесла стакан вина.

– Так ведь я вина не заказывал, – удивился торговец.

– У нас в траттории такой порядок, – объяснила хозяйка, – кто закажет яичницу, тот бесплатно получает и вино.

– Хороший у вас порядок! – воскликнул торговец и залпом осушил стакан.

Потом он лег поудобнее и захрапел опять.

Хозяин и хозяйка тоже улеглись, но сон к ним не шел. Всю ночь они шептались, как распорядятся нежданным богатством. Заснули оба только под утро. А проснулись от того, что солнце так и било им в глаза.

Хозяйка встала, заглянула в комнату, где спал постоялец, и принялась бранить мужа.

– До седых волос дожил, а все чужим россказням веришь и мне голову морочишь. Старый ты дурак! Скажи, что твоя дурман-трава стоит! Нет ведь короба, унес его постоялец.

– Ну, короб унес, – значит, что-нибудь другое забыл, – сказал муж. – Дурман-трава свое дело непременно сделает.

– Да говорю тебе, – ничего он не забыл! – закричала жена.

– Не может этого быть, – твердил муж, – раз отвара хлебнул, должен забыть.

Тут жена хлопнула себя по лбу.

– Так оно и есть!

– Вот видишь, я прав, – сказал довольный муж. – Что же он такое забыл?

– Забыл заплатить за ужин и ночлег, вот что он забыл!

Богатое приданое

ахотела Метелица-Бореа выйти замуж. Полетела она к Сирокко – южному ветру – и говорит: – Дон Сирокко, не хочешь ли на мне жениться?

А Сирокко о женитьбе и не думал. Он любил вольную жизнь. То в Африку слетает, то над морем носится – на что ему жена! Поэтому он ответил:

– Э, донна Бореа, когда два бедняка женятся, они богаче не становятся. У меня ничего нет, да и ты приданым не богата.

– Как это не богата! – обиделась Бореа. – У самого богатого короля нет столько золота, сколько у меня серебра.

И тут Бореа принялась дуть изо всех сил, так что у самой дух захватило. Ну, а всякому известно, что бывает, когда задует Метелица-Бореа. Дула она три дня и три ночи. Покрыла снегом холмы и долины, припорошила крыши домов и деревья. Блестят на солнце снежинки, искрится иней, словно чистое серебро.

– Ну, что, дон Сирокко, разве бедное у меня приданое? Разве мало у меня серебра?

Сирокко ничего не ответил, только усмехнулся и тоже принялся дуть. Дул он всего один день и одну ночь. И растопил весь снег до последней снежинки. А потом спрашивает:

– Так как же, донна Бореа, пойдешь за меня замуж?

– Что ты! Что ты! Мне нужен муж бережливый. А ты все мое приданое за одни сутки промотал. Не пойду за тебя.

С тех пор Бореа рассыпает свое серебро только тогда, когда Сирокко носится где-то далеко.

Ученый кот

ассказывают и пересказывают, что некогда жил в Палермо принц, который похвалялся, что может весь свет переделать по-своему. И правда, во дворце его творились диковинные вещи. Лошадь он научил есть мясо, собака у него жевала сено, а осел плясал тарантеллу, колотя по бубну копытом.

Но больше всего гордился принц своим котом.

Десять ученых в пышных париках и черных мантиях потратили десять лет, чтобы обучить принца всем наукам, приличествующим его высокому званию. А принц положил еще больше труда, чем десять ученых за десять лет, чтобы кот позабыл о том, что он кот. Когда принц, наконец достиг, чего хотел, он сказал своим друзьям:

– Приходите ко мне завтра на ужин и вы убедитесь, что, если очень постараться, можно превозмочь природу. Это докажет вам мой ученый кот.

Друзья приняли приглашение. Один из них, человек умный и догадливый, подумал так: «Если речь идет о коте, то не плохо на всякий случай запастись мышкой!»

Так он и сделал.

На следующий день все собрались в парадном зале дворца. Там был накрыт пышный стол. А посреди стола неподвижно, как деревянная статуя, стоял на задних лапах ученый кот и держал зажженную свечу.

Когда гости уселись за стол, слуги начали вносить на золоченых блюдах кушанья, приготовленные из мяса, дичи и рыбы. От блюд поднимался такой вкусный запах, что у приглашенных потекли слюнки. А кот? Кот даже усом не повел. Не шелохнувшись, он продолжал держать горящую свечу.

Принц обвел всех торжествующим взглядом.

– Ну, что я вам говорил! – воскликнул он. – Не правда ли, искусство выше природы!

– Конечно, конечно! – закричали восхищенные гости.

Только один из них промолчал. Он положил рядом с собой широкополую шляпу, украшенную перьями, и незаметно пустил под нее мышку.

Мышка, почувствовав себя на свободе, живо высунула из-под шляпы остренькую мордочку. Едва кот завидел мышку, как забыл разом все, чему обучил его принц с таким трудом. Свеча полетела в сторону, зазвенели разбитые бокалы, а кот схватил мышку и убежал с ней, задрав хвост.

Так принцу и не удалось не то что весь свет, а даже кошачью природу переделать на свой лад.

Королевские узники

давние времена в Италии было так: что ни город, то королевство, а что ни королевство, то и король.

Вот в одном таком городе умер старый король и его корону надел сын. Первым делом молодой король решил осмотреть свои владения.

В сопровождении первого министра и главного советника он объехал на белом коне свое государство, благо оно было невелико. Выехал он в полдень, а вернулся в замок, когда солнце еще не закатилось.

Молодой король сел на трон и спросил:

– Все ли мы осмотрели?

– Нет, не все, – ответили первый министр и главный советник. – У вашего королевского величества есть еще королевская темница, а в ней королевские узники.

– Я непременно должен сейчас же осмотреть ее! – воскликнул король, вскакивая с трона.

– Но ведь уже стемнело, – возразил первый министр.

– Вздор, – ответил король, – если это настоящая темница, то в ней и днем темно. Прикажите слугам зажечь факелы и ведите меня.

Гремя цепями, оборванные, изможденные узники выстроились в ряд перед королем.

– За что ты осужден? – спросил король у первого.

– О, ваше королевское величество, я ни в чем не виноват. Меня схватили на улице и бросили в темницу.

– Какое преступление совершил ты? – спросил король у второго.

– Никакого, – ответил узник, обливаясь слезами. – Меня схватили, когда я мирно обедал в кругу своей семьи, и бросили в темницу.

– Ну, а ты? – спросил король у третьего.

– Небо видит, что я заточен понапрасну. Меня подняли среди ночи с постели и бросили в темницу.

Четвертого, пятого, десятого спросил король, и все они клялись, что не знают за собой никакой вины.

Наконец король подошел все с тем же вопросом к последнему узнику.

– Ваше королевское величество, – сказал тот, – я совершил много преступлений. Я крал, грабил и убивал.

– Ах, негодяй! – закричал король. – Как же ты смеешь находиться среди хороших, честных людей. Я не позволю тебе портить моих королевских узников. Убирайся из темницы!

И король приказал снять с него цепи и выгнать вон.

Человек, который искал бессмертие

ил некогда в великом городе Риме ученый. В голове у него умещалось столько премудростей, что называли его не иначе, как «Грантэста», а это значит: «Большая голова». Три года он изучал медицину. Он знал названия всех болезней на свете, даже таких, которыми никто никогда не болел, и названия всех лечебных трав, даже таких, которые нигде не росли. Три года он изучал историю и мог без запинки сказать, что произошло в такой-то день, в такой-то час тысячу лет, пятьсот лет и триста лет тому назад. Но если кто-нибудь пробовал рассказать ему, что случилось вчера или сегодня в Риме, Грантэста затыкал уши.

– Какое мне дело до всех этих мелочей, – говорил он. – Это станет интересным через триста лет.

Три года он изучал астрологию[2]2
  В средние века верили, что по расположению звезд можно предсказать судьбу человека. В те времена существовала даже такая «наука» – астрология.


[Закрыть] и мог дать ответ, под какой звездой лучше родиться, чтобы быть удачливым, а с каким небесным светилом не стоит даже и связываться.

Потом Грантэста изучал географию и математику. Он постиг бы еще много других наук, если бы не случилось вот что.

Грантэста вспомнил однажды, что в далеком горном селении живет его старая мать и что он лет десять не видался с ней. Он нехотя оторвался от книг, велел оседлать мула и поехал.

Путь был не близким. Грантэста ехал не спеша и думал о том, что он постиг все тайны мира вещей и мира живых. Сердце его было преисполнено гордости, а ум – покоя. К вечеру мул поравнялся со стариком, медленно бредущим по дороге.

– Куда едешь, сынок? – спросил старик.

– Зачем тебе это знать? – неприветливо отозвался Грантэста.

– Видишь ли, я устал и хотел бы хоть часть дороги пройти, держась за стремя твоего мула.

– И ради этого ты прервал размышления великого Грантэсты? – надменно сказал ученый. – Не тревожь меня, ступай прочь.

Старик спокойно ответил:

– Пусть так. Я не буду больше тревожить тебя. Но пролетят годы, как быстрые птицы, ты станешь старым и немощным. Может, тогда ты поймешь, что мудрость и доброта ходят рука об руку. Но окажется поздно. Страшно тебе будет умирать, глупый Грантэста, считающий себя умным.

Грантэста проехал мимо старика и вдруг остановил мула.

– Что такое болтал этот нищий о смерти? – воскликнул он. – Он сказал: ты умрешь. И ведь это правда. Зачем же я столько учился? Я не хочу умирать.

Тут Грантэста повернул своего мула, хлестнул его и поехал назад, в Рим. О матери он даже не подумал.

С тех пор Грантэста забыл обо всех науках. Как крот, он рылся в пожелтевших рукописях, в полуистлевших пергаментах. И вот в одной старинной книге он прочел о долине бессмертия и об озере бессмертия. Грантэста выучил наизусть все, что там было написано, и отправился на поиски.

Он странствовал так долго, что потерял счет дорогам, неделям и месяцам. Мул его пал, сапоги истоптались, одежда обветшала. Но Грантэста все шел и шел вперед.

Наконец, одолев горный перевал, он спустился в долину. Она лежала среди диких скал, как в согнутой ладони, зеленая, веселая, прохладная. В ней пели птицы и ручьи.

– Э, – сказал Грантэста, – не это ли место я ищу? Может, здесь не умирают!

– Не умирают… – откликнулось ему в ответ.

Грантэста не знал – эхо это или голос гор. Так или иначе, но он остался в долине.

С каждым днем он убеждался, что это и впрямь та долина, о которой он прочел в старинной книге. Трава тут не увядала, листья не желтели и не падали, даже синий мотылек, чья жизнь измеряется часами, порхал и порхал над одним и тем же цветком.

Незаметно текли дни, месяцы, годы. Грантэста не скучал. Он вел с собой длинные беседы, задавал себе мудрые вопросы и придумывал мудрые ответы, – словом, был вполне доволен своим собеседником.

Но вот однажды, в жаркий день, когда солнце стояло в зените, на долину налетел черный вихрь. Небо потемнело и затянулось низкими сизыми тучами, апельсиновые деревья гнулись под натиском бури, вода в ручьях покрылась мутной пеной.

Грантэста в растерянности озирался кругом.

Ветер затих так же внезапно, как налетел. Тучи рассеялись в одно мгновение, и солнце снова ярко засияло на небе.

И тут Грантэста увидел что-то, что показалось ему страшнее бури. К долине приближалось чудовище, летевшее быстрее, чем луч света. У него были кожистые крылья, бородавчатый мягкий живот и огромная пасть с торчащими зубами.

Чудовище облетело долину и опустилось на скалу. Оно подобрало своей пастью одну-единственную песчинку и снова взмыло вверх.

Грантэста закричал вслед:

– Что тебе нужно было здесь, мерзкая тварь? Ты напугала меня. Стоило ли поднимать такой шум из-за ничтожной песчинки!

Но чудовище уже улетело. А на вопрос Грантэсты медленным гулким голосом ответила самая высокая гора.

– Все идет своим чередом. Раз в тысячу лет прилетает посланец времени и уносит с собой одну песчинку. Когда все горы, что вздымаются выше облаков, по песчинке будут рассеяны во все четыре конца света, погибнет эта цветущая долина.

– Как?! Значит, здесь нет бессмертия? – воскликнул Грантэста.

– Не тревожься, человек. Миллионы миллионов лет протекут, прежде чем ты увидишь, как посланец времени уносит последнюю песчинку. Только тогда твои глаза закроются навеки.

– Нет, – сказал Грантэста, – мысль о смерти – уже смерть. Мне нужно настоящее бессмертие. В книге было написано еще про озеро, пойду его искать.

Как он его искал, – долго рассказывать. По пути он видел много озер. Но все это были обыкновенные озера, только на то и годились, чтобы рыбу в них ловить. Наконец он подошел к озеру, огромному, как море. Три реки катили в него воды, и каждая из них принимала по пути тысячу притоков. На берегу озера рос старый дуб, тень которого могла бы покрыть целое селение. Под этим дубом Грантэста сел отдохнуть.

Вдруг дуб заговорил скрипучим голосом:

– Эй, ты, человек внизу, уходи отсюда. Смертным здесь нечего делать. На этих берегах не умирают!

Ох, как обрадовался Грантэста! От радости он даже расцеловал шершавую кору.

– Не ворчи, старик! – сказал Грантэста дубу. – Мы тут с тобой заживем превесело. Я ведь это озеро давно ищу!

Едва он успел договорить, как небо разом потемнело. Озеро вздыбилось, словно спина дикого зверя, а дуб затрясся всеми ветками и всеми листьями.

И вот Грантэста увидел, как в нескольких шагах от него село страшное чудовище – посланец времени. Оно взяло в свою пасть одну-единственную каплю воды, из озера и, взмахнув крыльями, устремилось ввысь.

Грантэста сжал кулаки и погрозил дубу.

– Отвечай, деревянный чурбан, зачем прилетало чудовище? Ты сказал, что здесь не умирают. Значит, ты обманул меня?

– Миллионы миллионов лет протекут, прежде чем посланец времени унесет последнюю каплю воды и жизнь замрет на этих берегах. Это ли не бессмертие, смертный?

– Нет! – закричал Грантэста. – Оставайся здесь со своей жалкой вечностью, которой рано или поздно придет конец. А я ухожу отсюда искать настоящее бессмертие.

И Грантэста снова отправился в путь.

Он спускался в глубокие ущелья, поднимался на вершины гор, пересекал пустыни. Вот он добрел до берега моря. Дальше идти было некуда. Грантэсту охватило отчаяние и злоба. Он сорвал с пальца золотое кольцо и швырнул его в волны, воскликнув:

– Говорят, за морем живут феи. Уж они-то наверно бессмертны. Пусть та фея, которая найдет мое кольцо, покажет мне дорогу в свою страну.

Грантэста сидел на берегу до самого вечера. Когда сумерки уже сгустились, мимо него прошла женщина с вязанкой хвороста. Она сказала:

– Ты, видно, идешь издалека. Если хочешь, можешь переночевать в моей хижине. Я бедная вдова рыбака, но клок соломы, чтоб не так жестко было спать на полу, у меня найдется.

Грантэста отправился за женщиной в ее жалкую хижину, где она жила со своим маленьким сыном.

Усталый Грантэста быстро уснул. Ночью ему приснилась фея. Она молча показала орлиное перо и исчезла.

Скоро Грантэста проснулся и услышал плач. Это плакала вдова рыбака.

– Ах, добрый прохожий, – сказала она, увидев, что Грантэста уже не спит, – заболел мой сыночек. Не знаешь ли какого-нибудь снадобья против злой болезни?

– Я знаю все снадобья на свете, женщина, – ответил Грантэста. – Сейчас я посмотрю твоего сына.

Он хотел подойти к мальчику, как вдруг взгляд его упал на орлиное перо, лежавшее возле него на полу.

«Конечно, это то самое перо, что держала в руках фея!» – подумал Грантэста и спросил у женщины:

– Скажи, нет ли у вас в окрестностях орлиного гнезда?

– Есть, синьор, – ответила вдова рыбака, – направо от двери вьется тропинка. Если пойти по ней, придешь к утесу. На утесе и живет орел. А что, синьор, орел может помочь моему мальчику?

– Не приставай ко мне с пустяками. Мне не до тебя.

– Но мой бедный сыночек! Он горит, словно в огне…

Однако Грантэста ничего уже не хотел слушать. Он зажал в руке перо и выбежал из хижины. Свернув по тропинке направо, Грантэста дошел до утеса и принялся карабкаться вверх, цепляясь за выступы и расселины. На вершине он и вправду увидел орлиное гнездо. Сейчас гнездо было пусто. Грантэста сел на камень и стал ждать.

Орел прилетел в полдень. Еще издали он приметил непрошеного гостя и грозно заклекотал. Он растопырил когтистые лапы, чтобы расправиться с человеком, осмелившимся приблизиться к его одинокому жилищу. Но Грантэста поднял высоко над головой подарок феи – орлиное перо. И орел смирился.

– Друг феи – мой друг, – сказал он. – Что тебе надо от меня?

– Я хочу в страну фей, – ответил Грантэста.

– Хорошо, я отнесу тебя туда, – согласился орел. – Садись ко мне на спину.

Грантэста сел на спину птицы, крепко уцепился за перья на ее шее, и они поднялись в воздух.

Путь их был долог. Они пронеслись над морем, пролетали над высокими горами и широкими равнинами, над реками и озерами. Потом Грантэста снова увидел под собой море. Орел замедлил полет и опустил свою ношу на цветущем острове посреди океана Грантэсту встретила фея, та самая, что приходила к нему во сне. На пальце у нее блестело кольцо, которое Грантэста бросил в море. Так Грантэста попал, наконец, в страну бессмертия.

Что за чудесный это был край! Цветы пели здесь, как птицы, а нежное оперение птиц напоминало лепестки цветов. На тиграх ездили верхом, с волками и медведями играли в прятки. Фея и ее сестры жили превесело. С утра до ночи они распевали песенки и плясали, а в лунные вечера водили хороводы.

Сколько прошло так времени, Грантэста не знал, потому что в краю бессмертия незачем считать минуты, часы и дни.

Но вот, хотя все кругом было полно безмятежности и покой, в душу Грантэсты запала тревога. Может, ее принесло ветром с земли людей, которых он покинул, может, она родилась в нем самом. Грантэста вдруг вспомнил о матери, ради которой пустился в путь из великого города Рима. Он захотел увидеть ее.

Фея долго отговаривала его, но он стоял на своем. Тогда фея подвела к нему крылатого коня и сказала:

– Конь отнесет тебя, куда ты пожелаешь. Но помни, что твоя нога не должна касаться земли.

Грантэста, радостный, – вскочил на коня, и они помчались.

С трудом узнал родную деревню Грантэста, так она изменилась. Подъехав к первому дому, он спросил, где живет старая Джованна, его мать. Но крестьянин ответил:

– Что? Старая Джованна? У нас в селе такой нет. Но что-то, помнится, я о ней слышал. Спроси кого-нибудь из стариков, может, они знают.

Привели самого древнего старца.

Грантэста повторил свой вопрос.

Старик долго припоминал, потом кивнул головой.

– Я слышал о ней от своего деда. Хорошая она была, говорят, женщина, добрая и сердечная. Вырастила она сына, а тот уехал и, видно, позабыл о ней. Так она, бедная, и умерла в слезах и горе.

– А как звали ее сына? – спросил Грантэста.

– К чему помнить имя дурного человека, – ответил старик.

– Но ведь он великий ученый.

– А что он сделал доброго для людей?

– Он искал и обрел бессмертие.

– Для одного себя? Мудрено ли, что люди не помнят его имени, если он не думал о них. Он ничтожнее мухи.

– Глупый старик! – закричал ученый. – Меня, Грантэсту, ты осмелился сравнить с ничтожной мухой!

Не помня себя от гнева, он спрыгнул с коня, чтобы проучить обидчика.

Но в тот же миг крылатый конь исчез, а Грантэста рассыпался в прах, стал горсткой пыли. Налетел легкий ветерок и развеял пыль. Не осталось и следа от бессмертного Грантэсты.

Кочан капусты

самого моря стояла старая-престарая хижина, а в хижине жил старый-престарый рыбак со своей женой. Были они бедняки. Наловит старик рыбы, старуха сварит уху – тем и сыты.

Вот однажды вернулся старик вечером с рыбалки домой, принес десяток макрелей. Старуха уже и котелок на уху приготовила, да вдруг посмотрела на рыбу и разохалась:

– Каждый день рыба да рыба! Как же она мне надоела. До смерти мне капустки хочется.

– Не дури, жена! Есть рыба, и то хорошо.

Вздохнула старуха и принялась раздувать огонь в очаге.

Тут заговорил старик:

– Мне и самому капустки до смерти хочется…

– А где ее взять! – отозвалась старуха. – Был бы у нас огород. Вон у соседки какие кочаны на грядках сидят, большие да круглые, что поросята!

– Так то у соседки! А море не огород, его не вспашешь, волны – не грядки, их не засеешь. Э, да что с тобой говорить! Пойду сети на просушку развешивать.

Вышел старик из хижины, остановился за дверью и раздумался: «Жалко мне мою старуху. Хоть бы раз ее капусткой побаловать. А не забраться ли мне в соседский огород? Вечер темный, кто меня там увидит».

Решил так старик и пошел по тропинке.

А старуха тем временем тоже раздумалась: «Жалко мне моего старика. Хоть бы раз его капусткой побаловать. У соседки капуста хороша уродилась. Одним кочаном меньше, она и не заметит».

Подумала так старуха и побрела к соседскому огороду.

Немного прошло времени – вернулся старик домой, хмурый, как осеннее море. А следом за ним и старуха пришла, дрожит вся, что пожелтевший лист на ветру.

Старик на старуху набросился:

– Я из-за тебя чуть со стыда не умер! Капусты ей, видишь, захотелось! А я, старый дурак, и отправился в чужой огород за капустой. Нагнулся кочан сорвать, гляжу – женщина над грядкой наклонилась, не иначе, как хозяйка. Пустился я назад, едва меня ноги домой принесли. И все ты виновата!

– Я же у него и виновата! Да я сама от страха опомниться не могу. Зашла я в соседский огород для тебя кочан срезать, гляжу – мужчина на грядке копошится, не иначе, как хозяин. Я бежать. До сих пор ноги подгибаются.

Тут отворилась дверь, и в хижину вошла соседка, та самая, у которой в огороде капуста на диво уродилась.

Рыбак и его жена так и обмерли. А соседка сказала:

– Каждый день у нас капуста да капуста. До смерти нам с мужем рыбы захотелось. Не дадите ли нам на уху?

Старик обрадовался.

– Бери, бери, сегодня хорошая макрель уловилась!

Взяла соседка рыбу и сказала:

– Не обидьте и вы нас. Принесла я вам капустки, самый лучший кочан выбрала.

Рыбак и его жена переглянулись.

Сварила старуха на ужин душистую капустную похлебку. Начал рыбак есть и вдруг опустил ложку.

– Постой, постой, жена! Ты с какой стороны зашла на огород?

– С левой.

– Ну, значит, нам обоим стыд старые глаза застлал. Я-то на чужой огород справа заходил. Вот и не узнали мы друг друга. Только страху натерпелись. А чего бы проще – пойти попросить капустки. Соседка-то умнее нас оказалась!