Текст книги "Экиопщик (СИ)"

Автор книги: Зинаида Порохова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

  – Зачем приглашали?

  – Разве ты не догадываешься? – хмыкнул он. – Потому что общение с ней наполняет их души любовью и верой в людей. Можешь представить, как мир расцвёл от такого общения?

  – Примерно как от моего танца в солнечных лучах? – улыбнулась эта любительница зависать в стратосфере. – Сожалею, что я не слышала их разговора. Выходит, несравненно киты лучше людей, которые их убивают. И которые способны отдавать маленьких детей на поругание, сопроводив лживыми бумажками. Правильно, что учёные отдают предпочтение китам.

  – Виноват дефицит люб...

  – Не хочу этого слышать! – закрыла руками уши Инеса. Хотя и без них ей был слышен даже полёт комет за миллионы парсек отсюда. – Не надо прятать за красивыми словами обречённость подобной цивилизации!

  Она даже не заметила, как вокруг неё возникло свечение, в котором замелькали точечные разряды.

  – Инеса! Вспомни! Мы – иммологи! Исполняем функцию наблюдения за развитием человеческой цивилизации. И только.

  Та отвела руки и сердито взглянула на него. Затем выдохнула и тихо сказала:

  – Я иммолог. Зло порождает зло. Оно губит всё живое. Любовь лечит любые раны и порождает жизнь. Любовь существует, пока есть жизнь. Пусть всё идёт, как идёт...

  – И пусть будет, что будет! – подхватил Марселло.

  – Давай ещё кого-нибудь спасём, – улыбнулась Инеса. – Надеюсь, что мне станет лег..., что мои разряды нейтрализуются.

  – Обязательно, Инеса. Мы именно это и делаем.

  Глава 25

  Тони исчезла с видеоэкрана.

  Монтэ-Гюст осмотрелся.

  Ему показалось, что он долгое время болел, смутно понимая окружающее, и теперь выздоровел. Но он не болел и вообще отличался хорошей физической формой. Иначе б его не взяли в службы ЭкИоП, славящиеся стрессовыми ситуациями и перегрузками – как моральными, так и физическими. Тогда что же с ним было?

  А, он понял – всё дело было в Тони.

  Его болезнь называлась Тони-Миэла Аанимэ. Новое слово в медицине – лихорадка и бред, вызванные влюблённостью в стажёрок. Или кто она там на самом деле. Судя по тому, что Тони нашла номер его контакта и узнала, куда направили команду девонцев, она не меньше, чем личный помощник Главы Совета Иерархов. Или... как там называют работников Карантинной Службы? А, вспомнил – поисковик. Но, насколько ему известно, туда стажёрок не берут, а только опытных специалистов. Ну, ладно. Неважно это. Главное, что любовная лихорадка его немного отпустила. И, скорее всего – временно. Ведь с Тони всегда непросто – сегодня она тебе звонит, а завтра скажет, что не знакома с тобой. Но всё же, после того, как он поговорил с Тони, Монтэ-Гюст почувствовал себя гораздо лучше...

  А что тут вокруг него происходит? Кажется, пока он, тоскуя по незабвенной Тони, пребывал в состоянии лихорадки, многое прошмыгнуло мимо его внимания.

  Надо восстановить утерянное.

  Монтэ-Гюст торопливо вылетел из каюты и направился к рубке. Это было легко – он, как всегда, оседлал свою миниатюрную платформу – ПаФ-мини. Которая удобно трансформировалась в ровную площадку или в удобное сиденье, мгновенно реагировала на приказы и легко исполняла любые виражи. Благо – высота коридоров в Звездочёте их позволяла, а примагничивание подошв к ней удерживали от падений при рисковых поворотах. Учитывая, что Звездочёт, в отличие от маленьких и юрких исследовательских кораблей, имел длину сто двадцать земных кэмэ, а ширину сто, ПАФ помогал быстро добираться вечно спешащим девонцам в нужный отсек корабля. Конечно, имелись ещё транспортные ленты, бегущие по коридорам корабля в двух направлениях, но их скорость была не велика. К тому же на них вечно громоздились какие-то коробки и грузы, транспортируемые самодовольными никуда не спешащими техно-роботами. Так что верткая и мобильная ПАФ выручала девонцев как в Звездочёте, так и в рейдах на планеты. А ботинки-скафандр, намертво примагничиваясь к ПАФ, делали наездника похожим на кентавра. Так, кажется, звали этот гибрид гоминида и коня, созданного юкайцами, тайными жителями Земли (смотри книгу 5, Миры и цивилизации, Романа Пересечение вселенных). Честно говоря, девонцы уже практически срослись со своей платформой. И во время отпуска без ПАФ ощущали себя беспомощными. За пределами Звездочёта им приходилось заново учиться преодолевать пространство своими ногами, щупальцами, лапками – от чего они уже отвыкли. А на общественном транспорте, где приходилось делиться личным пространством с попутчиками, им было неуютно. Да и драйв от поездки не тот...

  Монтэ-Гюст влетел в рубку. Там никого не было.

  – А где все, Посто? – спросил он у пилота-даотца, паука, что-то регулирующего на пульте вместе с роботом-наладчиком.

  – Как – где? Ионщики заправляют корабль, а остальные осматривают Луноон. Я бы тоже с удовольствием взглянул, да вот..., – махнул он на робота. – Настаивает, что на один микрон сбился курсор. Не можем исправить. Может, пылинка попала? – почесал он возле усика. – А ты чего тут? Отстал?

  – Можно сказать и так, – усмехнулся Монтэ-Гюст. – Я тут пока воспользуюсь видеотекой?

  – Да пожалуйста! И мне веселее. А то этот дундук надоел уже.

  – Зазор курсора от норматива – один микрон, требуется регулировка, – приятным, но настойчивым голосом проговорил робот.

  – Вот. Представляешь – уже час долдонит, – с досадой заметил Посто. – Придётся снова запускать режим молекулярной чистки. А я и так...

  Но Монтэ-Гюст его уже не слушал. Он переместился к экранам и включил сразу несколько записей, одновременно в полглаза просматривая их. И потягивая энергетический коктейль, прихваченный из автомата.

  – Стоп! – резко сказал он.

  Все кадры замерли. Но он смотрел на один. На нём какие-то люди увозили из маленького запущенного домишка девочку Морену. Она плакала.

  Глава 26

  В рощице завис телепортатор, а ПАФ с Монтэ-Гюстом возникла на скале позади двух иммологов, сидящих на берегу моря за раскладным столиком.

  – Давай ещё кого-нибудь спасём, – сказала Инеса. – Надеюсь, что мне станет лег..., что мои разряды нейтрализуются.

  – Обязательно, Инеса. Мы именно это и делаем, – ответил ей Марселло.

  – Я тоже хочу кого-нибудь спасти, – подал Монтэ-Гюст голос со скалы и его платформа плавно опустилась рядом со столиком. – Например – Морену. Скажи, куда её увезли? И почему ты, Марселло, спокойно за этим наблюдал?

  Иммологи, которые, как известно, не ведают страха или испуга, с интересом посмотрели на неожиданного гостя.

  – Ты видел отчёт? А что, разве судьба этой девочки ещё кого-то волнует? – усмехнулся Марселло.

  – Ты хочешь сказать, что она волнует – волнует! – иммолога?

  – Как видишь, да. Знаешь, – горько усмехнулся Марселло, – я здесь нахожусь уже пять тысяч четыреста пятьдесят три года шесть месяцев и три дня. Экспедиции учёных прибывают в Луноон раз в пятьдесят лет, с ними мы обсуждаем ситуацию и намечаем мероприятия. Остальное время от меня требуется только наблюдение и периодические отчёты об обстановке на Земле в луноонскую базу данных. И имитация образа поведения человека, живущего рядовой жизнью. Это несложно, но постепенно как-то перестраивает схемы, что ли. Я – сверхлогический разум и сила невероятной мощи – изображаю маленького человека: то дряхлого старца, то неразумного юношу или красавицу-гейшу. И за все эти годы я ни разу не сменил и не обновил свои программы или узлы. Я накапливаю опыт, Монтэ-Гюст, и уже не знаю кто я больше – иммолог ли, человек ли или, может, нечто среднее. Я слишком давно живу здесь и судьба этой планеты мне стала небезразлична. В отличие от тех существ, участников Сообщества, кто, навестив Землю, надолго о ней забывает. Как, например, забыли об Оуэне, спруте, единственном выжившем протейцев, представляющем существовавшую некогда на это планете цивилизацию.

  – За кем ты наблюдаешь? За спрутом? Зачем? – удивился Монтэ-Гюст.

  – Чтобы защитить его и с его помощью лучше знать обстановку на планете. Обнаружив его, учёные создали программу – «Реликт Протеи», оставив нас с Инесой наблюдателями (смотри книгу 5 романа Пересечение вселенных). В дополнение к остальным задачам, конечно. И теперь, наверное, складывают мои отчёты в научный архив. Или готовят диссертации. Но даже не потрудились вывезти Оуэна, намереваясь производить реконструкцию планеты, во время которой он мог погибнуть. И прислав сюда экиопщиков. Если б не Рез, пригласивший меня на ваш корабль, о нас, иммологах, вы и не вспомнили бы. А теперь вот забыли и о девочке Морене, осуществившей контакт с китами и помогшей нам найти к ним дорожку.

  Марселло махнул рукой и замолчал. Инесса налила и подала ему стакан воды. Как будто тот, и в правду, был немного человеком, которому поможет успокоиться глоток воды.

  – А что ты ожидал, Марселло? – сказал Монтэ-Гюст, который уже давно прилёг на платформе, опершись на руку и внимательно его слушая. – У каждой из названных тобой служб своя задача – Учёного Совета, Института Прогнозов, ЭкИоПа. И, например, те, кто курирует программу «Реликт Протеи», не знали о грядущей реконструкции. А экиопщики, девонцы занимаются вообще планетами, а не индивидуально маленькими девочками. Или затаившимися в морях протейцами. А учёные... Они просто накапливают данные, составляя таблицы и прогнозы, направляя рекомендации в нужные инстанции. Далее – смотри вышеизложенное, Марселло. Вся беда в том, что Сообщество слишком велико и мыслит глобально. И как при этом избежать ошибок, я не знаю. Но, думаю, обсудить это, собравшись вместе этим службам, всё же, стоит. Может, нужен какой-то единый центр, комитет. Хотя, если честно, у нас их и так слишком много.

  – Да я всё понимаю, Монтэ-Гюст, – прищурился Марселло. – Поэтому и взял на себя смелость вмешаться в судьбу девочки, не ставя в известность ни один из комитетов.

  – И правильно. А где она теперь? – спросил Монтэ-Гюст, садясь. – Говори скорее! Последняя картина, честно говоря, мне не понравилась.

  – Я покажу, – кивнул Марселло.

  И развернул к нему ноутбук, который продемонстрировал историю удочерения Морены.

  – Отлично! Даже я так не смог бы, – растеряно сказал Монтэ-Гюст. – Но как...

  – Как дошёл до такого иммолог? – усмехнулся Марселло. – Знаешь, мы тоже чему-то учимся. Жизнь заставляет.

  Глава 27

  – Мы не можем просто улететь и оставить Землю без надзора! – заявил Монтэ-Гюст, влетая в рубку Звездочёта.

  Девонцы, почти в полном составе в ней присутствующие, с интересом обернулись, прервав разговоры.

  – Ты шутишь? – удивился командир Дин. – Для наблюдения за ней здесь построен целый город. Тебе этого мало? Вон ребята до сих пор не могут в себя прийти, настолько он прекрасно оборудован.

  – Да! Я бы остался здесь жить, да мама не согласится, – хохотнул примат Хан.

  – Шикарная Наблюдательная База! Всё по последнему слову! – раздались голоса девонцев. – И уйма авто регистраторов! Сходи, сам посмотри!

  – А запасов энергии в подпочвенном резервуаре на Луне столько, что хватило бы заново воссоздать Землю, не говоря уж о реконструкции, – мечтательно вздохнул ионщик Упо.

  – Наверное, это добро завёз сюда «Силач», – улыбаясь, предположил Зак. – Для него такое количество – что пылинка для горы.

  Все закивали. Тягачи класса «Силача» действительно были огромны, размером во много раз превышая корабли экиопщиков.

  – И хранилище Луноона имеют аж десятый пункт безопасности, – с восхищением заметил кто-то. – Даже на Осне восьмой.

  – В Осне энергия вмиг разбирается, а тут между экспедициями проходит почти полстолетия. Мало ли что. Какая-то случайность и солнечной системе не поздоровится.

  Похоже, девонцы сейчас просто продолжили то, чем занимались до прихода Монтэ-Гюста – обсуждали достоинства Луноона. Но тот снова прервал их благодушное настроение.

  – Этот ваш Луноон – пустышка! – заявил он. – Потому что информацией, накопленной его регистраторами, пользуются редко, а должные меры принимаются с запозданием. Вспомните – все эпидемии наши учёные проморгали, две мировые войны – тоже. Даже реликтового спрута, представителя предыдущей цивилизации протейцев, они отсюда вывезти забыли.

  – Реликтового... кого? Куда вывезти? Зачем? – озадачились девонцы.

  – Чтобы он не погиб во время реконструкции. Оуэн – чудо природы. Никто не знает, сколько этому древнему спруту лет.

  – Но не погиб же! И реконструкцию отменили! – отозвались голоса.

  – Какой ещё древний спрут? – удивился биолог Бонимэ, тоже спрут. – Впервые о нём слышу.

  – А ведь ради Оуэна была создана и запущена целая научная программа, – сказал Монтэ-Гюст. – За ним установлено круглосуточное наблюдение иммологами. И что?

  – Так, Мон, не морочь нам голову! – рассердился командир Дин. – Какое нам дело до каких-то программ? Нам бы со своими справиться. Все, и спрут в том числе, остались целы? Отлично! Реконструкция не состоялась? Ну и прекрасно. О чём тогда речь? Через час вылетаем к Нотоне в созвездие Ла-Пека. Это недалеко – всего один гипер-скачок.

  – А судьба девочки Морены вас не интересует?

  – Какой ещё девочки? – рассердился Дин. – То спруты, то девочки. А у нас график! Перед нами стоят глобальные задачи, девочки – не наш профиль.

  – Вот так и все рассуждают, – вздохнул Монтэ-Гюст. – А что будет с планетой дальше, никого не волнует? Нельзя всё тут бросить, надеясь на удачу. Давайте спросим у иммолога Марселло. Он вам расскажет – так ли уж хорош Луноон и как здесь обстоят дела с наблюдением, – предложил Монтэ-Гюст. – Он на Земле уже более пяти тысяч лет. Без замены программ и без отпусков.

  – Опять этот Марселло? И какие могут быть отпуска у иммолога? – вздохнул Дин. – Ну, ладно, Мон, давай его сюда, что ли. А то я знаю – ты не отстанешь.

  И Марселло не замедлил явиться в рубку. Как всегда – босиком, в растянутой майке и вылинявших шортах. Зато в тёмных очках. Босяк, одним словом. Похоже, он взял себе для образца не лучшего представителя человечества.

  Из его короткой и ёмкой речи девонцы поняли, что хотя информация, собираемая в Лунооне, очень объёмна и направляется в Управление ежедневно, но обрабатывается она не так уж часто. А какие-то меры, улучшающие условия развития этой планеты, принимаются в основном лишь после того, как в Лунооне побывает очередная экспедиция. Поэтому нередко эти меры запаздывают, а многие важные моменты упускаются из внимания. Ну, или что-то делается, когда наступает критическая ситуация. Как в этот раз – сработала автоматика Института Прогнозов, регистрирующая ситуацию на Земле. Кривая Жанэля и всё такое. Поэтому-то сюда так срочно и направили экиопщиков.

  – Скоро вы отсюда улетите, – сказал в заключение Марселло, – а стабильность ситуации на Земле всё ещё остаётся под вопросом. Неизвестно, уменьшит ли дефицит любви начавшаяся эпидемия. А на форс-мажорную информацию, поступившую из Луноона, могут вовремя не среагировать. Заметьте – на пороге у человечества третья мировая война.

  – Но руководство считает, что девонцы сделали всё, что могли, и больше тут не нужны, – заявил Дин. – Мы – спасатели, Марселло, и сейчас наша помощь необходима в другом месте. Не можем же мы сидеть здесь и ждать – куда же наклонится график Жанэля? Наклонится не туда – тогда и прилетим.

  – Если успеем, – заметил Монтэ-Гюст.

  – А что ты предлагаешь, Мон? Может, сам здесь останешься? И заменишь собой не справляющуюся автоматику? Не уверен, что у тебя это получится. Одной интуиции тут будет маловато.

  – Зачем? Я могу курировать всю эту шикарную технику, чтобы успеть вовремя объявить аврал, обратившись в Управление ЭкИоПа. Когда ситуация станет критической.

  – Думаю, эта роль, скорее, подошла бы мне, – буркнул технарь Мха, жук. – Или суфликатору Бусиле. Полагаю, не все цифирки, выданные этой шикарной техникой, будут тебе понятны. Того и гляди – зазря панику поднимешь, опозорившись перед Управлением.

  – Какие ещё цифирки? Я этого не позволю! – сердито возразил командир Дин. – Ишь, раскомандовались! Решают тут – суфликатора оставить или ещё кого! Город им понравился! Если кто-то хочет переквалифицироваться в наблюдатели, милости прошу – подавайте в отставку! Подыщем взамен других. Но не сейчас! Перед новым заданием команда экиопщиков должна быть укомплектована полностью. А у нас в штате нет лишних суфликторов! И адаптеров.

  – Так ты, Дин, признаёшь, что оставить здесь наблюдателя, всё же, нужно? – вкрадчиво спросил Монтэ-Гюст. – И что ситуация на Земле всё ещё остаётся критической?

  – Да признаю! Признаю! – поскрёб в макушке командир. – Но повторяю...

  – У меня есть предложение, командир! – перебил его Монтэ-Гюст. – Давайте назначим ответственным наблюдателем за Землю иммолога Марселло. Конечно, тебе, Дин, надо предварительно об этом договориться с Управлением – чтобы, если что, там отнеслись к его обращению всерьёз. А не приняли за сбой перегревшейся техники.

  В рубке наступила тишина.

  Все изумлённо уставились на босяка иммолога. И дело было вовсе не в том, что он выглядел слегка нелепо среди этих технизированных стен и упакованных девонцев. А в том, что Марселло был иммологом – всего лишь интеллектом молекулярно-логическим, так сказать. Попросту говоря – энергетическим шаром, напичканным программами. И это он-то – или оно? – должен будет принимать решение о необходимости спасать человеческую цивилизацию? И вступать в контакт, в прямой диалог непосредственно с руководством экиопщиков? Шар?

  М-да-а.

  Часть 3

  Глава 1

  – Ну, как идут дела на Земле? – спросил Монтэ-Гюст, находившийся в своей прекрасно оборудованной каюте, обращаясь к видеоэкрану.

  – Пока трудно сказать, – ответил Марселло, как всегда, нарисовавшись перед ним в своём босяцком виде. – Дефицит любви у человечества, хотя и медленно, но восполняется. Я даже восхищён тем, как много сделано руководством стран, чтобы уменьшить число жертв эпидемии. Кстати, и это явилось вкладом в восстановление положительного потенциала психо-поля и действительно уменьшило число жертв. Однако многие люди – впрочем, как и всегда – в этой ситуации были не на высоте. Они слишком эмоциональны и это свойственно этому Виду – постоянно быть недовольными. В данной ситуации это заметно мешало.

  – Чем же они недовольны? Эпидемией? Я их понимаю. Трудно радоваться такому, особенно когда не знаешь о его предназначении происходящего, – сказал Монтэ-Гюст.

  – Но это происходит не только сейчас, так было всегда, – вздохнул Марселло. – Люди недовольны летом жарой, а зимой – холодом. Будучи молоды – своей чрезмерной молодостью, а постарев – некомфортной старостью. Бедные завидуют богатым, потому что у них всё есть, а богатые – бедным, потому что те свободны от забот об имуществе и переживаний, что у них могут всё украсть. Имея здоровье, они его не замечают, переживая о чём-то другом, а заболев, сожалеют об утраченном здоровье, утратив интерес ко всему остальному. Когда у них много друзей, те их раздражают навязчивостью и просьбами, а когда их нет, то страдают от одиночества. Им никогда и ничем не угодишь. Особенно люди не любят собственное правительство, которое сами же выбирают – оно их не устраивает ни при какой погоде и при любом имущественном положении. Поверь, это не просто слова, Мон. За пять тысяч лет на Земле я в этом убедился. Разговор, в котором ты выражаешь своё недовольство чем-то, всегда и все с удовольствием поддерживают. Но стоит что-то похвалить, как тебе тут же возразят. Надо ли удивляться, что отрицательные заряды в психо-поле планеты так туго идут на убыль?

  – Но, судя по последним цифрам, эпидемия уже пошла на спад? Неужели и это никого не радует?

  – Знаешь, Мон, как-то не особо. Некоторые люди принялись тут же с энтузиазмом прогнозировать вторую волну. И даже приход других, более страшных эпидемий. Очевидно, ради того, чтобы привлечь к своей персоне внимание. А мы с тобой знаем – трудно исправить ситуацию, если всё время ожидать худшего. Оно и наступит, благодаря отрицательному психо-полю, которое из-за таких негативных прогнозов постоянно пополняется и выгибается не в ту сторону.

  – Но в этой эпидемии было намного меньше жертв, чем при той же «испанке».

  – Это потому что вовремя были приняты необходимые меры. Такой вектор, направленный на добро и помощь, сыграл определённую роль. Но, всё же, пришлось уйти сотням тысяч людей, добровольно пожелавших восполнить дефицит любви на планете. И ещё больше было тех, кто проявил к этим людям сочувствие, сопровождал их, помогал, оказывал им помощь. Но заметно подпортили ситуацию те, кто в столь трагических обстоятельствах не выдержал стресс и проявил зло и агрессию.

  – К кому агрессию? – удивился Монтэ-Гюст.

  – Ты не поверишь, Мон. В первую очередь – к врачам.

  – Как – к врачам? Почему?

  – Они заявили, что именно они распространяют эпидемию и даже устраивали им пикеты, не пуская домой. Говорили, что те плохо лечат или скрывают правду об эпидемии. Что вакцина, которую они форсировано создавали, повредит человеку. Что карантин, который был объявлен – чтобы уменьшить число жертв, придуман для издевательства над людьми. Что медики и полицейские – с риском для жизни заботящиеся о них и даже умирающие на своём посту – участвуют в неком заговоре. А руководство стран, открывшее в эпидемию многочисленные дорогостоящие медицинские центры для приёма больных, хочет уничтожить и сократить население стран. А, введя карантин и, таким образом, остановив экономику, объявив режим изоляции и комендантские часы – стремится управлять человечеством против его воли. Некоторые недовольные даже устроили бунты. Разгромив магазины и банки, поджигая автомобили и дома.

  В общем, полный абсурд, Мон.

  Впрочем, такое на Земле происходило нередко. Например, во время эпидемия чумы в 1770-1772 годы, когда в Москве умирало больше тысячи человек в день, произошёл бунт жителей города. Виноватыми в эпидемии объявили врачей, которые её распространяли и, якобы, хоронили людей живыми. В результате погибли многие врачи, был растерзан толпой московский архиепископ Амвросий – служитель христианской церкви. Он всего лишь запретил проведение церковных молебнов и массовое скопление народа, способствовавшее распространению чумы. Попутно толпа разграбила несколько монастырей, разгромила богатые дома, склады, магазины и уничтожила чумные больницы. Для подавления восстания пришлось привлечь армию.

  – Не может быть! – воскликнул Монтэ-Гюст. – То есть, я верю тебе, Марселло. Просто не могу этого понять.

  – И никто не может. Таков человек. Стрессовые ситуации вызывают в нём агрессию, которая выплескивается подобным образом. И это несмотря на то, что при этом зачастую гибнут и сами бунтующие. Таково, наверное, сопротивление негативного психо-поля планеты, воздействующего на сознание толпы. Такие бунты способствую его устойчивости против положительного влияния добровольцев. И, что удивительно, на помощь людям в такой шаткой ситуации всегда приходят домашние питомцы – кошки и собаки. Так было всегда. Они очень чувствительны к процессам, происходящим в психо-поле. А их любовь и желание помочь человеку безграничны. Ведь кошки и собаки считают себя членами семьи, ну или, по крайней мере, товарищами человека.

  – Кошки? И чем же они помогают в эпидемию? – заинтересовался Монтэ-Гюст.

  – Тем, что уходят вместо своего хозяина. Считается, что их сразила та же болезнь.

  – И что, психо-поле планеты реагирует на их добровольный уход?

  – Да, и я это зафиксировал. Эпидемии отступают, в том числе, и благодаря им.

  – И сейчас?

  – Да.

  – Ты проверял? Действительно ли потенциал зла и дефицит любви снизился?

  – Спрашиваешь! – усмехнулся Марселло. – Обязательно и постоянно проверяю. О том же говорит кривая Жанэля. Но у меня своя бухгалтерия. Ведь на мне ведь такая ответственность. Я доложен предупредить службы ЭкИоПа, если что-то пойдёт не так. И в результате, как известно, – вздохнул он, – предстоит реконструкция планеты и населяющих её Видов. А я этого очень не хочу. Знаешь, привык как-то.

  Монтэ-Гюст, уже давно воспринимающий иммолога как некое разумное существо, имеющее право на свои эмоции, даже не обратил на эти слова внимания.

  – Да, Маселло, задали мы тебе задачку – врагу не пожелаешь, – посочувствовал он. – Это очень большая ответственность. Не жалеешь, что согласился на это? – спросил Монтэ-Гюст.

  – Кто же, если не я? Коли уж ни один технарь или адаптер не пожелал, – усмехнулся Марселло. – У вас график, у меня многовековая служба. Хорошо, что меня Инеса выручает. Пока я напряжённо наблюдаю за последствиям эпидемии, она взяла на себя приличную часть моих задач. Наблюдает сама за человеческим социумом и прочими делами. Она уже стала просто супер-иммологом.

  – А что за дела? – поинтересовался Монтэ-Гюст.

  – У тебя нейронов не хватит всё это запомнить и охватить, – улыбнулся Марселло. – Так – одни цифирки и графики зависимостей.

  – Зависимости? Что это значит?

  – Планета, да ещё обитаемая, это сложный, но и тонкий организм, Мон. В ней всё взаимосвязано и зависимо. Думаю, технарь Мха кое-что об этом знает, налаживая планетарные процессы при реконструкции. Но поддерживать их в равновесии гораздо сложнее. Эпидемии, тайфуны, цунами, землетрясения и наводнения – это всё последствия тонкой разбалансировки. Именно за этим мы и следим. И кое-что, если это возможно, вовремя нейтрализуем.

  – Тогда почему же...

  – На Земле происходят катастрофы? Мы не всесильны, Мон. Да и планете, как сильно раскалившемуся котлу, иногда требуется сброс пара и лишней энергии. Особенно – негативной. И весьма заметный дисбаланс всегда вносит существующая на ней цивилизация.

  – И нет планет, где бы не происходило катастроф?

  – Есть. Но, чтобы планета была в равновесии, она должна быть безжизненна. Однако сама планета добровольно идёт на такой риск и... заводит себе цивилизацию, – усмехнулся Марселло. – Как, например, Земля. Чтобы не заболеть хандрой.

  – И, значит, она тоже как человек? – усмехнулся в ответ Монтэ-Гюст. – Иногда слишком эмоциональна? С человеком ей хлопотно, а без него скучно?

  – Да, наверное, потому и человеческая цивилизация такова. Подобное порождает подобное. Возможно, человечество поменяется, если самой планете провести более тонкую регулировку? Но, наверное, не родился ещё такой регулировщик. Впрочем, это моя собственная теория, Мон. Да и что это я тут разболтался? Лекцию собрался читать, что ли? – спохватился Марселло. – Спасибо, что вышел со мной на связь, Мон. Для меня это новый и немного странный опыт – столь дальний контакт с живым существом. Хотя, возможно, он будет полезен. Легче будет общаться с Управлением. Я их немного побаиваюсь. И очень надеюсь, что этого не случится. Расскажи-ка лучше, Мон, как дела на планете Нотона в созвездие Ла-Пека?

  – После Земли это рай небесный, – сказал Монтэ-Гюст. – Планета обитаемая, но она пока не завела себе цивилизацию, – усмехнулся он. – Что значительно упростило нашу задачу по решению возникшей проблемы.

  – А что с ней не так?

  – Метеорит. Он, промчавшись мимо, сдвинул Нотону с траектории вращения вокруг светила. Это вызывало неприятные изменения в её климате и болезни у населяющих её Видов. Пришлось вернуть её на своё место. Ионщик Упо теперь чуть не плачет. Говорит, что потратил на эти передвижки почти всю энергию. И что назад, к Осне, нам долететь едва ли удастся. Требует, чтобы мы вернулись в Луноон, дозаправиться. Мол, один скачок мы ещё осилим. Прибедняется, конечно. Жадность одолела к сказочным запасам Луноона.

  – Та-ак. Объём ваших баков... Масса Нотона...Обрита... Реконструкция... Расход энергии... Расстояние до Осны..., – пробормотал Марселло. И заявил: У вас осталось пятьсот тридцать два трилэна топлива. Хватит не только до Осны, но и обратно до Нотоны. К Земле, конечно, лететь нет смысла. Да вы пока и не собираетесь, – хмыкнул он. – Не вижу этого в вашем будущем.

  – Ого! Здорово! – удивился Монтэ-Гюст. – Ты и это можешь увидеть? Кстати, Мха сказал почти то же самое. Уверяет, что мы прекрасно долетим до Осны и что энергии ещё останется прилично.

  – Всегда ценил технаря Мха, – улыбаясь, кивнул Марселло. И вдруг воскликнул: Извини, Мон, тут кое-что случилось!

  И исчез с видеоэкрана.

  Глава 2

  Монтэ-Гюст, выбравшись из капсулы, осмотрелся и, вскочил на платформу, тут же вылетел в коридор.

  Его страшно волновала причина, по которой иммолог Марселло прервал их разговор. А после этого в Звездочёте раздалась команда приготовиться к гипер-скачку и ему пришлось срочно, как и всем девонцам, погрузиться в анабиоз – чтобы не погибнуть из-за перегрузок. Далее Монтэ-Гюст, как и положено по графику, два дня пробыл в состоянии бесстрастной ледышки. И только теперь, ожив, может, наконец, выяснить – что же случилось на Земле.

  Пулей влетев в рубку, Монтэ-Гюст – что уже становилось традицией – с порога крикнул:

  – Командир, что-то случилось на Земле? Нас туда ещё не направляли?

  Присутствующие девонцы, явно настроенные на очередную увольнительную, удивлённо обернулись. А Дин, оторвавшись от экранов, рявкнул в ответ:

  – Тебе что, Мон, плохой сон приснился? Мы в Осне, у нас тут уйма дел. Некогда твоими снами заниматься.

  – Какие там сны, Дин! Перед стартом я разговаривал с Марселло и он неожиданно прервал нашу беседу.

  – Он иммолог, Мон, и, возможно, у него контакты перегорели, – философски заметил примат Пан.

  – Нет, он сказал: «Извини, тут кое-что случилось!»

  – Точно – контакт перегорел, – хохотнул Хан. – Так что просто вызови к нему кибер-техника.

   – Я серьёзно, а вы... Возможно, Земле нужна наша помощь, – обиделся Монтэ-Гюст.

  И Дин смилостивился.

  – Хорошо, Мон, – ответил он, – я пошлю запрос в Управление. Хотя мне очень некогда.

  И стал набирать на пульте коды. Девонцы собрались вокруг него, ожидая ответа.

  – А ты не пытался связаться с Марселло? – спросил у Монтэ-Гюста суфликатор Бусила, рептилоид.

  – Нет, вдруг там форс-мажор, до звонков ли?

  – За два дня, думаю, все форс-мажоры уже закончились, – вздохнул Шаолэнь, стоявший рядом. – Если война – планете конец.

  – Лучше б мы сразу реконструкцию провели, – с сожалением заметил биолог Бонимэ, спрут. – Развели бы на Земле болото, кто-то б да выжил. А теперь – что там будет с фауной и, тем более – с флорой?

  – Панцирь тебе на клюв! – замахнулся на него ребристым хвостом Бусила. – Такое иной раз... булькнешь. Ещё ж ничего не известно.

  – Успокойтесь! На Земле всё в порядке, – сказал Дин, Вид псовых. – То есть, конечно, дела не особо – эпидемия, протесты, обычная гавкотня между странами – но ситуация пока стабильна, – И заявил: Шёл бы ты, Мон... звонить своему Марселло. Достали вы меня уже со своим дружком.