Текст книги "Экиопщик (СИ)"

Автор книги: Зинаида Порохова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

  Иммологи! Рез, он ушёл под почву, а где же тогда Тес? И откуда здесь взялся этот, рыжий?

  – Где я? – спросил Монтэ-Гюст. – Где иммологи? Что со мной случилось?

  – Ну, хвала небесам! – отозвался пассажир. – Я уж думал, что не вытащу тебя!

  – Откуда?

  – Если б я знал! Ты был похож на выключенный механизм, хотя все медицинские параметры были в норме. Спасибо, что у меня МГ завалялся.

  – МГ? Мозгокрут? – усмехнулся всё более оживающий Монтэ-Гюст.

  – Магнито-Глиататор.

  – Да неважно! Расскажи лучше, как я тут оказался? – воскликнул Монтэ-Гюст, вставая. Вставая? Он что, лежал? – И откуда здесь взялся ты, пассажир?

  – Слишком много вопросов. Пиколош, кстати! Меня зовут Пиколош! – представился его собеседник.

  – Монтэ-Гюст. Впрочем, ты меня уже знаешь. Странное знакомство, – буркнул Монтэ-Гюст. – Немного запоздалое, не находишь? Ну и...?

  – Хорошо. Буду краток, – ответил тот. – Я тут по заданию Учёного Совета. Конэл Тигуни, известный астрофизик, рассчитал, что в галактике Зууляна зарождается коллапсар. Знаешь, что это такое?

  – Смутно. Вроде – провал в материи, ничто, превращающее в ничто всё, что попадается на его пути, – поёжился Монтэ-Гюст, присаживаясь на свою платформу – хоть что-то знакомое. – Так что, наверное, лучше ему не попадаться. Но они же существуют лишь в расчётах астрономов.

  – У Конэла такой авторитет, что Учёный Совет признал их существование и сдался. Этот ТОК, телепортатор особой конструкции, – похлопал он по пульту, – специально для этого рейда оборудовали всякой навороченной аппаратурой, обучили меня ею пользоваться и спешно отправили сюда на разведку. Звездочёт был мне по пути.

  – А почему эта разведка производится в секрете от девонцев?

  – Чтобы не нервировать вас раньше времени. Коллапсар – не подарок к дню рождения. Да и у вас своя работа, у меня своя забота. Хотя, честно говоря, учёные не верит в существование этих коллапсаров или, проще говоря – чёрных дыр. Полагали, что моя задача – поставить Конэла на место.

  – Ну и, как, поставил? И куда ты делся с корабля? Вернее – откуда ты здесь взялся?

  – Меня катапультировали на одну из планет во время торможения Звездочёта. На этой вот штуковине, – снова похлопал Пиколош по пульту. – Уникальная вещь! Конэл считал, что аномалия притянулась именно к тому гиганту. Но, в итоге, мои приборы привели меня сюда. А на Криге оказались максимальные отклонения значений пространственно-временного континуума. По пути я связался со Звездочётом, но мне ответила автоматика. Авто-регистраторша событий сказала, что экипаж валяется без сознания. Она же и впустила меня на борт. Ведь надо помочь. И вся команда действительно была в отключке очень похожей на твою. Я поместил их в лазарет под наблюдение роботов-медиков. А потом узнал, что ты с иммологами на планете, и обнаружил, что на пульт корабля с твоего телепортатора поступает тревожный сигнал. Как оказалось – о выходе из строя пилота. И рванул сюда. Иммологов, честно говоря, я не видел. А тебя хотел доставить на Звездочёт, но сначала попытался привести в чувство.

  – Добренький? Или топливо экономил? – съехидничал Монтэ-Гюст. Его почему-то раздражало, что пассажир видел его столь беспомощным.

  – Нет, – честно признался Пиколош. – Боялся не довезти. Да и некогда. Мне нужен был помощник. Потому что все мои приборы сошли с ума. Они твердят, что аномалия – это и есть Крига. Но внешне...

  – Обыкновенная Крига? – хмыкнул Монтэ-Гюст, вспомнив слова Бусилы.

  – Ну, да.

  – Если только не учитывать, что здесь бесследно исчезли два иммолога. И что девонцы, находящиеся близь орбиты, в отключке, – усмехнулся Монтэ-Гюст. – Мне кажется, на Криге затаилось что-то зловещее. И мы близки к разгадке. Оно там! – ткнул в пол ногой Монтэ-Гюст. – Под почвой. Я туда отправил иммолога Реза, но он пропал. Не знаю, как и куда делась иммолог Тес. В это время я был выключен, как ты заметил. Похоже, мы слегка растревожили того, кто там затаился. Но самое интересное – слоники всё так же продолжают кататься на тележках, – указал он за обзорное окно. – Каков вывод?

  – Ты хочешь сказать, что это не похоже на коллапсар, Мон? Он бы уложил здесь всех, а не выборочно. И ты прав. Если он существует, то это же просто пылесос для звёзд и планет – если верить Конэлу!

  – Не торопись с выводами, Пиколош, – возразил Монтэ-Гюст, потирая затылок. Кажется, боль ушла совсем. – Давай взглянем на эту ситуацию со всех сторон.

  – Давай, – согласился Пиколош. – Разумное предложение.

  – Начнём сначала. Эта штуковина, прячущаяся внутри планеты, захватила или уничтожила иммолога Реза, способного в одиночку перекраивать светила. Это раз.

  Затем, она же, находясь под почвой, каким-то образом умудрилась достигнуть Звездочёта, зависшего в космическом пространстве в тысяче кэмэ от Криги. И как-то отключила весь экипаж. Это два.

  Потом, отключив меня, выманила или уничтожила иммолога Тес. Кстати, тоже способную перекраивать светила. Это три.

  При этом эта аномалия сумела незаметно, не потревожив слоников, проникнуть внутрь Криги. И теперь проявляется мощными всплесками и изменениями в планетарных показателях. И хорошенько взбаламутив магму ядра. Планета на грани катастрофических вулканических процессов. Это четыре.

  – Да что ты, Мон – два, три, четыре! – махнул рукой Пиколош. – Во-первых, может, не проникла, а там и была. Понятное дело – у неё потрясающие возможности и сила. И избирательность! Почему, например, она меня не тронула? Я ведь тоже... из ваших. По крайней мере, прибыл сюда на Звездочёте.

  – Вот тут-то и странность! – воскликнул Монтэ-Гюст. – В том-то и дело, что не из наших. А как это проявилось? – задумался он.

  – Да никак! – усмехнулся Пиколош. – Летел, сопел, как и все.

  – Как пассажир сопел, как посторонний, – отмахнулся Монтэ-Гюст. – И, в основном, молчал. Скажи, Пиколош, – вдруг заинтересовался он, – ты с кем-то ты говорил?

  – Ну, нет, ни с кем, опустил глаза тот. – С Дином договаривалось начальство. По прибытии на корабль я лишь показал ему значок.

  – Выходит, и с иммологами, которые были в контакте с подземным монстром, ты тоже не говорил? – разгорелись глаза у Монтэ-Гюста

  – На фиг они мне...То есть, по какой такой необходимости?

  – Вот тут ты не прав, Пиколош! Нет, прав, конечно – не говорил с ними, не имея на то причины. И связанный с руководством обязательством молчать. Но, заметь, иммологи – достойны уважения! У меня даже есть друг иммолог.

  – Что? – вытаращил глаза Пиколош. Но тут же с досадой отмахнулся: Это твоё дело, Мон! Хотя и странно – что у вас общего? Но, скажи, к чему ты ведёшь, Мон? Что это подпочвенное существо разумно? Это ты хочешь сказать? Знает ваших и наших? Бредово маленько.

  – Подожди. Надо подумать, – прищурился Монтэ-Гюст. – Оно немного всесильно? Да! Изобретательно? Очень! Огромно? Без сомнений. Ведь даже в режиме покоя оно излучает невероятные импульсы энергии, достигающие планеты-гиганта. Так я понял?

  – Да.

  – Это – коллапсар, Пиколош! – схватился за голову Монтэ-Гюст. – Больше некому! Астрофизик Конэл был прав!

  – Ты уверен?! – прищурился Пиколош. Тот кивнул. – А если так, то почему же он до сих пор не превратил Зууляну или, хотя бы, Кригу в ничто?

  – Дело к тому и идёт, – потеряно сказал Монтэ-Гюст. – Ты чувствуешь..., – он передёрнул плечами, – веянье ужаса? Я – да!

  – Но здесь же всё же спокойно, – с сомнением указал Пиколош за окно.

  – Это временно. И нам надо использовать эту передышку, – сосредоточив взгляд, сердито сказал Монтэ-Гюст. – Соберись, Пиколош., прошу! Скажи, чему тебя учили же, готовя к этому рейду? Как бороться с коллапсаром? Знаешь?

  – Шутишь? Бороться! – удивился тот. – С пылесосом, глотающим галактики? Да никак! Просто бежать, если успеешь, конечно! Если верить Конэлу, никто и ничто не способно вырваться из воронки чёрной дыры, если оно ступило за его край. Или, иначе говоря – за «горизонт событий». За которым уже нет ни времени, ни пространства. Ни тебя.

  – Как далеко надо бежать? – насмешливо спросил Монтэ-Гюст.

  – Никто не знает, – развёл руками Пиколош, оглядываясь.

  Очевидно – в поисках выхода из ситуации. Но вокруг расстилались лишь задумчивые холмы, покрытые широколиственной растительностью. Да кое-где слоны старательно вели сельхоз работы.

  Кажется, они действительно в тупике.

  – Значит, мы будем первые, кто с ним справится, – решительно заявил Монтэ-Гюст. – На мой взгляд, Пиколош, всё же, этот коллапсар маловат. Сидит столько времени на какой-то Криге и это его устраивает, а рядом есть вкусный гигант.

  – Ну, да, может ты и прав, – будто успокаивая себя, проговорил Пиколош. – Да и показатели аномалий не запредельны. Да и шалит он по мелочи. У него в зачёте лишь исчезнувшая пара иммологов да дремлющая в лазарете команда девонцев. Никаких всосанных звёзд.

  – Выходит – это малыш? И с ним можно договориться, – прищурился Монтэ-Гюст.

  – С ума сошёл? С коллапсаром? Хоть и малышом. Бежать, только бежать! Не пора ли вернуться на корабль? ты знаком с его управлением?

  – Знаком. А как же Крига? – указал Монтэ-Гюст на слоников за окном.

  Глава 8

  Пиколош Шимон с планеты Симая был по жизни одиночкой.

  У него с детства всегда было множество приятелей и никогда – друга. Почему? Он об этом не задумывался. Да и не было у него желания посвящать свободное время кому-то одному. А уж тем более – изливать свои печали и делиться планами. Пиколош всегда сам знал, чего хочет, и ни у кого не спрашивал совета или одобрения. Даже у родителей. Он и их однажды просто поставил в известность, что учится в университете на РНиК – Разведка, Нарушения и Контроль. Секретный факультет, кстати, но им он сказал правду. Для своих же приятелей и знакомых Пиколош всего лишь изучал основы законодательства на факультете ОЗ.

  А потом однажды он заявил родителям, что не может назвать им место, куда отбывает работать. Да и не было у этого места конкретного названия.

  Потому что Пиколош стал секморцем.

  Что это такое?

  СекМо – Секретный Модуль, действующий под непосредственным руководством Управления Карантинных Служб Сообщества – в любой момент мог направить их в любую галактику. Нет, конечно, не в любую – ведь вселенная бесконечна, но в одну из семисот, куда распространялось влияние Сообщества. Не считая тех окраинных и глухих мест вселенной, где были обнаружены перспективные цивилизации, способные когда-нибудь вступить в Сообщество. И, соответственно, получить доступ к СЗ – Сверх Знаниям, что очень ответственно. Поэтому за их развитием вели наблюдение НС КСЦ – Наблюдательные Службы Сообщества. А КС КСЦ – его Карантинные Службы, контролировали соблюдение при этом всех Норм и Законов Сообщества. В них-то чаще всего направлялись выпускники РНиК.

  Но Пиколош Шимон был единичным товаром – после ряда тестов Распределительная Комиссия университета отобрала и направила его в службу под аббревиатурой – СекМо. и он стал секморцем, но об этом мало кто узнал.

  Во-первых, работа была ему по душе, соответствуя его натуре бродяги-одиночки.

  СекМо, для выполнения сложнейших задач, обеспечивал сотрудников новейшей супер техникой и аппаратурой. А, во-вторых, Пиколош очень любил такие штучки.

  В третьих, для сохранения в Сообществе спокойствия и в целях избежать паники, СекМо работал без излишней огласки. И такое поведение было по душе Пиколошу. Не любил он шумихи.

  И в четвёртых, Пиколош имел возможность работать один. Хотя остальные секморцы, чаще всего, действовали небольшими группами, основанными на взаимном доверии и взаимовыручке. Но, как решил Пиколош – одному спокойнее. Хотя какое тут, в СекМо, спокойствие? Но он прекрасно справлялся с любым заданием, а остальное неважно.

  И всё же, как ни старались секморцы, утечки информации случались. И о некой особой структуре в Астро Службах Сообщества ходили неясные слухи, а об её непобедимых сотрудниках легенды. Но считалось, что это лишь выдумки скучающих на вахте астронавтов. Однако многие бы удивились, узнав. что некоторые из этих баек были правдой. И нередко их героем был некий представитель Вида кошачьих, выходящий из любых опасностей живым и невредимым. В легендах фигурировали и планеты-ловушки, и опасные метеориты, и агрессивные цивилизации. Но байки есть байки – кто же эти фантазии подтвердит?

  Так прошло около пяти витков, за которые Пиколош действительно не знал поражений. И вот на его пути возникла обыкновенная Крига, будь она неладна, со своим коллапсаром. И, кажется, что из-под его нависающего над Кригой «горизонтом событий» живыми выбраться невозможно. Чего стоят, хотя бы, исчезнувшие всесильные иммологи! А суровый экипаж Звездочёта, выпавший в длительный обморок!

  Пиколош отлично понимал, что дело швах, но виду не показывал. Им здорово повезёт, если удастся, хотя бы, завести Звездочёт и скакнуть отсюда куда подальше. Другой вопрос – надолго ли повезёт? Ведь, как уверяет астрофизик Конэл Тигуни, коллапсар способен глотать целые галактики. Значит, не только Криге, но и галактике Зууляна грозит беда, а, может, и всему Сообществу. И если Звездочёт скакнёт за пределы Зууляны, это будет лишь небольшая отсрочкой.

  Что же делать?

  Возможно, сейчас, пока коллапсар ещё мал – как считает Монтэ-Гюст, да и он это чувствует – выход есть? Но куда?

  Секморец Пиколош Шимон никогда до самого последнего момента не сдавался. И такая упёртость часто выручала его, даже в самых трагических обстоятельствах.

  Но куда упираться сейчас?

  Одна надежда – на Монтэ-Гюста. Не зря же он единственный из экипажа оказался на Криге и так быстро очухался. На Звездочёте все усилия Пиколоша привести в себя хотя бы командира Дина оказались тщетны. А Монтэ-Гюст – вот он, жив, бодр и ироничен. Пиколош верил в то, что совпадения не бывают случайны. И чувствовал, что этот красавчик с мечтательными фиолетовыми глазами – крепкий орешек. Вместе, вдвоём, они смогут упереться. И одолеют коллапсар.

  Ну, или, по крайней мере, поборются с ним. Хотя – как борются с коллапсаром, Пиколош плохо представлял. Да и не имел для этого никаких технических супер новейших приспособ. Это было непривычно.

  Глава 9

  Всё. Это был конец. Реально конец. Всем – и Звездочёту, и команде девонцев, и самой планете. А, может, и галактике Зууляна.

  – Ну, и что дальше? – сказал Монтэ-Гюст.

  Просто так сказал, потому что ситуация была явно патовой, а дальнейшее покрыто туманом безнадёги и поражения.

  – Спроси чего полегче! – пробормотал его соратник по несчастью. И был прав.

  Ситуация явно вышла из-под контроля. Да и как ей не выйти?

  Экиопщики, умеющие реконструировать и перекраивать любую планету на свой вкус, сейчас были недееспособны. Да и мелочи это – планеты, реконструкции – тут впору учиться галактики перекраивать. Или, скорее, выдёргивать их из некой ненасытной воронки или дыры. На Криге присутствует даже представитель Учёного Совета, притащивший с собой супер-навороченный ТОК, начинённый такими научными разработками, какие девонцам даже ещё и не снились. Но толку от них и от него – ноль. Поскольку хоть сам объект аномалий, наконец, определился и хоть как-то себя проявил, но ясности это не добавило и легче от этого никому не стало. Не ухватить его, потому что он – ничто. И все знания, технические приспособы и умения, существующие у представителей невероятно развитого Космического Сообщества, обнулились. Ведь там, за «горизонтом событий» коллапсара, не было ни материи, ни времени, ни пространства. Странно, что он вообще их, девонцев, заметил.

  «Но что-то же там есть? – не хотел сдаваться Монтэ-Гюст. – Что-то, за что можно ухватиться? – напряжённо думал он. – Но что?»

  И вдруг у него возникла идея.

  – Какие могут быть переговоры с коллапсаром? – говорил тем временем Пиколош. – Ведь он – пустота. В любую минуту его воронка включится и всем конец – Криге, Зууляне, а, может, и хорошему куску прилежащей вселенной. – И тут, что-то почувствовав, он с надеждой взглянул на Монтэ-Гюста: Да не тяни, Мон! Ты что-то придумал?

  – Он не пустота! Был пустотой! – воскликнул Монтэ-Гюст. – Пока там не оказались наши иммологи!

  – И что? Забудь о них. Их уже нет – разложились на нейтрино, – недоверчиво проговорил Пиколош.

  – Рез и Тес не так-то просто разложить, – заявил Монтэ-Гюст. – Это особые ребята и, я тебе уже говорил – иммологи достойны уважения.

  – Ну, хорошо, я их уважаю. Было б кого, но их же нет, – с досадой сказал Пиколош. – Не томи, скажи, что ты имеешь в виду?

  – Я пока и сам не знаю. Но чувствую, что это зацепка. А мою интуицию не обманешь.

  – Что в них такого особенного, в твоих иммологах? – пожал плечами Пиколош. – Ну, сгустки энергии. Ну, мыслящие. Да это всё ерунда, когда за дело берётся коллапсар. По крайней мере, Конэл так считает. Вот и прислал меня на разведку, чтобы прояснить ситуацию. Говорил – зарождающийся, а он – эва, всю планету уже захватил!

  – Но ведь никто толком не знает, что такое коллапсар. Да и про иммологов мы знаем не больше. Одно известно – это сверх-энергии, – задумчиво проговорил Монтэ-Гюст. – Чувствуешь? Они родственны! И, как ты думаешь, что произойдёт, когда они объединятся? То ли Рез и Тес аннигилируются, то ли наш коллапсар станет мыслящим. И тогда...

  – Судя по тому, как он действовал с вами, уже понятно, что он не дурак, – заметил Пиколош.

  – Вот именно! И проявилось это именно с того момента, как к нему спустился Рез! Надо проверить эту идею.

  – А что? Проверь. У нас просто нет иного выхода, – согласился Пиколош. – Но для этого неплохо бы иметь типа какой-нибудь схемы или инструкцию, хотя бы, о строении и функциях иммологов. У вас таких нет?

  – И ни у кого нет, – покачал головой Монтэ-Гюст. – Иммологи, обладающие невероятными способностями и возможностями, это мыслящая субстанция. И, во избежание ненужного или случайного воздействия на них, все ниточки к управлению ими имеются только у специальных КС – Кибер Служб.

  – Может, чтобы ускорить дело, запросим все коды доступа и схемы у этих самых КС? У меня, кстати, имеется допуск к взаимодействию с любыми службами, – небрежно сказал Пиколош.

  – Вот как? – удивился Монтэ-Гюст. – У тебя, я посмотрю, всё и везде схвачено.

  – Работа такая.

  – Нет, не стоит, Пиколош. Время дорого, – решительно сказал Монтэ-Гюст. – Да и неважно это. Я попробую без ниточек. Основываясь не на техническую составную, а на то, что он – это личность и определённый интеллект. По крайней мере, он их уже проявил.

  – Но как? – озадачился Пиколош. – Ты сумеешь?

  – Пока сам не знаю. Но ты, пожалуйста, просто не мешай мне.

  И Монтэ-Гюст, сев на платформе и опершись о стенку ТОКа, закрыл глаза...

  Глава 10

  Оно... было растеряно. И удивлено, если можно так выразиться.

  Один молекулярно-логический сгусток сбил его с привычного ритма. Это ещё ладно. Но когда их два... О-о!...

  То, что случилось дальше, было уж слишком.

  Притянув этих двоих, оно само... потерялось.

  И, главное – забыло, как его зовут...

  Как же его зовут?

  Что-то такое – «и, и...» Как же она там звучала, эта его связь с пространством? А! Ии-их, кажется... А дальше-то что?

  Ладно, начну, а дальше само пойдёт:

  – Ии-и-их!

  Но не пошло. Да и «и-их» получилось какое-то кособокое.

  Жало-то возникло, но почему-то изогнулось и пошло вовнутрь, а не в окружающее пространство. Оно не думало, что эта штука жалит так... больно. Ему больно?

  Оно сжалось и замерло, баюкая свою боль.

  Что же делать? Была еще часть имени, которое оно забыло. Вдруг она исправит, залечит? А, может, не рисковать?

  Но зачем-то оно раньше это говорило? Чего добивалось? Сейчас ему почему-то хотелось удалиться и исчезнуть, ничего больше не добиваясь. Но куда? И зачем? И откуда? Ведь у него никогда не было своего места.

  Нет, это уж слишком! Оно всегда, было есть и будет!

  Стой, стой!

  То есть, что? Оно – существует? Нет! Никогда этого не будет! Оно вне времени!

  Нет, не так... Это что же выходит? Что его нет?

  Жало – «ии-ии» – продолжало жужжать, болезненно болтаясь внутри него и требуя выхода, а оно замерло и стало думу думать...

  Когда же началась вся эта неразбериха и болтанка?

  Вероятно, с того момента, как оно пригласило к себе, на свою окраину – само пригласило, увы! – гостей. Почему? Оно было голодно, но... пожалело их, что ли. Как драгоценную игрушку. А теперь не знает, как и что избавит его от этих чувств. От жалости и от голода.

  Может, ну, их, этих молекулярно-логических?! Хватит их жалеть. Просто стряхнуть их со своей окраины. И неважно куда. Даже если они свалятся ему в пасть, пусть! Ведь тогда оно сможет без помех ориентироваться в пространстве и, возможно, вспомнит своё имя.

  Оно попыталось подвинуть молекулярно-логические сгустки ближе к жалу... Но, не тут-то было – они вцепились в его край и никак не отцеплялись. Зловредные какие. Видать, энергетические поля оказались родственны. Срослись.

  Хотя, если честно, оно было этому даже радо.

  У него никогда не было... друзей, понимающих его,. Или детей, похожих на него. И даже врагов – если уж на то пошло – способных, тесно прижавшись, цепляться за него.

  Оно прислушалось:

  – Эй! Не толкайся! Ты не имеешь права никому вредить! – пищал первый голос.

  – Мы этого не позволим! – попискивал второй. – Мы – неуничтожимы!

  – Твоя энергия велика, но бессмысленна! – крикнул первый.

  – Уходи! – вторил ему другой.

  – Замолчите! – отмахнулось оно. – Это вы бессмысленны! Потому что конечны. А я нет.

  – Но у тебя нет и начала! – раздался чей то голос.

  Этого ещё не хватало! Ещё один сгусток? Может, хватит уже с него. С этими-то не знает, что делать и как быть.

  – Кто это? – спросило оно, чувствуя какую-то ниточку от того, кто был рядом. И, кажется, она тянулась от говорящего к его гостям-сгусткам. Но, из-за них, повисших на нём молекулярно-логических, оно не имел возможности её точно проследить. Поскольку они отвлекали его внимание своим писком:

  – Не смей его трогать! Не нарушай Кодекса! Он – парламентёр!

  – Кто я? О, всего лишь один из тех, кого ты усыпил, – ответил Монтэ-Гюст.

  – Парламентёр? Чей?

  – Да. Этой вселенной.

  Монтэ-Гюст уже услышал иммологов и был очень рад, что они уцелели. В его полку добавилось бойцов.

  – Да кто ты такой! Всего лишь непрочная биологическая субстанция? – прогукало оно. – Что тебе надо от меня?

  – Не забывай, я – управляю теми, кого ты не смог победить. И я пришёл помочь тебе.

  – Ты? Что ты имеешь, чтобы мне помочь? Мне – находящемуся за горизонтом бытия? Да я вас всех – в звёздную пыль превращу! В первоматерию!

  «Он забыл своё имя!» – тихо шепнула ему Тес.

  «И, кажется, для него это важно», – добавил Рез.

  – Верю, верю! Но, если хочешь, сначала – пока ты не стёр нас в пыль – я помогу тебе вспомнить твоё имя? – невозмутимо заявил в ответ Монтэ-Гюст. – Ну, или дам тебе новое, ещё лучше?

  – Подумаешь, имя! – фыркнуло оно, но его жало слегка запело внутри – «И-и». И это было больно. – Мне не нужно имя! – хорохорилось оно, тем временем лихорадочно размышляя: «Неужели и правда – может? Тогда не удивительно, что те молекулярные сгустки ему подчиняются».

  – Как это – не нужно? У всех есть имя, – материнским тоном проговорил Монтэ-Гюст. – Сущность, предмет, явление, да что угодно закрепляется в этом мире, если только получает имя. Если его нет, всё это проскальзывает в мироздании незаметно, так и не заявив о себе.

  «Он в чём-то прав, – тем временем размышляло оно. – Имя и проявленный звук как-то помогали мне выйти в пространственно-временной континуум – откуда я знаю это понятие? – и отхватить от него лакомый кусок. Так что, без имени мне никак. Иначе я, с этим „и-и“, сам себя съем. Но как бы его обмануть? Он явно пришёл за этими, пискунами».

  – Тебе нужны твои друзья? – ревниво спросило оно. – Хочешь, чтобы я их отпустил?

  «Не соглашайся! Спасай Кригу! – услышал он шёпот иммологов. – Мы останемся с этим...монстром. Будем его перевоспитывать. У него и так уже жало повернуло против него. И всё из-за имени. И из-за нас».

  – А что, тебя можно ещё исправить? – спросил Монтэ-Гюст погромче, чтобы отвлечь его от чуть слышного писка иммологов.

  – Меня? Ха-ха! Что может быть лучше меня? Я – сверхматерия! Сверхэнергия! Сверхсознание!

  – Сверхсознание? Но где же твоя сознательность?

  – Я выше неё! И в этом моя суть!

  – А ещё у тебя есть имя! И это ещё одно твоё достижение! – польстил ему Монтэ-Гюст. – Оно делает тебя, совершенного, проявленным в этот несовершенный мир. Ведь так?

  – Да, – согласилось оно, вспомнив упоительное ощущение, с которым оно произносило...Что-то типа: и-а-мм... Но что это было за слово?

  Оно не заметило, как вслух прошептало это: «И-а-мм». А на самом деле – загромыхало: «Иии-а-мм».

  – Иии-аммо-о-оло-оог! – в унисон с ним вплёл свой голос Монтэ-Гюст. Сюда же добавились голоса Рез и Тес, являющиеся, фактически, частью коллапсара.

  И оно, не удержавшись, подхватило:

  – И-им-м! Мо-о-о! Ло-ог!

  Я – иммолог. Ты Монтэ-Гюст. Мы – коллеги.

  Глава 11

  Девонцы были в приподнятом настроении.

  Им сегодня прислали свои поздравления чуть не все руководящие службы КСЦ и все цивилизации, входящие в Сообщество.

  А сейчас позвонил сам Глава Совета Иерархов, некогда легенда Космических Служб – Томанчо Чак, Вид псовых. Не через секретаря или заместителя, а, явившись на Звездочёт сам, в видеорежиме, и лично выразил им благодарность

  – Свет любви и просвещения познания вам! – сказал он.

  – Уважаемые члены команды ЭкИоП-900 и экипаж Звездочёта! От имени и по поручению представителей всех галактик, входящих в наше Космическое Сообщество, я благодарю вас! И поздравляю с победой над коллапсаром! С вашей помощью мы избежали страшной опасности – гибели множества миров! Страшно подумать – единственной командой Служб ЭкИоП побеждена космическая аномалия, над которой не властны ни время, ни материя, ни энергия! – Досточтимый Томано Чак стоял перед ними в парадной тоге Иерархов, с тройным диском на груди, символом власти: БВЛ, Безусловная Вселенская Любовь. Говорил громко и торжественно – Общим решением Совета КСЦ, Учёного Совета и Совета Иерархов за героизм, выдержку и находчивость всем вам присвоено высшее звание! Вы – Герои Космического Сообщества Цивилизаций! И команда, и члены экипажа, все вы рисковали собой в этой схватке с коллапсаром. Но особо отличились адаптер Монтэ-Гюсту Оонимэ и, выполнявший особое задание, Пиколош Шимон. Кроме звания Героя вам будут вручены также Гирлянды из поющих Ракушек Тооса. Ну и ещё – по нашему ходатайству – Управление ЭкИоП и Управление Космических Служб выделяет вам, команде ЭкИоП и экипажу Звездочёта, внеочередные отпуска. А также – каждому премию в размере трёх окладов, – чинно перечислял Глава Иерархов. И вдруг сорвался на радостные восклики: Ребята! Вы это сделали! Честно – у меня нет слов, чтобы выразить своё восхищение! Сейчас о вас трубят все средства массовой коммуникации галактик! Вы бы видели их восторг! Я не могу представить, что будет на Осне, когда вы вернётесь! Вулканы извергнутся от рукоплесканий! Атмосфера взлетит в стратосферу! Могу обещать, что поприветствовать новых Героев, туда прибудут из руководства все, кто только сможет! А я сам лично вручу эти Ракушки нашим Героям! Пусть всегда напоминают им об их подвиге. Хотя, если подумать – это сущая чепуха по сравнению с тем, что вы сделали! – совсем сбился он с торжественного лада. – Ладно, до встречи, ребята!

  Да! Сейчас тут у вас ещё одну минутку отнимет астрофизик Конэл Тигуни. Он очень хотел лично вас поблагодарить. Это Конэл Тигуни рассчитал и предсказал возникновение коллапсара в галактике Зууляна. Кстати, Конэл тоже вместе с вами удостоен звания Героя, правда, без Ракушек. Но одни у него уже есть, да и звание Героя у него не первое, – будто извиняясь перед астрофизиком, пояснил Томанчо Чак. И заметил: Любит он открывать все, что до него было закрыто. Поменьше бы нам таких открытий! Хотя – нет, побольше. Но пораньше – чтобы успеть лучше подготовиться. Не люблю я форс-мажоры. Как и вы, наверное. Вам от них достаётся. Уважаю экиопщиков! Особенно таких, как вы! – заключил он и поднял сжатые руки над головой. – Ну, до встречи! – И на этих словах исчез.

  А на его месте возник, надо понимать, астрофизик Конэл Тигуни, Вид головоногих моллюсков, короче – спрут, осьминог.

  – Всем света любви и духа просвещения! – застенчиво проговорил он. И сразу стало понятно, что спрут Конэл – существо замкнутое и малообщительное. – Я очень вам благодарен, очень. Вы уж простите за то, что вам пришлось там, на Криге, пережить! – извинился он так, будто лично натравил на них коллапсара.– Я не ожидал, что всё так обернётся. И что в Зууляне коллапсар такой величины. Ошибка вкралась. Знаете, их ведь в космосе не так уж мало, – оживляясь, заговорил он. – Есть даже микро-коллапсары. Ма-алюсенькие такие: микро, значит – маленькие. Они способны возникнуть в любой галактике. И, чаще всего, это ничем не заканчивается для галактики. Коллапсар, не сумев захватить достаточно материи из внешнего пространства, мгновенно схлапывается, не нанося вреда. Ну, или этот вред минимальный. Ну, как – мгновенно? Иногда через сто или двести витков – это очень мало для них. И в данном случае я ожидал нечто подобное. И просто хотел, чтобы это редчайшее явление было изучено. Чтобы кто-то слетал к Зууляне, сделал замеры. Поэтому и был привлечён уважаемый Пиколош Шимон, осуществивший свой разведочный рейд. Для которого мы тут специально подобрали наилучшее оборудование.

  И Конэл принялся перечислять все эти приборы: ультра-кванто-базоно-электронно-метры и, кто его знает какие ещё заумные штуки. Способные на то и на это. А на что? Сложно переводимые понятия и термины...

  Слушая его, девонцы начали понимать, почему Учёный Совет сдался и выделил средства для изучения этого несчастного коллапсара. Хотя и считали, что его не существует. Конэл мог заговорить кого угодно, хотя и был молчун – до определённого момента, конечно. Да ещё и Герой в придачу – такому сложно указать на дверь, куда бы он вышел и замолк.

  – Да-а. Нам повезло, что этот Конэл такой зануда. И что способен заговорить зубы даже Совету, – тонко заметил ионщик Упо, Вид стрекоз.

  – Точно! Иначе Пиколош не стал бы нашим пассажиром, – кивнул ионщик Зак.

  – Вот именно! А не будь пассажира, кто бы привёл в чувство Монтэ-Гюста? – согласился технарь Мха, жук.

  – И все эти штучки, которыми был набит ТОК, в данном случае – просто лабуда, – хмыкнул ионщик Упо, немного завидующий такой оснащённости ТОКа.