Текст книги "Экиопщик (СИ)"

Автор книги: Зинаида Порохова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

  – Стопроцентно!

  И Марселло, щёлкнув застёжкой, мгновенно надел один пояс на Морену и второй на себя.

  Глава 19

  – Зачем тебе эта девчонка? – спросила Инеса, когда они возвращались на своей ярко-красной машине в отель.

  – Неужели не понимаешь? – буркнул Марселло.

  – Нет, – пожала плечами Инесса, слишком внимательно рассматривая мелькающие за окном кварталы.

  Хотя на что там смотреть? Это был вполне заурядный российский приморский городок – с уличными кафе, магазинчиками сувениров и курортных товаров, мороженым и напитками вразнос. И с толпами отпускников в немного смешных куцых и пёстрых одёжках, больше подходящих для дома. В воздухе веял обычный для таких мест дух праздника и лёгкого пофигизма. А ещё – запах кофе, тонкой южной кухни и звуки романтичного танго. Казалось, что этот праздник жизни будет всегда. А ведь через пару-тройку недель все эти вольно шатающиеся и радостно улыбающиеся люди снова превратятся в затюканных жизнью граждан, не обращающих внимание на виды за окном, соблюдающих деловой стиль в одежде и загнанно мотающихся по унылому кругу: дом-работа-дом. Ну, иногда дача, съедающая выходные. Будь она неладна!

  – Таковы люди, – задумчиво проговорил Марселло. – У них есть время для праздника, а есть для будней. А ведь каждый миг жизни это праздник.

  – Да, у девочки талант, – не слушая его, продолжила свой монолог Инеса, – она слышит чужие мысли и голоса живых существ. Но... Что дальше? Ты же знаешь, она из неблагополучной семьи. Её отец, как иногда говорят люди в таких случаях – геройски погибший полярник или лётчик. А если точнее – он совсем не по геройски бросил её когда-то, как котёнка. А мать... – вздохнула она. – Ну, ты знаешь – она алкоголичка со стажем. Морена скоро забудет все эти голоса, как детские фантазии. И ей прямая дорожка – отправиться по пути матери. Зачем тогда ты показал ей китов, Марселло, и поселил в её душе надежду? Чтобы она всю жизнь мучилась из-за несбывшейся мечты? Образование ей не светит, океанографом она не станет. И про китов ей тоже придётся забыть.

  Инеса, может и была права, но говорила слишком эмоционально. Неужели, живя среди людей, она, биоробот, научилась ревновать?

  – Я просто подарил ей праздник, – вздохнув, ответил Марселло. И сказал, кивнув на заполненные людьми улицы за окном авто:

  – Скоро здесь будет пусто – из-за мировой эпидемии гриппа объявят карантин. А её мать-алкоголичка уже дала согласие уйти, чтобы помочь миру. Сейчас её увозит скорая помощь и это дорога в один конец. А Морена – Маргарита Сычова, останется одна и попадёт в детский дом. Встреча с китами, Инеса, не даст ей впасть в уныние и сдаться обстоятельствам. К тому же, она в сто раз лучше мальчишек умеет плавать, нырять, грести на лодке и, главное – драться.

  – Что? – растерялась Инеса.– Ты серьёзно? – И, прикрыв глаза, кивнула: Да, ты прав, Марселло. Увозят. Жаль девочку. Выходит, её мать была не так уж плоха?

  – Такой её сделала жизнь, Инеса. И равнодушие общества, – сказал Марселло. – Я тут заглянул в Информационное Поле. Она тоже когда-то слышала голоса. И, слышишь, я не дам пропасть Морене! – заявил он решительно. – Я найду ей достойную семью, которая её удочерит. И обязательно – океанографов. Пусть она и дальше дружит с морскими обитателями, помогая им выживать. Только бы она немного продержалась. Местный детдом, знаешь ли, курируют большие люди. Такие же большие, как и пороки в их душах. А Морена – красивая девочка. Но я позабочусь, чтобы её забрали раньше.

  – О, Санта Мария! – непроизвольно вырвалось у женщины-иммолога, которой за тысячи лет на Земле приходилось не раз – для публики, конечно, произносить разные обращения к местным божествам и святым. – Бедная девочка!

  – Морена не бедная. Богатство её души не знает пределов. Только сейчас для человеческой цивилизации это действительно просто ничего не стоящий хлам. Но я не позволю её погубить.

  – Хорошо, Марселло. Мы – не позволим.

  Глава 20

  А тем временем произошло непредвиденное.

  Корабль «Звездочёт» был надёжно – как думали девонцы, спрятан среди астероидов планеты Сатурн. Но он был не мал – пятьсот мэ, а по-земному – сто двадцать километров, и был на Земле замечен астрономами, многочисленные телескопы которых постоянно были направлены в разные точки вселенной в поисках... Да кто ж его знает, что они ищут в этом изученном и пере-изученном ворохе звёзд, который люди рассматривают уже десятки тысяч, а может и поболее, лет. Мгновенно в сторону Сатурна также развернулась гигантская зеркальная труба летающего космического телескопа Хаббла, перенастраивая свою фокусировку. А земные СМИ и интернет уже запестрели расплывчатыми снимками астрономов – ведь расстояние от Земли до Сатурна в данный момент было около ста пятидесяти миллионов километров. И на них весьма непросто было понять – что это за штука. Заголовки тянули на сенсацию:

  «Грандиозное открытие века» «Неопознанный небесный объект в кольцах Сатурна!», «Новый спутник или корабль инопланетян?», «Комета или НЛО?» «Огромный корабль инопланетян в тени Сатурна!», «Они смотрят на нас!».

  – Фу, ты! – с досадой воскликнул командир Дин, которому об этой шумихе доложил любопытный примат Пан, просматривающий иногда эту виртуальную свалку землян. – И чего пристали? Ведь внешне наш Звездочёт неотличим от спутников Сатурна – такая же вытянутая эллипсоидальная каменюка, – недовольно проговорил он. – Посто, давай-ка, к Луноону, что ли. Заодно и дозаправимся.

  Паук-даотец исполнил его приказание, телепортировав корабль на обратную сторону Луны, поближе к Наблюдательной Базе в Лунооне и к её складам. Поэтому вместо Звездочёта в кольцах Сатурна в мгновение ока осталось лишь пустое место.

  Интернет вскорости запестрел новыми заголовками, гораздо меньшего шрифта и эмоционального накала:

  «Ошибка космического Хаббла!» – хотя тот был совершенно не причём, «Астрономы ошиблись!», «Небесное тело рассыпалось!», «Не было НЛО!», «Очередная утка астрономов» и прочая чепуха.

  – Отлично! – резюмировал командир Дин. И обратился к девонцам с небольшой речью:

  – Коллеги! В настоящее время производится дозаправка наших запасов энергии. И через пару часов Звездочёт отбудет на очередное задание. Как вы знаете, всё, что могли, мы на Земле уже сделали: очистили водные источники, и атмосферу, снизили активность магмы, пригасили радиоактивные излучения и прочее. Наши биологи провели профилактику некоторых заболеваний среди представителей фауны планеты. Единственное, что мы оставили на прежнем уровне – это климат Земли и его тенденцию к потеплению. И повышение солнечной активности. Согласно расчётам, именно оно является как бы спусковым механизмом к возникновению эпидемии. – Он тяжело вздохнул и покосился на технаря Мха. – Мы тут прикинули – если не дать развиться этой эпидемии гриппа, на Земле возникнет другая, более тяжёлая эпидемия, которая будет сопровождаться гораздо большим числом жертв. Поскольку кривая Жанэля катастрофично падает, концентрация ДЛ – дефицита любви, неуклонно возрастает. В общем, как и советовали киты – мы оставляем всё так, как есть. И самое лучшее сейчас – не вмешиваться. Иначе, как и запланировали учёные – очередная реконструкция.

  – Командир, мне не очень понятна одна вещь, – сказал суфликатор Бусила, рептилоид. – Выходит, наши учёные не знали о том, что планета с помощью эпидемий и катастроф сама регулирует процессы на Земле?

  – Я интересовался, – развёл руками Дин, – и – да. Не знали. Упустили из внимания. Как я уже говорил – наши экспедиции здесь бывают лишь периодически. Теперь они обратят на это внимание.

  – А что толку? Ну, напишет кто-то из них очередную диссертацию, – скептически заметил технарь Мха.

  – Возможно, толк будет, – пожал плечами Дин. – Смотришь – ещё какая-то реконструкция отменится, если будут учтены реальные процессы, которые регулирует сама планета.

  – И, кто знает, что хуже? – заметил биолог Суинэ, спрут.

  – Делай, что делаешь, и пусть будет, что будет, – философски протянул кто-то.

  – Вот именно! – поддержал эту мысль Дин. – А делать нам предстоит вот что...

  И он стал рассказывать о следующем задании, которое им предстояло выполнить в галактике Ко-Фуэт, в системе двойной звезды.

  Глава 21

  Монтэ-Гюст не был удовлетворён результатом рейда девонцев на Землю. Впервые он ощутил, что не всегда всесилен и не всегда преодолевает сопротивление упирающихся обстоятельств. А ведь именно его желание преодолевать и побеждать, честно говоря, сыграло решающую роль при выборе специальности экиопщика. Он же мог стать успешным учёным, психологом, педагогом – но стал мусорщиком. Его привлекало это: пришёл – вернее, прискакал на Звездочёте в новую галактику, исправил и запустил жизнь на звёздной системе или планете по новому руслу. Тех спас, этим помог, того защитил. Ему, контактёру и адаптеру, отводилась при этом самая сложная, интеллектуальная, часть: работа с разумными Видами. Где зачастую требовалась интуиция, умение мыслить логически, а чаще наоборот – отключая логику, находить неожиданные решения. К каждой такой задачке он относился, как к вызову, к возможности преодолеть себя и стереотипы, разрешить неразрешимые ситуации, победить злую волю или неразумное сопротивление, достойно выйти из интеллектуального поединка. И неважно, что иногда его собеседники были очень странными созданиями или удивительными по своему оформлению интеллектами. Ведь суть, основа всего живого и всех Видов во вселенной была одна – Любовь или её отсутствие. Она выбирала и награждала победителей.

  И ему наградой также была Любовь, которую он испытывал к тем, кто с его помощью шёл дальше по духовному пути.

  А тут, на Земле, что вышло? Пшик. Э-пи-де-ми-я. Какой от него, адаптера, был толк?

  Ну, почувствовал и нашёл он эту удивительную девочку – Морену, Маргариту Сычову, легко осуществляющую уникальный контакт с единым сознанием китов. Которые затем и подсказали ему вариант, с помощью которого экиопщикам удалось избежать капитальной реконструкции планеты. А человечеству – избежать очередного возврата в начало эволюции. Но какой ценой! Просто нет слов.

  А тут ещё Тони. Что он ей скажет?

  Великолепная и восхитительная Тони... На которую ему сразу же, с начала их нелепого знакомства, никак не удаётся произвести должное впечатление. А так хочется козырнуть перед ней, блеснуть успехом и эрудицией, гордо распушить голубую волнистую шевелюру, добыть и положить перед ней упитанного солуна, что ли. Или что там ещё обычно делали его древние предки-коты, чтобы понравиться и не ударить мордочкой в грязь перед симпатичной и обожаемой киской? Явно не то, что случилось с ним на Осне – явился перед её янтарными очами взамен некоего племянника Вида псовых, а теперь, на Земле, окажется, что после появления экиопщиков в тени Сатурна и с их лёгкой подачи среди человеческой цивилизации возникла ужасная эпидемия. Не тянуло это на упитанного солуна и не давало права на то, чтобы гордо распушить перед ней шевелюру. Спасатели вселенных, называется. М-да, успехом это не назовёшь.

  Чем хвалиться Тони, когда он, как обещал, позвонит ей?

  Тем, что после блистательного, нет, скорее, провального, общения с китами, сидел в каюте и занимался самоедством? И что, пока экиопщики приводили экологию Земли в относительный порядок, он изучил огромный пласт информации о Земле и итогах научных экспедиций? Подумаешь, герой! Или тем, что пришёл к выводу, что в данном случае ничего другого сделать было невозможно? Хорошенькое оправдание! Впрочем, ничего нового. Как он уже понял – так всегда было на этой голубой планете. Дефицит любви на Земле всегда был слишком велик – и при атлантах, и при римлянах, и при монголах – и этот показатель с тысячелетиями не улучшается, несмотря ни на какие реконструкции и эпидемии. Человек, как явление природы, великолепен, но как духовная личность он просто жалок. Увы! Монтэ-Гюст где-то в глубине души даже опасался, что запас Безусловной Вселенской Любви к человечеству у Космического Сообщества, борющегося за его существование и выживание, начинает обретать уже некий едва заметный дефицит. Да что там – весьма существенный, судя по всем этим реконструкциям. Двум нынешним, гипотетическим, и трём предыдущим, уже осуществлённым.

  Да, как-то всё это не мур-мур. Похвастать нечем.

  И что же он, всё же, расскажет Тони? Тони-Миэле Аанимэ, стажёру, будущему... А, кстати – кому? На кого она училась? Если отбыла в ЦРК КУ– Центр Распределения Кадров Космического Управления на планете Натори, галактика Свияжец, то она не просто администратор? Почему же тогда, проходя практику в космо-порте Осны, Тони оформляла всякие электронные штуки, как, например, ИП – Интеллектуальный Переводчик экиопщиков?

  Да, с Тони не соскучишься. Сплошные загадки и неожиданности. Да и он хорош. Психолог называется! Никакой интуиции, контакта и проникновения в суть собеседника. Дундук, одним словом. Черепуг. Носорожец, обросший роговыми пластинками.

  И тут вдруг его переживания прервал сигнал зуммера. Кто-то ему звонил с незнакомо...

  Так это же номер Тони! И он, забыв все сомнения, тут же радостно отозвался:

  – Монтэ-Гюст на контакте! Дорогая Тони, как я счастлив тебя слышать!

  Глава 22

  – Привет, племянник! – сказала Тони, появившись в видео-пространстве. – И что?

  – Что – что? – растерялся Монтэ-Гюст.

  – Как – что-что? Ты обещал мне позвонить? Ну и где твой звонок?

  – А! Да я...

  – Понятно. Забыл. Так вспоминай! Давай, звони! – заявила Тони и её видеоизображение исчезло.

  Монтэ-Гюст какое-то время ошеломлённо смотрел в пустое пространство каюты и, наконец, собравшись с духом, нажал нужный контакт.

  «Сама позвонила, первая, – ликуя, подумал он. – Значит, помнит обо мне!»

  – О, кто это? – удивлённо сказала Тони, вновь появляясь перед ним. – А, вот это кто! Решил звякнуть, племянник? Что-то случилось?

  – Давно собирался, дорогая Тони-Миэла Аанимэ. Да что тут у нас, экиопщиков, может случиться? Спасем всех потихоньку. Кого можем, – хмыкнул Монтэ-Гюст.

  – Что значит – кого можем? Бывает, что не можете?

  – Оказывается, бывает, – развёл руками Монтэ-Гюст.

  И вдруг рассказал ей всё: о вариантах, Морене, китах и грядущей эпидемии. И что ощущает сейчас полный душевный крах и разочарование в своих способностях.

  – Да и все девонцы очень расстроены тем, что мы самоустранились. И не можем исправить беду, которая надвигается на человечество.

  – Ну, это понятно – все расстроены. А почему у тебя крах?

  – Это я не вытянул ситуацию, Тони. В подобных обстоятельствах я нередко находил выход. Но тут, с землянами, потерпел полное поражение, – вздохнул он. – Потому и не решался звонить тебе, Тони. Чем тут хвалиться?

  – А я разве просила тебя хвалиться? – сверкнула янтарными глазами Тони. – Я считаю – ты неплохо справился. Если б не твой контакт с китами и выбор иного варианта, произошла бы очередная реконструкция. Вот это был бы крах! И человеческая цивилизация на этом и закончилась бы. Во-первых, согласно планам луноонских мудрецов, преимущество должен был получить Вид китовых. А во-вторых, люди, как разумный Вид, могли полностью деградировать или вовсе исчезнуть. Да и с китами неясно. Они более склонны к созданию единого сознания, чем цивилизации. Это был бы непредсказуемый эксперимент. Так что и в этот раз ты справился. А твои девонцы своим бездействием спасли целую цивилизацию, – усмехнулась Тони. – Герои! Но ты сильно не зазнавайся, племянничек. Люди, по-моему, существа непредсказуемые. Что если добровольцев не хватит? И их дефицит любви будет прогрессировать? И тогда, поскольку падение кривой Жанэля остановить не удастся, снова на горизонте возникнет реконструкция. Если успеет. Люди, вместо осознания ценности жизни, могут просто озлобиться и впасть в отчаяние. Ты, как психолог, наверное, понимаешь это.

  – Как ты всё... разложила по полочкам, – удивился Монтэ-Гюст. – Ты случайно не на психолога училась? Тогда почему – космо-порт?

  – Когда-нибудь я тебе скажу, на кого я училась, – хмыкнула Тони. – А пока это тайна.

  – Интересно. Так я даже не могу спросить тебя, где ты сейчас работаешь? И куда тебя направил Центр Распределения Кадров Космического Управления?

  – Не можешь, – авторитетно заявила Тони.

  – Но почему?

  – Не дорос ещё, племянничек.

  – Скажи, хотя бы, в какой галактике ты сейчас?

   – В гости собрался в очередной раз? Непрошено и неожиданно? Нет уж, жди приглашения. Я хоть свои вещи куда-нибудь позасовываю.

  – Так я помогу. Такая у нас работа – спасать от хаоса и дисгармонии окружающего мира.

  – Нет уж! Я обожаю хаос! Это суть моей натуры! – фыркнула Тони. – Ну, ладно, спасибо за звонок, племянничек. Хоть он и был не вовремя. Ты там на своём Млечном Пути не сильно впадай в скорбь о несовершенстве мира, если тебе не удастся кого-то спасти. Звони, помогу обрести равновесие. Пока!

  И, не успел Монтэ-Гюст ответить или возразить, как видео-образ Тони исчез.

  «Вот всегда так с ней! Всё происходит неожиданно. И откуда она знает, что мы в этой галактике?» – удивился он.

  Глава 23

  Алла и Александр Сычёвы – Аля и Алекс, обожавшие друг друга супруги, кроме того, связанные общим делом – изучением и спасением морских животных, учёные, не могли иметь детей. Причина... Кто ж их разберёт эти заумные медицинские термины. В общем, материнство Але не светило, что её очень печалило. Алекс относился к отсутствию у них детей нейтрально. Ну, не судьба, что поделаешь. Поэтому с некоторых пор Сычёвы начали искать себе приёмного ребёнка. Что происходило не быстро. То, навещая дома малютки и детские дома, их сердца не отзывались лишним ударом ни на одно милое личико, а то работа – научные экспедиции и спасательные акции, отнимали всё время. А время шло. И Але уже казалось, что её материнство вообще накрылось медным тазом. Ведь им уже было за сорок.

  Ну, что ж. как говорит Алекс – не судьба.

  Но вдруг случилось нечто невероятное.

  Однажды во время обеденного перерыва в НИИ, который Аля и Алекс, перекусив бутербродами и кофе, обычно проводили за работой, дверь их кабинета открылась. И на пороге возник пожилой вахтёр Степаныч с перепуганным лицом.

  – К вам тут из ФСБ, – сказал он, тыкая рукой на кого-то, стоящего за его спиной.– По личному вопросу! – прошептал он и быстро ретировался.

  А вместо него в дверном проёме возник человек, типичный агент: в строгом тёмном костюме – это в жару-то – с зонтом в руке – на небе ни облачка, а также в тёмных очках и с кейсом в руках.

  У Али ёкнуло сердце – вот бы в доме малютки так ёкало. А Алекс, расправив широкие плечи, вышел вперёд так, чтобы супруга оказалась позади.

  – Чем обязан? – официально спросил этот потомок сгинувших некогда в недрах Гулага обедневших, но гордых дворян. – Личных вопросов к вам не имею.

  – Тогда я спрошу у Аллы Михайловны и Александра Николаевича Сычёвых, – строго ответил агент, раскрывая свой кейс и выкладывая на стол какие-то документы и бумаги. – Я правильно вас назвал? Вам ещё нужен ребёнок?

  Тут вперёд вышла Аля, с интересом всматриваясь в бумаги, но ничего там не рассмотрела.

  – Нужен! – воскликнула она, опережая возражения мужа. – Очень нужен! Но пока для этих чиновников органов соцопеки оформишь все бумажки, то и старость придёт. По ходу то одна справка устаревает, то другая не по форме. Да и мы уже не так молоды, чтобы взять малыша. Могут и вообще не дать. А что вы принесли? Что хотите нам показать? – вытянула она шею.

  Алекс только с досадой хмыкнул. Мол, а меня это вовсе не интересует.

  – Я принёс вам пакет готовых и оформленных на ваше имя документов – для удочерения девочки. И она уже не малышка. Ей двенадцать лет, – ответил агент и выложил поверх бумаг фото. – Нужно только ваше официальное согласие.

  Аля быстро схватила фото и приблизила к глазам. Алекс непроизвольно сделал шаг и заглянул ей через плечо.

  На них смотрело милая белокурая девчушка с немного мальчишечьей улыбкой и пытливыми, взрослыми глазами. У Али ёкнуло сердце. У Алекса запершило в горле. Ему показалось, что эта незнакомая девочка очень похожа на него в детстве.

  – Её зовут Маргарита Сычова, – тем временем говорил агент, – фамилия через "о" и почти как ваша. В детдом она поступила совсем недавно ввиду потери единственного кормильца – матери, умершей в эпидемию. Проблем у вас с ней не будет. Добрая и умная девочка.

  – А чего это ФСБ так о ней печётся? – всё ещё не сдавался Алик.

  – Это не ФСБ, это лично я, – сказал агент и снял очки.

  На Сычёвых взглянули усталые серые глаза. В сочетании с лёгкой сединой они производили положительное впечатление. Сердце Алекса начало отмякать. И в самом деле – чего это он на него взъелся? Когда были расстреляны его деды, этот лощёный агент ещё и на свет не родился. (И ошибся при этом на пять тысяч лет – когда родились его деды, этот «агент» Марселло выглядел так же, как и сейчас).

  – Почему? – напряглась в этот раз уже Аля. – Какой у вас лично интерес к ней? Родственница? Тогда почему вы её не взяли себе?

  – Я и сам фактически был сиротой, поэтому хочу помочь ей, – сказал агент. – Мне случайно, по долгу службы, стало известно, что Мо... Маргарита обладает талантом слышать голоса животных. И общается даже с китами, мечтая спасать этот исчезающий Вид. И вообще – она замечательная девочка. А детдом – не самое лучшее место для тонко чувствующих натур. Не хотелось бы, чтобы этот талант пропал. Хотя, поверьте, она, бывшая сиротой даже при живой матери, умеет постоять за себя. Поэтому я нашёл вас, собрав весь пакет документов, для её удочерения. У ФСБ есть свой подход к чиновникам соцопеки, – усмехнулся он.

  – Как бы мне хотелось увидеть её! – тихо сказала Аля, прижав фото к груди.

  – Хорошо, мы удочерим эту милую девочку. И что потом? Вы – агент ФСБ – будете курировать то, как мы её воспитываем? Требовать, чтобы мы отчитывались? – всё ещё ершился Алекс. – А потом однажды заберёте, чтобы использовать её дар?

  – Ни в коем случае! – воскликнул агент. – Поверьте, о её способностях в ФСБ никому неизвестно. А работа у нас такая, что на курирование сироток нет времени. Я бы сказал, что сейчас передам вам этот кейс с документами и навсегда исчезну из вашей жизни, но пока вы не оформили её удочерение, не могу этого сделать. С теми, кто распоряжается судьбой таких сирот, непросто разговаривать. Мы пойдём туда вместе. И немедленно. Согласны?

  Алекс и Аля переглянулись и одновременно кивнули.

  – Да, мы согласны! – сказал Алекс, снимая белый халат.

  К вечеру Морена, Маргарита Сычова – нет, теперь уже Сычёва – вместе с небольшим рюкзачком вещей оказалась в квартире Алекса и Али. Которые полюбились ей с первой минуты. Впрочем, как и она им. И ей было невдомёк, какую войну они из-за неё выдержали. И вряд ли победили бы в ней, если б не ужасный агент ФСБ в тёмных очках, постоянно маячивший за их спинами, с не менее страшной корочкой и всемогущей телефонной трубкой в руках. По которой приказывали люди, которым невозможно было отказать. Хотя в столе заведующей детдома уже лежала папка с документами одного высокопоставленного удочерителя. Но в ней пока не хватало одной справочки, за которой он ненадолго отъехал.

  Как говорится – кто не успел, тот опоздал.

  Глава 24

  Кричали чайки, дул порывистый предштормовой ветер, сердито шумели и бились о камни пенистые волны. Где-то на горизонте воевал с течением и зыбью маленький потерянный парусник. Обычный пейзаж для курортного городка у моря.

  Два иммолога – загорелый мужчина в вылинявших шортах и красивая блондинка в бирюзовом платье – неотличимых от скучающих под палящим солнцем курортников, сидели за раскладным столиком с ноутбуком. Они, как обычно, вели наблюдение за спрутом Оуэном, представителем древней протейской цивилизации (смотри роман «Пересечение вселенных»). Очевидно, за суетой с реконструкцией и эпидемией им забыли отменить это задание. Да и вообще забрать с Земли это реликтовое создание, чтобы не рисковать последним протейцем. Иногда такое бывает. И Марселло с Инесой по-прежнему несли свою вахту, то в кафе, т гостинице или, как сегодня – на берегу моря. На том месте, где недавно девочка Морена разговаривала с китами об их песнях. В принципе место наблюдения не имело значения, но смена обстановки слегка разнообразило иммологам это занятие. А ноутбук... Это был лишь камуфляж. Это был безотказный видеорегистратор, выполняющий самые фантастические задания. А иммологи, сидя рядом, зачастую просто болтали. Как сейчас, например.

  – Всё это, конечно, очень мило и хорошо, Марселло. Но тем, что ты спас одну маленькую девочку, человечество не исправишь, – сказала Инеса. – Или ты по-другому считаешь?

  Она говорила вслух, как человек, а не телепатически, что свойственно иммологу – интеллекту механическому молекулярному. Впрочем, так они говорили почти всегда – когда обстоятельства не требовали общаться втайне. Они за многие века пребывания на Земле привыкли не привлекать постороннее внимание нестандартным поведением.

  – Да, считаю, – кивнул Марселло. – Ты же знаешь – каждое проявление милосердия, помощи или любви хотя бы на капельку улучшает психо-поле планеты и человеческой цивилизации.

  – Чьё проявление, Марселло? Иммолога? Или человека? – прищурилась Инесса, отхлёбывая глоток воды из стакана. – Не приравниваешь же ты себя, машину, к живым существам?

  – Это неважно.

  – Вот как? Почему?

  – Любовь это явление, которое не имеет границ и действует независимо от источника.

  – Источника? Новая теория? От иммолога-биоробота?

  – А если и так! Скажи – уменьшился ли дефицит любви человечества от того, что одна чудесная девочка не утратила веру в людей и в существование добра? Не уменьшилось ли количество зла в мире от того, что на одну его жертву стало меньше?

  – Возможно. Но этого слишком мало, Марселло, для целой планеты. Человек сказал бы так: не лучше ли уменьшить зло, убрав с её поверхности того человека, чьи документы на удочерение лежали в столе заведующей?

  – Согласен, для целой планеты этого мало. Но всё же лучше, чем ничего. А «удочеритель»... Убрать его проще, чем создать новую жизнь. Но взамен тут же придут другие упыри, химеры и ехидны – порождение деградирующего человечества. Люди, именно так борясь со злом, не понимают, что зло порождает большее зло. Начинается с мести, а заканчивается мировыми войнами. Или эпидемиями.

  – И всё потому, что людьми управляет древний инстинкт самосохранения, а не любовь, – кивнула Инеса, отставляя стакан. – А ещё – разум и логика. Она говорит им: накажи виновного, чтобы он этого больше не делал. И другие тоже бы побоялись это делать. Или вообще – обнули это зло, освободив место для добра. Но ты прав – вместо него возникает ещё большее зло.

  – Поэтому планета и выбрала путь эпидемии. Чтобы добро нейтрализовало накопившееся зло.

  – Но, согласись, с виду это выглядит очередным злом, – вздохнула Инеса. И внимательно посмотрела на Марселло. – У меня от этого опускаются руки, замыкает схемы, гаснут электроны и хочется самоустраниться. Мол – пусть будет, что будет. А вот ты в это время идёшь и спасешь маленькую девочку. Чтобы увеличить какие-то там показатели.

  – Мне стало её жаль. Она – уникальное творение природы. А жила, как сорняк, выросший на обочине дороги.

  – Жаль? Не пойму, почему ты другой? Не такой, как я, – сказала Инеса с недоумением. – Похоже, ты испытываешь к людям чувства. Это не по правилам. У тебя другие программы?

  – Мы это уже не раз обсуждали, Инеса, – усмехнулся Марселло. – Просто я пять тысяч лет не заменяю свои узлы и электронные схемы. Заржавели, наверное, размягчели. Хочешь быть похожей – перестань себя модифицировать.

  – О, нет! Мне так нравятся эти процедуры! После них я чувствую себя посвежевшей и помолодевшей. Взгляни, разве я не хороша? Хочешь быть таким? – гордо подняла она голову и расправила изящные плечи в своём очередном сногсшибательном наряде.

  – Хороша! Но, ты же знаешь, молодость это всегда бесшабашность. А я по натуре флегматик. Люблю груз своего опыта и прожитых лет. Кстати, как там наш древний реликт Оуэн? – увёл он разговор в сторону.

  – Как всегда философствует в своей пещере, – пожала плечами Инеса, кивнув на ноутбук. – Застрял на одной программе.

  – Это называется – анахорет, мыслитель, отшельник. И мы с ним похожи, – заметил Марселло, заглянув, для проформы, конечно, в экран ноутбука. – О! Опять он в Базальтовой? Всё же, Оуэн, наверное, частично помнит свои приключения в подземных ходах Ближней пещеры. Не хочет жить там. Хотя мы стёрли все эти стрессовые события из его памяти (книга 5, Миры и цивилизации, романа «Пересечение вселенных»).

  Марселло поднялся, потягиваясь.

  – Что? Опять явишься к нему под видом Юрия, чтобы пофилософствовать вместе? – усмехнулась Инеса, закуривая имитацию сигареты.

  – С удовольствием! Хоть одно живое существо на планете способно к мирному осмыслению совсем немирных событий. И которое меня, биоробота, понимает.

  – Сомнительное достоинство! – хмыкнула Инеса, выпуская кольца.

  – А я рад, что реконструкцию планеты отменили и его, как древний раритет этой планеты, не вывезли на Ни-Би. Я бы чувствовал себя осиротевшим.

  – Шутишь всё? – усмехнулась Инесса. – Нам неведомо понятие – осиротеть. Поэтому-то мы и вечны. А скажи, Марселло..., – нерешительно начала она. И замолчала.

  – Да, слушаю, – обернулся тот, хотя уже направлялся в тень большого камня, где обычно сидел в позе лотоса, говоря со спрутом, находящимся в тысячах километров. Совсем как аутист Юрий, через полпланеты телепатически общавшийся некогда с Оуэном, сидя на коврике в своей московской квартире.

  – А что там было, когда вы с Мореной плавали с китами? Эта девчонка что, и правда, говорила с ними?

  Марселло удивлённо посмотрел на Инесу. Во-первых, он был уверен, что она тогда сама всё слышала. А во-вторых – почему она не спросила его об этом раньше?

  – Инеса, тебе надо опять заменить твои электронные узлы. И прочистить схемы. Ты что, не слышала её? Или не хотела?

  – Не знаю, – опустила та глаза. – Для меня это выглядело просто как курсирование пары пловцов рядом с огромными тушами морских гигантов, выпускающих фонтанчики воды. Ничего потрясающего.

  – Ты многое пропустила. Морена говорила с ним, как мы с тобой сейчас.

  – О чём?

  – Как всегда пыталась выяснить, почему они поют печальные песни. И просила их жить.

  – А они?

  – Они все трое её знают. Благодарили за заботу о них и за ласку. Они уверяли её, что своими песнями учат мир добру, прощению и любви. Просто людям пока их сложно понять и принять то, о чём они поют. А ещё – приглашали Морену чаще к ним приплывать. Мог ли я оставить Морену в детдоме или отдать упырю?