Текст книги "Письма Г.В.Адамовича к З.Н. Гиппиус. 1925-1931"

Автор книги: Зинаида Гиппиус

Соавторы: Георгий Адамович
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

40

<Штемпель: 19.11.1928>

Дорогая Зинаида Николаевна

Письма Ваши я все в исправности получил, и на ниццский адрес, и здешние. Спасибо. Здешние, впрочем, так суровы, что я «ума не приложу» – чем это вызвано. Вины за собой не знаю, кроме фельетона о Дон-Аминадо [322]322
  Имеется в виду статья: «Накинув плащ»: О стихах Дон-Аминадо // ПН. 1929. 25 октября.


[Закрыть]. Но литература есть чепуха и чушь – т. е. такая литература, и в ней «все позволено». C’est ma profonde conviction [323]323
  Это мое глубокое убеждение (франц.).


[Закрыть]. Вообще, дорогая Зинаида Николаевна, если бы Вы знали, как мне надоели блюстители всяческой нравственности!!! Может быть, Вам обидно, но я Вас такой не считаю, поэтому и пишу Вам. Вообще, я к Вам полон нежнейших чувств, и литературно, и жизненно. Не сердитесь за признание.

Спаржа на днях сказал очень верно (для меня): «Раскрыл “Возрождение”, увидел статью “о большевизме Блока” и обрадовался, что З<инаида> Н<иколаевна>». Оказался Ходасевич [324]324
  Имеется в виду статья: Ходасевич В. Большевизм Блока (беглые мысли) // Возрождение. 1928. 15 ноября.


[Закрыть]. Что Вы делаете и как живете? Собираетесь в Париж?

Вы на днях должны получить книгу о Каннегисере, со стихами и тремя статьями (Алданов, Г.Иванов и я) [325]325
  Книга называлась: Леонид Каннегисер. Статьи Г. Иванова, М.А. Алданова, Г. Адамовича. Из посмертных стихов Л. Каннегисера. Париж. 1928. Леонид Иоакимович Канегисер (1896–1918) – поэт, критик. 30 августа 1918 застрелил главу Петроградской ЧК М.С. Урицкого и в октябре был расстрелян. Наиболее подробная информация о нем собрана в статье Г.А. Морева «Из истории русской литературы 1910-х годов: К биографии Леонида Канегисера» (Минувшее. Вып. 16. М.; СПб., 1994).


[Закрыть]. Большая просьба к Вам от семьи и «окружения»: напишите статейку в «Возрождении» [326]326
  Гиппиус о Канегисере не писала. См.: Лукаш И. Канегисер // Возрождение. 1928. 1 декабря.


[Закрыть]. Это очень Ваша тема – стихи и террор. Стихи средние, но по молодости. Они очень хотят, чтобы была пышная пресса, а кому же в «Ренессансе» писать?

Если будете мне отвечать, пишите, пожалуйста: 5, rue de l'Avre, Hotel «Chambre», № 21. Я тут хотя ненадолго, но пока поживу. Целую Ваши руки.

Ваш Г.Адамович

41

<Осень 1928.Бумага: Cafe-restaurant des Tourelles 23, Boulevard Delessert> [327]327
  Основание для датировки – предыдущее письмо, где к тому же адресу, что и в данном, сделано примечание: «Я тут хотя ненадолго, но пока поживу», а также последующее, где сказано: «это адрес случайный, отельный. Я там не останусь. Но дней 10 еще пробуду».


[Закрыть]

Дорогая Зинаида Николаевна

Надеюсь, Вы уже в Париже. Как Ваше здоровье и можно ли Вас видеть?

Ваш Г.Адамович

5, rue de l'Avre (XV).

42

<29 ноября 1928. Почтовая бумага: La Coupole.

Cafe restaurant. Bar americain. 102, Boulevard du Montparnasse, Paris> [328]328
  Датируется на основании упоминаемой хроники В.Ф. Ходасевича в газете «Возрождение» (см. примеч. 340).


[Закрыть]

Дорогая Зинаида Николаевна.

Начну с полемики о «нравственности» [329]329
  Содержание этой «полемики о нравственности» нам неизвестно, поскольку ни письма Гиппиус, ни письма Адамовича, непосредственно предшествующие данному, не сохранились или нам недоступны.


[Закрыть]: я не о себе писал, а о других – тут был процесс у Спаржи и некоторое общественное ахание по этому поводу. Вы, может быть, читали – было и в «Ренессансе», кстати, в премерзком тоне! Меж тем, Спаржа внутренне очень чистая и очень честная [330]330
  См. в ответном письме Гиппиус от 3 декабря 1928: «Процесс Спаржи меня тоже совершенно не затронул. Просто “на челе моем высоком не отразилось ничего”. <…> Но я не деташируюсь <от detacher (франц.) – отказываюсь> от Спаржи, а просто знаю, что это пустяки, а правда то, что вы о нем пишете. Ваши друзья с tar’aми недостатками, пороками (франц.)>, потому что все люди с tar’aми; но, конечно, разница, всякие тары бывают; есть непростимые, обыкновенно это те, которые исходят из самой материи человека. Если ваши друзья дурной материи… ну, тогда над этим стоит задуматься» (Пахмусс. С.386). Сведений о процессе Ю.Фельзена в газете «Возрождение» за октябрь-ноябрь 1928 нам обнаружить не удалось.


[Закрыть]. Но вот что удивительно: у меня до сих пор не было ни одного друга, о котором бы «что-нибудь не выяснилось». Это длинная и удивительная коллекция. Меня это наводит на горестные размышления. Но мне хотелось бы написать в этом роде «мемуары Мартынова» [331]331
  Имеется в виду повесть Гиппиус под таким названием.


[Закрыть]– с философским послесловием о сущности добродетели. Вы, пожалуй, поморщитесь, что «устарело». Это для меня в Вас непонятно – а иногда отчудительно, как в то воскресение у Вас, очень мне памятное, когда речь шла о смертной казни, и Вы на меня махали рукой, что все это уже разъяснено, опровергнуто и т. д. Ну, оставим.

Предо мной лежит Авортон [332]332
  От avorton (франц.) – выкидыш. 21 апреля Гиппиус писала Адамовичу: «Приехав, вы найдете Авортон. Он, по-моему, – урод. Бывают горбуны с прекрасными глазами. Или прелестные девушки с такой глупостью, едва рот разевают, что диву даешься. Или платье из английской материи с пятнами и дырами. Но я ничего не буду объяснять, сами увидите. Статья Бахтина – вот английская материя…» (Пахмусс. С.376). Из этого становится ясно, что, вопреки комментариям Т. Пахмусс, «авортоном» назывался журнал «Новый корабль», третий номер которого со статьей Н.М.Бахтина «Антиномия культуры» тут обсуждается. В письме Адамовича речь идет о четвертом номере «Нового корабля». Отметим, что в ответном письме Гиппиус говорила: «Мы (и Дмитрий Сергеевич) вновь остановились в… (не знаю, как сказать: не в восторге, не в восхищении и не в почтении, ну, словом, что-то очень хорошее и серьезное) – перед вашим стихотворением, начинающим Корабль. Да, оно есть, да еще как! Можете быть спокойны: это одно из лучших (если не лучшее) стихотворений, написанных за последние годы. Не вами, а вообще. Другое тоже хорошее, но просто очень хорошее, как и стихи Георгия Иванова (совсем другие). А это “попало” и “внедряется”» (Пахмусс. С. 384–385).


[Закрыть], только что полученный и еще не прочитанный. Перелистав, нахожу, что слишком много божественного, – но это впечатление поверхностное, по именам: все больше Евлогий или Бердяев [333]333
  Имеются в виду статьи В.А.Злобина «Дух соглашательства» (вторая в цикле «Две статьи»), посвященная в основном Н.А.Бердяеву (Новый корабль. 1928. № 4. С. 30–33) и А.М.Д. «Где “Тихоновская» церковь?”», где часто упоминается митрополит Евлогий (С.34–38).


[Закрыть]. Стишок прочел: ужасен, по-моему, второй Раевский, «один танцует вещь», «другой танцует так» [334]334
  Речь идет о стихотворении Георгия Раевского (Георгий Авдиевич Оцуп; 1897–1963) «Во всем есть танец: в ветре и в огне…» (С.6). Ср. рец. Адамовича на его книгу «Строфы» (Париж, 1928) – СЗ. 1929. Кн.38. В своем ответе Гиппиус лишь кратко вздохнула: «О Георгии Раевском лучше помолчим» (Пахмусс. С.386).


[Закрыть]. С ним «Корабль» дотанцуется. И еще, в «Лампе» – зачем Вы обижаете Аненнского? Там, мимоходом [335]335
  Имеется в виду реплика Гиппиус в выступлении на собрании «Зеленой лампы», посвященном вопросу «Есть ли цель у поэзии», где выступали также Адамович, Бахтин, Вейдле и Мережковский. Она говорила: «…когда мне предлагают Анненского или Пастернака – я не знаю, как выбирать: вижу две досуха выжатые души. Недаром в Анненском нет-нет и мелькнет пастернаков зародыш» (Новый корабль. 1928. № 4. С.52).


[Закрыть]. Напомню Вам один Ваш афоризм – старый, который я помню 20 лет: «Жестокость оправдывается только любовью», – из «Дневника» [336]336
  Цитата из статьи «Критика любви», где, говоря о ранних декадентах и, в частности, об А.М.Добролюбове, Гиппиус писала: «Может быть, и следовало поступать тогда жестоко, говорить правду, указывать на фальшь, комизм и жалкость “новых” стихов; но никто не имел права быть жестоким ни с одним из этих стихотворцев, потому что жестокость оправдывается только любовью, а их никто не любил. Жестокость даже бессмысленна без любви» (Гиппиус З. Дневники. В 2 т. Т. 1. М., 1999. С. 194).


[Закрыть]. У Вас с Анненским глубинное недоразумение. Вот если «Корабль» еще будет выходить, испросите мне у редактора разрешение на «Воспоминания об Анненском» [337]337
  Свой замысел Адамович исполнил в рассказе «Вечер у Анненского» (Числа. 1930/1931. № 4; перепеч.: Адамович Г. Стихи, проза, переводы. С. 403–406). Ср. также: Адамович Г. Памяти Ин. Ф. Анненского // ПН. 1929. 28 ноября.


[Закрыть]– вымышленные мемуары, как Платон о Сократе, excusez du peu [338]338
  Прошу прощения (франц.).


[Закрыть]. Или другое, по божественной части – о конце, об истаивании или увядании христианства: не трактат, конечно, а «грустные заметки», с множеством, увы, увы!», но с нежеланием на этот счет обольщаться [339]339
  Этот замысел Адамович осуществил значительно позже. См.: «Как можно не видеть, что христианство уходит из мира! Доказательств нет. Но ведь не все же надо доказывать. Достаточно вглядеться повнимательнее: позднее утро сейчас, солнце взошло уже высоко, – и все слишком ясно для общих восторгов, испугов и надежд. “Тайна” осталась на самых низах культуры, иногда на самых верхах, но в воздухе ее нет, и нельзя уже миру ее навязать… Будет трезвый, грустный и умный день» (Адамович Г. Комментарии // Числа. 1933. № 7/8. С. 153).


[Закрыть].

Получили ли Вы Каннегисера? Меня очень позабавила сегодняшняя заметка о книге в «Возрождении», в хронике Ход<асеви>ча, – с разделением на «статьи» и «заметки». Ну, моя – коротенькая, пусть. Но отчего у Иванова «заметка»? Все это очень миргородское, совсем Ив<ан> Ив<анович> и Ив<ан> Никиф<орович> [340]340
  Имеется в виду статья «Литературная летопись» за подписью «Гулливер» (псевдоним, которым пользовались В.Ф.Ходасевич и Н.Н.Берберова) (Возрождение. 1928. 29 ноября), где автор писал: «В книгу вошли: статья о Каннегисере М.А. Алданова, заметки Г.Адамовича и Г.Иванова, а также ряд неизданных стихов Каннегисера». На попрек Адамовича Гиппиус отвечала: «Парижское захолустье и вас незаметно делает Иван Никифорычем. Я даже не заметила, сказано ли “заметка” или “статья”. Да есть ли тут намерение? Да чем это важно, Господи!!!» (Пахмусс. С.386).


[Закрыть]. – Читали ли Вы «Евразию» [341]341
  Имеется в виду газета, первый номер которой вышел 24 ноября 1928.


[Закрыть]? Адрес Одоевцевой – 13, rue Franclin, (XVI). Напишите ей – она будет довольна. Ее роман имеет успех и «прессу» [342]342
  Речь идет о романе «Ангел смерти» (Париж, 1927), на который отозвались рецензиями Ю.А. Айхенвальд, М.А. Алданов, П.М. Пильский, Е.А. Зноско-Боровский. О своем знакомстве с Гиппиус Одоевцева довольно подробно написала в воспоминаниях «На берегах Сены».


[Закрыть]. Жорж Ив<анов> пробовал устроить стихи Поплавского в «С<овременные> Записки», но, кажется, тщетно [343]343
  Первая публикация Б.Ю. Поплавского в «Современных записках» появилась в 38-м номере (1929, вышел в апреле), так что, судя по всему, усилия Г. Иванова увенчались успехом.


[Закрыть].

Надеюсь, что Вы, наконец, приедете в Париж. Все сроки прошли, и молодежь томится без воскресных чаев! Целую Ваши руки.

Преданный Вам Г. Адамович

5, rue de l'Avre (Paris XV) – это адрес случайный, отельный. Я там не останусь. Но дней 10 еще пробуду. Можно на «Посл<едние> Новости» – или Кантора (23, Eugene Beanuel. XVI).

43

<Декабрь 1928?>

Дорогая Зинаида Николаевна

Наслышавшись об успехе Зеленой Лампы, хочу Вас поздравить. Я не ожидал, что inauguration [344]344
  Торжественное открытие, инаугурация (франц.).


[Закрыть]будет такая блестящая, и даже побаивался, что публика еще не «раскачалась»… Что же зал? Останемся в золоте и бархате Плейель [345]345
  Зал в Париже, открывшийся незадолго до того, в 1927, на rue Faubourg de Saint-Honore. По предположению Э.Анри, владельцы этого роскошного зала имели какое-то отношение к русской эмиграции, поскольку предоставляли его для разного рода культурных предприятий русской диаспоры.


[Закрыть]или демократизируемся?

Я приеду 20-22-го. Не устраивайте, пожалуйста, до этого собраний, ни о царе, ни о любви [346]346
  Имеются в виду беседы в «Зеленой лампе»: 5 января 1929 «Мечта о царе» со вступительным словом Гиппиус и две беседы о любви – 20 мая и 5 июня 1929.


[Закрыть]. Как Вам нравятся сербы и как же с «религиозным оправданием парламентаризма»?

Целую почтительно и дружески Ваши руки.

Г. Адамович

<Адрес в Ницце>

44

18.11.1929

Дорогая Зинаида Николаевна

Ваше письмо меня повергло в отчаяние! Я никак не ожидал, что Вы оставите спаржу без поддержки и покровительства. Имя Ваше я в списке участников поставил. Если Вы ни за что не хотите или не можете, сообщите мне – пока еще не поздно! Дело в том, что кроме Вас в списке Алданов – он, конечно, «уклонится». Если уклонитесь и Вы – получится свадьба без генералов и вообще плохая [347]347
  О каком замысле издания, редактируемого Ю. Фельзеном, идет речь, нам неизвестно.


[Закрыть].

Холода кончились, еврея с Розановым можно отложить, – и я не понимаю, в чем дело [348]348
  Имеется в виду неосуществленный проект издания однотомников классиков, к которым предисловия писали бы известные литераторы. Адамович должен был писать предисловие к книге Розанова.


[Закрыть]. Если Вы хотите «поговорить», я приеду к Вам, когда надо. Пожалуйста, cher maitre et chere madame [349]349
  Дорогой учитель и дорогая мадам (франц.).


[Закрыть], не отказывайтесь!

Для Лампы я, кажется, уже годен, т<ак> к<ак> болеть больше не намерен и сегодня мне лучше. Я к Вам сегодня не пришел, п<отому> что знаю, как Вы боитесь заразы. Но, кажется, заразы больше нет.

Поэтому пусть Вл<адимир> Ан<аньевич> берет зал на любое число [350]350
  Судя по всему, речь идет о заседании «Зеленой лампы» на тему «Конец литературы» с докладом Адамовича, состоявшемся 3 марта 1929 (Зеленая лампа. С. 171).


[Закрыть].

Я сейчас сочиняю статью о Пушкине для «Посл<едних> новостей» [351]351
  Речь идет о статье «Разговоры Пушкина» (ПН. 1929. 1 февраля), которую Адамович начинал словами: «Первое, что приходит в голову, когда собираешься писать о Пушкине: какую плохую услугу оказали поэту пушкинисты с их спорами, полемиками, взаимными обличениями, кропотливым изучением пустяков, с исследованиями не имеющих никакого значения мелочей. Что скрывать? Пушкинисты почти добились того, что самый живой, самый блестящий и, быть может, самый глубокий из наших писателей читателям наскучил».


[Закрыть]. Если они мне не выбросят дерзости по адресу пушкинистов, надежда на мир с Ходасевичем откладывается еще на десять лет. Я о нем совсем не думал, пока писал, т. е. лично. «Спор принципиальный», но он, конечно, решит, что это шпильки и коварство.

Адрес мой все еще тот же, т<ак> к<ак> комнаты я другой не нашел. Целую руки.

Преданный Вам Г.Адамович

45

<4 марта 1929? Бумага кафе «La Coupole»>

Дорогая Зинаида Николаевна

Я думал вчера, что Вы пойдете в кафэ, и как-то с Вами не простился. Простите, что я Вас напрасно оклеветал: никаких «шпилек» в Вашей речи не было – я просто не понял, а когда прочел – увидел правду.

Но вообще у меня от вчерашнего вечера «осадок» и сомнения, скорей неприятные. Не думайте, что это самолюбие или ощущение полупровала. Но было много народа, и Спаржа рассказывает, что некоторые просили уступить им вход: «Очень хочется послушать»: значит, хотели «хлеба», ну а получили камешек, в теме, в расплывчатости ее – и, пожалуй, в том, что не надо людям говорить о смерти, ни в каких видах и разновидностях ее. А вчера была la soiree de la mort [352]352
  Вечер смерти (франц.).


[Закрыть]. Лично мне, к полному стыду, это бальзам и «райские звуки». Но общественно возмутительно, и на юбилее Павла Николаевича было лучше [353]353
  Речь идет или о той же беседе «Конец литературы» или, что менее вероятно, о первой беседе о любви в «Зеленой лампе» (20 мая 1929). 70-летие П.Н. Милюкова отмечалось в январе 1929.


[Закрыть].

Передайте, пожалуйста, мой поклон Дмитрию Сергеевичу. Его речь для меня обворожительна по самому звуку настолько, что я не знаю, как открыть рот после, – правда!

Целую Ваши руки.

Ваш Г.Адамович

46

<Штемпель:?. III.<19>29>

Дорогая Зинаида Николаевна Я говорил с Вишняком. Он очень приветствует тему, вообще полон рвения за интеллигенцию [354]354
  Заседания «Зеленой лампы» на тему об интеллигенции в 1929 не было.


[Закрыть], но лично уклоняется. Занят, и вообще «тысяча причин». Разговор был при Алданове. Оба советуют Талина, признавая, однако, что Кулишер [355]355
  Александр Михайлович Кулишер (1890–1942) – правовед, публицист; сотрудник «Последних новостей».


[Закрыть]ученее. Умнее – не находят, и выходит, что Талин для этой темы «tout qualifie» [356]356
  Вполне квалифицирован (франц.).


[Закрыть]. Кроме того говорят, что с Кулишером не выйдет: он опоздает на два часа или вызовет оппонента на дуэль, т<ак> к<ак> полусумасшедший. С Талиным я не говорил – не знаю, как Вы этот план примете. Оппонентом анти-демократом В<ишняк> советует Флоровского, хотя это и не блестяще [357]357
  Георгий Васильевич Флоровский (1893–1979) – богослов, историк Церкви, литературовед.


[Закрыть]. Лучше – Федотова (Булгакова) с Монпарнасса [358]358
  Георгий Петрович Федотов (1886–1951) – философ, публицист, общественный деятель. Фамилия «Булгаков» в скобках, по всей видимости, означает, что с ним можно было связаться при посредстве о. Сергия Булгакова, так как Федотов преподавал в парижском Православном Богословском институте, который возглавлял Булгаков.


[Закрыть].

Но, по-моему, надо все-таки ближайшую лампу пустить с Оцупом или вообще в этом роде что-нибудь [359]359
  Имеется в виду действительно состоявшееся 25 марта 1929 заседание «Зеленой лампы» на тему «Спор Белинского с Гоголем» со вступительным словом Н.А. Оцупа (Зеленая лампа. С. 171).


[Закрыть]. Демократию надо бы подготовить получше, кроме того, ожидается скоро Степпун. Все-таки это звезда, и для интеллигенции восходящая.

Поэтому я советую завтра уговаривать кого-нибудь из местных, своих звезд – на какую-нибудь невинную тему. Дефицита не будет, т<ак> к<ак> идут теперь на все и всюду.

Целую руки.

Ваш Г. Адамович

P.S. Конфиденциально: Я вчера провел вечер с Гершенкройном [360]360
  Габриэль Осипович (Авраам Иосевич) Гершенкройн (1890–1943) – литературный критик, активный участник «Зеленой лампы».


[Закрыть]. Он долго, путано и не без умиления объяснял мне, как он Вас любит и как ему хотелось бы, чтобы Вы это знали. Исполняю поручение.

Г.А.

47

<Конец апреля – начало мая 1929> [361]361
  Датируется на основании следующих выкладок: в 1929 году 12 мая приходилось на воскресенье. Пасха в этот год выпадала на 5 мая по новому стилю (22 апреля по старому), что и определяет приблизительное время, когда письмо могло быть написано (возможно, имеется в виду католическая Пасха).


[Закрыть]

Дорогая Зинаида Николаевна

Пробыл 8 дней в Ницце – и еще собираюсь пробыть столько же. Довольно приятно в смысле тишины и мира. Что у Вас и как Ваше здоровье? Впрочем, на ответ не надеюсь, т<ак> к<ак> едва ли Вы соберетесь написать сразу, – а не сразу будет поздно.

Как «Пиры» предстоящие и когда они состоятся? Повторяю, что удобнее всего 13 или 14-го мая, – чтоб в воскресение, 12-го, можно было У Вас еще поговорить. 16-го, в четверг, я занят, Надеюсь, В<ладимир>А<наньевич> еще не взял зал, а если взял, то не на этот день [362]362
  В мае 1929 зафиксировано лишь одно заседание «Зеленой лампы» – беседа о любви – 20 мая (Зеленая лампа. С.171). Адамович на нем не выступал.


[Закрыть].

Я на досуге размышляю о Содоме и читаю Платона, у которого, впрочем, по этой части мало (у меня нет «Пира») [363]363
  Вступительное слово на этом заседании, называвшемся «Европа – Содом», произносил Д.С.Мережковский (отчет см.: Возрождение. 1929. 29 мая). Совершенно очевидно, что чтение Платона было связано именно с этим.


[Закрыть]. Меня к нему тянет, но я не всегда его понимаю, и если бы это не было так знаменито я кое-где остался бы «при особом мнении». Есть места, впрочем, архиудивительные – в «Федоне». Читали ли Вы? Если да и помните: не кажется ли Вам, что то, что говорит Кебет, есть «судьба Блока», – как будто совсем о нем. Еще читаю довольно замечательную рукопись некоего парижского «безумца», которую Вам привезу, и думаю, что Вам она будет интересна. По-моему, некоторые страницы в ней стоят половины Андрея Белого [364]364
  Имеется в виду роман С.И. Шаршуна (1888–1973) «Долголиков», о котором Адамович вскоре написал рецензию, не дожидаясь выхода романа в свет: Адамович Г. Об одной рукописи // ПН. 1929.20 июня.


[Закрыть]. А вообще – цветут розы и небеса сияют, но в меру. Поеду на Пасху в Grasse [365]365
  Видимо, речь идет о визите к Буниным, которые постоянно жили в Грассе.


[Закрыть].

Целую Ваши руки и приношу поздравления к празднику.

Ваш Г. Адамович

48

<После 19 мая 1929>

Дорогая Зинаида Николаевна

Это мелочь, но я не хочу, чтобы Вы думали, что я страдаю чрезмерной забывчивостью. Я написал в «П<оследних> Н<овостях>» о Блоке:

«…воспоминаний, порою замечательных, как воспоминания З.Н.Гиппиус или Андр. Белого…» [366]366
  Имеется в виду статья: Адамович Г. О Блоке // ПН. 1929. 19 мая (что и дает основания для приблизительной датировки).


[Закрыть]

Но Милюкова нет. А без него кто-то Вашего имени убоялся. Оно, вероятно, «выпало в наборе». Меня это крайне разозлило.

Я пойду «объясняться» – не знаю только, кто это проявил такое усердие. Все это entre nous, надеюсь.

Ваш Г. Адамович

49

Дорогая Зинаида Николаевна

Благодарю Вас за письмо [367]367
  Имеется в виду письмо от 22 июня 1929 (Пахмусс. С. 387–388).


[Закрыть]. Я скоро собираюсь в Ваши «паражи» [368]368
  От parages (франц.) – края.


[Закрыть]– но не знаю точно, когда: новостей общественных – нет, а личные перестают быть новостями, ибо регулярно повторяются. Как Ваше здоровье [369]369
  Гиппиус писала Адамовичу: «…я еще не приспособилась к здешнему столу в новых условиях моей больной ноги (которая плюет на солнце и жару и не хочет проходить)» (Пахмусс. С. 387).


[Закрыть]? Неужели солнце не помогает? Не напрасно ли Вы от него предполагаете спасаться в Thorenc?

Вышли «Записки» – для меня сугубо-дружественные, так что придется мне извлечь из памяти самые восторженные эпитеты [370]370
  Имеется в виду 39-я книга «Современных записок» (Адамович рецензировал ее литературную часть в «Последних новостях» от 11 июля). Для характеристики общего тона приведем небольшие фрагменты: «какой прекрасный журнал, богатый и полный, широкий и открытый… Как много в нем первоклассного чтения…».


[Закрыть]. Насчет одного друга я не сомневаюсь, хотя и одобряю с оговорками про себя. Насчет другого тоже не сомневаюсь, – но в обратном смысле. Вы спрашиваете о диспуте «Религия и культура» [371]371
  Гиппиус просила: «Напишите мне, что вы говорили в Союзе поэтов о “Религии и Культуре”» (Пахмусс. С.387). Г.П.Федотов 22 июня 1929 выступил с докладом «Религия и культура» на вечере Союза молодых писателей и поэтов. В прениях, помимо Адамовича, В.Н.Ильина и Б.Ю.Поплавского, приняли участие Н.А.Оцуп, Ю.К.Терапиано и др. Возможно, что тезисы именно этого доклада легли в основу статьи Федотова «О Св. Духе в природе и культуре» (Путь. 1932. № 35).


[Закрыть]. О том, что я говорил, – писать не могу, не по избытку скромности, а потому что трудно. Простите, что не исполняю Ваше желание. Но вот что: я влюбился в Федотова. Это грустное, кроткое и вдохновенное существо, не столь даже умное, сколько с «музыкой» – которой так мало в наших современниках. Я был очарован [372]372
  Гиппиус писала: «Ох, “смиренный” Федотов, пахнущий не то розовой водой, не то деревянным маслом!» (Пахмусс. С.387).


[Закрыть]. Если Вы не захотите его на будущий год в «Лампу» – то je perds mon latin [373]373
  Ума не приложу (франц.).


[Закрыть]. Неужели Вы с ним в ссоре? Кажется, мне что-то В<ладимир> А<наньевич> рассказывал про это, или я ошибаюсь? Говорил еще Поплавский – хорошо, и Ильин – ужасно, т. е. глупо и сияя от собственного глубокомыслия. Это было окончательное закрытие сезона.

Статью Философова о Степуне я не видел, – но слышу уже не раз, что она блестяща [374]374
  Имеется в виду статья Д.Философова «Нео-“Дон-Жуан”» (За свободу! 1929. 18–19 июня), в которой он рецензировал отдельное издание романа Ф.А.Степуна «Николай Переслегин» (Париж, 1929). Гиппиус писала Адамовичу: «Как жаль, что вы не читали критику Философова в Свободе на этот высокого комизма роман Степуна! Я сохраню статью, она прелестна; и какие цитаты! Положение Философова имеет свои печали, но как отрадно вздохнуть полной грудью! Сказать, видя голого короля, что он голый!» (Пахмусс. С.387).


[Закрыть]. Сохраните ее для меня, пожалуйста. Я вообще поклонник Философова (был, – т<ак> к<ак> теперь не читаю) – это наименее разделенная любовь в моей жизни! Говорят, он теперь обижает Даманскую вместо меня [375]375
  Статей Д.В. Философова, «обижающих» писательницу Августу Филипповну Даманскую (1877–1959), в газете «За свободу!» за 1929 год нам отыскать не удалось.


[Закрыть]. Все это радотаж – не будьте в претензии.

Есть журнальные планы, почти совсем достоверные и слегка в другой комбинации, чем я Вам говорил [376]376
  Вероятно, речь идет о каких-то подготовительных действиях в организации журнала «Числа», начавшего выходить в начале 1930.


[Закрыть]. И с буквой Ъ, чтобы окончательно рассеять Ваши сомнения [377]377
  То есть журнал предполагалось печатать по старой орфографии, которой последовательно придерживалась Гиппиус.


[Закрыть]. Редактор, или, вернее, – ры мечтают получить от Вас прежде всего стихи, которых давно никто не видел.

Ну вот. Здесь сыро и «осеннее».

Надеюсь скоро Вас видеть. Целую Ваши руки и желаю поправиться.

Преданный Вам Г. Адамович

9, Bd. Edgar Quinet Paris XIX

28 июня 1929

50

2/IX-1929

Дорогая Зинаида Николаевна

Я Вам вчера написал письмо на двух листах – ответ о большевиках [378]378
  Этот документ неизвестен.


[Закрыть]. Но не послал, перечитав, – и не пошлю. Говорят, неясность слов от неясности мыслей. Не думаю, что всегда. Мне показалось что все, что я написал, – мимо, и оттого бесцельно, но только в словах мимо. Главное, пожалуй, в отсутствии непримиримости – в физиологическом отсутствии, кровном. «Не чувствую пропасти», готов дебатировать о взаимных уступках. Затем многое другое – «идейное». И в глубине – предпочтение живой собаки сдохшим львам, о чем мы не раз с Вами беседовали, всегда расходясь.

Но вопрос Ваш слишком в упор, с чего я то письмо и начал. И тут же Вы признаетесь, что Вас толкает любопытство. Это меня слегка и расхолодило. Мне не интересно говорить с Кантом или Платоном, если нет надежды их убедить. И не от самонадеянности – а от того, что «хочу, чтобы было как хочу» в мире, везде. Любопытство те laisse froid [379]379
  Оставляет меня холодным (франц.).


[Закрыть]. Должен, однако, признаться, что Ваша абсолютность в непримиримости у меня под сомнением – не то что я действительно надеюсь Вас «переубедить», а думаю, что Вы не так все упростили, чтобы ни дрогнуть, ни поколебаться, – это слишком бы Вам противоречило. Собственно, непримиримость не то слово. Конкретно, со Сталиным или Зиновьевым – конечно, непримиримость. Но с большевизмом вообще, с «большевизанствующим» духом времени и с Россией придется поторговаться, и здесь, для общего дела в самом последнем и глубоком смысле, надо бы друг другу помочь. Они нам и мы им.

Но опять выходит вода или «слова, слова, слова».

Ну вот – на этом кончим. Простите, что ничего, в сущности, не ответил.

Еще вот что: завтра, во вторник, я не могу к Вам приехать – очень жалею. Надеюсь, что Вы письмо получите вовремя – а может быть, и Влад<имир> Ан<аньевич> позвонит мне. Когда хотите на этой неделе свободен, кроме субботы. Или на той, кроме понедельника и субботы. Целую Вашу руку.

Ваш Г. Адамович

51

<Штемпель: 21.IX. 1929>

Дорогая Зинаида Николаевна

Несколько дней хочу написать Вам – но тщетно. Я был болен и с «пустой головой», что со мной бывает теперь часто. Очень бы хотел приехать к Вам – если можно, напишите, когда. Это будет последний визит. Il est grande temps de renter [380]380
  Самое время возвращаться (франц.).


[Закрыть]. Дон-Аминадо уже объявил свой вечер – значит, сезон начался [381]381
  Речь идет о вечере, объявленном в хронике «Последних новостей»: «19 октября, в субботу, в большом зале Гаво состоится ежегодный литературно-артистический вечер Дон-Аминадо с участием крупных русских и французских писателей и артистов» (ПН. 1929. 19 сентября).


[Закрыть].

Относительно стихов: я с Вами не согласен [382]382
  Письмо Гиппиус с оценкой стихов Адамовича нам неизвестно, равно как неизвестно, какие стихи он ей посылал.


[Закрыть]. Вы одобряли худшие мои стихи, чем эти. Более ясные, но худшие. Не важно совершенство и степень приближения к нему, важна эссенция – по-моему. В этих стихах ее больше, чем бывало во многих прежних. Но знаете: я прочел у Вас упрек в «скучновато-слабой смертности, как у Анненского» – и восхитился двусмысленно-тонкой точностью выражения. А оказалось – стертости. Это верно, но обыкновенно-верно.

Про мировоззрение – это хорошо, что Вы «отступились», хотя и с недовольством. Ни до чего нельзя договориться. Если Вы «деятель» – можно, но если «созерцатель» – нельзя. Все непонятно так, что двух слов не скажешь. Кстати, ввиду того, что Вы теперь специалист по католичеству, объясните мне, пожалуйста, в следующий раз, какое есть у католиков течение, которое искупает и умоляет за грех католицизма, общий? И не так ли это, что католицизм весь земной и утверждающий, – а те, им же допущенные, умоляют простить за то, что он не небесный, и вообще просят у Христа прощения за «великого инквизитора»? Меня это очень интересует.

Затем еще вопрос уже позвольте мне из моего любопытства к Вашему мировоззрению, а не обратно: за что Бог наказал Адама и Еву – за то, что 1) они его ослушались? или 2) именно и особенно за то, что вкусили от древа познания? Это крайняя и глубочайшая разница, с выводами на всю историю… Вообще же, чтобы узнать или «выработать» мировоззрение надо не предлагать вопрос о большевиках, который есть мелкий случай, а вовсе не конец света и царство дьявола [383]383
  Видимо, намек на заглавие книги Гиппиус, Мережковского, Философова и Злобина «Царство Антихриста» (Мюнхен, 1922). Но возможно, имеется в виду рефрен Мережковского о большевиках как царстве дьявола, который присутствует во всех его поздних произведениях.


[Закрыть], – а вот так с двух-трех сторон подорвать всемирную сущность истории и жизни. И еще: можете ли Вы допустить, без игры ума, парадоксов и проч., «честно и серьезно» – что цель всей жизни должна была бы быть смерть, возвращение «домой, домой» [384]384
  Последние слова стихотворения Гиппиус «Домой» (Впервые: СЗ. 1923. № 15).


[Закрыть]?

Простите, что я сегодня к Вам в оппозиции.

Преданный Вам Г. Адамович

52

Дорогая Зинаида Николаевна

Мне Оцуп передал в Париже Ваше письмо, и я собирался ответить Вам – «по существу». Но вот я опять в Ницце. Меня сюда вызвали по телеграфу, и я в тот же день выехал. У моей сестры случился паралич на почве сердечной болезни [385]385
  Речь идет об Ольге Викторовне Адамович (1889–1952), о которой Н.Н.Берберова писала Г.П.Струве: «Ольга, старшая, заболела сердечной болезнью и была инвалидом (не замужем, умерла в <19>42 г.)» (Эпизод сорокапятилетней дружбы-вражды: Письма Г.Адамовича И.Одоевцевой и Г.Иванову (1955–1958). С.450). Дату смерти О.В.Адамович даем по комментарию О.А.Коростелева.


[Закрыть]. Это очень серьезно, и, если она поправится, будет очень долго <так!>. Она не говорит и, по– видимому, наполовину потеряла рассудок.

Как Вы живете? В Париже я был всего две недели. Там все занято будущими «Числами» [386]386
  Первый номер знаменитого журнала «Числа» вышел в феврале 1930. Н.А.Оцуп был одним из двух редакторов первых номеров журнала. Несколько позже, 8 января 1930, Гиппиус писала Адамовичу: «Под тяжестью Чисел – медленно и явно гаснет Лампа (что бы там Оцуп ни говорил). Но, вытягивая из Лампы дух, Числа, по-моему, не одухотворяются сами, не зажигаются. <…> Оцуп бредит каким-то “новым искусством” (с Сергеем Горным и т. п.!), reunion <собрание (франц.)> у Манциарли; и довел до исступления Дмитрия Сергеевича, чтобы он выступил где-то (на вечере Чисел) с экспромтной речью по-французски (!) о Розанове (!) вместе со Шлецером» (Пахмусс. С.390).


[Закрыть]. На верхах – интересуются чуть-чуть скептически, на низах – препираются до истерик, кому попасть в первый номер. Как видите, все то же. Оцуп лавирует не хуже Бриана [387]387
  Аристид Бриан (1862–1932) – премьер-министр и министр иностранных дел Франции.


[Закрыть]. Я думаю вернуться – если все будет благополучно, в конце месяца. Напишите мне, пожалуйста. Вышла ли Ваша книга [388]388
  Имеется в виду «Синяя книга» (Белград, 1929).


[Закрыть]? И вообще – «что и как»?

Целую Вашу руку.

Преданный Вам Г. Адамович

8 ноября <1929> Ницца

53

Дорогая Зинаида Николаевна

Спасибо за письмо. «Конец литературы» [389]389
  Название доклада Адамовича, сделанного им на заседании «Зеленой лампы» 3 марта 1929, и первая фраза одного из фрагментов «Комментариев» в первом номере «Чисел».


[Закрыть], окончательный, и я даже писем не умею больше писать, правда, – иначе как «скользя». Все не то и все слова vous trahissent [390]390
  Вас предают (франц.).


[Закрыть]. Представьте себе: вчера пришло письмо от моего брата, из Сербии [391]391
  Борис Викторович Адамович (1870–1936) – в то время генерал-лейтенант, директор Русского кадетского корпуса в Югославии. Сын Виктора Михайловича Адамовича от первого брака с Надеждой Александровной Лухмановой (урожд. Байкова; 1884–1907); Г.В. Адамовичу он был сводным братом.


[Закрыть]. Он умный, и вполне человек. Но я прочел обращение к моей матери [392]392
  Мать Адамовича – Елизавета Семеновна, урожд. Вейнберг (ум. 1933).


[Закрыть]– «страдалица-мать», и ужаснулся. «Как можно, как не совестно и т. д.!» Между тем это обычные и прекрасные человеческие слова. Что же нам делать без них?

Не удивляйтесь, что я в домашних бедах предаюсь умственному «блуду». Хуже было бы притворяться: «Я не могу ни о чем думать» [393]393
  Гиппиус отвечала на это письмо 21 ноября 1929:
  …передо мной не стоит притворяться даже в той неуловимой мере, в какой (быть может) вы делаете это перед собой. Я разумею: «конец языка», «скользя», «письмо брата» – и ваше, будто бы, к этому отношение, т. е. ваша, будто бы, грусть по поводу такого вашего отношения. Конечно, и то, что я сейчас говорю, не «язык», но… или абсолютно понятно, или абсолютная абракадабра. C’est seion <смотря как (франц.)>. И меня – даже это – нисколько не смущает. Потому что я давно поняла, что, например, слово «блуд», которое вы употребили, имеет гораздо более широкое значение и находится для меня там, где другие его искренно не видят. <…> Конечно, опасно все. И «скользя», и т. д. Но не в ту сторону, как вы думаете. <…> Но тут вы правы, «языка» еще нет. Даже у меня к вам – и обратно. Но и это меня не смущает. Очень еще много для чего есть язык (настоящего и настоящий). Об остальном пусть будет «скользя» или совсем ничего. <…> Даже «язык богов», поэзия… о, только до известного предела, пожалуйста! За которым его тоже нет. Или «блуд». Правда?
  (Пахмусс. С. 389).


[Закрыть]. Могу, и даже очень. Здесь все то же приблизительно, но, кажется, опасности уже нет, непосредственной, а есть долгое и изнурительное прозябание. Я собираюсь через несколько дней в Париж. Простите, что не приехал к Вам. Никуда почти я не выходил, а надолго тем более.

Целую Вашу руку.

Преданный Вам Г. Адамович

19 ноября, Ницца

54

<15 августа 1930> [394]394
  Датируется на основании того, что является ответом на письмо Гиппиус от 14 августа. На данное письмо Адамовича она отвечать 16 августа.


[Закрыть]

Дорогая Зинаида Николаевна

Я никуда «далеко» не поехал, сижу здесь, и дней через 10 буду в Ницце – надеюсь, по крайней мере. Только это тайна – для Гершенкройна и Бахтина я уехал «куда-то», в недосягаемые места [395]395
  Гиппиус писала Адамовичу 14 августа 1930: «Нагрянули они двое, Гершен<кройн> и Бахтин, к нам неожиданно, Бахтин в виде краснокожего (никто бы не узнал его!). Признаюсь, я была рада их увидать…» (Пахмусс. С.398; вместо фамилии Г.О. Гершенкройна публикатор явно ошибочно прочитал «Гершензон»).


[Закрыть]. Спасибо за приглашение приехать к Вам с ними, но раньше сентября я на Villa Tranquille не окажусь [396]396
  В том же письме Гиппиус говорила: «Если вы, как говорили Гершен<кройн> и Бахтин, на 2 дня “спускаетесь” – то почему бы вам с ними и не приехать к нам? Это лучше, чем они к вам» (Пахмусс. С.400). Villa Tranquille (Alpes Maritimes) – адрес Гиппиус летом 1930.


[Закрыть]. Мне Герш<енкрой>на хотелось бы видеть, но не здесь и не целый день.

Ваше письмо (с Ант<оном> Крайним я не совсем согласен [397]397
  В письме от 14 августа читаем: «Вот вам тоже “литературное” письмо, нечто от Антона Крайнего. Так, этой дубинкой мы с вами, очевидно, и будем перекидываться, пока ваше последненовостное набитие руки дойдет предела, когда уж и Крайнему станет вам писать неинтересно» (Пахмусс. С.399).


[Закрыть], но passons [398]398
  Не стоит говорить об этом (франц.).


[Закрыть]) меня удивило и отчасти даже огорчило. Это относится к Вашей беседе с Д<митрием> Сергеевичем [399]399
  Эту беседу Гиппиус передавала так: «сначала сплетничаю: Дмитрий Сергеевич внезапно разогорячился, что вы о всех сказали – “и ни слова об Атлантиде!” Я резонно: “Да что ж, если он ничего о ней не думает?” – “Ну, придумал бы, что думать!” – “А по-моему, он и придумать ничего не может, ну как же ему быть?” Дмитрий Сергеевич, кажется, не убедился моими доводами, и только все скоро забыл, и ваше молчание, и мои оправдания» (Пахмусс. С.399). Речь идет о рецензии Адамовича на литературную часть 43-й книги «Современных записок» (ПН. 1930. 7 августа), где был опубликован текст Мережковского «Отчего погибла Атлантида». Позже Адамович написал об «Атлантиде» Мережковского, но не в «Последних новостях»; Адамович Г. Литературная неделя // Иллюстрированная Россия. 1931.7 марта, № 11. С.22.


[Закрыть]. Я готов поставить сто восклиц<ательных> знаков! Неужели Вы правда думаете, что я «ничего об Атлантиде не думаю»? [400]400
  Получив данное письмо Адамовича, Гиппиус отвечала ему 16 августа: «Немножко удивило меня, что вы приняли как будто за чистую монету мою беседу с Дмитрием Сергеевичем (“ничего не думает”) – или вы притворились? Из какой-нибудь дважды вывернутой любезности? Все равно, не будем углубляться; отмечаю лишь с удовлетвореньем, что вы и насчет Атлантид (и т. п., и Дмитрия Сергеевича) сказали, как вам, по-моему, свойственно…» (Пахмусс. С.400).


[Закрыть]Об Осоргине – да, о Берберовой – да [401]401
  В своей рецензии Адамович довольно подробно писал о романе Н. Берберовой «Последние и первые» (закончился печатанием в № 44) и оконченной в этом номере «Повести о сестре» М.Осоргина.


[Закрыть], а об этом так-таки ничего, и оттого промолчал в рецензии? Позвольте Вам ответить конфиденциально – я думаю, когда читаю (вообще когда читаю Д<митрия> С<ергеевича> – не только это, а все), очень много, но, правда, смутно. Ко многому, очевидно, я тут не приспособлен, – вроде глухонем. Т. е. не вполне знаю, «о чем», cela m’echappe [402]402
  Это от меня ускользает (франц.).


[Закрыть], и разумом я не могу дополнить то, что не слышу «нутром». Но меня многое поражает какими-то отблесками, которых ни у кого другого нет, и еще непоправимым одиночеством, которое, к удивлению моему, сам Д<митрий> С<ергеевич> упорно отрицает. Но это все дело мое, личное. Я бы очень хотел когда-нибудь написать статью о «Мережковском» [403]403
  Такую статью Адамович написал несколько лет спустя: Лица и книги. 2. Мережковский // СЗ. 1934. № 56. С. 284–297.


[Закрыть], но с полной свободой суждения, с откровенностью «рго» и «contra», и это мне сейчас было бы трудно, Вы поймете почему, хотя основной нотой у меня было бы абсолютное (и с «преклонением») признание царственности над Львовыми– Рогачевскими – это писал Блок [404]404
  Василий Львович Львов-Рогачевский (наст. фам. Рогачевский; 1873–1930) – критик. Имеются в виду строки из письма Блока к В.Н.Княжнину (Ивойлову) от 9 ноября 1912: «И право, мне, не понимающему до конца Мережковского, легче ему руки целовать за то, что он – царь над Адриановыми, чем подозревать его в каком-то самовосхвалении» (Блок А. Собр. соч.: В 8 т. Т.8. М.; Л., 1963. С.405). В эмиграции это письмо было перепечатано из советского издания газетой «Дни» в составе публикации «Письма А.Блока» (Дни. 1926. 18 июля). Адамович несколько раз вспоминал в статьях и письмах это высказывание Блока, то и дело заменяя фамилию Адрианова какой-нибудь другой.


[Закрыть](и над собой, конечно), но с сомнением – все-таки не произошло ли какой-то ошибки в «отправной точке», да и была ли эта «точка», вообще откуда и куда, соответствует ли все построение какой-либо реальности или это вымысел? Ну, это неясно, но тоже passons.

Однако – какое все это имеет отношение к «Посл<едним> Нов<остям>» и моему там радотажу? Я не пишу там об «Атлантиде» только потому, что там нельзя об этом писать – т. е. можно, но не то, что я хочу. У меня ведь был длительный разговор с Милюковым о «Наполеоне» – и выяснилось, что «лучше не надо» [405]405
  Имеется в виду или публикация отрывков из книги «Наполеон» под заглавием «Наполеон-человек» (СЗ. 1929. Кн. 34–35), или отдельное издание (Белград, 1929). Гиппиус писала в письме от 16–22 августа: «я не думаю, чтобы на нас с Дмитрием Сергеевичем было такое безусловное “табу”. Наполеон – особое дело. Павел Николаевич ведь считает его личным своим врагом, врагом РДО, во всяком случае: император! Об этом и речь особая была» (Пахмусс. С. 402). Адамович ранее отзывался о «Наполеоне» Мережковского: Адамович Г. Литературная неделя // Иллюстрированная Россия. 1929. 6 июля. № 28. С. 8.


[Закрыть].

Позвольте еще откровенность, довольно низменную. Мне Посл<едние> Нов<ости>» нужны, гораздо больше, чем я им. Вы знаете я не страдаю самоуничижением и нисколько не думаю, что Даманская или Осоргин лучше меня, или даже такие же самые. По-моему, они еще гораздо «ничтожнее», и невольно, когда я своих конфреров [406]406
  От conferes (франц.) – собратья.


[Закрыть]читаю (представьте себе, даже Ходасевича крипты), я думаю: «Все-таки у меня выходит лучше». Но все это бесполезно «П<оследним> Новостям». Если сегодня я от них уйду, они не заметят, не «дрогнут» и примутся печатать Мочульского. Я от них уходить не хочу и не могу. Но при некоторой «горделивости» характера я не могу и не хочу иметь с ними столкновений, п<отому> что напролом через Павла Николаевича <Милюкова> не пойдешь и все дело кончится для меня посрамлением, и тогда я должен буду уйти. Следовательно, je fais bonne mine au mauvais jeu [407]407
  Я делаю хорошую мину при плохой игре (франц.).


[Закрыть]и делаю вид, что я вполне свободен и ничего больше не хочу. Вот отчего и молчание и об «Атлантиде» и другом, о чем часто мне писать б<ы> хотелось. Молчание все равно неизбежно – т<ак> к<ак> напиши я, Милюков перечеркнет. Но тогда начнутся объяснения, и впереди разрыв. А так результат Тот же, но я всем улыбаюсь и доволен [408]408
  Гиппиус отвечала на это: «А я ни словом не заикалась насчет вынужденного вашего “приспособления” <.. >. Одно лишь: как найти его меру! В этом все, и выгоднее даже “меры” тут, выгоднее во всех отношениях, ничего не выдумать» (Пахмусс. С.402).


[Закрыть]. У Чехова есть рассказ о гувернантке, за которой ученик принялся ухаживать, и она испугалась, что должна будет бросить место. Эго что-то в таком же роде.

Вот как вышло длинно, скучно и неблаговидно. Но как говорит шурин Спаржи – это «правда жизни». Voila. На другое меня сейчас больше не хватит. Я сейчас читаю Шестова «Странствование по душам» [409]409
  Шестов Л. На весах Иова (Странствования по душам). Париж, 1929. Отметим, что первоначально фрагменты этой книги публиковались в издававшемся при ближайшем участии Мережковских журнале «Окно». Гиппиус писала Адамовичу 16 августа: «Вам (в сейчасном вашем состоянии, навечном ли – ничего не знаю) Шестов должен ужасно… годиться. Именно годиться, угодиться. Мне он никогда не годился, у меня всегда вставало против него инстинктивное “не хочу!” Не от разума идущее, потому непобедимое, но разум мне нашел для него объяснения: оттого, вероятно, “не хочу”, что у Шестова отправная точка – Nihil, а цель – называется так же. Его воля другой материи, чем моя. А так как он разрушитель искусный, талантливый и с большой к этому волей, то и “не хочу” мое к нему весьма сильное. Он умеет ходить по окраинам, говорит вещи, с которыми нельзя не соглашаться, но не опасно соглашаться для знающего, что внутри-то косточка, которую я выплюну. Кто же про косточку не знает, или нет у него к ней “не хочу”, тот обычно глотает этот сладкий плод целиком» (Пахмусс. С. 400–401).


[Закрыть]. Вы всегда говорите: «У него отличный язык». По-моему, язык языком, кст<ат>и, вовсе и не такой отличный, но чтение это первоклассное и настолько «интересное», что не могу оторваться. Целую Вашу руку. Надеюсь на письмо еще здесь, в Bollene.

Ваш Г. Адамович

Grand Hotel

La Bollene – Vasubia (AM).