Текст книги "Констанция. Книга третья"

Автор книги: Жюльетта Бенцони

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

Он привык всегда беспрекословно выполнять распоряжения своего хозяина, будь то осеннее купание в пруду или же совет мертвецки напиться. К огорчению Жака, никто не воспринимал его отдельно от его хозяина, и где бы он ни появлялся, всюду слышал:

«Смотрите, приехал Жак, слуга виконта Лабрюйера», а неплохому мужчине хотелось иметь собственную славу. Но разговоры представителей сильного пола были еще полбеды, самое страшное начиналось, когда женщины, оказавшись наедине с Жаком, начинали его расспрашивать о подвигах виконта. Почему-то всем думалось,

Что Жак собственной персоной присутствует в спальнях и будуарах, словно он какое-то привидение, а не человек из плоти и крови.

Вот и сейчас, стоило Жаку переступить порог подвальчика со странным названием «Свинья святого Антония», как тут же послышался восторженный возглас одного из рыночных грузчиков:

– Ба, да этого же сам Жак!

И тут же слуге виконта Лабрюйера пришлось пожалеть о своей популярности. Было ясно, напиться одному не удастся, придется разделить честно заработанные деньги с собутыльниками. Жак на глаз прикинул, сколько же людей ему придется осчастливить – оказалось никак не меньше дюжины. Пятеро мужчин и шесть женщин расположились за большим столом и давно уже посматривали по сторонам кто поможет продлить их праздник.

Отпираться Жаку было бессмысленно, если он уже пришел в питейное заведение, значит деньги у него есть.

– Ну что, Жак, – поднялся огромный, как винная бочка, грузчик Шарль, – наверное, ты знал, что мы дожидаемся тебя здесь, – сильная рука легла на плечо слуги виконта Лабрюйера.

– Да, в общем-то я зашел так, пропустить стаканчик, но раз вы уже оказались здесь… – начал было Жак, но тут в разговор вступил другой его знакомый, тоже грузчик, Поль:

– Давай, Жак, не стесняйся, здесь все свои. И чтобы вновь прибывшему не взбрело в голову улизнуть, к нему тут же приставили девицу. Она была чрезвычайно толста, но такие женщины Жаку и нравились.

– Жанетт, – жеманно двигая губами назвалась женщина и тут же обняла Жака за шею. От нее пахло вином и луком.Хозяин заведения уже не хотел давать в долг своим гостям, и поэтому Жаку пришлось продемонстрировать ему золотую монету,

После чего и началось веселье.

– Расскажи мне что-нибудь о своем хозяине, – попросила Жанетт. Жак нахмурился.

– А обо мне ты ничего не хочешь услышать?

– Я думаю, ты под стать виконту Лабрюйеру, – явно польстила женщина Жаку, ведь глядя на его рыхлое тело, на сизый от пьянства нос, трудно было назвать его ловеласом.

– Да я… – начал Жак, но тут же спохватился, рассказать о себе ему было не о чем, он как тень повсюду следовал за своим хозяином Анри и мог живописать только его подвиги.

«И какого черта я поплелся сюда!»– укорял себя Жак, глядя, как стакан за стаканом, исчезает купленное им вино.

Постепенно за столом интерес к нему пропал и даже кое-кто из сидевших рядом с ним засобирался домой. Время было уже позднее и никто не знал, что в кармане Жака запрятана еще одна монета.

Жанетт обняла Жака и поцеловала своими пухлыми губами, оставив на щеке влажный след. Но этот поцелуй почему-то не принес Жаку приятных ощущений, скорее наоборот, брезгливость овладела им и он, улучив момент, отвернулся, чтобы вытереть влажный след кулаком. Все, что казалось таким привлекательным в поведении его хозяина, теперь представлялось Жаку безобразным и отвратительным.

«Ну почему бы виконту не остановить свой выбор на какой-нибудь приличной женщине и не жениться на ней? Вот тогда бы у меня началась тихая, спокойная жизнь… – но тут же Жак оборвал себя, – еще не хватало, чтобы женщина начала распоряжаться в доме виконта! Нет, уж лучше перелезать через ограды, дрожать ночью под проливным дождем, пряча от глаз ревнивого мужа лошадь своего

Хозяина. Лучше такой жизни нет ничего на свете, ведь мне хотя бы есть о чем вспомнить, меня уважают в обществе».

Осознав, что он не просто человек с улицы, Жак возгордился. Он налил себе полную кружку вина и залпом выпил. А затем, обняв Жанетт, крепко прижался к ней.

– Хочешь, красотка, я научу тебя кое-чему из того, что умеет мой хозяин?

Женщина засмеялась и принялась шутливо освобождаться от объятий, чем только подзадорила Жака. Борьба была недолгой и наконец слуге виконта Лабрюйера удалось схватить Жанетт за запястье и удержать ее руки.

– Ну все, теперь попалась.

Рыночные грузчики Шарль и Поль с неудовольствием следили за Жаком. Вино было выпито, а им хотелось еще. Но Жак не стал потакать их прихотям и, расплатившись с хозяином заведения, увел Жанетт на ночную улицу.

ГЛАВА 10

Ночь медленно окутывала город, наступая на него со всех сторон. Она сперва текла узкими улочками, постепенно выливаясь на площади и там, слегка рассеиваясь светом фонарей, жалась к стенам домов. Но постепенно ночь действовала все более и более уверенно.

Она заполняла собой город, вливалась в распахнутые окна домов и вскоре лишь самые высокие башни возвышались над ней, озаренные слабым светом ущербной луны. Париж, казалось, вымер этой ночью – ни прохожих, ни даже ночных сторожей. Улицы пусты, ни единого экипажа.

Свет, падавший на мостовую из спальни виконта Лабрюйера, нарушал это установившееся единообразие.

Но город наполнялся не только темнотой, но и ночными звуками, непонятными и таинственными. То вдруг где-то звякнуло железо и тут же на другом конце квартала ему отозвался треск ломаемого дерева. Небо столицы казалось проткнутым сотней иголок и из маленьких отверстий на черном бархате неба сочился тонкими лучами безжизненный свет звезд. А чуть выше, под самым куполом неба, застыла бескровная бледная луна.

Виконту Лабрюйеру, ясное дело, было не до сна. Но если одни люди переживают свои неудачи спокойно, то виконт Лабрюйер был явно не из их числа. Он даже не попытался сомкнуть глаз этой ночью. Анри сидел перед бутылкой вина и кружкой. В полированной серебряной поверхности искаженно отражалось его лицо, и без того угрюмое и злое. Куда подевались прежняя веселость и обаяние виконта? Трудно было сейчас узнать в нем весельчака и любимца знатных дам – всклокоченные волосы, небритый подбородок.

Анри взял неверной рукой бутылку и вылил остатки содержимого в кружку, а затем щелкнул по ней ногтем. Металл отозвался гудением.

– Словно колокол, – пробормотал виконт, – словно погребальный колокол, – и залпом осушил кружку.

Несколько капель густого красного вина застыли на губах Анри, когда он подошел к окну и поднял раму.

Тень от перекрестья оконного переплета, до этого неподвижно лежащая на мостовой, исчезла, лишь желтый прямоугольник блестел сейчас на камнях.

Виконт набрал полные легкие воздуха, наслаждаясь ночной прохладой и свежестью. Он запрокинул голову и обратился к луне.

– Ну, что смотришь на меня? Ты, наверное, никогда прежде не видела несчастного человека? Хотя нет, скорее наоборот, все счастливые по ночам спят, и ты созерцаешь одних неудачников.

И тут словно бы для того, чтобы возразить словам виконта, ночь согласилась смехом. Нет, не пьяным, не наглым, а задорным женским смехом.

Анри, еще сам не зная, зачем, отступил на шаг от окна и закрылся портьерой. Он наблюдал за улицей из-за шторы. Огоньки свечи в канделябре, подхваченные ветром, тянулись к окну, будто бы пытались покинуть душную комнату и вырваться на простор. Смех становился то громче, то тише и вскоре можно было уже расслышать легкое постукивание каблучков по камням мостовой.

По улице шли двое – мужчина и женщина. С первого взгляда можно было догадаться, это влюбленные. Да и кому еще придет в голову бродить по ночным улицам, к тому же сейчас скорее стояло утро, а не ночь. Таинственность и красота готовились уступить свое место усталости, разочарованию и ясности очертаний.

Но Анри смотрел на мир, все еще готовый поверить в чудо и в простолюдинке-оборванке ему чудилась знатная дама, а ее спутника он вообще старался не замечать.

Женщина остановилась в пятне света, льющегося из окна, и замерла, глядя вверх. В оконном проеме ей был виден только чисто выбеленный потолок с лепными украшениями и небольшие овалы росписей, изображавших Амуров, парящих среди облаков. Пухлые тельца полуангелов-полудетей не могли не привлечь ее внимание,

Тем более, что луки в руках Амуров сияли недавно подновленной позолотой.

– Посмотри, какая красота! – обратилась женщина к своему спутнику. – Я всегда мечтала жить в таком доме и просыпаясь по утрам видеть не грязный потолок, а такие росписи.

– Пойдем отсюда, – мужчина потянул ее за руку.

– Нет, я хочу посмотреть. Если в окне горит свет, значит там кто-то есть.

Анри на всякий случай плотнее прижался к стене. Женщина приложила ладонь к глазам козырьком и посмотрела на соседнее темное окно.

– Там все мертво, – обратилась она к своему спутнику, – а за этим окном кто-то есть.

– Пойдем, какое тебе до этого дело, дорогая, все равно, нам никогда не бывать в таких покоях и по-моему, ничего лучше конюшни, по самую крышу заваленной свежим сеном, для любви и не надо.

– Иногда хочется помечтать. А по-моему, за этим окном кто-то сейчас занимается любовью. Видишь – тень, – женщина подняла руку, указывая на потолок.

Анри против воли тоже посмотрел туда. Его собственная тень, искаженная проекцией, виднелась на ровной плоскости потолка. И в самом деле, с определенной долей фантазии, особенно после бессонной ночи, его тень можно было принять за тень двух любовников.

– Не выдумывай, – ответил мужчина, пытаясь взять свою спутницу под руку, – тебе сегодня повсюду мерещатся любовники.

Неужели я так и не заставил тебя забыть этой ночью, что кто-то еще

Кроме меня существует на этом свете?

Женщина улыбнулась.

– Да, это так, но мне хотелось бы помечтать.

– Обо мне или о другом?

– Вообще о любви, – неопределенно ответила женщина, обнимая своего спутника – и они исчезли в темноте.

Анри стоял, прижавшись к стене, прислушиваясь к затихавшему цокоту каблучков.

– Вот они поворачивают за угол, – сказал виконт, когда звук оборвался. – Они ушли, а я остался один со своими мыслями, с болью в сердце. Когда же счастье вновь улыбнется мне и неужели Эмиль де Мориво заслужил его больше, чем я?

Но тут же виконт задал себе вопрос:

– А кто тебе, Анри, мешает стать счастливым? И тут же, почти не задумываясь, ответил:

– Ты сам. И нечего пенять на других, когда ты сам не стремился к счастью. Ведь ты сам хотел жить только воспоминаниями, пытаясь

Остановить мгновения удовольствия, изъяв их из реальной жизни. А теперь ты расплачиваешься.

Виконт присел на подоконник и глянул вниз.

– Второй этаж, – вздохнул он, – но достаточно высоко, чтобы выпрыгнув, разбить себе голову. Тоже одно мгновение, способное изменить жизнь, вернее, прервать ее.

Небо медленно бледнело, звезды исчезали с небосвода, словно слезы, высохшие на глазах женщины.

– А если мне попробовать украсть чужое счастье, взять его – и не вернуть?

Ты, Анри, завидуешь Эмилю, так стань на его место, ведь Колетта обязательно послушает тебя, потому что ты лучше шевалье де Мориво, знатнее и богаче его. Ну чем не завидная партия для юной баронессы Дюамель? Девушка, способная заставить

Виконта Лабрюйера изменить свой прежний образ жизни. Никакая знатная дама похвастаться подобным просто не в состоянии.

Только одно предчувствие новой авантюры возбудило Анри. Снова появлялся смысл в его жизни.

– Значит так, – окончательно решил он для себя, – завтра с утра я отправляюсь к Колетте и предлагаю ей покинуть Париж вместе со мной. И пусть только попробует мне отказать! У нее не хватит на это духа.

Виконт Лабрюйер подошел к зеркалу и заглянул в глаза своему отражению.

– Так значит, женитьба, Анри? Не хватит же у тебя наглости бросить потом несчастную девушку? Чего-чего, а подлости в своей жизни ты пока еще не совершал, во всяком случае, больших. Итак, главное ошарашить ее неожиданным предложением и тогда, схватив за руку, потащить из дому.

Анри пробовал улыбнуться, но ничего из этого не получилось.

– Не улыбка, а оскал, – пробормотал виконт и прикоснувшись пальцами к уголкам губ, немного приподнял их вверх. – Вот так, запомни это, тебе пригодится обольстительная улыбка, противостоять которой не сможет ни одна женщина.

– Жак! – позвал Анри.

Никто не ответил.

– Ах да, я же отпустил его. Ничего, завтра отыщется.

Хоть небо уже налилось розовым светом, Анри лег с постель.

– Пара часов освежающего сна, и я вновь готов к бою. Вот только вино немного кружит голову, но и это пройдет.«Женщины и вино – вот два главных порока», – вспомнились виконту где-то услышанные слова. – Какой только святоша их

Придумал?! Для того, чтобы потом укорять настоящих мужчин? Хотя нет, – приостановился Анри, – женщин не придумывал никто, кроме бога, а вот вино – чисто человеческое изобретение. Но одно прекрасно дополняет другое. Ведь после кружки прекрасного вина перестаешь замечать морщины на лицах женщин, да и сам молодеешь. Мир кажется тогда прекраснее. Только одно плохо – наутро всегда болит голова. Но так происходит с каждым удовольствием, за него следует платить. И хочется одного – чтобы эта плата была как можно меньше и не так обременительна «.

Анри показалось, кровать исчезает под ним и тело зависает в воздухе. Но он решил, что открывать глаза из-за такой мелочи не стоит, и медленно погрузился в сон.

Он знал, если настроит себя, то не проспит. Два часа, не больше, определил для отдыха Анри и проснулся к точно назначенному времени.

Первым желанием было позвать Жака, но он вспомнил, что тот еще не возвращался и одеваться пришлось самому.

Недолгие сборы, нарядный камзол, деньги – и вот виконт Лабрюйер уже сидел в седле. Никогда еще в жизни он не чувствовал себя настолько бодрым и решительным. Он и тени сомнения не допускал в свою душу.

» Главное, не останавливаться и действовать наверняка, – решил он. – Чем сумасброднее и неожиданнее предложение, тем скорее соглашаются на него женщины «.

Но не успел виконт еще дернуть поводья своего коня, как к нему приблизились двое молодых людей в форме гвардейской школы – в темно-синих, почти черных плащах, украшенных серебряными крестами.

– Виконт Лабрюйер? – спросил тот из них, который казался старшим.

– Да, господа.

– Барон Ришардье, маркиз Обиньяк, – представились молодые люди. Виконт кивнул.

– Очень приятно, чем обязан?

– Мы друзья шевалье Шенье, он просил нас… Но тут же виконт нетерпеливо дернул поводья и уже на ходу крикнул:

– Простите меня, но я очень спешу!

– Вы не хотите принять вызов? – прокричал ему вслед барон Ришардье.

– Нет, подождите меня здесь, мне в самом деле некогда, – и Анри ускакал.

Молодые люди переглянулись. Никто из них не подозревал Анри в трусости, но поведение виконта было настолько странным, что почти не поддавалось объяснению.

Анри же спешил на рынок. В эти утренние часы торговцы уже спешили занять свои места, но покупателей собралось еще немного. Это позволило виконту даже не слезая с коня подъехать к торговцу одеждой.

Множество камзолов, всевозможные платья, развешенные на жердях, раскачивались на ветру. Торговец успел расправить лишь половину своего товара и сбрызгивал водой легкие рубашки, чтобы разгладить морщины.

– Эй, любезный! – крикнул ему Анри.

– Что прикажете?

Торговец уже на взгляд определял, какая одежда подойдет виконту, но тот остановил его.

– Подыщи-ка мне платье на мальчишку, примерно вот такого роста, – и Анри, склонившись с коня, показал рукой примерный рост Колетты. – Но только учти, у него очень широкие бедра.

– Нарядный костюм, – спросил торговец, – или же повседневный?

– Лучше всего подыщи дорожный, – и Анри в нетерпении сам принялся подбирать наброшенные на жерди одежды.

Вскоре он остановил свой выбор на штанах, украшенных серебряными пуговицами, и на кожаной охотничьей куртке. В довершение виконт прихватил небольшую шляпу с пером и даже не торгуясь, заплатил два луидора.

Одежда была не новая, но смотрелась вполне прилично.

– Месье, позвольте, я упакую.

– Не стоит, она мне скоро понадобится, – сказал Анри, зажал свою покупку под мышкой и поскакал к дому баронессы Дюамель.

Знакомые улицы, знакомые повороты, привычные с детства городские пейзажи. А вот и он, дом за кирпичной оградой, кованые ворота настежь.

» Скорее всего, хозяева еще спят»– подумал Анри и проехал по улице немного дальше.

Он привязал своего коня к медному кольцу, вросшему в старую кирпичную стену. Уже у самого крыльца дома баронессы, его остановил дворецкий.

– Простите, месье, я сейчас доложу о вас. Но баронесса еще спит.

Анри пожал плечами.

– Я должен передать мадемуазель Дюамель письмо.

– Я с удовольствием сделаю это сам, – возразил ему дворецкий.

– Не стоит.

Пара монет исчезла в руке дворецкого, прежде чем он успел понять, что происходит. А Анри уже бежал по мраморным ступеням дворца на второй этаж туда, где располагалась спальня Колетты.

Остановившись перед дверью, он перевел дыхание и легонько постучал.

Тут же послышался встревоженный голос девушки:

– Кто там?

Анри приблизил губы к самой двери и прошептал:

– Это виконт Лабрюйер, открой скорее! Послышались торопливые шаги и звуки отбрасываемой задвижки.

– Это в самом деле вы! – изумилась Колетта, пропуская виконта в спальню.

– Быстрее и не задавай вопросов!

– Что? Что случилось, виконт? Я так боюсь, сюда может прийти мать…

– Быстрее переодевайся! – Анри бросал ей одну за другой части одежды, девушка машинально ловила их.

– Что это? Зачем?

– Одевайся и ни о чем не спрашивай.

– Но ведь это же мужское!

– Мы сейчас же с тобой уезжаем. Ведь ты же не хочешь, чтобы состоялась свадьба с шевалье де Мориво? На глаза Колетты навернулись слезы.

– Я не могу так, виконт. Вас прислал Александр?

– Нет, я сам. Ты же хочешь выйти за меня замуж? От удивления у Колетты одежда выпала из рук.

– Что?

– Я предлагаю тебе стать моей женой, но поговорим позже. Одевайся скорее и убегаем!

– Виконт, я никуда не поеду, – твердо сказала Колетта.

Анри схватил ее за плечи.

– Ты должна ехать, потом придется жалеть!

– Я не поеду, – Колетта расплакалась. Анри попытался силой одеть ее, благо на Колетте была всего лишь одна ночная сорочка. Колетта вдруг начала отбиваться.

– Ну хватит, скорее! – уже не думая об осторожности, кричал Анри. – Или ты сейчас же оденешься и мы уедем, или же тогда все пропало.

– Я никуда не поеду, – руки Колетты бессильно опустились, и она разрыдалась.

– Неужели ты хочешь выйти замуж за шевалье де Мориво?

– Я не знаю, не знаю, – сквозь слезы отвечала Ко-летта, – я ничего не знаю. Почему вы все решаете за меня – и вы, виконт, и Констанция, и мать? Почему никто не хочет спросить у меня?

– Хорошо, Колетта, я спрашиваю: хочешь ли ты стать моей женой?

И вновь в ответ прозвучало:

– Не знаю.

Анри схватил девушку за руку и сильно дернул, пытаясь привести ее в чувство. Та от испуга вскрикнула.

– Осторожнее!

– Да замолчи ты, перестань плакать! Возбужденные Анри и Колетта не заметили, как в двери появилась баронесса Дюамель.

Франсуаза просто онемела от подобной наглости. Она, конечно, могла ожидать от Анри Лабрюйера всего, но только не предложения выйти замуж.

Наконец, она нашла в себе силы произнести:

– Виконт, оставьте мою дочь в покое!

Анри оглянулся, злоба блеснула в его глазах.

– Мадам, позвольте мне поговорить с Колеттой, пусть она сама сделает свой выбор.

Девушка, увидев мать, избрала свою излюбленную тактику. Она подбежала к ней, обняла и прижала голову к груди баронессы.

– Мама, чего они все хотят от меня? Анри стоял в растерянности. Купленная им одежда валялась на полу.

– Виконт, оставьте мой дом!

– Мадам, вы играете судьбой своей дочери.

– Дорогая моя, – обратилась Франсуаза к Колетте, – скажи виконту сама, чтобы у него не оставалось ни тени сомнения.

Девушка, сделав над собой усилие, произнесла:

– Виконт, оставьте меня в покое, я выхожу замуж за шевалье де Мориво и что бы вы мне ни говорили, это не изменит моего решения.

– Ну что ж, – вымолвил виконт, отбрасывая кожаную куртку ногой, – надеюсь вы, мадам, и вы, мадемуазель, понимаете, что делаете, и мне остается только пожелать вам счастья. Прощайте! – и он выбежал из спальни.

Отвязывая своего коня, Анри тяжело вздохнул:

– Ну вот и все. Теперь домой, а там меня поджидают двое молодых людей, чтобы передать вызов на поединок, а я не испытываю ни малейшей ненависти по отношению к Александру Шенье. Мне жаль этого романтически настроенного человека,

Который верит в вечную любовь. Но почему все так глупо получается? Я не могу отказаться принять вызов и в то же время мне не хочется драться.

Назад виконт Лабрюйер возвращался уже не так быстро. Окна домов не мелькали, лишь медленно плыли рядом.

Двое молодых людей поджидали возвращения виконта у самых дверей его дома. Жак стоял рядом и пытался выяснить, что им нужно от его хозяина.

Уже издалека Анри окликнул:

– Жак, оставь их в покое, они всего лишь пришли передать мне вызов.

По глазам барона и маркиза было видно, они не ожидали столь скорого возвращения Анри, скорее всего, они не ожидали, что он вернется.

– Я готов вас выслушать, господа. Вперед выступил маркиз Обиньяк.

– Я надеюсь, виконт, у вас достаточно времени, чтобы найти себе секунданта, ведь Александр Шенье настаивает, чтобы поединок состоялся завтра на рассвете.

– Хорошо, господа, я принял вызов и можете не сомневаться, завтра я буду на месте.

– Маркиз… барон… – зло шептал виконт Лабрюйер, поднимаясь по лестнице, – сопляки! Александр решил поиграть в любовь, но все-таки ему удалось то, к чему стремился я – он оказался в постели Констанции. Ну что ж, виконт, времени у тебя достаточно, но только для того, чтобы подыскать секунданта. Ничего стоящего сегодня ты уже не совершишь. Ты хочешь спросить у меня, Жак, что мы будем делать? – улыбнулся Анри.

– Да, хозяин.

– А как ты думаешь, что я могу тебе ответить?

– Не знаю.

– Мы будем искать секундантов. Ты поможешь мне в этом?

– Конечно, хозяин.

– Ну так вот, Жак, я думаю, у тебя найдется пара хороших друзей.

– Пара друзей? – изумился Жак. – Но ведь секунданты должны быть знатные люди, хозяин, кто-нибудь из ваших знакомых…

– Нет, в кодексе сказано, это люди, которым я могу доверять. А твоим друзьям доверять можно?

Казалось, Жак забыл другие слова, кроме уже звучавших в ответ.

– Не знаю.

– Но сам ты доверяешь?

– Конечно.

– Вот и отлично. Веди меня к ним. Жак растерялся.

– Вы, хозяин, уверены, что делаете правильный выбор?

– Найди мне пару самого страшного вида пьяниц. На что Жак вновь пробормотал:

– Не знаю.

– Неужели таких не найдется среди твоих друзей?

– У меня, хозяин, наверное, не найдется других, кроме как пьяниц.

– Вот они-то мне и нужны, скорее веди меня к ним. И Жак отправился со своим хозяином по уже знакомой ему дороге к питейному заведению. Но там ему удалось застать лишь одного хозяина, никого из посетителей в такую рань еще не было. Но хозяин на то и хозяин, чтобы знать своих постоянных клиентов и после

Недолгих расспросов Жак вместе с Анри оказались на рынке. Долговязого грузчика Шарля отыскать было несложно. Он возвышался на голову над всеми остальными, а низкорослый Поль оказался рядом со своим товарищем.

Шарль, завидев Жака, сперва решил, тот хочет востребовать с него деньги за вчерашнее угощение и готовился уже дать отпор. Но тут вперед выступил виконт Лабрюйер.

Ты и ты, – он ткнул пальцем в сторону Шарля и Поля, – хотите заработать по паре монет?

– Смотря каких, – осторожно ответил Шарль, внимательно разглядывая виконта, ему впервые доводилось видеть собственными глазами этого легендарного человека.

Анри подбросил на ладони четыре монеты.

– Золотых, конечно.

Жадный блеск сверкнул в глазах рыночных грузчиков.

– А что нам придется для этого делать? – поинтересовался Поль.

– Вы будете моими секундантами. Грузчики переглянулись. С таким предложением к ним обращались впервые.

– Вы будете драться, месье, а что будем делать мы?

– Вы будете следить, чтобы все происходило по правилам.

Шарль, наконец-то, догадался снять с плечей мешок и поскреб в затылке.

– А дуэли запрещены? – как бы набивая себе цену, проговорил он, его тут же поддержал Поль. – И если знатный господин сумеет еще выкрутиться, то нам, простым людям, доведется туго.

– Но ведь я же плачу, – возразил виконт.

– Может, накинете, ваша светлость? – осведомился Шарль, который уже считал две монеты из четырех своими.

– Хорошо, еще по одной монете каждому. И прежде, чем рыночные грузчики согласились, Анри добавил:

– И выпивка за мой счет.

Последнее добавление и стало решающим.

– Мы согласны, – в один голос ответили Шарль и Поль к вящему удовольствию виконта Лабрюйера. Выглядели грузчики что надо – перепачканные рваные костюмы, шляпы с отвисшими полями, зверские давно не бритые рожи.

– Тогда, господа, прошу идти со мной. Виконт вскочил на коня и медленно поехал по улице. За ним следовала довольно странная процессия: Жак вел под уздцы свою лошадь, а за ним плелись две живописные фигуры рыночных грузчиков. Можно было подумать, что виконт собирается переезжать в новый дом и нанял грузчиков

Для перевозки мебели.

Шарль и Поль долго не решались зайти в переднюю дома виконта Лабрюйера.

– Да мы подождем на улице, – упорствовал Шарль, не желая переступать порог.

– Да-да, на улице, – вторил ему Поль, всегда доверявший своему приятелю.

И только после того, как Жак, радуясь своей власти, дал им пару пинков, те оказались в доме.

– Наверх, господа, – Анри широким жестом пригласил гостей.

Грузчики, ступая так, словно боялись провалиться сквозь мрамор ступеней, поднялись на второй этаж. Гостиная окончательно добила их. Люстра с хрустальными подвесками, бра с рефлекторами, серебро и золото ослепили их. Больше всего поразило Шарля огромное зеркало, в котором он впервые в жизни увидел себя

Целиком. Он стоял, поворачиваясь то одним боком, то другим, рассматривая свою мощную фигуру.

– Теперь понимаю, почему меня любят женщины, – пробормотал Шарль, заглядывая себе на спину, туда, где красовалась продранная насквозь пелерина куртки.

Поль, зная о подвигах хозяина этого дома, не преминул воспользоваться случаем и, дождавшись, когда виконт на минуту покинул гостиную, заглянул в спальню.

– Шарль, иди сюда, посмотри, какая у него кровать! Шарль колебался недолго и вскоре его всклокоченная голова всунулась в приоткрытую дверь. Губы грузчика расплылись в сладкой улыбке.

– На такой кровати, Поль, и я не дал бы промаху.

– Тебя прежде нужно помыть, – ответил довольно брезгливый для рыночного грузчика Поль.

– Не знаю, как тебе, – отвечал его приятель, – а мне нравятся грязные женщины. Не люблю, когда они пользуются какими-нибудь снадобьями, чтобы перебить запах.

– Не снадобьями, а благовониями, – поправил более осведомленный в таких делах Поль.

– А по мне все равно. Все, что не пахнет здоровым телом, пахнет лекарством.

Тут взгляд Шарля привлекла маленькая фигурка богини любви, стоявшая на ночном столике.

– Покарауль здесь, – попросил он Поля, а сам на цыпочках двинулся в глубь спальни.

– Ты что, хочешь украсть? – забеспокоился Поль.

– По-моему, хозяин нам заплатил не слишком много, – отвечал Шарль, подбираясь к скульптурке, и маленькая серебряная фигурка тут же исчезла в его лапище.

– Зачем тебе она? – недоумевал Поль, разглядывая миниатюрную скульптурку, изображавшую обнаженную женщину.

– Подарю какой-нибудь красотке. Смотри-ка, как настоящая! – как ребенок радовался Поль, ковыряя округлые формы скульптурки грязным ногтем.

Шарль забрал свою добычу.

– Еще испортишь.

– Да нет, Шарль, я никогда не был груб с женщинами, это после тебя они вечно жалуются.

– А после тебя они знаешь на что жалуются? – тут же парировал Шарль, вогнав Поля в краску. – После тебя они приходят ко мне, и я даю им то, чего ты не смог дать.

– Да ладно тебе, Шарль, прячь скульптурку поглубже, а то придет виконт и застанет нас на месте преступления.

– А ты, Поль, не хочешь чем-нибудь разжиться?

– Нет.

– Почему?

– Я впервые в жизни почувствовал себя благородным человеком. Ну неужели, Шарль, ничего не проснулось в твоей душе, кроме как украсть голую бабенку?

Шарль при этих словах запустил руку в карман и погладил отполированное серебро скульптурки.

– Я и так чувствую себя благородным человеком всю жизнь, от самого рождения.

– А я ощутил это только сегодня. Надо же, меня выбрал своим секундантом сам виконт Лабрюйер! Он не доверяет никому – ни маркизам, ни баронам, ни графам. Наверное, предложи ему сам король быть секундантом, он, наверное, выбрал бы тебя и меня. Подобные мысли возвышают меня в собственных глазах.

Лицо Поля сделалось более одухотворенным, и он уже чувствовал себя в богатой гостиной хорошего дома вполне раскрепощенно. Но достаточно оказалось одного взгляда в зеркало – и ту же спесь слетела с Поля, как будто ее сдуло ветром.

– Да, – пробормотал он, – как хорошо, что у меня нет дома подобной штуки, глянешь – и все настроение испортится.

В гостиную поднялся Жак, неся перед собой плетеную корзину с бутылками вина. На локте у него болталась вторая корзина, полная всяческой снеди.

Глаза рыночных грузчиков теперь неотрывно следили за траекторией движения этих корзин. Шарль с Полем успокоились, облегченно вздохнув, только тогда, когда корзины прочно обосновались на столе. Жак молча выкладывал закуску и выпивку, а

Затем принялся расставлять приборы и бокалы. Шарль хищно облизнулся и уже решил для себя, каким куском мяса он завладеет, лишь только Жак покинет гостиную. Но слуга виконта Лабрюйера прекрасно разбирался в людях и уходить из гостиной до появления хозяина он не собирался. Не ускользнуло от его внимания и то, что дверь в спальню приоткрыта чуть больше, чем прежде. Зная повадки своих приятелей, Жак решил провести ревизию и сразу же обнаружил пропажу серебряной статуэтки.

Жак пристально посмотрел в глаза сперва Шарлю, потом Полю.Первым не выдержал коротышка.

– Я думаю, Жак, если ты на минутку выйдешь, то все будет в порядке.

Жак укоризненно покачал головой.

– А я-то думал, вы приличные люди.

– Жак, тебе померещилось, – сказал Шарль, сжимая статуэтку, лежавшую у него в кармане.

– Конечно, мне померещилось. Хорошо, ребята, я выйду и протру глаза. Надеюсь, когда вернусь, все окажется в порядке.

Такая щепетильность приятеля растрогала Шарля и он, вернувшись в спальню, страшно гордясь собой, расстался с добычей, напоследок погладив ее по самым привлекательным местам.

Удовлетворившись осмотром, Жак присел к столу. Шарль робко начал:

– Может, выпьем по стаканчику?

Поль укоризненно посмотрел на своего приятеля.

– Мы же в гостях, Шарль. Жак строго сказал:

– До возвращения хозяина ни к чему не притрагиваться. Это неприлично, Шарль, сразу видно, ты никогда не бывал в приличных домах.

– Да у меня, Жак, горло пересохло, мне даже говорить трудно.