Текст книги "Кинжал с красной лилией"
Автор книги: Жюльетта Бенцони
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 22 страниц)
– Черт побери, месье! Вы пьяны или не в себе? – возвысил он голос и в следующее мгновение узнал всадника. – Де Сарранс? Откуда вы в таком ужасном виде?
Смертельная усталость туманила Антуану голову, и все-таки он узнал графа де Сент-Фуа, своего полковника, и, зная, насколько он чувствителен к внешнему виду и осанке своих подчиненных, постарался выпрямитьcя и расправить плечи.
– Из Булони, господин полковник. Примите мои извинения... я крайне спешу повидать короля...
– Так спешите, что не хотите видеть никого другого? Ну, так, мой дорогой мальчик, у вас будет время обсохнуть и даже поспать: короля нет в Лувре.
– Но я должен увидеть его!
Голос его сорвался на крик. Сент-Фуа нахмурил брови.
– Извольте говорить потише, месье! Если Его Величество нашел необходимым отправить вас вместе со своим послом в Англию, это не значит, что вы перестали быть одним из моих офицеров. Поэтому я вправе позаботиться о вас и советую вам успокоиться – короля сейчас нет в Париже, и... Нет, он не в Сен-Жермене и не в Фонтенбло, – добавил он, проследив за взглядом молодого человека, который сразу же невольно взглянул на конюшни.
– Где же он тогда?
– Даже если бы я знал, не сказал бы вам. Вы в болезненном состоянии, Сарранс, но у вас есть смягчающие обстоятельства. Поэтому вместо приказа я даю вам совет: отдохните. Завтра будет день, и вы...
В тоне полковника звучала непривычная нотка. Граф – человек холодный, властный и обычно высокомерный, говорил на этот раз с сочувствием, и Антуан не мог не испытать к нему благодарности. Сострадание он заметил и в голубовато-серых глазах начальника и даже в жесте, когда тот на секунду положил ему на плечо свою руку.
– Спасибо, господин полковник, – тихо проговорил Антуан.
Высокий подтянутый граф уже направился к воротам, но внезапно обернулся.
– Послушайте, а по какой причине вы один, без барона де Курси?
– Де Курси?
– Да, де Курси. Вы ведь приехали из Англии?
– Да, из Англии... Но я его не видел.
– А между тем Его Величество отправил его к вам на следующий же день после случившейся трагедии...
– Нет, месье, мы с ним не встретились.
– Иначе вернулись бы вместе! Еще одна тайна, с которой придется разбираться. Нужно мне попросить короля, чтобы он не искал больше гонцов среди моих кавалеристов. У него есть целый штат послов и курьеров, которые только и знают, что разъезжать по его поручениям.
В крайнем недовольстве полковник подошел к лошади, которую ему вывели из конюшни, вскочил в седло и выехал со двора, отвечая по дороге на приветствия солдат.
***
Оставшись в одиночестве, Антуан решил отправиться к себе на квартиру и вдруг услышал тихое пение скрипок. Он поднял голову и увидел освещенные окна покоев королевы. Все знали, что Ее Величество обожает музыку, и, значит, в этот вечер у нее в покоях был концерт. К тому же королева никогда не ложилась рано спать. Если короля не было в Лувре, рассказать Антуану о том, что произошло, могла бы только королева. И даже, может быть, гораздо подробнее, чем король. Разве Лоренца Даванцатти не была ее крестницей? Он было подумал, что, прежде чем идти к королеве, следовало бы переодеться, но сил на это у него не было, к тому же ему показалось, что улица Бар находится на другом конце света. Он отошел от Большой лестницы и направился к Лестнице королевы, которую одолел, несмотря на усталость, чуть ли не бегом... В конце концов, письмо, которое заставило его покинуть Лондон, было написано по приказанию королевы!
В передней он увидел почетного кавалера господина де Шатовье. Кавалер был занят весьма неприятным разговором с двумя фрейлинами, мадемуазель де Сагон и мадемуазель де Сен-Нон, которые собирались улизнуть тайком из королевских покоев, но кавалер обнаружил их намерения, и теперь они оправдывались, приводя всевозможные и весьма сомнительные причины, которые суровый страж не желал слушать. Появление Антуана внесло приятное изменение в неприятную ситуацию, тем более что обеим красавицам расхотелось бежать на свидания. Молодого человека встретили соболезнующими возгласами, изъявлением сочувствия и уверениями в дружбе, тем более искренними, что, несмотря на усталость и измученный вид, он по-прежнему оставался одним из самых привлекательных молодых людей при дворе.
Господин де Шатовье не сразу, но сумел заставить замолчать обеих щебетуний, и тоже обратился к Антуану:
– Я разделяю ваше горе с большим пониманием, чем эти вертихвостки, мой друг. Вы бы хотели быть принятым королевой?
– Именно этого я и хотел бы, месье, и благодарю вас за догадливость. Только боюсь, что я некстати. У Ее Величества сегодня концерт.
– Для вас концерт не помеха. Королева уже неделю назад отдала приказ, чтобы вас проводили к ней немедленно, как только вы появитесь.
– И мы вас тотчас отведем к Ее Величеству, – подхватила мадемуазель де Сагон.
– Потому что Ее Величество ждет вас с величайшим нетерпением. Идемте с нами, – завершила речь подруги вторая фрейлина.
Одна дама взяла его за правую руку, другая – за левую, и они уже собрались направиться в покои королевы, но тут снова вмешался кавалер:
– Милые дамы, пожалуйста, успокойтесь! Доложить Ее Величеству о госте должен я. Но я не запрещаю вам составить компанию господину де Саррансу.
Разрешение не нужно было повторять дважды, и девушки, продолжая держать Антуана за руки, потащили его к банкетке и усадили между собой.
– Какая ужасная история!
– И как мы вам сочувствуем! Ваш отец был убит таким страшным образом!
– Кто бы мог ожидать такого зверства от хрупкой девушки!
– Она же благородного происхождения! И так прилично держалась!
– Прилично держалась! Какое уж тут приличие! Да вспомните Фонтенбло! Она посмела громко и вслух отказаться от будущего супруга!
У Антуана гудело в ушах, и девичьей болтовни он не слушал. К счастью, кавалер де Шатовье быстро вернулся и освободил его от собеседниц.
– Пойдемте, господин де Сарранс. Ее Величество отправилось к себе в спальню и примет вас там... Без вас! – добавил он, видя, что две резвушки, крепко вцепившиеся в Антуана, приготовились идти с ним вместе. Услышав слова кавалера, обе разом вздохнули и выпустили свою жертву. Потом посмотрели друг на друга.
– Что будем делать? – спросила Луиза де Сагон. – Присоединимся к остальным?
– А что нам остается, если королева собирается принимать его у себя в спальне? Если бы мы знали заранее, могли бы спрятаться в кабинете. А теперь делать нечего, придется вернуться в гостиную и держаться как можно ближе к двери.
– При музыке мы ничего не услышим!
– Кто знает! Когда она начинает орать, рядом можно стрелять из пушки, и все равно ее будет слышно.
Девушки беседовали, а господин де Шатовье вел Антуана по королевским покоям. Чтобы обойти гостиную, за которой располагалась спальня королевы, он повел его через покои короля, потому что оттуда, через тот самый кабинет, в котором так хотели спрятаться фрейлины, можно было пройти в спальню Ее Величества.
Несколько минут спустя Антуана ввели в самую роскошную комнату королевского дворца. Выглядела она необыкновенно пышно и торжественно: золотом сияли резные панели на стенах, радовали взор яркие краски расписного потолка, в обширном алькове, отделенном от остального пространства комнаты серебряными витыми колонками, возвышалась великолепная кровать с синим парчовым пологом. Два окна этой комнаты выходили во внутренний двор, два других – на балкон с видом на Сену. Со стен смотрели портреты семейства Медичи. Повсюду были расставлены открытые ларцы, ларчики и шкатулки с драгоценностями – королева обожала их до безумия. Сейчас она восседала возле маленького бюро из китайского лака, украшенного инкрустациями из серебра, перламутра и жемчуга, которое было подарено ей несколько месяцев назад иезуитами. Ее стул был изготовлен из серебра, на сиденье лежали подушки такого же ослепительно синего цвета, как и ее блестящее платье из плотного шелка, отделанное золотым кружевом, и с таким же кружевным высоким воротником. Пальцы королевы были унизаны кольцами с бриллиантами и сапфирами, руки украшены браслетами. На обширной груди покоилось ожерелье, а в волосах сияла диадема. Ее природная величавость в соединении с торжественным нарядом делала ее необыкновенно царственной.
Антуан приветствовал королеву низким поклоном и приготовился опуститься на колено, чтобы поцеловать край ее платья, но она с улыбкой остановила его:
– Поднимитесь, господин де Сарранс, и займите место вот на этом табурете. Вы так утомлены, что на сегодняшний день мы забудем о церемониях. Кавалер де Шатовье, позаботьтесь, чтобы нас не беспокоили.
– Благодарю вас, Ваше Величество, – прошептал Антуан, опускаясь на табурет, в то время как кавалер встал у дверей в гостиную. – Доброта Вашего Величества смущает меня, ведь я пришел не вовремя и досаждаю вам...
– Не извиняйтесь! Вот уже три или четыре дня я жду вашего возвращения. Я надеялась, что, как только вы получите мое письмо, вы сразу же отправитесь в путь.
– Так письмо было от Вашего Величества? Но...
– Да, оно без подписи, сознаюсь вам. Я писала его не без предосторожностей. Думаю, король не одобрил бы того, что я взяла на себя ответственность за ваше возвращение во Францию... Впрочем, он сам должен был бы вас вызвать. Вы не встретили его курьера?
– Нет, мадам. Но мне до сих пор не верится тому, о чем я прочитал в письме!
– Я так вас понимаю! Ужасная история! Такое и вообразить себе невозможно! – добавила она, содрогнувшись так натурально, что на груди у нее звякнуло ожерелье.
– Неужели все, что вы мне написали, правда? Неужели в брачную ночь мой отец был убит своей молодой супругой?
– Вы в самом деле переутомились, де Сарранс. Я же вам только что сказала, что сама продиктовала это письмо. Неужели вы смеете сомневаться в моих словах? Боюсь, что вы вынудите меня сожалеть о том, что я...
Голос королевы стал сухим, губы поджались. Если суждение Ее Величества не принималось как евангельская истина, королева приходила в ярость.
– Спаси меня, Господь! Я ни в чем не сомневаюсь, – поспешил уверить ее Антуан. – Но умоляю вас о милости рассказать мне, как все произошло.
– Расскажу с охотой: поутру, после брачной ночи, тело вашего отца обнаружили на лестнице его особняка, где он лежал, залитый кровью. Эта девица перерезала ему горло, прежде чем убежать.
– Убежать? Но куда же она убежала?
– Мы узнаем это, если нам удастся ее отыскать. А что она могла еще сделать, кроме как спастись бегством? Сидеть и спокойно ждать в брачных покоях, когда придут ее арестовать?
Картина, которую нарисовала королева, была так ужасна своей неприкрытой жестокостью, что Антуан отказывался ее принять. Чтобы удивительная девушка, о которой он не переставал мечтать, оказалась способной варварски убить только что обвенчанного с нею супруга? Все восставало в нем против этой мысли...
– Но, возможно, виновна не она? – отважился он предположить. – Убийца мог ее похитить, желая ею завладеть... Ведь она такая красавица!
Худшее, что мог сделать Антуан, это упомянуть о красоте Лоренцы. Королева вспыхнула от гнева.
– Да вы, кажется, защищаете ее?! А ведь она убила вашего отца! Какой стыд! Позор! И если я, ваша королева, утверждаю, что она убийца, вы осмеливаетесь опровергать мои слова?! Тогда я должна вам напомнить, что ее предыдущий жених был тоже убит, правда, накануне свадьбы!
– Но не ее же рукой...
– Но, вполне возможно, за ее деньги. Во Флоренции нетрудно найти наемного убийцу... В Париже, впрочем, тоже. И раз вы требуете, чтобы были расставлены все точки над «1», я скажу вам, что ее вина несомненна. Есть свидетель, и этот свидетель здесь.
Королева дернула сонетку, и перед ней мгновенно появился слуга, которому она приказала привести в ее покои донну Гонорию Даванцатти.
– Ее родственницу? – переспросил Антуан. – Она находилась с нею?
– Само собой разумеется, – высокомерно подтвердила королева. – Ваш отец охотно принял достойную женщину в свой дом, чтобы она наблюдала в нем за хозяйством, к чему эта молодая дурочка явно была неспособна. Она все видела, говорю вам! Впрочем, вот и она!
Гонория вошла, едва передвигая ноги, ее поддерживала мадам Элеонора Кончини, на этот раз не скрывая лицо вуалью. Гонория была в глубоком трауре, лицо ее было еще желтее, чем обычно, она беспрестанно моргала, мяла свободной рукой носовой платок и то и дело подносила его к дрожащим губам.
– Подайте стул донне Гонории, – властно распорядилась королева и тут же смягчившимся голосом пригласила: – Садитесь, моя хорошая. Поверьте, что я в отчаянии, подвергая вас новым страданиям, но что поделаешь? Представляю вам маркиза Антуана де Сарранса, сына несчастной жертвы. Он желал бы из ваших уст услышать то, что вы доверили сначала донне Леоноре, а потом мне...
– О-о, это было ужасно! Я прекрасно знала, как высокомерна, жестокосердна и безжалостна эта девушка, но чтобы она совершила такое... Я думала, что умру...
– Но вы ведь даже не были знакомы с моим отцом, – произнес Антуан, не в силах избавиться от ощущения, что скорбь Гонории несколько театральна и явно преувеличена. – Его смерть, пусть даже самая ужасная, не могла стать для вас таким безысходным горем.
«Свидетельница» взглянула на него, и в ее взгляде мелькнула растерянность.
– Да, конечно, не спорю... Но ведь убийцей стала дочь моего покойного обожаемого брата... И мне нестерпимо было видеть, как она... убивала так варварски и жестоко... того, с кем ее соединили перед лицом Господа! Она положила черное пятно позора на всю свою родню... на всех своих предков...
– Я полагаю, что предки видели на своем веку не одно убийство, – заметил Антуан. – Но для того, чтобы быть свидетельницей совершенного убийства, вы должны были находиться в супружеской спальне?
Гонория, чьи жалобы были прерваны без излишнего сочувствия, взглянула на Антуана без всякого доброжелательства.
– Мне нечего было делать в супружеской спальне, и я удалилась в свою комнату, чтобы не участвовать в оргии, которая бушевала внизу. Там кричали и пели, но я, несмотря на страшный шум, все-таки услышала вопли, которые доносились из опочивальни молодых. И я решилась пойти и посмотреть, что там творится. Зрелище, открывшееся мне, было так ужасно, что я потеряла сознание... Они сцепились, но, когда я пришла в себя, вокруг уже было тихо. Ваш отец, страдалец, лежал на полу с перерезанным горлом, а она, орудие Сатаны, исчезла... Ужасная, невыносимая картина!
– И что же вы сделали, увидев все это? Позвали на помощь?
– Я?.. Я была не в силах никого звать. Вид крови так напугал меня, что я снова лишилась чувств.
Не знаю, сколько я пролежала в беспамятстве, но когда очнулась, тихо было уже повсюду. Пьяные гости или покинули дом, или заснули. Я позвала, но ни один слуга не пришел мне на помощь... Я была одна... Одна... рядом со страшным покойником. И тогда я убежала оттуда...
– Вы отправились на поиски молодой супруги?
– Этой убийцы? Пусть она сгорит в аду, я не хочу ее больше знать! Я вернулась к Леоноре и поспешила обрести покровительство и защиту нашей доброй, всеми обожаемой королевы. Я сама была едва жива, когда донна Леонора нашла меня... можно сказать, у своих дверей. Она взяла на себя труд предупредить королеву. А королева с ее ангельской добротой... приняла так близко к сердцу мое отчаяние... мой стыд...
– Ну, ну! Успокойтесь, – пробурчала королева, похлопывая ее по руке. – Вам нечего стыдиться, и я запрещаю вам даже думать о каком-то позоре. Если вы приходитесь ей тетей, то я – ее крестная мать, и к тому же она тоже приходится мне племянницей.
– Ваше Величество не может быть в родстве с дочерью незаконнорожденной! – прошелестела Гонория. – И я вижу на ней пятно от этой незаконной связи, можете мне поверить!
– Осмелюсь спросить, ведутся ли поиски пропавшей? – задал вопрос Антуан, его угнетала пустая, как он считал, болтовня, в то время как произошла такая немыслимая трагедия.
– А как могло быть иначе? – едко парировала королева. – Полагая, что она укрылась в Тосканском посольстве, я призвала к себе мессира Джованетти, но он поклялся всеми святыми, что ничего не знает о беглянке. И подтвердил свое искреннее желание нам помочь, разрешив людям прево обыскать его резиденцию.
– Но, может быть, ее все-таки похитил убийца?
– Сколько раз вам можно повторять, что она и есть убийца! – возвысила голос королева, которая с каждой минутой все больше сердилась. – Раз она задумала убийство, то подготовила и какое-то убежище для себя!
– Она слишком юна для подобных замыслов и к тому же совсем не знает Парижа.
– У нее, я думаю, был определенный адрес! В моей свите много ее соотечественников. В большинстве своем это честные, порядочные люди. Но, очевидно, есть и другие. Кто знает? Лично я, Ее Величество королева, утверждаю, что она продумала все – вплоть до оружия, которым воспользовалась! Согласитесь, кинжал – странная вещица в ларце невинной девушки!
– А я могу подтвердить, что она действительно привезла с собой из Флоренции красивый кинжал с рукоятью, украшенной красной лилией, выложенной из рубинов, – вновь вступила в беседу Гонория. – Моя верная Нона видела его в дорожном сундуке Лоренцы. Великий герцог Фердинандо передал ей этот кинжал после того, как был убит ее жених. На убитом нашли записку, грозящую смертью каждому, кто отважится на ней жениться. Какие еще нужны подтверждения?
Однако молодой человек продолжал сомневаться:
– Возможно, вы и правы, мадонна, но все-таки, как ни стараюсь, я никак не могу поверить, что все происходило именно так. Мой отец такой же, как и Его Величество король, искусный и опытный воин, он участвовал во множестве сражений, его могучая сила была известна всем. Его супруга при высоком росте была тонка, субтильна и, уж конечно, гораздо слабее него. Я не могу себе представить, что в их поединке она могла взять верх!
Воцарившееся молчание прервал сердитый возглас королевы:
– Вы глухой? Идиот? Или просто упрямец? Донна Гонория только что вам сказала, что своими собственными глазами видела, как они дрались. Мне ее свидетельства было достаточно, и я не вижу причины, по какой вы смеете думать иначе! В любом случае, аудиенция закончена. Вы можете удалиться!
Антуан вспыхнул от обиды, слова королевы показались ему оскорбительными. Поклонившись, он направился к двери, но заметил, что из гостиной в спальню королевы вошла мадам Кончини, которой было позволено входить к Ее Величеству, словно к себе домой. Антуан терпеть не мог всесильную выскочку, которая день ото дня становилась все влиятельнее и богаче. И он вовсе не обрадовался ее желанию принять участие в его семейной трагедии.
– Наша обожаемая государыня вдруг стала недобра к маркизу де Саррансу? Да, мы знаем, что донна Гонория видела, как дрались супруги, но ведь она не скрывает, что лишилась сознания и пришла в себя, когда все уже было кончено. Почему бы не предположить, что именно в это время на помощь прекрасной Лоренце пришел ее любовник, которого этот брак привел в бешенство, отнимая у него и любовницу, и богатство? Любовник, который уже заявил о себе во Флоренции, убив Витторио Строцци? Это предположение мне кажется более обоснованным. Как только со стариком супругом было покончено, убийца забрал свою красавицу и отправился в тайное гнездышко, которое, разумеется, было приготовлено заранее.
Речь мадам Кончини Антуан выслушал со смесью отвращения, гнева и, как ни странно, удовлетворения. Ее версия была более правдоподобна. Вспыхнувшие от гнева щеки Марии де Медичи побледнели, и она обратила к вошедшей лицо, освещенное ласковой улыбкой.
– Я всегда считала вас самым умным человеком во Флоренции, дорогая Кончини. И полагаю, что на этот раз вы как никогда близки к истине. Мы вернемся к вашему предположению и обсудим его... Как только господин де Сарранс удалится...
Получив новое и такое же нелицеприятное приказание покинуть дворец, Антуан вновь поклонился и приготовился выйти. Но в тот самый миг, когда он уже переступал порог, королева окликнула его:
– Еще одну секундочку, господин де Сарранс! Мы чуть было не забыли вам сказать, как безмерно нас огорчила ужасная гибель вашего отца...
– Благодарю вас за участие, Ваше Величество. И право, не стоит...
Антуан вновь оказался во дворе Лувра и чувствовал, что холод проник ему в кости и оледенил сердце. Оказаться обязанным проныре, которую он инстинктивно презирал, было для него унизительным, но при этом ее версия казалась наиболее близкой к истине. Он сожалел, что сразу отправился к королеве, а не к себе на квартиру. Куда лучше было бы отдохнуть и дождаться аудиенции у короля. Его Величество, вне всякого сомнения, все расставил бы по своим местам...
И Антуан, уже не медля и не задумываясь, вскочил на лошадь и поспешил на улицу де Бар.
