Текст книги "Собрание сочинений в 12 т. Т. 2"

Автор книги: Жюль Габриэль Верн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 47 страниц)

ГЛАВА СОРОК ПЯТАЯ

Мне остается закончить рассказ, которому откажутся поверить даже люди, привыкшие ничему не удивляться. Но я заранее приготовился к недоверчивости людей.

Рыбаки в Стромболи окружили нас вниманием, какое оказывается потерпевшим кораблекрушение. Они снабдили нас одеждой и пищей. После двух суток ожидания, 31 августа, палубное судно доставило нас в Мессину, где, проведя несколько дней, мы совершенно отдохнули и оправились.

В пятницу, 4 сентября, мы отплыли на борту «Фортуны» – почтовом пакетботе французского императорского пароходства, и через три дня высадились в Марселе в самом беззаботном расположении духа, если не считать мысли о проклятой магнитной стрелке. Это необъяснимое явление не на шутку мучило меня. 9 сентября вечером мы прибыли в Гамбург.

Удивление Марты, ликование Гретхен не поддаются описанию!

– Теперь, когда ты стал героем, – оказала моя милая невеста, – тебе уже не следует покидать меня, Аксель!

Я взглянул на нее. Она плакала, улыбаясь сквозь слезы.

Само собою разумеется, что возвращение профессора Лиденброка произвело в Гамбурге громадное впечатление. По милости болтливой Марты экспедиция профессора к центру Земли получила широкую огласку. В его путешествие не верили, а когда профессор вернулся, поверили еще меньше!

Однако благодаря присутствию Ганса и некоторым известиям, полученным из Исландии, общественное мнение постепенно переменилось.

Тогда дядюшка сделался великим человеком, а я – племянником великого человека, ведь это тоже что-нибудь да значит! Гамбург устроил в честь нас целое торжество. В Иоганнеуме состоялось публичное заседание, на котором профессор сделал сообщение о своем путешествии, упустив лишь казус с магнитной стрелкой. В тот же день он передал в городской архив документ Сакнуссема и выразил свое глубокое сожаление, что обстоятельства не дозволили ему проследовать по стопам исландского путешественника до самого центра Земли. Несмотря на заслуженную славу, он держался весьма скромно и тем лишь упрочил свою репутацию!

Оказанные профессору почести должны были, конечно, возбудить и много зависти. И так как теории дядюшки, опиравшиеся на несомненные факты, противоречили общепринятым в науке теориям центрального огня, то ему пришлось вести ожесточенную полемику с учеными всех стран.

Что касается меня, то я не могу признать его теорию охлаждения: вопреки тому, что я видел, я верю и буду всегда верить в центральный огонь; но я признаю, что еще недостаточно изученные физические свойства Земли смогут внести некоторые изменения в эту теорию.

В то время как вокруг столь животрепещущих вопросов шли горячие споры, дядюшка переживал большое огорчение. Несмотря на его просьбы, Ганс покинул Гамбург; человек, которому мы были обязаны всем, не дал возможности отблагодарить его. Исландец почувствовал тоску по родине.

– Farval, – сказал он однажды и, попрощавшись таким образом, уехал в Рейкьявик, куда и прибыл благополучно.

Мы очень привязались к нашему смелому охотнику за гагарами; люди, обязанные ему своей жизнью, будут всегда вспоминать его с любовью; и, конечно, я не умру, не повидавшись с ним.

В заключение я должен прибавить, что наше «Путешествие к центру Земли» привлекло к себе чрезвычайное внимание всего мира. Оно было напечатано и переведено на все языки; самые распространенные журналы заимствовали из него важнейшие главы, которые подвергались комментариям, разбирались, опровергались и защищались с одинаковым убеждением в лагере верующих и неверующих. Редкий случай! Дядюшка еще при жизни пользовался славой, столь громкой, что Барнум предложил ему показывать его за высокую плату в Соединенных Штатах.

Но неприятное чувство, причинявшее ему истинное мучение, примешивалось к его славе. Не поддавался объяснению случай с магнитной стрелкой! Для ученого подобное необъяснимое явление становится умственной пыткой. Но судьба сулила дядюшке всю полноту счастья.

Однажды, когда я приводил в порядок коллекцию минералов в его кабинете, мне попался на глаза пресловутый компас, и я стал его разглядывать.

Компас лежал в своем углу уже шесть месяцев, не подозревая, какое он причинил беспокойство.

Вдруг, о, чудо! Я громко вскрикнул. Прибежал профессор.

– Что случилось? – спросил он.

– Компас!…

– Ну, что же?

– Стрелка показывает на юг, а не на север!

– Что ты говоришь!

– Посмотрите! Полюсы переместились.

– Переместились!

Дядюшка посмотрел, сравнил и вдруг подпрыгнул так, что дом задрожал.

Точно луч света озарил наш разум!

– Итак, – воскликнул он, когда снова мог заговорить, – со времени нашего прибытия к мысу Сакнуссема проклятая стрелка показывала на юг вместо севера?

– Очевидно.

– Этим и объясняется наше блуждание. Но какое же явление могло вызвать перемещение полюсов?

– Очень простое.

– Объясни, мой мальчик.

– Во время бури на море Лиденброка огненный шар, намагнитивший железо на плоту, зарядил и нашу стрелку отрицательным электричеством!

– Вот оно что! – вскричал профессор и громко рассмеялся. – Так, значит, электричество сыграло с нами эту шутку?

С того дня дядюшка стал счастливейшим из ученых, а я – счастливейшим из смертных, потому что моя прелестная фирландка, выйдя из-под опеки, заняла в доме по Королевской улице положение племянницы и супруги. Необходимо прибавить, что ее дядей стал знаменитый профессор Отто Лиденброк, член-корреспондент всех научных, географических и минералогических обществ пяти частей света.

1864 г

ПУТЕШЕСТВИЯ И ПРИКЛЮЧЕНИЯ КАПИТАНА ГАТТЕРАСА
Часть первая
АНГЛИЧАНЕ НА СЕВЕРНОМ ПОЛЮСЕ
ГЛАВА ПЕРВАЯ
«Форвард»

«Завтра, с отливом, бриг «Форвард», под командой капитана К. 3., при помощнике капитана Ричарде Шандоне, отойдет из Новых доков Принца по неизвестному назначению».

Вот что можно было прочесть в газете «Ливерпуль Геральд» от 5 апреля 1860 года.

Отплытие простого брига не составляет важного события для самого крупного торгового порта в Англии. Кто приметит этот корабль среди множества судов всех размеров и национальностей, которые едва вмещаются в громадных доках, простирающихся на две мили в длину?

Однако 6 апреля с самого утра изрядная толпа теснилась на набережной Новых доков; казалось, там собралась чуть ли не вся многолюдная корпорация ливерпульских моряков. Грузчики окрестных верфей побросали свою работу, коммерсанты – свои мрачные конторы, купцы – свои опустевшие магазины. Разноцветные омнибусы, курсирующие вдоль доков, ежеминутно высаживали на набережную все новые партии любопытных; казалось, весь город был охвачен одним желанием: присутствовать при отплытии брига «Форвард».

«Форвард» представлял собою винтовой бриг в сто семьдесят регистровых тонн, с машиной в сто двадцать лошадиных сил. По внешнему виду он мало чем отличался от других стоявших в порту бригов. Но если он не представлял ничего необычного в глазах простой публики, то знатоки замечали в нем некоторые особенности, относительно которых моряк никогда не ошибется.

На борту «Наутилуса», стоявшего невдалеке на якоре, несколько человек матросов перебрасывались словами, делая самые разнообразные догадки о назначении брига.

– На что бы ему такие мачты? – спрашивал один из матросов, – Где это видано, чтобы паровое судно несло так много парусов?

– Должно быть, – ответил широколицый краснощекий боцман, – этот бриг больше надеется на ветер, чем на свою машину, и если его верхние паруса так велики, то это потому, что нижним придется частенько бездействовать. Я уверен, что «Форвард» отправляется в северные или южные полярные моря, а там ледяные горы зачастую задерживают ветер, и тогда плохо приходится судну.

– Ваша правда, мистер Корнгиль, – подхватил третий матрос. – А приметили вы совершенно отвесный форштевень?

– К тому же, – прибавил Корнгиль, – форштевень снабжен острой, как бритва, стальной наделкой, которая может разрезать надвое трехпалубный корабль, если «Форвард» на полном ходу налетит на него.

– Без всякого сомнения, – подтвердил плававший по реке Мерсей лоцман, – ведь при помощи винта бриг преисправно отмахивает по четырнадцати миль в час. А как он поднимался против течения во время пробного плавания – просто загляденье! Поверьте мне, это судно – отменный ходок.

– Да и под парусами бриг не ударит в грязь лицом, – продолжал Корнгиль, – он хорошо ходит против ветра и отлично слушается руля. Я буду не я, если бриг не махнет в полярные моря! И еще одна особенность! Приметили вы, как широк у него гельмпорт, в который проходит головка руля?

– Что правда, то правда, – согласились собеседники Корнгиля. – Но что же все это означает?

– А то, голубчики мои, – с презрительным самодовольством бросил Корнгиль, – что у вас и глаз во лбу нет, да и смекалки не хватает. Это означает, что рулю хотели дать побольше простора, чтобы его легко можно было снять и снова поставить на место. А среди льдов, сами знаете, это случается частенько.

– Правильно! – воскликнули хором матросы «Наутилуса».

– Да и сам груз брига, – прибавил один из них, – говорит за то, что мистер Корнгиль прав. Я узнал от Клифтона, который очертя голову нанялся на бриг, что «Форвард» берет на пять или на шесть лет продовольствия и огромный запас угля. Уголь, съестные припасы – вот весь его груз, да еще шерстяная одежда и тюленьи шкуры.

– Ну, значит, – сказал Корнгиль, – тут и сомневаться нечего. Но раз уж ты, молодчик, знаешь Клифтона, то не говорил ли он тебе, куда отправляется судно?

– Ничего не сказал, потому что и сам того не знает. Так завербован и весь экипаж. Куда идет судно– узнает каждый, когда прибудут на место.

– Узнают, как же! К черту в зубы – вот куда! – заметил какой-то скептик.

– Но зато какое жалованье, – продолжал, воодушевляясь, приятель Клифтона, – какое славное жалованье! В пять раз больше обыкновенного! Да если бы не такая плата, Ричард Шандон не завербовал бы ни одной души. И то сказать, какое-то чудное судно, идет бог весть куда и как будто не очень-то собирается вернуться назад! Нет, я ни за что бы не согласился!

– Согласился бы ты или нет, дружище, – возразил Корнгиль, – тебя все равно не взяли бы на «Форвард».

– Это почему?

– Да потому, что ты не отвечаешь поставленным условиям. Мне говорили, что женатые не принимаются на бриг, а ведь ты уже среди них. Поэтому тебе нечего задирать нос, он и без того у тебя курносый.

Все расхохотались, даже матрос, получивший щелчок.

– Да и самое название брига что-то уж больно смелое, – продолжал Корнгиль. – «Форвард» – «Вперед»! Но до каких же это пор вперед? И в довершение всего никто не знает, кто его капитан.

– Как не знать – знают, – сказал молодой, наивный на вид матросик.

– Что ты сказал? Его знают?

– Да, знают.

– Слушай, молодчик, – сказал Корнгиль, – уж не считаешь ли ты Шандона капитаном брига?

– Но… – начал было матросик.

– Так знай же, что Шандон – помощник капитана, и ничего больше. Это бравый и смелый моряк, китобой, он хорошо себя зарекомендовал, парень надежный и во всех отношениях достойный командовать судном. Но как бы то ни было, он не командует бригом; он такой же капитан, как ты или я, не в обиду мне будь сказано. Что же касается человека, который после бога должен быть первым на корабле, то о нем ничего неизвестно даже самому Шандону. В свое время настоящий капитан должен явиться, только неизвестно, когда это произойдет и на каком побережье – в Новом или Старом свете. Ричард Шандон не говорил, да и не имеет права говорить, куда направит бриг.

– Уверяю вас, мистер Корнгиль, – возразил молодой матрос, – что кое-кто уже объявлен капитаном на бриге, о нем говорится в письме, которое получил Шандон и в котором ему предлагалась должность помощника капитана.

– Как так! – воскликнул Корнгиль, хмуря брови. – Ты будешь меня уверять, будто на бриге имеется капитан?

– Так оно и есть, мистер Корнгиль.

– Кому ты это говоришь? Мне?

– Ну да, потому что так сказал мне тамошний боцман Джонсон.

– Мистер Джонсон?

– Ну да, он сам мне это сказал.

– Сам Джонсон?

– И не только сказал, но даже показал мне капитана.

– Показал капитана? – переспросил ошеломленный Корнгиль.

– Да, показал!

– И ты его видел?

– Собственными глазами.

– Кто же это такой?

– Собака.

– Собака?…

– Собака о четырех ногах?

– Да!

Велико было изумление матросов «Наутилуса». При других обстоятельствах они просто бы расхохотались. Собака – капитан брига в сто семьдесят тонн! Просто умора! Но «Форвард» был такой чудной корабль, что прежде, чем смеяться или что-нибудь отрицать, следовало хорошенько поразмыслить. Даже Корнгилю было не до смеха.

– И Джонсон показал тебе этого диковинного капитана-собаку? – обратился он к матросику. – И ты его видел?

– Как вижу вас, не в обиду вам будь сказано.

– Ну, что вы скажете? – спросили матросы Корнгиля.

– Ничего не скажу, – резко ответил он, – решительно ничего, разве только, что «Форвардом» командует или сам сатана, или сумасшедшие, которых следовало бы засадить в Бедлам.

Матросы молча смотрели на бриг, где уже заканчивались приготовления к отплытию; никому из них и в голову не приходило, что боцман Джонсон мог подшутить над молодым матросом.

Молва о собаке облетела уже весь город, и в толпе любопытных многие отыскивали глазами собаку-капитана, едва ли не считая ее каким-то сверхъестественным существом.

Впрочем, уже давно «Форвард» обращал на себя всеобщее внимание: его необычная конструкция, таинственность предприятия, отсутствие капитана, самый способ, каким Ричарду Шандону было предложено наблюдать за постройкой брига; тщательный подбор экипажа; неизвестное назначение корабля, о котором лишь немногие догадывались, – все это окружало бриг атмосферой тайны.

Ничто так не волнует мечтателя, поэта, а в особенности философа, как отплывающее судно. Мысль летит за кораблем, представляя себе его во время борьбы с волнами и ветром, во время его отважных странствий, которые далеко не всегда заканчиваются возвращением в порт. Подвернись тут какое-нибудь необычное обстоятельство, и корабль предстанет в фантастическом образе даже перед людьми с очень ленивым воображением.

Так было и с «Форвардом». Конечно, большинство зрителей не могли делать авторитетных замечаний, подобно Корнгилю, но каждый высказал свое мнение, и за три месяца распространилось немало всяких слухов; в городе только и было толков что о «Форварде».

Бриг был заложен на верфи в Бёркенхеде, предместье Ливерпуля, находящемся на левом берегу реки Мерсей; Бёркенхед связывали с портом беспрестанно сновавшие взад и вперед паровые катера.

Верфи «Скотт и К°» – одни из лучших судостроительных фирм в Англии – получили от Шандона смету и подробный проект, где с величайшей точностью были указаны водоизмещение, размеры и приложены тщательно выполненные чертежи судна. Все говорило о проницательности и опытности разработавшего проект инженера. Шандон располагал значительными средствами; работы начались немедля и по требованию неизвестного судовладельца выполнялись быстро.

Конструкция брига давала полную гарантию его прочности; очевидно, он должен был выдерживать громадное давление, потому что его корпус, сделанный из индийского дуба, отличающегося чрезвычайной твердостью, был связан железными креплениями. Некоторые моряки задавали вопрос: почему корпус корабля, снабженный такими креплениями, не был сделан целиком из железа, как у многих паровых судов? На это получался один и тот же ответ: у таинственного инженера имелись на то свои особые основания.

Мало-помалу бриг принимал на верфи определенную форму; его прочность и плавные обводы восхищали знатоков. Как это заметили матросы «Наутилуса», форштевень брига, составлявший прямой угол с килем, был снабжен не волнорезом, а стальной наделкой, отлитой в мастерских Хоторна в Ньюкасле. Форштевень придавал бригу необычный вид, хотя у него не было ничего общего с военными судами. Все же у него на шканцах стояла шестнадцатифунторая пушка; укрепленная на вертикальной оси, она легко поворачивалась во все стороны. Впрочем, несмотря на пушку и форштевень, вид у брига был далеко не воинственный.

5 февраля 1860 года странный корабль был благополучно спущен на воду при огромном стечении зрителей.

Но если бриг не был ни военным, ни торговым судном, ни увеселительной яхтой, – ибо никто не совершает прогулок с запасом продовольствия на шесть лет, – то что же это был за корабль?

Быть может, он отправлялся на поиски сэра Джона Франклина и его кораблей «Эребуса» и «Террора»? Но ведь в предыдущем 1859 году лейтенант Мак-Клинток вернулся из плавания в полярные моря, представив неопровержимые доказательства гибели этой злополучной экспедиции.

Быть может, «Форвард» собирался сделать новую попытку открыть пресловутый Северо-Западный проход? Но капитан Мак-Клур открыл его еще в 1853 году, а его лейтенанту Кресуэлу выпала честь первым обогнуть американский материк от Берингова до Девисова пролива.

Однако для людей компетентных было очевидно, что «Форвард» готовится к плаванию в полярные моря. Уж не направляется ли он к Южному полюсу, намереваясь пройти дальше китобоя Уэделя и капитана Джемса Росса? Но зачем, с какой целью?

Хотя можно было о многом догадаться по конструкции брига, – каких только не строили предположений!

На другой день после спуска брига на воду машина была доставлена из мастерских Хоторна, находившихся в Ньюкасле.

Машина эта, в сто двадцать лошадиных сил, с качающимися цилиндрами, занимала немного места. Мощность ее была весьма значительна для судна в сто семьдесят тонн, несшего много парусов и весьма быстроходного.

Бриг блестяще выдержал испытания, и боцман Джонсон по этому поводу нашел нужным сказать приятелю Клифтона:

– Когда «Форвард» одновременно идет под парусами и под паром, то под парусами он идет быстрее.

Приятель Клифтона, по правде сказать, не слишком-то понял смысл этой сентенции, но ему казалось, что всего можно ожидать от корабля, которым командует собака.

После установки машины стали грузить продовольствие; это заняло немало времени, ибо корабль запасался припасами на целых шесть лет. Продовольствие состояло из соленого и вяленого мяса, копченой рыбы, сухарей и муки; погрузили мешки с кофе и ящики с чаем, и в трюме выросли настоящие горы. Ричард Шандон тщательно следил за погрузкой этого драгоценного товара. Все было размещено, снабжено ярлыками и занумеровано в строжайшем порядке; погрузили также в большом количестве так называемый пеммикан, компактный продукт, изобретенный индейцами, содержащий очень много питательных веществ.

Самый подбор съестных припасов доказывал, что плавание будет продолжительным. При виде бочонков с лимонным соком, пакетов с горчицей, известковых препаратов, щавельного семени и ложечной травы, словом, сильных противоцинготных средств, столь необходимых при плавании в южных и северных полярных морях, человек смышленый сразу же догадывался, что «Форвард» отправляется в области вечного льда. Без сомнения, Шандону наказали обратить особенное внимание на эту статью груза, так как он позаботился о нем не меньше, чем об аптеке.

Если на бриге было немного оружия, – что успокаивало людей робкого десятка, – то его пороховой погреб был переполнен, а это не обещало ничего хорошего. Единственная, стоявшая на полубаке пушка не могла претендовать на такое количество пороха, – следовательно, и тут было над чем призадуматься. На бриге находились также огромные пилы, различного рода мощные механизмы, рычаги, свинцовые кувалды, ручные пилы, большие топоры и т. д., а также множество цилиндров со взрывчатым веществом, которого хватило бы, чтобы взорвать Ливерпульскую таможню. Все это было очень странно, если не страшно. Само собой разумеется, корабль был снабжен ракетами, сигнальными аппаратами и фонарями.

Зрители, толпившиеся на набережных доков, любовались также длинным вельботом из красного дерева, пирогой из жести, обтянутой гуттаперчей, и надувными лодками: это были резиновые мешки, которые легко можно было надуть и превратить в байдарки. В этот день толпою владело особенное любопытство и волнение, ибо с началом отлива «Форвард» должен был отправиться в свой неведомый рейс.

ГЛАВА ВТОРАЯ
Неожиданное письмо

Вот текст письма, полученного Ричардом Шандоном восемь месяцев тому назад:

«Абердин, 2 августа 1859 года.

Ричарду Шандону.

Ливерпуль.

Милостивый государь!

Настоящим письмом уведомляю вас о передаче шестнадцати тысяч фунтов в банкирскую контору «Маркуарт и К°» в Ливерпуле. Прилагаемые при сем и подписанные мною ордера позволяют вам располагать кредитом в указанном банке всего на сумму в шестнадцать тысяч фунтов.

Вы меня не знаете. Это неважно. Но я вас знаю. А это главное.

Предлагаю вам место помощника капитана на бриге «Форвард», которому предстоит, быть может, продолжительное и опасное плавание.

Если вы откажетесь, то все отпадает. Если же согласитесь, то будете ежегодно получать пятьсот фунтов стерлингов, а по истечении каждого года в течение всей кампании размер вашего оклада будет увеличиваться на одну десятую.

Бриг «Форвард» еще не существует. Он должен быть построен под вашим наблюдением с таким расчетом, чтобы не позже, чем в первых числах апреля 1860 года, мог выйти в море. При сем прилагается подробный проект и смета. Вы должны будете строго их придерживаться. Бриг будет построен на верфи гг. Скотт и К°, с которыми вы и войдете в соглашение.

В особенности обращаю ваше внимание на экипаж «Форварда»; он будет состоять из меня – капитана, вас – помощника капитана, второго помощника, боцмана, двух механиков, ледового лоцмана, восьми матросов и двух кочегаров, всего – из восемнадцати человек, в том числе и доктора Клоубонни, который явится к вам в свое время.

Желательно, чтобы лица, отправляющиеся на бриге «Форвард», были англичане, люди независимые, бессемейные, неженатые, выносливые и готовые ко всему, к тому же воздержанные, ибо употребление крепких напитков, даже пива, не будет допускаться на бриге. Вы преимущественно будете выбирать людей сангвинического темперамента, обладающих большим запасом жизненной энергии.

Вы предложите им плату, в пять раз превышающую обычную; по истечении каждого служебного года она будет увеличиваться на одну десятую. По окончании плавания каждому из матросов будет выдано по пятьсот, а вам – две тысячи фунтов стерлингов. Необходимые для этого суммы будут внесены в банк вышеупомянутых гг. Маркуарт и К°.

Поход будет продолжительным и трудным, но он принесет вам славу. Итак, вам нечего колебаться, мистер Шандон!

Отвечайте по адресу: Гетеборг (Швеция), до востребования К. З.

P. S. 15 февраля текущего месяца вы получите большого датского дога, с отвислыми губами, темно-бурого, с поперечными черными полосами. Вы примете его на борт и распорядитесь кормить ячменным хлебом и наваром из брикетов говяжьего сала. О прибытии собаки потрудитесь уведомить в Ливорно (Италия) вышеуказанного адресата К. З.

Капитан «Форварда» явится в надлежащее время. В момент отплытия вы получите новые инструкции.

Капитан брига «Форвард» К. З.».