Текст книги "Собрание сочинений в 12 т. Т. 5"

Автор книги: Жюль Габриэль Верн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 43 страниц)

ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Пираты бродят вокруг кораля. – Временное жилище. – Дальнейшее лечение Герберта. – Первые восторги Пенкрофа. – Разговоры о прошлом. – Что сулит будущее. – Мысли Сайреса Смита на этот счет

Итак, беглые каторжники попрежнему были здесь, они наблюдали за поселенцами и, очевидно, собирались перестрелять их одного за другим. Незваные пришельцы действительно были дикими зверьми и не заслуживали снисхождения. Но прежде всего следовало соблюдать величайшую осторожность, так как все преимущества были на стороне пиратов, – они могли видеть, оставаясь невидимыми, могли напасть из-за угла, а их самих нельзя было застать врасплох.

Сайрес Смит решил поэтому обосноваться в корале, где, к счастью, нашелся запас провизии на несколько недель. В доме Айртона было все, что необходимо человеку для жизни, поселенцы появились здесь столь внезапно, что пираты ничего не успели разграбить. Очевидно, события разыгрались именно так, как и предполагал Гедеон Спилет: шестеро каторжников, высадившись на остров Линкольна, направились вдоль южного побережья, обогнули полуостров Извилистый и, не желая углубляться в леса Дальнего Запада, добрались до устья Водопадной речки. Отсюда, следуя по правому ее берегу, они достигли отрогов горы Франклина и, здраво рассудив, что в гористой местности нетрудно будет найти убежище, пустились на поиски такового и почти тут же обнаружили кораль, где в ту пору никого из колонистов не было. Здесь они, по всей вероятности, и решили устроить себе притон, выжидая благоприятной минуты для осуществления своих злодейских замыслов. Неожиданное появление Айртона расстроило их планы, но им удалось захватить несчастного… и нетрудно себе представить, что произошло вслед за этим.

Теперь пираты, – правда их осталось пятеро, но все пятеро вооружены до зубов, – бродят по окрестностям, и всякая попытка пробраться через лес связана с огромным риском – любой колонист явился бы прекрасной мишенью для разбойничьей пули, а сам не мог ни предотвратить нападения, ни приготовиться к нему.

– Ждать и только ждать! – повторял Сайрес Смит. – Иного выхода у нас нет. Когда Герберт поправится, мы устроим настоящую облаву и расправимся с бандитами. Вот еще одна цель нашей экспедиции, кроме…

– Кроме поисков нашего таинственного покровителя, – договорил за него Гедеон Спилет. – Надо признаться, дорогой Сайрес, что он не оказал нам помощи именно тогда, когда мы в ней особенно нуждались.

– Как знать! – отозвался инженер.

– Что вы имеете в виду? – удивленно спросил журналист.

– А то, дорогой Спилет, что наши испытания еще не кончились и, возможно, наш всемогущий покровитель найдет еще случай помочь нам. Но сейчас не это важно. Главное – чтобы Герберт остался жив.

Здоровье Герберта было предметом огорчений и забот колонистов. Прошло несколько дней, и, к счастью, состояние бедного юноши не ухудшилось. А вырвать у болезни несколько дней – это уже немало. Беспрерывно сменяемые холодные компрессы не дали ранам воспалиться. Журналист считал даже, что эта вода, содержащая небольшое количество серы вследствие близости вулкана, оказала на рану заживляющее действие. Выделение гноя почти прекратилось, и благодаря неусыпным заботам Герберт медленно возвращался к жизни; температура у него постепенно снижалась. Так как больного держали на строжайшей диете, он очень ослабел; все же целебные настойки, а главное, полный покой оказывали свое благотворное действие.

Сайрес Смит, Гедеон Спилет и Пенкроф – все трое достигли большого мастерства в искусстве перевязки ран. Все белье, обнаруженное в домике Айртона, пошло в дело. Раны Герберта., на которых лежали компрессы и корпия, были перевязаны не слишком туго и не слишком свободно, а это ускоряло рубцевание, не вызывая воспалительного процесса. Журналист с особой тщательностью делал перевязку, зная, насколько это важно, – он не раз напоминал своим друзьям, что такого же мнения придерживаются и врачи; недаром же говорится – легче сделать удачную операцию, чем удачную перевязку.

Через десять дней, 22 ноября, Герберту стало значительно лучше. Он уже мог проглотить несколько ложек супа. На щеках его заиграл румянец, глаза с ласковой улыбкой следили за хлопотавшими вокруг него добровольными сиделками. Он даже пытался разговаривать вопреки стараниям Пенкрофа, который болтал с утра до вечера, чтобы заставить больного молчать, и рассказывал ему множество самых невероятных историй. Как-то Герберт осведомился об Айртоне; не видя его у своей постели, он очень удивился, так как считал, что Айртон должен находиться здесь, вместе со всеми. Не желая огорчать больного, моряк коротко пояснил ему, что Айртон вернулся в Гранитный дворец, который они с Набом должны защищать в случае нападения пиратов.

– Вот проклятые пираты! – добавил он. – С такими джентльменами церемониться нечего! А мистер Смит еще хотел воздействовать на их чувства. Нет, на них можно воздействовать только с помощью пуль крупного калибра.

– А они еще здесь не показывались? – спросил Герберт.

– Нет, сынок, – ответил моряк, – но мы их отыщем, не бойся; а когда ты выздоровеешь, посмотрим, осмелятся ли эти трусы, стреляющие из-за угла, встретиться с нами лицом к лицу!

– Но я еще очень слаб, мой бедный Пенкроф!

– Ерунда! Силы постепенно восстановятся! Подумаешь, пуля пробила грудь! Да это сущие пустяки! Я еще не такие раны получал и, как видишь, жив, здоров!

Дело явно шло на поправку, и если болезнь обойдется без осложнений, можно считать, что опасность миновала. Но в каком поистине ужасном положении очутились бы колонисты, если бы, скажем, пуля застряла в кости или пришлось бы ампутировать Герберту руку или ногу!

– Нет, – признавался Гедеон Спилет, – я не раз с содроганием думал, что бы мы стали делать в таком случае!

– И если бы все же пришлось, вы бы не колебались? – как-то спросил его в упор инженер.

– Нет, не колебался бы, – ответил Гедеон Спилет, – но, благодарение богу, нас миновало это испытание.

На этот раз, как и в ряде других случаев, поселенцы призвали на помощь здравый смысл, который часто вызволял их из затруднительного положения, и снова благодаря своим знаниям они одержали новую победу! Но вдруг наступит такая минута, когда все их знания, вся их логика будут бессильны? Ведь они одни на этом острове! А в обществе один человек дополняет другого, люди не могут обходиться друг без друга. Сайрес Смит прекрасно знал это и подчас с тревогой думал о том, что могут возникнуть такие обстоятельства, против которых колонисты окажутся бессильны.

Ему казалось даже, что его товарищи, да и он сам, жившие до сего дня так счастливо, вступили в роковую полосу. В течение двух с половиной лет, с того самого дня, как им удалось вырваться из Ричмонда, все шло удачно, все складывалось так хорошо. Недра острова были богаты металлами и минералами, леса и равнины – полезными растениями и животными, и если природа неизменно предлагала им свои дары, то люди благодаря знаниям и труду умели пользоваться ее щедростью. Материальное благосостояние колонии не оставляло желать ничего лучшего. К тому же какая-то непонятная сила в тяжелые минуты приходила им на помощь! Но не могло же все это длиться вечно!

Словом, Сайрес Смит смутно чувствовал, что удача отвернулась от них.

И в самом деле, в водах, омывающих остров, появился разбойничий бриг, и пусть пираты погибли при помощи некоего таинственного вмешательства, шестеро из них все же спаслись от катастрофы. Мало того, они высадились на берег, и пятеро, оставшиеся в живых, практически неуловимы. Айртон, без сомнения, пал от руки этих негодяев, вооруженных до зубов и испробовавших на несчастном меткость своих карабинов. Герберта настигла вражеская пуля, еле удалось вырвать его из когтей смерти. И не обрушит ли судьба на поселенцев новые беспощадные удары? Вот какие мысли волновали Сайреса Смита. Вот о чем он не раз говорил с журналистом, и обоим подчас казалось, что они лишились необъяснимого, но могущественного покровительства. Может быть, этот таинственный человек, в существовании которого они не могли более сомневаться, покинул остров? Или, может быть, его тоже сразила разбойничья пуля?

Все эти вопросы оставались без ответа. Но было бы неверно думать, что Сайрес Смит и Гедеон Спилет, нередко беседовавшие на эту тему, отчаялись и сложили руки. Не такие они были люди! Они смело шли навстречу любым испытаниям, они старались найти из всякого положения наиболее разумный выход, они во всеоружии ждали любой неожиданности, которую судьбе заблагорассудится им поднести, они уверенна смотрели в лицо будущего, и если вновь суждено обрушиться на них бедствию, они встретят его как мужественные борцы.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
От Наба нет известий. – Предложение журналиста и Пенкрофа отвергнуто. – Вторая вылазка Гедеона Спилета – Обрывок ткани. – Послание. – Спешный отъезд. – Прибытие на плато Кругозора

Здоровье Герберта улучшалось с каждым днем. Колонисты желали теперь лишь одного: как только юноша достаточно окрепнет, доставить его в Гранитный дворец. Хотя домик в корале был снабжен всем необходимым, все же он бесспорно уступал по части удобств их каменному жилищу. Помимо того, здесь колонисты не чувствовали себя в полной безопасности и, несмотря на всю свою бдительность, могли в любую минуту стать мишенью для пиратской пули, пущенной из-за угла. А там, в их убежище, в самом сердце неприступного гранитного кряжа, им нечего было бояться, – напротив, любая попытка пиратов посягнуть на него кончилась бы для них весьма и весьма плачевно. Поэтому они с нетерпением поджидали того дня, когда можно будет перевезти Герберта домой без риска для его здоровья, и решили во что бы то ни стало осуществить свой план, хотя отлично представляли себе, как трудно будет пробраться через лес Жакамара.

От Наба не было никаких известий, но это не смущало колонистов. Храбрый негр, укрывшись в надежном гранитном убежище, так просто не дастся в руки врагу. Поэтому Топа не послали вторично к Набу с письмом, – жаль было подвергать верного пса опасности, а тем более лишиться такого ценного члена колонии.

Итак, приходилось ждать, хотя друзьям не терпелось поскорее оказаться всем вместе в Гранитном дворце. Сайрес Смит с горечью видел, что силы колонистов распылены, а это было на руку пиратам. После исчезновения Айртона их осталось только четверо против пятерых, ибо Герберт пока еще не мог идти в счет, и это обстоятельство доставило чуткому юноше немало тяжелых минут, – нелегко ему было сознавать, что он является причиной возникших затруднений!

Днем 29 ноября, воспользовавшись тем, что Герберт спит и не может их слышать, Сайрес Смит, Гедеон Спилет и Пенкроф решили наметить дальнейший план действий против пиратов.

– Друзья мои, – начал журналист, когда разговор зашел о том, что они отрезаны от Наба и не могут с ним сообщаться, – я полагаю, как и вы, что выйти за пределы кораля, значит просто подставить себя под пулю, не успев даже ответить выстрелом на выстрел. Но не кажется ли вам, что сейчас разумнее всего было бы начать охоту за этими негодяями?

– Совершенно с вами согласен, – подхватил Пенкроф. – Нам, надеюсь, не пристало бояться пули, и если мистер Сайрес разрешит, я тут же отправлюсь в лес. Подумаешь, великое дело! Один человек всегда другого одолеет!

– Ну, а пятерых человек? – спросил инженер.

– Я пойду вместе с Пенкрофом, – перебил журналист, – мы возьмем с собой Топа, и вдвоем, хорошо вооруженные…

– Дорогой мой Спилет, и вы, Пенкроф, – ответил Сайрес Смит, – будем рассуждать хладнокровно. Если бы пираты засели где-нибудь на острове и мы знали бы это место, если бы речь шла только о том, чтобы выбить их с позиции, я бы, конечно, согласился атаковать их в лоб. Но разве можно быть уверенным, что пираты не откроют огонь первыми?

– Э, мистер Сайрес, – воскликнул Пенкроф, – не каждая пуля долетает по назначению.

– Но та, что ранила Герберта, как видите, не сбилась с пути, – возразил инженер. – Учтите к тому же, что если вы оба покинете кораль, мне одному придется его защищать. А можете ли вы поручиться в том, что пираты не завлекут вас с умыслом в лес и не нападут в ваше отсутствие на кораль, зная, что тут находятся только раненый мальчик и один взрослый мужчина?

– Вы правы, мистер Сайрес, – ответил Пенкроф, хотя в груди его клокотал гнев, – вы правы. Уж они постараются захватить кораль, ведь им известно, что здесь добра хоть отбавляй! А вы один, конечно, против них не выстоите! Ах, будь мы в Гранитном дворце!

– Если бы мы находились в Гранитном дворце, – ответил инженер, – положение было бы совсем иное! Там я без опасения оставил бы Герберта с любым из вас, а трое остальных отправились бы обследовать лес. Но, увы! Мы находимся в корале и покинуть его можем лишь все вместе.

Было бы просто нелепым оспаривать веские доводы Сайреса Смита, его товарищи отлично поняли это.

– Если бы Айртон был с нами! – вздохнул Гедеон Спилет. – Ах, бедняга, бедняга! Вернуться к честной жизни и умереть так скоро!

– Если только он умер… – произнес Пенкроф каким-то странным тоном.

– Значит, Пенкроф, вы надеетесь, что он жив, что эти разбойники пощадили его? – спросил Гедеон Спилет.

– Конечно, для них это был бы прямой расчет!

– Как! Неужели вы считаете, что Айртон, очутившись в обществе своих прежних сподвижников, забыл все, чем он нам обязан…

– Как знать? – ответил моряк, помедлив, словно это ужасное предположение шло не от него.

– Послушайте, Пенкроф, – сказал Сайрес Смит, взяв моряка за руку, – вам пришла в голову дурная мысль, и мне не хотелось бы еще раз услышать от вас подобные слова. Не огорчайте же меня. Я могу поручиться за верность нашего Айртона!

– И я тоже, – с жаром отозвался журналист.

– Оно, конечно, мистер Сайрес… я, пожалуй, и неправ, – ответил Пенкроф. – Верно вы сказали, плохая эта мысль, да и ни на чем не основанная! Но что поделаешь? У меня голова кругом идет. От этого сидения в корале я совсем очумел. Никогда в жизни я так не злился.

– Наберитесь терпения, Пенкроф, – ответил инженер. – Как, по-вашему, дорогой Спилет, когда нам можно будет доставить Герберта в Гранитный дворец?

– Это, знаете ли, трудно сказать, Сайрес, – раздумчиво произнес журналист, – ведь малейшая неосторожность в таких случаях может привести к самым печальным последствиям. Но пока все идет как надо, и если через неделю к Герберту вернутся силы, тогда поглядим!

Через неделю! Значит, возвращение в Гранитный дворец откладывается до первых чисел декабря.

Прошло уже два весенних месяца. Стояла чудесная погода, началась жара. Леса красовались в великолепном зеленом убранстве, близился срок уборки урожая. Следовательно, по возвращении в Гранитный дворец сразу же начнутся полевые работы, которые продлятся вплоть до дня задуманной экспедиции.

Читатели поймут, как пагубно отражалось на благосостоянии колонии это вынужденное заточение. И хотя приходилось молча покоряться необходимости, поселенцев грызла тревога.

Раз или два журналист все же выбрался из кораля и обошел вокруг ограды. С ним отправился Топ. Гедеон Спилет, держа карабин наперевес, был готов к любой неожиданной встрече.

Но никто не попадался ему на пути, никаких подозрительных следов он не обнаружил. Верный пес, конечно, предупредил бы его лаем об опасности, но Топ молчал; ясно было, что опасаться некого, по крайней мере в данную минуту, и что пираты убрались в другую часть острова.

Однако во время второй своей вылазки, 27 ноября, Гедеон Спилет, который рискнул углубиться на четверть мили в чащу леса у южного склона горы, вдруг заметил, что Топ забеспокоился. Пес уже не скакал с беспечным видом, он носился взад и вперед, обнюхивая траву и кусты, словно чуя нечто подозрительное.

Гедеон Спилет последовал за Топом, науськивая его и посылая вперед, а сам зорко глядел по сторонам, взяв карабин на изготовку и пользуясь каждым деревом как естественным прикрытием. Вряд ли Топ почуял присутствие человека, ибо в таких случаях он начинал отрывисто и глухо лаять, словно гневался на невидимого врага. А сейчас он даже не ворчал, – следовательно, опасность была еще далеко.

Минут пять Топ рыскал по лесу, а журналист осторожно следовал за ним, как вдруг собака кинулась к густому кустарнику и вытащила оттуда обрывок материи.

Это бы лоскут одежды, испачканный, разорванный, и Гедеон Спилет немедленно отнес находку в кораль.

Колонисты внимательно осмотрели лоскут и признали в нем кусок куртки Айртона, так как сшита она была из грубой шерсти, которая производилась в мастерской Гранитного дворца.

– Вот видите, Пенкроф, – заметил Сайрес Смит, – несчастный Айртон мужественно сопротивлялся. Пираты увели нашего друга с собой против его воли! Неужели и сейчас вы сомневаетесь в его честности?

– Нет, нет, мистер Сайрес, – ответил моряк, – я уж давно не сомневаюсь, это тогда мне что-то в голову взбрело. Но, как мне кажется, отсюда мы можем сделать один вывод!

– Какой же? – осведомился журналист.

– Что Айртона не убили в корале! Его увели отсюда живым, раз в лесу он оказал им сопротивление! А значит, он и сейчас, может быть, жив!

– Возможно, что и так! – задумчиво ответил инженер.

Надежда вновь увидеть товарища ожила в сердцах колонистов. Они думали раньше, что пиратская пуля сразила застигнутого врасплох Айртона, подобно тому как она сразила Герберта, и Айртон погиб. Но если каторжники не убили его сразу же, если они увели его с собой куда-то вглубь острова, разве не может статься, что он и посейчас томится у них в плену? Возможно, кто-нибудь из пиратов признал в Айртоне своего прежнего дружка по Австралии – Бена Джойса, вожака беглых каторжников. И, кто, знает, не созрел ли у них безумный план снова заманить Айртона в свою пиратскую шайку? Ведь если бы им удалось склонить его к измене, он был бы им крайне полезен!…

Словом, находка лоскута возродила надежды поселенцев, и они решили, что им еще суждено увидеть своего друга. Если Айртон жив, но находится в плену, он сделает все возможное и невозможное, лишь бы вырваться из рук бандитов, и тогда какое мощное подкрепление получит в его лице колония!

– Во всяком случае, – заметил Гедеон Спилет, – если, по счастью, Айртону удастся бежать, он первым делом явится прямо в Гранитный дворец, ведь он-то не знает, что пираты чуть не убили Герберта, и поэтому не представляет себе, что мы сидим здесь как настоящие узники!

– Ах, как бы мне хотелось, чтобы он был в Гранитном дворце, – вскричал Пенкроф, – и чтобы мы тоже, наконец, там очутились! Хотя негодяи и не подступятся к самому дому, зато они могут опустошить плоскогорье, разорить наши плантации, уничтожить наш птичий двор.

За время пребывания на острове Линкольна Пенкроф стал завзятым фермером и всей душой привязался к своим огородам и полям. Но надо сказать, что и Герберт рвался в Гранитный дворец, понимая, как необходимо там присутствие всех поселенцев. Ведь из-за него они сидят здесь, в корале! Одна мысль неотступно преследовала его: уйти отсюда, уйти во что бы то ни стало! Он считал, что вполне может перенести путешествие в Гранитный дворец. Он уверял своих друзей, что там, в их жилище, откуда открывается вид на море и где веет свежий ветерок, он сразу же выздоровеет!

Десятки раз он доказывал это Гедеону Спилету, но тот, справедливо опасаясь, как бы раны Герберта, еще недостаточно зарубцевавшиеся, не открылись в дороге, не давал распоряжения об отъезде.

Однако вскоре произошло событие, заставившее Сайреса Смита и его друзей уступить настояниям юноши, и один бог знает, сколько горя и раскаяния принесло им это решение.

Случилось это 29 ноября, в семь часов утра. Трое колонистов мирно беседовали у постели Герберта, как вдруг до их слуха донесся громкий лай.

Сайрес Смит, Пенкроф и Гедеон Спилет схватились за карабины и выбежали из дома, готовясь открыть стрельбу.

Топ бегал у ограды кораля, прыгал, лаял, но лая и весело, а не злобно.

– Кто-то идет!

– Да!

– Но только это не враг!

– Может быть, Наб идет?

– А вдруг Айртон?

Не успели колонисты обменяться этими короткими фразами, как над оградой появился некто и легко спрыгнул на землю.

Это было Юп, дядюшка Юп собственной персоной, и это его приветствовал радостным лаем верный Топ!

– Юп! – воскликнул Пенкроф.

– Его послал сюда Наб, – сказал журналист.

– В таком случае, – отозвался инженер, – на нем должна быть записка.

Пенкроф бросился к орангутангу. И действительно, если Набу необходимо было подать весть своему господину, он не мог выбрать более надежного и более проворного посланца, чем дядюшка Юп, который без труда пробрался там, где не могли бы пройти не только колонисты, но даже и Топ.

Сайрес Смит оказался прав. На шее Юпа висел крохотный мешочек, и в этом мешочке лежала записка, написанная рукой Наба.

Можно себе представить, какое отчаяние охватило всех, когда они прочитали следующие слова:

«Пятница, шесть часов утра.

Плато захвачено пиратами!

Наб».

Не в силах произнести ни слова, поселенцы молча переглянулись и затем уныло побрели в дом. Что делать? Пираты на плато Кругозора – это означает бедствие, разорение, катастрофу!

Взглянув на озабоченные лица своих старших товарищей, Герберт сразу понял, что случилось нечто важное, а увидя Юпа, он уже не сомневался, что Гранитному дворцу грозит опасность.

– Мистер Сайрес, – взмолился он, – я хочу уехать! Я перенесу дорогу! Я непременно хочу уехать!

Гедеон Спилет подошел к Герберту. Пристально поглядев на юношу, он произнес:

– Что ж, поедем!

Колонисты быстро обсудили вопрос, нести ли Герберта на носилках, или везти в тележке, в которой приехал сюда Айртон. Носилки имеют перед повозкой то преимущество, что больной при передвижении не страдает от толчков, но зато они требуют двух носильщиков, другими словами – в случае внезапного нападения в их маленьком отряде окажется двумя стрелками меньше.

И наоборот, при передвижении на тележке руки всех трех колонистов останутся свободными. И разве нельзя положить на дно повозки побольше матрацев и осторожно вести онагра под уздцы, чтобы уберечь больного от толчков? Конечно, можно.

Тележку подтащили к дому, и Пенкроф запряг в нее онагра.

Сайрес Смит с журналистом взяли матрацы, на которых лежал Герберт, положил их на дно повозки.

День выдался на славу. Сквозь сочную зелень деревьев пробивались веселые солнечные лучи.

– Оружие готово? – спросил Сайрес Смит.

Все оказалось в полном порядке. Инженер и Пенкроф вооружились двустволками, а Гедеон Спилет взял свой карабин. Можно было двигаться в путь.

– Тебе удобно, Герберт? – спросил инженер.

– Да, мистер Сайрес, не беспокойтесь, пожалуйста, не умру же я по дороге в самом деле, – ответил юноша.

Хотя Герберт бодрился, видно было, что он призвал на помощь всю свою энергию и только огромным усилием воли отгоняет слабость и дурноту.

Сердце Сайреса Смита болезненно сжалось. Он стоял в раздумье, он медлил давать сигнал к отправлению. Но отложить поездку – значило привести в отчаяние Герберта, может быть даже убить его.

– В путь! – скомандовал Сайрес Смит.

Ворота кораля отворились. Юп и Топ бросились на волю первыми, не подавая голоса, – в случае надобности они умели молчать. Повозка выехала за ограду, ворота захлопнулись; онагр, которым правил Пенкроф, медленно двинулся вперед.

Конечно, колонистам следовало выбрать не ту дорогу, которая вела из кораля в Гранитный дворец, но они опасались, что с тележкой им трудно будет пробраться сквозь лесную чащу. Поэтому волей-неволей пришлось избрать этот путь, хотя он и был известен пиратам.

Сайрес Смит и Гедеон Спилет шли по обе стороны повозки, готовые отразить любое нападение. Впрочем, вряд ли пираты ни с того ни с сего покинут плато Кругозора. Очевидно, как только Наб заметил врагов, он тут же написал и послал записку. Да и на записке значилось «шесть часов утра», а проворному орангутангу, не раз бывавшему в корале в качестве гостя, не потребовалось и сорока пяти минут, чтобы пройти пять миль, отделявших кораль от Гранитного дворца. Поэтому дорога была сейчас относительно безопасна, а если и придется открыть огонь, то, конечно, где-нибудь ближе к Гранитному дворцу.

Однако колонисты держались начеку. Топ и Юп (последний не выпускал из рук своей дубинки) то забегали вперед, то углублялись в лес, тянувшийся по обеим сторонам дороги, но вели себя спокойно.

Повозка, управляемая Пенкрофом, медленно двигалась вперед. Из кораля колонисты выехали в половине восьмого. Через час они благополучно, без всяких злоключений, сделали уже четыре мили.

Дорога была пустынна, как и вся эта часть леса Жакамара, лежавшая между рекой Благодарения и озером. Все было спокойно. Лесные чащи казались столь же безлюдными, как и в тот день, когда колонисты высадились на остров.

Каждая минута приближала их к плато. Еще только одна миля, и покажется мостик, переброшенный через Глицериновый ручей. Сайрес Смит не сомневался, что мостик опущен; пираты либо уже прошли по нему, либо, перебравшись через одну из водных преград, позаботились заранее его опустить, дабы облегчить себе отступление.

Наконец, в просвете между стволами деревьев блеснуло море. Но повозка попрежнему тихо катилась вперед, и ее защитники вынуждены были замедлять шаг.

Вдруг Пенкроф осадил онагра и крикнул страшным голосом:

– Ах негодяи!

Дрожащей рукой он указывал на густые клубы дыма, подымавшиеся над мельницей, сараями и птичниками.

Какой-то человек то исчезал в клубах дыма, то появлялся снова.

Это был Наб.

Колонисты громко окликнули его. Наб услышал голоса и бросился навстречу друзьям.

Каторжники покинули плато полчаса тому назад, разрушив предварительно все, что могли разрушить.

– Как мистер Герберт? – спросил Наб.

Гедеон Спилет подошел к тележке.

Герберт потерял сознание.