Текст книги "Кир Великий"

Автор книги: Жерар Израэль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)

Так что Киру было достаточно, чтобы часть иудеев выполнила миссию, которую он почитал очень желательной: восстановить храм, возродить Иудею и тем самым создать на прибрежной равнине новое государство, дружественное персам. Чтобы придать максимальную законность своему плану, особенно для того чтобы показать, что он соответствует древним традициям евреев, Кир возложил ответственность за «возвращение» на настоящего потомка царей Иудейских.

Царь Иоаким, освобожденный от цепей сыном Навуходоносора, мог мирно коротать остаток дней своих в Вавилоне.

Один из сыновей бывшего царя Иудеи, выросший в окружении вавилонской цивилизации, носил месопотамское имя Шешбацар в знак уважения царской семьи к Вавилону. Однако, когда он вырос, в царствование Набонида, принц изменил свое имя на Шенацар из уважения к своему монарху, великому поклоннику бога Сина. Разве евреи не возносили молитвы этому же богу во время перехода через Синайскую пустыню?

Чтобы выполнить повеление великого царя, нужен был человек, близкий и иудеям, и вавилонским традициям. Шенацар отвечал этим требованиям. Ссыльные с радостью встретили назначение его будущим правителем восстановленной Иудеи, тем более что Кир решил также доверить им драгоценности из храма.

«И царь Кир вынес сосуды дома Господня… И вынес их Кир, царь Персидский, рукою Мифредата, сокровищехранителя; а он счетом сдал их Шешбацару, князю Иудину. И вот число их: блюд золотых тридцать, блюд серебряных тысяча, ножей двадцать девять; чаш золотых тридцать, чаш серебряных двойных четыреста десять, других сосудов тысяча» [108]108
  Езд. 1: 7, 8.


[Закрыть].

Важно было, чтобы все потомки дома царя Давида участвовали в действии, предпринятом Киром. Внуку царя Иоакима, Зоровавелю, сыну Салафиила, было поручено организовать первый караван под руководством дяди его, Шенацара. Оба они, и Шенацар и Зоровавель, носили имена вавилонские. Оба отвечали теперь за возрождение Израиля, хотя воспитаны были в духе чужеземной культуры, но на них была возложена надежда народа иудейского. Кроме того, их близость к халдейской культуре помогла им осуществить реализацию плана вавилонян разного происхождения, призванных Киром облегчить возвращение иудеев.

Иудейские священники выражали безграничную радость. Шенацар и Зоровавель все же заручились поддержкой известного священника по имени Иосия, сына Иоседека. Он будет отвечать за возобновление обряда жертвоприношений животных в святилище, когда оно будет восстановлено. Обряд не совершался на протяжении всех этих лет, и похоже было, что никто уже не знал точно процедуру жертвоприношения. К тому же иудеи на данный момент уже гордились новым духовным характером своей религии.

А когда храм будет восстановлен, нельзя будет не соблюдать буквально закон Моисея и отказаться от жертвоприношений. Иосия окружил себя многочисленными священниками и левитами, чьи родственники и предки осуществляли жертвоприношения. Те, что совершали необычное путешествие в Иерусалим, не имели опыта религиозных обрядов, но все рассчитывали на Иосию, чтобы прийти к решению, приемлемому для всех. Однако время для теологических предвидений было неподходящим. Надо было срочно организовать отъезд.

Шел 537 год. Те, кто решил немедленно отправляться в Иерусалим, были охвачены энтузиазмом. Но как должно происходить возвращение – общего мнения на этот счет не было, хотя ожидали его около семидесяти лет. Те, кто еще сомневались, поскольку прочно вросли в вавилонскую цивилизацию, по приказу Кира должны были оказать денежную помощь на дело восстановления храма, так что они чувствовали себя солидарными с теми, кого великий царь посылал с этой миссией. Сбор средств, организованный по случаю отправки первых поселенцев, принес очень большую сумму, которая должна была обеспечить безбедную жизнь «сыновьям возвращения».

Наконец первый отряд отправился. Всего в нем было около пятидесяти тысяч человек. Среди кандидатов на отправку 642 человека не могли установить родство и доказать, что они относятся к потомкам Моисея: речь шла о людях, только недавно обращенных в еврейскую веру, убежденных в превосходстве иудейских верований, и только благодаря этой убежденности их все же приняли в число отъезжающих. Все остальные помнили о своих предках: подавляющее большинство составляли потомки племени Иуды и Вениамина, но были также потомки царства Израиля, уверенные к тому времени, что только восстановление храма в Иерусалиме позволит народу, когда-то вышедшему из Египта, вновь найти свое единство и величие.

Отъезд представлял много материальных трудностей. Питание такого количества людей требовало тщательной организации: в караване кроме людей находилось 736 лошадей, 245 мулов, 435 верблюдов и 6720 ослов. К тому же надо было обеспечить перевозку священных сосудов.

Выйдя весной 537 года, за четыре месяца караван добрался до Иерусалима. Так иудеи совершили путь, пройденный в обратном направлении их предками во время великих ссылок. Продвигаясь на север, вдоль большой реки, в богатой долине Месопотамии, затем через сирийскую пустыню, без какого-либо военного эскорта, они шли по умиротворенной империи.

И вот показался Иерусалим. От бывшего величия его не осталось и следа. Разве что солнечные лучи, как и прежде, освещали холмы города с утра и до вечера. От храма, что когда-то располагался на горе, где Авраам готов был принести в жертву сына своего Исаака, не осталось ничего. Несколько иудеев, проживавших в своем городе с разрешения Навузардана, были несказанно удивлены, увидев такое неожиданное и внушительное пополнение.

Город оказался слишком тесен, чтобы вместить репатриантов, родившихся на чужой земле. На протяжении десятилетий они хранили невидимые связи и необычные представления о Святом городе. Некоторые семьи расположились среди развалин, остальные расселились в соседних населенных пунктах: Вифлееме, Вефиле, Иерихоне. С юга эдомитяне, занявшие с разрешения Навуходоносора всю территорию, прилегающую к Хеврону, преграждали путь иудеям.

Не теряя времени, под руководством старшего священника Иосии, левиты собрались на месте, где ранее был алтарь, сердце храма, там, где находился их Бог. Наспех возвели алтарь и, не дожидаясь его освящения, приступили к регулярным жертвоприношениям, совершаемым утром и вечером и означающим господство Бога над всеми существами.

То, что не решались выполнить со времени разрушения храма оставшиеся в Иерусалиме местные жители, репатрианты сделали, не колеблясь, словно хотели замолить те запреты, которые в Вавилоне мешали им участвовать в культовых жертвоприношениях. Происходило действие революционного характера, совершалось дело только что вернувшихся иудеев и тех, что оставались на месте, дело тех, что жили в племенах на всем Востоке, всех тех, кто от Иерусалима и Самарии были разбросаны по необъятной Персидской империи, одним словом, – дело всех евреев. Соседние с Израилем народы не без тревоги наблюдали за этим восстановлением, которое, быть может, впервые в истории происходило по воле миролюбивого монарха, а не силой оружия.

Но была ли земля предков, увиденная иудеями, действительно Землей обетованной, где текут молочные реки в кисельных берегах? Евреи, вернувшиеся в Иерусалим из Вавилона, вряд ли почувствовали радость вступления на землю изобилия, описанную Моисеем. Постепенно выяснилось, что значение отечества евреев определялось не плодородием его почвы, а предназначением земли Израиля, поскольку она принадлежала евреям в силу повеления, принятого их Богом.

В момент, когда Зоровавель и его люди вступили на место древнего святилища, являлась ли эта земля плодородной или обетованной, было уже неважно.

«Позвольте нам строить храм вместе с вами»

Несмотря на свою традиционную враждебность к царству Иудеи, эдомитяне и моавитяне не пытались напасть на тех, кто в таком большом количестве вернулся в свою страну. В северной сатрапии царил персидский порядок, и было бы немыслимо, чтобы его кто-то нарушил нападением на бывших ссыльных, вернувшихся по благословению монарха новой империи.

Народ, обитавший к северу от Иерусалима, вокруг когда-то знаменитого города Самария, не мог никоим образом угрожать людям, которых защищал сам Кир. Наоборот, самаритяне, казалось, продолжали соблюдать Моисеевы верования; в какой-то степени они даже соблюдали обычаи, очень близкие к верованиям евреев, в частности в том, что касается жертвоприношений.

Однако могли ли эти самаритяне считать себя прямыми потомками израелитов, побежденных и изгнанных ассирийцами? Салманасар, а за ним Саргон II и Ашшурбанипал выслали в Самарию десятки тысяч чужеземцев из Мидии и Вавилонии, в том числе кутиев. Эти последние, уроженцы приграничных мидийско-персидских областей, быстро приспособились к новой отчизне и переняли ее нравы и некоторые религиозные обряды. Но из-за полного отсутствия священнослужителей они безуспешно пытались восстановить местную религию, основам которой их никто не мог научить. Перед лицом этого «духовного вакуума» кутии испытали суеверный страх и в конце концов решили, что истинный бог Самарии относится к ним враждебно и напустил на них всяких диких зверей, главным образом – львов. Настроение приняло такой размах, что жители Самарии направили в Ниневию делегацию, чтобы пожаловаться ассирийскому царю, что не могут завоевать расположение бога, о котором они ничего не знают.

Саргон II отнесся весьма серьезно к этой жалобе; он не хотел, чтобы Самария опустела, а израелиты смогли бы так или иначе восстановить там свою власть. И царь ассирийский повелел: «Отправьте туда одного из священников, которых вы выселили оттуда; пусть пойдет и живет там, и он научит их закону Бога той земли» [109]109
  4 Цар. 17: 27.


[Закрыть].

Благодаря этому священнику кутии смогли унаследовать веру у израильтян, приносить жертвы Богу Моисея, а с годами – представляться потомками тех, кто вышел из Египта.

Возвращение в Иерусалим множества «собратьев по вере» и восстановление Святого города не оставили безразличными самаритян. Их благожелательность по отношению к малознакомой религии возрастала по мере того, как увеличивались неудачи, преследовавшие их до сих пор. Они уже и не вспоминали о кровавых битвах между иудеями и израильтянами и, наоборот, всё более симпатизировали репатриантам из Вавилона. Они были счастливы, что настоящее подкрепление утверждает их в религии. Одна мысль, что храм в Иерусалиме будет воздвигнут вновь по всем правилам Моисея, придавала всем небывалый энтузиазм.

Самаритяне, общаясь с репатриантами, были уверены, что их надежды не будут обмануты. Кроме религиозной общности, доказать которую они надеялись, самаритяне не забыли о попытках достигнуть согласия, предпринятых царем Иудеи Езекией примерно в 700 году в целях подлинного слияния религиозных традиций Иерусалима и Самарии. Не предлагал ли этот царь самаритянам широко праздновать Пасху, чтобы подчеркнуть национальный характер праздника? Разве не направил Езекия призыв к жителям Самарии со словами: «Обратитесь к Господу, Богу Авраама, Исаака и Израиля, и Он обратится к остатку, уцелевшему у вас от руки царей Ассирийских» [110]110
  2 Пар. 30: 6.


[Закрыть].

И два века спустя было не поздно положительно ответить на этот призыв. Несмотря на вклад чужеземных народов, самаритяне стремились искренне уважать и воспринимать религию Израиля. Разве не направил Иосия, царь Иудеи, возвративший божественному культу его подлинное величие, такой же призыв в 600-х годах, когда кутии уже примкнули «ко всем прочим израильтянам». А разве не было празднование Пасхи при Иосии подлинным возрождением и для иудеев, и для израильтян?

Многие самаритяне пришли в Иерусалим, уверенные в том, что репатрианты их признают и что они смогут помочь в восстановлении храма. Они так и сказали иудеям: «Будем и мы строить с вами, потому что мы, как и вы, прибегаем к Богу вашему, и Ему приносим жертвы от дней Ассархаддо-на, царя Ассирийского, который перевел нас сюда» [111]111
  Езд. 4: 2.


[Закрыть].

Зоровавель, священнослужитель Иосия и все мудрецы еврейской общины, по-видимому, были очень растроганы этой речью. Иудеи не ожидали такого, тем более что по-настоящему восстановительные работы еще не начинались. Однако они сразу поняли, что из-за кутиев возникнут экономические и политические трудности. Этих людей, называющих себя новыми самаритянами, было несравненно больше, чем репатриантов. Принять их в состав новой общности иудеев означало изменить характер народа, познавшего изгнание. Существенным был риск, что культурный и религиозный опыт, приобретенный иудеями во время изгнания, выветрится: приобщение к вавилонскому народу позволило ссыльным развить в себе новые качества, как умственные, так и практические. Не исчезнет ли спасительное действие высылки, случившейся по воле Бога Израиля? Не случится ли отклонения от воли Божьей, если будет принята помощь самаритян, не познавших ссылки вавилонской и даже, наоборот, оказавшихся наследниками противоположного изгнания, приведшего их из чужих краев на землю Израиля? Не будет ли нарушен приказ Кира, если разрешат чужестранцам участвовать в восстановлении храма? Разве царь персидский не повелел своим декретом, чтобы только народ-изгнанник восстанавливал святыню Иерусалима?

Более того, первый урожай, собранный в Иудее репатриантами, был катастрофически мал, и голод грозил Иерусалиму. Чем в этих условиях кормить новых людей, хоть они и превозносили с таким энтузиазмом Всемогущего?

Наконец, сразу по их возвращении в Иудею репатриантам пришлось столкнуться с самаритянами по второстепенным вопросам. Кир ясно указал, что бывшим ссыльным должна отойти вся Иудея. А самаритяне занимали некоторые города, в частности Бетэл, и иудеи захватили этот город. И хотя самаритяне не среагировали на это, такой территориальный спор не способствовал благоприятному климату для счастливого сосуществования. И если бы иудеи воспротивились предложениям самаритян, ситуация еще более ухудшилась бы.

Однако с точки зрения религиозной Зоровавель и Иосия обязаны были вмешаться. Опыт, приобретенный в Вавилонии бывшими эмигрантами, подсказывал им необходимость отказаться от местных культов и открыть свою веру всем народам земли.

Разве не поучал безымянный пророк, чьи речения связаны со словами двух других пророков: «И сыновей иноплеменников, присоединившихся к Господу, чтобы служить Ему и любить имя Господа, быть рабами Его, всех, хранящих субботу от осквернения ее и твердо держащихся завета Моего, Я приведу на святую гору Мою и обрадую их в Моем доме молитвы; всесожжения их и жертвы их будут благоприятны на жертвеннике Моем, ибо дом Мой назовется домом молитвы для всех народов» [112]112
  Ис. 56: 6. В примечаниях автор поясняет, что в Книге пророка Исайи главы 1—39 принадлежат одному пророку, главы 40–55 – другому, а главы 56–66 – третьему. (Прим. пер.)


[Закрыть].

И еще, как можно забывать речения Моисея о чужеземце Иофоре: тесть Моисеев не был евреем. Разве не пришел он к тем, кто вышел из Египта? И разве не принес он жертвы Богу и не участвовал в ритуальном обеде с Моисеем и главным священником Аароном, показывая этим свою принадлежность к израильской общине? «И принес Иофор, тесть Моисеев, всесожжение и жертвы Богу; и пришел Аарон и все старейшины Израилевы есть хлеба с тестем Моисеевым пред Богом».

И наоборот, когда евреи оказываются перед лицом такого важного события, как начало мира или Исход из Египта, как можно идти на риск искажения правды о Богом избранном народе? Вавилонская эпопея придала жизни этому народу, согласно Божьей воле. Как совместить новую надежду на универсализм и требования сохранения самобытности? Разве не зиждется закон Моисея на чистоте, основной добродетели, противостоящей всевозможным мерзостям, в том числе связанным с идолопоклонством? Если основной замысел Торы универсален и, следовательно, касается всех людей, носителем его должен быть конкретно какой-то народ, которому и следует сохранять свое определение. Зато что может означать универсальный замысел, в пользе от которого будет отказано тем, кто искренне поверит в него? Как отказать уверовавшим в праве почувствовать себя посланцами истины? Если Израиль – «народ жрецов и святая нация», то должен ли он относиться к другим нациям лишь как к объектам божественного откровения, а не как к людям, тоже способным участвовать в восстановлении храма? Допустимо ли держать в стороне от общества Израиля людей, которые не только признают истинного Бога, но и надеются стать священнослужителями?

Зоровавель – не Моисей, а Иосия – не Аарон. В ту пору по приказу Кира иудеи должны были восстановить храм. Как могут иудеи выполнить эту задачу, если приходят другие народности и, несмотря на их добрую волю, мешают строить? И чем кормить чужеземцев, если в Иерусалиме голод и воспринимают его как наказание Божье за явное легкомыслие репатриантов? После энтузиазма первых дней евреи начинают заботиться о материальном благополучии, в какой-то степени забывая о восстановлении святилища. «Так говорит Господь Саваоф: Мой дом в запустении, тогда как вы бежите каждый к своему дому. Посему-то небо заключилось и не дает вам росы, и земля не дает своих произведений» [113]113
  Агг. 1: 9, 10.


[Закрыть].

Самаритяне могли похвастаться тем, что поддерживали отличные отношения с теми иудеями, которые остались возле Иерусалима во время изгнания. И даже были случаи смешанных браков между членами разных общин, заключаемых порою во время больших религиозных праздников. Разве не принадлежали самаритяне и иудеи к одному народу? Разве не связывало их воспоминание о великой катастрофе, обрушившейся на еврейский народ во время падения Иерусалима? Тот факт, что самаритяне избежали судьбы, которую Навуходоносор уготовил жителям Иерусалима, ничего не менял в вопросе о принадлежности кутиев к иудейской вере. Они отнеслись к несчастью иудеев, как к своей собственной беде, и говорили, что они присматривали за территорией, которую Господь когда-то предоставил своему народу, что они сохраняли священный закон Моисея.

Политический глава репатриантов, потомок Давида и Иосия, последователь высших священнослужителей, а также главы семей Израиля решили отказать в просьбе новым самаритянам: «Не строить вам вместе с нами дом нашему Богу; мы одни будем строить дом Господу, Богу Израилеву, как повелел нам царь Кир, царь Персидский» [114]114
  Езд. 4: 3.


[Закрыть]. Ссылка на политическую причину этого решения – приказ Кира – содержала угрозу и вызов. Евреи предупреждали бывших кутиев, чтобы они подчинялись приказам хозяина положения в данном регионе.

Так самаритяне вернулись в свой край, бывший когда-то землей царей Израиля, которую сам Моисей дал в наследство своему народу. В тот день решение нескольких вельмож, выполнявших волю царя, чуждого их вере, отдалило их от судьбы сообщества потомков Авраама, Исаака и Иакова.

Однако «хранители Израиля», вернувшись к себе, ни в чем не переменили свою веру. Они по-прежнему почитали бога всех евреев, выполняли указания закона Моисеева и даже, без малейшего лицемерия, в душе признавали первостепенное духовное значение будущего храма Иерусалима, просто по причине его местонахождения. После того как пророк Неемия подтвердил волю Иосии, потребовались еще десятилетия, прежде чем они решились построить храм точь-в-точь как тот, что в Иерусалиме. На горе Гаризим они воздвигли святилище, где приносили такие же молитвы и жертвоприношения, как и их собратья, тому же богу, но в другом месте.

Иудеи дали волю своим ироническим замечаниям в адрес религиозного усердия новообращенных в Самарии. Они упрямо отказывались признать в них потомков племен израильских, затерянных в Ассирийской империи. Они относились к ним как к людям, принявшим веру из корыстных побуждений, и называли их «львиными новообращенными», намекая на то, что Саргон направил в Самарию израильского священника. Критиковали они безжалостно и культ голубей, который был в почете в древнем царстве Израиле. Вновь, как никогда раньше, обострился раскол, разделивший во времена Соломона два царства.

Что касается других народов, соседствовавших с евреями, то они видели в разладе между репатриантами и самаритянами случай лишний раз проявить свою враждебность к вновь вернувшимся, однако воздерживались от военных действий против власти персов.

Этот Бог создает и разрушает империи

В тот период, отказавшись от предложения самаритян присоединиться к ним, Зоровавель и Иосия оказались в затруднительном положении. Народ их охватило разочарование.

Хотя Кир практически освободил их от выплаты дани персам в связи со срочной необходимостью восстановить храм, иудеи были вынуждены проявлять политическую верность по отношению к империи, живя под бдительным взором сатрапа, командовавшего провинциями к северу от Евфрата. Несмотря на защиту Иудеи со стороны персидских властей, народ Иерусалима чувствовал себя неуверенно и боялся, что не сможет выполнить свою задачу.

Но священнослужители были убеждены в одном: Бог, защищающий человека и все народы земли, избравший Израиль, этот Бог создает и разрушает империи. Эта уверенность исходила из бурных событий на азиатском Ближнем Востоке за последние десятилетия: падение царства Ниневии, разгром Лидии, покорение всех народов региона и крах Вавилонии означали, что Бог евреев пожелал победы царя персов над столькими древними государствами, и все это для того, чтобы несколько тысяч иудеев набрались опыта во время ссылки в Вавилон и в конце концов вернулись в Иерусалим, чтобы восстановить храм.

Итак, Кир был послан Богом Израиля, он был его мессией, он признал превосходство Господа. А главное, в глазах евреев все события, произошедшие в пользу царя Вселенной, имели единственной целью восстановление храма. На протяжении всей еврейской истории этот бог, творец мировой политики, будет прославляться в этом качестве: «Ибо Господне есть царство, и Он – владыка над народами» [115]115
  Пс. 22: 29.


[Закрыть].

Перед лицом божественного величия деятельность людей, их желание быть сильными не имеют смысла: «Восшумели народы; двигнулись царства: [Всевышний] дал глас Свой, и растаяла земля» [116]116
  Пс. 45: 7.


[Закрыть].

А пророк Аггей несколько лет спустя, призывая народ продолжать восстановление, взирая на множество необычных событий, произошедших за истекший век, провозглашал от имени Бога всемогущего: «Потрясу Я небо и землю; и ниспровергну престолы царств, и истреблю силу царств языческих, опрокину колесницы и сидящих на них, и низринуты будут кони и всадники их, один мечом другого. В тот день, говорит Господь Саваоф, Я возьму тебя, Зоровавель, сын Салафиилев, раб Мой, говорит Господь, и буду держать тебя как печать, ибо Я избрал тебя, говорит Господь Саваоф» [117]117
  Агг. 2: 22.


[Закрыть].

Через несколько веков это поучение будет повторено в устной легенде иудаизма: Бог «создает и разрушает миры» [118]118
  Талмуд. Берахот Рабба, 111, 9.


[Закрыть]. А раз так, евреи напрасно гордятся своими победами, ибо «Господь ведет войну Израиля и дарует ему победу» [119]119
  Талмуд. Мидраш Тахнума, 36, 1.


[Закрыть]. Всегда долгожданное освобождение относится ко всем народам мира. Оно означает снижение барьеров, разделяющих людей, конец рабства народов, что сможет совершить лишь мессия: «Между нашей эпохой и эрой мессианской существует лишь рабство народов» [120]120
  Талмуд. Берахот Рабба, III, 9.


[Закрыть].

Кир, освобождающий все народы своей империи, предоставив иудеям право вернуться на родину, выполняет, таким образом, волю Бога, его превосходящую, и приближает человечество к мессианской эре.

Урок, который евреи пронесут через века, был рожден политикой, инструментом которой стал Кир Великий. С тех пор народ Израиля провозглашает, обращаясь к своему Богу: «Не ты ли Бог на небе? И ты владычествуешь над всеми царствами народов?» [121]121
  2 Пар. 20: 6.


[Закрыть]