Текст книги "Непристойно богатые вампиры. Второй обряд"
Автор книги: Женева Ли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
Моя сестра-близнец ранила мою подругу.
Ярость запылала в моих венах, когда я задумался о том, что сделаю, когда поймаю Камиллу. Я не стал бы наслаждаться убийством своего близнеца так, как если бы на Тею напал кто-то другой. Но я покончу с ней за то, что она сделала, и на этот раз сделаю это окончательно.
Ладонь легла мне на грудь, и я почувствовал легкий толчок. Я вернулся в реальность и удивленно посмотрел на руку Теи. Я поднял глаза на нее, но шока не было. Только какое-то усталое смирение.
– Я тоже это почувствовала, ― вот и все, что она сказала.
Я изучал ее, удивляясь, как она может быть такой маленькой и в то же время такой сильной. Она излучала силу. ― Позже я хочу услышать, что произошло, ― осторожно сказал я. Она кивнула, прикусив нижнюю губу. Казалось, она поняла то, что я не сказал. Я хотел узнать подробности, когда успокоюсь. Когда меня сдержит осознание того, что она в безопасности. Если она расскажет сейчас, это приведет к тому, что моя кровь взыграет с новой силой, и я не уверен, что смогу удержаться от охоты на Камиллу. Все, что встанет на моем пути… Я глубоко вздохнул. ― Я хочу задать тебе один вопрос, но сначала мне нужно рассказать тебе одну историю.
– Хорошо. ― Ее улыбка была нежной, и она немного ослабила гнев, охвативший мое сердце.
Я занес ее в квартиру, не забыв запереть все двери. Казалось невозможным, чтобы кто-то смог пройти через биометрическую систему безопасности. Тем не менее, учитывая, что Камилла восстала из мертвых, лучше было перестраховаться.
– Кровать или диван? ― спросил я ее.
– Ты хочешь поговорить или… ― поддразнила она, и я знал, что она пытается меня успокоить.
Это должна была быть шутка, но она была права. После событий сегодняшнего вечера постель была, пожалуй, опасным вариантом. Я не был уверен, что смогу удержаться от того, чтобы не взять ее. ― Хорошая мысль, если тебе станет лучше, или сначала нужно отдохнуть?
Она застонала, вытянув шею, чтобы поцеловать меня. ― Джулиан, я в порядке. Я скажу тебе, если мне что-нибудь понадобится.
– Значит, я не должен спрашивать, хочешь ли ты стакан воды или кофе? ― Я выдавил из себя болезненную ухмылку, когда наклонился и усадил ее на диван.
От этого вопроса она снова закатила глаза. Затем подогнула ноги под себя и схватила подушку. ― Стакан воды, пожалуйста.
Ты просто пытаешься заставить меня чувствовать себя лучше, подумал я на полпути к кухне, позволяя своему разуму устремиться к ней.
– Может быть, ― сказала Тея с улыбкой.
Но я все равно принес ей воды, а затем исчез в соседней комнате. Я копался в ванной, перебирая предметы первой необходимости, которые Селия приобрела по моей просьбе. Наконец я нашел небольшую аптечку.
Тея наблюдала за мной, когда я возвращался в гостиную. Стакан с водой так и остался нетронутым в одной руке, а другая ее рука крепко обхватила подушку. Под ее спокойной силой я чувствовал что-то еще. Страх. Беспокойство. Но один взгляд в ее глаза сказал мне, что все это вторично по отношению к эмоциям, бурлящим на поверхности. Это было любопытство.
– Я могу вылечить тебя медленным способом. Я помахал аптечкой. Затем провел языком по зубам. ― Или быстрым.
– Думаю, медленный способ вполне подойдет, ― сухо сказала она. ― Я не уверена, что это вообще необходимо. Я их промыла.
Я проигнорировал ее сопротивление и опустился перед ней на колени. Открыв коробку, я достал несколько пластырей, спиртовых тампонов и маленький тюбик антибиотика. Взяв ее руки, я осмотрел их, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие при виде розовой кожи и царапин, покрытых сгустками засохшей крови. Она была права. С медицинской точки зрения они не были серьезными.
Но для меня были.
– Какую историю ты хочешь мне рассказать? ― спросила она, когда я принялся за работу.
– Без счастливого конца, ― тихо сказал я, протирая спиртовым тампоном поврежденный участок кожи. ― Хотя, может, у нее вообще нет конца.
Она поморщилась, когда начало щипать, но ничего не сказала. Я взял крем и начал наносить его. ― Мои родители уже почти отказались от надежды иметь собственных детей, когда моя мать забеременела мной и сестрой. Она говорит, что они ждали, что после их свадьбы было слишком много войн. Возможно, это правда. Мой отец, похоже, не мог оставаться в стороне от поля боя. ― Мой рот слегка скривился при мысли о том, сколько раз меня таскали с собой. ― Когда у них родились мы, они считались довольно старыми и были женаты уже некоторое время.
– Как долго? ― тихо спросила Тея.
– Почти две тысячи лет, ― ответил я. Ее глаза слегка расширились, но она промолчала, чтобы я продолжил. ― Они познакомились во время основания Рима. Мой отец помогал уничтожать сабинов, а моя мать пыталась освободить женщин, которых они забирали в рабство.
– Сабины? ― повторила она.
– После произошедшего она взяла это имя. Оно напоминало всем, даже моему отцу, о том, откуда она родом. Она ненавидела жить в Риме, ненавидела напоминание о том, что они сделали с ее народом, поэтому она взяла это имя, чтобы помнить и напоминать всем, что несмотря на то, что она выбрала римлянина, она оставалась верна своему народу.
– Это похоже на нее, ― пробормотала Тея. Несмотря на напряженные отношения с моей матерью, она слегка улыбнулась. ― Как ее звали раньше?
– Она утверждает, что не помнит. ― Я сомневался в этом, но никогда не заставлял ее рассказывать. ― Мой отец утверждал, что это была любовь с первого взгляда. Она утверждала, что он похитил ее.
Губы Теи сжались в тонкую линию, глаза заблестели, и я понял, что она думает о своей первой встрече со мной.
– Это у нас в крови, наверное, ― признал я. ― Но несмотря на то, что оба были молодыми вампирами из древних родов, детей не было.
– Я думала, они ждали, ― сказала Тея.
– Может быть, поначалу и ждали, но мой отец рассказывает эту историю иначе. Однажды он рассказал мне, как она десятилетиями плакала из-за того, что у них не было детей. Это чуть не разлучило их. Он хотел создать семью, полагая, что она найдет радость в том, чтобы выбирать и заводить новых детей. Но она отказалась. Так они и оставались бездетными, пока не появились мы. После этого они надеялись на рождение новых детей, но стали уступать в создании семьи. Когда я был еще очень мал по вампирским меркам, у меня появился первый брат, и еще один, и еще, и еще, пока мать не решила, что этого достаточно. Думаю, отец хотел создать собственную армию.
– Но других сестер не было? ― спросила она.
Я покачал головой. ― Моя сестра была жемчужиной семьи. Такая же красивая, как моя мать, но с мягким, милым характером. Она была так непохожа на других вампиров. Камилла всегда держалась грациозно и с достоинством. Большинство молодых вампиров не могли даже находиться рядом с животными без того, чтобы голод не мешал им, но только не Камилла.
– Ты любил ее, ― сказала Тея, озвучивая то, что я оставил невысказанным.
Я кивнул, и у меня на мгновение сжалось горло. Я поправил повязку на правой руке Теи и потянулся к левой. ― Я имею в виду, это раздражало, когда тебя сравнивали с кем-то настолько совершенным. Но никто из нас не возражал. Мы не могли. Мы все ее обожали. Поэтому родители наполнили дом шумными мальчишками, чтобы защитить свою дочь. Но когда она стала старше, моя мама изменилась. Она держала Камиллу дома, когда нам предоставляли свободу, чтобы мы отправлялись на безрассудные гулянки или на войну с отцом. Я никогда не задумывался о том, что Камилла может на это обижаться. Она никогда не демонстрировала никаких признаков того, что это так.
Это произошло только однажды. Камилла умоляла пойти с нами на вечеринку, а мама отказала. Я вспомнил, как моя сестра стояла у двери нашего парижского дома и смотрела, как мы уходим. Она никогда не говорила об этом. Она не сопротивлялась запрету матери. ― Мне следовало заставлять ее чаще выходить в мир, но все менялось. Магия стала запретной. Опасной. На ведьм охотились, вампиры стали легендами, а старые боги умерли, сменившись новыми. У человеческих женщин не было такой свободы, как у вампиров, поэтому, когда моя мать выразила беспокойство… мы все просто согласились. Никто не хотел рисковать Камиллой, даже сама Камилла. А потом, в начале 19 века, было объявлено, что состоится Обряд.
– Обряды не проводились так долго? ― удивилась Тея.
– Проводились, но мы были слишком молоды. Вампиры считают слишком молодыми тех, кто женится раньше пятисот лет, ― объяснил я, заслужив смущенную улыбку. Я подумал, не вспомнила ли она мое предложение руки и сердца. Она наклонила голову, словно услышала мою мысль, и я рассмеялся. ― Ладно, любопытный, маленький котёнок. Помни, все относительно. Пятисотлетний вампир ― это человек, только что вышедший из подросткового возраста.
– Значит, ты не совсем старик. ― В ее глазах сверкнул смех, и я не смог удержаться от улыбки.
– Я в самом расцвете сил, ― прорычал я, игриво покусывая один из ее пальцев. Тея задрожала, но не отстранилась.
– Итак, они устроили Обряд, и Камилла…? ― сказала она, побуждая меня вернуться к рассказу.
– Она была старше меня на несколько минут. Подозреваю, что общество считало, что мы оба будем участвовать, но я не был заинтересован в браке. Наша мать не возражала. Она была одержима идеей найти подходящую пару для своей единственной дочери.
– Некоторые вещи никогда не меняются, ― проворчала Тея, и я кивнул.
– Теперь я понимаю, насколько тяжелее это было для Камиллы, ― задумчиво произнес я. ― Она выходила замуж не просто за мужчину. Она выходила замуж за семью, и на нее возлагались определенные надежды. Они должны были быть богатыми, влиятельными и принадлежать к старинному роду. Это исключало многих мужчин. Мы только что пережили несколько революций. Все ― и смертные, и вампиры ― обратили свои взоры на Америку. Брак Камиллы был возможностью укрепить позиции семьи.
– Как романтично, ― прокомментировала Тея. Я встретил ее взгляд и увидел в нем настороженность и несогласие.
– Я знаю, что это не улучшит твое мнение о моей семье, ― признался я, ― но мне нужно, чтобы ты поняла, что произошло. Я должен был рассказать тебе раньше, но…
Но я боялся. Боялся не только того, как современная смертная женщина отреагирует на весьма традиционные вампирские ценности, но и боялся столкнуться с прошлым. Мне следовало быть более решительным во время последнего Обряда. Мое молчание стоило мне семьи.
Нежные пальцы обхватили мои, и я понял, что она услышала мои мысли. Тея ободряюще сжала их.
Я сглотнул, язык словно затвердел в горле. ― С самого начала многие претендовали на Камиллу, но один жених выделялся. Уильям Дрейк. Он был старшим в роду могущественных вампиров.
– Вампир? ― в голосе Теи прозвучало удивление.
– Дрейков считали весьма скандальными. Они начали вступать в браки с фамильярами задолго до заключения каких-либо договоров или соглашений. Их кровь была ― и остается ― мощной. Уильям был самым завидным холостяком сезона, а Камилла ― невестой. Все следили за ними. Их свадьба стала событием того сезона. И Камилла была безумно влюблена, очарована его заботой, его знаками внимания, его внешностью.
Я закончил с ее руками, но остался стоять перед ней на коленях. Я не верил, что смогу сдвинуться с места. Не раньше, чем я дойду до трагического конца этой истории. Не раньше, чем расскажу о том, что произошло. Я почувствовал, как между нами проскочила искра магии, словно Тея держала меня за руку ― не только для того, чтобы утешить, но и чтобы дать мне силы пройти через это. Я закрыл глаза и потянулся к этому крошечному огоньку, позволяя ему вывести меня из мрачных воспоминаний.
– После свадьбы все изменилось. Сначала Камилла стала реже бывать у нас. Она казалась тихой. Когда мы спрашивали о ней и Уильяме, она лгала. Я знал это, ― мрачно сказал я. ― Я чувствовал это, но не понимал. А потом визиты и вовсе прекратились. Мама сказала, что они молодожены и этого следовало ожидать, но вскоре письма тоже прекратились. Когда он перевез ее из Парижа в Англию, не сказав ни слова, мы все начали беспокоиться.
– Потребовалось время, чтобы получить весточку, а когда письма пришли, они были странными. Чужими. В них не было ничего от нежной, доброй Камиллы. Они казались… фальшивыми. Неправильными. Мы узнали, что они планируют переехать в Америку, и пригласили их в гости.
Я закрыл глаза, вспоминая болезненные подробности. ― Они были женаты несколько десятилетий. ― Я взглянул на Тею, но она ничего не прокомментировала. ― И мы много лет не видели Камиллу. Она была просто оболочкой. Она улыбалась в нужные моменты. Она смеялась. Она говорила и танцевала. Но ее не было, и мы все это видели. Уильям был как всегда очарователен и вежлив, поэтому моя мама решила, что Камилла расстроена из-за отсутствия ребенка. Камилла не стала говорить с ней об этом, но поделилась с одной из своих служанок. Служанка рассказала моей матери правду о Уильяме... о побоях, наказаниях и приказах.
– О, Боже, ― выдохнула Тея.
Я заставил себя продолжить. ― Мы все пытались поговорить с ней, но она отказалась. Она ни в чем не признавалась, но мне она сказала одну вещь... ― Я до сих пор помню, как в ее глазах вспыхнула боль, когда она произнесла эти слова. ― Я не могу тебе сказать. Он не позволяет мне. ― И тогда мы поняли, что она привязана. И именно поэтому, ― сказал я, глядя на бледное лицо Теи, ― я отказался спать с тобой и скрепить наши узы.
Тея молчала, и я довел мысль до конца. Больше не должно быть никаких недомолвок. Она должна знать правду. Она должна знать, почему наша любовь обречена. ― Тея, вот почему ты до сих пор девственница.
Через минуту она подняла подбородок, став похожей на королеву, и произнесла. ― Итак, что ты хотел спросить?
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
Джулиан
Мои губы угрожали растянуться в улыбке, но я сдержался. ― Мне нравится, когда ты такая властная, котёнок. Мы скоро дойдем до этого, но я еще не закончил свою историю.
Ее глаза прищурились, недовольство перемешалось с любопытством.
– Но твоя мать должна была знать, ― сказала Тея, в ее тоне слышался гнев. Я не знал, злится ли она из-за моих прошлых решений или из-за того, к чему они нас привели. Но я понимал, почему она расстроена. ― Если Камилле не позволяли вести светскую жизнь до Обряда, она должна была знать, что Камилла ― девственница.
– Знала, но тогда было принято беречь себя для брака. Особенно среди чистокровных вампиров, потому что это делало их более привлекательными для союза.
– Ты имеешь в виду ― более управляемыми? ― проворчала Тея.
Я наклонил голову, соглашаясь с ней. ― Большинство пар воспринимали привязанность как брачные узы ― даже тогда спаривание было крайне редким явлением. Это гарантировало, что любой союз, заключенный в браке, сохранится.
– Ваша семья сохранила союз с Дрейками?
– Поначалу, ― ответил я, чувствуя, как меня охватывает стыд. Увидев выражение ее ужаса, я быстро продолжил. ― Мы думали, что это поможет нам спасти ее. Но разорвать узы невозможно. Только смерть может разорвать их. А потом начались новые войны. Страшные войны. Мою семью разбросало по всему миру. Уильям и Камилла остались в Америке. Она родила ребенка. Мы получили телеграмму с указанием не приезжать. Наш союз с Дрейками тогда закончился. Моя мать обратилась в Совет, и были приняты новые правила, предупреждающие об опасности привязанности. Она потратила десятилетия на то, чтобы изменить старые взгляды на это. Теперь это не только не одобряется, но и почти запрещено. Вампиров могут пытать и даже казнить за то, что они спали с девственницами, если на них пожалуются. Это отвернуло некоторые семьи от традиций и Совета, в том числе и Дрейков.
– Понятно, ― осторожно сказала Тея. ― Я не знала, что твоя мать так поступила ― и почему.
– Думаю, она чувствовала ответственность за случившееся. Мы все чувствовали. ― Я опустил голову. ― Но мы не могли спасти Камиллу. Мы снова и снова пытались, но нам отказывали. В 1984 году мы получили известие, что она погибла в пожаре вместе с остальными членами семьи ― мужем и детьми. Все погибли. ― Я чуть не задохнулся от чувства вины. ― Мы все гадали, не было ли здесь чего-то еще. Возможно, этот пожар устроил кто-то из них, но это не имело значения. Ее больше не было. Мы так и не освободили ее. Мы все справлялись с этим по-разному. Мама запретила кому-либо из нас произносить ее имя.
– Это жестоко!
– Я думаю, это причинило ей слишком много боли. Потеря была долгой и болезненной, и она не теряла надежды, что сможет освободить Камиллу. До самой смерти. У моего отца стало больше романов. У Себастьяна была рок-музыка и кокаин. Бенедикт ушел в политику. Лисандр и Торен просто исчезли. Они появляются лишь время от времени. А я...
– Улегся спать, ― закончила она за меня.
– Да. Я скрылся от всех.
– Ты горевал. ― Ее голос был успокаивающим, но это ничуть не облегчило боль, терзавшую меня.
– Я сказал себе, что никогда не женюсь, ― признался я, ― и я поклялся своей семье ― вместе с братьями, ― что никогда не привяжу к себе другую душу. Мы никогда не причиним партнеру таких страданий. Никто из нас никогда не нарушал эту клятву.
Тея оставалась тихой, когда я закончил. Долгое время мы сидели молча. Наконец она заговорила. ― И я попросила тебя нарушить это обещание. ― Я покачал головой, но прежде чем я успел что-то сказать, она продолжила срывающимся голосом: ― Я искушала тебя. Я подталкивала тебя. Я заставляла тебя переживать эту боль снова и снова. Джулиан, мне так жаль.
– Не надо, ― остановил я ее. ― Ты не сделала ничего плохого. Я должен был рассказать тебе ее историю, но я не мог смириться с мыслью, что потеряю тебя.
– Но через три месяца, ― сказала она напряженным голосом, ― ничего не изменится. Твоя клятва все еще останется в силе. Совет все еще сможет наказать тебя. Твоя семья ― твоя мать ― будет знать, что ты нарушил свое обещание. Я не стану просить тебя об этом.
– Тебе и не нужно, ― тихо ответил я. ― Я уже несколько недель знаю, что нужно сделать.
Слезы текли по ее лицу, нижняя губа дрожала, но она не отворачивалась. Она не пряталась от боли, которую предвидела. Так я понял, что сделал правильный выбор.
– В тебе есть магия, Тея. Мы оба знаем это. Магия, которую никто из нас не понимает, ― начал я. Она смахнула слезы, и на ее лице промелькнуло замешательство. Ты заслуживаешь того, чтобы узнать, кто ты ― что это за магия, которая течет в твоих венах, ― прежде чем навсегда связать себя со мной. ― Я надеялся, что смогу найти способ избежать привязанности, пока мы будем искать ответы.
– Мы найдем, ― яростно сказала она.
Но я покачал головой, на моих губах появилась грустная улыбка. ― Мы уже проходили этот путь. Моя семья и я. Это долгий путь. Сначала я говорила себе, что избавлюсь от тебя. Я не замечал признаков спаривания, пока Жаклин не указала на них. Я верил, что это миф, пока не почувствовал сам. А потом я сказал себе, что смогу разделить тебя с другим на одну ночь. ― Я закрыл глаза от темноты, которая зашевелилась во мне, просыпаясь от этой мысли. ― Одна ночь в обмен на целую жизнь ― это казалось справедливым.
– Я могу это сделать, ― предложила она с вымученной уверенностью, которая заставила меня полюбить ее еще больше. ― Одна ночь. Но, возможно, тебе лучше быть в другой стране.
У меня вырвался грустный смешок. ― Я не могу, ― признался я, и она покраснела. ― Любой мужчина ― человек или вампир, ― который прикоснется к тебе... я убью его. Я знаю это. Я не хочу, чтобы ты чувствовала вину за это. Поэтому я решил все тебе рассказать и выиграть время. Я сказал себе, что найду решение, пока мы будем искать правду о твоей магии. Но дело не только в том, чтобы предотвратить привязанность. Я хочу, чтобы ты знала, кто ты. У меня было девятьсот лет, чтобы понять, кто я. А у тебя ― всего двадцать два года. ― Оставалось еще одно признание ― то, что мне больше нужно было осознать самому. ― Когда мы узнаем правду ― когда ты поймешь, кто ты, ― что, если я стану тебе не нужен?
Тея резко вдохнула. Секунду она не двигалась, а потом опустилась на пол рядом со мной. Протянув руки, она взяла мое лицо в свои дрожащие ладони и заставила посмотреть на нее. ― Этого не случится, Джулиан, ― произнесла она мое имя с любовью, ― я всегда буду хотеть тебя. Я всегда буду поддерживать тебя. Нет такой части твоего прошлого, которую я не смогла бы простить. Нет такого момента в твоем будущем, который я не хотела бы разделить. Однажды ты сказал мне бежать, и я отказалась, потому что не боюсь тебя.
Я хмыкнул, притворяясь обиженным, хотя ее слова обволакивали меня и начинали творить свою собственную магию. ― Большое спасибо.
– Твоя тьма позвала, ― прошептала она, ― и моя ответила. Ты ― моя пара. Ты мой. Ничто не изменит этого. Ни через три месяца. Ни когда мы получим ответы. То, что случилось с Камиллой, ― ужасно. Я бы хотела забрать эту боль. Я знаю, что не могу, но... ― она заколебалась, и мое сердце сжалось. ―...Я могу уважать это, и к черту, что все думают. Я твоя пара до тех пор, пока ты хочешь меня. Мы не должны нечего доказывать.
– Я всегда буду хотеть тебя, ― яростно сказал я. Я провел рукой по ее лицу, стирая слезы. ― Всегда. Но сегодня я столкнулся с миром без тебя, и даже несколько минут показались слишком долгими. Я найду ответы. Я буду защищать тебя. И я сделаю предложение более романтичным способом, ― не удержался я, чтобы не добавить, ― но три месяца...
Тея сглотнула и кивнула, как будто поняла. Ее взгляд опустился на пол, руки перестали касаться меня, и тогда я понял, что ее нет в моей голове. Она не могла слышать мои мысли.
–... это слишком долго, ― закончил я, и она подняла голову, ее глаза вспыхнули. ― Ты моя пара. Ты моя. Я не хочу, чтобы мы прошли через боль, если ты отдашь свою девственность другому мужчине. Я не буду ждать какого-то чуда, которое не произойдет. ― Я тяжело сглотнул и набрался смелости, чтобы задать ей вопрос, который может меня уничтожить. ― Я не позволю своему прошлому лишить нас будущего. Теперь ты все знаешь. Теперь ты знаешь, почему я не смог лишить тебя девственности. Теперь ты знаешь, чем чревато полное согласие на спаривание и скрепление наших отношений. Может быть, я эгоист и глупец, и ты имеешь полное право сказать мне, чтобы я катился к черту, но я не могу ждать три месяца, чтобы овладеть тобой. Когда ты вошла в эту дверь, мне потребовалась каждая унция сдержанности, чтобы не прижать тебя к ней и не взять прямо на месте. Я хочу тебя сейчас и каждую минуту до конца наших дней. Но одно слово ― и я уйду. Я никогда больше не потребую от тебя такой жертвы. Я буду рядом с тобой до тех пор, пока ты будешь со мной, и никогда не попрошу большего.
Тея начала тяжело дышать, ее пульс участился, и сердце заколотилось в груди. Я слышал каждый его удар, и каждый был для меня дороже предыдущего. Биение сердца моей пары. Я буду защищать его до последнего вздоха, что бы она ни ответила. Возможно, именно это придало мне смелости задать вопрос, который я запрещал себе произносить.
– Тея, я могу взять тебя в постель?
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Тея
В квартире было темно, свет проникал только через щель в двери спальни. Ночь поглотила комнату, луна не могла справиться с ее темнотой.
– Тея, я могу взять тебя в постель?
Мой взгляд метнулся к свету в спальне. Казалось, он звал меня, манил принять его руку и предложение.
Но я смотрела на него, ожидая подвоха. Всегда есть правило ― всегда есть но. Как только я отвечала, появлялось новое непреодолимое препятствие, словно вызванное к жизни одним лишь моим ответом. Несмотря на то что я молчала, в груди у меня что-то отозвалось. Я чувствовала нежный, но требовательный призыв к действию, но не была уверена, исходит ли он от него или от меня.
Блестящие глаза Джулиана метнулись к моему лицу. Он проверял, нет ли новых повреждений, или искал ответ?
На улице просигналила машина, и я перевела взгляд на окно. Стеклянные стекла заглушали звук, но в голове промелькнули мысли о визжащих шинах, слепящих фарах и оглушительном, непрекращающемся звуке автомобильного гудка. Я резко вдохнула и закрыла глаза, чтобы отогнать воспоминания.
– Тея, ― пробормотал он, словно боясь напугать меня, ― все в порядке. Ты в безопасности.
Каким-то образом он знал. Несмотря на то, что он не мог читать мои мысли, он всегда знал, о чем я думаю. Я сглотнула, осознав, как пересохло в горле, и заставила себя отвести взгляд. Я потянулась за забытым стаканом воды, который он мне принес. Пальцы дрожали, когда я подняла его и сделала глоток.
– Я принесу тебе еще, ― мягко предложил он, вынимая стакан из моей руки. ― Ты голодна? Я могу заказать что-нибудь.
И вот так он переключился на другую тему, как будто не задал мне самый важный вопрос в моей жизни.
Он наклонил голову, собираясь встать, но я схватила его за руку прежде, чем он успел это сделать.
– Я этого не ожидала, ― прошептала я, с трудом подбирая слова. ― Я думала, ты…
– Что? ― мрачно спросил он.
– Хочешь все закончить. ― Я заставила себя сказать это ― заставила себя посмотреть в лицо страху, который охватил меня с тех пор, как он начал свой рассказ. ― Когда ты сказал, что знаешь, что тебе нужно сделать… я подумала, что ты имеешь в виду бросить меня.
Его горло перехватило, и он отвел взгляд. Тени затуманили его черты, и я поняла, что он борется с одним из своих первобытных инстинктов. Я подозревала, что если он откроет рот, то я увижу клыки.
– Минуту назад, когда ты рассказала мне о своих чувствах, ― начал он наряженным голосом, ― ты сказала, что ничто их не изменит.
Я кивнула. Это была правда. Ничто не изменит моих чувств к нему. Бессмысленно даже пытаться.
– Но ты все это время думала, что я собираюсь разорвать наши отношения? ― Слова были такими же напряженными, как и его тело.
Я прикусила губу и заставила себя кивнуть. Я уже знала, что это было незаслуженно. Теперь я это понимала. Но я не стала бы ему лгать, даже в такой мелочи. Не тогда, когда на карту поставлено так много.
– Почему ты думаешь, что я чувствую что-то другое? ― резко спросил он. Он прижал указательный палец к моему подбородку и снова повернул мое лицо к себе. ― Скажи мне.
Я знала, почему. Мы оба знали. ― Потому что ты уже однажды оттолкнул меня. Я до сих пор слышу твой отказ, ― призналась я, ― а боль, которую я испытала… она живет во мне, как призрак. Иногда я почти забываю, что она есть, но всегда чувствую ее. Ты сказал, что боишься, что я не захочу тебя, когда мы узнаем правду о моей магии. Так вот, я думаю, что часть меня боится, что ты снова уйдешь ― что ты снова передумаешь.
Мышцы на его челюсти напряглись, но он не отвел взгляда. Наконец он моргнул и вздохнул. ― Есть кое-что, что ты должна знать о той ночи и о том, зачем приходил Совет.
Он что-то скрывал от меня. Я догадывалась об этом, но когда он приехал в Сан-Франциско, я не задавала вопросов. Наверное, потому что знала, что мне не нужны его ответы.
Но теперь все было по-другому. Мы не лежали в постели, осторожно обходя наши границы. Мы не были застигнуты врасплох. Но самое главное, мы не цеплялись за фантазии о том, что однажды все наши проблемы исчезнут. Мы смотрели правде в глаза. Мы были на перепутье. Я облизнула нижнюю губу. ― Продолжай.
– Совет потребовал, чтобы я принял участие в Обряде, ― осторожно сказал он, ― и дал понять, что в случае отказа меня ждут последствия.
– Пытки, ― повторила я слово, которое он использовал ранее. ― Что они с тобой сделают?
Он поморщился и глубоко вздохнул. ― Не со мной. С тобой. Они угрожали казнить тебя.
– Казнить? ― произнесла я, пробуя слово на вкус. Оно вылетело у меня изо рта, как будто я произнесла его впервые в жизни. Может, так оно и было, если подумать. Я отстранилась от него и опустилась на пятки. Поток лунного света упал между нами, словно барьер.
– Я должен был тебе сказать.
Я кивнула, чувствуя себя онемевшей. ― А ты? Или устранение меня решит все их проблемы с нашим спариванием?
– Я бы не позволил им прикоснуться к тебе. ― Его ноздри затрепетали, и я поняла, что он имеет в виду. Может, спаривание и не завершено, но Джулиан защитил бы меня. Он…
– Ты бы умер. ― Это был не вопрос. Я знала, потому что чувствовала то же самое.
– Я думал, что это блеф, но потом я увидел лицо матери, ― сказал он, удивив меня. ― Я увидел там то, чего никогда раньше не видел.
– Что?
– Страх, ― тихо сказал он. ― Я никогда не видел ее такой испуганной.
Я поняла. Сабина Руссо, возможно, не была одним из моих любимых людей, но я уважала его любовь к ней. Я понимала, почему он не мог подвергнуть ее такому испытанию. ― Значит, ты передумал. После сестры ты не мог причинить ей такую боль.
Джулиан хмыкнул, расстроенная улыбка заиграла в уголках его рта. ― Ты меня переоцениваешь. Хотел бы я сказать, что не причинил бы такой боли своей семье. Несколько месяцев назад я, возможно, даже поверил бы в это. Но нет. Когда я увидел ее страх, я понял, что они не блефуют. Я знал, что они убьют тебя в тот же момент, если я не поклянусь положить этому конец. ― Он сделал паузу, и его глаза нашли мои в темноте. ― Я был готов умереть. Я бы убил любого, кто попытался бы напасть на тебя.
Я не упустила, как его голос надломился на слове «любого», и поняла, что он говорил серьезно. Я знала, что он разорвал бы их на части, даже собственную мать, если бы они напали на меня. Я пыталась дышать, но это было трудно. Воздух с хрипом проникал в мое пересохшее горло.
– Я не хочу, чтобы ты умирал за меня, ― пролепетала я. Я сжала пальцы, пытаясь унять панику, которую испытывала при мысли о его смерти.
– Я могу сказать то же самое, ― мягко произнес он. ― Собственно, именно это я и решил той ночью. Я прожил долгую жизнь. А ты прожила всего двадцать два года. Я бы умер за тебя, Тея, но я не хотел от тебя того же. Не тогда, когда я мог спасти тебя.
Мое сердце, покрытое шрамами, все еще слабое и едва зажившее, болело.
– Поэтому я разбил тебе сердце, чтобы спасти твою жизнь, ― закончил он.
Я не знала, что чувствовать. Злость? Да, это определенно было. Грусть? И это тоже. Обида? Смущение? Эмоций было слишком много, чтобы справиться с ними, поэтому я сосредоточилась на чем-то рациональном. ― И что теперь? спросила я без обиняков. ― Что изменилось?
– Наш часовой пояс, ― сказал он.
Ничего не изменилось. Ультиматум Совета действовал. Они могли появиться в любой момент и исполнить свои угрозы.
– Значит, они могут появиться, чтобы казнить меня? ― Я ожидала, что при этих словах почувствую страх, но его не было.
Он лишь покачал головой. Это была вся реакция.
– И ты не подумал упомянуть об этом раньше? ― Я скрестила руки.
– Мне следовало держаться подальше. ― Его глаза закрылись, как будто он пытался найти силы в своем глубоком колодце самоограничений, на который рассчитывал. ― Я уйду.
