Текст книги "Ураган соблазнов"
Автор книги: Жасмин Крэсуэлл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)
2
После семинара, посвященного религиозным сектам в Новой Англии, студенты засыпали Ноэль вопросами. Она очень задержалась, между тем ее ждала еще работа на кафедре, и только потом она сможет отправиться домой.
– Вам звонили шесть раз, – сообщила ей секретарь, передавая зеленые бумажки с именами абонентов. – И все это были личные звонки.
– Спасибо, – проигнорировав нотки недовольства в голосе секретаря, Ноэль взяла сообщения и скрылась в своем кабинете.
Книжные шкафы тянулись по всей комнате, создавая уют домашней библиотеки, где большинство книг не раз прочитаны, затерты и любимы. Ноэль устало откинулась в кресле, стараясь расслабиться. Она скинула туфли и принялась читать сообщения.
Дважды звонила Мэрлин Ван-Бредин и обещала перезвонить завтра утром. Диана Берри, подруга с психологического факультета, приглашала ее на обед по случаю приезда группы профессоров из Москвы. Эндрю Макдональд осведомлялся о ее здоровье.
"Эндрю Макдональд? Кто это?" Она напрягла память и вспомнила приятного брюнета с веселыми искорками в глазах, того, с кем она познакомилась на вечере у тетушки Мэрлин. Вот уж с кем Ноэль не хотела говорить. Ей неприятно было вспоминать все, что связано с шоу Брайана Дефью.
Ноэль написала Макдональду короткую вежливую записку, поблагодарила за участие. Так, не нужно будет с ним разговаривать.
Покончив с Эндрю, Ноэль обратилась к следующему листку. Джефри сообщал, что у него неожиданная встреча с коллегой из клиники, так что он вернется домой часам к десяти. Вот приятная новость. Значит, не нужно будет готовить ему ужин, можно подольше остаться на кафедре и подготовиться к предстоящим экзаменам.
Последний звонок был… от Брайана Дефью. Он хотел с ней встретиться. Уверял, что это очень важно. Просил перезвонить ему в "Стоуфер-отель" до пяти часов. Вот уж действительно неприятное известие.
"Что этому уроду от меня нужно? Он просто перепутался, что я привлеку его к ответственности!"… Ноэль смяла бумажку и бросила ее в корзину для бумаг.
Придвинув к себе стопку курсовых работ, она принялась читать. Перевернув третью страницу, Ноэль поняла, что совершенно не понимает, о чем там идет речь. Мысли ее витали где-то далеко.
Она принялась перечитывать курсовую снова с первой страницы, подчеркивая ошибки и вписывая на полях свои комментарии. В конце концов, вся работа оказалась исписанной красным карандашом. Ноэль отбросила курсовую.
"Что я делаю? Исчеркала работу лучшей студентки. С такими показателями ее просто не допустят к экзамену!"
Ноэль прекрасно понимала, что причина ее дурного настроения – звонок от Дефью. Она покопалась в корзине и достала смятую бумажку, чтобы уточнить название отеля. В справочнике она нашла нужный номер телефона и взялась за трубку. Брайан просил позвонить до пяти, а было уже пятнадцать минут шестого.
"О, Боже, только бы его не было!"
На втором гудке на том конце провода взяли трубку.
– Приветствую вас, это Брайан Дефью.
Только сейчас Ноэль осознала, какой ошибкой с ее стороны был этот звонок, что ей просто нечего ему сказать. У нее с ним не было никакого пересечения интересов. Она уже была готова повесить трубку, когда Брайан спросил:
– Ноэль? Это вы? Пожалуйста, не вещайте трубку. Мне действительно нужно с вами поговорить.
У нее пересохло во рту, спазм сжал горло. Лишь через минуту она справилась с собой и ответила:
– Нам нечего с вами обсуждать. Совсем нечего… А как вы узнали, что это я звоню?
– Не беспокойтесь, я не телепат. Все гораздо проще. Кроме Мэрлин и вас никто не знает, где я остановился. А Мэрлин сейчас здесь, со мной.
Ноэль даже расстроилась. Если бы он объяснил все действием потусторонних сил, она бы немедленно бросила трубку, а теперь ей придется продолжить разговор.
– Секретарь передала мне, что вы звонили, и это очень важно. В чем дело?
– Действительно, это важно, но давайте поговорим не по телефону. Вы не согласитесь пообедать где-нибудь со мной завтра. Часов в двенадцать, в половине четвертого у меня самолет в Лос-Анджелес.
– Мне очень жаль, Брайан, но завтра у меня в это время назначена встреча с коллегой по университету, она пригласила меня на обед. – Ноэль была рада, что нашелся вполне благовидный мотив для отказа.
– Значит, завтра вы заняты. А сегодня вечером? – настаивал Дефью. – Может быть, вы присоединитесь к нам с Мэрлин, выпьем немного? Если, конечно, у вас с мужем не было других планов на вечер…
Легче всего было сказать, что они с Джефри вечером заняты, или объяснить, что у нее куча дел перед экзаменами, надо перечитать два десятка курсовых работ, и у нее нет времени на выпивку, поблагодарить его и отказаться.
– Хорошо, я буду у вас в шесть. Где мы встретимся? – Ноэль сама не поверила, что она это говорит.
– Вы знаете, где находится моя гостиница? Здесь на втором этаже есть приятное кафе, играет тихая музыка…
– Хорошо. У меня есть адрес в справочнике. Скоро увидимся.
Ноэль попала в самый час пик. Когда она выехала с территории университета, дорога была вся заполнена автомобилями. Проехать было трудно, но еще труднее было найти место для парковки.
Мэрлин и Брайан ждали ее в кафе. Мэрлин, как всегда, была изысканно элегантна в своем длинном с большим декольте платье. Она объясняла бармену, какой он должен приготовить мартини, как будто тот только на свет родился. Мэрлин втолковывала ему, что существует большая разница между кусочками льда и колотым льдом.
Исправив свои ошибки, бармен поставил на стойку бокалы с коктейлем. Удовлетворенная своим наставничеством, Мэрлин с победоносным видом оглядывала зал. Рядом с ней Брайан в потертых джинсах и свитере казался существом из иного мира. Он тихо потягивал свой шерри с кусочком апельсина. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы Ноэль снова задалась вопросом, зачем она согласилась на эту встречу.
Но Брайан увидел ее первым и кинулся навстречу.
– Моя дорогая, вам надо расслабиться. Ваша аура затемнена. Должно быть, вы плохо спали в эту ночь. Не беспокойтесь, скоро космическая энергия вновь пополнит ваши силы.
Ноэль чмокнула Мэрлин в подставленную для этого щеку, освободилась от Брайана и постаралась держать себя в руках. Этот Брайан чертовски нервировал ее.
– Что вы хотите выпить, дорогая? – спросил Дефью.
– Мартини, наверное…
Мэрлин разглядывала ее с озабоченным видом.
– Ты еще неважно выглядишь. Надеюсь, Джефри несильно ругал меня? Он все-таки большой зануда.
Они уселись за столик. Ноэль отхлебнула свой мартини.
– Естественно, Джефри нервничал… я… все так глупо получилось.
– Не переживайте вы так, дорогая. Вам не идет плохое настроение. – Брайан склонился к ней, изображая полное расположение. – Пожалуйста, будьте честны сама с собой. Вы ведь поняли, что с вами вчера произошло? Ноэль, вы смогли прикоснуться к другому миру. Наши души слились и преодолели время и пространство.
– Может, ваша душа и привыкла к подобным экспериментам, – оборвала его Ноэль, – и каждый вечер уносится в вечность, но я уверена, что у меня был просто приступ желудочных колик. Я не вижу в этом ничего потустороннего.
– Дорогая Ноэль, как вы можете так говорить? Прошлой ночью вы испытали великое обновление. Ваша душа отделилась от земной оболочки и вступила в контакт с силами, более могущественными, чем те, с которыми мы встречаемся в обычной жизни. Это было великолепно! Мне удалось стать вашим проводником…
– Это вы старика Саргона имеете в виду? Может, это он отравил меня кремом?
Мэрлин резко поставила свой стакан на столик, расплескав мартини.
– Бога ради, Ноэль, не будь такой зашоренной. Никто не воспринял всерьез этого Саргона. Это просто одно из видений сексуальной фантазии Брайана, проявившееся в состоянии транса. Важен сам контакт с космической энергией, ведь мы начинаем лучше понимать самих себя и наши скрытые возможности.
– Вы не совсем правы, Мэрлин. – Брайан говорил голосом адвоката, убеждающего клиента в том, что ему выгоднее признаться во всем перед судом, чем запираться. – Я всего лишь слабый человек. И пусть кто-то считает меня шарлатаном. Но кое-что у меня получается, пусть и не совсем так, как задумано. Саргон – вовсе не плод фантазии. – Он снова склонился к Ноэль. – Это правда, что я вижу ауру людей, и я очень восприимчив к излучаемой ими энергии. Ну, например, я знаю, как вы переживаете то, что с вами произошло, и знаю, почему вы здесь. Я был вам неприятен, и вы хотели отказаться прийти. Ведь я прав?
– Для этого понимания не нужно обладать повышенной восприимчивостью… Да… я переживала… Меня беспокоил не только приступ боли. Еще было ощущение потерянности и безысходности. – Ноэль глубоко вздохнула, теперь она ощущала необходимость высказаться и освободиться от тяжелого чувства, которое навалилось на нее с прошлой ночи. – Я была уверена, что это пищевое отравление… потом музыка смолкла… я чувствовала себя совершенно опустошенной…
Ни Брайан, ни Мэрлин не напомнили ей, что в комнате не было магнитофона, и она не могла слышать никакой музыки. Возможно, просто из деликатности.
Мэрлин погладила ее руку.
– Может быть, ты беременная, и этим все объясняется? Это так естественно для женщин на ранних стадиях беременности – беспокоиться о возможности выкидыша. Когда Брайан ввел тебя в состояние транса, из подсознания возникли эти скрытые страхи.
Ноэль не удовлетворило такое объяснение.
– Но я ведь не беременная!
– Я не знал заранее, что вы примете участие в моем эксперименте. Я предполагал вовлечь Эрни Вивера. Людям нравится, когда политиканы сами выставляют себя дураками.
– Зачем же тогда вы вызвали меня.
– Это не я вас вызвал, поймите же это! В момент транса я потерял над собой контроль и не мог никого выбирать. Я видел всех, кто был в комнате, но душа моя была уже далеко. Присутствовала только моя земная оболочка.
Ноэль внимательно посмотрела ему в глаза. Она хотела отвернуться и не могла. Она не могла даже моргнуть. Ее охватила паника. Она постаралась восстановить в сознании картинку окружающих ее предметов. Столик. Руки Мэрлин. Пустой стакан с кусочком апельсина… До нее стали доходить звуки музыки, и она расслышала слова Брайана:
– Вы что-то бормотали, сначала мне показалось, что это какая-то тарабарщина. Потом я стал различать отдельные фразы. Что-то об Иисусе, Божьей матери. Я плохо знаю испанский, поэтому разобрал только отдельные слова. И потом мне показалось, что вы говорили не на чистом испанском, это был какой-то диалект.
– Я не говорю по-испански, – резко сказала Ноэль, пришедшая наконец в себя. – В колледже я изучала латынь и французский.
Брайан изобразил на лице какое-то подобие улыбки.
– Я не знаю, что вы там изучали в колледже, дорогая леди, но вчера вечером вы говорили не на французском или латыни, я в этом уверен.
У Ноэль перехватило дыхание. Она медленно выдохнула воздух из легких. Ей вовсе не хотелось показать Брайану и Мэрлин, как она взволнована.
– Мой дед эмигрировал из Испании, из Андалузии. В нашем доме говорили по-испански. Возможно, в моем сознании отложились эти детские впечатления, разговоры.
Мэрлин закивала головой.
– В мозгу человека откладывается огромное количество информации, но он использует лишь сотую ее часть в своей повседневной жизни. В состоянии гипноза эта информация проявляется. Я не удивляюсь, что ты заговорила на испанском, если этот язык звучал в вашем доме.
– Меня такое объяснение устраивает больше, чем вмешательство потусторонних сил, вселившихся в мое тело.
– А хотите услышать еще одно объяснение? – полушепотом спросил Брайан.
– Какое? – Ноэль хотела бы на этом закончить разговор, но слишком уж сильно было ее любопытство.
– Думаю, ваша душа отлетала к тому, кем вы были в предыдущей жизни.
Ноэль с интересом посмотрела на Брайана. Он казался ей теперь более интересным субъектом, чем вчерашний "гуру". Она взглянула на часы, вспомнив, что ее еще ждет стопка курсовых работ.
– Вас смутила такая идея? – спросил Брайан.
– Вовсе нет, – ответила Ноэль холодно. – Скорее, она банальна.
– Миллионы людей верят в реинкарнацию. Только невежественным европейцам, да еще, пожалуй, нам, американцам, это кажется чепухой. В Непале маленькие дети знают, кем они были в прошлой жизни.
– Джон Стьюарт Милл однажды сказал: "Если даже весь мир поверит в истинность какой-то идеи, это не означает, что противоположная мысль неверна, и весь мир прав".
Брайан расхохотался.
– Все правильно. Поэтому так сильны наши предрассудки.
– Я рада, что мы пришли к согласию, Брайан, но, простите, этот разговор для меня – пустая трата времени.
– Возможно, если ты разрешишь Брайану выяснить, кем ты была в прошлой жизни, ты изменишь свое отношение, – вмешалась в разговор Мэрлин. – Это откроет для тебя новое понимание своей сущности, проявит твои скрытые возможности и знания. Мы слишком ограничены своими познаниями и восприятием мира. Все новаторские идеи скрыты в прошлом.
– Думаю, это невозможно. Я не поддаюсь гипнозу. Я участвовала в опытах, которые проводила моя подруга Диана Берри на психологическом факультете. И попала в число тех четырех процентов людей, которые не поддаются гипнозу.
– Прошлая ночь опровергает это ваше заявление, – заметил Брайан, но Ноэль проигнорировала его.
– Джефри это не понравится. Вы знаете, тетя, как он относится ко всей этой парапсихологической чепухе.
– Знаю, – Мэрлин не хотела так легко сдаваться, – но он только твой муж, а не рабовладелец, и ты достаточно взрослая, чтобы самостоятельно принимать решения, касающиеся только тебя. Джефри – прекрасный специалист в своей области, но абсолютный тупица в том, что касается понимания сложных психологических проблем.
– В конце концов, что вы теряете, если я выясню, кем вы были в предыдущей жизни? – напирал Брайан. – Пусть вы не верите в реинкарнацию, но как ученому вам будет интересно совершить путешествие в подсознание.
Ноэль пыталась разобраться в своих чувствах. То она чувствовала сильное волнение, то бессознательный страх.
– Извините, Брайан, но я не хочу, чтобы кто-то копался в моем подсознании. Я убеждена, что только сдерживая темные силы, которые в нас подавлены сознанием, человечество сможет выжить.
– Это очень убогая философия, – возразила ей Мэрлин. – Знания, которые в нас скрыты, могут стать спасительным глотком свежего воздуха в нашей засоренной атмосфере. Отказываясь от нового знания, человек регрессирует.
– Дорогая тетушка, не передергивайте мои слова. Я не против самопознания человека и открытия в нем новых возможностей, но я не хочу влезать в шкуру наложницы какого-то Саргона.
– Это твое дело, дорогая. – Мэрлин поднялась со стула с грациозностью, которой позавидовала бы и тридцатилетняя. – Если ты переменишь свое мнение, Ноэль, дай мне знать. Брайан скоро улетает в Лос-Анджелес, и кто знает, будет ли у тебя еще такой шанс.
– Мой сын живет там у моей бывшей супруги, – объяснил Брайан.
Ноэль была уверена, что не изменит своего решения, но ей не хотелось обижать тетю, и она вежливо их поблагодарила и попрощалась.
– Когда ты не будешь так занята, приходи ко мне в гости, – предложила Мэрлин на прощание.
Ноэль направила машину обратно к университету, стараясь выкинуть Брайана со всей его чертовщиной из головы. Ей еще предстояло читать студенческие работы.
Поздно вечером, когда она уже лежала в постели, Джефри исполнил обычный ритуал – принес две чашечки зеленоватого мятного чая.
– Ты очень бледна сегодня, – сказал он, выключая лампу. – Я бы на твоем месте показался бы терапевту, а еще лучше – и психиатру. Этому шарлатану место за решеткой. Гипноз – опасная вещь, если его используют такие темные личности.
– Я встречалась сегодня вечером с Мэрлин и Дефью, они меня пригласили на коктейль.
Джефри взорвался.
– Я считал, что ты послала его куда подальше. Он охотится без всякого стеснения за новыми жертвами, и я не думал, что ты можешь попасться на его удочку.
– Он предложил снова подвергнуть меня гипнозу, чтобы выяснить, кем я была в предыдущей жизни.
– Что!.. – Джефри не мог скрыть своего раздражения. – Он хочет, чтобы ты в состоянии гипноза ощутила себя Ричардом Львиное Сердце или Елизаветой Первой?
– А может быть, деревенской пастушкой, которой предстоит прославиться под именем Жанны Д'Арк, – рассмеялась Ноэль. – Хотя в результате реинкарнации мало кто становится заметной исторической фигурой. А жаль!
Джефри снова зажег свет и сел на кровати.
– Трудно поверить, что в наше время еще находятся люди, которые верят во всю эту чушь. Хочу предупредить тебя, что Брайану не поздоровится, если он попытается еще раз ставить на тебе свои эксперименты. Достаточно мне того, что случилось с тобой вчера. Обещай, что больше с ним не встретишься.
– Больше никогда, милый. У меня нет никакого желания его видеть, тем более экспериментировать со своей психикой.
– Ну и отлично. – Джефри погасил свет и прижался к Ноэль. Он нащупал ее грудь и слегка потрепал сосок.
Их губы встретились и слились в долгом чувственном поцелуе.
Она зажмурила глаза от удовольствия… и услышала музыку. Звуки были такими знакомыми.
– Нет! – Она отстранилась от Джефри и села в кровати. – Нет, черт возьми! Я не хочу это слышать!
Джефри взял ее за плечи и заставил снова лечь.
– Что с тобой, любовь моя? О чем ты? – В его голосе звучала тревога.
Ноэль прислушалась. Никакой музыки. Слава Богу! Она слышала только дыхание Джефри и стук собственного сердца.
– Ничего, не волнуйся. Ничего не случилось.
Джефри поцеловал ее и она ответила ему поцелуем, чувствуя, как тело наливается теплом желания.
Она не испытала оргазма, но чувствовала себя удовлетворенной. Рядом похрапывал Джефри. Музыка больше не звучала.
3
Джефри сдал пальто в гардероб и оглядел себя в зеркало.
– Отлично смотришься, – одобрил он то, что увидел. – Этот пиджак тебе идет. Так, поправим галстук…
Галстук был завязан безукоризненно. На щеках – легкий румянец, голубые глаза блестели, волосы слегка пушились после шампуня. Его фотографию можно было смело публиковать с рекламой курсов по аэробике или диетических продуктов.
– Ты выглядишь ужасно. – Ноэль позволила ему взять себя под руку. Ей очень хотелось сбить спесь с мужа, уесть его чем-нибудь – словно черная кошка пробежала между ними после памятного ужина в доме тетушки Мэрлин. – Тебе больше идут чопорные черные костюмы устаревших фасонов.
– Прекрати ко мне придираться, Ноэль. Лучше скажи, ради кого мы здесь собрались. Я уже забыл его имя.
– Григорий Иванович, он – культурный атташе в русском посольстве в Вашингтоне.
– Это я знаю. А что он делает в Кливленде?
– Он приехал на несколько дней представить в университете делегацию русских профессоров. Сегодня один из них был на моем семинаре. Симпатичный малый, серьезный такой и совершенно лишен чувства юмора.
– Видел таких. В прошлом году у нас в клинике стажировались несколько русских врачей. Отличные специалисты, но удивлялись больше всего нашему оборудованию и инструментам. Один даже жаловался, что им не хватает шприцев, а зашивать пациентов приходится простыми нитками, даже в Москве, не говоря уже о провинции.
– С другой стороны, – возразила Ноэль, – у нас в Штатах врачи пользуются самым современным оборудованием, а две трети детей лишены возможности испытать на себе чудеса американской медицины.
Джефри покраснел.
– Ноэль, оставь свои лекции. Я знаю наперед все твои аргументы: что медицина должна быть всем доступна, что больничная койка большинству населения просто не по карману, что существуют большие социальные группы, вообще лишенные всякой помощи, что у людей нет денег на медицинскую страховку и так далее.
– Что бы ты ни говорил, дети не должны страдать от того, что бедны их родители или они не хотят работать.
Джефри хотелось подобрать весомые аргументы, но они уже вошли в зал, где были накрыты столы для приема, и Ноэль отошла от него, чтобы поприветствовать президента университета. Она готова была сказать мужу любую гадость, так он ее сейчас раздражал своей напыщенностью.
– Вино не такое уж плохое, попробуйте, – услышала она за спиной знакомый голос.
Ноэль обернулась и узнала Эндрю Макдональда. Она взяла с подноса бокал и пригубила его.
– Действительно, вино сносное. А вот настроение у меня поганое!
– Я бы попробовал его поднять, но у меня была чертовски трудная неделя, у самого нет настроения…
– Давайте попробуем вместе что-то исправить, хотя я и считаю, что каждый должен сам решать свои проблемы.
– Отличная мысль! – обрадовался Эндрю, – У меня психологический кризис, что свойственно всем мужчинам в середине жизни, мои планы на будущее под угрозой, к тому же дантист угрожает всерьез заняться моей челюстью… Теперь ваша очередь. Признавайтесь! Что вас тревожит?
– В Йельском университете мне отказали в вакансии. Я ненавижу зимы в Кливленде. Меня раздражает, что правительство разглагольствует о росте благосостояния и не отпускает достаточно средств для медицинской помощи детям неимущих. И еще… я не могу понять, какого черта я вам все это говорю!
– Это просто объяснить. Потому что я здесь сейчас и могу вас понять. А почему вам не нравятся зимы в Кливленде? Вы выросли в другом месте?
– Я из Аризоны.
– Тогда вам больше подходит Огайо. О чем вы больше всего жалеете? О солнце? Жаре? Отсутствии дождей?
– Наверное, больше о солнце. И еще о голубом небе без единого облачка.
– М-да… Я вырос в Бразилии, так что я понимаю, о чем вы говорите. Зимой у меня стынет задница. В середине февраля друзья зовут меня уехать куда-нибудь на юг, где побольше солнца.
– Ваши родители – бразильцы?
– Мой отчим. Мать родилась в Германии и никогда не меняла национальности. Нацисты лишили ее гражданства, на чужбине она впала в депрессию и чуть не повесилась.
– Так какой же вы национальности?
– Натуральный американец. Мой отец был американцем. Я родился в Нью-Йорке, пошел в колледж в Нью-Хэмпшире, потом учился в юридическом колледже в Вашингтоне.
– Эндрю, у вас есть братья или сестры?
– Есть брат. Был… – Эндрю немного помолчал. – Его убили во Вьетнаме.
– Извините, я не знала…
– Он был отличный парень. Но прошло уже двадцать лет. Слава Богу, я уже дожил до тех лет, когда вспоминают хорошие времена, когда мы были детьми, а не боль от потери близких…
Их разговор прервала рыжеволосая красотка, которая, улыбнувшись Ноэль, взяла Эндрю под руку.
– Дорогой, приехал судья Ошелл, он сгорает от нетерпения с тобой встретиться. Ты не возражаешь, если я похищу тебя на несколько минут?
– Конечно, мы тут с Ноэль поболтали немного. – Он прекрасно понял, что приезд судьи просто повод отвлечь его от красивой собеседницы. – Кира, разреши мне представить Ноэль Ван-Бредин. А это – Кира Симс, она работает со мной в фирме "Дрексел, Кутц и Питерсон". Она – восходящая звезда нашего детективного агентства.
– Так вы оба – юристы? Приятно познакомиться с вами, Кира.
В глазах Киры она не прочитала никакого удовольствия.
– Кажется, я вас уже видела.
– Где?
– У Мэрлин Ван-Бредин. Она ваша родственница?
– Тетка моего мужа. Теперь и я вас вспомнила…
Тут Кира подтолкнула Эндрю к толпе приглашенных. Ноэль отметила эротическую привлекательность Киры и то, что Эндрю не особенно сопротивлялся.
– Простите, Ноэль. Мы еще сегодня увидимся.
Ноэль поискала глазами мужа. Председатель совета по культуре и образованию Митчел Гордон представлял ему русского дипломата.
"Это первый русский, которого я видела, одетый в костюм, сшитый у хорошего портного", – отметила про себя Ноэль.
Григорий Иванович, высокий и стройный блондин, действительно выглядел как денди, к тому же он говорил на хорошем английском, совсем без акцента. В нем не было ничего от того стереотипа русского чиновника, который сформировался в сознании многих за годы холодной войны.
Джефри вскоре окликнул кто-то из знакомых, а Ноэль предпочла остаться в компании русского.
– Русские учат тот тип английского языка, на котором говорит только английская королева и два члена парламента. Ваша же речь безупречна. Где вы учились?
– Я заканчивал специальную школу, что-то вроде советской имитации американского колледжа. Три часа в неделю мы тратили на обычные предметы, а все остальное время говорили по-английски, так проходили занятия по математике, географии, истории… В свободное время играли в баскетбол и бейсбол. Мои русские друзья даже подшучивали надо мной, что я по-русски говорю с американским акцентом.
– Это ваша первая поездка в Штаты?
– Да, мне повезло. Остальных моих друзей со школы посылали в Чехословакию или Польшу, хотя знали они только английский. Это один из парадоксов советской системы: сначала готовить специалистов, а потом всеми силами удерживать их от разлагающего влияния западной демократии.
– А вы не боитесь так говорить?
– Мне уже больше не приходится доказывать свою лояльность. Я люблю Россию и не смогу променять ее на любую другую страну.
– Тогда вас должны радовать изменения, происходящие в последние годы?..
– В России очень многое изменилось. И не все к лучшему. Кто-то стал жить богаче, но огромное число людей осталось за чертой бедности… Кажется, я начал читать вам лекцию о перестройке. Давайте поговорим о вас. Вы преподаете историю в этом университете? У вас есть какая-то специализация?
– Моя докторская диссертация была посвящена жизни переселенцев из Европы в Огайо в прошлом веке.
– Почему вас заинтересовала эта тема?
– Я всегда восхищалась духом первопроходцев, вдохновлявшим тысячи людей бросать обжитые места и идти в дикую местность, преодолевая страх, преграды, опасности. В то же время многие боялись проехать двадцать миль, чтобы попасть в другой город на ярмарку.
– И каковы же выводы вашей диссертации?
– Легче изучать жизнь людей, чем делать какие-то выводы. Но эти люди в конечном итоге и создали Соединенные Штаты.
– Американцы всегда гордились своей историей, Ноэль. Можно я так вас буду называть? Ваше имя звучит для русского уха очень привлекательно. А вы можете называть меня просто Григорий. Кажется, нас приглашают к столу. Могу я пригласить вас за мой столик? И вашего мужа, конечно.
– Благодарю вас. – Ноэль взяла его под руку. Джефри не без разочарования покинул своих знакомых и последовал за Ноэль и Григорием.
Они уселись за круглый стол, накрытый на двенадцать персон, за которым уже заняли свои места Митчел Гордон с супругой.
– Разрешите вам представить наших соседей, – обратился к ним Гордон, – Эндрю Макдональд, Мартин Оливер и Кира Симс. Веди себя с ней осторожно – она работает в детективном агентстве.
– Обожаю сочетание красоты и ума. – Григорий поцеловал Кире руку.
Ноэль усадили рядом с Эндрю Макдональдом.
– Вы давно уже в Кливленде? – спросила она.
– Почти два месяца.
– Ну и как? Вам понравился город?
– Очень. У меня симпатичные соседи. Бизнес идет удачно. Много светских развлечений.
– Вы никогда не пробовали сочинять рекламные тексты для путеводителей? – поддела его Ноэль.
Эндрю рассмеялся, его забавляла ироничность Ноэль.
– Просто мне здесь везет. Я встретил вас. Купил квартиру в Брейтенале с видом на озеро, там такая красота. Я уже подумываю, стоит ли отсюда уезжать.
– А вообще вы постоянно живете в Вашингтоне?
– Да, у меня свой дом в Джорджтауне.
– Что же вас заставило переехать в Кливленд?
– Журналисты замучали. По правде говоря, мне просто жизни не стало в Вашингтоне после того, как президент принес мне свои извинения за обвинение против моего отца. Я решил сбежать. Восьми лет в Вашингтоне мне было вполне достаточно, нужно менять сцену.
– Эндрю, дорогой, как зовут твоего партнера по проекту городского строительства? Григорий хотел бы с ним встретиться, его очень интересует проблема снижения налогов и государственное инвестирование частного бизнеса в муниципальном строительстве, – вмешалась в их разговор Кира, все время бросавшая недовольные взгляды в сторону Ноэль.
Она также заметила, что Григорий и Эндрю проявляли друг к другу неафишируемый интерес.
– Его фамилия Требино, – ответил Эндрю с некоторым вызовом, раздраженный ревностью Киры.
– Прости, если я превысила свои полномочия, – она победно улыбнулась, – но я пообещала, что ты организуешь ему встречу с Требино.
– Возможно. Если у него найдется время до того, как мистер Сотников вернется в Вашингтон.
– Пожалуйста, называйте меня Григорий. Я улечу в Вашингтон на следующей неделе во вторник. До тех пор я полностью в вашем распоряжении.
– Попробую что-то сделать для вас.
– Вот моя визитная карточка. – Григорий надписал на обороте свой кливлендский телефон.
Эндрю взял карточку и сунул ее в нагрудный карман пиджака. Ноэль подметила некоторую настороженность Эндрю во время обмена любезностями с русским дипломатом, и он не предложил в ответ свою визитную карточку. Эндрю сразу как-то замкнулся, прервал диалог с ней, а спустя некоторое время развеселился, рассказывал смешные истории, завладев вниманием всех сидевших за столом. Макдональд знал в Вашингтоне всех и каждого. Его едкие шутки по поводу некоторых видных политиков не веселили только Джефри и Григория. Последний, видимо, проявлял дипломатическую сдержанность, Джефри же вообще не умел веселиться.
Когда супруги вернулись домой и Ноэль разделась, готовясь ко сну, Джефри заметил:
– Кажется, ты находишь этого Эндрю Макдональда большим остряком. Лично мне представляется, что его юмор довольно пошлого свойства.
Ноэль устала, у нее не было желания пререкаться с мужем. Она наложила на лицо крем и сделала легкий массаж, чтобы крем впитался.
– Возможно, он где-то и переходил грань приличия, но помпезные политиканы этого заслуживают.
– А ты заметила, он не шутил по поводу демократов. Мишенью для издевательств были только республиканцы! Бог знает, чему сегодня учат в юридических колледжах. Юристы источают благодушие, защищая преступников и ущемляя интересы честных граждан.
Спорить с Джефри было бессмысленно, он считал себя твердым республиканцем.
"Мне еще только не хватало ссор в доме из-за политических разногласий", – подумала Ноэль.
Она скинула халат и направилась к ванной комнате, но Джефри преградил ей дорогу, прижавшись к ее обнаженной груди.
– Ты была сегодня великолепна!
– Подожди, я еще не готова. Пусти, я приму душ.
Но Джефри крепче сжал объятия и повалил Ноэль на кровать. Он впился губами в сосок груди, а рука уже начала путешествие по ее телу.
Ноэль не испытала никакого встречного желания. Секс неожиданно стал для нее проблемой. Нельзя сказать, что она охладела к мужу. Но сейчас его прикосновения воспринимались как агрессия, и, ощутив на себе тяжесть его тела, она прежде всего испытала чувство несвободы.
– Джеф, куда ты так гонишь? Уже давно, детка, ты не проявлял такого энтузиазма.
Он отпустил ее грудь, закрыл ей рот губами, провел языком по ее небу, и Ноэль скинула "броню". Она ответила на его поцелуй, закрыв глаза, ждала, когда он войдет в нее.
