Текст книги "Ураган соблазнов"
Автор книги: Жасмин Крэсуэлл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)
22
Паркер Питт уставился на Эндрю Макдональда непроницаемым взором, по лицу его блуждала брезгливая ухмылка!
– Я не собираюсь выслушивать все это ваше дерьмо!
– Да, дерьмом попахивает, – согласился Эндрю и посмотрел на часы. – И все же пресс-конференция, которую я созвал, состоится через полчаса. У нас нет времени на препирательства.
– Это ваша проблема, не моя. Я журналистов не звал. Идите и скажите им, что это была ошибка, вас не четвертуют.
– Нет никакой ошибки, – мягко возразил Эндрю. – Мистер Питт, если вы не объявите на пресс-конференции, что уходите из политической жизни, я устрою журналистам преинтересное шоу. – Он указал на пачку ксерокопированных документов, лежавших на столе Паркера Питта. – У вас есть только один выбор: либо вы объявите журналистам о своем уходе, либо я обвиню вас в этих преступлениях. Подумайте, что вам выгоднее.
– Но я никогда не брал этих чертовых взяток! – разъярился Питт. – Мне нечего бояться. Все эти бумажки – фальшивка, слава Богу! Я легко это докажу.
– Вы и ваш друг, господин Сотников, проделали гигантскую работу, когда изготавливали эти фальшивки и доказательства. Эти нелегально полученные миллионы долларов лежат на счету, открытом на ваше имя, мистер Питт. Вас смешают с грязью, вы никогда не отмоетесь.
– Никто вам не поверит, у меня безупречная репутация, а вас упекут за решетку по обвинению в подделке документов и шантаже. Я уж постараюсь!
– Это еще не все. Я докажу, что Кира Симс и Джед Требино украли эти деньги на организацию вашей предвыборной кампании, – блефовал Эндрю. – Кира погибла при невыясненных обстоятельствах, полиция считает, что катастрофа была подстроена. Рано или поздно найдут тело Джеда Требино. А это уже грозит не только политической отставкой, а пожизненным заключением. Даю вам минуту на размышление, потом уезжаю. Вы идете со мной?
Паркер тяжело опустился в кресло.
– У меня нет выхода, черт бы вас побрал.
– Разумно! Я жду вас внизу в машине.
– Вы выиграли этот раунд, – с трудом выговорил Паркер, – но непременно проиграете всю партию. Вам свернут шею!
– Возможно. Но вам это будет слабым утешением. Пойдемте, мистер Питт, не нужно заставлять прессу нервничать.
Ноэль и Мэрлин подъехали к отелю в половине третьего. Мэрлин обзвонила всех, кого знала, и просила журналистов пригласить своих коллег из других редакций, интригуя их сенсационным выступлением Паркера Питта. Она использовала все свое обаяние и связи, теперь оставалось только ждать. Обе женщины не были уверены, что пресс-конференция вообще состоится.
Мэрлин с ужасом наблюдала, как телевизионщики готовили оборудование для съемки. Всем уже надоели сексуальные скандалы, убийцы-маньяки и детская проституция. Паркер Питт был колоритной фигурой, его выступление обязательно включат в шестичасовой выпуск новостей. В конференц-зал набилось изрядное количество представителей прессы.
Без пяти минут три Эндрю еще не появился. Ноэль уже не сомневалась, что затея его лопнула. Теперь она только беспокоилась, что он может уже давать показания в полицейском управлении.
В три десять журналисты стали недовольно шуметь. Мэрлин была в шоке, она непроизвольно шмыгала носом. Ноэль нервно поглядывала на часы. Те, кто пришли пораньше, потянулись из зала в бар перехватить аперитив и бутерброды. Мэнеджер отеля суетливо прохаживался у входа в конференц-зал. На половину четвертого было назначено следующее мероприятие.
Ноэль заметила Григория Сотникова, пробиравшегося через толпу журналистов. Она снова посмотрела на часы.
– Паркер Питт уже не придет, я знала, что у Эндрю ничего не получится, – сказала она Мэрлин.
Та тяжело дышала, как после нескольких часов занятий в гимнастическом зале.
– Я чувствую себя брошенной в клетку со львами. Что ты все время смотришь на часы, от этого уже ничего не изменится. Твой дружок меня подставил. Я пошла… Будет, что будет.
Мэрлин подошла к микрофону.
– Леди и джентльмены, попрошу вашего внимания! – Она изобразила на лице жалкую улыбку, журналисты, считающие себя самыми занятыми и важными людьми на свете, недовольно зашумели, но Мэрлин не обратила внимания на их выкрики. – Благодарю вас, что откликнулись на наше приглашение, извините нас за задержку.
"Мэрлин – смелая женщина, – подумала Ноэль, – но она не спасет положение". Было уже три двадцать. Она посмотрела в сторону Григория Ивановича, он сидел с непроницаемым лицом. Почувствовав на себе пристальный взгляд, он стал оглядываться по сторонам.
– Что нам хотел сказать Паркер Питт, миссис Ван-Бредин? – выкрикнул с места политический обозреватель десятого канала телевидения, популярный телеведущий. – У нас нет времени больше ждать, вы понимаете.
– Не беспокойтесь, Эд, вы успеете к выпуску новостей. Я уверена, вы не будете разочарованы заявлением мистера Питта.
– Почему вы организовали эту пресс-конференцию? Насколько я знаю, вы никогда не были в команде Паркера Питта?
– Не думаю, что это имеет отношение к теме нашей встречи. – Ее лицо осветила улыбка, она смотрела на дверь.
Ноэль обернулась и выдохнула с облегчением.
– А вот, господа, и мистер Паркер Питт. Пусть он сам вам все скажет о своих планах.
Питт подошел к микрофону и помахал рукой журналистам. Он был видным мужчиной, выросшим в бедной семье. Он сумел получить хорошее образование и сделал быструю карьеру, этакий образец американской демократии, человек, сделавший себя сам. Ему прочили дальнейшее продвижение по политической лестнице на уровень вашингтонской политической элиты. Пост мэра был одной из ступенек в его карьере, и у него были реальные шансы обскакать мэра-негра.
– Господа, извините, что заставил вас ждать. – Паркер, как обычно, быстро овладевал аудиторией, мгновенно реагировал на вопросы, умело отшучивался, но сейчас он выглядел подавленным и уставшим; он нервно перебирал в руках бумажки. – Буду короток, вас долго не задержу. Личные причины заставляют меня отказаться от участия в предвыборной кампании на пост мэра. Мне пришлось принять это решение с сожалением, поскольку избиратели лишатся альтернативы выбора. Мне горько разочаровывать моих избирателей, но это окончательное решение. Чтобы доказать мою подлинную заботу о гражданах Кливленда, я жертвую миллион долларов из средств, собранных на мою предвыборную кампанию, для финансирования проекта муниципального строительства ЖИЛЬЯ и на другие цели городского обустройства по решению городского совета. На следующей неделе будет открыт специальный фонд, куда я вложу еще миллион долларов. – Питт просмотрел свои бумажки. – Вы можете задать мне вопросы, но я не уверен, что смогу на все ответить.
Репортеры стали выкрикивать вопросы все сразу. Через десять минут стало ясно, что Паркер Питт не собирался говорить больше того, что содержалось в его заявлении. Он еще раз подтвердил, что его уход с политической арены имеет сугубо личные причины. Журналисты, не рассчитывая услышать еще что-нибудь новое, стали по одному пробираться к выходу, торопясь сообщить в редакции сенсационную новость. Паркер Питт объявил об окончании пресс-конференции, отказавшись отвечать на дальнейшие вопросы.
– Ну что, удовлетворены? – обернулся он к Эндрю Макдональду.
– Да, удовлетворен, вы приняли правильное решение. Но я хочу предупредить вас. Если вы когда-нибудь вздумаете изменить ваши планы, у меня достаточно связей в Вашингтоне, в министерстве юстиции и госдепартаменте, чтобы остановить вас. Ваша политическая карьера закончилась, Питт, не питайте иллюзий.
Лицо Паркера Питта исказила злобная гримаса. Тут он заметил Григория Сотникова, вернувшегося в конференц-зал. Питт сделал вид, что не знает его.
Григорий Иванович подошел к ним.
– Добрый день всем. Мистер Питт, рад вас снова видеть. Вы сделали городу дорогой подарок. Даже при нынешних темпах инфляции два миллиона долларов – значительная сумма.
Паркер Питт переминался с ноги на ногу, уставившись в пол.
– Я должен был это сделать.
– Уверен, у вас не было иного выбора. – На лице Григория заиграла язвительная улыбка.
– Прошу вас меня простить, господа, но мне надо ехать домой. Хочу записать на видеомагнитофон мое последнее публичное выступление, – сказал Питт с горечью.
– Отличная мысль, – отозвался Эндрю. – Мэрлин и Ноэль проводят вас до лимузина, чтобы оградить вас от досужих журналистов, поджидающих свою жертву.
– Вы бы, конечно, предпочли, чтобы меня разорвали на части. – Питт скомкал карточки с набросками своего выступления, бросил на пол и побрел к выходу в сопровождении двух дам.
– Здорово вы это придумали, мистер Макдональд. – Григорий проводил глазами Питта. – В уме вам не откажешь. Как вам это удалось?
– Почему вы меня в чем-то подозреваете. У Паркера Питта возникло неожиданное желание остаток жизни выращивать цветы в своем саду.
– Вы выиграли, можете теперь издеваться надо мной. Вы ведь наверняка знаете, откуда Питт взял эти два миллиона долларов на подарок городу. Но как вы его убедили закрыть анонимный банковский счет?
Эндрю задумчиво смотрел на Григория. Ему хотелось сделать больно этому человеку, но, с другой стороны, он чувствовал к нему щемящее чувство жалости, непонятно отчего. Какая-то невидимая связь существовала между ними. Из-за отца? Вряд ли.
– Вы правы, – сказал он наконец, в его голосе уже не было мстительных ноток, победителям свойственно добродушие. – Ничто бы не заставило Питта закончить свою политическую карьеру. Но тут вы мне невольно помогли, и сами знаете как. У меня не заняло много времени заменить свое имя на ваших фальшивых документах на имя Паркера Питта. Остальное было не сложно. Смерть Киры могла быть повешена на него. Он бы не смог отмазаться. А то, что он пользовался анонимными источниками финансирования, доказать не трудно. Ему пришлось согласиться с моим требованием.
– Я восхищаюсь вашей изобретательностью, Энди.
И снова что-то екнуло в сердце Эндрю. Так называли его только близкие люди, так называла его мать.
– Учусь у вас, мистер Сотников. Я использовал ваше же оружие. Так что половина Комплиментов – вам.
– Жаль. Я очень рассчитывал на избрание Питта, Паркер стал бы хорошим мэром, его ждала блестящая карьера… Должен признаться, вы меня удивили. Нетрудно было предсказать шаги такого чистоплюя, как вы. Но я ошибся. Вы использовали против меня мои же козыри… Правда, теперь я не поручусь за безопасность вашего брата. Вы сами перечеркнули его надежды на будущее. Этого провала ему не простят… Ну, мне пора. В Кливленде меня больше ничто не удерживает, сегодня же улетаю в Вашингтон. – Григорий резко повернулся и пошел к выходу.
Эндрю, не торопясь, побрел за ним вслед. На душе было тяжело, он не испытывал торжества. Погибли Кира и Джед Требино, больна Ноэль, скорее всего ему придется оставить юридическую практику, хозяева Сотникова не простят ему провала их ставленника, неизвестно, какая судьба ждет Дугласа, если он, конечно, жив.
Эндрю увидел, как в холле гостиницы путь Сотникову преградили трое мужчин. На улице стояло несколько полицейских машин.
Они предъявили удостоверения сотрудников ФБР.
– Вы – Григорий Сотников, работник российского посольства в Вашингтоне? – спросил один из агентов ФБР. – Мы просим вас пройти с нами.
– По какому праву? – вяло возмутился Григорий. – Я – дипломат и пользуюсь дипломатической неприкосновенностью, наше посольство направит жалобу в госдепартамент.
– Вы обвиняетесь в убийстве. Вам придется пройти с нами и дать кое-какие объяснения. А посольство мы поставим в известность и вызовем консула.
Комната погрузилась в темноту, и только лицо Эндрю она видела ясно, как при дневном свете. Они смотрели друг другу в глаза, не отрывая взгляда.
– Я должна туда вернуться, он умирает. – Ноэль не знала, сказала она это вслух или только подумала.
Его руки были на ее плечах, она почувствовала, как ее встряхивают, но между ними уже возникла стена, которая становилась все выше, скрывая ее от реальности. Она закрыла глаза. Страха больше не было, но сердце щемило от ощущения приближающейся беды.
–…Бога ради, не говорите мне этого!
Мэри-Беатрис, герцогиня Йоркская, взяла Каталину за руку.
– Дорогая сестра, крепитесь, мы все надеемся на лучшее.
Каталина тяжело дышала.
– У Карла была слабость, он терял сознание, теперь ему лучше, он выздоровеет.
– Боюсь, положение все еще серьезное. Прошлой ночью он почти не спал, утром не мог говорить, речь медленно восстанавливается. Пойдемте со мной, он звал вас. Вам нельзя медлить, ваше величество.
Сердце учащенно билось, а ноги стали ватными. Опираясь на руку жены Джеймса, Каталина побрела в спальню короля. Там толпились доктора, члены королевского совета. Герцог Йоркский встретил ее в дверях. На его изможденном лице были слезы. Джеймс поцеловал ей руку.
– Дорогая сестра, хорошо, что вы пришли. Когда он вышел из обморока, то первой позвал вас.
Каталина догадывалась об ответе по его лицу, но все же спросила:
– Что говорят доктора?
– Они что-то бормочут и консультируются друг с другом, но уже не обнадеживают. Надежды мало. Говорят, у него был неожиданный апоплексический удар.
– Я хочу видеть короля.
Джеймс подвел Каталину к кровати. Окна были зашторены, горели свечи. Король лежал в полумраке. Лицо потемнело, глаза полуоткрыты, впали, на щеках выступила щетина, губы синие и потрескавшиеся.
Ему было уже за пятьдесят, но она помнила его еще молодым, когда они только впервые встретились. Высокий, мускулистый, широкоплечий, со сверкающими смеющимися глазами.
"Боже мой, что с ним сделала болезнь! Слабый изнуренный старик!" – наполовину ослепленная слезами, Каталина, с трудом передвигая ноги, сделала последние шаги, отделявшие ее от кровати короля. Придворные расступались и кланялись королеве.
Каталина присела на кровать и взяла его руку, сдерживая рыдание.
– Дорогой Карл, я сразу пришла, как мне сказали, что вам стало лучше. Как вы себя чувствуете, мой дорогой господин?
Карл открыл глаза и слегка повернул к ней голову. Даже это движение причинило ему боль, гримаса исказила лицо.
– Доктора… говорят, я… поправлюсь. Но, дорогая… это конец… Я умираю… – Голос был слабый и хриплый, в уголках губ запеклась кровь. Его рука была холодной и безжизненной.
– Дорогой мой муж, вы самый сильный мужчина, каких я знаю, вы скоро поправитесь. Ваши подданные нуждаются в вас. – Каталина смочила его пересохшие губы губкой с цветочной водой. – И я нуждаюсь в вас, Карл.
– У меня… больше… нет сил. – Он закрыл глаза, из груди вырвалось глухое клокотание. – Простите… меня… Кэтрин… за все горе, ко… я причинил… вам… Был плохой… муж… не ценил… ваши… до… достоинства…
– Вы недооцениваете себя, Карл. – Слезы с новой силой потекли из ее глаз, горло перехватил спазм, она стала задыхаться и, как рыба, выброшенная на берег, хватала ртом воздух.
Каталина прилегла с ним рядом, опасаясь потревожить его ослабшее, измученное болью тело. О, Боже, сколько сладостных ночей она провела с ним рядом! Как давно это было – любовный экстаз, его возбуждающие ласки!..
Она слегка сжала его руку и поцеловала в щеку. Он предпринял титанические усилия и ответил на ее поцелуй. Каталина прижалась щекой к его губам. Когда она чуть отодвинулась, Карл прошептал:
– Священника… позовите… Ха… Хадлстона…
23
…Каталина знала, кого он зовет, и знала, как он не хотел, чтобы его услышали придворные и священники, суетившиеся в покоях короля, ожидая его скорой кончины.
Она еще несколько минут прислушивалась, не произнесет ли он еще какую-нибудь просьбу. И вот, в конце его жизни у них снова появился общий секрет. Король никогда не любил ее, но после двадцати трех лет их супружеской жизни, отмеченной близостью и пониманием, он мог доверять ей. Теперь, когда ему оставалось жить несколько часов, возможно, минут, они снова были сообщниками, разделяя их последнюю тайну.
Каталина поднялась с кровати короля, слезы высохли на ее щеках, ей предстояло выполнить его предсмертное желание.
– Будьте добры к моим детям, – вдруг произнес король, голос его прозвучал громче, чем раньше, ободренный надеждой. – Прошу вас… Кэтрин… я надеюсь… на ваше доброе сердце. Не откажите мне… в этой последней просьбе… Это важно… для спасения… моей души…
Он смолк, Каталина нагнулась и еще раз поцеловала его.
– Вы знаете, мой господин, вы можете рассчитывать на меня. Я исполню все, о чем вы просите.
В его запавших угасших глазах промелькнуло выражение благодарности. Она поняла, что его последние слова относились к просьбе пригласить католического священника.
"О, да, мой супруг, годы, проведенные при вашем дворе, научили меня, как надо действовать даже в такой печальный момент, как сейчас".
Она выпрямилась, прижав платок к глазам.
– Я не могу больше видеть, как страдает мой супруг! Помогите мне, герцог, вернуться в мою опочивальню, или я сойду здесь с ума. – Каталина оперлась о руку Джеймса и, понизив голос, прошептала:
– Пойдемте со мной, мне нужна ваша помощь.
– Но как же… я не могу оставить короля!..
– Прошу вас… Всего на несколько минут. – Она боялась, что сказала и так много, придворные могли бы что-то заподозрить. Но она напрасно беспокоилась, удар произошел настолько неожиданно и последствия его были настолько очевидными для всех, что общее внимание придворных было целиком приковано к умирающему монарху.
Герцог отвел Каталину в ее апартаменты; без его поддержки она бы действительно не дошла сама. Сожаление о прожитой жизни, укоры, слезы по королю – все это могло обождать, она собрала все силы, чтобы исполнить свой долг супруги и верующей. Она знала, что времени у нее почти нет, каждую минуту король мог умереть, не получив отпущения грехов. Ей нужно было торопиться, но сохранить все в тайне.
Она велела фрейлинам оставить ее наедине с герцогом.
– Король просил меня позвать к нему священника, – сказала она, когда они остались одни.
– Католического священника? – удивленно спросил Джеймс. – Как же я был прав, слава Господу! В глубине сердца он принял истинную веру!
Каталина утвердительно кивнула.
– Он потворствовал многим преступлениям в прошлом, интересы государства не позволяли ему открыть себя. Сейчас он хочет умереть с чистым сердцем.
Джеймс нервозно заходил по комнате.
– Но как это сделать? Святой Боже, мы должны выполнить его волю!
– Ему было трудно говорить, возможно, я не все разобрала из его слов, вокруг было слишком много любопытных ушей, но я уверена, он просил меня позвать отца Хадлстона.
Джеймс просиял.
– Этот прелат спас его после битвы при Уорчерстере. Карл сохранил о нем добрую память. Он сможет вернуть моего брата хотя бы перед смертью в лоно святой католической церкви. Великолепно, что Бог избрал нас для выполнения его последней воли.
– Думайте, как нам это осуществить. Отец Хадлстон не был приглашен ко двору, моих священников все знают в лицо. Как нам провести этого прелата незамеченным во дворец в спальню короля? Это очень опасно.
Герцог Йоркский выглядел встревоженным.
– Действительно, он может попасть во дворец, но как его отвести к королю? Англиканские епископы не допустят к умирающему католического священника. По закону грозит смертная казнь всякому, кто помогает католическому священнику. Черт с ним, с законом, но как оставить короля наедине с исповедником?
– Может, мы представим его врачом и соответственно нарядим?
– Слишком опасно. Если Карлу станет хуже, его обвинят в отравлении короля.
– Мы можем сказать, что это специальный посланник португальской короны, который хочет выразить королю почтение своего монарха, но тогда его нельзя тайком проводить во дворец, и у нас слишком мало времени на приготовления.
– Я знаю, где найти отца Хадлстона. Благодарение Господу, он несколько дней назад приехал в Лондон. Видимо, сам Всевышний позвал его сюда. Доверьтесь мне, и я доставлю его во дворец в течение двух часов. А сейчас я вернусь в спальню короля, чтобы не вызвать подозрений. Нам предстоит выполнить великую миссию, сестра.
– Будьте осторожны, Джеймс. Вам предстоит сделать самое трудное – очистить опочивальню короля от всех придворных, хотя я не представляю, как вам это удастся.
– Я прикажу им убраться, – с неожиданной твердостью заявил Джеймс. – Я – наследник английского престола, никто не посмеет ослушаться моего приказа. Я скажу, что мне надо наедине получить благословение короля на царствование. А вы проведете отца Хадлстона по потайной лестнице из вашей опочивальни, там не может быть никого из слуг или придворных.
Каталина согласилась с предложением Джеймса. Она понимала, какой смертельной опасности он подвергается. Оставшись одна, она исступленно молилась Пресвятой Деве Марии продлить еще на несколько часов жизнь короля и оказать им содействие в выполнении задуманного. Если король умрет без благословения, его душа неизбежно попадет в ад. Это была единственная возможность спасти его грешную душу.
Через час отец Хадлстон, переодетый в придворное платье, появился в спальне королевы. Ему удалось пройти во дворец, не вызвав никаких подозрений. В связи с быстро распространявшимися по стране слухами о смертельной болезни короля, в столицу поспешила масса дворян, желавших выразить свое последнее почтение умирающему монарху. Много незнакомых лиц толпилось во дворце. Никто из придворных не слонялся у апартаментов королевы, стянувшись в комнаты, прилегавшие к спальне короля.
– Вы не боитесь, отец Хадлстон, что вас могут узнать? – спросила королева. – Вас не смущает этот наряд?
– Для меня это большая честь, ваше величество. Мне не впервые приходится участвовать в маскараде. После битвы при Уорчестере мне случалось носить платье домохозяйки, фермера и даже протестантского священника для того, чтобы спастись от рыскавших повсюду солдат Кромвеля. Поверьте, все это не имеет значения, если мне доверена привилегия вернуть короля в лоно церкви.
Каталина провела прелата к лестнице, ведущей в спальню мужа.
– Спуститесь вниз и ждите за дверью. Там вы будете в безопасности, этой лестницей пользовался только король. Я молилась, чтобы у нас все удалось. Божья матерь защищает вас. Мои придворные дежурят у входа сюда и скорее умрут, чем кого-либо пропустят без моего приказа. Когда герцог Йоркский прикажет всем удалиться от короля, вы сможете войти к нему и исполнить свой долг. Идите с Богом, отец Хадлстон, Божественное провидение способствует нам.
Прелат склонился и поцеловал руку королевы.
– Не беспокойтесь обо мне, ваше величество. Всевышний столько раз спасал меня от смерти, я верю в его благорасположение ко мне, все будет хорошо.
– Благословите меня, отец. – Каталина встала перед ним на колени. – Вы однажды уже спасли жизнь короля, спасите теперь его душу.
– Всевышний благословляет вас и покровительствует вам, великая королева. Ангелы охранят вас от всех невзгод. Вы очень храбрая женщина, король навечно будет вам благодарен, вы так много сделали для него. Господь не забудет ваш подвиг!
– Не будем говорить обо мне. Идите, отец. – Каталина поднялась с колен и проводила прелата к двери, прикрыла ее за ним. Затем вернулась в спальню к королю обычным путем.
Герцог Йоркский сидел на кровати рядом с королем и что-то тихо говорил ему, потом он встал и объявил присутствующим:
– Господа, король хочет остаться со мной наедине. Прошу всех оставить нас, – сказал он решительным тоном, не терпящим возражений.
Каталина кивнула ему головой в знак поддержки. Придворные покорно пошли к выходу. Когда они с королем остались вдвоем в комнате, Джеймс отпер дверь, скрытую за ширмой, и впустил отца Хадлстона.
Король открыл глаза, посмотрел на прелата и издал звук, выражающий одобрение.
– Это вы… мой старый друг? Я просил вас… позвать.
– Да, ваше величество, и вот я здесь. Мне больно видеть, как вы страдаете. – Хадлстон подошел к кровати.
– Я устал… Помогите мне… спасти свою… душу… Я боялся… что вы… не успеете…
– Вы хотите исповедаться в своих грехах? – мягко спросил прелат, наклонившись к королю, чтобы тот лучше его видел.
– Всем сердцем. – Карл хотел приподняться, но приступ боли заставил его откинуться на подушки.
Священник подождал, пока он снова открыл глаза.
– Вы раскаиваетесь в своих грехах?
– Да.
– Помолимся же вместе о спасении вашей души, попросите прощения Господа за все содеянное вами.
Карл прикрыл глаза и про себя повторял слова молитвы, произносимые прелатом. Хадлстон смазал ему лоб освященным маслом.
Боль отступила, и Карл почувствовал состояние необычайного покоя. Если бы ангел сейчас спустился к нему и предложил продлить ему жизнь, он бы не принял предложения.
"Милостивый Боже, ты подарил мне жизнь, прости меня за то, что прожил ее всю, не храня тебя в сердце моем".
Теперь, когда было уже слишком поздно, он ощутил спасительное успокоение от молитвы. Душа его примирилась с Господом.
Он вспомнил свою любимую сестру Мими и брата Генри, умерших много лет назад, но сейчас их лица виделись ему отчетливее, чем Джеймс и Хадлстон, которым предстояло еще жить.
"Бедный Джеймс, сколько придется ему претерпеть, когда он станет королем".
Карл подумал о своей жене, которая так любила его и так мало получала взамен. Он раскаивался сейчас, пожалуй, больше всего, что причинил ей столько боли.
"Прости меня, Господи, что я столько заставил ее страдать!"
Карл увидел ее молодой, верящей и такой невинной, когда она была еще его невестой. Он обманул ее невинность и погубил ее чистоту. Только теперь он оценил, насколько она была ему предана. Он же только творил зло, и она прощала его, святая душа. Если бы у Кэтрин были дети, они стали бы ближе, берегли бы чувства друг друга.
Сцены из их совместной жизни промелькнули в его памяти, вызвав еще большее сожаление и раскаяние.
Эта длинная ночь наконец закончилась. Даже находясь между жизнью и смертью, Карл почувствовал наступление нового дня. Он не ожидал, что приход смерти так затянется. Болевые спазмы повторялись с изнуряющей регулярностью, но он перестал обращать внимание на боль. Он закрыл глаза, уже не надеясь больше увидеть свет, но когда снова открыл их, то увидел рядом с кроватью Джеймса.
Брат вместе с ним переживал все страдания, чувствовал его боль и искренне горевал. Карл знал, какую тяжелую ношу придется взвалить Джеймсу на свои плечи.
– Всевышний подарил мне… еще минуты жизни… чтобы я полностью… осознал… свою вину перед ним. – Карл едва шевелил губами.
Джеймс присел рядом и пожал руку брата.
– Доктора говорят, что твой сильный организм еще может победить болезнь.
Только тень былой саркастической улыбки напомнила прежнего Карла.
– Они лгут… Я прощаю им это… И тебе… будут лгать…
Башенные часы пробили четыре часа, и король вспомнил, что его знаменитые часы нужно заводить утром каждую пятницу. Неожиданно это показалось ему очень важным. Вдруг он больше не услышит их боя?
– Не забудь… завести… мои часы… И те… в моей… спальне…
Джеймс был сильно удивлен, он горячо сжал руку Карла.
– Не беспокойся, я не забуду, дорогой брат. Мастер придет в восемь часов и все сделает, как надо.
Карл слушал перезвон часов, которые он собирал последние двадцать лет. Каждые отбивали свою мелодию, а вместе составляли магнетическую какафонию звуков. Он любил смотреть, как работают их механизмы, прикасаясь к таинству времени.
В числе другого приданого Каталина привезла ему в подарок великолепные часы. Он подолгу любовался резьбой черного дерева, элегантной золоченой подставкой, но более всего – прекрасной китаянкой, которая жила за кружевными золотыми воротами и появлялась каждый час, чтобы ударить в колокол.
Карл захотел увидеть Каталину. Он расскажет ей, как ему нравились ее часы. И каким образцовым мужем он станет ей на небесах.
– Где… королева? Почему… ее нет… здесь?..
– Она очень ослабела, вчера у нее был обморок.
– Обморок?.. Ты… помнишь?.. Позови ее… хочу видеть…
– Я сейчас пошлю за ней. Если она в состоянии, то сейчас же придет.
Карл закрыл глаза.
– И… раздвиньте… шторы. Хочу… ви… свет… в по… последний… раз…
Придворные тут же кинулись исполнять приказание Джеймса. Карл повернул лицо к окну, страстно желая увидеть рассвет, ощутить тепло солнечных лучей. Как только он повернулся, то почувствовал, насколько легким стало его тело, боль исчезла. Словно вены наполнились новой кровью, мышцы напряглись, тепло разлилось по всему телу. Он снова ощущал себя молодым и сильным.
Теперь ему не нужно было лежать в постели. Карл услышал испуганный крик Джеймса, но не обратил на него внимания. Он легко соскочил с кровати и пошел в направлении к Свету.
Мими и Генри вышли ему навстречу. Они взялись за руки и побежали по сияющему хрустальному коридору…
* * *
Архиепископ Кентеберийский закрыл глаза короля и накинул на тело шелковое покрывало.
– Король умер, – объявил он. – Всевышний наградил его вечным покоем.
Государственный секретарь преклонил колено перед Джеймсом.
– Приношу свои соболезнования в связи с кончиной его величества, вашего брата. Король Карл II умер. Долгой жизни нашему новому королю Джеймсу II, Божьей милостью повелителю Англии, Шотландии, Ирландии и Уэльса.
Джеймс испытал минутный страх, вызванный тяжестью принятой на себя ответственности, но он усилием воли взял себя в руки, выпрямился и с достоинством посмотрел на окружающих. Его ждала великая миссия. Всевышний доверил ему управление могущественной державой. И он знал, ради чего. Народ Великобритании должен вернуться к истинной вере, в лоно святой церкви. На этом пути не будет компромиссов и отступлений, которые позволял себе его брат. Он пойдет прямой дорогой и поведет за собой свой народ к спасению.
Джеймс вышел в центр спальни и подал знак государственному секретарю.
– Разыщите лорда-мэра Лондона, пусть объявит важные новости. Пошлите гонцов в графства, войска должны быть готовы к любым проявлениям волнений.
– Хорошо, ваше величество, я все исполню.
Придворные склонились, приветствуя нового монарха.
Джеймс остановился в дверях и бросил прощальный взгляд на усопшего брата.
– Пусть душа короля Карла II найдет вечный покой.
– Аминь, – отозвались придворные.
