Текст книги "Дубликат "

Автор книги: Жанна Шторм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

Вероятно, он всё время делает что-то не так, раз неприятности сменяют одна другую. С другой стороны, для человека, впервые вырвавшегося из добровольного заточения в мастерской, он довольно успешно двигается по маршруту, медленно, но верно, приближаясь к конечной цели путешествия. Но сейчас его жизни угрожала реальная опасность, и он не представлял, что делать дальше.

Рано утром юношу разбудили несильным пинком в бок. Место, где вчера горел костер, было аккуратно расчищено. Аиша, снова укутанная в хиджаб, сидела в автомобиле. Джип продолжил ралли по пустыне в северном направлении. Местность вокруг почти не менялась, насколько мог судить Гарман, в отчаянии наблюдая за унылым пейзажем и пытаясь запомнить дорогу. Видимость ухудшилась – усиливающийся ветер поднимал над равниной мельчайшие частицы песка, создавая пыльную завесу и скрывая возможные ориентиры от глаз пленника.

Вскоре на горизонте показались какие-то строения, Аиша снизила скорость и стала уклоняться вправо. Джип остановился в полутора сотнях шагов от развалин, но женщина не стала глушить двигатель, отдав спутнику какую-то команду. Мужчина вышел из машины, открыл заднюю дверь и велел Гарману выйти из автомобиля.

– Сейчас возьмешь сумки и отнесёшь их туда, – махнул он рукой в сторону строения и начал сооружать на голове ключника что-то вроде чалмы из плотной серой ткани, низко сдвигая головной убор тому на глаза.

– Сумку свою оставь здесь! – пронзительно крикнула из салона автомобиля Аиша.

– Нет, – твердо заявил парень. Терять ему, судя по всему, было уже нечего, но оставлять грааль и маску неизвестным людям да еще по собственной воле он не собирался. – Иначе несите свои сумки сами.

Мужчина и спутница переглянулись.

– Ладно, ладно. Ты иди туда, не бойся. Войдешь внутрь, отдашь баулы и возвращайся, мы тебя подождем, – миролюбиво сказал попутчик, пытаясь изобразить улыбку. Гарман надел на шею ремень своего баула, перекинув его за спину, взял приготовленные мужчиной сумки, и, сгибаясь от тяжести, медленно двинулся к развалинам.

– Говори с ними на фарси. И помни – тебя подобрали на дороге, ты нас не знаешь, – крикнул ему в спину мужчина, забрался в салон автомобиля и захлопнул дверь.

Юноша не думал, что небольшое, как показалось сначала, расстояние будет так сложно пройти, но упорно двигался вперёд. Он не видел, но кожей чувствовал, что на него смотрят несколько пар внимательных глаз и как минимум два дула какого-нибудь мощного огнестрельного оружия. «Я даже не знаю, как называется место, где меня убьют», – мрачнел с каждым шагом Гарман, но обречённо продолжал идти. Ему казалось, что чем дальше он находится от опасной пары, тем выше шанс остаться в живых.

Оказавшись в нескольких метрах от того, что раньше было входом в разрушенный дом, а теперь выглядело, как пролом в стене, парень опустил тяжёлые сумки на землю, выпрямился и замер в ожидании. Откуда-то из-за развалин он услышал на родном языке тихий, но отчётливый шепот: «Заноси груз внутрь, быстрее!». Не заставляя себя долго упрашивать, Гарман рывком схватил сумки и резко рванулся вперед.

Как только он перелетел порог, сзади раздался оглушительный взрыв. Уже падая на землю, он оглянулся и увидел полыхающий джип. От развалин машина с попутчиками далеко отъехать не успела. Последнее, что почувствовал юноша, перед тем как впасть в забытьё, был сильный удар по затылку.

Глава 10. Встреча в караван-сарае

Гарману снилось, что он никак не может выбраться из-под земли, потому что придавлен сверху огромным камнем. Сквозь сон слышался раскатистый голос – юношу кто-то звал по имени, протяжно выкрикивая: «Гаарр-ма-аанн!». Упираясь затылком в неподъёмный валун, он силился сдвинуть глыбу с места, но тщетно. При малейших усилиях пульсирующая боль в затылке усиливалась.

Один особенно громкий вопль буквально выдернул несчастного из кошмарного сна, но боль не исчезла. К ней добавилось ощущение сдавленности в шее. Парень, лежащий ничком и уткнувшийся лицом в песок, начал задыхаться. Крупные обломки камней на спине не давали вздохнуть, к тому же шея была плотно обмотана ремнём от его наплечной сумки. Первая попытка приподняться на руках закончилась неудачей – резкая боль буквально взорвала голову изнутри, и Гарман не стал спешить.

Юноша пошевелил пальцами ног, потом согнул их в коленях. Нижняя часть туловища ощущалась нормально, и воодушевлённый Гарман продолжил. Левая рука, на которой он лежал, совсем не слушалась, зато правая была полностью свободна и работоспособна. Аккуратно опираясь на неё, юноше удалось освободить шею от натянувшегося ремня баула и сесть, уткнувшись плечом в стену полуразрушенного здания без потолка. Он находился в тех самых развалинах, куда принёс сумки с оружием, на теневой стороне в дальнем углу за кучей песка и камней, высыпавшихся из стены.

Ощупав затылок, юноша обнаружил на руке подсыхающую кровь. Неожиданно снаружи раздался пронзительный рёв верблюда: видимо эти звуки Гарман во сне воспринимал как зов по имени. Медленно поднявшись на ноги, он подтянул к себе сумку и двинулся вдоль стены к выходу из развалин. Нужно было посмотреть, почему кричит верблюд, единственное живое существо на всю округу.

Вдали обречённо догорал чёрный джип, лёгкий дымок от которого растворялся в прозрачном небе без единого облачка. Взглянув на трофейные часы с компасом, юноша определил, что находится к северо-востоку от пограничного пункта, где его подобрали попутчики. Как далеко его увезли в пустыню, определить было сложно. Перед входом в разрушенное строение Гарман обнаружил глубокий след в песке от протектора какой-то легковой машины. Вокруг не было видно ни души, и до заката оставалось несколько часов. Держась за стену, он обошёл развалины, где нашёл привязанного и осёдланного верблюда, отчаянно рвущегося на свободу. Рядом неподвижно лежал мёртвый человек.

Подойдя к убитому, юноша перевернул тело и отшатнулся, рассмотрев умело перерезанное от уха до уха горло и лужу крови, почти впитавшуюся в песок. Судя по всему, Гарману здорово повезло – его посчитали мёртвым и поэтому не тронули. Кто и с какой целью ждал груз, ключник не догадывался. Успокаивающе потрепав испуганного верблюда по холке, он пообещал, что скоро отвяжет его, и они вместе покинут это опасное место.

Взяв свою сумку, оставшуюся в целости и сохранности, юноша достал флягу с водой, протер рану на затылке и, напоив верблюда, вернулся к убитому. Гарман находился в растерянности. Наверное, не следовало просто так бросать мертвеца на растерзание пустынным хищникам, хотя заратуштрийцы, как он помнил, так и хоронили умерших, оставляя их тела птицам на башнях молчания.

Юноша решил похоронить воина по местным традициям, опасаясь, что обитатели развалин вернутся. Никому в Саудии не стоило знать, что иранец другой веры. Правоверных, как было известно Гарману, всегда предавали земле, а перед ним лежал кочевник в обычной для этих мест одежде. «Вроде бедуинов закапывают», – вспомнил он рассказы Салима. Сняв с мертвеца добротный кожаный пояс с патронами и кривым кинжалом в ножнах, юноша приладил клинок себе на талию. Обувь убитого никуда не годилась, но головной платок юноша забрал, чтобы перевязать саднящую рану на голове. Вооружившись клинком, он принялся копать яму, чтобы похоронить кочевника, но не рассчитал силы – через пару часов закружилась и разболелась голова. Верблюд постоянно напоминал о себе, взбрыкивая и резко дёргая поводья, привязанные к крюку на стене. Хорошо, что животное хотя бы прекратило издавать душераздирающие вопли. Когда бедуин, наконец, был предан земле, ключник отвязал верблюда, пристроив сумку у него на боку, и взобрался верхом. Следовало двигаться на юг, уходя от этого места как можно дальше, но силы почти покинули всадника. Измотанный путешественник отпустил поводья, обхватив животное за горб и предоставив тому самостоятельно искать дорогу к какому-нибудь жилью.

Никем не управляемый корабль пустыни направился на север, скорее всего намереваясь вернуться туда, откуда они с хозяином прибыли к месту боевых действий. Погибший бедуин наверняка был вооружён: на поясе обнаружились патроны для автоматического оружия, которое мог позволить себе не всякий кочевник.

Верблюд петлял, что-то выискивая, пока не наступила ночь. Похолодало, развести костёр было не из чего. Ключник остановился на ночлег в низине между песчаными дюнами, привалившись к теплому боку верблюда, чтобы наутро продолжить путь в неизвестность. Второй день они медленно ползли по пустыне. Пейзаж вокруг не менялся, лишь песок стал более рыхлым, а равнина сменилась чередой оранжевых барханов. Не умея управлять животным, Гарман опасался, что уставший, как и всадник, своенравный живой транспорт в какой-то момент сбросит с себя бесполезную ношу и сбежит.

Ближе к полудню на горизонте появился странный объект, который вполне мог оказаться миражом – утром парню уже привиделась мечеть с минаретом. Верблюд ускорил шаг и прямым курсом двинулся на невысокую горную гряду, издали напоминающую дворец с остроконечным пиком посередине и пристройками по бокам.

Вблизи сооружение оказалось группой каменистых холмов правильной формы, будто кто-то специально выложил по периметру узкой и высокой скалы заградительные укрепления. Загадочный архитектурный ансамбль выглядел величественно и вызывал восхищение. Гарман спешился и медленно двинулся в обход гор с правой стороны, ведя верблюда в поводу.

Разбросанные у подножия скал крупные камни наводили на мысль об обвалах. На подходе к центральному горному пику, юноша расцарапал ноги о низкие колючие кусты, выбивающиеся из-под валунов. В ущелье он обнаружил постройку с наклонной кровлей – навес из плотной ткани был закреплен между скал и опирался на колонны, сложенные из плоских каменных обломков. Из-под колыхающегося сбоку полога, сплетенного из веревок, торчало колесо мотоцикла.

После потрясений последних дней способность чему-либо удивляться и испытывать страх у юноши почти пропала. Он решительно шагнул под своды палатки, довольно прочно собранной и хорошо закреплённой в скалах. По центру укрытия разместился сияющий металлическими деталями новый мотоцикл. В углу на застеленной потёртыми коврами земле в скрюченной позе лежал спящий мужчина.

Рядом с небольшим очагом из камней возвышалась аккуратно сложенная стопка одеял, одним из которых был укрыт незнакомец. В противоположном углу палатки рядом с ворохом лучины и кучкой верблюжьего помёта юноша заметил кофейник, чашки и принадлежности для приготовления пищи.

Привязав верблюда за специальную скобу в скале, Гарман подошёл к незнакомцу. Отбросив одеяло, он увидел довольно молодого мужчину с темной бородкой в европейской одежде – кожаных брюках, рубашке и порванной куртке. Черты его бледного лица заострились, а щеки покрывала многодневная щетина. У изголовья валялась небольшая фляга, пустая и без крышки. На висках и левой руке спящего юноша заметил подсохшие ссадины.

Протянув руку, он осторожно потрогал лоб человека. Тот вздрогнул, глухо застонал и приоткрыл глаза, инстинктивно пытаясь защититься левой рукой. С трудом разлепив потрескавшиеся губы, мужчина хрипло спросил:

– У тебя есть вода?

– Да, сейчас, – Гарман вытащил из сумки наполовину пустую флягу, налил в чашку воды и помог незнакомцу освежить горло. – Как тебя зовут?

– Мансур. У меня что-то с ногой. Я уже два дня здесь без воды, тебя вот только и дождался.

– А кого ты здесь ждешь?

– Это караван-сарай. Здесь должны останавливаться на ночлег кочевники, – раненый говорил на арабском немного медленно с незнакомым парню акцентом. – Я рассчитывал, что мне кто-нибудь поможет выбраться отсюда.

– Вот я и помогу, – засуетился Гарман. – Погоди, сейчас приготовлю нам кофе, сам давно не отдыхал. Хорошо, тут есть что разжечь. А потом посмотрим, что там с твоей ногой.

Пока Гарман возился у очага, воспрянувший духом Мансур рассказывал, как оказался в этих местах. Будучи заядлым коллекционером мотоциклов, он прибыл в порт Эль-Хубар за очередным экземпляром – новейшим итальянским внедорожником Мото Гуччи. Он влюбился в мотоцикл ещё по фотографиям, но, увидев могучую машину воочию, был окончательно сражён чудом европейской техники и решил немедленно опробовать мощный транспорт в пустыне.

Рассчитывая добраться до Эр-Рияда своим ходом за один день, Мансур на скорую руку экипировался в Даммаме и стартовал в столицу Саудии. Желая проверить мотоцикл, путешественник свернул с дороги в пустыню – тяжелый и мощный внедорожник отлично шёл по каменистому плато и неплохо преодолевал пески. Увлёкшись, водитель отклонился от магистрали и заблудился, оказавшись на бескрайней равнине, сплошь покрытой небольшими валунами. Пока он пытался определить, как ему вернуться на трассу, на горизонте возник, словно из ниоткуда, чудесный дворец – те самые каменистые холмы, у подножия которых в данный момент находились путешественники.

Заинтригованный Мансур подъехал ближе к дворцовому ансамблю и понял, что ошибся. Только издали силуэт остроконечных скал напоминал рукотворное сооружение. Темнело, и колекционер решил остановиться на ночёвку. Не рассчитав расстояние, на значительной скорости он наскочил на крупный валун, вылетел из седла своего железного коня и сильно расшибся. Мотоцикл пролетел вперед на скалы и, задев бензобаком высоко торчащий вверх камень, заглох.

К счастью, бак не взорвался, и вот теперь дорогой коллекционный экземпляр сиротливо пылился под навесом, куда его кое-как прикатил водитель. Вскоре у Мансура распухла и сильно разболелась правая нога. Передвигаться уму теперь удавалось только ползком. У затерянного караван-сарая никто так и не появился, вода закончилась быстро, поэтому использовать по назначению топливо и кофейник раненый не смог.

– Тебе повезло, – ободряюще сказал Гарман, разливая кофе. – Ты не взлетел на воздух вместе с мотоциклом, и у нас есть ещё немного воды. Ничего, потихоньку выберемся отсюда на верблюде.

– Нет, нет! Мотоцикл нельзя здесь оставлять, это редкая и очень ценная модель, – горячился раненый. – Такого экземпляра в Саудии пока ни у кого нет, и потом, мой отец – уважаемый человек, шейх. Я не могу вернуться ни с чем, он наверняка будет огорчён.

– Давай лучше посмотрим твою ногу, – Гарман принялся ощупывать лодыжку раненого. Было заметно, что Мансур, стиснув зубы, терпел невыносимую боль. – Сам как думаешь, перелом? Надо бы снять брюки.

– Разрежь. Я не могу наклониться, больно.

Ключник снял с пояса трофейный кинжал и надрезал кожу на штанине. Покрытая кровоподтёками, посиневшая и отёкшая нога выглядела плачевно.

– Шевельни-ка пальцами.

Мансур пошевелил, лицо его исказилось гримасой. Гарман предположил, что перелома нет, но похоже на сильное растяжение или вывих, который ему не вправить. Пытаясь хоть чем-то помочь раненому, юноша сделал отвар из трав, которыми его заботливо снабдил учитель.

– Куда направляешься? – проявил интерес мотоциклист. – Я смотрю, у тебя есть атлас, зачем он?

– Мне нужно в Ат-Таиф, я должен передать посылку одному человеку. Затем отправлюсь к йеменской границе.

Мужчины заспорили, нужно ли брать с собой мотоцикл – несмотря на пробоину в баке, оставался шанс отремонтировать его в Эр-Рияде, но туда еще нужно было как-то добраться. Мансур повёл себя, как капризный ребёнок, настаивая, чтобы Гарман катил мотоцикл. Раненый собирался путешествовать на верблюде, однако, юношу это вариант не устраивал. Ещё по Рокону он помнил – по песку машину долго не накатаешь, а Гуччи был чересчур тяжёл.

– Всё бы неплохо, только меня едва хватит на пять сотен шагов. Не вижу смысла так бездарно тратить силы, – парень понимал нежелание коллекционера расставаться с ценной игрушкой, но умирать в пустыне ради чужого мотоцикла пока не планировал. Так и не придя к согласию, уставшие мужчины уснули.

Утром перед отъездом Мансур вспомнил про мотоциклетный шлем, потерявшийся при падении где-то среди камней. Пока Гарман искал его, коллекционер изучил содержимое сумки ключника. Его заинтересовали маска и чаша – странный сосуд, судя по всему очень старый. Не может быть, чтобы парень таскал неказистую глиняную чашку с собой просто так – слишком она тяжелая и хрупкая, а для воды вполне достаточно фляг. Позолоченная маска тоже вызвала интерес, но с вещами мальчишки коллекционер решил разобраться после того, как выберется из передряги.

Мансур имел хорошее образование – степень бакалавра наук по химии Манчестерского университета и незаконченное оксфордское образование на факультете Востоковедения. Влиятельный отец обеспечивал младшему сыну достойное содержание, оплачивая все его прихоти, включая пополнение коллекции мотоциклов. В настоящее время сын шейха, увлеченный химией и геологией, доучивался в техническом университете Эр-Рияда. Шлем нашелся, слегка треснутый, но вполне пригодный к использованию. Гарман попытался поднять мотоцикл, но в одиночку не смог.

– Сколько он весит?

– Это самая крупная и тяжелая модель в мире, – гордо ответил коллекционер. – Очень устойчивая машина, на ней можно ехать втроем.

– Сейчас это скорее минус, – возразил Гарман. – Не представляю, как его катить по рыхлому песку. Ты понимаешь, что его можно вытащить отсюда только грузовиком?! Мансур молчал. Денег, чтобы пригнать сюда грузовик, у него хватало, но к чему они в безлюдной пустыне, если их некому заплатить? Для начала нужно было выбраться отсюда живыми. Шансов дойти своим ходом до ближайшего города не было. Судя по карте, город Бурайда находился довольно далеко, к северу от караван-сарая.

– Я там не бывал, но слышал о больших племенах кочевников и скотоводов в этих местах.

– Нужно убираться прочь отсюда. Здесь можно дождаться только смерти от жажды. Поедем вдвоём на верблюде, – заключил Гарман.

Животное выглядело отдохнувшим и сытым, ободрав в округе все растения и колючки между камней. Однако, верблюд наотрез отказывался везти двоих, опускаясь передними ногами на песок, когда юноша попытался подсесть к удобно расположившемуся на горбе Мансуру. Бросить раненого парень не мог, поэтому, смирившись, взял повод и повёл свой маленький караван в путь.

Солнце в зените быстро накаляло пески, идти становилось всё труднее. Гарман чувствовал, что еще пару часов и в живых останется лишь верблюд. Страдая от невыносимой жары, он был благодарен погруженному в свои страдания спутнику, не задающему много вопросов. Обоим требовалось попасть в Эр-Рияд, и юноше это было на руку.

Мансур производил впечатление человека, добивающегося цели любой ценой. Рассчитывая на его поддержку, парень изо всех сил старался быть полезным. Путешествие в одиночку по Саудии казалось опасным, учитывая недавние события. Любой неверный шаг уводил парня всё глубже в пустыню. «Неужели из-за маски? Или это чаша не желает возвращаться на место?» – невесело размышлял он, догадываясь о настоящей причине. Старый учитель искренне заблуждался насчет любимого ученика: доверчивый и наивный юноша не был готов к исполнению ответственной миссии. Зато проницательный и недобрый Салим знал наверняка, что Гарман вряд ли выполнит поручение. Юный мастер начинал понимать, что взялся за дело, которое ему не под силу, но о том, чтобы повернуть назад, не могло быть и речи.

Внезапно на горизонте появилась точка, постепенно превратившаяся в пыльное облако, надвигающееся на путешественников с южной стороны. Измученные путники остановились, обреченно ожидая встречи с неизвестным. Спустя несколько минут их окружил конный отряд, состоявший из четырех вооруженных бедуинов на лошадях. Воины, закутанные в серые пыльные плащи, вели в поводу ещё трёх скакунов без сбруи.

Глава 11. Гостеприимство кочевников

Лошади всадников были нагружены объемными тюками и пластиковыми емкостями с желтоватой жидкостью. Казалось, бедуины были настроены вполне миролюбиво. Один из всадников подъехал ближе к верблюду, не обращая внимания на юношу и коллекционера, замерших в тревожном ожидании. Он принялся заинтересованно осматривать животное, заглядывая тому под брюхо и похлопывая по холке.

Самый высокий из воинов, подпоясанный широким патронташем с несколькими кинжалами в ножнах, спешился и направился к путникам:

– Мир вам! – с достоинством произнёс воин традиционное приветствие, признав в Мансуре равного.

– И вам мир, милость Аллаха и его благословение, – склонился в поклоне, сидящий на верблюде коллекционер.

– Кто вы? Куда держите путь? – несмотря на вежливый тон, напряжённую позу мужчины нельзя было назвать дружелюбной.

Объяснения Мансура вполне удовлетворили старшего отряда, и он подал воинам знак, означавший, что опасности нет. У испуганного Гармана отлегло от сердца. Он старался не поднимать глаз и хранил молчание, опасаясь навлечь неприятности.

Юношу посадили на одну из неоседланных лошадей, и кавалькада двинулась обратно к караван-сараю в горах. Там невысокий бедуин с закрывающей один глаз повязкой оказал раненому первую помощь, плотно перетянул ногу куском ткани.

– Уважаемый, прошу вашей помощи. Это ценный мотоцикл из коллекции, – обратился Мансур к старшему отряда. – Его нельзя здесь оставлять.

– Нет топлива? – поинтересовался высокий бедуин, подойдя к Мото Гуччии. Воин провёл рукой по блестящему корпусу, потрогал изящное зеркало, восхищённо изогнув левую бровь.

– Пробит бензобак, но его можно починить. К сожалению, не здесь. Я хорошо заплачу. – Тяжёлая машина, – произнёс один из мужчин, пробуя поднять Гуччи за руль. Бедуины немного поспорили, но, в конце концов, сошлись на том, что оставлять дорогой мотоцикл в горах неразумно. Из одеял и плащей было сделано что-то вроде чехла. Мужчины привязали упряжку веревками к двум спокойным и наиболее сильным скакунам, которые могли тащить груз волоком по песку. Затем отряд медленно направился к стойбищу племени, находившемуся рядом с оазисом в нескольких часах пути на северо-запад. Воины намеревались вернуться домой до захода солнца. В стойбище прибыли, когда наступила ночь, и Гарману не удалось толком рассмотреть место, куда их привезли. Обнаруженных в пустыне гостей отвели в крайний шатер из светлого брезента, наскоро угостили чаем и разместили на ночлег, отложив все разговоры и приветствия до утра.

Тревога постепенно отпустила путников, но нервное напряжение мешало уснуть. Отовсюду доносились неясные шорохи, в шатре пахло разогретыми шкурами, гарью, потом и пищей.

– Я видел в твоей сумке маску, откуда у тебя эта вещь? – спросил шёпотом Мансур.

– Мне нужно передать её шейху по имени Иса ибн Хусайн, это посылка от его знакомого из Ирана.

– Ты назвал мне имя моего отца, – удивлённо ответил коллекционер. – Так ты курьер? Знаешь, я давно не виделся с отцом, всё в разъездах. Раньше видел у него всякие редкости, вроде бы какие-то маски висели на стенах, точно не скажу. Но, насколько знаю, он собирает редкое оружие, клинки и старинные сёдла. Тоже заядлый коллекционер, вот и мне эта привычка по наследству досталась.

– Дом твоего отца в Ат-Таифе? – уточнил взволнованный Гарман.

– Да. Доставим мотоцикл в Эр-Рияд, а потом съезжу домой – с тобой за компанию.

– Хороший знак! Теперь я уверен, что доставлю маску по адресу! – обрадованный юноша даже не мог предположить, что всё сложится так удачно.

– Это я должен быть благодарен тебе за помощь, ведь ты мог оставить меня в скалах, – задумчиво произнес сын шейха. – Хорошо, что вытащил из этого гиблого места. В этом вонючем шатре всё-таки лучше, чем на свежем воздухе без капли воды.

– Не знаю, может быть, стоило дождаться бедуинов в караван-сарае. Но если бы не заглянули туда?

– На все воля Всевышнего. Скоро будем дома, – мечтательно произнёс сын шейха

– Мы всё равно не сможем никуда уехать отсюда, пока не заживет твоя нога.

– Да. Надеюсь, за три дня я выздоровею. Кстати, что это за чаша у тебя в сумке? Интересная штука.

– Я всё расскажу тебе, но не сейчас. У меня слипаются веки, – уклонился от ответа парень. – Давай спать, мне кажется, завтра будет непростой день.

Гармана терзали сомнения. Он опасался признаваться сыну шейха и бедуинам, что сам парс по рождению, помня угрожающие наставления Салима. Страшно было рассказать правду и о чаше. Парень никак не мог решить – открыться коллекционеру и попросить помощи, или оставить всё в тайне. Последние события сильно поколебали уверенность юноши в том, что он справится с миссией в одиночку. Он уснул с мыслью, что не в меру любопытный, требовательный и капризный сын шейха мог бы стать неплохим единомышленником в разгадке тайны грааля.

Проснувшись от звонкого детского смеха, доносившегося снаружи, Гарман осмотрелся. Попутчик спал, накрывшись с головой несколькими одеялами. Солнечные лучи пробивались сквозь щели шатра, освещая разноцветные ковры и нехитрую утварь у большого очага в центре шатра. Путников разместили в дальней части бедуинской платки, разделенной плотным брезентовым занавесом. Из-за полога слышался шорох, смешки и тихое перешёптывание – очевидно, там находилась женская половина.

В шатре царил полумрак. Место, где накануне укладываться на ночь хозяин жилища, пустовало. Юноша поднялся и, пробираясь к выходу, задел по пути какую-то металлическую посудину. Убедившись, что грохот не разбудил Мансура, он вспомнил, как бесшумно в полной темноте умел перемещаться по мастерской Салим. Отодвинув одеяло, закрывающее вход, он оказался на утоптанной площадке, залитой солнцем. Гарман ничего не знал об оазисах, как, впрочем, и деревнях кочевников, но место ему нравилось. Неподвижный утренний воздух казался наполненным влагой, а лёгкий дымок, смешиваясь с ароматами трав, напомнил чеканщику о спокойных днях в уютной мастерской. Гарман немного скучал по дому, учителю и беззаботной жизни подмастерье, но предложи ему кто-нибудь сейчас вернуться обратно, он бы не согласился. В центре импровизированной площади, образованной пятью большими брезентовыми шатрами, лежал на боку и сиял металлическими частями роскошный Мото Гуччи. Еще несколько таких же квадратных палаток, включая самую высокую, размещались чуть в стороне. Там же стояли привязанные верблюды и несколько скакунов.

Кочевье расположилось на небольшой плоской возвышенности, в двух сотнях метров от маленького озера с растущими вдоль берега пальмами и невысокими кустарниками. За озером мирно паслось стадо коз с пастухами. Между водоемом и деревней возвышалась груда больших камней, будто нарочно кем-то сложенная посреди голой пустыни. Между тем у мотоцикла в отсутствие взрослых собрались дети. Девочка лет семи крепко держала за руку мальчика, видимо едва научившегося ходить. Ребенок капризничал и рвался к большой железной игрушке, но юная нянька его не пускала. Другой мальчишка, чуть постарше, старательно ощупывал колёса, то разглядывая свое отражение в треснувшем зеркале на длинном штативе, то дергая за ручки и рычаги.

Завидев гостя, дети быстро отбежали на несколько шагов в сторону, бросая быстрые любопытные взгляды на гостя. Юноша принялся осматривать машину, аккуратно стряхивая песок с блестящих поверхностей и бензобака, выкрашенного в ярко красный цвет. Компактный тихоходный Рокон, купленный им в Йезде, не шёл ни в какое сравнение с мощной итальянской машиной. Гарман любил в гостях у соседа-гончара рассматривать журналы с фотографиями мотоциклов, но такого красавца не припоминал.

Разбитое стекло фары юного мастера беспокоило мало, проблема была в другом. У двухколесного внедорожника в нижней части бензобака с левой стороны зияла пробоина с рваными краями. Дыра была в палец толщиной. Машина чудом не взорвалась, когда бак ударился о камень – мотоцикл был перевернут и, к счастью, двигатель не задело.

Осматривая крепление бака к раме, Гарман воспрянул духом: «Нужно будет попросить инструменты, возможно, удастся что-то сделать». Кроме болтов снизу обнаружилась абсолютно целая трубка топливопровода из красноватого металла, до которой он смог бы добраться, сняв бензобак.

Улыбнувшись детям, всё это время не отводивших от него внимательных глаз, он поднялся и побрел в сторону самого высокого шатра. Там юноша обнаружил своего трофейного верблюда, спокойно стоявшего среди более мелких и неказистых сородичей. Сильное холёное животное выглядело лучше других, кроме того, верблюд отличался очень светлым окрасом. Внезапно навстречу Гарману из шатра вышел старый сгорбленный бедуин в потрепанном халате, перевязанном цветным плетеным кушаком:

– Дрогой гость проснулся так рано! Мы хотели дать вам больше отдыха. Пойдем скорее к очагу, я сварю кофе, – с этими словами улыбающийся старик взял озирающегося юношу под локоть и повёл обратно в палатку, где спал Мансур.

Радушного бедуина звали Язид аль-Шамари, и он был старшим в семье, которая приютила у себя путешественников. Вместе со стариком проживали его сын с женой, маленьким внуком и внучкой Зейной. Пока хозяин разжигал огонь и занимался приготовлением ароматного кофе, Гарман разбудил Мансура, который с трудом очнулся, здорово утомившись за последние дни. Его лодыжка оставалась по-прежнему распухшей, и наступать на нее было невозможно.

Язид суетился у очага, развлекая гостей новостями:

– В эти дни все взрослые мужчины селения ушли в рейд. Я рад, что мне выпала честь принимать таких гостей, – оценив сына шейха, как потенциального жениха, хозяин старался угодить путникам.

– Красивый дом, уютный, – как умел, поддерживал беседу Гарман, неодобрительно поглядывая на угрюмого и сонного коллекционера. – Места здесь хорошие – такой чудесный оазис посреди пустыни.

– Наши семьи разбивают здесь лагерь каждую весну и в самом начале лета. Но озеро окончательно обмелеет и высохнет через месяц.

– Куда направитесь? – поинтересовался сын шейха, постепенно приходя в себя.

– К северу, ближе к побережью. Каждый год заново приходится искать пастбища для наших коз и овец, – разлив благоухающий специями кофе, Язид не умолкал ни на минуту, не упуская случая вдоволь наговориться с редкими в их кочевье гостями.

– Уважаемый Язид, что это за караван-сарай в скалах, напоминающий дворец? – спросил Мансур. – Нас ждала верная гибель, если бы не ваши воины.

– Вам повезло. Во время объезда окрестностей вооруженный патруль обнаружил следы верблюда неподалёку от скал. Когда кочевье стоит здесь, мы поддерживаем в караван-сарае запасы топлива, воды и чая для случайных путников.

– Зачем? – поинтересовался Гарман.

– Это место пользуется дурной славой – с путниками случаются разные неприятности. – Бедуин что-то выкрикнул на неизвестном юноше диалекте, после чего с женской половины вышла совсем юная девушка с кувшином. Подойдя к Язиду, она молча склонилась перед мужчинами в вежливом приветствии.