Текст книги "Эльфийская радуга (СИ)"
Автор книги: Жанна Лебедева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)
Артис не нашелся, что ответить. Слова Йозы стали для него откровением. Они пугали его и заставляли сердце сжиматься. Он все время старался быть хорошим, правильным командиром, он берег своих воинов, он был готов пожертвовать ради них собой. И при чем здесь любовь? Он вспомнил свою жизнь в Эголоре, нареченную родом невесту, которая предпочла ему другого, более влиятельного и богатого, вспомнил мимолетные связи, что были после, вспомнил, как укорял себя за них потом. Любил ли кого-нибудь… Его губы скривились, выдавливая:
– Нет.
– Я знал, что ты не соврешь. Ты не можешь. Дело чести. Ты же такой правильный… – глаза Йозы, тусклые, с красной сеткой сосудов на пожелтевших белках, смотрели в упор, – Знаешь, какова обратная сторона твоей чести? Знаешь, почему Гоя собрал целую армию, чтобы сражаться с нашим жалким отрядишком? Просто, встретившись с тобой, он воочию узрел существо еще более безжалостное и жестокое, чем он сам. Такова цена твоей правды и обратная сторона твоей чести. Твоя душа пуста. Тебе чужды жалость, сострадание и любовь…
– Зачем ты говоришь мне все это, – тихо спросил Артис, болезненно всматриваясь в лицо Йозы, – так ненавидишь меня? Можешь уйти, если хочешь.
– Я воин, Артис, и пусть мое представление о чести совсем иное, бросать соратников перед битвой я не собираюсь, – не по-эльфийски тяжелая рука ободряюще стукнула лесного по плечу. – Я не боюсь смерти. Если погибну – сделаю это как мужчина, с оружием в руках… А девочка… она должна жить…
– Айша, – одними губами произнес Артис, чувствуя, как по внутренностям расползся неприятный холод.
– Отправь ее подальше отсюда, в противном случае завтра глупышка станет кормом для грифов. Она женщина, а дело женщин ублажать мужа и рожать детей. Ты, Артис, можешь погибнуть с честью или без нее, а девчонка должна жить.
– Айша воин, Йоза. Уйти она ни за что не согласится. Ты же сам это понимаешь.
– Заставь ее, – заговорщицки шепнул Йоза.
– Она не послушается, – наивно помотал головой лесной эльф.
– Командира – нет. Она упрямая. Но даже самая упрямая женщина подчинится воле того, кому принадлежит.
– Как ты можешь предлагать мне такое! – Артис вскочил на ноги, белея от ярости. – Как смеешь так говорить!
– Ты слепец, – спокойно ответил ему Йоза, – и был слеп всегда. Твои глаза и в лучшие годы годились лишь на то, чтобы целиться из лука. Мои же глаза нужны, чтобы узреть истину. Неужели твое сердце настолько пустое и черствое, что ты не заметил женщину, которая всегда поддерживала тебя, всегда была рядом, которая была верна тебе, как собака, которая была рада отдать за тебя жизнь…
– Так разве могу я с ней так поступить? – непонимающе уставился на собеседника Артис.
– А что? Честь не позволяет? – свирепо оскалился Йоза. – Конечно, отношения на одну ночь не для тебя, но, уж извини, дольше не получится, ибо завтра все мы отправимся на небеса! Ты – эгоист, опять думаешь о себе, боишься замараться, ошибиться, сделать что-то не то и не так. А она сейчас сидит одна в своем крошечном номере, на жесткой, холодной кровати, вглядывается в темный горизонт, обнимает себя руками за плечи, боясь расплакаться, кутается в плащ и думает, думает… и ждет. И никто не согреет ее, не обнимет, не утешит.
Слова Йозы просочились в самую душу Артиса. На миг он закрыл глаза, и невольные, жуткие мысли сами собой материализовались в картинку. Он ясно увидел обшарпанный дешевый номер, развороченную кровать с застиранными простынями, косой луч луны, оставивший в душном воздухе желтую линию. И себя. И ее. Тугое сплетение рук и ног, нервное движение тел, вязкий звук касающихся друг друга губ, волосы, темные и светлые, растрепавшиеся, от пота слипшиеся сосульками на концах…
Артис болезненно зажмурился, яростно затряс головой, пытаясь избавиться от ужасного видения. Его сердце колотилось бешено, а дыхание стало быстрым и тяжелым. Он морщился от грязи собственных мыслей и, одновременно, таял от их сладости. Голос Йозы вернул его к реальности, казалось, Высокий был готов расхохотаться и с трудом себя сдерживал:
– Прости, командир, я не подумал о том, что у тебя давно не было женщины…
– Зачем искушаешь меня? Тебя это забавляет? – справившись с собой, спросил Артис спокойно и тихо.
Затем, не веря в то, что делает, он поднялся и сделал несколько шагов по направлению к лестнице, ведущей на второй этаж, в жилые номера.
– Иногда, поддаться искушению – единственный правильный путь, – загадочно улыбнулся Йоза, провожая его взглядом.
Эльф замер, положив напряженную руку на перила и не решаясь двинуться дальше. Этажом выше хлопнула дверь. Прозвучали дробные быстрые шаги. Вниз по лестнице спешила Айша. Ее глаза, полные тревоги таили следы красноты, то ли от недосыпа, то ли от слез. Она сжимала пальцами полы накинутой на плечи куртки, пытаясь стянуть их на груди. Артис едва заметно вздрогнул, когда она прошла мимо. Ему показалось, что от нее повеяло холодом и смертью. Он обреченно взглянул на Йозу:
– Не успел, – одними губами сказал тот и разочарованно покачал головой.
Над степью растеклась глубокая черная ночь, но они не спали. Каждый участник небольшого отряда понимал, что победу в грядущей битве им сможет даровать лишь чудо. В эту ночь каждый думал о своем.
Раздумывал об услышанном и Артис. После последнего разговора с Йозой многое перевернулось в его сознании. Он не хотел принимать слова Высокого, но не мог не принять их. Благоразумие уверенно подавляло сопротивляющуюся гордость. Неужели он и вправду такой – холодный, жестокий, бессердечный? Неужели со стороны он выглядит чудовищем, не способным ни к дружбе, ни к любви? Неужели вся его правда, все идеалы и стремления лишь иллюзия, бессмысленный мираж в пустыне одиночества…
Артис встал с кровати, на которой лежал, глядя в потолок. Подойдя к окну, он увидел цепи огней, мелькающие далеко на востоке, усмехнулся. Семеро против целого войска – никаких шансов – вот оно, долгожданное свершение пророчества, только какой теперь в нем смысл? Какой смысл обретать глаза, находясь в шаге от смерти? Никакого. Только отступать уже поздно, и решена уже судьба семи воинов, отважившихся противостоять могучему врагу. И самое главное крылось не в этом. Самое главное – это Айша, а самое страшное…
Как мог он не заметить, не понять того, что молодая гоблинша давно стала для него чем-то большим, нежели просто соратник и даже друг. Конечно, он понял это и без Йозы достаточно давно, только вот признаваться не хотел, загонял в душу неоправданные, странные чувства, изо всех сил отрицал скрытую симпатия, такую нелепую на первый взгляд. В памяти длинной чередой вспыхивали обрывки битв, где Айша прикрывала его, ее сдержанная улыбка, когда они сидели рядом у костра, ее дыхание, когда она спала поодаль от всех, рядом с лошадьми.
Не в силах более терпеть одиночество и гнет собственных мыслей, Артис отошел от окна и направился вниз. По пути в темном коридоре он тоскливо взглянул на дверь комнаты, где жила гоблинша. Пусть эта ночь и последняя в его жизни, но и она могла пройти по-другому, пройти так, чтобы не пришлось теперь жалеть. Демоны! А ведь Йоза прав – надо было думать раньше, надо было быть более внимательным, благоразумным и прозорливым. Надо было замечать тех, кто идет вместе с ним по одному пути и прислушиваться к собственному сердцу…
Спустившись в холл, Артис обвел глазами своих соратников. Весь отряд был в сборе – никто не хотел оставаться один. Метнувшись глазами по сторонам, он первым делом отыскал гоблиншу. Она сидела за столом, упираясь ладонями в лавку. Лицо казалось восковой маской, очерченной тенями, гладкие черные волосы растеклись по плечам, неживые, неестественные, как у куклы. Немигающий взгляд сверлил стену, а губы были сжаты плотно, до белизны.
Артис сел рядом, молча, не зная, что можно или стоит говорить в такой ситуации. Непроизвольно, незаметно для остальных, он накрыл ее ладонь своей. Ее напряженная рука расслабилась вдруг, пропуская его пальцы, вплетаясь в них с неистовой силой, с беззвучной мольбой о надежде и защите…
Они сидели рядом с каменными лицами, не поворачиваясь друг к другу и не произнося ни слова. Их руки были сцеплены намертво, напряженные пальцы бешено гладили, сжимали и царапали друг друга. В этих прикосновениях было все: и тепло несказанных признаний и жар несбывшихся поцелуев и многое, многое, многое…
В тот момент Артис желал лишь одного – чтобы ночь длилась вечно. Он понял страшную вещь, ужасную, душераздирающую правду, и сердце его трепетало от одной мысли о том, что суждено ему потерять грядущим днем. Потерять самое дорогое, продать за гроши. По сердцу словно полоснули острым клинком – вот же оно, пророчество, только продавать за гроши приходилось не свою никчемную жизнь, а нечто другое, нечто действительно важное и бесценное…
Словно весь мир вокруг исчез, превратившись в бессмысленный круговорот света и тьмы, в игру теней на стенах, в призрачное мигание огней далеко в степи, в небытие. Осталась лишь Айша, такая близкая и уже такая недосягаемая. Тепло ее руки, скомканной в его пальцах, просачивалось через кожу, достигая самого сердца. Тепло ее руки – единственное, за что действительно нужно было бороться, он сам бросил под удар и не мог теперь сделать ничего, чтобы повернуть судьбу вспять.
Через несколько ударов сердца, эльф встал, и, волевым усилием выпустив руку девушки, отошел от стола. Он окинул взглядом соратников, вгляделся в их лица с таким ощущением, словно увидал их впервые. Он всегда считал их далекими и чуждыми, другими, не такими, как он сам. Все предыдущее время они были для него лишь солдатами, людьми с оружием, шахматными фигурами в непонятной, бессмысленной игре, неотъемлемыми частями легенды – волшебной мозаики, которую он собирался сложить ради призрачной, смутной цели.
Самое дорогое – любовь. Самое дорогое – друзья. Почему он не подумал об этом раньше? Ведь случалось уже такое – он терял друга, которого тоже поначалу считал чем-то неважным, несущественным – вспомогательным средством, расходником. А потом сокрушался, проклинал себя за слепоту и невнимательность, за опрометчивость и душевную пустоту. Проклинал. А что толку, раз поступил так опять?
Как только восходящее солнце тронуло край горизонта, Гойя явился к гостинице Фарума в сопровождении трех сотен воинов. Он рассчитывал застать дерзких врагов прямо там, врасплох, и сходу разорвать на куски, поэтому был крайне озадачен, не обнаружив их на месте.
Первым под горячую руку попал Фарум. Гойя отыскал его во дворе и прижал к стене дома. Сотрясаясь мелкой дрожью, хозяин гостиницы упал на колени перед породистым боевым жеребцом разбойничьего главаря. Он пытался что-то объяснить, свалить вину за вражескую осведомленность на холь, но все оказалось тщетно – кошки разбежались и попрятались так, что даже перевернув всю гостиницу вверх дном, разбойники не обнаружили их следа.
Круглые птичьи глаза Гойи свирепо сверкнули. Он потянул из ножен меч, но потом передумал, кивая своим подчиненным. Ухватив скулящего от страха Фарума за руки, они уволокли его и швырнули в подвал гостиницы, чуть позже к нему присоединилась жена.
– Значит к Волчьей Пустоши ушли. Ну что ж, добре, добре, – хищные глаза прищурились, раздулись ноздри крючковатого носа, втягивая запах утренней степи. – Траву перед деревней подожгли, смертнички.
Гойя кровожадно оскалился, показал желтые зубы двум стоящим по бокам от него разбойникам. Те дружно хохотнули, глядя на главаря взглядами преданными, исполненными уважения и восхищения. Остальные, словно стервятники кружили по двору гостиницы и вокруг нее, поднимая пыль и сдерживая разгоряченных скачкой коней.
– Разведать, что там, у деревни? – поинтересовался один из приближенных главаря, высокорослый тощий апарец, лицом настолько схожий с Гойей, что их можно было принять за братьев.
– Зачем? – прозвучало в ответ. – Что могут сделать семеро против целой армии? К тому же эти вряд ли смогут меня удивить. Семеро – три эльфа, два гоблина, полукровка и собака – смешно! Увидишь, Фалья, все будет как обычно: сорки поднимет огненную стену, лучники начнут палить из-за нее, пока мы не подойдем вплотную и, преодолев огонь, не вынудим их на ближний бой. Тогда дело останется за малым, – с этими словами Гойя повернул коня на запад и тронул по бокам стальными шпорами. – Вперед! Пора показать всем, кто хозяин степи.
Оставив за спиной гостиницу Фарума, разбойники растянулись длинной цепью. Армия Гойи выглядела внушительно. На главаре и его приближенных блистали начищенные дорогие доспехи, подаренные в Волдэе. Остальные обходились кольчугами и кожаной броней. Степные кони, все как на подбор золотые, рыжие и медные сливались с травой. Они выкатывали огромные черные глаза и нетерпеливо грызли удила, желая пуститься в галоп, но Гойя никуда не торопился. Он вел своих людей неспешной рысью, с каждым новым шагом внимательно приглядываясь и прислушиваясь к тому, что творится впереди.
Приблизившись к деревне, разбойники остановились. В утренней дымке им предстала Волчья Пустошь: ветхие крыши крестьянских хибар тонули в зеленом сумраке стоящего кругом дубового леса. Гойя свирепо усмехнулся, вглядываясь в призрачное мерцание переплетающихся ветвей и резных листьев. Эльфийская магия – последние жалкие попытки противостоять ему, великому Гойе, могучему и непобедимому владыке степи, принцу разбойников, вершителю человеческих судеб на всех путях и дорогах, ведущих к Апару. Никакие жалкие эльфы не смогут подвинуть его с трона, пусть даже они зарекутся помощью гоблинов. Да хоть драконов, хоть самого Ханары с его крылатой женой…
– Лучники! – крикнул он, давая отмашку.
В тот же миг туча стрел ушла в пустоту. Дубовые листья блеснули зелеными искрами, утопив атаку в волнах мертвой, глухой тишины.
– Лесная крыса, чтоб тебя, – выругался Гойя, злобно вжимая шпоры в бока своего коня и одновременно сдерживая его, чтобы не рванул вперед.
– Этот лесной не маг, – осмелился высказаться приближенный главаря, длинноволосый седой апарец по-имени Хогу, – дебри, просто морок, иллюзия. Они безопасны.
Под шеей его лошади вместо кистей висели несколько длинных человеческих прядей, вырванных вместе со скальпом. Хогу слыл человеком крайне жестоким и бесстрашным, но даже он в присутствии Гойи робел. И немудрено – из-под седла разбойничьего главаря вместо чепрака свешивалось полотно, сшитое из человеческих кож. Хогу прекрасно знал их бывших обладателей – трое предыдущих приближенных, можно сказать, фаворитов Гойи. Головами и шкурами эти бедолаги поплатились, рискнув проявить во время одной из стычек излишнюю осторожность… Теперь Хогу храбрился, но главарь не разделил его напускную беспечность.
– Даже дешевые фокусы несут опасность, пока за ними кроются эльфийские луки. Если сомневаешься – можешь проверить, – ястребиные глаза уставились на Хогу с насмешливым вызовом. – Чего стоишь, вперед, раз самый смелый.
Хогу побелел, проклиная себя за излишнюю болтливость и рьяность. Дурак – сам себя подставил, а ведь хотел, как лучше.
Однако надо отдать должное – этот помощник Гойи был воином умелым и хитрым. Захватив с собой пару десятков бойцов и благоразумно пропустив их вперед, он осторожно двинулся к Волчьей Пустоши. Сам главарь принялся напряженно следить за этими передвижениями. В тот момент он ожидал лишь одного – первых стрел, посланных эльфами. Опытный и умелый, Гойя без труда мог отследить их траекторию и понять, где засели вражеские лучники. Конечно, иллюзорные дубы серьезно усложняли задачу, но ведь новоявленный степной владыка никуда не спешил, да и к тому же количество людей позволяло ему не беспокоиться о поражении.
– Семеро, – покачал он головой, усмехаясь, – на что они рассчитывают, – повернулся к стоящему по левую руку главному помощнику, – а, Фалья?
Тот, наученный горьким опытом соратника, промолчал, неопределенно пожав плечами. Рассуждая сам с собой, Гойя продолжил, глядя на то, как осторожничает Хогу, петляя по степи перед деревней, из которой пока что не вылетело ни одной стрелы:
– Отчаянные. Люблю таких, – он похлопал своего коня по крупу, – из них выйдет добрый чепрак. Чепрак из элфийских шкур, а их белые космы пойдут на парадные кисти для сбруи. Тебе, Фалья, я отдам шкуры гоблинов, а Хогу – сорки и собаку.
Между тем Хогу приблизился к зеленому мороку. Выставив перед собой живой заслон из трех всадников, он вглядывался в переплетение дубовых ветвей, ожидая вражеские стрелы. В руке разбойника был зажат круглый щит, которым он готовился прикрыться сверху, но выстрелов не последовало. Враги не проявили себя, даже когда бойцы Гойи ступили в деревню.
Волчью Пустошь изменилась до неузнаваемости: среди темных хибар там и тут стояли вековые деревья, поднявшиеся посреди степи за одну ночь.
– Никого! Тут никого нет! – выкрикнул кто-то из разбойников, двигавшихся впереди. – Селяне сбежали, а эти, видать, отступили, решив запутать нас своим колдовством.
Не разделив такого неоправданного оптимизма, Хогу отдал приказ лучникам:
– Они тут – будьте наготове. Как только начнут стрелять – бейте в ответку, а вы, – обратился он к закованным в тяжелую броню войнам, под прикрытием стрел подходите вплотную и зажимайте стрелков. Без луков они не продержатся и пяти минут…
Пока Хогу говорил, под ноги лошадям пополз густой изумрудный туман. Сначала он клубился под конскими коленями, потом поднялся к брюху и закрыл колени всадников.
– Что это? Демонские потроха! – выкрикнул один из разбойников.
В ту же секунду конь под ним заржал и повалился на бок. Соседние лошади прянули в стороны, дергая поводья и брыкаясь.
– Тпру, стоять! Да что с вами такое? – раздались негодующие крики, и тут же еще один всадник рухнул в туман.
Хогу крутанулся на месте, зашарил глазами по земле. На миг разглядел, как в непроглядной дымке мелькнула золотая шкура какой-то твари. Потом его кобыла содрогнулась от толчка, оглушительно заржала и забила ногами у себя под брюхом. Прижав ногами конские бока, Хогу почувствовал, как дергается шкура – кто-то рвал живот его лошади.
– Это чертов пес! Бросайте коней! Бейте по земле! – заорал помощник Гойи, выскакивая из седла и отбегая в сторону от вскинувшееся на дыбы лошади, из живота которой до самой земли тянулись окровавленные плети вывернутых кишок.
Выхватив меч, Хогу завертелся на месте, пытаясь отыскать невидимого врага. Рядом с ним снова мелькнула собачья спина, а потом в землю воткнулись несколько стрел – лучники принялись палить в зверя-невидимку. В тот же миг откуда-то сверху раздался свист, и двое стрелков Гойи упали, пораженные белыми эльфийскими стрелами…
– Начало неплохое, жаль ненадолго хватит твоего колдовства, – зевнул Йоза, прижимаясь к крыше ветхой хибары.
Артис, присевший рядом, промолчал, прислушиваясь, как мечутся в тумане остатки первого разбойничьего отряда. Он удовлетворенно кивнул, поняв, что запаниковавшие разбойники двинулись обратно к Гойе – на выходе из зачарованной деревни их ждала очередная порция стрел от Лорина.
– Ты куда? – спросил он у Йозы, который вдруг скользнул вниз и спрыгнул с крыши на землю.
– Подберу себе лук получше – этот для твоих стрел не годится.
Одним неслышным движением лесной оказался рядом с Высоким. Пристально осмотревшись вокруг, он нахмурился – защитная дымка уже начала истончаться.
– Артис! – рядом, словно стремительная тень, возникла Айша, – Гойя двинулся вперед. Часть его воинов, тех, что в тяжелой броне, пошли вдоль деревни кругом. Они хотят взять нас в кольцо.
– Этого стоило ожидать, – кивнул эльф, глядя гоблинше в глаза, – для этого он привел с собой армию – не хочет оставлять нам шансов.
– Плевать! – взгляд Айши пылал решительностью и отвагой. – Плевать на то, что хочет эта крыса! Мы будем стоять до конца, чтобы он там не решил.
– Так и будет Айша. Так и будет, – Артис непроизвольно коснулся ее руки, задержал пальцы на оливковом запястье, чувствуя, как к горлу подкатывает мерзкий ком.
«Они все готовы стоять до конца. Все, – вновь зашелестели в памяти страницы с легендой об Эльфийской Радуге, – и все должны пасть в этой битве. Даже она… Самое дорогое, что у меня есть. Айша…»
Эльф так и стоял, сжимая руку девушки, не в силах оторвать от нее глаз. Айша молчала, сжав зубы и нахмурившись. Потом освободила руку и отошла на шаг:
– Времени мало – скоро Гойя бросит сюда все свои силы…
Не дав ей договорить, Артис вдруг выпалил:
– Мы победим, Айша, обязательно победим, слышишь?!
– Я знаю, – кивнула гоблинша, – знаю. Раз ты так говоришь, значит, так и будет. Поэтому мы все пошли за тобой…
Артис замер, не в силах двигаться и что-то говорить, словно пораженный на месте парализующим заклинанием. Они пошли за ним, признали лидером, поверили, а он с самого начала знал, что все обернется вот так. Он шел на погибель и не искал ни друзей, ни соратников, ни любви… Он поверил пророчице, но слова ее понял превратно. Теперь самым дорогим для него была вовсе не жизнь, а те, кто сражался с ним бок о бок в этой обреченной на поражение войне…
– Они окружают деревню! – прозвучал над ухом встревоженный голос Нанги. – Тяжелые конники, лучники и еще один неприятный тип, не хочется думать, но он здорово смахивает на боевого мага.
– Этого еще не хватало, – прорычала Айша, поднимая глаза к небу, – да поможет нам Степь...
Тем временем сила лесной магии начала угасать. Могучие дубы пошли рябью, истончились и стали прозрачными, словно накинутая на деревню невесомая тюль. Не собираясь тянуть время далее, Гойя отдал приказ к наступлению, и тут же с четырех сторон к Волчьей Пустоши двинулись лучники, прикрытые огромными щитами и прочными доспехами тяжелых конных воинов, едущих передним рядом. Сам главарь с ближайшим окружением отступил назад, желая наблюдать за битвой с безопасного расстояния.
В сторону деревни полетели стрелы. Ответный удар не заставил себя ждать. Эльфы дали достойный ответ. Следом за их смертоносными выстрелами, выбившими из седел нескольких атакующих, откуда-то из-за домов вырвались рыжие ленты пламени и огненными ручьями растеклись между лошадьми разбойников. Те, впадая в панику, заметались, нарушая стройные ряды наступающих. Прикрывшись пламенем, Артис и его соратники выстрелили снова.
– Глупый самонадеянный сорки еще не знает, что здесь он не один, – усмехнулся Гойя, давая отмашку стоящему рядом магу. – Туши огонь, пора задавить гаденышей.
Стихийник в расшитой бирюзой одежде двинулся вперед, обвел синими как лед глазами пламенеющие коридоры, которые разрезали армию Гойи на ровные квадраты, заставив всадников метаться среди столбов огня. Маг вскинул руки, делая колдовские пассы, и беззвучно зашевелил губами. Словно отделившись от его шелковых лазурных одежд, из-под ног и рук стихийника заструились, убегая в стороны, серебристые ручьи. Набрав силу, разошлись в стороны, расширились, вспенились волнами. Достигнув мощи рек, они поглотили огневые всполохи, заставив почерневшую землю изойти клубами сивого дыма. Спустя миг огонь снова поднялся, но водяные щупальца опять вскинулись к небу, переплетаясь с рыжими языками сопротивляющегося пламени.
– Вот демоны! Демоны! – прошипел Нанга, окидывая яростным взглядом дымящуюся степь. – Водный маг, чтоб ему провалиться! Что будем делать, Дара?
– Бодаться с ним лоб в лоб, – пробурчал парень, пытаясь скрыть проявившуюся в голосе усталость, но бледное лицо, окропленное потом, и дрожь в руках выдали его истинное состояние.
– Бодаться смысла нет, – вступила в немногословную беседу Айша, – нет у нас на это времени…
Они прятались у границ деревни, под сенью крайней хижины. Айша сжимала в руках секиру, Нанга держал коней. Артис оказался возле них, присел рядом, упираясь рукой в колено и тяжело дыша:
– Маг у них опытный и сильный, к тому же стоит в стороне, и кроме тебя, Дара, его мало что заботит. У него одна цель – ты, в то же время ты должен отбивать наступление разбойников.
Молодой маг лишь раздраженно кивнул:
– Сам знаю, но что прикажешь делать?
– Надо достать разбойничьего стихийника, – голос эльфа переполнился решимостью. – Если сделаешь огненный коридор, я прорвусь к Гойе за спину и уложу колдуна.
– А потом Гойя с охраной уложат тебя, – непроизвольно выпалила Айша.
– Пусть. Зато у вас появится шанс. Тем более одним водником они не отделаются, прежде чем убьют меня.
Айша не дала ему договорить, резко выпрямилась, забрала у брата повод Таксы.
– Без командира у нас шансов не появится. Но попробовать стоит. Я поскачу перед тобой – твоя лошадь слабовата, чтобы смести защиту, только Такса сумеет прорвать ряды врага и дать нам возможность оказаться у него в тылу.
– Она дело говорит, – как назло кивнул Дара, и даже Нанга, пораженный словно молнией резким взглядом сестры, не стал спорить.
Стиснув зубы, Артис кивнул:
– Хорошо. Так и сделаем…
Волк припал мордой к земле, испуганно зажал хвост между задних лап и тонко заскулил. Его пыльная рыжеватая шкура почти сливалась с окружающей травой. Кони, за последнее время привыкшие к компании хищников, недовольно зафыркали, но в стороны не прянули.
– Что случилось, Ларри? Похоже твоего грозного разведчика напугали, как щененка, – подъезжая вплотную к Добряку, поинтересовался Ану.
– Говорит, что впереди большая битва. Разбойники зажали в степной деревушке маленький отчаянный отрядец и вскоре раздавят его.
– Уж не Гойя ли там бесчинствует? – некромант заинтересованно улыбнулся, изобразив на лице кровожадный по-волчьи хищный оскал.
– Гойя, кто ж еще, – невозмутимо пожал плечами Ларри, прислушиваясь к скулению и потявкиванью волка, – новоявленный король степи.
– Слышали, господин сыщик? – Ану обратился к подоспевшему Францу. – Сперва наш Кролик принял себе в услужение братию Святого Централа, а теперь щелчком пальца короновал разбойничьего главаря – его власть воистину безмерна.
– Не вижу повода для веселья, – нахмурился Аро, сочтя сарказм некроманта неуместным, – надо двигаться туда и брать этого Гойю, пока он занят штурмом деревни.
– Отличная мысль, господин сыщик, надеюсь, хорошая драка развеет ваши угрюмые мысли и поднимет настроение, – заулыбался некромант, сцепляя пальцы и прогибая их до хруста, – мы все устали от этой нервной погони – пора немного размяться и разрядиться…
Франц, Ану и остальные охотники ехали по степи уже давно. Именно здесь им, наконец, улыбнулась удача – удалось напасть на след Белого Кролика и его каравана. Конечно, радость омрачило то, что след был довольно старым. Уловки хитрого врага дали свои плоды – пока охотники гонялись за фантомами, настоящий обоз получил неплохую фору и преспокойно ушел в степь. Но исчезнуть бесследно на этот раз не удалось даже всемогущему Хапа-Таваку. Преследователи взяли след и двинулись за ним.
Франц устал от этой нервной гонки. Прорвавшиеся изнутри эмоции душили его, стремясь вырваться наружу. Ликование и злоба, раздражение и азарт, надежда и бессильное разочарование – Аро с трудом сдерживался, чтобы не начать срываться на подчиненных. Благо, времени на разборки не оставалось.
След обоза привел во владения разбойников. Еще до вылазки сыщик получил информацию о том, что Волдэй заключил договор с головорезами апарского пограничья и завербовал их себе на службу. По всему выходило, что проходя с караваном по степи, Белый Кролик желал оставаться под надежным прикрытием новоявленных союзников – бойцы Гойи подходили на роль телохранителей и сопровождающих как нельзя кстати, к тому же они всегда могли похвастаться числом, а также способностью отвлечь преследователя и сбить его со следа.
Франц ожидал нападения со дня на день, но Гйоя, как ни странно, не проявил к пришедшим в степь чужакам особого интереса. Он был занят своими делами, ведомыми доселе лишь ему одному, и даже не удосужился поинтересоваться, что случилось с собственными разведчиками, отправленными на патруль королевских границ.
– Ну, что ж, вперед, – скомандовал Франц, вглядываясь стоящую на горизонте стену дыма и пыли, – разберемся, что там происходит.
Конь Айши живым тараном вклинился в разбойничьи ряды, окруженный огнем проломился через тяжелых конников, опрокидывая их неповоротливых, закованных в неподъемную броню лошадей. Артис двигался следом, заставляя свою лошадь дышать в хвост огромному Таксе. Еще немного! Еще! Стреляя через пламенную стену, Артис наспех озирался по сторонам, пытаясь сориентироваться в пространстве. Сделать это оказалось нелегко – дым, огонь и пыль превращали реальность в серо-красный калейдоскоп, в котором мешалось все – оружие, воины, кони, кровь, огонь, вода и земля. Он пускал стрелы инстинктивно, наугад, слыша, как перед ним по-звериному рычит Айша, разя пикой подступающих врагов.
– Он рядом! – голос Айши прозвенел в чутких ушах эльфа отчаянным, высоким звуком.
– Вижу! – отозвался Артис, – Не уйдет!
Он прицелился. Больные глаза будто решили взять реванш и воздать хозяину за все промахи. Сквозь смог проступили контуры синей фигуры, творящей магические пассы, потом сам стихийник проявился четко, во всех деталях. Эльф молниеносно вскинул лук, понимая, что промахнуться в такую четкую цель – просто нереально. Но водный маг оказался быстрее.
Артис не успел спустить тетиву – впереди стеной поднялась вода. Могучая волна взвилась к небесам, ощетинилась белым гребнем, огласив степь громогласным басовитым гулом, ринулась вперед. Все замедлилось в глазах эльфа. Он захлебнулся криком, видя, как водяная толща поглощает Айшу и ее коня, а потом захлебнулся водой, подхватившей его и вскинувшей к небесам. Конь Артиса истошно заржал, захлебываясь, принялся биться и хрипеть, выпуская изо рта и ноздрей струи пузырей. Сам эльф, оглушенный наступившей тишиной, мертвой хваткой сжал лук. На миг вода вытянула его на самый гребень, позволив глотнуть воздуха. Далеко внизу Артис увидел всю панораму битвы, маленьких, словно муравьи людей и тонкие, как нити, дороги пламени. У самого основания набирающей мощь волны он разглядел синюю фигуру стихийника и медлить белее не стал. Стрела свистнула в воздухе, с воем уходя к цели, потом треснул лук, и с громким щелчком порвалась тетива…
Он почти ничего не видел больше, только слышал свой собственный шепот, звучащий в голове: «Айша… Айша… » Он плыл в невесомости, чувствуя, как гигантская волна поднимает его все выше и выше, а потом с неимоверной скоростью разворачивает и несет к земле. Удар…
Айша… В голове пустота, лишь кровь бьет по вискам и каждый вздох отдается в груди неимоверной болью. С трудом разлепив глаза, Артис перекатился на живот, поднялся на четвереньки, а потом, превозмогая боль во всем теле, встал на ноги. Айша… Отбросив бесполезные обломки, оставшиеся от лука, он выхватил меч и на шатающихся ногах двинулся вперед. В глазах мутнело от дыма, пара и пыли. Ноги заплетались, не слушались. Эльф споткнулся обо что-то – это была перекореженная туша его лошади – похоже, основная мощь удара пришлась на нее, и лишь поэтому Артис выжил…
