Текст книги "Эльфийская радуга (СИ)"
Автор книги: Жанна Лебедева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)
Память живо вырвала из небытия разгоряченную темноту, сковавшую двоих, увязших в ней, обезумевших от вечного душевного холода и постоянных разлук. Что творила она тогда, подчиняясь захватившему сознание пламени, став непредсказуемой, самовольной и чужой для самой себя. А что потом? Наигранный, лживый стыд и тайное желание довести недоделанное до конца, снова забыв о привычной робости и нерешительности. Нечего отрицать – так и есть…
Она вздохнула, чувствуя, как одна из рук Кагиры одобряюще легла ей на плечо.
– Отпусти себя. Освободи. Научись себе доверять. Вспомни, как забывала обо всем, бросаясь в бой или подчиняясь страстям. А заодно научись доверять мне. Научись верить в то, что я всегда рядом, даже если это не так.
Легко сказать – «Научись», грустно подумала Таша, провожая глазами бесконечный караван, ползущий в сторону темноморского моста. Перст Пэри – называли его местные жители и прибывшие с той стороны темноморцы. Понимая, что им тоже предстоит преодолеть этот мост, Таша тревожилась. Идти много дней между двух бездонных, неприветливо-черных морей казалось не самой приятной перспективой.
Раздались пронзительные, звонкие щелчки кнута и под дружное гиканье гребцов от пристани отчалила галера. Та самая, на которую заводили коней. Провожая ее взглядом, принцесса подумала про белого жеребца. Они с ним были похожи – неказистые, неприглядные, не созданные природой для великих свершений и громогласных побед, но…
– Скажите, Учитель, – тут же поинтересовалась Таша, – тот, знак, что был на лошади – «Эльфийская Радуга», откуда он?
– Из легенд, дитя, из древних поверий дивного народа.
– Это магический символ? Он помогает в бою? – уточнила принцесса в надежде, но Кагира лишь жутко улыбнулся, щеря зубы и пронзая ученицу сочащейся из глазниц темнотой:
– Этот знак озаряет тех, кто не ведает страха, но не грезит мыслями о победе. Запомни – трусу не помогут никакие знаки, не спасут его ни надежная охрана, ни невиданные доспехи, ни чудодейственные заклинания. Самый страшный враг всегда атакует изнутри…
Таша вынужденно кивнула. Она уже не раз слышала подобное, но понять, как воплотить в жизнь советы Учителя, девушка пока что не могла…
Следом за большим караваном они направились к мосту, соединяющему Королевство и Темноморье бесконечно длинной, многодневной дорогой. Когда последний верблюд миновал белые ворота, Кагира и Таша ступили на Перст Пэри. Пройдя Обручальное Кольцо Пэри – ту самую костяную арку, ощетинившуюся на путников торчащими навстречу острыми ребрами неизвестной твари титанических размеров, они двинулись по вымощенной черным камнем дороге, которая заметно расширялась, отдалившись от берега…
Деревья плотно сомкнули кроны, скрыв небо за непроглядной зеленью листвы. В царящем полумраке не было места свету. Лишь редкие, окрашенные в изумрудный лучи пробивались через единичные просветы, образуя ровные светящиеся стрелки. Лес выглядел старым и безжизненным. Завивающиеся, поднятые над землей корни венчали пышные шапки голубого, зеленого и сизого мха. Кое-где, отороченные все тем же мхом, уходили под землю глубокие колодцы с коричневой, непрозрачной водой.
Среди стволов с конем в поводу медленно брел эльф. На первый взгляд могло показаться, что эльф никуда не спешит, вальяжно прогуливаясь в прохладной тени величественных растений, но при ближайшем рассмотрении становилась ясно, что странник еле передвигает ноги, и причина его усталости вовсе не в телесном недомогании, а в обреченности и опустошенности душевной. Грязный, измазанный кровью и смолой плащ незнакомца был сшит из несуществующей ныне драгоценной ткани, а кольчуга, сверкающая под плащом, сделана из мифрила, секрет которого эльфы забыли еще в незапамятные времена. Черты лица путника совмещали в себе особенности лесного и Высокого народов и в то же время не принадлежали ни одному из них.
Считалось, что когда-то, на заре нынешнего мира, единый народ Светлых эльфов поделился на два. Одни его представители основали государства и стали жить подобно людям, разделяя их стремления, принципы и ценности. Другие уединились в лесах, став затворниками, сохранив первородную магию и ревностно оберегая свои укрытия от людей и бывших собратьев.
Пройдя несколько шагов, конь встал, не желая следовать за хозяином, и хрипло заржал, роняя изо рта клочья окровавленной пены.
– Опять… – тихо выругался эльф и закружил на месте, пытаясь обнаружить чье-то присутствие. – Проклятые твари, чтоб вас! Феи…
В нескольких метрах от эльфа в одной из темных ям забурлила вода, выпуская наружу крошечный язычок бледно-лилового пламени. Поворачиваясь вокруг своей оси, язычок заплясал над бурой гладью, приняв очертания крошечной девичьей фигурки с полупрозрачными крыльями. Над соседней ямой взметнулся еще один и присоединился к первому.
Эльф побледнел, испуганно зашарил в карманах, поспешно отыскивая там что-то.
– Сейчас-сейчас, подождите немного… – бормотал он сдавленным задыхающимся голосом. – Сколько же вас здесь?
Крутящиеся зыбкие существа не отвечали, продолжая свой нехитрый танец. Тем временем эльф вытянул в их сторону руку – на дрожащей ладони лежало несколько выбитых конских зубов.
– Подавитесь, чудовища, и убирайтесь прочь! Дайте пройти! – заорал он, швыряя зубы по одному в сторону пульсирующих в воздухе огней.
Несколько существ вспыхнули алым и исчезли, но их тут же сменили новые, увидав которых, эльф обреченно взвыл и рухнул коленями в мягкую губку мха. Дрожащая рука легла на эфес притороченного к бедру меча.
– Что вам еще нужно? Еще зубов? Костей? Мяса? Вы истребили всю мою армию – не осталось никого. Я один перед вами… К чему все эти игры? Пропустите или убейте! Вы…
За спиной смачно чавкнуло. Из темной ямы, над которой дрожал пламенный язычок, полезло нечто длинное, коричнево-серое, покрытое чешуйками хитиновой брони. Жуткая подземная тварь, похожая на обросшего панцирем исполинского червя, раскрыла усеянную несколькими рядами тонких зубов пасть и, ухватив за ногу лошадь, потащила ее в темный провал.
Эльф заорал во весь голос и, размахивая мечом, бросился вслед за монстром, но тот ускорил движение и поспешно затянул жертву в мутную жижу, оборвав истошное ржание коротким всплеском.
– И это все? Выходите! Пора решить все раз и навсегда…
Лес ответил тишиной. Слова растворились в прозрачном зеленоватом воздухе, отразились эхом от древних стволов. Убрав меч и обхватив руками голову, эльф, не разбирая пути, бросился в заросли дымчатых папоротников, стоящих стеной впереди…
Он бежал долго, не чуя ног, спотыкаясь, путаясь в корнях и корягах, падая и снова поднимаясь. Он забыл, что такое еда и вода, его лицо истончилось, кожа стала прозрачной, а глаза ушли вглубь черепа, окруженные черными провалами глазниц. Но эльф все равно уверенно и решительно продвигался вперед.
Когда перед ним, увитые плющом и хмелем, поднялись огромные ворота, он замер, не веря своим глазам. Титаническое сооружение, не принадлежащее ни одной из существующих культур, уходило ввысь, поднимаясь над кронами деревьев, обступивших его плотной стеной.
– Я все равно пришел! Слышишь, ты? Я пришел! – закричал эльф, сам не зная кому и зачем.
Полустертая память вырывала из прошлого образы и куски воспоминаний: он вроде бы уже приходил сюда. Когда? Зачем? Недавно… Или давно… В голове все плыло и смешивалось. Единственное, что эльф знал наверняка – это то, что прийти сюда было для него крайне важно, даже необходимо.
Нервно встряхиваясь и мотая головой, он подошел к воротам вплотную и принялся стучать кулаками и ногами по гладкому, словно зеркало, металлу, доселе неизвестному этому миру.
– Открой, – прошептал он, не рассчитывая на отклик, но его просьбу услышали: справа в воротах открылся проем, из которого вышел кто-то, окруженный ореолом белого холодного света.
– Здравствуй, гость, ты вновь явился к моим вратам? – ровный, лишенный интонации и эмоций голос, прозвучал в голове измученного странника.
– Я помню тебя… Помню! – прорычал эльф и с горящими яростным азартом глазами повернулся к собеседнику. – Ты обещала впустить меня! Ты клялась! Говорила – врата распахнуться, когда кролики, что пасутся на поляне, уйдут прочь. Ты говорила – приходи на рассвете… Но здесь не бывает рассвета, как не бывает и ночной тьмы. Это проклятое место не подчиняется земным законам, а твари, что живут здесь, погубили всю мою армию… Эти жуткие твари, которые поедают зубы и кости…
– Феи. Это просто феи, – сияющий капюшон упал на плечи, открыв эльфу женское лицо.
Черты собеседницы были угловатыми, неестественными. Темные глубокие глаза не имели живого блеска, а белоснежные, остриженные до плеч волосы казались кукольными. Зрачки постоянно оставались неподвижными, придавая женщине еще большее сходство с игрушкой. Длинные, заостренные уши походили на эльфийские, но на этом общность с представительницей дивного народа заканчивалось.
– Слышишь, ты, мне плевать на фей, плевать на кроликов и плевать на тебя. Я прошел множество битв, преодолел сотню трудностей и выдержал столько испытаний не для того, чтобы ты морочила мне голову! Открой ворота!
Эльф задохнулся в крике, но бесстрастная женщина осталась холодна к его пылу. Когда измученный собеседник, наконец, умолк, она спокойно спросила:
– Что ты хочешь найти в моем городе?
– Будто ты не знаешь! Будто спрашиваешь меня об этом в первый раз! – снова закричал эльф, но воздуха не хватило, он закашлялся и упал на одно колено, потом поднял на женщину измученные глаза. – Я ищу Свет Богов. Позволь мне взглянуть на него, видишь, я здесь, у твоих ног, без воинов, без сил, без магии. Открой врата города и дай взглянуть. Только взглянуть! Я бросил все: власть, дворец, армию; я положил жизнь на то, чтобы добраться сюда…
– Зачем тебе Свет Богов? Разве ты не знаешь, что Древние Боги сгинули, когда контроль над Светом был утерян. Этот Свет страшнее любой тьмы, и не родился еще тот, кто сможет им управлять.
– Я смогу, сумею. Я сам – свет. Я принц Светлого народа, неужели Свет Богов не покорится мне для правых дел? Умоляю, позволь мне зайти и прикоснуться к нему, я прошу…
– Свет Богов есть зло. Он уничтожил мир, оставив от него руины. Ты слишком глуп и самонадеян, раз все еще желаешь получить его.
В ответ раздался свирепый рык. Поднимаясь с колена, эльф выхватил меч и рубанул им наотмашь, чувствуя, как сталь вязко входит в шею собеседницы, звеня обо что-то внутри ее плоти. Остроухая голова с тихим шипением завалилась вбок и повисла на клоке недорубленной кожи, вместо крови из раны вырвался к небу сноп искр.
– Вот тебе, гадина, получай, издохни! – меч несколько раз воткнулся в тело, которое пошатнулось и упало навзничь. Не осело, как стоило ожидать, а закостенев подобно срубленному стволу, громко рухнуло на спину.
– Ключ, где он! Отдай ключ! – эльф опустился на четвереньки и, подобравшись к убитой, стал обшаривать ее, но так и не нашел искомого.
В отчаянии он отскочил от трупа, принялся биться головой о землю и вырывать вокруг себя клочья травы и мха. Немного успокоившись, затих, почувствовав за спиной чье-то присутствие. Медленно обернувшись, эльф увидел, как из леса к нему бредут огромные белые звери.
– Опять вы? – обреченно выдохнул убийца. – Я же перестрелял вас, кажется, не один раз, но вы опять пришли, проклятые кролики…
Огромные существа молчали, непонимающе двигали челюстями и поводили длинными ушами, сшибая пучки малахитовых листьев с окружающих деревьев. Их белые шкуры отсвечивали зеленью, а красные глаза не выражали ничего, казалось, что сюда их привело обычное любопытство.
– Еще жив? – прозвучал за спиной эльфа ровный голос.
Он обернулся, встретившись глазами с говорящей, метнул непонимающий взгляд на землю – тело убитой лежало на месте, а та, что говорила с ним, как две капли воды походила на предыдущую.
– Он настырен и живуч, – сказал кто-то еще, и эльф увидел, что перед ним стоят пять совершенно одинаковых женщин.
Он попятился, но цепкие руки обвили его сзади, лишая возможности двигаться и сопротивляться. Одна из женщин подошла к нему и, бесцеремонно взяв за волосы, откинула голову назад так сильно, что несчастному пленнику пришлось открыть рот.
– Почему ты не ушел? – недвижные глаза уставились на него. – Ты терял своих людей, лошадей, силы, но раз за разом возвращался сюда. Это поступок глупца. Сколько еще таких придут за тобой? Сколько алчущих безумцев отправятся к нашей обители в поисках великой силы? Мы предупредим это, и ты нам поможешь. Мы сделаем так, что ты внушишь всем живым ужас перед этим местом и никогда сюда не вернешься.
Эльф не мог ответить и лишь обреченно двинул губами. Скосив глаза, он увидел, как одна из пленительниц обхватила голову убитой соплеменницы, рванула ее, разорвав последний кожаный лоскут и, перевернув срезом вверх, поднесла к нему. Эльф не мог вырваться, даже мотнуть головой – тонкие, холодные и невероятно сильные руки сковали его движения, другие такие же руки поднесли мертвую голову к его губам и вылили в раскрытый перекошенный рот несколько капель искрящейся крови.
– А теперь позабудь все и уходи, – стальная хватка ослабла, и эльф рухнул лицом в землю.
– Чтоб вам провалиться, твари! – прохрипел он, корчась от боли и хватаясь руками за шею. – Что вы сделали со мной, мерзкие ведьмы?
– Мы дали тебе бессмертие, то, чего живые, сами того не зная, страшатся больше всего на свете. Ты станешь ужасом этих лесов и будешь хранить наш город от ненужных гостей. А теперь иди прочь, Ардан…
…Тианар вскочил с постели и, обливаясь холодным потом, принялся ожесточенно обтирать губы. Лишь поняв, что на его лице ничего нет, он остановился. Видение, покинувшее его несколько секунд назад, оказалось столь явным и реалистичным, что принц не сразу пришел в себя. Какое-то время он оглядывался по сторонам – в магическом освещении ночных покоев чудился зеленый лесной сумрак, а вода в декоративном фонтане казалась шоколадно-черной…
Эльф подошел к окну – далеко на востоке край небосклона окрасился багряным. Кровавое у земли и рыжее по краям зарево стояло стеной уже несколько дней. Тианар догадывался о его причинах, и душу его терзали беспокойство и гнев. Миния. Эта самодовольная, беспринципная девка все делает по-своему. И угораздило же ей стать Королевой. С такими союзниками не нужны и враги.
В дверь постучала горничная, хотела сказать что-то, но мимо нее в покои принца бесцеремонно протиснулась драконья предводительница. «Легка на помине» – подумал эльф, отходя от окна и кивая Королеве на кресло.
– Я с хорошими новостями, – промурлыкала драконша, демонстративно игнорируя приглашение принца и по-хозяйски разваливаясь на кровати. – Ликия пала.
– Думаешь, я тебя за это похвалю? – раздраженно ухмыльнулся Тианар. – Не нужно много сил и ума, чтобы захватить город, у которого нет защиты.
– Зато нужна решительность и ловкость. Не так-то просто было попасть во дворец и добраться до мятежной принцесски…
– А ну-ка повтори, – резко поменявшись в лице, Тианар вскочил и, подхватив Минию за грудки, стащил ее с кровати. – Добраться до принцессы? Что ты сделала с ней? Овечай!
Драконша зашипела в ответ, тщетно пытаясь вырваться из его сильных рук. Ее сознание опалили неукротимые всполохи гнева, словно огонь, рвущиеся в голову из груди. «Он набросился на меня из-за этой? Какие планы были у него насчет отверженной королевской дочки? Уж не хотел ли он жениться на ней и сам завладеть троном?» Суматоху озлобленных мыслей нарушил грубый толчок в грудь и свирепый рев Тианара:
– Где она? Отвечай! Быстро! – заорал он, швыряя Королеву на пол и надвигаясь на нее с видом сумасшедшим и кровожадным.
– Я взяла ее в плен, чего тут такого? – умиротворяющее пропела Миния, придав голосу самый нежный и благожелательный оттенок. – С ней все в порядке, небольшая рана, но это поправимо.
– Какая рана? – взгляд Тианара, безумный и жуткий, остановился на переносице драконьей предводительницы. – Говори быстро и не вздумай солгать.
– В-всего лишь рука, – замялась Миния, отползая задом к выходу и судорожно сглатывая.
– Что – рука? – эльф замер, словно парализованный, глаза его расширились, а нижняя челюсть нервно дернулась. – Что с рукой?
– Она потеряла ее во время штурма, и в том нет моей вины. Ее поранил кто-то из своих. Видимо, слуги-мародеры воспользовались ситуацией и, убегая, решили прихватить драгоценности госпожи, не снимая их с рук…
– Дура! Проклятая дура! – не дослушав, заорал Тианар, замахиваясь кулаком на взвизгнувшую от ужаса Королеву.
Сокрушительный удар обрушился на дверь – Миния успела-таки выскользнуть в коридор, спасаясь от обезумевшего принца Высоких эльфов. Не сбавляя ходу, она бегом вылетела из дворца и, окликнув стражу, спешно покинула Владыческую столицу. Весь путь до Королевства ее била дрожь, а перед глазами стояло перекошенное лицо Тианара. Впервые за многие годы расчетливая и уверенная в себе и своих действиях Миния прибывала в панике, ведь Тианару она соврала – уже несколько дней царственная пленница была мертва.
Дочь Короля погибла не от рук драконов и не от потери крови. Понимая ценность пленной принцессы, Миния искренне собиралась сохранить ей жизнь, но все пошло не так, как запланировала драконша: когда драконы-штурмовики ворвались в покои Лэйлы, та уже была на последнем издыхании. Серая, обескровленная кожа, покрытая кровавыми трещинами, красноречиво подтверждала – хозяйка Ликии приняла смертельный яд.
Миния пыталась собраться с мыслями. Поспешная самостоятельность, обернувшаяся роковым просчетом, поломала все намеченные планы и выверенные заранее ходы. Кто знал, что дело пойдет так? Все сложилось неудачно, но нужно было выбираться из сложившейся ситуации, а для этого стоило забиться в теплое и безопасное логово, окруженное надежной армией и верными, адекватными телохранителями. Из любого лабиринта можно найти выход, в том Миния не сомневалась, поэтому, приказав своему сопровождения поторопиться, поспешила под крылышко к супругу, решив отсидеться там первое время, а заодно просчитать новый план, еще более успешный и продуманный, чем предыдущий.
Тропа ликийского сада терялась среди пальм. Чем дальше беглецы уходили от дворца, тем тоньше и прозрачнее становился синий морок. Деревья словно поглощали его, не пропускали, встав стеной из стройных стволов. Ощетинили клыки мраморные химеры и львы, подняли луки белые амуры на капеллах, и тонкотелые дриады посуровели лицами и сжали кулаки.
Сфинкс шел осторожно, бесшумно, и Тама, до белизны в костяшках сжавшая ремни шлеи, почти не дышала, боясь издать лишний звук. Когда впереди, за кустами сиреневой гортензии хрустнула ветка, девушка чудом сдержалась от вскрика, но тут же выдохнула облегченно, увидев людей, жителей разрушенной Ликии, которые нашли убежище в ее садах. Бросив все, оставив имущество и дома, не взяв с собой ничего, даже самого необходимого, люди украдкой уходили прочь. Завидев огромного сфинкса они пугались и прятались, но потом, узнав одного из телохранителей Лэйлы, выходили из укрытий и молчаливо провожали Шакит беспокойными взглядами.
Так, в постоянном напряженном движении прошло несколько дней. Оказавшись далеко на юге от разгромленной Ликии, Шакит рискнула подняться в воздух. Тама зажмурилась и некоторое время боялась открыть глаза. Наконец, собравшись духом, рискнула взглянуть и ахнула, увидев, как далеко внизу разноцветной мозаикой раскинулась земля, а у самого горизонта черным зеркалом уже заблестели Темные моря.
Первое время девушка дрожала от холода и страха, но постепенно мерные взмахи могучих крыльев и монотонный свист ветра успокоили ее. Она старалась не смотреть вниз и вглядывалась вперед, туда, где кучевые облака складывались в причудливые формы, образуя белые ватные замки и фигуры.
Окончательно освоившись на спине Шакит, Тама покрепче вцепилась в ремни и решилась посмотреть назад. Громко охнув, она моментально отвернулась: небо позади летящего сфинкса окрашивало кровавое зарево, длинными алыми щупальцами расползалось по сторонам, протягивалось к белым облакам, подсвечивая из изжелта-розовым, и будто пыталось дотянуться до беглецов, сумевших чудом ускользнуть из обреченного города.
Ветер крепчал. Шакит прибавила ходу, но мощные порывы били ее в грудь, заставляя порхать вверх и вниз, мечась из стороны в сторону, словно огромная бабочка. Пастельные облака потемнели, расплылись в стороны, потеряв четкость контуров и помутнев. В глубине лиловой мглы забились отсветы молний, а потом впереди ударили громовые барабаны.
– Может, остановимся? – перекрикивая шторм, предложила напуганная и замерзшая Тама. – Мы летим без передышки целый день.
– Нельзя! – проревела в ответ Шакит. – Ддраконы чутки и быстры, если они взяли наш след, то настигнут за считанные часы. Этот шторм – наш единственный шанс затеряться и уйти от погони.
Мощный порыв ветра оборвал речь сфинкса, подхватил его легко, словно тополиное семечко, и, несколько раз перевернув и прокрутив, зигзагами потащил в сторону морского побережья. Чувствуя, как обессилело, обмякло мощное львиное тело, как слабо, безвольно движутся крылья, Тама принялась читать молитву Центре, понимая, что они обречены.
В этой дикой, неравной схватке безжалостный вихрь уверенно побеждал, унося беглецов все дальше и дальше к морской глади. Вскоре внизу раскинулась смолянисто-черная вода, побежали стройными рядами белые барашки волн. Шакит опустилась немного, и тут же мощные воздушные потоки с новым напором потянули ее вниз. Рывок оказался таким стремительным и безжалостным, что огромные крылья не выдержали, запрокинулись вверх, теряя опору. Обессиливший сфинкс закрутился в воздухе волчком и рухнул в воду.
Еще несколько секунд Тама мертвой хваткой сжимала ремни, но потом, поняв, что находится под водой, отпустила шлею и принялась изо всех сил грести руками и ногами. Воздуха не хватало, намокшая юбка мешала плыть, а ставшая невыносимо тяжелой шкатулка, словно камень на шее, тянула ко дну. Из последних сил девушка рванулась вверх, освобождаясь из безжалостных объятий негодующей морской пучины. Оказавшись на поверхности, она увидела лишь ощетинившиеся пенными гривами буруны, но потом, когда могучая волна подкинула ее на гребень, смогла разглядеть невдалеке полосу земли. Именно туда, к спасительному берегу и совершала свое движение всесильная необузданная вода.
Идущий в сторону суши поток подхватил девушку и поволок к каменистому пляжу, виднеющемуся впереди. Подходя к суше, вода закрутилась, проворачивая в себе колючую взвесь из гальки, ракушек и песка. Таму увлекло под воду и ударило об дно, а потом, уже потерявшую сознание, потащило через острые камни и выбросило на берег.
Она не сразу пришла в себя, а когда очнулась, услышала голоса.
– Смотри, Фай! Опять утопленника к нашей халупе притащило, – проскрипел незнакомый старушечий голос.
– Это хорошо, Мая, очень хорошо, – вторил старухе другой, хриплый, мужской, тоже немолодой и нездоровый, – вскоре, почуяв еду, сюда набегут крабы, и мы наберем их целую корзину.
Тама не могла произнести и слова, сил едва хватало на то, чтобы дышать. Даже пальцем шевельнуть не получалось.
– Давай перетащим ее поближе к дому, Фай, – предложила женщина. – У нее красивое платье и туфельки, может еще что ценное найдется?
От этих слов Тама вздрогнула. Шкатулка! Шкатулка не должна попасть к чужакам. Никто! Никто не должен знать о ней и ее содержимом… Усилием воли девушка разомкнула веки, встречаясь взглядом со склонившейся над ней грязной старухой, одетой в выгоревшие на солнце лохмотья.
– Смотри-ка, Фай! Она живая! – мозолистая ладонь хлестнула «утопленницу» по щеке. – Эй, ты? Слышишь меня? Дышать можешь?
Тама открыла рот, выпуская на щеку тонкую струйку соленой воды, закашлялась, подняла руки, словно пытаясь защититься.
– Шкатулка, моя шкатулка…
– Какая еще шкатулка? Ты бредишь, несчастная, – с любопытством оглядывая Таму, пробормотала старуха. – А вот сережки твои и колечко я заберу.
Она зашарила руками, снимая с беспомощной девушки немногие драгоценности, которые на самом деле были всего лишь красивой бижутерией. Потом коснулась шеи, приговаривая:
– Ох, и знатное ожерелье ты, наверное, носила, даже след остался, жаль, что сгинуло оно в морской пучине.
Похолодев от ужаса, Тама собрала все силы и скользнула рукой по своей груди. Пальцы моментально нашли цепочку и шкатулку – все на месте. Похоже, жадная до чужого богатства старуха Майя просто не видела бесценную вещицу, защищенную магическими чарами. Девушка с облегчением закрыла глаза и выдохнула.
– Да она совсем плохая – замерзла насмерть и обессилила, – прохрипел из-за спины своей спутницы старик. – Нам ее не выходить. Оставим тут и пойдем домой, а завтра вернемся за крабами…
– Нет, Фай, – строго заявила старуха, – возьмем с собой. Взгляни на волосы – она светлая, явно неместная. Понимаешь, что это значит? Скоро к мосту подойдет невольничий караван Альбашира. Только представь, сколько монет он даст нам за северянку?
– Опять ты со своими иллюзиями и несбыточными планами, – разочарованно прокаркал старик. – Вот крабы – они наверняка, а Альбашир, да он и говорить с нами не станет!
– Молчи, Фай, коли не нажил за всю свою дурную жизнь ни смелости, ни ума. Бери девушку, и пойдем домой. Надо отогреть и покормить ее, чтобы не померла чего доброго до прихода каравана…
Перед отправлением в Темноморье, Таше пришлось сменить привычную одежду на местную. Вместо платья с корсажем – широкий, до самой земли, балахон с запахом – такие здесь носили и мужчины и женщины. Лицо девушка скрыла длинной шалью с кистями, заменяющей плащ. Теперь она выглядела как типичная жительница Сибра в традиционной темноморской одежде.
Надо сказать, этот наряд пришелся весьма кстати. За несколько дней пути Таша оценила все прелести неприметного костюма. Балахон неплохо согревал промозглыми ночами, когда с воды налетал холодный, наполненный колючими морскими брызгами ветер, и приходилось отсиживаться у края дороги в небольших каменных укрытиях из серого мрамора. Днем под палящим солнцем хлопковая ткань не позволяла изнемочь от невыносимой жары.
Надо сказать, что Таша, давно мечтавшая сменить ночные переходы на отдых, теперь пожалела о своей неосмотрительности. Ночная прохлада располагала к путешествиям гораздо сильнее, чем дневной зной, но так думала не только она. Крупные караваны и картежи знатных вельмож тоже предпочитали передвигаться в темноте. Таким не стоило попадаться на пути – бесцеремонные охранники могли запросто отхлестать помешавшего движению пешехода кнутами, а то и вовсе выбросить в море.
Перст Пэри пешеходам не благоволил. Бредущим по обочине людям приходилось пропускать всадников, а уж если их нагонял обоз или караван, то и вовсе предусмотрительнее было спрятаться в укрытие, или за бордюр, туда, где неровными кучами лежали уходящие в море камни. Караваны шли долго: тянулись вереницы бесчисленных телег, верблюдов, лошадей. Под свист бичей налегали на упряжь горбатые зобастые быки с огромными полукруглыми рогами, полуголые мускулистые рабы тащили поклажу и носилки, выглядывали из укрытых шелками паланкинов и повозок их богатые хозяева.
Пропустив группу воинов с золотыми змеями на заостренных к низу щитах, Таша и Кагира выбрались из темной ниши, затерявшейся между двух больших валунов. Зардевшаяся на востоке заря окрасила море в темно-вишневый цвет, освещая начало нового дня. И день этот тянулся бесконечно долго, так же долго, как последующий и предыдущий…
Они шли, то молча, то теша себя разговорами. Наконец Таша собралась спросить о том, о чем не решалась поинтересоваться ранее:
– Скажите, Учитель, что ждет нас за Темными морями? Зачем мы движемся туда? Почему именно туда?
– Там, дитя, властвует тьма. Та самая тьма, что разделяет надвое жизнь и смерть. Лишь окунувшись в нее с головой можно познать истину.
Перспектива «окунуться с головой во тьму» Ташу прельщала мало. Кагира, как всегда, был в своем духе – немногословен и не больно-то понятен. «Окунуться»… Фантазия тут же нарисовала черную гладь, скрывшую пугающую, древнюю глубину в которой таится нечто темное и беспредельное…
– Прочь! Дорогу каравану господина Альбашира!
Одетый в шелка всадник на золотистом жеребце звучно щелкнул кнутом, призывая путников сойти к обочине. Кагира кивнул Таше на каменное укрытие, состоящее из четырех резных столбов и массивной крыши. Он первым метнулся туда и замер, став неотличимым от большого черного валуна. Таша, проследовав за ним, присела возле входа и принялась с интересом наблюдать за проходящими.
Этот караван сильно отличался от предыдущих. Впереди него ехали нарядные глашатаи на дорогих конях, сбрую которых украшали красные и золотые кисти. За ними двигалось несколько воинов. Их лошадей укрывала легкая броня, а к седлам были приторочены щиты и секиры. Следом шли нагруженные тюками верблюды, а за ними катились крытые цветной тканью повозки. Таша с удивлением провожала их взглядом – на некоторых ткань была откинута или сдвинута в сторону, наверное, из-за царящей кругом духоты. Внутри угадывались женские силуэты: в одной из повозок Таша увидела девушку, которая высунулась за высокий плетеный борт и пыталась разглядеть что-то впереди.
Таша вздрогнула от неожиданности – девушка удивительно походила на Таму – светлые кудри, большие губы и огромные глаза… Сердце принцессы екнуло – неужели? Она помотала головой, отрицая возникшие сомнения. Да нет, показалось. Тама сейчас далеко отсюда, в безопасной уютной Ликии. Сейчас она, наверное, хлопочет за работой, ожидая конца долгого трудового дня. Вечером подруга будет пить чай за ужином и болтать обо всем с другими горничными. У нее все хорошо – в том Таша была уверена, но в душе все равно остался неприятный осадок.
– Кто эти девушки? – спросила она на всякий случай у своего спутника.
– Рабыни, которых везут на невольничий рынок. Самый ценный товар во всем Темноморье, – прозвучало в ответ.
Рабыни. Таме уж точно нечего делать в подобной компании. Принцесса проводила взглядом замыкающих шествие всадников охраны. Скоро можно будет идти дальше, но сперва необходимо немного отдохнуть. Таша с надеждой взглянула на Учителя. Тот ответил молчаливым согласием.
Потратив на отдых не больше часа, они двинулись вперед. Караван отдалился на приличное расстояние, позволяя оставаться в относительной безопасности от его охраны, но, как назло, двигался он не слишком быстро. Таша и Кагира, бредущие пешком, вскоре вновь нагнали его.
Караван как раз становился на отдых. Слуги развьючивали верблюдов, разводили их в стороны с пути, возницы ставили повозки вплотную к обочинам, так, чтобы не перекрывать движение полностью. Вокруг тех, в которых находились рабыни, плотным кольцом становилась охрана.
