Текст книги "Независимая леди"

Автор книги: Жанна Аллан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

Немного спустя Джей-Джей с перевязанным запястьем из-за легкого растяжения плелась за Люком. Она не стала утруждать себя объяснениями. Какой смысл? Самоуверенный ковбой думает, что он все знает.

– Все еще хочешь съесть кусок пирога? – Длинная рука протянулась к закрытой двери, которую Джей-Джей пыталась открыть.

– Нет! – последовал ледяной ответ.

– А я бы с удовольствием, – печально пробормотал Люк. – Простого пирога. Большой кусок. – Он притянул Джей-Джей к себе, одной рукой обнял за плечи, а другой под грудью. – Эв и я сидели в баре, когда прибежал Джек и сказал, что Паркер напился и кричит, что он с тобой расправится. Потом Джек увидел, что ты идешь по улице. Он еще добавил, что, кажется, у Паркера есть оружие… – Голос у Люка дрогнул. – Не хотелось бы мне снова так пугаться.

Джей-Джей обернулась и зарылась лицом в овчинную куртку Люка.

– Это ты называешь пугаться?! Я окаменела. Но потом услышала твой голос и подумала: Люк здесь, все будет в порядке. А потом снова испугалась. Я поняла, что ты подставляешь себя под пулю. Вместо меня… – Она вздрогнула от ужаса, представив, что могло случиться, и прижалась к Люку. Он так крепко обнял ее, что большая пуговица его куртки врезалась ей в щеку.

Через несколько минут, напитавшись силой Люка и успокоившись, она подняла голову.

– Я даже не поблагодарила тебя. Ты действовал так быстро… Что Эв имел в виду, когда сказал, что ты быстрый, как всегда?

– Войска особого назначения. – Люк открыл дверцу и помог ей сесть в пикап.

– Ты был в войсках особого назначения? Когда? – спросила Джей-Джей. Люк сел за руль.

– Сто лет назад. Что говорит, какой я сейчас старый. – Ее взгляд подсказал, что ей хочется знать больше. – Я записался в армию после средней школы и закончил в войсках особого назначения. Если бы не ранчо, я мог бы там сделать карьеру. Но я оставался в армии ровно столько, сколько надо, чтобы доказать отцу, что сил на это у меня хватит. Потом вместо того, чтобы продлить контракт, я вернулся на ранчо. Зейн предложил, чтобы я поступил в колледж, изучил новые способы ведения хозяйства и методы управления. Так я оказался в колледже на средства, которые полагаются бывшим солдатам на учебу. – Он стрельнул в нее взглядом. – Как твое запястье?

Джей-Джей вспомнила Эда Паркера, лежавшего на спине посреди улицы и громко стонавшего, и улыбнулась.

– Гораздо лучше, чем рука Паркера.

– Надо было переломать ему кости, – пробормотал Люк.

Джей-Джей искоса рассматривала резко очерченный профиль Люка. Беспощадное выражение свидетельствовало, что в глубине души этого человека, под тонким «цивилизованным» слоем, по-прежнему кипели дикие инстинкты пионеров Запада. Но Джей-Джей это не шокировало. Откинувшись на спинку сиденья, она испытывала огромное удовлетворение от примитивной реакции Люка на мужчину, угрожавшего его жене. Даже если это не совсем жена.

* * *

Свечи – высокие, низкие, тонкие, толстые, квадратные, круглые. Свечи всех цветов. Не говоря уже о двух свечах в форме тыквы и одной в виде совы. Они стояли в подсвечниках, в чашках и соусниках. Вряд ли Джей-Джей пропустила хоть одну свечу, обыскав весь дом. Множество свечей сверкало на каждой плоской поверхности гостиной. В огромном камине ревел огонь.

Когда темнота сгустилась, начался снегопад. Шум душа наверху уже довольно давно затих. На лестнице раздались шаги. Люк остановился за границей света.

– По какому поводу иллюминация?

– У меня праздник. – Джей-Джей зажгла две приземистых свечи на маленьком карточном столике, стоявшем перед камином на бычьей шкуре.

– Мы что-то отмечаем? – Люк подошел ближе и разглядывал покрытый белой скатертью столик, сервированный лучшим фарфором, какой она нашла в доме.

– Вроде того. Мы отмечаем благополучное окончание утреннего происшествия. Что оно не кончилось ужасной трагедией.

– На улицах Денвера каждый день бывают случаи и похуже.

– Не со мной, – возразила Джей-Джей. – Сомневаюсь, чтобы Паркер собирался зайти так далеко. Но когда у него появились зрители… По-моему, он мог бы застрелить меня и Эва и кто знает сколько еще человек. Ты не позволил этому случиться. Спасибо.

– Позволь мне догадаться. – Люк посмотрел на нее потемневшими, сощуренными глазами. – Когда ты кинулась на Паркера, полагая, что спасаешь меня, я не выразил полагающейся благодарности. А это твой способ показать, насколько ты выше классом, так? Потому что мы оба знаем: Джей-Джей О'Брайн не ценит мужчин, которые приходят ей на помощь.

– Понимаю, на твой вкус я чересчур независима. – Глубоко втянув воздух, чтобы успокоиться, она начала, тщательно подбирая слова: – И правда, я предпочитаю стоять на собственных ногах, а не опираться на мужчину. Мне хотелось бы думать, что, во всяком случае, я честна с собой. И еще правда, что сегодня утром я испытала смертельный ужас.

– Уверен, ты рассчитывала убрать с дороги Паркера, избавить от него город и спасти мировую популяцию китов.

Джей-Джей вцепилась в спинку ближайшего стула, чтобы не запустить тарелкой в Люка Ремингтона.

– Предлагаю выбор… – Она гневно сжала кожаную обивку стула. – Ты можешь вежливо принять мою благодарность. Или же увидишь, как я выбрасываю тушеное мясо в мусорное ведро.

– Я не хочу, чтобы напрасно пропадало тушеное мясо. – Он встретил ее слова хитрой улыбкой. – Тем более когда оно так вкусно пахнет.

– Спасение моей жизни, наверно, для тебя не имеет большого значения, – возразила Джей-Джей. – Но для меня – колоссальное. Уверена, что спасение жизни Эва для Марго тоже имеет огромное значение.

– Эв сам может позаботиться о себе. Проклятие, О'Брайн, ешь!

Начиная спорить, Джей-Джей заметила у него на щеках багровые полосы. И тут понимание озарило ее: Люк не был невежливым, просто роль героя вызывала у него неловкость. Вспомнив, как он вышел из себя, когда она обезоружила в кухне Паркера, Джей-Джей не могла удержаться и не поддразнить его. Поставив руки, словно навес, над тарелкой, она уперлась подбородком в кончики пальцев и вытаращила глаза.

– Это было так, будто приехал техасский рейнджер и спас город. Ты можешь поставить, ковбой, еще одну галочку в свой список.

– Ты чертовски хорошо знаешь, что я не герой. – Люк положил серебряные вилку и нож. Глаза у него опять потемнели. – Эв и я постоянно упражняемся вдвоем, чтобы не потерять мастерство. Я быстрей, чем он, потому что ему досталась пуля в ногу. Нельзя ли переменить тему, пока ты не испортила мне обед?

Джей-Джей попросила Люка рассказать, как он рос в семье военных. И вскоре уже хохотала, выслушивая смешные случаи из его жизни на военных базах от Гавайских островов до Европы.

– Гавайи я, конечно, не помню, – признался он. – Мы уехали оттуда, когда мне было два года. Эти истории мне рассказывала мама. А как ты? Готов спорить, что вы тоже много переезжали.

– Нет. Папа купил дом своих дедушки и бабушки в Де-Мойне, штат Айова. Огромный, запущенный дом в викторианском стиле. Папа лелеял грандиозные планы в свободное время привести его в порядок. – Джей-Джей состроила гримасу. – Будто у врача с пятью детьми бывает свободное время. Семейный отпуск состоял из коротких визитов к родственникам. У родителей отца дом был в нескольких кварталах от нашего. А мамины родители жили в Эймсе. У нас кузины и кузены разбросаны по всему штату Айова.

– Очень интересная жизнь.

– В чужом палисаднике трава всегда зеленее, – улыбнулась Джей-Джей. – Я мечтала путешествовать. Но ездила только в гости к старшим родственникам. Я родилась и выросла в Айове, ездила в Канзас и Небраску. А что за океаном, никогда не видела.

– Ну, теперь Александр свозит тебя. Наверно, вы проведете медовый месяц в Европе. Или на Гавайях. Когда будет закончен наш развод?

Джей-Джей разрезала мясо на крохотные аккуратные кусочки.

– Когда мы заполним заявление о расторжении брака, суд установит дату заключительного слушания. Поскольку я адвокат, дело будет немного сложнее, чем обычно. Хотя у нас нет детей и ни один из нас не протестует против развода. Суд может постановить, чтобы твои интересы тоже представлял адвокат. Минимальный период обдумывания – девяносто дней. Если нам очень повезет, заключительное слушание назначат через 120 дней.

– Вы уже решили, где проведете медовый месяц?

– Нет.

– Мама говорила, что я был задуман на уединенном берегу острова Кауэи. Наверно, мне надо бы спросить, где именно, чтобы ты могла там начать следующее поколение Александров.

– Следующее поколение Александров – Кэрри. – У Джей-Джей перехватило дыхание.

– Я говорю о твоих детях.

Раздавив в тарелке морковь, Джей-Джей растирала ее с картошкой. Когда жена Бартона, Кэролайн, заболела, врачи запретили ей снова беременеть. Бартон подумал, что жене и без того достается, поэтому принял меры, чтобы больше не быть отцом. А теперь он предлагал Джей-Джей взять приемных детей. Хотя она знала, что сердце его к этому не лежит. Но Люка их планы не касаются. У Джей-Джей есть одно преимущество: она давно пришла к убеждению, что для нее лучше бездетное будущее.

– Я не планирую иметь детей. Они отнимают все время и энергию. Я хочу сосредоточиться на своей карьере.

– Понимаю, – презрительно буркнул Люк. – Дети стали бы помехой продвижению вверх важного адвоката. – Он помолчал. – Ты права в одном: у нас абсолютно нет ничего общего. Я хочу иметь семью. И мне нужна жена, которая тоже хочет иметь семью.

Джей-Джей так сжала кулаки, что ногти впились в ладонь.

– Я никогда не сумею стать такой женой, как твоя мать. Если, когда мы встретились, ты думал обо мне по-другому и потому женился, то я прошу прощения.

– По крайней мере секс был хорошим, – грубо завершил разговор Люк.

– Да. – Джей-Джей встала и старательно собрала грязные тарелки. – Я нашла в морозилке яблочный пирог. Ты будешь?

– Нет. – Люк встал из-за стола. – Я закончил.

Закончил обед. Закончил с их подделкой под брак. Закончил с Джей-Джей. Он не любил ее. Он любил свой образ идеальной жены. Слишком много для ее планов соблазнить Люка сегодня ночью.

– Я позвоню Бартону, – сказала она. – Завтра суббота, он сможет приехать и забрать меня домой. – Она выполнила то, на что надеялся Люк. Теперь он и вида ее не выносит.

Она ложкой потушила в гостиной свечи. Как ей хотелось так же легко потушить боль, от которой сердце разрывалось на миллион кусочков!

– Господи, Джей-Джей, пока папа не сказал, я даже не знала, что ты замужем, – воскликнула Кэрри, когда они уезжали. – Тайный брак! Потрясающе и так романтично.

Джей-Джей могла придумать много определений для своего брака, но «романтичный» ей бы даже в голову не пришло. Ее мнение, очевидно, разделял и в скором будущем бывший муж. Этим утром, покормив скот, он не вернулся домой. Джей-Джей отвергла предложение Бартона дождаться Люка, а потом уехать.

Меньше всего ей хотелось, чтобы Люк разрушил впечатление дочери Бартона о первом браке Джей-Джей как о величайшей в мире любовной истории.

– Ты ведь знаешь, – обернулась она к девочке на заднем сиденье, – что романами обычно называют истории о героических приключениях рыцарей. – Кэрри помотала головой, а Джей-Джей продолжала: – Однажды я пришла навестить твою маму, когда она после химиотерапии потеряла волосы, и увидела, что она прилаживает на голове парик. Она это делала ради тебя и твоего папы. Она смеялась и шутила. Она хотела выглядеть перед тобой и твоим папой отважной и веселой. Потому что она очень любила вас. Так я понимаю романтику.

– По-твоему, мама была героем? – Кэрри быстро заморгала, потом выдохнула – По-моему, тоже.

– Кэрри и я утром встали и позавтракали с петухами, – прокашлявшись, проговорил Бартон. – Может быть, нам поесть в Уинтер-Парке? Или купить здесь пончиков, чтобы не умереть с голоду?

Зная любовь Бартона к пирогам, она предложила заехать в бар Сьюзен Кертис и молила Бога, чтобы там не было Люка.

Сьюзен сидела за пустым столом и читала книгу.

– Доброе утро. – Сьюзен налила кружку кофе и поставила перед Джей-Джей. Потом посмотрела на дверь. – Где Люк?

– Работает, – ответила Джей-Джей. – Я привела друзей на пирог. Бартон Александр и его дочь Кэрри. Бартон, Кэрри, это Сьюзен Кертис. Могу рекомендовать прекрасный яблочный пирог.

Бартон прочел на доске меню пирогов.

– Для меня банановый крем. Я уже сто лет не ел его. И кофе без кофеина.

– Простите, бананового крема осталось только два куска. Один для Джей-Джей, а другой уже заказан. – Сьюзен поставила перед Джей-Джей тарелку с пирогом. – Спасибо, что взяли сторону Берди. Когда дело доходит до жестокого обращения мужа с женой, слишком многие считают, будто так и надо.

Джей-Джей полностью потеряла дар речи, не столько от поступка Сьюзен, сколько от ее слов, и лишь пожала плечами.

– Здесь, недалеко, в следующем месяце освободится страховая контора. Тед закрывает ее, он хочет погреть старые кости в Аризоне. Я могу сказать, когда он придет, чтобы придержал ее, пока вы не посмотрите. Это не то, к чему вы привыкли. Но здесь вам не понадобится модный офис.

– Воды!.. – Джей-Джей сделала такой большой глоток кофе, что обожгла рот. Пока она пила холодную воду, Сьюзен переключилась на Бартона и Кэрри.

– Итак, Барт… Полагаю, вас зовут Бартом?

– Нет, я привык к Бартону, – любезно поправил он.

– Ах, городской парень, – вскинула брови Сьюзен.

– Нет, городской мужчина.

– И очень уверенный в себе, правда? – Сьюзен уперлась локтями в стол. – И, конечно, богатый.

– Я мог бы купить и продать вас. – Бартон с вызовом посмотрел на нее.

Джей-Джей подавилась очередным глотком кофе. Она едва могла поверить происходившему у нее на глазах. Бартон и Сьюзен ухитрялись нагружать сексуальными намеками каждое слово, каждый взгляд, каждый жест. Джей-Джей не помнила, чтобы Бартон так реагировал на какую-нибудь женщину. Кроме Кэролайн.

Не отрывая глаз от Бартона, Сьюзен снова налила кофе в кружку Джей-Джей.

– Женаты?

– Моя жена умерла от рака два года назад. – Бартон отломил вилкой кусочек яблочного пирога.

– Простите. – Сьюзен чуть коснулась его руки и повернулась к Кэрри. – Еще молока?

Они проехали полпути до Уинтер-Парка, когда Бартон вымолвил:

– Приятная леди. Интересно было бы узнать, кто она.

– Пять лет назад пьяный водитель убил ее мужа и двоих маленьких сыновей. Три года назад она переехала в Норт-Парк.

– Она вроде бы думает, что ты останешься с Ремингтоном.

– Она ошибается.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

– Конечно, я сам послал тебя туда. Но такого я не ожидал. – Бартон стоял у окна в доме Джей-Джей и наблюдал за оживленным движением на улице. – Мне хочется быть уверенным, что ты уходишь не потому, что беспокоишься о моих чувствах.

– Ты один из моих самых дорогих друзей. – Джей-Джей подошла к нему и чуть сжала руку выше локтя. – Поэтому я и не хочу выходить за тебя замуж. Но мое решение оставить фирму не связано с тобой.

– Ты так много работала, чтобы занять свое нынешнее положение. Почему ради каприза ты все бросаешь?

– Это не каприз. Вряд ли я сумею объяснить. Но когда Эд Паркер угрожал мне… – Джей-Джей с трудом подавила дрожь. – Это случилось среди бела дня в центре города. Кругом были люди. А я чувствовала себя такой беспомощной и уязвимой! В первый раз я поняла, на что похожа жизнь таких людей, как Берди. Они становятся жертвами тех, кто больше их и сильней.

– Ты же не можешь спасти всех Берди мира.

– Вероятно, я не спасу даже Берди. Я связала ее с центром против бытового насилия здесь, в Денвере. Ей придется делать трудный выбор – как жить дальше. Паркер нарушил судебный запрет на свидания с ребенком, и его ждет обвинение в нападении на меня. Но он может отделаться легким испугом. Мы оба знаем, что суд не гарантирует безопасности Берди, если муж снова начнет бить ее.

– Она и сама еще может вернуться к мужу. Жертвы бытового насилия часто так поступают.

– Знаю. Но множество людей нуждаются в человеке, который принял бы их сторону и умел бороться за их интересы. Вероятно, я не всегда сумею помочь, но я должна попытаться.

– Ты помогаешь людям, работая в нашей адвокатской фирме.

– Клиенты вашей фирмы везде найдут помощь. А моим не по карману адвокат, сидящий за таким столом, который дороже, чем их дом.

– Где ты планируешь начать?

– Видимо, в Денвере. Или поезжу по маленьким городам вокруг, узнаю, где нужен адвокат. Я еще не решила.

– Я бы тебя понял, если бы ты осталась замужем за Ремингтоном и переехала в офис, о котором упоминала Сьюзен. – Бартон отошел от окна и принялся изучать картину на стене.

– Не заставляй меня думать, будто уроки женского равенства, которые я навязывала тебе, не оставили следа, – поддразнила его Джей-Джей. – Женщины могут принимать решения и не основанные на отношениях с мужчинами.

– Ты говорила, что любишь его. – Он показал на стену.

Она проследила за его взглядом. На фотографии Люк и Дуранго. Она выставила их напоказ. Совсем не мудро. Желто-зеленые глаза уже заполонили ее сны.

– Для любви нужны двое, – ровным тоном ответила она.

В субботу местная служба доставила посылку из галереи, на открытии которой в ее жизнь снова вошел Люк. Она разорвала коричневую оберточную бумагу и увидела женщину в синем капоре.

Бартон, должно быть, заметил, как она восхищалась этой работой, и прислал как запоздалый подарок ко дню рождения. В голове мелькнула и другая возможность, смутившая ее: как свадебный подарок. Он, несомненно, забыл отозвать посылку после их разрыва, когда она отказалась выйти за него замуж и одновременно заявила об уходе из адвокатской фирмы. Естественно, она вернет подарок.

Взгляд привлек маленький белый конверт, приклеенный к тыльной стороне картины. Джей-Джей отлепила конверт, поставила акварель на полку камина и села на софу. Она не отрывала взгляда от понравившейся когда-то работы. И прежнее удовольствие вновь вспыхнуло в ней. Столько надежды, силы и отваги сияло в лице женщины!

Джей-Джей открыла конверт, достала маленькую белую карточку и прочла несколько написанных там слов. Она заморгала и прочла еще раз. «О'Брайн от Люка Ремингтона». Почерк не Люка. Это написал кто-то из сотрудников галереи.

Джей-Джей изучала карточку, будто надеясь выискать в ней скрытое значение. Бессмысленно со стороны Люка посылать ей картину. Мужчина не делает такие дорогие подарки женщине, с которой собирается развестись.

И вдруг ее осенило, она раскрыла значение подарка. Джей-Джей посмотрела на акварель глазами Люка. Он не заметил бы в женщине силу. Он увидел бы только то, что хотел видеть: женщину, которая без сомнений следует за мужем в дикие края. Люк послал ей картину как оскорбительное напоминание о том, какая жена ему нужна. И какой Джей-Джей никогда не будет. Злость, обида закипели в ней.

Она скомкала карточку и швырнула через комнату в камин. Сожжение карточки не сняло напряжения. Не может же она сжечь акварель. Нет, она вернет ее Люку.

Лично.

* * *

Чем ближе она подъезжала к ранчо, тем жарче разгоралась в ней битва между злостью и болью. Она любила его. Доверяла ему. А он отплатил безобразным жестом. Всунул наглый нос в ее самые сокровенные чувства. Если бы ей не так сильно нравилась акварель, она бы швырнула ее в нахальную, ограниченную, упрямую, самоуверенную, покровительственную, шовинистическую голову. Но она не могла испортить такую хорошую работу.

Джей-Джей ехала слишком быстро и чуть не пропустила поворот к ранчо. Шины беспомощно крутились на покрытой укатанным снегом дороге, и машина сползала к обочине. В самый последний момент избежав аварии, она медленно въехала во двор ранчо.

Возле амбара пожилая женщина накладывала на сани тюки сена. Должно быть, Этель вернулась. Тарахтел мотор трактора. Солнечный свет отражался от его лобового стекла и скрывал водителя. Наверно, это Джефф или Дейл отправляются кормить стадо. Выйдя из машины, Джей-Джей захлопнула дверцу. Она уже было направилась к конюшне, когда уголком глаза заметила движение в окне спальни Люка.

Схватив картину, Джей-Джей вошла в дом и взлетела по лестнице. В этот момент в дверях ванной появилась роскошная брюнетка. Влажные вьющиеся волосы падали на коричневое банное полотенце, плотно закрученное вокруг тела.

– Кто вы? – вырвалось у Джей-Джей. Она не сомневалась, что Люк найдет другую женщину. Но не ожидала, что это произойдет так скоро. И не ожидала, что ей будет так больно.

– А кто вы? – брюнетка вскинула хорошо очерченные брови.

– Я жена Люка.

– Вы не такая, как я думала, – вытаращив глаза, произнесла брюнетка низким, хриплым, почти враждебным голосом.

Джей-Джей предпочла не интересоваться, какой Люк описывал ее этой женщине. Акварель оттягивала руку, напоминая о цели визита. Она резко повернулась на каблуках и ринулась в спальню Люка. Сорвав обертку, она прислонила картину к изголовью кровати.

Брюнетка немного полюбовалась акварелью, а потом небрежно подвинула в сторону, освобождая себе место, и села. Полотенце чуть поднялось, открыв потрясающие ноги.

– Что с этим произведением искусства?

– Я возвращаю его, – коротко бросила Джей-Джей. Она ненавидела эту женщину и знала: брюнетка никогда не носила деловых костюмов.

– Почему? Это акварель Люка? – Женщина крутила на языке имя Люка, будто шоколадную конфету.

– Спросите у Люка, почему. На вашем месте я бы сделала это до того, как вползти к нему под простыню.

– Дорогуша, вы не на моем месте.

Пусть он подавится тягучим южным выговором этой особы! Джей-Джей злобно улыбнулась.

– До конца своей жизни каждый день и каждый час Люк будет жалеть, что лег с вами в постель.

Брюнетка ошеломленно посмотрела на Джей-Джей и начала хихикать. Хихиканье перешло в хохот.

Джей-Джей вылетела из комнаты. Взрывы веселого смеха преследовали ее на лестнице и у парадной двери. Стараясь подавить слезы, она побежала к машине.

– О'Брайн! – донесся из конюшни призывный крик Люка.

Она не замедлила шага. Обежав трактор, пересекавший двор, Джей-Джей помчалась к своей машине. Идиотская дверца не открывалась. Она дергала, тянула, била по ручке. Наконец до нее дошло, что она по привычке заперла машину, забыв, что это не город. Неловко тыкая ключом, она все же справилась с замком и взобралась на сиденье. Быстрый взгляд в зеркало заднего вида. Люк бежит к ней. После того как застала у него в спальне женщину, Джей-Джей не хотела смотреть на него. Сначала мотор не заводился, но вот зафырчал. Джей-Джей еще раз быстро взглянула в зеркало: Люк далеко, ему не остановить ее.

Вспомнив, как буксовала машина на замерзшем снегу, она сильно нажала на газ, почти рискуя взлететь, и осторожно зарулила к воротам. Сознание у нее раздвоилось. Одна половина сосредоточилась на машине, а вторая пыталась убедить, что ей все равно, пусть Люк спит с самыми красивыми женщинами Колорадо. Джей-Джей не замечала, что прямо на нее едет трактор. Но наконец рев огромной машины дошел до сознания.

Мужчина, которого она никогда не видела, жестом показал, чтобы она посторонилась. Джей-Джей помотала головой и устремилась вперед. Трактор поравнялся с воротами и медленно, чуть ли не ласково, подражая Дуранго, когда тот гонит корову, подтолкнул се машину в сугроб.

В большой сугроб. Машина застыла как вкопанная. Джей-Джей выключила мотор, рывком открыла дверцу и кинулась к трактору, мотор которого внезапно замолчал.

– Вы что, буйно помешанный? – закричала она трактористу, не обращая внимания на снег, набившийся в туфли. – Тупой идиот, сейчас же вытащите мою машину из снега!

– Не кричите на меня, молодая леди, я генерал… – Мужчина высунул нос из кабины трактора.

– Мне все равно, будь вы хоть король Сиама, – перебивая его, продолжала орать Джей-Джей. – Вытащите мою машину!

Люк подбегал к ним, когда резкий свист из окна спальни пронзил воздух.

– Любой, кто сопротивляется генералу, должен быть задержан, – кричала брюнетка, все еще закутанная в полотенце, высунувшись из окна. – Не дайте ей уйти!

– Сара Энн Ремингтон, – проревел мужчина на тракторе, – сейчас же закрой окно!

Брюнетка состроила гримасу и опустила раму.

– Что касается вас, молодая леди, – мужчина спрыгнул с трактора и теперь разглядывал Джей-Джей, – я понятия не имею, кто вы. Но мой мальчик хотел, чтобы вы остановились, поэтому…

– Успокойтесь.

– Что вы сказали? – Мужчина стоял прямо, как солдат.

– Я сказала, успокойтесь. Мне все равно, генерал вы или… или адмирал, или кто бы то ни было. Но вы не имеете права называть Люка мальчиком. Ему не надо криком доказывать, что он мужчина. Он не вопит так, что у всех вокруг начинает болеть голова. И ему не надо начищать свои разноцветные медали и запугивать людей, потому что он какой-то там генерал. Он… – Рука в перчатке крепко зажала ей рот, прервав обличительную речь.

– Скажи спасибо, что у О'Брайн не было лосиных рогов, – проговорил Люк. – В ее руках это смертоносное оружие.

– Меня тошнит, когда я слышу об этих рогах. – Джей-Джей оттолкнула его.

– Она красивая, – неохотно признал генерал Ремингтон. – Но если бы она была моей женой, я бы попытался научить ее хотя бы капле уважения.

К ним, смеясь, подошла женщина, нагружавшая сани тюками сена.

– Люк, по-моему, тебе лучше увести жену подальше от отца. Папа, Сара и я накормим скот. Что касается тебя, Лусиус Ремингтон, веди себя соответственно. Не забывай: может, у тебя и две звезды, но у меня их три.

– У вас три… – Джей-Джей ничего не понимала. Слишком много людей, слишком много эмоций, слишком много вещей, о которых она ничего не знает. Бросив горький взгляд на машину, прочно увязшую в снегу, она двинулась к воротам.

– Куда ты идешь? – Люк легко шагал рядом.

– В Денвер. – Ей не хотелось смотреть на него.

– Проклятие, О'Брайн. Можешь ты остановиться на секунду? Мама сказала, что ты мчалась по дороге, как на гонках. Потом вбежала в дом – и сейчас же назад. Почему ты не остановилась, когда я позвал тебя? Что происходит?

– Я вернула тебе акварель. Вот и все. – Она ни за что не расскажет ему о тысяче и одной эмоции, кипевшей в ней. Или о ревнивой ярости при виде его сестры. Они с Сарой долго будут смеяться над ней.

– Ты привезла назад картину? – Прежде чем Джей-Джей успела отвернуться, Люк обхватил ее за плечи. – Почему? – ровным голосом спросил он.

– Ты знаешь, почему. – Он мог сколько угодно принимать невинный вид, ее ему не одурачить. Джей-Джей сбросила его руку и направилась к дороге. Снег набился в туфли и прилип к чулкам. Ступни превратились в куски льда. Или превратятся, если она еще будет их чувствовать. Плохо, что сердце не может оледенеть.

Под напором эмоций она чувствовала себя, как флюгер. От ревнивого отчаяния при виде полуголой женщины в спальне Люка до головокружительного облегчения, когда она услышала, что это его сестра. И все из-за мужчины, который не любил ее. Акварель доказала это. Ярость, вызванная запиской, послужила обезболивающим средством, отчасти погасив боль. Но сейчас боль пересилила. Джей-Джей отчаянно хотелось доползти до своей конуры, чтобы зализывать раны.

– Ты перестанешь убегать? – Люк схватил ее за руку.

– Я не убегаю. Я ухожу. – Она высвободила руку.

– Черт знает, что ты делаешь. – Люк сгреб ее в охапку и повернул к дому.

Она дико брыкалась, пытаясь вырваться.

– Пусти меня, или я…

– …ударишь меня рогами? – Тяжелый, извивавшийся груз мешал Люку видеть участки дороги, покрытые льдом. Ноги разъезжались, как на катке.

Почувствовав, что Люк поскользнулся, Джей-Джей дернулась и обхватила его за шею, спрятав лицо на плече. Ее резкое движение нарушило ненадежное равновесие, и они рухнули на землю. Джей-Джей приземлилась наполовину на Люка, наполовину на кучу теплой коричневой грязи. В нос ударил отвратительный запах. Это была не грязь.

– Нет, нет, нет! – завизжала она, молотя кулаками предплечье Люка. Овчинная куртка гасила безвредные удары.

– По-моему, это мы уже проходили. – Люк быстро вскочил. В глазах сверкали веселые искорки.

– С тех пор, как я встретила тебя, – Джей-Джей поднялась, не обращая внимания на протянутую руку, – меня толкали в навоз, меня мучил психопат, я ночевала в сугробе, на меня нападали злые животные, мне пришлось принимать роды, быть мишенью, въезжать в сугроб. И не один раз, а два. Очевидно, я медленно учусь.

– Если ты хочешь услышать мои извинения, то…

– Я хочу, чтобы ты исчез из моей жизни. – Она бы многое дала, чтобы немедленно уйти. Но подувший ветерок напомнил о нынешних обстоятельствах. – Я хочу войти в дом, принять душ и переодеться во что-нибудь. Потом я поеду домой. В своей машине. Потому что ты и сумасшедший генерал, которого ты называешь отцом, сию же минуту вытащите мою машину из сугроба, – холодно говорила она, обращаясь к его правому уху. – Я собираюсь заменить всю эту одежду новой, и ты получишь чек, чтобы оплатить ее. – Она зашагала к дому.

– Я понимаю, Джей-Джей, сейчас ты расстроена. После душа тебе станет лучше. Тогда мы все обсудим. – Люк говорил рассудительным, терпеливым тоном взрослого, который пытается увещевать разбушевавшегося неразумного ребенка.

Джей-Джей не стала раздумывать. Быстро повернувшись, она изо всех сил толкнула Люка, что было для него совершенно неожиданно. Он упал спиной в мягкую коричневую кучу. На лице застыло изумление. Джей-Джей прошагала по двору к дому. И, не сказав ни слова, обошла сестру Люка.

Захлопнув дверь в ванную, она рывком подняла окно и выбросила всю одежду, вплоть до белья. Тяжелая одежда пролетела сквозь голые ветки куста под окном и скрылась в снегу. На ветках осталось лишь белье. Бледно-розовый шелк развевался на легком ветру.

Она заняла душ надолго. И надеялась, что причиняет неудобство и приводит в ярость всех членов семьи Ремингтон. У нее не мелькнуло и тени угрызений совести, когда она воспользовалась женским мылом и разными разностями, в боевом порядке выстроенными вдоль раковины. Когда Джей-Джей отскребла каждый дюйм тела практически до костей, она вышла из ванны и выключила воду. Накрутив на голову полотенце и обернув другое вокруг тела, она направилась в комнату Люка. Теперь предстояло обобрать его гардероб.

Люк вытянулся на кровати. По его влажным волосам она поняла, что он мылся под душем в подвале. Не обращая внимания ни на него, ни на предательские судороги в животе, Джей-Джей переворошила ящики комода, пока не нашла приемлемую рубашку и брюки. Люк наблюдал за ней в зеркало над комодом.

– Уйди. Я хочу одеться, – нахмурилась она.

– Я не увижу ничего такого, чего бы не видел раньше.

Пальцы Джей-Джей конвульсивно сжали мягкую ткань. Легче сдвинуть с места какую-нибудь тупую корову, чем Люка. Она протопала по комнате, сняла с кроватного столбика ковбойскую шляпу и швырнула ему на лицо.

– И не вздумай подглядывать, – фыркнула она.

– Мне не надо подглядывать. – Шляпа заглушала его слова. – Каждый квадратный дюйм твоего тела отпечатан у меня в глазах.

Слова Люка пробудили образы, слишком болезненные, чтобы вспоминать. Безжалостно оттолкнув их, Джей-Джей быстро оделась. Ей мало только страсти. На комоде лежала ее сумка. Она достала расческу и причесалась. Потом протерла лицо лосьоном. И все это время смотрела в зеркало, не спуская глаз с Люка.