Текст книги "Независимая леди"

Автор книги: Жанна Аллан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

ГЛАВА ВТОРАЯ

– Злись, О'Брайн, сколько хочешь, но ты останешься на три недели. – Изумление в голосе Люка Ремингтона подчеркивало его триумф.

Джей-Джей смотрела в боковое окно. Большую часть жизни она провела, конкурируя с мужчинами, которым, когда они побеждали, нравилось куражиться над проигравшим. Особенно если проигрывала женщина. Люк Ремингтон может сколько угодно играть мускулами. Она приехала не потому, что испугалась его дурацких угроз.

Люк сосредоточенно смотрел на дорогу, пробиваясь на запад от Денвера к шоссе 1-70. Со стороны Айдахо-Спрингс дул сильный ветер. Джей-Джей видела в боковое зеркало грязного, побитого пикапа фургон, везущий лошадей. Он чуть-чуть покачивался от резких порывов ветра. Интересно, подумала она, лошадей тоже укачивает? Спросить значило заговорить с Люком, а это не входило в ее планы.

Голые осины, сосульки, свисавшие с крыш, сугробы и заснеженная оледеневшая дорога, извивавшаяся вокруг Бертэд-пасс, свидетельствовали, что на этой земле уже прочно воцарилась зима. Падающий снег затуманивал линию между безоблачным голубым небом и заснеженными пиками гор. Сугробы стояли высотой с грузовик, и маленькие снежные вихри крутились на шоссе. Несмотря на яркое январское солнце, согревавшее кабину пикапа, Джей-Джей вздрогнула – ей предстояло тюремное заключение на три недели. Целая вечность!

– Я бы спросил тебя, не катаешься ли ты на лыжах в Уинтер-Парке, но, уверен, ты избегаешь таких мест как чумы, – заметил Люк.

Она крепко сжала зубы. Огромные металлические снежинки висели на осветительных столбах вдоль главной улицы лыжного курорта. Люк знал, что в прошлом году, еще до их знакомства, она договорилась поехать с друзьями на уикенд покататься на лыжах. Но, увлекшись им, послала открытки с извинениями. Джей-Джей давно потеряла счет, сколько раз проклинала себя за это решение. И за другое тоже. Если бы она в тот момент не остановилась возле малышки…

В городе Фрезер осветительные столбы, украшенные белыми и красными лентами, напоминали полосатые карамельные палочки. Она слышала, что этот городок называют холодильником Соединенных Штатов. Несомненно, Люк живет в старом, обшарпанном трейлере, превращенном в общежитие для рабочих ранчо. Джей-Джей поглубже закуталась в пальто.

– Если тебе холодно, О'Брайн, я могу включить обогреватель.

Этим он только лишний раз подчеркнул, что изнеженная, слабая женщина не может вынести холода. Не то что крепкий, выносливый ковбой Люк Ремингтон, которому не повредят несколько центов, сэкономленные на горючем для обогревателя.

Указатель справа подтвердил, что они поднимаются на Уиллоу-крик-пасс. В противоположном направлении проехал то ли пикап, то ли спортивный фургон. По обочинам дороги ни белок, ни других мелких зверьков, ни птиц, летающих между соснами. Никто не приветствовал их в Норт-Парке. Джей-Джей неслышно фыркнула. Добро пожаловать на три недели в ад. Только тут холоднее. Гораздо холоднее.

Пикап взобрался на холм, и внизу открылся Норт-Парк, купающийся в полуденном солнце. Невыносимо белые горы с кобальтово-синими деревьями окружали большую долину и отбрасывали голубые тени на снег. По небу плыли облака, расцвечивая темными пятнами тени гонимый ветром снег. На белом ландшафте темными точками выделялись стада. На ветру без пользы крутились лопасти ветряных мельниц, ставших всего лишь украшением пейзажа.

– Александр думает, что ты будешь спать со мной, – будто продолжая разговор, заметил Люк, сворачивая с главной дороги.

Возмутительное замечание вывело Джей-Джей из задумчивости. Она резко повернула голову и вытаращила глаза.

– Что ты сказал?

Пикап миновал группу местных жителей, которые помахали Люку рукой. Он помахал им в ответ.

– Ты слышала, что я сказал. Когда мы втроем обедали, ты наотрез отказалась встретиться на моих условиях. Вчера ты позвонила и согласилась. Это заставило меня задуматься: почему? Александр считает, что тебя еще бросает в жар от меня. И он надеется, что если ты приедешь сюда и мы будем вместе спать, то тебе удастся освободиться от меня.

– Не испытываю ни малейшего желания даже близко подходить к твоей кровати. И если ты на это рассчитываешь, то лучше повернуть назад прямо сейчас, и я на попутных машинах доеду до Денвера.

– Он не настаивал, чтобы ты поехала сюда?

– Бартон хорошо известный и всеми уважаемый адвокат. Придет время, и его назначат судьей. Мне ни к чему вовлекать его в неприятный бракоразводный процесс.

На такое Бартон даже не намекал, но Джей-Джей не собиралась раскрывать Люку всю правду.

Если ее приезд сюда рассеет сомнения Бартона, она это сделает. Бартон заботится о ней, считая, что она не забыла первого мужа. Интересно, неужели Люк прав? Неужели Бартону показалось, будто он что-то почувствовал в отношениях между нею и Люком, и он определил это как сексуальное притяжение? Если так, то Бартон ошибся. Между Люком Ремингтоном и Джей-Джей О'Брайн существует только дурацкое брачное свидетельство, ставшее неожиданной обузой.

– Назови мой приезд свадебным подарком Бартону.

– Интригующий ответ, который мне абсолютно ничего не говорит.

– Я здесь. А почему – не твое, черт возьми, дело!

Впереди ряд разноэтажных зданий загромождал ландшафт. Люк свернул на проселочную дорогу и проехал под воротами из огромных бревен. Глубоко вырезанные в дереве слова оповещали: «Ранчо Стирлингов». Различные механизмы заполняли пространство между строениями. Джей-Джей увидела длинный амбар, два маленьких домика и трейлер, стоящий на бетонных блоках. В этот момент Люк затормозил перед двухэтажным белым каркасным зданием.

– Должен предупредить, что мы тебя не ждали. – Люк обошел машину и открыл ей дверцу. – Заходи в дом, а я пока пойду проведаю лошадей.

Прежде чем Джей-Джей успела возразить, она очутилась на закрытой веранде, которая тянулась вдоль всего дома. Что она должна сказать владельцам ранчо, когда они откроют дверь? Нажав на звонок, она услышала в доме трель колокольчика.

Занавеси на ближайшем к двери окне чуть раздвинулись, затем на пару дюймов открылась дверь, и Джей-Джей увидела молодое, сильно накрашенное женское лицо.

– Здравствуйте. Люк сказал, чтобы я шла сюда. Он там возится с лошадьми.

– Я и не видела, что Люк приехал. – Женщина обвела взглядом крыльцо за спиной Джей-Джей, накручивая на палец кончик темно-русого «конского хвоста».

– Я могу подождать здесь.

– Что? – Женщина взглянула на Джей-Джей так, будто забыла о ней. – На улице холодно. – Она открыла дверь шире и отступила в сторону.

Джей-Джей восприняла открытую дверь как приглашение войти.

– Спасибо. Извините за вторжение. Меня зовут Джей-Джей О'Брайн. – Надо как-то объяснить, почему она появилась перед парадной дверью дома Стирлингов. Набрав побольше воздуха, Джей-Джей выдохнула: – Я жена Люка.

– Жена? – Женщина сжала руки на выступающем животе. – Этель не говорила мне, что Люк женат.

– Этель, наверно, не знала, – пробормотала Джей-Джей, потрясенная ужасным подозрением. Она смотрела на стройную молоденькую женщину, которой едва ли исполнилось семнадцать. Ребенок готовится завести ребенка!

– Мне уйти? – В карих глазах вспыхнул страх, потом паника. – Люк сказал, что я могу остаться.

Когда Люк предупредил, что не ждал ее, Джей-Джей подумала, что он имеет в виду грязь в трейлере и разбросанную одежду. А он устроил ей встречу со своей беременной подружкой. Как он, должно быть, смеялся, услышав, что она еще не спала с Бартоном! Ярость закипела в груди Джей-Джей.

– Вы можете остаться.

– Меня зовут Берди. – Женщина неуверенно улыбнулась. – Вы правда не возражаете, если я останусь?

– Правда. – Это дитя не отвечает за поступки Люка. Злость сменилась неожиданной печалью. Даже если у нее были приятные воспоминания о глупом коротком браке, то теперь они запачканы грязью. Взгляд Джей-Джей затуманился слезами. Ничего не видя, она повернулась на каблуках и направилась было к двери, но тут же уперлась во что-то твердое.

– Bay, О'Брайн. Где пожар? Куда ты спешишь?

Сильные руки прижимали ее к мужскому телу. Нос уткнулся в холодную грубую поверхность тяжелого пальто. На тысячную доли секунды она почувствовала себя спокойно и безопасно. Но тут же опомнилась и стала вырываться.

– Назад, в Денвер. – Злость вспыхнула снова.

– Что произошло? – Люк позволил ей отступить, но все еще держал за плечи.

– Я могу только догадываться, что здесь происходит. Но и этого вполне достаточно, чтобы уехать. – Она резко показала головой на открытую дверь.

– Привет, Берди, – сказал Люк, – я не видел, что ты там стоишь. Где Этель?

– У мужа ее сестры в Вайоминге прошлой ночью случился сердечный приступ, и утром она уехала туда помогать. Когда эта леди пришла, я начала готовить обед. Я не знала, что вы женаты, – жалобно добавила Берди.

– Проклятие! Когда Этель вернется? Почему она не позвонила мне?

– Она пыталась. Вас не было. Она оставила записку у вас на столе.

Люк провел Джей-Джей через небольшой холл в комнату слева, которая, очевидно, служила кабинетом.

– Я прочту записку Этель, и мы поговорим. – Он снял пальто и набросил широкополую шляпу на рога лося, висевшие на стене. Потом с поцарапанного старого обеденного стола взял листок бумаги. – Садись, – он показал на видавшую виды софу.

Джей-Джей села. Не потому, что он предложил. Прежде чем уйти, она собиралась кое-что сказать Люку Ремингтону. Пока он читал записку, она разглядывала комнату. Горы бумаг, журналов и книг лежали на полках и на каждом свободном месте. Компьютер, телефон, маленький телевизор, стопки газет, корзинка для почты, грубоватая большая кружка, заполненная ручками и карандашами. Окна справа от Люка выходили на строения ранчо, позади виднелись горы.

Люк бросил записку, обошел стол и будто навис над Джей-Джей.

– О'кей, дом не отвечает твоим изысканным вкусам, но едва ли это причина для паники. Я думал, ты пробудешь в нем немного больше, чем пять минут.

– Паники! – Она глубоко вздохнула. Если кричать, у Люка может возникнуть впечатление, будто ее это волнует. А чего нет, того нет. – Я не паникую. Как только я увидела Берди, я поняла, что мне нет необходимости оставаться на три недели. – И все же, не в силах сдержаться, Джей-Джей почти крикнула: – Люк, ведь она еще ребенок!

– Кто, Берди? Наверно, ей семнадцать или восемнадцать. Но какое отношение Берди или ее возраст имеют к твоему отъезду?

У Джей-Джей чуть не отвисла челюсть. Она с трудом взяла себя в руки.

– Я вышла замуж, почти ничего о тебе не зная, – медленно проговорила она. – Но я думала, что представляю, какого рода ты мужчина. – Она рывком встала с софы, мышцы неохотно подчинялись командам мозга. – Я ошибалась.

– Как по-твоему, куда ты идешь? У нас есть договор, помнишь? – Люк перехватил ее у порога и загородил путь.

– Никакого договора больше нет. – Теперь Люк Ремингтон ничего для нее не значит, как, очевидно, и она для него. Не нужно оставаться здесь на три недели и даже на три минуты, чтобы понять: ее короткая безумная страсть была ужасной ошибкой. Как только Бартон услышит о Берди, он согласится с ней. Джей-Джей не может любить лживого, аморального кота. Интересно, сколько женщин перебывало в его постели после их случайного брака? – Ты против развода и хочешь вытащить мое имя на газетные полосы – не выйдет. Я раздавлю тебя. Наш импульсивный брак был глупостью и идиотизмом. Но твои шантаж и угрозы ничего не стоят после того, как я узнала о Берди.

– Что ты узнала о Берди?

– Она беременна, – в ярости прошипела Джей-Джей.

– Знаю, что она беременна, не слепой. – Еще не договорив последнего слова, Люк расхохотался: – Ты думаешь, от меня? Я ей в отцы гожусь!

– Вот именно.

– Леди-адвокат, ты слишком много проводишь времени среди аморальных людей. – Люк уперся руками в дверь по обе стороны головы Джей-Джей. – Не имея никаких доказательств, ты решила, будто я отец ребенка Берди. Почему, О'Брайн? Только не говори, что ревнуешь.

Джей-Джей не понравились его поддразнивания. Еще меньше ей нравилось массивное тело, нависшее над ней. И голос, на низких нотах звучавший искушающе. Она презирала свои вдруг ослабевшие колени. Но не колени предавали ее. Предателем был мозг.

– Если отец ребенка не ты, почему Берди так боится, что я не позволю ей остаться?

– Берди очень робкая девочка. – Люк пробежался пальцами по рукам и плечам Джей-Джей. Ладонью обнял шею. – Она жила у Этель и помогала ей по хозяйству. Наверно, она беспокоится, что ты все здесь изменишь.

– Долго я здесь не пробуду и не собираюсь ничего менять.

– Я никогда не спал с Берди, и ты пробудешь здесь три недели. – Он обхватил ее подбородок, пальцы коснулись щеки. – Разочарована?

Жар от прикосновения проник под кожу, распространился по всему телу и сосредоточился где-то в самой сердцевине. Джей-Джей хотелось слиться с прочной деревянной дверью за спиной. Прошел год, все изменилось. И ничего не изменилось. Простое прикосновение – и слепая, безумная страсть снова лишает ее воли. Он что-то спросил.

– Ты боишься. – Он взял ее лицо в ладони. – Твои глаза стали зеленее.

– Цвет моих глаз не имеет отношения к страху. Они принимают цвет одежды, которую я ношу.

– Должно быть, на тебе и белье зеленое. – Губы изогнулись в медленной улыбке. – Остальное, что ты носишь, не вызывает ничего, кроме отвращения.

Он и раньше дразнил ее за костюмы. За деловые костюмы. Не за белье. Он не смеялся над ее бельем. Засверкавшие серо-желто-зеленые глаза говорили, что она не одна это вспомнила. Кожа стала влажной, дыхание – частым. Все повторилось. Как в первый раз. Он ничего собой не представляет, в отчаянии напомнила себе Джей-Джей. Только набор черт. Раскосые глаза, черные ресницы, слишком густые и длинные для мужчины. На подбородке шрам, и там не растет борода. Упрямо сжатые челюсти, обветренная, загорелая кожа, темно-русые волосы, спадающие на лицо. И губы, которыми он целовал ее…

Джей-Джей уперлась ладонями в дверь за своей спиной и смотрела на поношенную черную рубашку в нескольких дюймах от своего бежевого пальто. Она приехала доказать, что ее дурацкая страсть к Люку Ремингтону – всего лишь минутное затмение сознания. И она докажет. Джей-Джей решительно встретила его взгляд.

– Нам нужно выработать несколько основных правил, если я останусь здесь на три недели. И первое правило…

– Первое правило – правила устанавливаю я.

– Первое правило – ты до меня не дотрагиваешься.

– А мне нравится трогать тебя. – Люк переместил руку на ее затылок и забрался пальцами в волосы. – Тебе обычно нравилось, когда я тебя трогал. Или ты считаешь, что все изменилось?

– Мы собираемся развестись, – почти прошептала она. – Я хочу выйти замуж за другого.

– За Александра? – Темная бровь вопросительно изогнулась. – Он уже передумал. Понял, что не подходит тебе. – Люк наклонился.

Его руки держали в плену ее голову. Но она знала, что, если начнет возражать, Люк отпустит ее. Лучше позволить ему поцеловать. Пусть он увидит, что его поцелуи для нее ничего не значат. И тогда он больше не будет приставать.

Его рот плотно закрыл губы Джей-Джей. Может, она и забыла его вкус, но рот помнил. И, вспоминая, раскрылся. Люк придвинулся ближе, его тело почти касалось ее. Их разделяли слои одежды, в том числе и ее теплое пальто, а Джей-Джей чувствовала каждый удар его сердца, каждый вдох.

Каким-то образом Люк понял, что она воспламенилась. Не отрывая рта, он стянул пальто с ее плеч и рук. Когда тяжелое пальто застряло между бедрами и дверью, он притянул ее ближе. Груди налились, она прижалась к нему и обхватила за шею. Они всегда в совершенстве соответствовали друг другу, хотя он выше на шесть дюймов. Пальто медленно скользнуло по бедрам и упало на пол.

Вслед за пальто по тем же местам двинулись руки Люка, оглаживая округлости бедер. Потом он быстро ущипнул ее пониже спины, поднял голову и отступил назад.

– Я хотел это сделать с той секунды, как увидел тебя на открытии галереи.

– Ущипнуть? – хмыкнула Джей-Джей. Холодный воздух заполнил пространство между ними. Она не могла посмотреть ему в глаза. В треугольном вырезе рубашки на груди виднелись остатки летнего загара.

– Поцеловать, – засмеялся Люк. – Я с трудом остановился. А то смахнул бы все со стола и уложил тебя, чтобы проверить, правда ли, что на тебе зеленое белье.

Жаркое желание вихрем закрутилось вокруг Джей-Джей и исчезло, будто быстро проходящий шторм. Он поцеловал ее. Она это пережила.

– Все в порядке. Ты поцеловал меня.

– Мы поцеловались.

– Мы поцеловались, – согласилась она, надо уступить хоть в такой мелочи. – Признаюсь, мне даже приятно целоваться с тобой. Но это ничего не меняет. Брак строится на любви, а не на поцелуях. Выйти замуж за человека, которого знаешь несколько дней! Мы думали только о физическом наслаждении. Касаться тебя, целовать тебя, заниматься… ммм…

– Любовью, – подсказал Люк.

– Пусть будет так, за неимением лучшего выражения. Я не занималась любовью ради твоего наслаждения. Я делала это для себя. Затягивая друг друга в постель, мы заботились только об удовлетворении собственных эгоистических нужд. Но люди не могут всю жизнь провести в постели.

– Мы не всегда были в постели.

Джей-Джей вспыхнула. С Люком она стала игривой, чувственной, изобретательной, любящей наслаждения. А главное – импульсивной. Женщиной, которая прыгает в постель к малознакомому мужчине.

– Мы не говорили о будущем, – попыталась она объяснить. – Я ничего не знала о твоей семье, где ты вырос, на что надеешься, о чем мечтаешь. А ты не знал, какая я на самом деле.

– Черт, О'Брайн, мы прожили меньше недели. Слишком мало для раскрытия семейных тайн.

– За несколько дней можно поделиться многим. А ты разделял только мое желание.

– Я рассказал бы тебе все, что ты хотела знать!

– Ты не виноват, это я не задавала вопросов. – Джей-Джей покраснела. – Меня ничего не интересовало. Ты смотрел на меня, ласкал меня, улыбался, а я могла думать только о наслаждении, которое ты давал. – Она с трудом сглотнула. – Не могу выразить, как мне стыдно и как я сожалею о случившемся. Но я не любила тебя тогда и не люблю сейчас.

– Конечно, ты не любила меня, – нетерпеливо повторил он. – Влюбляться – это для подростков. Взрослые объединяются для общего будущего. Они прилагают усилия, чтобы построить совместную жизнь. А любовь – это награда за их старания. Нас влекло друг к другу. И я думал, что ты женщина как раз того рода, с какой я хотел бы прожить до последнего дня. Я думал, мы сумеем построить общее будущее. Но ты не хочешь разделять с мужчиной жизнь. Ты хочешь, чтобы он тянулся в хвосте за тобой.

Братья Джей-Джей проклинали ее, когда им не удавалось заставить ее поступить так, как они хотели. Люк Ремингтон такой же, как они.

– Мы с Бартоном будем вместе строить наше будущее, – упрямо проговорила она. – У нас много общего: одинаковые интересы, нам нравятся одни и те же фильмы, музыка, искусство. Мы верим друг другу.

– О'Брайн, для леди-адвоката ты настолько же глупа, насколько испорченна. – У Люка даже губы скривились от отвращения.

– По-твоему, любой, кто не согласен с тобой, глупый. Ты хотел, чтобы ради тебя я бросила то, чему училась, о чем мечтала. А что ты собирался бросить ради меня?

– Я предложил тебе половину всего, что у меня есть, но тебе было мало. Ты хотела, чтобы все шло по-твоему. – Он пожал плечами. – Может, Бартон и согласен быть у тебя под каблуком, но мне такая позиция не подходит.

– Для твоего сведения: я забочусь о Бартоне и он заботится обо мне. Я знаю все его прошлое, знаю, какие у него планы на будущее. Я знаю, что нужна ему. И у него нет задних мыслей.

Люк долго изучающе смотрел на нее.

– Бартон не даст тебе счастья, потому что думает, будто ты та женщина, которую ты изображаешь и костюмы которой носишь. Ведь ты ни разу не дала ему увидеть, какая ты на самом деле. Ваша совместная жизнь будет сплошной игрой и фальшью. – Люк закрыл ей ладонью рот, видя, что она хочет возразить. – Как он может знать? Ведь ты и сама не знаешь. Пока не знаешь, леди-адвокат. Но я делаю тебе одолжение. – Он усмехнулся ее очередной попытке возразить. – Я даю тебе три недели, чтобы ты поняла, кто ты и чего хочешь. Может быть, за эти три недели мне удастся ответить и на собственные вопросы. – Что-то сверкнуло в глубине его глаз. – Я лежал ночами без сна и размышлял: какого черта я женился на тебе? Ответ на этот вопрос может получиться интересным, ты не думаешь, О'Брайн? – Он оторвал ладонь от ее рта и провел пальцем по нижней губе.

Джей-Джей подавила желание обхватить его палец губами.

– Я знаю ответ на этот вопрос. – Кончик ее языка коснулся подушечки его пальца. – Ты хотел спать со мной.

– Не думай, ты, О'Брайн, не единственная, кто воздерживается от внебрачных связей. После тебя у меня никого больше не было. – Люк сделал шаг в сторону и открыл дверь. – Я отнесу вещи в твою комнату.

– Разве одинокие работники на ранчо живут не в трейлерах? – удивилась она, поднимаясь вслед за Люком.

– Ванная здесь. – Люк кивнул направо, а сам свернул в комнату налево. – Нам придется пользоваться одной ванной. Моя комната напротив через холл. А это твоя.

– Твоя комната? Ты живешь в доме Стирлингов? – Джей-Джей остановилась на пороге просторной спальни.

– Зейн Стирлинг умер почти пять лет назад. Я живу один. – Люк поставил чемоданы на потертый ковер возле постели. Наверно, когда-то ковер был белым. – А моя жена живет в Денвере.

– Я не сноб, – в сотый раз убеждала себя Джей-Джей, разделывая цыпленка. В прошлом году Люк говорил, что он ковбой. Любой, кто увидел бы его потрепанные джинсы, обшарпанные ботинки и побитый пикап, тотчас бы догадался, что у него в кармане нет и двух центов. Почему же он не упомянул, что управляет семейным ранчо, пятьдесят пять процентов которого унаследовал от дяди? Но это не имеет значения. Нож, как у мясника, громко ударил по доске. Он может быть хозяином ранчо размером с Техас, и все равно у них не будет ничего общего.

– Что ты делаешь? Где Берди? Что это? – Люк вошел в кухню через черный ход с подгоревшей сковородой, которую Джей-Джей выставила на снег.

– Берди в доме Этель, собирает свои вещи. – Джей-Джей ответила только на второй вопрос. – До возвращения Этель она будет спать в маленькой спальне возле кухни. Комнату можно использовать не только как кладовку. Я там все расчистила.

– Хочешь быть и дуэньей и кухаркой, да, О'Брайн? – Люк поставил обуглившуюся сковороду в раковину и прислонился к буфету.

– Берди нервничает, не хочет оставаться одна в пустом доме, – спокойно пояснила Джей-Джей.

– Я наконец дозвонился Этель. – Люк наблюдал, как Джей-Джей обмакивает кусочки цыпленка в панировочные сухари и специи. – Ей придется остаться в Вайоминге на неделю или на месяц или даже больше. Я успокоил ее, что мы продержимся. Короче говоря, Этель скоро не появится. И, по-моему, не стоит ожидать многого от Берди. Боюсь, готовить придется тебе.

Джей-Джей разложила кусочки цыпленка на противне, делая вид, что не замечает изумления Люка. Он явно помнит, что в те дни, когда они жили вместе, еду им доставляли на дом, и теперь решил, что это Джей-Джей по неопытности сожгла сковороду. Но стоит ли объяснять, что вовсе не она, а Берди забыла сковороду на плите?

Спустя час с небольшим она с радостью увидела на лице Люка удивление, когда он сел за безукоризненно сервированный стол. Отлично подрумянившиеся в духовке цыплята, воздушное картофельное пюре, запеченная в тесте кукуруза, оладьи с яблочным сиропом и салат из помидоров. Раскладывая на коленях салфетку, она готова была держать пари, что он скорее умрет от голода, чем признается в ошибочности своих суждений о ней.

– Где Берди? – спросил Люк.

– Я пригласила ее пообедать с нами, но она взяла поднос и пошла в свою комнату.

– Этель обычно делает густую подливку из сока жареных цыплят.

Джей-Джей поджала губы.

– Держу пари, что ее сестра тоже так делает. И потому ее муж в больнице с сердечным приступом от избытка холестерина.

– Только не говори, что ты помешана на здоровой пище! Мне нравится нормальная еда.

Образец сдержанности, она подвинула ему салатницу.

– Надо быть умеренным в еде. Мой отец и Кенни – врачи, мать – медсестра, а Логан учится на медицинском факультете. Я знаю больше, чем мне хотелось бы, о бляшках, закупоривающих сосуды.

– Кто такие Кенни и Логан? – У Люка на тарелке горкой высилась еда.

– Два моих брата. Есть и еще два. Блейн преподает биологию в Айове. И Бренден в университете занимается биохимией.

– Твоя семья знает, что ты замужем?

Джей-Джей сосредоточилась на куриной ножке.

– Мои родители женаты почти тридцать семь лет. Они убеждены, что потенциального мужа сначала надо привести домой, потом обручиться с ним, а потом устроить грандиозную церемонию в церкви. На свадьбу Кенни и Кейси было приглашено больше трехсот человек.

– Значит, не знают. – Джей-Джей не ответила, и Люк спросил: – А ты привозила Александра домой на Рождество познакомиться с семьей?

– Конечно, нет. Он и его дочь Кэрри провели Рождество с родителями его первой жены. Бартон – вдовец. – Она старалась не встречаться с Люком взглядом.

Часы в гостиной начали отбивать время. Когда затих последний удар, Люк мрачно спросил:

– Когда ты представила его родителям как будущего мужа?