Текст книги "Инстинкт тролля (ЛП)"
Автор книги: Жан-Клод Дюньяк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)
– Я отлично знаю, что ты имеешь в виду. Тереби собственный планшет, детка!
– Я Шелдон. У вас здесь есть сеть?
– Полностью закрыта. Военные протоколы и все такое. Даже у меня нет доступа. А меня зовут Бризена[2]2
Очевидно, что имя Бризена (Brisène) происходит от глагола briser – разрушить, сломать, разбить. Чайничек разбить, например. Или сердце юноше. Хотя вряд ли любящий отец, как человек военный, имел в виду именно это, называя дочурку. – прим. пер.
[Закрыть], если тебя вдруг интересует.
– Как только войду в сеть, я тебя занесу в свои контакты.
Шелдон некоторое время возится со своим аппаратом.
– Ага, я уловил. И правда, блокировка крепкая.
– Я же говорила. – Она пожимает плечами. – Я все перепробовала, ничего не помогает. Пароль, наверное, такой же длинный, как проповеди моего замечательного отца.
– Он тебе нужен?
Он поднимает голову и смотрит ей прямо в глаза, с легкой улыбкой на лице. Он как будто внезапно вырос сантиметров на пятнадцать. Если встанет на цыпочки, почти достанет мне до груди.
– Ты взломал код сети? За две минуты?
– Я еще и секретный проход обнаружил, на дополнительный уровень в игре «Зáмки»…
– Ты все еще играешь в это старье?
Шелдон резко ужимается обратно. Седрик издает всяческие булькающие звуки и пытается встать. Я ставлю ногу ему на грудь, из милосердия. Пусть лучше пока спокойно полежит.
– Не хочу вас торопить, молодые люди, – говорю я нарочито терпеливым голосом, – но нас, кажется, ждет кое-какая работа. Шелдон, что тебе нужно для обновления?
– Понял, я в облаке, оно загружается.
Должно быть, для девушки это что-то означает, потому что она наклоняет голову. Он взглядывает на нее снизу вверх и говорит
– Если ты поможешь мне с апгрейдом, все пойдет быстрее. Я тебя подключаю?
– Не надо слишком забегать вперед…
Однако она говорит это с улыбкой, и Шелдон окрашивается в приятный пунцовый цвет.
Они плечом к плечу работают вокруг Седрика; протягивают кабель от планшетов до соответствующего разъема в броне, в которую тот запакован, и Шелдон, бормоча про себя, постукивает по гладкой поверхности. Похоже, девушка находит это сексуальным. Человеческие любовные ритуалы почти такие же сложные, как у гномов – за вычетом бороды.
– Ладно, загрузили, – говорит Шелдон, выпрямляясь. – Начали?
– Будет шумно?
– Теоретически может случиться Большой взрыв. Да нет, шучу. Поехали!
Седрик на протяжении всей операции остается на удивление неподвижен. Его меч по-прежнему уставлен в потолок, как будто ему снится какой-то особенно эротичный сон.
– Не вижу никакой разницы, – говорю я.
– Нужна перезагрузка.
– А-а… – Я припоминаю все те неприятности, в которые Седрик меня втянул, и похрустываю фалангами пальцев. – Как это делается?
– Обычно его следует отключить.
Я так и знал, что в итоге эта забава мне понравится.
Я разражаюсь краткой вспышкой насилия, и за ней следует тишина – совершенно особого сорта. Бризена жмется к Шелдону, если не наоборот, и они оба прижимают к груди свои планшеты. Я улыбаюсь им – надеюсь, ободряюще:
– Он должен очнуться через пару минут. Мне было больнее, чем ему, понимаете?
– Мой отец всегда говорит мне то же самое, когда наказывает. Я и ему тоже не верю.
Седрик стонет, потом выплевывает красноватую струйку, пропадающую в песке. Я осторожно прикладываю руку, держащую меч, к его бедру. Мне сдается, что лезвие несколько покривилось, но возможно, это моя вина.
– С перезагрузкой проблема, – обеспокоенно замечает Шелдон. – Он весь синий.
– Наверное, я стукнул его слишком сильно. Но он постепенно придет в норму. Скажем, через несколько дней. Максимум через месяц. – Я поднимаю его забрало и нагибаюсь, чтобы попытаться расклеить опухшие веки. – Или, скажем, пару.
– Не исключено, – бормочет Шелдон, – нам следовало бы перезагрузить его в безопасном режиме.
Я прислушиваюсь:
– Можно и вот так?
– Да, но предупреждаю: в этом случае он не распознает своего операционного контекста, и от него ничего нельзя будет допытаться.
– В большинстве случаев оно так и выходит, – вздыхаю я. – Это же стажер. Что ж, он открывает глаза, теперь можно протестировать его функции.
Шелдон с резким щелчком отсоединяет свой планшет, и то же самое, как бы нехотя, делает девушка. На нас смотрят налитые кровью глаза; меч на мгновение выпрямляется, а затем бессильно падает обратно.
– Как узнать, сработало оно?
– Мы проведем несколько тестов. Седрик, ты меня слышишь?
Внутри доспехов раздается глухой стон. Затем Седрик начинает урчать себе под нос – коротенький монотонный мотив, от которого я скрежещу зубами.
– Придется начинать все с нуля, – мрачно говорит Шелдон.
Через два часа приходится признать факт: ничего не получается. Шелдон упрямо возится со своим планшетом и досадливо вздыхает. Бризена укрылась в углу палатки и дуется, поглаживая своего единорога. Она не надела нагрудной пластины, а Шелдон делает вид, что не замечает этого. Седрик в очень плохом состоянии, обновление, кажется, зависло, а у меня похмелье. Наверное, самое время разобраться с несколькими вопросами.
– Это Седрик заказывал пиво в таверне?
– Нет, это вы, – отвечает Шелдон. – Точнее, это не совсем был заказ. Мы ни о чем не спрашивали, нам просто его подали.
– Ты уверен, что Седрик ничего не сказал, когда пил свое? Меня там не было. Попробуй вспомнить!
– Он спросил: «Это еще что за барахло»? Тогда ему налили еще одно. Сказали, особый винтаж.
Я должен был догадаться.
– Проблема с сервисом, – сказал я.
– Послушайте, – сердито говорит Шелдон. – Я не указываю вам, где копать ваши ямы и как делать вашу работу. Так дайте мою делать мне! С облачным сервисом все в порядке.
– До тебя просто не дошло, – вздыхаю я. – Обслуживание в таверне. Бармен подмешал что-то в его напиток. Это гномье пойло, из грибов. К нему нужно привыкнуть.
– И что?
– Что? У Седрика приход в полном разгаре, половина его компонентов поплыла, а остальные ушли на орбиту. У него не будет нормальных реакций по меньшей мере дня два. Нам нужно найти другого подопытного.
Медленно-медленно мы оборачиваемся к Бризене. Она энергично мотает головой:
– Ни за что! Вызовите добровольца из охранников перед палаткой. Давайте-давайте, гоу-гоу-гоу!
– А она во что тогда играет? – бормочет Шелдон. – Ладно, пятиминутный перерыв, мне нужна технологическая пауза.
– За палаткой, дюна справа. Не перепутай, та, что слева – для дам!
Небо усыпано звездами. Млечный путь – как река карбункулов, гряда алмазов. Это напомнило мне, что я не ел уже несколько часов. В нескольких шагах шумно сопит над песком Шелдон, бормоча себе под нос. В лагере спокойно, хотя между палатками виднеются патрулирующие силуэты. Не слышно больше ни лязга оружия, ни рыцарских приказов. Скоро наступит рассвет, и все изменится. Внезапное нападение, распланированное вторжение, они на нас или наоборот. В лагере противника, должно быть, точат свои скимитары или тщетно пытаются уснуть.
Я созерцаю мирный лик Луны, где скоро высадится человечество – если я верно читаю предзнаменования. Копать одни и те же ямы опять и опять – это их никогда не удовлетворяет надолго. Чтобы чувствовать себя живыми, им нужны трудности. Чувствую я, завтра много людей умрет, если я ничего не предприму. Я бы и не возражал, если бы на передовой оказались те, кто решил развязать войну. Но вечно это не так.
– Что вы думаете о ней? – спрашивает Шелдон, выпрямляясь. – О Бризене…
– Просто форма жизни на углеродной основе. Как ты. У вас уже даже есть что-то общее.
– Я так надеялся, что этот апгрейд встанет правильно. Я установил все параметры на максимум, чтобы ее впечатлить, но она не обращает на меня никакого внимания.
– Ты что хотел, собственно, сделать?
– Это секрет. – Он искоса взглядывает на меня, затем пожимает плечами. – В любом случае, это произойдет не раньше, чем через несколько часов. Я могу отрегулировать размер любого оружия или брони с помощью планшета. В результате щиты становятся шире, мечи массивнее, панцири толще…
– …и рыцари не в силах пошевелиться из-за груза на плечах. Ты об этом подумал?
– С вами вечно одно и то же! Критика, вечно критика, и ни разу не подадите руки помощи. Седрик меня предупреждал, говорил, что вы как руководитель стажировки абсолютный негатив!
– Зачем же тогда приглашали меня с собой?
– Это все Седрик, он… – И тут же одергивает себя: – Не будем об этом. У меня осталось два часа до рассвета, я попробую что-нибудь еще. Этот апгрейд должен быть поставлен, иначе битва не состоится.
Я его больше не слушаю. У меня просматривается один вариант. Не то чтобы точно полноценный вариант, слишком громкое название для него; скорее, смутные соображения на задворках моих мыслишек. Из разряда тех, что реализуются только если повезет и если достаточно сильно упереться.
Как раз то, что мне нужно, чтобы отвлечься.
– Ты действительно хочешь произвести на нее впечатление? – не спеша говорю я. – ОК, вот что мы сделаем.
Он, ясное дело, начинает с того, что отказывается. Затем спорит, приводит множество технических причин, мне все равно непонятных. Чтобы занять себя, я разминаю в горстях песок и делаю кварц, наблюдая, как горизонт постепенно окрашивается в розовый цвет.
– В тебе авантюрная жилка есть или нет? – теряю я терпение через десять минут.
– Нет, ну… То есть, я хотел сказать, да, почему бы и нет? Но это совершенно не рекомендовано. Тотальное обновление не запускают, пока не прошли все тесты – тут работает черная магия. И еще нам нужно получить зеленый свет от Парцифаля.
– Думаешь, его дочь будет рада увидеть, как ты пресмыкаешься перед ее отцом?
Это удар ниже пояса, зато попадает. Для верности я добавляю:
– Она расколотила его любимый чайник. Кстати, ты мне не объяснишь, зачем рыцарю его ранга требуется таскаться с чайником?
– Чтобы заваривать чай?
Я вздыхаю и мой вздох, должно быть, слышен в самом центре мира. Я рукой приобнимаю Шелдона за плечи и тащу его в сторону палатки.
– Вот и рассвет, тебе ничего не остается, кроме как попробовать. Найди способ заставить ее помочь тебе, если ты действительно хочешь, чтобы между вами все наладилось.
– Я могу сделать все в одиночку!
– Ты это знаешь, я это знаю. Устрой так, чтобы она не узнала.
Когда мы снова вошли в палатку, Бризена стояла на коленях рядом с Седриком. Она подключила свой планшет к доспехам и поддразнивала единорога указательным пальцем.
– Вам обязательно было доводить его до такого состояния? – набросилась она на меня, едва увидев. – Он совершенно ни к чему не пригоден.
– Я знаю, это же мой стажер. Держите, это вам!
Я протягиваю ей горсть сверкающих кристаллов кварца, чтобы как-то разрядить обстановку. Она разглядывает их в свете масляной лампы. Самый большой ей вроде понравился; остальные она небрежно отбрасывает за плечо.
– Шелдон хочет вас о кое о чем попросить, – говорю я. – Вы ему очень нужны. Если вы объедините свои таланты, думаю, мы сможем решить все проблемы разом. Вашему отцу это совершенно не понравится, однако…
– Идет!
Она вперяется в нас поочередно. Шелдон встречает ее взгляд, не дрогнув, и я слышу лязг кинжалов. Между этими двумя хватило бы напряжения, чтобы делать алмазы. Он медленно протягивает ей свой планшет, и она делает то же самое, ее лицо серьезно. Как только они соприкасаются, единорог тихонько ржет и исчезает с экрана.
Остальное – всего лишь вопрос интерфейса.
– Ты готова?
Бризена кивает. Их руки перекрещиваются друг с другом, два сдвинутых планшета на груди Седрика пульсируют красноватым свечением. Я держусь позади них, но они не обращают на меня никакого внимания.
– Подождите, – говорю я, как раз когда они собираются одновременно ткнуть в свои экраны. – Разве нам не следует это делать снаружи?
Они растерянно смотрят на меня, их пальцы с обгрызенными ногтями занесены над планшетами.
– Вы думаете, там будет лучше прием? – спрашивает Шелдон. – Сигнал немного слабоват, но я использую броню Седрика как антенну.
– Я думал о чем-то более романтичном, – говорю я, стараясь вложить в свой голос всю убежденность, на какую только способен. – Для вас двоих это первый раз, и он заслуживает звезд, фиолетового горизонта над пустыней, ветра в волосах…
– Если там будет ветер, нам экраны песком поцарапает.
– И кто теперь негатив?
Не давая им времени ответить, я наклоняюсь и поднимаю Седрика, прихватывая с собой планшетки, и топаю за дверь. У меня есть несколько секунд, чтобы повозиться с их настройками. Я наблюдал, как они подбирают новое вооружение для рыцарей, роясь в сумке Седрика, как в сундуке с сокровищами. Это была захватывающая игра, в которой они выдумывали правила, не заботясь о последствиях.
Они всего лишь люди, чего ты еще от них ждал?
Пальцы у меня слишком толстые для тонкой работы, но подправлять нюансы у меня все равно нет желания, да и времени. Достаточно того, что я стараюсь не впиваться ногтями в экраны. Пока они поспешают, чтобы догнать меня, я взбираюсь на самую высокую дюну и укладываю Седрика на вершине так, чтобы его ноги были направлены в сторону лагеря. Затем я подстраиваю лежащие на нем планшеты и жду. В лагере спокойно, ветерок доносит аромат мужских грез. Небо постепенно окрашивается в кроваво-красный цвет. Если все пойдет по плану Парцифаля, то через считанные часы песок станет такого же цвета.
– Отсюда вид гораздо красивее, вам не кажется? – говорю я им, когда они опускаются рядом со мной на колени в песок. – Когда что-то затеваешь, всегда надо бы иметь возможность обдумать последствия. Вот почему я люблю шахту: можно увидеть, что происходит с каждым ударом кирки, а когда все это рушится, то оно рушится на твою собственную голову.
Бризена пожимает плечами, но все же взглядывает на ряды палаток внизу. Ее взор скользит до костров противоположного лагеря, и она отворачивается. Шелдон берет ее за руку. Она не противится когда он сплетает свои пальцы с ее над планшетами и решительно касается красных кружков на обоих.
Результат мог бы быть и зрелищнее. Молния, гром. Ливень саранчи. В лагере, охваченном силами, которые опрометчиво высвободил апгрейд, могли бы восстать из песка трупы павших рыцарей для последней битвы с разбуженными грохотом джиннами.
Но Шелдон и Бризена придержали молнии для себя, и мощности сети хватило только на то, чтобы оросить лагерь. Экраны засветились и что-то бурчат в унисон в течение нескольких минут, прежде чем беспорядочно забарабанить по нагруднику Седрика. Звук отзывается у того в груди, и он открыл было рот, чтобы их обругать, но потом снова потерял сознание.
– Похоже, сработало, – пробормотал Шелдон, позволяя себе осесть в песок. – Мы профи!
Он кладет руку на талию Бризены и пытается притянуть ее к себе. Она тыкает его локтем в ребра, но в итоге оказывается у него в объятьях. Я даю им повозиться несколько минут, затем поднимаю Седрика и начинаю спуск к лагерю. Лучше не задерживаться.
– Мы уже возвращаемся?
Я, не оборачиваясь, говорю:
– Они скоро проснутся, и когда это случится, вам не захочется там оставаться.
– Почему? – Шелдон, прихрамывая, добирается до меня и счищает песок, застрявший кой-где у него в складках. – Мы не всем следовали процедуре, но обновление прошло по плану, до самого конца, и…
Тут он осекается, прежде чем шепотом разразиться проклятиями.
Как бы я ни старался заслонить Седрика утесом своей груди, мне никак не скрыть прискорбной истины. Его меч-двуручник превратился в совсем крохотный, тщедушный обрубок, годный разве на то, чтобы выковырять дуплистый зуб. Доспехи его тоже съежились, прямо с Седриком внутри. Нам придется облупить их, как скорлупу с яйца, чтобы вытащить его наружу.
Та же самая перемена – по всему лагерю. Щиты стали размером с бикини, копья, гордо расставленные перед палатками, торчат из дюн, как пеньки. Гордые знамена волочатся по песку. Армия Парцифаля кастрирована.
Шелдон лихорадочно шарится в своем планшете. Я выхватываю планшет у него и с силой стискиваю. Между пальцами вспыхивают молнии. Экран трескается и испускает дух.
Занимается рассвет. Войны не будет.
– Не вы мне сбили настройки апгрейда? Я хочу сказать… Мне уже все равно, я просто хочу знать, это я ошибся или нет.
– Должно быть, я их зацепил пальцами, – признаю я. – Я иногда бываю ужасно неуклюжим.
Он пожимает плечами, в его глазах появляется тень обреченности.
– Люди будут винить меня, – шепчет он.
– Кроме тех, кто должен был умереть из обоих лагерей. Пойми одну вещь, Шелдон… – Я смотрю на поломанный планшет и крошечных тварюшек в спецовках и кепках, которые отчаянно пытаются перебраться с него на мой палец. – У людей только одна жизнь. У тебя тоже, даже если ты надеешься на обратное. Так что не трать ее на то, что не делает тебя счастливым.
Он молча ковыляет рядом со мной, а потом добавляет:
– Я сейчас думаю не столько о рыцарях, сколько…
– О Бризене? – (Он кивает.) – Кажется, она тебе подходит. Думаешь, она не догадается, что произошло? Она там была, тебе помогала. Она знает, чего ты стоишь.
– Я даже не представлял, что бывает кто-то вроде нее. Когда я увидел ее, это было… – Он колеблется, затем выпаливает: – Как будто я наконец-то нашел самый важный уровень в своей игре.
– Скажи ей что-нибудь в этом роде, когда увидишь ее в следующий раз. И, Шелдон…
– Да?
Он смотрит на меня с ожиданием, как будто я собираюсь дать ему код, который разом убирает все препятствия. Я вздыхаю:
– Когда находишь свою принцессу, игра только всерьез начинается.
Прибыв на вершину скального выступа, откуда идет грузовой лифт, я ставлю Седрика на ноги, а затем обдираю с него металлическую кожуру. Обломки падают вокруг нас с кастрюльным грохотом, вторя нарастающему гулу в лагере. Седрик под доспехами весь в рвоте. Я валяю его по песку и оттираю, несмотря на его протесты.
– На обратном пути в вагонетке будет тесно, – говорю я ему. – Не хотелось бы выбрасывать тебя за борт на полдороге домой.
– Я не поеду с вами, – говорит Шелдон.
– Они тебя линчуют. Из-за тебя от их оружия никакого прока, а это чуть ли не хуже, чем если бы ты укоротил их самих…
– Бризену это не волнует. Но я не хочу, чтобы она думала, будто я сбежал от ее отца.
– И что ты им скажешь? – (Он пожимает плечами.) – Ты, конечно, можешь объяснить, что это все моя вина, но это тебя не спасет. К тому же все доказательства пропали.
Он берет самый большой обломок своего планшета, с мгновение смотрит на него и бормочет:
– Копия данных есть на машине Бризены, только я не желаю впутывать ее в это.
Он с неожиданной силой отшвыривает обломки, и те с громким звоном отскакивают от скалы. В ответ из лагеря доносятся возбужденные крики, и в нашу сторону выдвигается небольшой отряд. Я морщусь:
– Шелдон, ты хорошо умеешь врать?
– Я стажировался в отделе телефонного маркетинга…
– Скажи им, что так и запланировано, – говорит Седрик. – Это всегда срабатывает. Даже если они пожалуются моему дяде, он ни за что не признает, что ситуация вышла из-под контроля.
Он встает и смахивает песок, прилипший к щекам. Опухшие веки делают его похожим на жабу. Оттенок лица у него стал менее трупным, и кажется, что он даже немного наливается цветом. Несомненно, это результат полученных им побоев.
– У вас ничего нет выпить? У меня во рту неприятный привкус.
– Как у всех у нас, – вмешиваюсь я. – Нам с тобой, кстати, предстоит поговорить. Беги, Шелдон! Если они поймают тебя здесь, тебе конец. Беги к ним, объясни, что удалось сбежать от нас. А мы с Седриком здесь будем за плохих парней.
Потом хватаю Седрика спереди за рубаху и тащу его в лифт.
Оказавшись внизу, я сразу блокирую подъем кабины, завалив ее камнями. Пока рыцари спустятся по коридорам обслуживания, мы уже будем далеко. Царящий в галерее полумрак – истинное облегчение для моих глаз, воспаленных солнцем, песком и ситуацией.
Седрик бросает на меня косые взгляды, но подступиться не решается. Я отправляюсь в сторону станции, машинально почесывая понизу живота. Я долгое время не позволял там отрасти новому лишайнику, и это начинает сказываться. Воспитанный тролль обязан менять белье каждый год, независимо от того, нужно ему это или нет.
– Скоро мы вернемся в шахту, – говорю я вслух. – Через полчаса будет вагонетка. Тем же маршрутом, что и сюда.
– Э-э…
– Что «э-э»? У тебя пустой желудок, теперь ты ничем не рискуешь. Надо будет всего лишь продержаться одну минутку, долговатую, конечно, и жутковатую, зато всего одну.
– Мы действительно собираемся ехать по тому же пути?
– Это самая быстрая дорога. Ну да, в прошлый раз трасса позади нас немного обвалилась, но я уверен, что ремонтники все наладили. Если нет, я подам рапорт о происшествии, и это скверно отразится на их послужном списке, я тебе точно говорю.
– Но, – лепечет он, – это не сработает. Она все время шла под гору, пока мы ехали.
– Она шла вниз, потому что я был там, то есть, значит, там был верх. Но теперь мы здесь. Значит, с этого момента верх здесь, а низ – там. Вот как это работает. Это называется специальная теория относительности для общественного транспорта. Она превосходно работает – при условии, если сначала вагонетку как следует толкнуть.
– Понятно, но…
– Но что?
– Нам действительно необходимо сразу же возвращаться?
Я останавливаюсь так внезапно, что Седрику приходится отвернуть, чтобы не воткнуться в меня.
– Я бы так решил, что ты заторопишься вернуться, учитывая провал твоей миссии здесь. – Смериваю его взглядом. – А я хочу как можно скорее возвратиться в шахту, чтобы разобраться, что за подлые штучки ты затеял в мое отсутствие.
– Я вам клянусь…
Я приподнимаю его подбородок мизинцем и слышу, как хрустят его позвонки.
– Не держи меня за кретина, Седрик. Ты, наверное, заметил, что я больше тебя, а прямо сейчас еще и сильно злее.
Стук его зубов разлетается по галерее мириадами отголосков. Когда у него вдобавок начинают подгибаться колени, я решаю, что пора заканчивать.
– Излагай все. Немедленно! Если только ты не предпочитаешь занять меня рассказом в поездке, чтобы мне было чем развлечься?
При мысли о том, что может произойти в вагонетке, если я разнервничаюсь, его лицо вытягивается.
– Это, по сути, улучшение. Я уверен, оно вам понравится… – Взгляд в мою сторону отговаривает его от дальнейшего продолжения. – Было решено, что мы используем вашу шахту как экспериментальную площадку для проведения опытов с новыми производственными процессами, более эффективными и, прежде всего, лучше контролируемыми. Похоже, что… – Он прокашлялся и выпалил: – Одним словом, ваши производственные графики никогда не выдерживаются и систематически выполняются с опозданиями.
– Это кем это было решено? – говорю я, снова поднимая его за челюсть, чтобы посмотреть ему в глаза.
– Не мной, уверяю вас, – выдавливает он. – Я просто отправился туда, чтобы увести вас подальше, пока устанавливается апгрейд.
– Апгрейд на шахту? Мою шахту?
Я от этого настолько окаменеваю, что даже не могу разжать пальцев. Когда их, спустя долгое мгновение, отпускает, Седрик чуть не падает. Он боязливо пятится и быстро говорит:
– Нет, не на шахту. Только на гномов.
Мы снова отправляемся на станцию. Седрик марширует передо мной спиной вперед, пытаясь убедить меня, что все в порядке. У меня есть полное право на официальное разъяснение:
– В непрекращающихся поисках работников, лучше приспособленных к конкурентной среде, в которой мы развиваемся, отдел кадров финансирует несколько лабораторий генной инженерии. В них обратились к некромантам, которые специализируются на выведении адских существ. Именно они создали средние слои менеджмента, руководителей проектов и менеджеров по качеству. Это только пример, – поспешно добавляет он. – Кроме того, они разработали новую породу гномов. Версия 2.0.
Они значительно меньше остальных, что снижает их потребность в вентиляции и позволяет протискиваться в более узкие галереи. Для их расквартирования достаточно обычного гриба. Но самое главное, на каждые сто самцов приходится только одна самка, что позволяет ограничить их воспроизводство. Предыдущие гномы размножались совершенно бесконтрольно.
– Всегда случались землетрясения, – говорю я. – Оползни, взрывы рудничного газа. Забитые легкие, инфицированные раны и несчастные случаи. Не говоря уже о защитном оборудовании, которое выходит из строя из-за того, что оно слишком старое, или из-за экономии на качестве древесины, используемой для подпорки галерей. Это верно, гномов всегда было много. Но не думаю, чтобы их было слишком много.
– Вы уже довольно долго живете в их среде, и это искажает ваши оценки. На верхних этажах с вами не согласны.
– Догадываюсь, представь себе.
– Новые гномы – совсем синенькие, очень симпатично[3]3
Здесь есть второй смысл. Если в русском языке есть выражение «зелёный новичок», то во французском языке новичок в школе или другом заведении, молодой призывник в казарме – «синий». – прим. пер.
[Закрыть], – добавляет он. – В каждой группе есть свой бригадир, единственный с бородой. Возможно, поначалу вам будет трудно в них разобраться, но мы исправим это в следующем обновлении. Поверьте!
Вдали раздается металлический лязг. Похоже, рыцари не оставили мысли догнать нас. Судя по звукам, я бы сказал, что они свернули в неправильную галерею, которая заканчивается тупиком и приспособлена ремонтниками под уборную. Полагаю, это их не отпугнет. Мне впритык хватит времени, чтобы добраться до своей вагонетки.
– Седрик, – говорю я с расстановкой, пытаясь сдержать гнев, – думаю, тебе придется возвращаться домой пешком. И если ты встретишь кого-нибудь из моих малышей, не говори им того, что ты только что сказал мне.
– Они наверняка уже слышали.
– Тогда желаю тебе удачи. – Я плавно отодвигаю его с дороги и добавляю: – Что касается твоего отчета о стажировке, мы вернемся к нему вместе, когда ты вернешься. Если вернешься.
Во время поездки я так напряжен, что даже не радуюсь пейзажам. Запахи приповерхностных пород постепенно уступают место магме, но и этого недостаточно, чтобы расслабиться. Перед самым прибытием на моем пути встает арка из лавы, и мне приходится направить вагонетку в самое сердце геенны. Даже это меня почти не греет.
Когда я с тяжелым сердцем выхожу из вагонетки, на платформе меня ждет делегация во главе с Альбусом.
– Прошло похмелье? – сурово обращается ко мне он, размахивая киркой. – Потому что здесь накопилась работа. Пока ты разыгрывал туриста, нас навестила группа экспертов по производительности.
– Мне только что сообщили. Вам удалось договориться с ними об отсрочке?
– Шутишь, да? Наше дело просто копать, нам политика как-то не по мозгам.
Он поворачивается к пришедшей с ним кучке карапузов, и по его сигналу все разражаются смехом. Должно быть, это действительно забавно, потому что они все еще покатываются, вместо того, чтобы занять свои руки копанием.
– Ладно, – говорю я. – Где вы спрятали трупы?
– Что ты такое себе вообразил, – защищается он. – Мы, как обычно, на все сказали «да», и они ушли, как и пришли. Нам даже не пришлось давать им попробовать наш особый винтаж.
У меня на миг перед глазами заплясало замученное лицо Седрика в бледных до синевы пятнах, и я сдерживаю рык. Это была грязная шутка, жестокая и злобная. Для него все могло обернуться действительно скверно.
Надо будет сорганизовать еще что-нибудь в этом роде, чтобы подколоть его, если он решит вернуться.
Пока я размышляю, Альбус достает огромную цилиндрическую клетку, накрытую тканью.
– Хочешь посмотреть, что они оставили нам перед уходом? Детворе нравится, они играют с этой штукой целыми часами.
Он стаскивает ткань. В клетке обретается горстка жалких существ, лежащих пластом друг на друге. Они едва ли крупнее моего большого пальца, одеты в белые штанишки и колпачки, усеянные отпечатками от пальцев цвета сажи. Куколка-блондинка оказывается с голой попкой и как может старается спрятаться за остальными. Поганая детвора…
– Они ваша же смена, – рычу я.
– Прогресс не остановишь, – усмехается Альбус. – Как бы ни было, эти маленькие поганцы пришлись как раз вовремя. Мы с ребятами только что наткнулись на новый угольный пласт, очень перспективный, прямо рядом с тем местом, где ты лопал свои гранаты. В результате нам пересмотрели квоты на добычу. Кстати, это у тебя была отличная идея – доверить правку балансовых отчетов моему внучатому племяннику. Он креативный малый, особенно с тех пор, как мы ему разрешили попробовать пиво.
Он взглядывает на меня исподлобья, словно ожидая возражений. Я пожимаю плечами. Сейчас действительно не время суетиться по пустякам.
– В любом случае, – продолжает он, – с этого фронта мы все отбили. Ты бы видел, как он заморочил этих экспертов со своей предварительной разведкой. Я даже смог вытребовать сверхурочные часы на рытье вентиляционных каналов. От самых богатых жил и газа больше всего бывает, это как со жратвой!
Он со смехом колотит себя по брюху и пускает газы, затем снова натягивает ткань на клетку.
– Благодаря этим тварюшкам мы будем знать, есть ли в нижних галереях рудничный газ. Они умнее канареек, хотя поют похуже, и мы не разбираем ни слова из того, что они говорят.
– Проблема в том, что они и так уже синюшные, – говорю я. – Как ты будешь уверен, что подкралась опасность?
Его гогот резко прекращается. Он почесывает в бороде и ищет поддержки у других гномов, которые старательно избегают встречаться с ним взглядом.
– Придется, наверное, подождать, пока они помрут, ага?
– Ах вот как?
Я выхватываю у него клетку и потрясаю ею вне его досягаемости. Белокурая куколка вскрикивает, когда ее швыряет на прутья.
– Не надо смурфить нас[4]4
Пояснение для тех, кто вырос до появления мультиков и наклеек со смурфиками. Смурфик – маленькое синее воображаемое существо в белых штанах и белой шляпе из бельгийского сериала «Смурфики», живущее на Проклятой земле в деревне, дома которой имеют форму грибов. Характерной чертой языка смурфов является то, что имена собственные и нарицательные, глаголы и наречия заменяются, по возможности, спряжениями и склонениями слова «смурф». – прим. пер.
[Закрыть], – умоляет она таким высоким голоском, что у меня гусеницы из ушей поползли.
Встретившись с переносными гномиками, мои маленькие бородачи превратились в истязателей. Подходя к живым существам с линейкой, запихивая их в коробки, куда они едва влазят, мы в итоге провоцируем бойню. Мы без раздумий растаптываем наших меньших соседей; когда все, что требовалось, это чуток наклониться.
Размер имеет ровно то значение, которое мы ему сами придаем.
– Тебе легко говорить, – бормочет Альбус, растирая руку. – Ты когда в последний раз на кого-нибудь смотрел снизу вверх?
Я топаю прочь широким шагом, чтобы не поддаться искушению пристукнуть его. Из клетки доносятся безнадежные всхлипывания. Надо бы мне найти им грибницу в сторонке, подальше от крыс. Может, стоит выпустить их в угол, где таверновский пивовар выращивает свой пейотль. Там они будут чувствовать себя как дома.
Гномы остались на платформе, не зная, что думать. Я бы охотно поорал на них до хрипоты в голосе, но от этого разве что потрескаются своды. Я отворачиваю ткань и пальцем указываю им на сгрудившихся вместе крошечных существ, неуклюже пытающихся защитить свою самку.
Шелдон был бы от них в восторге.
– Придется вам учиться жить вместе, – рычу я.
И убываю в свои глубины.
