Текст книги "Ангерран де Мариньи. Советник Филиппа IV Красивого"
Автор книги: Жан Фавье
Жанр:
История
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 24 страниц)
Мариньи очень редко вмешивался в императорские дела. Слишком поздно влившись в среду, вращавшиеся в которой люди не понаслышке были знакомы с противостоянием итальянских городов, с мятежами гвельфов и гибеллинов, с кровавыми событиями в Ананьи и на Сицилии, а порой и лично вмешивались в итальянские дела, он, безусловно, предпочел остаться в стороне от проблем Италии, для решения которых он не обладал ни достаточным опытом, ни рвением заинтересованных Ногаре или Плезиана, и превратил в инструмент для достижения честолюбивых целей свою фламандскую политику. Лишь только в конце 1311 и в начале 1312 гг. Мариньи, уже достаточно влиятельный для того, чтобы утвердить собственную концепцию отношений с папством вместо той, которую предлагал Ногаре, начал проводить в отношении понтифика политику, никак не связанную с той, которая применялась для решения фламандских вопросов. Он никогда не проводил политики в отношении императора, и причину этого мы узнаем чуть позже. Поэтому не стоит удивляться тому, что в сборниках документов Генриха VII [1064]1064
Fr. Bonaini, Acta Henrici VU Romanorum I трет tons(Florence. 1877), et. W. Dönniges, Acta Henrici VII Imperatoris Romanorum(Berlin, 1839).
[Закрыть]ни разу не упоминается имя Ангеррана де Мариньи.
Ему чуть было не представилась возможность вмешаться в дела Неаполя. Примерно в начале 1310 г. Роберт Анжуйский попросил Филиппа Красивого приехать на встречу в Труа или в Лион и предложил своему кузену, в том случае, если тот не мог приехать, прислать Карла Валуа, Людовика д'Эвре, Гоше де Шатильона и Ангеррана де Мариньи. [1065]1065
«В том же случае, если этого сделать не сможем, и даже любезных и верных наших братьев, графов К. Валуа и Л. Эвре, а также возлюбленных и верных графа Г. де Сен-Поля и Ангеррана де Мариньи, нашего рыцаря и камергера, мы не можем послать в Лугдун (Лион) к указанному праздничному дню [Благовещение]к вашему Величеству…» («Vel saltim, si hoc facere non possemus, carissimos germanos et fidèles nostros К. Valesiensem et L. Ebroicensem comités, necnon dilectos et fidèles G. comitem Sancti Pauli et Ingerrandum de Marrigniaco, militem et cambellanum nostrum, Lugdunum ad festum predictum [l'Annonciation]ad vestram Excelle(n)tiam mitteremus…»); ответ Филиппа Красивого, infra.
[Закрыть]Первого февраля король ответил, [1066]1066
Arch. nat… JJ 42 A, № 97, f. 105 V.-106 r.
[Закрыть]что не смог сделать ни того, ни другого, поскольку на 1 апреля было назначено собрание ассамблеи баронов, которое должно было продлиться до начала Святой недели, то есть более пятнадцати дней. Таким образом, Мариньи вновь пришлось столкнуться с делами Неаполя лишь на церковном соборе в Вьенне.
Единственным делом, в обсуждении которого он принимал участие вместе с представителями империи, был знаменитый договор 1310–1312 гг. К тому же именно Ангеррану можно поставить в заслугу то, что его. ратификация все же состоялась. Он не ставил перед собой цели добиться ее любой ценой, а пытался как можно тщательней, не забывая при этом о своей задаче, следовать интересам короля Франции. Двадцать третьего июня 1310 г. Филипп Красивый передал Людовику де Клермону и Пьеру де Латильи доверенность [1067]1067
J. Schwalm. Constitulion.es…,t. IV, № 352, p. 299.
[Закрыть]на проведение переговоров с теми, кого 26 апреля назначил для этой цели Генрих VII: с Жаном Намюрским и Симоном де Марвилем. [1068]1068
Ibid… №351, p. 298.
[Закрыть]Переговоры прошли очень быстро, и 26 июня был заключен договор о мире и согласии, [1069]1069
Ibid…№ 353. p. 299–302.
[Закрыть]статья 7-я которого, в частности, гласила, что Филипп, сын Филиппа Красивого, может принести оммаж римскому королю за графство Бургундское: тем самым признавалась уступка графа Оттона. Оставалось лишь ратифицировать это согласие для того, чтобы оно стало настоящим договором. Этим занялся Мариньи, который до этого момента оставался в стороне от происходившего.
Это дело действительно относилось к его компетенции, поскольку касалось также и папства. Основное противодействие ратификации договора оказывал Генрих VII, видя, что в Италии против него восстают сторонники партии гвельфов, поддерживаемые анжуйцами, а тем временем папа, по наущению Филиппа Красивого, все так же противился его императорской коронации. Генрих VII прежде всего хотел получить императорский венец. Филипп же Красивый считал, что все вопросы можно будет гораздо быстрее уладить с римским королем, нежели с императором. Поэтому местом переговоров, которые закончились ратификацией договора, стал, само собой, Авиньон.
Именно в этом городе примерно в начале декабря 1310 г. аббат Сен-Медарда в Суассоне объяснил папе, [1070]1070
А не кому-то другому, кто передал сказанное папе, как написал Ж. Лизеран: G. Lizerand, Clement V…p. 228.
[Закрыть]от своего имени и от имени Ангеррана де Мариньи, что, на их взгляд, целесообразней было бы отложить императорскую коронацию до Троицына дня 1311 г., чтобы ускорить ратификацию договора. [1071]1071
«Поскольку некоторые из твоих советников и нунциев апостолького престола нам по секрету сообщили, что некоторые говорят о том, что мы нечаянно вошли в курс дела этого короля и что твоя искренность, как мы знаем, к чести нашей и Римской церкви, чистосердечно на всех распространялась, мы их и других предупредили, что мы делаем только то, что может принести пользу апостольскому престолу; возлюбленный сын наш. аббат монастыря святого Медара в Суассоне, от Светлейшего короля к нам направленный, в тайне от нас, не от твоего имени. а от своего и от имени возлюбленного сына нашего, благородного мужа Ангеррана. твоего камергера, рассказал о том, что казалось полезным ему и данному Ангеррану, то есть о том, что, на их взгляд, следовало отложить коронацию вышеупомянутого короля вплоть до вышеуказанной даты, чтобы договор между тобой и им, полезный для тебя, него и Римской церкви, может быть, был бы скорее подписан…» («Verum quia quidam ex consiliariis tu is et nuntiis nunc apud Sedem apostolicam constitutis nobis secrete dixerunt aliquos dicere quod nos repente processeramus in negotio dicti Regis, et quod sinceritas tua quam scimus honorem nostrum et romane Ecclesie puro corde diligere affectabat, quod nos in hiis et aliis essemus avisi quodque faceremus id quod expedire utilitati ipsius Sedis apostolice videremus, dilectus filius abbas monasterii sancti Medardi Suessionensis a Regia Serenitate ad nostram presentiam destinatus. nobis secrete, non ex parte tua sed ex se ipso et ex parte dilecti filii nobilis viri Ingerrahi, cambellani tui, exposuit quod sibi et dicto Ingerranno utile videbatur quod coronationem dicti Regis difîerremus saltum usque ad terminum supradictum propter aliqua bona que inter te et ipsum utilia tibi et ei ac nobis et romane Ecclesie forsitan intérim facilius firmarentur…»; 1310 г., 9 декабря. – Авиньон; Arch, nat., J 704, № 179; J. Schwalm. op. cit.,№ 467, p. 414.
[Закрыть]Подобное мнение, будь оно изложено в письме от короля, могло бы оказать пагубное влияние на франко-немецкие отношения. Мнение же двух советников, устно переданное одним из них, было менее опасно и однозначно давало понять папе позицию короля. В данном случае мы впервые видим, что Мариньи, официально или нет, стал выразителем воли короля.
Итак, речь теперь шла о ратификации договора. Четырнадцатого февраля 1311 г. Филипп Красивый выдал доверенности на проведение переговоров по этому вопросу: [1072]1072
Гильому Бонне, епископу Байе, Жоффруа дю Плесси, избранному епископом Эвре, Пьеру, аббату Сен-Медара в Суассоне, Алену де Ламбалю и Жану Форже. Ангеррану де Мариньи. Гильому де Ногаре, Гильому де Щезнану и Пьеру де Галару; J. Schwalm, op. cit…№ 576, p. 531–532.
[Закрыть]имя Мариньи значилось первым среди мирян. Король облек своих доверенных лиц полномочиями вести обсуждения, делать выводы и давать клятвы от его имени. [1073]1073
Arch, rial; J 611, № 30, pièce 3; J. Schwalm-, op. cit…№ 577, p. 532–533.
[Закрыть]В действительности обсуждение этого вопроса с римским королем, который в то время находился в Ломбардии, не получилось. Но 28 февраля Климент V начал собственные переговоры с Генрихом VII [1074]1074
J. Schwalm, Constitution.es…,p. 541–559, et Neue Aktenstüke,p. 4-27.
[Закрыть]по поводу договора, заключенного 26 июня 1310 г., и с этой целью послал к нему своих капелланов, Роберта Салернского и Гуго-Жеро, архидиакона Ожа. Поскольку путь от Парижа до Авиньона занимал примерно восемь дней, [1075]1075
Курьеры преодолевали это расстояние за шесть дней; Y. Renouard, dans la Revue historique,t. CLXXX, 1937, p. 29.
[Закрыть]мы считаем позволительным утверждать, что между выдачей доверенностей Филиппом Красивым и установлением контакта Климента V с Генрихом VII существовала связь, тем более что Мариньи, без всяких сомнений, находился в Авиньоне в марте 1311 г.
Ведь именно Мариньи обсуждал это дело с папой. По всей видимости, Ногаре, который лишился всякого уважения в глазах папы и более не имел на него никакого влияния, был вынужден уйти в тень, как и Плезиан, тогда как отношения между королем и папой несколько разрядились.
В Курии Мариньи действовал в двух направлениях. Прежде всего он добивался фактической ратификации договора, то есть обмена грамотами с печатями. Затем он попытался напугать Генриха VII, устанавливая контакты с итальянскими гвельфами, оставаясь верным той политической линии, которую, по его настоянию, выразил аббат Сен-Медара: если бы коронацию отложили, Генрих VII стал бы с большим интересом рассматривать идею союза с французами, который мог благоприятно повлиять на его отношения с папством; римский король мог бы воспользоваться помощью своего французского союзника, в котором уже бы не нуждался, став императором. Генрих VII догадался об этой уловке, как только ему стало известно о визите французов в Авиньон, и ответом именно на его жалобу стало возмущенное письмо кардинала Бертрана де Борда, папского камерария: чистой ложью в письме посланникам понтифика, находившимся при дворе Генриха VII, назвал он высказывания о том, что аббат Сен-Медара и другие послы короля Франции присутствуют в Курии лишь для того, чтобы помешать реализации планов римского короля! [1076]1076
«Вовсе не для того, чтобы помешать королю римлян»; J. Schwalm, Constttutiones…№ 594. p. 552.
[Закрыть]
Чтобы получить от Генриха VII должным образом оформленный текст соглашения со всеми необходимыми печатями, Климент V выслал ему, как и Филиппу Красивому, образец. [1077]1077
«Чтобы он послал грамоту также (оформленную)… как представленный образец» («Quod mittat litteras… quarum tenores habetis»); предписание от 5 апреля 1311 г.; ibid., №596. p. 557.
[Закрыть]Оставалось лишь убедить Генриха. В марте 1311 г. папские посланники получили от кардинала де Борда [1078]1078
1311 г., перед 30 марта; ibid.,№ 594. р. 551–553.
[Закрыть]указание уверить римского короля в добром к нему расположении со стороны французских послов, находившихся в Авиньоне: Мариньи никогда не разговаривал с папой ни о чем, что могло бы повредить интересам вышеупомянутого короля, и не обсуждал с ним никаких подобных распоряжений; [1079]1079
«Также объяснили… что господин Ангерран де Мариньи, находящийся в данное время в Римской курии, никогда не разговаривал и не рассуждал с господином нашим ни о чем, что могло бы повредить чести или благоденствию вышеупомянутого короля» («Exponatis… quod dominum Ingerranus de Marigniaco, qui nunc est in romana curia, nunquam aliquid domino nostra dixit nec procuravit cum eo, quod esset contra honorem vel prosperitatem dicti Regis»): ibid.,p. 552.
[Закрыть]ранее уже было сказано, что аббат Сен-Медара и остальные находились при дворе понтифика не для того, чтобы помешать Генриху VII в его стремлениях, поскольку они никогда об этом не говорили; более того, Мариньи относится к королю как преданный друг и желает ему – верх лицемерия – быстрейшего восхождения к титулу императора; [1080]1080
«Напротив, упомянутый господин Ангерран ведет себя как преданный друг этого короля и желает ему быстрейшего возвышения» («Immo, dominus Ingerranus predictus multum ostendit se esse devotum et amicum dicti Regis, et quod multum vult promocionem suam»); ibid.
[Закрыть]наконец, отдельные недоброжелатели уверяли, что король Франции или один из его приближенных сказал или написал что-то супротив Генриха VII – но это неправда: в таком случае французские кардиналы не поддерживали бы идею коронации. [1081]1081
«Известные вам кардиналы, если бы король Франции что-либо подобное думал… не поддерживали бы так рьяно его возвышения» («Cardinales quos vos nostis. qui saltim si rex Franciae cordi haberet… non ostendissent se ita voluntarios ad promocionem ipsius»); ibid.,p. 553.
[Закрыть]В заключение всего этого лживого политического хитросплетения, говорилось о том, что Генриху VII, как и Филиппу Красивому, следовало выслать к папе послов с ратификационными грамотами.
Ответ, впрочем, не был удовлетворительным. Заверений в преданной дружбе Мариньи, переданных папским камерарием, было не достаточно для того, чтобы римский король ратифицировал договор от июня 1310 г. На самом деле, Генрих VII, должно быть, прекрасно знал, как правильно воспринимать демарши Ангеррана в Авиньоне: составленное де Бордом по просьбе Ангеррана подобное послание как раз и доказывает то, что Генрих VII воспринимал камергера Филиппа Красивого как противника.
Тогда камергер применил другую тактику, и тон составляемых кардиналом Бертраном де Бордом предписаний изменился: камерарий, по наущению Мариньи; при каждом удобном случае сообщал папским посланникам при дворе Генриха VII о том, что если бы Филипп Красивый изъявил такое желание, Франция могла бы оказать помощь гвельфским городам! Представители итальянских городов, писал он, приехали в Париж, чтобы узнать, следует ли им оказывать сопротивление Генриху VII; они настаивали на встрече с королем или с Мариньи; многие из них с этой же целью находятся в Авиньоне и пытаются добиться аудиенции у Ангеррана де Мариньи. Но членам Курии было достоверно известно, что ни Мариньи, ни один из принцев и ни один из членов Совета короля Франции не захотел их принять и выслушать. [1082]1082
1311 г… 5 апреля. – Авиньон; J. Schwalm, Constitutiones…,t. IV, № 596, p. 556–557.
[Закрыть]
Эти высказывания имеют под собой реальную основу: 1 апреля 1311 г. представители Флоренции отправили своим агентам в Авиньоне письмо, в котором говорилось о необходимости действовать во Франции в интересах этого города, не забывая также о сотрудничестве с Луккой и Сиеной. [1083]1083
«Тем не менее обсудите эти вопросы с послами короля франков и делайте все, что посчитаете нужным и полезным для государства и благополучия нашего и приверженцев церкви…» («Nichilominus etiam cum ambaxiatoribus regis Francorum procurers et faciatis omnia que credideritis expedire et redimdare ad statum et salutem nostram et devotorum ecclesie…»): ibid.,№ 597, p. 559.
[Закрыть]Лизеран выдвинул достаточно правдоподобное, но бездоказательное предположение о том, что Мариньи и аббат Сен-Медара поддерживали отношения с агентами Лукки. [1084]1084
G. Lizerand. Clement V…p. 229.
[Закрыть]
Таким образом, это послание уже не было ложью, как предыдущее, но тем не менее его составители хотели оказать давление на Генриха VII: он должен был понять, что французы могли без всякого труда доставить ему множество неприятностей и что в его интересах было как можно быстрее выслать требуемые документы. Кардинал-камерарий показал себя ловким политиком, а сноровка Мариньи просто беспримерна: начав переговоры с гвельфами, Мариньи вызвал бы недовольство римского короля и спровоцировал бы окончательный разрыв, что вынудило бы Францию, ради достижения политической выгоды, оказывать итальянским городам финансовую или военную помощь в весьма сомнительном предприятии; а поставив себя в положение снисходящего, он вынудил Генриха VII опасаться нависшей над ним нешуточной угрозы, причем не было никакой необходимости ни порывать с гвельфскими городами, ни прекращать переговоры с Генрихом. Кроме того, этот маневр никак не отразился на государственной казне… Уверения кардинала де Борда в том, что Мариньи не встречался с флорентийцами, вероятно, подобны прозвучавшим в марте заявлениям, но хлопоты представителей гвельфских городов, без всяких сомнений, не возымели никакого результата.
Эти едва завуалированные угрозы, само собой, предваряли просьбу выслать ратификационные грамоты, составленные по заранее высланному образцу, к подготовке которого французская сторона имела непосредственное отношение. Но камерарий предусмотрел также возможность формального отказа Генриха Vil, которую, безусловно, обсуждали вовремя многочисленных этапов подготовки к. высылке мартовских инструкций. Так, в инструкции папским посланникам от 5 апреля объяснялось то, что им следовало сказать по секрету Генриху VII в том случае, если всякая надежда на ратификацию договора будет потеряна: римский король подвергает себя огромной опасности, исходившей со стороны Франции; папа ожидает ратификационных грамот от Филиппа Красивого; король Франции не будет брать в расчет интересы Генриха, если тот не хочет заключения мира, и сам папа более не будет снисходителен к римскому королю, поскольку у него вызывает раздражение тот факт, что коронация Генриха и его чествование (!) при дворе понтифика задерживают начало крестового похода; поэтому совесть подсказывает понтифику необходимость порвать отношения с римским королем. [1085]1085
J. Schwalm, Constitutiones…,t. IV, № 596. p. 557–558.
[Закрыть]
На этот раз угроза исходила от папы и от короля Франции, которые объединились против Генриха VII, чтобы вынудить его дать согласие, благодаря деятельности французских посланников в Авиньоне, причем из самого текста предписаний, составленного кардиналом-камерарием, становится понятно, что самым активным, самым заметным участником этого движения, наконец, его реальным руководителем, был Ангерран де Мариньи. [1086]1086
«Ни к королю, ни к господину Ангеррану, ни к кому-нибудь другому из иного рода или советнику высокого ранга…» («Nec ad Regem, nec ad dominum Ingerrnum, пес ad aliquem alium de sanguine vel de consilio qui sit magni status…»); ibid.p. 557.
[Закрыть]Несомненно, это объединение было связано с тем, что. в феврале прекратились разбирательства по делу Бонифация VIII. [1087]1087
Письмо графов Эвре и де Сен-Поля, например, написано 14 февраля 1311 г., в тот же день, когда Мариньи и остальным были переданы верительные грамоты éd. P. Dupuy, Histoire du différend… Actes et preuves,p. 301.
[Закрыть]Уступив в вопросе, очень важном для Филиппа Красивого и тем более для Ногаре, но, по мнению Мариньи, хотя и не безнадежном, но абсолютно бесперспективном, французская сторона добилась того, что папа стал сторонником имперской политики Мариньи, проводя которую он ставил перед собой цель отложить коронацию и с помощью угроз, поскольку убеждения не приносили должного результата, добиться ратификации договора от июня 1310 г.
Генрих VII был вынужден прибегнуть к крайним средствам. Он сделал несколько оговорок относительно условий договора, то есть отказался оставить Арльское и Вьеннское королевства, о чем Климент V предупреждал Филиппа Красивого. [1088]1088
Булла Rex pacificus(Король-миротворец) от 1 мая 1311 г.; Arch, nat, J. 704 № 178; J. Schwalm, op. cit.,№ 612. p. 575–576.
[Закрыть]Затем 8 мая в Кремоне он ратифицировал договор, [1089]1089
Ibid…№ 613, p. 576–577.
[Закрыть]подготовив публичную грамоту, которая соответствовала представленному образцу лишь частично и была составлена по абсолютно другой форме. Папа немедленно потребовал ратификации с французской стороны, и 14 июня Филипп Красивый подписал документы в Пуасси, в присутствии Людовика д'Эвре, Мариньи, Латильи, Ногаре и Мальяра; [1090]1090
Указаны по порядку; J. Schwalm, op. cit…№ 615, p. 577–579.
[Закрыть]со своей стороны, он практически полностью воспроизвел образец. [1091]1091
Ibid…№ 591. p. 549.
[Закрыть]
В Авиньон документы отвез не Мариньи, а Плезиан. [1092]1092
Согласно булле от 29 нояб. 1311 г.; ibid.,№ 717, р. 705–706.
[Закрыть]Речь уже шла не о переговорах, а об обмене ратификационными грамотами, и в отправке посольства не было необходимости. Кроме того, Плезиан наравне с Мариньи и остальными получил от короля доверенность на ведение этого дела 14 февраля 1311 г. Во время обмена он обнаружил, что составленный Генрихом VII документ не соответствовал образцу [1093]1093
«По словам твоего рыцаря, в некоторых вещах он (документ) отличается от твоей грамоты» («In aliquibus substantialibus ab eisdem tuis patentibus litteris dicebantur per eundem tuum militem discordare»); ibid.,p. 705.
[Закрыть]и, заподозрив, что по этой причине в будущем договор не будет соблюдаться, отказался его принять. Затем он потребовал вернуть акт Филиппа Красивого, который ранее уже вручил папе. В булле от 29 ноября 1311 г., из которой Филипп Красивый узнал об этом происшествий, ни слова не было сказано о Мариньи, а вся вина за случившееся возлагалась на Плезиана; следовательно, Лизеран допустил ошибку, написав: «Поэтому, когда в Авиньоне начался обмен ратификационными грамотами, Ангерран де Мариньи обнаружил это расхождение и потребовал, чтобы ему вернули документы его господина», [1094]1094
G. Lizerand. Clement V…p. 248. et Enguerrand de Marigny,p. 6.
[Закрыть]причем в своем высказывании он основывался именно на фактах, переданных этой буллой, в которой не упоминается никто, кроме Гильома де Плезиана, рыцаря и посланника короля Франции. [1095]1095
«Возлюбленного сына моего. Гильома де Плезиана. рыцаря твоего Величества» («Dilectus filius Guillelmus de Plasiano, tue Celsitudipis miles…»).
[Закрыть]
Папа отказался вернуть ратификационный документ французской стороны во избежание полного и окончательного разрыва отношений, но попросил Генриха VII выслать как можно скорее грамоту, соответствующую образцу. Булла «Magnificantes» от 18 декабря 1311 г., адресованная римскому королю, свидетельствует о том, что к тому моменту грамота все еще не была выслана. [1096]1096
J. Schwalm. op. cit.,№ 718. p. 706–708.
[Закрыть]Возможно, что такая же просьба содержалась и в другом, ранее написанном письме. Авиньонский инцидент произошел до 18 сентября, последнего дня пребывания Климента V в этом городе. Так, 23 сентября 1311 г. Генрих VII составил ратификационную грамоту, в точности соответствовавшую образцу. [1097]1097
Ibid…№ 692, p. 665–667.
[Закрыть]Можно считать, что на принятие этого решения влияние оказали первое укоризненное замечание Климента V и настойчивые просьбы кардинала Арнольда де Фальгюера, епископа Сабинского, папского легата при дворе римского короля. Эти документы, о подписании которых папе стало известно уже 18 декабря, не были немедленно отправлены по назначению. [1098]1098
«…Что эти грамоты уже были подписаны, и ты распорядился их отослать…» («…quod jam erant dicte littere sigillate, ipsas distulisti litteras assignare…»). J. Schwalm. op. cit.,№ 718, p. 707.
[Закрыть]В конце марта 1312 г., когда Мариньи находился рядом с папой, присутствуя на Вьеннском церковном соборе, грамоты наконец попали к Клименту V, [1099]1099
Письма арагонских посланников, присутствовавших на церковном соборе 1312 г… 31 марта; Н. Finke, Acta aragonensia,t. 1. p. 292.
[Закрыть]который, получив документы от обеих сторон, заявил о своей готовности начать обмен. Никаких свидетельств этого обмена не осталось, но, поскольку ратификационная грамота Генриха VII содержится в Сокровищнице хартий Франции, [1100]1100
1311 г., 23 сентября. – Брешия; ориг. с печатью на шелковом шнурке. Arch nat., J 386, № 2; J. Schwalm, op. cit…№ 692, p. 665–667.
[Закрыть]мы можем быть уверены в том, что Ангерран де Мариньи добился своего.
Так закончилось участие Ангеррана в имперской политике Филиппа IV. Этот договор превратился в бесполезный кусок бумаги, так как отношения с Генрихом VII испортились, а некоторое время спустя он был коронован и умер в Италии. В 1313 г. встал вопрос о французском претенденте на трон Германии, и Филипп Красивый какое-то время поддерживал кандидатуру своего сына Филиппа. По всей видимости, Мариньи не принимал в этой истории никакого участия; нам кажется, что Ж. Лизеран [1101]1101
G. Lizerand. Clément V…p. 357.
[Закрыть]очень точно отразил суть вещей в своем предположении: Мариньи, несомненно, осудил бы кандидатуру, выдвижение которой не только не принесло бы никакой политической выгоды, но и стало бы катастрофой с финансовой точки зрения. В действительности, весьма сомнительно, что Мариньи обделил бы своим вниманием столь важный вопрос, тогда как в конце 1313 г. он контролировал практически все государственные дела либо руководил ими. Полному отсутствию документов по этому поводу можно подыскать единственное объяснение: камергер враждебно относился к предприятию, которое стало бы личным проектом короля.
Итак, обстоятельства положили конец этому периоду деятельности Мариньи, и в завершение необходимо сказать, что политические перипетии в делах с империей, развернувшиеся в 1311 г., были всего лишь эпизодом в истории отношений Ангеррана с папством.
3. Вьеннский церковный соборКогда в октябре 1311 г. во Вьенне был наконец созван церковный собор, его участники оказались перед необходимостью найти решения для множества проблем, объединенных к тому же нешуточным интересом, который испытывал к ним король Франции.
Слушания по делу, очернявшему память Бонифация VIII, практически закончились. В начале февраля 1311 г. Филипп Красивый отказался от обвинения, которое долгое время предъявлялось усопшему папе, [1102]1102
P. Dupuy, Histoire du différend…, Actes et'preuves,p. 296; Ch.-J. Hefele, Hist. des conciles…,trad. J. Leclercq, t. VI, lre part., p. 568; G. Lizerand, Clément V…p. 239.
[Закрыть]чтобы получить поддержку здравствующего папы в делах с империей; из текста буллы «Rex gloriae» от 27 апреля 1311 г. [1103]1103
Arch. Nat., J 491 A, № 784, 784 bis,786, etc.; Regesium,t. VI, p. 421–422.
[Закрыть]становится ясно, что Климент V принял в качестве оправдания рвение короля к справедливости и снял отлучение с Ногаре; тем не менее он не согласился даровать свое прощение тем, кто разграбил и присвоил чужое имущество в Ананьи, и эту оговорку поддержали представители короля, в частности Мариньи и Ногаре. Несмотря на то что некоторые свидетели до сих пор давали показания, оправдывающие или обвиняющие Бонифация, дело было практически закрыто.
Оставалось решить судьбу ордена тамплиеров, над которым нависла угроза упразднения, распорядиться о передаче его имущества и попытаться погасить конфликт между Генрихом VII и представителями Анжуйской династии, к которому имел прямое отношение Филипп Красивый, поддерживавший анжуйцев.
В последние месяцы 1311 г. создавалось впечатление, что участники собора сочувствовали тамплиерам и что оправдание возможно. Точку зрения короля в этом вопросе защищали три французских архиепископа, если верить Бартоломео Луккскому: все епископы, в том числе французы, были согласны предоставить тамплиерам возможность защищаться, а против высказывались архиепископы Реймса, Санса и Руана, то есть Робер де Куртене, Филипп де Мариньи и Жиль Асцелин. [1104]1104
«A также Галлы, кроме трех митрополитов Реймса, Санса и Руана» («Item Gallici, prêter très metropolitanos videlicet Remensem, Senonensern et Rothomagensem»); Bahuze, Vitae…éd. Mollat, t. I, p. 42.
[Закрыть]Находившаяся там в то время французская делегация состояла из одного Гильома Плезиана в сопровождении капеллана и двух секретарей. [1105]1105
E. Müller. Das Konzil von Wien,p. 68.
[Закрыть]Семнадцатого февраля 1312 г. прибыло специальное посольство, о составе которого арагонские посланники немедленно известили своего господина: Людовик д'Эвре, [1106]1106
E. Мюллер вместо него называет Людовика Наваррского, сына короля (sic); E. Müller, Das Konzil von Wien,p. 178.
[Закрыть]графы де Сен-Поль и Булонский, Мариньи, Ногаре и Плезиан, [1107]1107
1312 г, 17 февраля. – Вьенн; Донесение Хайме II, éd. H. Finke, Papsttum und Untergang…,t. II, p. 276–279.
[Закрыть]причем последний, несомненно, приехал раньше других. Участники этой делегации тотчас же предприняли попытку встретиться с представителями церковного собора, в данном случае с кардиналами, из которых четверо были французами, а один итальянцем: Арнольд де Пеллегрю, племянник папы, Арнольд де Кантелу, Беренже Фредоль, Николя де Фревиль и вице-канцлер, Арнольд Новелли. Единственное, что могла сделать кардинальская комиссия в таком составе, – очень быстро достичь согласия! Двадцать девятого февраля после многочисленных, проходивших каждый день, встреч французские посланники тайно выехали из Вьенна в Макон, где в тот момент находился король. По мнению арагонцев, наших основных информаторов, Мариньи, скорее всего, пустил слух о том, что согласие было достигнуто и что король собирался посетить церковный собор; они считали, что в данном случае речь могла идти только о согласии по вопросу о тамплиерах, которого никак не могли добиться участники собора. [1108]1108
Ibid.
[Закрыть]
Мы перечислили эти, впрочем, небезызвестные факты [1109]1109
Е. Müller, op. cit.,p. 179.
[Закрыть]затем, чтобы ползать, как мало-помалу выкристаллизовывается роль Мариньи в этом предприятии и он оказывается преобладающей фигурой. Он был назван в числе мирян прежде, чем Ногаре, который также принимал очень действенное участие в разрешении вопросов, поднимавшихся на церковном соборе, не только лишь потому, что камергер стоял на должностной лестнице выше хранителя печати. Создается впечатление, что Мариньи являлся главным лицом во всей этой длинной серии переговоров. Было бы неверно, соглашаясь с Мюллером, [1110]1110
Ibid.,p. 68.
[Закрыть]полагать, что Ангерран осуществлял руководство посольством. Но вполне возможно, что его привилегированное положение в королевском окружении, а также в среде кардиналов, поскольку его кузен, Николя де Фревиль, не был наименее влиятельным из них, предоставило ему возможность стать основным выразителем мнения французской стороны.
Король все же не приехал во Вьенн. Мариньи вернулся туда один, если не втайне, то, по крайней мере, без всякой помпы. Тем не менее король, желая быть как можно ближе к месту проведения церковного собора, обосновался в Лионе. Арагонцы думали, что согласие в вопросе о тамплиерах так и не было достигнуто. [1111]1111
1312 г., 17 марта. – Вьенн; Донесение Хайме II, éd. H. Finke. op. cit.,t II p. 280.
[Закрыть]Именно во время этой тайной миссии Мариньи они стали подавать все больше и больше прошений о Передаче имущества тамплиеров на полуострове королям Испании, а не какому бы то ни было, новому или старому, ордену. Этот вопрос разрешался чрезвычайно долго, и нет никаких сомнений в том, что во время переговоров чаще обсуждали именно передачу имущества тамплиеров, нежели возможность упразднения ордена. В какой-то момент начался откровенный торг, чем были нешуточно взволнованы арагонцы, между папой, Мариньи и приорами госпитальеров Франции и Оверни. [1112]1112
Н. Finke, Papsttum…,t. II, p. 284.
[Закрыть]
Итак, вполне возможно восстановить развитие событий в первой половине марта 1312 г. Приехавшие в Масон вечером 29 февраля члены делегации ознакомили короля со сложившейся ситуацией: было принято окончательное согласие об упразднении ордена, но остался открытым вопрос о судьбе его имущества. Существовала вероятность основания нового ордена, который временно унаследовал бы все функции тамплиеров. Филипп Красивый отправил на церковный собор своего камергера, облеченного широчайшими полномочиями, [1113]1113
Без этого он не мог бы вести переговоры с самим папой.
[Закрыть]возможно, также вручив ему послание от 2 марта, чтобы тот потребовал упразднить орден тамплиеров и передать его имущество другому рыцарскому ордену. [1114]1114
Ch.-J. Hefele, Histoire des conciles,tr. H. Leclercq, t. VI, p. 653.
[Закрыть]Если бы целью этой миссии действительно являлось упразднение ордена, король для обсуждения канонических и религиозных вопросов послал бы Ногаре или Плезиана, который скомпрометировал себя в меньшей степени, чем хранитель печати. Выбор в качестве посланника Мариньи говорит о том, что это была миссия политического и финансового характера.
Во Вьенне Ангерран часто встречался с самим папой [1115]1115
«И этот Ан Герра весь день находился подле папы»; 1312 г., 17 марта. – Вьенн донесение Хайме ii, éd. H. Finke, toc. cit.,p. 280.
[Закрыть]и с некоторыми из пяти прибывших в феврале кардиналов, возможно, с Фредолем и Фревилем. Проанализировав факты, можно понять, что было решено на словах перед отъездом Мариньи: уступив практически явному ультиматуму, объявленному королем в письме от 2 марта, Климент V заявил, что упразднит орден своим приказом, что, впрочем, было решено еще в конце февраля; принятие решения о передаче имущества тамплиеров откладывалось на неопределенный срок. Следовательно, часть миссии Мариньи провалилась, поскольку не был улажен вопрос об орденском имуществе. Зато появилась уверенность в том, что болезненно воспринятое участниками собора упразднение ордена тамплиеров должно было состояться в скором времени. Это не дало бы папе возможности изменить свое решение и вынудило бы его заняться вопросом оставшегося без владельца имущества.
Король мог, наконец, приехать во Вьенн, так как теперь он уже не подвергался риску получить отказ. Мариньи отправился в Лион, чтобы отчитаться о предпринятых им действиях, совершенно точно после 11 марта [1116]1116
В это время он добивался пожалования его брату некой награды; Regestum. t.VII, p. 50, № 7809.
[Закрыть]и, возможно, даже после 17-го. [1117]1117
В это время арагонские посланники более не упоминают об его отъезде и говорят о нем, как если бы он все еще находился во Вьенне; H. Finke, op. cit…p. 280–285.
[Закрыть]Двадцатого марта король в сопровождении придворных прибыл во Вьенн, [1118]1118
Ch.-J. Hefele, Histoire des conciles,trad. H. Leclercq. t. VI. p. 652–653.
[Закрыть]и 22-го числа Климент V на закрытом собрании консистории дал официальное согласие на упразднение ордена. Так как король, по всей вероятности, приехал во Вьенн вечером 20 марта, у него в распоряжении было всего лишь тридцать или сорок часов до начала собрания консистории, то есть необходимый срок для того, чтобы достойно оформить предложение подобной важности. Следовательно, сам документ был долгожданным результатом февральских переговоров и миссии Мариньи, а приезд во Вьенн Филиппа Красивого со двором практически ничего не изменил. [1119]1119
Различные исследователи довольно часто ссылались на отрывок из труда продолжателя Нанжи, доказывая, что король вынудил членов церковного собора дать согласие буквально с оружием в руках. Мы полагаем, что такой акт насилия вызвал бы возмущение современников и, в частности, арагонцев; но. по всей видимости, никто не заметил ничего подобного.
[Закрыть]
Оставался открытым вопрос о передаче имущества тамплиеров, за которое соперничали Филипп Красивый, испанские короли и другие ордена, поскольку, по всей видимости, Климент V не захотел или не осмелился оставить их папству. Мы рассмотрим претензии сторон, выработанное решение и роль в этом деле Ангеррана де Мариньи, какой она нам представляется в свете происходивших во время и даже после церковного собора событий.
Попытавшись четырьмя годами раньше вытребовать для короля Арагона владения тамплиеров в его королевстве, [1120]1120
«Если земля короля Франции принадлежит ему по праву или по случаю, пусть и у короля Арагона остается его земля, потому что к нему не должны применяться другие порядки, чем применяются во Франции»; мемуары ризничего с Майорки, находившегося по доверенности в Курии, 1308 г., февраля– АС А. Jayme II reg. 334, f. 137–138.
[Закрыть]арагонцы перешли к просьбам передать это имущество их национальным орденам, в частности ордену Калатраву, которые, впрочем, отнюдь не бедствовали в 1308 г. и буквально осаждали папу и кардиналов. За основание нового ордена высказывалось большинство прелатов [1121]1121
По мнению арагонцев; Н. Finke, Papsttum…t. II. p. 299–300.
[Закрыть]и, возможно, король Франции, по крайней мере, в начале марта. [1122]1122
G. Lizerand, Clément V…p. 268.
[Закрыть]Притязания госпитальеров, наконец, поддержали Ангерран де Мариньи и Карл Валуа. Что касается Ногаре, в одном из значившихся в описи его архивов документе [1123]1123
Edg. Boutade, Notices et extraits…,t. XXXIX. p. 235, № 303.
[Закрыть]были указаны причины, по которым имущество тамплиеров было бы целесообразней передать уже существовавшему ордену, но нет никаких доказательств тому, что эта бумага была составлена хранителем печати или по его приказу, как посчитал Лизеран. [1124]1124
Заметки об этом нет в ящичках J 413–418 Национального Архива, где она могла бы сохраниться.
[Закрыть]
Каковы были причины благосклонности Мариньи к госпитальерам? Возможно, высокопоставленные лица, принадлежавшие к этому ордену, которые участвовали в переговорах со 2 по 17 марта, добились его поддержки, предложив некое финансовое вознаграждение или пообещав в обмен на содействие нечто выгодное для Ангеррана. Они позаботились о подарках: передали золоченую драпировку королю [1125]1125
«И один большой позолоченный отрез драпировки, который дали нам госпитальеры…» («Et urrum magnum pannum aureum quod nobis dederunt hospitalarii…»); приписка к завещанию Филиппа Красивого, Arch, nat., J 403, № 18; см. Douet d'Arcq, dans la Revue des Sociétés savantes,1876, p. 278.
[Закрыть]и, несомненно, что-то еще советникам. Но также существует вероятность того, что Мариньи в выборе позиции руководствовался государственными интересами: передать имущество другому ордену, то есть ордену, специально для этого основанному, означало перевести его в другую финансово обеспеченную организацию, которая оказалась бы по отношению к королю в такой же ситуации, как и тамплиеры, и, возможно, была бы вынуждена потратить свое приобретение на проведение крестового похода; полностью отдать эти владения испанским орденам значило лишить собственное государство обширного капитала. Безусловно, получив это имущество, орден госпитальеров становился еще более могущественным, чем орден тамплиеров, но он имел бы такие же недостатки, от которых, в свою очередь, новый орден мог бы избавиться. Пока же капитал оставался во Франции в распоряжении короля, который, не теряя надежды на его окончательное присоединение к казне в будущем, мог при первой необходимости черпать оттуда неограниченные средства, поскольку орден был обязан своим обогащением королевской милости.
На собрании Совета лишь только Мариньи и Карл Валуа высказывались в поддержку претензий госпитальеров. [1126]1126
1312 г., 22 апреля; донесение арагонцев; Н. Finke, loc. cit.,p. 299–300.
[Закрыть]Становится очевидным существование противостояния между папой, некоторыми кардиналами, которые поддерживали госпитальеров, так как были преданы королю или зависели от него, и остальными прелатами, в большинстве своем воспринявшими это решение в штыки; в конце концов, папе пришлось отказаться от попыток привести их к согласию. Нам кажется, что не король, как написал Лизеран, «присоединился к мнению Курии», [1127]1127
G. Lizerand, op. cit.,p. 269.
[Закрыть]а, напротив, папа и члены Курии присоединились к мнению короля под влиянием Карла Валуа и Ангеррана де Мариньи. Необходимо заметить, что из них только Мариньи принимал участие в февральских переговорах; следовательно, его выступление на Совете стало определяющим для принятия решения. Результатом стала булла «Ad providam»от 2 мая 1312 г., официально утвержденная 3 мая, согласно которой папа передавал имущество ордена тамплиеров госпитальерам? за исключением владений в испанских королевствах. [1128]1128
J.-D. Manst, Sacrorum Consiliorum…,t. XXV, col. 389–392.
[Закрыть]Эта оговорка была выгодна для Филиппа Красивого, который не был солидарен с другими королями в их отношениях с госпитальерами.
Сложно сказать, занимался ли Мариньи этой операцией лично, поскольку не сохранились многочисленные приказы, не зарегистрированные в Сокровищнице хартий, которыми должны были сопровождаться все пересылки бумаг – которые осуществлялись в течение очень небольшого периода времени, так как о расторопности французской стороны Климент V рассказывал, например, королю Сицилии, [1129]1129
Regestum,t. VIII, p. 206, № 9386.
[Закрыть]– и акт о выплате 200000 турских ливров, затребованных королем в качестве возмещения вкладов в казну ордена тамплиеров. [1130]1130
G. Lizerand, op. cit.,p. 343.
[Закрыть]Но, в любом случае, Мариньи, несомненно, поспособствовал передаче имущества тамплиеров госпитальерам.
В июне 1312 г. он все еще находился при дворе понтифика. Четвертого июня Климент V наградил Пьера Асцелина, ректора Сент-Женевьев-ан-Брей, из уважения к Мариньи, у которого Асцелин некогда служил писцом. [1131]1131
Regestum,t. VII, p. 256, № 8651.
[Закрыть]В счетах отеля Маго д'Артуа упоминается о том, что в конце мая было выплачено 20 су «на ночлег. I. слуге, который срочно отвозил бумаги из Парижа во Вьенн для монсеньора Ангеррана». [1132]1132
Archives du Pas-de– Calais, A 298, t. 17 v.
[Закрыть]Мы думаем, что, вернувшись в Париж в одно время с королем, в июне он уже не ездил во Вьенн. Самое большее, он доехал до Сетфона, где расстался с королем 25 или 26 апреля, [1133]1133
Cartulaire,№ 18, 19, 45 et 52. Король все еще находился во Вьенне 12 апреля; в Лионе он был 22 и 25-го, а в Париже с 27-го числа; обозначение «1312 г. . 11 апреля. – Париж», указанное в маршруте (Hist. Fr.,t. XXI, p. 459), скорее всего, относится к 1313 г.
[Закрыть]получив до этого множество хартий, поскольку в промежутке между составлением двух документов об аноблировании во Вьенне 10 апреля 1312 г. [1134]1134
Arch, nat., JJ 46, № 228, f. 127 v., et № 230, t. 129 v.
[Закрыть]и акта о помиловании, датированного 12 июля, [1135]1135
Arch, municipales d'Agen, FF 131.
[Закрыть]больше ни один королевский указ не был составлен по распоряжению Мариньи: это, в какой-то степени, подтверждает тот факт, что Мариньи, вновь встретившийся с папой в конце апреля, вернулся ко двору только в июне, когда на суд был вызван Роберт Бетюнский.
