355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Жан Фавье » Ангерран де Мариньи. Советник Филиппа IV Красивого » Текст книги (страница 13)
Ангерран де Мариньи. Советник Филиппа IV Красивого
  • Текст добавлен: 6 октября 2016, 00:27

Текст книги "Ангерран де Мариньи. Советник Филиппа IV Красивого"


Автор книги: Жан Фавье


Жанр:

   

История


сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 24 страниц)

Глава VIl
Политика в отношении папства до 1312 г
1. Религиозные вопросы до 1310 г

На каких основаниях Ангерран де Мариньи занимался вопросами религии и вмешивался в политику в отношении папства? Вполне понятное удивление вызывает тот факт, что Филипп Красивый поручил решение подобных проблем рыцарю, никоим образом не подходящему для такого рода деятельности; Мариньи не был юристом, [1011]1011
  Луиджи Тости ошибочно включил Ангеррана де Мариньи в число юристов (giureconsulti)Филиппа Красивого; возможно, это всего лишь досадная оплошность автора, который имел в виду королевских советников; L. Tosti. Storia di Bonifazio VIII…,t. II, p. 126.


[Закрыть]
в то время как к услугам короля были Ногаре и Плезиан. К тому же в большинстве случаев послы, отправляемые к папскому двору, были людьми духовного звания, такими, как аббат Сен-Медар де Суассон, епископ Байе, Жоффруа дю Плесси, Жиль Асцелин или Ален де Ламбаль. Появление фигуры Мариньи в сфере папской политики не было вызвано недоверием Филиппа IV к вышеупомянутым церковникам, ведь данные королем поручения он чаще всего выполнял в сотрудничестве с ними: изменялся лишь его статус в сменявших друг друга посольствах. Следовательно, можно заключить, что в ситуации, когда речь шла уже не о спорах на тему канонического права, которые в течение долгих лет вел Гильом де Ногаре, а о возможности получения от папства политических и финансовых привилегий, король сделал ставку на ловкость умелого дипломата. Именно это изменение подхода к отношениям между французами и понтификом позволило Мариньи утвердить свое влияние в этой области и вместе с тем навязать собственную концепцию переговоров.

Его задачей было получить поддержку папского престола, чтобы облегчить решение целого ряда находившихся в то время в его компетенции проблем, которые его особенно беспокоили: заставить Роберта Бетюнского окончательно и бесповоротно подчиниться королю, а Генриха VII ратифицировать союз с Францией, не говоря уже об имуществе тамплиеров, в отношении которого он надеялся на то, что папа присоединится к решению короля Франции. Речь теперь шла не о борьбе с папством и попытке доказать превосходство короля, а о примирении с духовной властью. Сама личность папы играла тут роль немаловажную и способствующую успеху дела. Но Клименту V отнюдь не была свойственна покорность королевским приказаниям, которую ему иногда приписывали. То, что король согласился на ряд уступок, из которых впоследствии смог извлечь немалую выгоду, было отчасти заслугой Мариньи. Он подтолкнул короля к решению отложить идею проведения судебного процесса, чернившего память Бонифация VIII, а затем оставить ее вообще, к огромному сожалению Ногаре, и добился того, что взаимным упрекам короля и папы был положен конец, что отразилось в булле «Rex gloriae» от 27 апреля 1311 г. Наконец, он сгладил последствия, которые мог повлечь за собой суровый приговор, вынесенный Гишару де Труа, устроив перевод епископа на другую кафедру и позволив ему обосноваться в Авиньоне.

Если Мариньи сумел добиться претворения в жизнь подобной концепции отношений с Климентом V, это означает, что король с ней соглашался. Вполне возможно, что излишества Ногаре уже довольно давно начали вызывать раздражение у набожного Филиппа Красивого. Бонифаций VIII умер, и королю уже не нужно было добиваться признания его вины. Гораздо большую пользу в виде ценного союзника могла принести королю уступка в этом вопросе, взамен которой он получил признание своего «справедливого рвения»., чем приговор, вынесенный мертвому противнику. Даже если Филипп Красивый и не уступил, он все же отошел от бесполезно-непримиримой позиции Ногаре. Как точно заметил Ж. Лизеран, у короля было слишком много требовавших внимания дел, чтобы он надеялся преуспеть в каждом. В итоге реальную выгоду ему могло принести – и он это понял – следование той политике, за которую ратовал Мариньи.

Ангерран был представлен Клименту V лишь в 1307 г., и к его мнению в окружении папы стали прислушиваться только на переговорах в Пуатье в 1308 г. До того момента Мариньи уделял вопросам религии отнюдь не больше внимания, чем остальным государственным делам. Ведь Эрнест Ренан отвел Мариньи место в парламенте, собравшемся в 1301 г. в Санлисе на слушании дела, в котором обвинялся Бернар Сессе, лишь потому, что слишком буквально воспринял незначительное высказывание Тости. [1012]1012
  Histoire littéraire de ta France,t. XXVII, p. 239.


[Закрыть]

Как камергер короля Ангерран последовал за своим господином в Пуатье в 1307 г. и не преминул извлечь выгоду из представившейся возможности, добившись от папы некоторых привилегий 31 мая и 3 июня. [1013]1013
  Regestum…,t. II. p. 42, M 1699, p. 50, № 1742, et p. 61, № 1775.


[Закрыть]
Нов 1308 г. он выступил в качестве независимого посланника с достаточно типичной целью. Еще до приезда Филиппа Красивого в Тур Мариньи побывал в Пуатье, [1014]1014
  Девятого апреля ему были переданы две буллы; Regestum…t III р. 240–241 № 3240 et 3242; Cartulaire,№ 43 et 44.


[Закрыть]
где занялся приготовлениями к путешествию короля и провел предварительные переговоры, все так же по указу государя. [1015]1015
  Действительно, в журнале королевской казны содержится запись отом, что на поездку Сен-Поля и Мариньи в Пуатье туда и обратно было выделено 300 парижских ливров; J. Viard, Journaux du Tresor.:,col. 878–679, № 5974


[Закрыть]
Тотчас же по прибытии в Тур в королевском кортеже ему пришлось вновь отправиться в Пуатье по просьбе кардинала Раймонда де Го: 13 мая кардинал отправил Филиппу Красивому письмо с просьбой прислать Ангеррана, который помог бы положить конец стычкам между королевскими сопровождающими и людьми из свиты кардинала, спорившими о месте их размещения в городе. [1016]1016
  Baluze, Vitae…éd. Mollat, t. III, p. 94.


[Закрыть]
Следовательно, на этот раз к Мариньи обратились по вопросу жилья и расселения людей, решение которого, само собой, входило в обязанности королевского камергера.

Но в булле от 22 октября 1308 г. упоминалось уже не о камергере: [1017]1017
  От. sc, Arch, nat., J 703, № 164; J. Sclnvalm. Constitutione…,t. IV, p. 213, № 249. 249.


[Закрыть]
в ней Климент V, помимо прочего, напомнил королю о том, что в Пуатье, в присутствии Людовика д'Эвре и графа де Сен-Поля, Мариньи от имени короля открыл ему несколько секретных проектов, относившихся к проблеме Константинополя. Карл Валуа, ссылаясь принадлежащее ему право на корону Куртене, добился того, что ем, официально позволили получать суммы от сбора десятины на Сицилии [1018]1018
  1307 г., 3 июня. – Пуатье; Regestum…,t. II. p. 55, № 1758.


[Закрыть]
и во Франции. [1019]1019
  1306 г., 14 мая. – Arch, nat., J 703. № 50.


[Закрыть]
При этом французский налог должен был предоставляться ему прежде, чем пожалованные королю деньги от сбора двух других десятин, а позже и трех, поскольку в качестве компенсации Филиппу IV было дано право на еще одну. Король в этой ситуации ничего не терял, так как 30000 ливров, собранных Жоффруа Кокатриксом для Карла Валуа, были отправлены, с согласия последнего, в королевскую казну. Мариньи, первым подавший идею изъятия этих денег, обещал, что их вернут не позднее ноября 1307 г. [1020]1020
  1307 г., 25 сентября. – Париж; Arch, nat., J 164 A. № 17.


[Закрыть]
Кроме того, все так же в Пуатье Ангерран обратился к Клименту V с просьбой о том, чтобы тот согласился стать посредником на переговорах с венецианским дожем, от которого требовалась помощь в организации грядущего похода на Константинополь.

Впрочем, о переговорах, проходивших с мая по июнь 1308 г в Пуатье, известно достаточно. [1021]1021
  G. Lizerand, Clement V et Philippe le Bel,p. 122 et suiv.


[Закрыть]
Там брали слово Плезиан, Жиль Асцелин, Эджилио Колонна и другие, но не Мариньи. Речь шла том, чтобы настроить папу против тамплиеров, а это должны были сделать специалисты по каноническому праву, а не кто-нибудь другой. Кроме того, если бы Мариньи выступал на этом собрании это ни в коем случае не упустил бы из виду наш главный информатор, арагонский посланник.

Мариньи упоминал вопросы особой секретности, в отношении которых члены консистории были настроены не особенно благожелательно. То, что на этой встрече присутствовал граф де Сен-Поль подсказывает нам, что она могла состояться во время визита Мариньи и графа в Пуатье около 9 апреля 1308 г., уже упоминавшегося нами. Последней причиной, по которой мы относим предпринятый им демарш к апрелю 1308 г., является то, что 1 мая был убит Альберт Австрийский; Филипп Красивый узнал о случившемся в Пуатье; [1022]1022
  G. Lizerand. op. cit.,p. 166.


[Закрыть]
в конце мая король и его брат еще не выработали окончательной позиции по отношению к имперским выборам, а в сфере разбирательств по поводу Константинополя все оставили без изменений.

Мариньи должен был присутствовать на обсуждении вопроса об имуществе тамплиеров, поскольку это было дело уже политического и финансового, а не канонического толка. Кроме того, он не смог бы возглавить комиссию по этому делу в 1312 г., если бы в 1308-м он хотя бы не присутствовал на переговорах, после которых было принято решение передать имущество ордена королю.

После этого необходимо было осудить тамплиеров. Ввиду огласки, которую получил вынесенный в Санской провинции приговор, который должен был оказать решающее влияние на ход дела, фигура архиепископа Санского приобрела особую значимость. К тому же Этьен Бекар был при смерти. Собрание уполномоченных по данному делу отложили с августа на ноябрь 1309 г. в ожидании того момента, когда назовут его преемника, что, по мнению Ж. Лизерана, [1023]1023
  op. cit.,p. 149.


[Закрыть]
очень важно.

С конца 1308 г. Филипп Красивый беспрестанно увещевал Климента V назвать преемника умирающему, предварительно заручившись королевским согласием; в секретном послании 26 января 1309 г. папа пообещал, что выберет архиепископа лишь после того, как узнает мнение короля по этому поводу и примет во внимание его волю. [1024]1024
  Arch,nat., L 292,22.


[Закрыть]
Этьен Бекар скончался 29 марта 1309 г.; 23 апреля Климент V лично занялся избранием нового архиепископа. [1025]1025
  Baluze, Vitae…éd. Mollat, t. III. p. 116–117.


[Закрыть]
К началу октября Филипп Красивый уже мог выразить ему свою благодарность за то, что на этот пост был выдвинут Филипп де Мариньи. бывший ранее епископом Камбре. [1026]1026
  Op. cit.,p. 119–120.


[Закрыть]
Ангерран де Мариньи вполне мог предложить кандидатуру своего брата, отрекомендовав его как человека, который будет исполнять королевскую волю так же ревностно, как и он сам. Филипп де Мариньи ранее служил писцом у короля и был королевским уполномоченным по делам приобретения имущества; [1027]1027
  1301 г., 5 июля; Arch, n'ai-, JJ 38, № 88. i. 49 v.


[Закрыть]
но сделанный королем и доведенный до сведения папы [1028]1028
  Arch, nat., JJ 42 a, № 65, f. 94 v.


[Закрыть]
выбор больше напоминает выбор человека, которого плохо знаешь, сделанный по рекомендации. Впрочем, упоминания о следующем событии достаточно, чтобы избавиться от любого рода сомнений на этот счет: в декабре того же года Филипп де Мариньи приобрел фьеф в Генневиле и в марте 1310 г. подарил его своему брату Ангеррану в благодарность за оказанные ему бесценные услуги. [1029]1029
  «Учитывая огромное количество услуг, которые возлюбленный брат наш… с равными верностью, благоразумием и любезностью нам оказал, мы хотели как подобает щедро вознаградить его через наши дары…» («Obsequia diutuma que dilectus frater noster… tarn fideliter et prudenter quam etiam diligenter exhibuit. ac proinde volentes eundem, ut decet. largicionis nostre munificent» premian…»)


[Закрыть]

То, что Ангерран поспособствовал возвышению своего брата до сана архиепископа, несомненно. Но один лишь только процесс тамплиеров стал причиной такого выбора. Начиная с 9 февраля, в отсутствие Этьена Бекара, епископы Орлеана и Оксера возглавляли судебный процесс, обвиняемым на котором был Гишар, епископ Труа, и дело нисколько не продвигалось.

Гишара часто выставляли жертвой Мариньи, так же как и Ноффо Деи. А. Риго считал, что на мнение суда повлияли зависть Ангеррана и его обеспокоенность амбициями епископа, [1030]1030
  Cartulaire,№ 78.


[Закрыть]
но не настаивал на том, что роль Мариньи была решающей. Нам кажется, что некоторые отрывки из документов, относившихся к процессу, были неправильно истолкованы. Так, Риго, утверждая, что на первом процессе Мариньи давал показания против обвиняемого, отсылал читателя к истории о некоем еврее, который якобы намеревался околдовать королеву Жанну; [1031]1031
  A. Rigault. Le procès de Guichard…p. 237.


[Закрыть]
в действительности же об этом случае в суде рассказал брат Дюран, который, чтобы обелить себя и к тому же назвать источник подобных сведений, добавил, что слышал, как Мариньи рассказывал об этом королеве Жанне: [1032]1032
  «И он услышал, как господин Ангерран де Мариньи рассказывал об этом королеве Франции…» («Et hoc idem audivit narrari dicte regine Francie a domino Anjorrando de Marreigniaco…»); Arch, nat., J 438 B, № 6.


[Закрыть]
пресловутое свидетельство свелось к пересказу разговора, который задолго до процесса услышал брат Дюран. Почему же Мариньи, если он хотел обвинить Гишара, не рассказал эту историю судьям сам, не перекладывая эту обязанность на другого?

Что же касается показаний, которые 3 марта 1309 г. давали Мариньи, Плезиан и Пьер Барьер, то их по причине позднего часа снимали уже после того, как обвиняемого увели, в присутствии его доверенного лица; свидетельство Ангеррана, зафиксированное уполномоченными лицами и, по мнению Риго, [1033]1033
  Op. cit.,p. 122.


[Закрыть]
вредоносное для обвиняемого, должно было быть занесено в общий список показаний. Но, обнаружив в нем множество показаний Пьера Барьера, мы не нашли ничего, что было бы записано со слов Мариньи или Плезиана. [1034]1034
  Arch, nat., J 438 B, № 6.


[Закрыть]
Кажется, что решением проблемы для нас может стать список обвинений, седьмая статья которого гласит: «Также выявлено, что он совершил множество клятвопреступлений, что доказано… (таким-то) и мессиром Ангерраном де Мариньи». [1035]1035
  Arch, nat., J 438 A, № 5; A. Rigault, op. cit.,p. 97.


[Закрыть]
Однако в списке указан автор этого свидетельства – это Жан Гарнье: накануне Пасхи в 1303 г. Мариньи от имени королевы Жанны проводил инвентаризацию движимого имущества и денежных сбережений епископа, и тогда он обнаружил 17000 ливров, тогда как тремя неделями ранее Гишар, чтобы не расплачиваться с долгами, поклялся, что в его распоряжении не было 300 ливров; при оценке присутствовал Жан Гарнье. [1036]1036
  «Господин Ангерран де Мариньи, в присутствии рассказчика, заранее описывал имущество указанного епископа…» («Dominus Anjorrandus de Marreigniaco, présente ipso qui loquitur, invenit de bonis dicti episcopi…»); Arch, nat., J 438 B, № 6; A. RigauJt, op. cit.,p. 28–29.


[Закрыть]
Это свидетельство показывает, что королева продолжила свои гонения на епископа даже в области его имущества, [1037]1037
  Она даже заставила его вырубить леса, чтобы заплатить ей долг; ibid.


[Закрыть]
но также заставляет нас убедиться в том, что доказательство обвинения в клятвопреступлении может быть отнесено только лишь на счет Жана Гарнье. Во второй раз в качестве доказательства предстает история, одним из участников которой является Мариньи, и нам вновь остается лишь удивляться тому, что Ангерран не стал свидетельствовать лично, хотя мог сделать это лучше, чем кто бы то ни было.

Имя Мариньи вновь упомянул Пьер де Вильи, каноник из Сент-Этьена де Труа, который, рассказывая о проведенном по приказу королевы Жанны Готье де ла Портом и им лично расследовании по делу об убийстве священника и еще трех человек, настаивал на виновности Гишара, а также заявил, что «по всей видимости, документальная запись расследования находится у господина Ангеррана де Мариньи». [1038]1038
  Arch, nat., J 438 А, № 4.


[Закрыть]
Это не соответствовало истине, поскольку впоследствии эту запись так и не нашли. В любом случае, Мариньи вследствие сказанного представал как хранитель личных архивов королевы, как ее доверенное лицо, но отнюдь не как злейший, пылающий ненавистью враг епископа Труа, каким его порой изображали. Наконец, в подлинных или же подложных письмах, которые были написаны Жаном де Кале на смертном одре или, по крайней мере, считаются таковыми, среди преследователей упоминаются только Симон Фестю и Ноффо Деи. [1039]1039
  Arch, nat., J 438 A, № 1 et 2; A. Rigault, op. cit.,p. 37–39.


[Закрыть]
Мариньи был в ответе за заключенного главным образом потому, что являлся комендантом Лувра: в 1315 г., как мы в дальнейшем увидим, Карл Валуа настоял на том, чтобы Ангеррана перевезли из Лувра, где он был как у себя дома; [1040]1040
  Grandes Chroniques de France,éd. J, Viard, t. VIII, p. 306.


[Закрыть]
и именно в Лувре Гишара держали в заключении с 1308 по 1311 г.

Можно с уверенностью сказать, что этот процесс был очень важен. Нужно было не допустить возобновления разбирательств по делу Бернара Сессе, то есть чтобы скандал не бросил тень на епископат, и во что бы то ни стало избежать осложнений с папством, которые могли бы помешать переговорам Мариньи с Климентом V по поводу других дел.

Таким образом, возникала необходимость в том, чтобы председатель трибунала был полностью предан королю и даже Мариньи. Филипп де Мариньи подходил для этого как нельзя лучше. По окончании процесса нужно было обязательно избавиться от Гишара, которого не ждали в Труа и в то же время нельзя было держать в тюрьме, особенно после того как повесили его главного обвинителя, Ноффо Деи. По просьбе Ангеррана, находившегося в то время на вершине власти, Климент V перевел епископа на престол Дьяковара, в Боснию, [1041]1041
  «Перевод папой на другую кафедру, по настоянию Ангеррана» (Per papam translatus est ad aliam sedem, ad instantiam Enjorenni»). Jean de Saint-Victor, dans Hist. Fr.,t. XXI, p. 644.


[Закрыть]
примерно в период с 23 января по 14 марта 1314 г.

В узкоспециальных делах религиозного и церковного плана, о которых мы только что упоминали, Мариньи не играл большой роли, по крайней мере, в хронологических рамках этой главы. В действительности только в области политики и финансов он проявлял инициативу в сложнейших обстоятельствах, принимал решения и внушал их папе или королю. Другими словами, благосклонность папы к Мариньи, о котороймы еще будем упоминать не должна вводить нас в заблуждение по поводу истинной сути его визитов в Авиньон, Пуатье, Грозо или Вьенн: даже при дворе понтифика Мариньи оставался дипломатом, которому размышления о полноте власти (plenitudo potestatis),об ересях и о теориях насчет Защитника мира (Defensor pacts)были чужды.

Его «департаментом», если посчитать позволительным употребление подобного термина для рассказа о XIV в., были фламандские дела, и именно в связи с ними фигура Мариньи стала приобретать все большее и большее значение в отношениях Франции с папским престолом.

Когда 31 декабря 1308 г. Климент V, желая выиграть время, написал Филиппу Красивому с просьбой подтвердить законность полномочий Латильи, он вместе с тем намекнул на послание графов Валуа, Эвре, Сен-Поля и Ангеррана де Мариньи, содержавшее предложение (ipso facto)отлучать от церкви всех тех фламандцев, которые нарушали условия Атиского договора. [1042]1042
  Funck-Brentano, Philippe te Bel en Flandre,p. 542.


[Закрыть]
Можно в связи с этим судить о доверии, которым камергер Филиппа Красивого пользовался при дворе как в Риме, так и во Франции: он вместе с двумя братьями короля и с Ги де Шатильоном, графом де Сен-Полем и великим кравчим Франции, являлся соавтором послания к папе. Его личное влияние на папу ничуть бы не увеличило значимость письма от самых знатных сеньоров Франции. Наиболее вероятно, что Мариньи вдохновил на написание этого послания, а не был его автором. Фламандские проблемы являлись для него делами первостепенной важности, и если Климент V мог оказать в этой связи какую-то помощь, нужно было найти к папе такой подход, чтобы сомнения в том, что он окажет содействие, исчезли. В 1309 г. его помощь заключалась в отлучении от церкви мятежников, которым король мог помешать получить отпущение грехов.

В 1310 г. папа вновь засомневался по поводу этого последнего условия. Мариньи попытался получить подтверждение решения 1309 г. и с этой целью лично отправился к Клименту V. Мы располагаем немногочисленными сведениями об этом визите, состоявшемся летом 1310 г. Двенадцатого мая следующего года по просьбе Мариньи Тоту Ги за поездку в Авиньон в 1310 г. выплатили 976 турских ливров из королевских денег. [1043]1043
  J. Viard, Journaux du Trésor de Charles IV,col. 1305, № 7988.


[Закрыть]
Утраченный в наше время свиток из Палаты счетов, название которого, впрочем, скопировал Николя-Шарль де Сен-Март, [1044]1044
  Bibl. nat… français 20691, p. 607.


[Закрыть]
был озаглавлен «Счет Ангеррана де Мариньи за его путешествие до Лиона и оттуда к папе в 1310 г.». Наконец, 7 августа 1310 г. Мариньи вытребовал и получил три буллы, [1045]1045
  Regestum…t. V, p. 222, № 5711, et p. 257. № 5712 et 5714.


[Закрыть]
16-го – еще восемь и 17-го – еще две. [1046]1046
  Ibid.,p. 258, № 5843–5844 et p. 222. № 5712 et 5714.


[Закрыть]

Переговоры закончились для Мариньи полным провалом: 23 августа 1310 г. Климент V вручил ему письмо для Филиппа Красивого: он отвергал пункт договора, согласно которому отлученные от церкви фламандцы могли получить отпущение грехов только лишь по просьбе короля Франции. Тем не менее это не было, как посчитал Фанк-Брентано, [1047]1047
  Philippe le Bel en Flandre,p. 580.


[Закрыть]
следствием заявления, которое 26 апреля в Авиньоне от имени графа Фландрии сделал Даниель де Тилт; согласно наблюдению Ж. Лизерана, [1048]1048
  Clément V…p. 222.


[Закрыть]
в июне папа еще склонялся к тому, чтобы согласиться с этой королевской прерогативой. Объяснение создавшейся ситуации, данное Ж. Лизераном, кажется нам вполне приемлемым: Климент V ужесточил свои требования, чтобы добиться от короля прекращения процесса, чернившего память Бонифация, и 23 августа отослал Мариньи обратно, снабдив письмом, ранее между ними состоялся длинный разговор – то, что имя Мариньи упоминается в булле, убедило нас в значимости его роли) – и камергер уверился в необходимости избавиться, наконец, от этого залога, осложнявшего отношения Франции с понтификом, – посмертного процесса над Бонифацием. Мариньи вновь отправился в путь по направлению к Авиньону в феврале 1311 г. лишь после того, как добился королевского согласия на прекращение этого отныне бесполезного разбирательства.

Необходимо было обеспечить поддержку Климента V перед визитом к Генриху VII, чтобы добиться ратификации договоров, подписанных в июне 1310 г., и получить согласие на перенос коронации императора, в район Троицына дня, как мы увидим чуть позже. Для этого прежде всего было необходимо положить конец этим немыслимым разбирательствам по делу Бонифация, но при этом согласие короля завершить судебный процесс не должно было походить на признание своих ошибок. Поэтому по возвращении Мариньи из миссии, которой он, собственно, и руководил (доказательством чему служат те выражения, в которых упоминал о нем кардинал-камерарий), расследование стали проводить уполномоченные понтифика, а именно кардиналы Наполеон Орсини, Ландольфо Бранкаччо, Джакомо и Пьетро Колонна. Двадцать третьего апреля 1311 г. Мариньи представил цедулу, текст которой довольно трудно истолковать: [1049]1049
  Cartulaire, actes,№ 5.


[Закрыть]
Ангерран заявлял, что королем двигало справедливое и мудрое усердие. Он слышал, как король рассказывал о том, что ему стало известно от достойных доверия людей и даже от кардиналов, что папа был еретиком, защищал злонравие, супружеские измены и преступления, противные самой человеческой натуре. Король показал ему письма [1050]1050
  По всей видимости, речь шла о единственном письме, поскольку упоминается печать (sigitlum).


[Закрыть]
от некоего кардинала, запечатанные маленькой печатью, и спросил, известно ли Ангеррану, кому принадлежала эта печать; услышав отрицательный ответ, король сказал, что это был кардинал, сообщивший ему в письме о том, что папа – еретик и обманщик. Наконец, письмо короля Клименту V, в котором он отказывался от обвинения, но сохранял все те же выражения, было абсолютно правдивым, в чем Мариньи поклялся.

Мариньи не был полностью в курсе дела и поэтому не понял смысла писем кардиналов и короля; так, король был вынужден объяснить ему, по секрету, в чем было дело, – по крайней мере, об этом он сообщает в своей цедуле. Мы не думаем, что Ангерран был настолько наивным, каким хотел себя представить. Он не мог не знать о том, в чем обвиняли Бонифация VIII, но считал более разумным казаться папе и кардиналам абсолютно несведущим в этом деле. Поскольку он не принимал никакого участия в кампании против Бонифация и папского престола, Мариньи посчитал, что будет лучше притвориться, будто он ничего не знает о прошлом, и попросить у Климента V помощи в новых делах. Таким образом, становится понятно, почему Ногаре и Плезиан, которые находились рядом с Мариньи, пребывали в тени на протяжении переговоров в марте-апреле 1311 г. Убеждая всех в своем справедливом усердии, они оказывались заинтересованными лицами, следовательно, на них падало подозрение. А поскольку это дело не представляло для Мариньи никакой личной выгоды, он мог гораздо эффективнее служить интересам короля.

Тем же самым принципом французы, и Мариньи в том числе, руководствовались, согласившись, чтобы прощение не было даровано тем, кто грабил в Ананьи. [1051]1051
  Arch. rial.J 491 A, № 784–786; Regestum,t. VI, p. 421–422, № 7504–7505.


[Закрыть]
Таким образом, булла под названием «Rex gioriae virtutum» от 27 апреля положила конец бесконечным спорам по поводу Бонифация VIII, и влияние Мариньи на принятие этого решения, без всяких сомнений, весьма ощутимо. От проведения курса политики, предложенного Ногаре, само собой, отказались.

Мариньи действовал не в одиночку. На ход событий повлияли также некоторые клирики: Пьер, аббат Сен-Медара в Суассоне, и Жоффруа дю Плесси, протонотариус Франции, избранный епископом Эвре. Во многих случаях мы обнаруживали, что предпринимаемые ими совместные усилия были созвучны деятельности Ангеррана. Их частое присутствие при дворе в Риме предоставляло им возможность близко познакомиться с политикой понтифика и, следовательно, давать полезные советы Мариньи. Тогда как Ангерран никогда не поддерживал отношений с Ногаре или Плезианом, его письмо к Маго, написанное примерно в. то же время, когда разворачивались описываемые нами события, дает понять, что он питал глубокое доверие к «аббату Сен-Медара» и «мессиру Жоффруа дю Плесси», к которым он даже посоветовал графине Артуа обратиться по очень важному и секретному делу. [1052]1052
  Cartulaire, actes,№ 3.


[Закрыть]
Наконец, именно аббат Сен-Медара в декабре 1310 г. заявил от своего имени и от имени Ангеррана, что как Мариньи, так и ему казалось целесообразным отсрочить коронацию Генриха VII. [1053]1053
  Arch, ant, J 704, № 179; J. Schwalm, Constitationes,t. IV, № 467, p. 414.


[Закрыть]
Аббат действительно был доверенным лицом Мариньи и его сотрудником в делах, связанных с папством.

Мы остановимся еще на одном вопросе; речь идет об особом расположении Климента V к Ангеррану. Подтверждаемое скандализованными этим фактом современниками, это расположение действительно имело место: свидетельствуют об этом присуждавшиеся королевскому камергеру почетные и более существенные привилегии. Мы уже говорили о том, что Бертрану де Го сначала не было известно о том, кто такой Мариньи. Как и в регистрах Бонифация VIII, в первом томе регистров Климента V не упоминается имя Ангеррана. Лишь приняв во внимание утверждение одной из хроник «Он сделал одного из своих кузенов кардиналом в Риме»; Hist. Fr.,t. XXI. p. 149, [1054]1054
  «Он сделал одного из своих кузенов кардиналом в Риме»; Hist. Fr.,t. XXI. p. 149


[Закрыть]
в которой повторялись слова из «Романа об уродливом Лисе», [1055]1055
  2e branche; éd. G. Raynaud et H. Lemaltre, t. II, p. 292, § 152.


[Закрыть]
Лизеран смог высказать мнение о том, что возвышение Фревиля до сана кардинала в 1305 г. – дело рук Мариньи. [1056]1056
  G. Lizerand, Clément V…p. 53.


[Закрыть]
Но начиная с 1307 г. во время каждого визита к папскому двору Ангерран получал от понтифика отраженные в буллах привилегии для себя, своих родственников или друзей. Поскольку мы уже о них говорили, здесь мы хотим только лишь подчеркнуть важность этого факта для оценки положения Мариньи. С мая 1307 г. и до смерти понтифика Климента V для Ангеррана было выпущено, по крайней мере, восемьдесят булл. [1057]1057
  Уточнить их количество не представляется возможным, поскольку регистры, к сожалению, не полные.


[Закрыть]
Таким образом, он оказался на втором месте среди людей, добившихся подобных милостей для себя или для других: кардинал Раймонд де Го упоминается в регистрах сто раз, Арнольд де Пеллегрю восемьдесят раз, Бертран де Го пятьдесят раз и Раймонд-Гильем де Фарж только пятнадцать раз; [1058]1058
  J. Bernard, Annates du Midi,t. VIII, p. 142, № 9202.


[Закрыть]
следовательно, Мариньи был облагодетельствован больше, чем большинство племянников папы!

Из огромного количества таких булл интерес представляет сфера приложения лишь некоторых из них. Исключая предоставление личных исключительных прав, как, например, позволение, данное Мариньи и его близким разделить после смерти их тела на части и быть захороненными в нескольких местах, в основном это разрешения на совместительство церковных бенефициев, снятие ограничений по возрасту, резиденции для клириков семейства или для членов окружения камергера. Практически все влиятельные люди того времени получили подобные преимущества. [1059]1059
  Даже Пьер де Шамбли добился неких привилегий для своего брата; ibid.,р. 18, № 8939.


[Закрыть]
Тем не менее один из документов можно назвать действительно значительным: 31 декабря 1311 г. Климент V аннулировал все дарственные, которые предоставил кому бы то ни было его племянник, Бернар де Фарж, архиепископ Руанский, с целью восстановить финансовое состояние архиепископства, которое, по мнению Жиля Асцелина, было плачевным; было сделано два исключения для принятия этой меры, одно из которых относилось к Мариньи, ранее получившему права на пользование лесом в Лионе (Lyons). [1060]1060
  Ibid…t. VII, p. 11, № 7652.


[Закрыть]

В заключение мы хотели бы упомянуть о том, что дало нам самое четкое представление о силе доброго расположения понтифика к Ангеррану – это вручение ему самого высокого знака отличия из тех, что Папство могло присудить мирянину, Золотой розы. [1061]1061
  E. Muntz, dans les Comptes rendus de l'Académie des Inscriptions,1895, p. r48–50.


[Закрыть]
Единственным свидетельством, где упоминается об этой награде, является рифмованная хроника Жоффруа Парижского, говорящая в основном о достоверных фактах. Это событие, видимо, немало удивившее Жоффруа, произошло в Авиньоне: папа

 
Золотую розу ему преподнес…
Золотую розу вручил ему
В четверг третьей недели поста.
 

Хронист относит эти события к 1313 г. [1062]1062
  G. de Pans. éd. A. Diverrès, p. 197.


[Закрыть]
Но делает он так лишь потому, что в связи с этим временем представилась возможность упомянуть об этом событии, так как в марте-апреле 1313 г. Мариньи находился подле короля. Сразу отказываясь от предположения о 1312 г., когда папа был не в Авиньоне, а во Вьенне, мы полагаем, что Золотую розу Мариньи получил в четверг третьей недели Великого поста в 1311 г., то есть 18 марта 1311 г. В то время Ангерран находился в Курии, [1063]1063
  Согласно предписаниям главного камергера; J. Schwelm, Constitutiones…,t. IV, № 594, p. 552.


[Закрыть]
чего в тех же числах не происходило ни в 1310, ни в 1313 г.

Мы поместили» апогей власти Мариньи между 1311 и 1314 гг., проведя исследование, на протяжении которого должны были довольствоваться сохранившимися документами и редкими историографическими источниками, дающими точную, не окутанную легендами информацию. Но так как знак отличия, который Церковь приберегала для князей, со всех точек зрения достойных ее внимания, был вручен Мариньи в 1311 г., приходится предположить, что его влияние было довольно обширным уже в то время, и что о значительной части его деятельности в этой сфере, как, несомненно, и во многих других, нам неизвестно.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю