Текст книги "Высокие блондинки"

Автор книги: Жан Эшноз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

17

В представлении Боккара время тоже тянулось слишком медленно. Ему абсолютно нечего было делать, кроме как ходить взад-вперед по улице Мучеников в ожидании приказов Персоннета.

В настоящий момент он как раз шел по ней назад. Под ногами у него хрустели осколки разбитого стекла «Securit», иногда тонированного, иногда прозрачного, рассыпанного кучками по тротуарам и водостокам возле машин с грубо выдранными магнитолами. Он остановился перед витриной салона татуажа, где демонстрировались все виды этого экзотического искусства. Помимо скромненьких рисунков для начинающих – крошечных цветочков, крошечных зверюшек, – здесь можно было увидеть и более развернутые сюжеты для истинных ценителей – роскошные сцены, представляющие Царицу ночи, Героя джунглей или мускулистых леопардов. Боккара соблазнился было этой красотой, но все же решил повременить. Да и часы напомнили ему, что настало время дежурного звонка из ближайшей кабины его шефу – Персоннета.

Шеф сообщил молодому человеку, что вроде бы самостоятельно напал на след Глории, обойдясь без его помощи; завтра они вылетают.

– И опять далеко, – добавил он. – Не так далеко, как в прошлый раз, но все же не ближний свет.

– Минуточку, – сказал Боккара, – а куда именно? (Миг спустя его глаза изумленно расширились.) Что-что? (Он бурно задышал.) Нет, постойте, это никуда не годится, там же полно всяких мерзких хворей. Когда ж это я успею сделать себе все прививки?

– Не волнуйся, я уже все разузнал, – ответил Персоннета. – Теперь прививки необязательны.

– А малярия? – возопил Боккара. – Для иммунитета против малярии требуется долгая профилактика. Вы вспомните, сколько там комаров и сырости, при их-то дождях. Там же все время льют дожди, я точно знаю.

– Я уже навел справки, – устало ответил Персоннета. – Сезон дождей закончился. Теперь там, наоборот, должно быть очень жарко.

– Ну, раз так, – смягчился Боккара. – Тогда, конечно… Значит, легкое хэбэ? Но я все-таки постараюсь раздобыть москитную сетку. Да и насчет дождей тоже еще неизвестно. Я, пожалуй, захвачу непромокаемый плащ.

– О’кей, – сказал Персоннета. – Пожалуй, захвати непромокаемый плащ.

Принимая во внимание те самолеты, в которых мы уже путешествовали и, вероятно, еще будем путешествовать вместе с нашими героями, не стоит описывать тот, что ждал их на следующий день в аэропорту. В нем не было ничего особенного. Рейс Air India N 747 ничем не отличается от других, если не считать возможности выбора между вегетарианским и обычным меню, кораллово-красных сари стюардесс, узорчатого паласа под ногами да искусно подобранной музыки.

Словом, в этом рейсе не было ничего особенного, вот только по прибытии в Дели Персоннета заметил вдали что-то необычное. Томясь вместе с Боккара в очереди на таможенный досмотр, он вдруг увидел, как снаружи, у выхода, внезапно образовалась небольшая группа людей. Люди эти улыбались до ушей, хотя и выглядели вполне официальными лицами и были одеты кто в мундир пилота гражданской авиации, кто в костюм чиновника; кроме того, они держали огромные букеты и непонятный транспарант с несколькими словами на хинди – в общем, явно кого-то ожидали. Персоннета напрягся: ему почудилось, будто взгляды и сверкающие улыбки встречавших обращены к нему. Затем, когда они сблизились, выяснилось, что предметом их интереса был вовсе не он, а Боккара, который весьма скверно перенес полет и теперь двигался вперед, ничего вокруг не замечая, прижав одну руку к животу, а другую к губам.

И действительно, стоило молодому человеку переступить линию контроля, как засверкали фотовспышки и раздались бурные аплодисменты, сопровождаемые коротким тушем. Низкорослый усатый человек в темном костюме восторженно потряс руку Боккара, ухитрившись одновременно нашарить второй своей рукой очки в правом кармане и вытащить листок бумаги из левого; по этому листку он и начал зачитывать какое-то приветствие. Боккара, будучи не слишком силен в английском, цепенеет от изумления.

– Что он там болтает?

Огорченный Персоннета нервно комкает свой паспорт, точно пустую пачку из-под сигарет.

– Он говорит, что ты миллионный пассажир на этом рейсе, – переводит он. – И что они собираются это отпраздновать.

– И что теперь?

– Теперь, я думаю, нам придется на некоторое время расстаться.

И в самом деле, покончив с поздравлениями, низкорослый человечек перечислил всевозможные награды, подарки и круизы, счастливым обладателем коих стал Боккара. Когда шею молодого ассистента обвила первая цветочная гирлянда, Персоннета возвел глаза к небу. Обратно ему пришлось лететь в одиночестве, да еще место оказалось у прохода, а потому он тоже вряд ли захочет описывать этот рейс.

Париж. Холод – зверский, погода – собачья. Прохожие, закутанные до самых глаз, тоже злы как собаки. Донасьенна и та прикрыла наконец тело, хмурится и не снимает пальто даже в кабинете.

– Что-то я забуксовал на высоких блондинках, – признается Сальвадор.

– Мы буксуем по всему фронту, – отвечает Донасьенна. – Притом с самого начала.

– Угол зрения – вот чего мне не хватает, – констатирует Сальвадор. – Можно ли считать таким углом антропометрические данные? Что ты думаешь о Джейн Мэнсфилд? И что бы ты сказала о внеземном взгляде на нашу тему? К примеру, в таком аспекте: вам всегда казалось, что это маленькие зеленые человечки? Так нет же – это высокие блондинки!

Поскольку Донасьенна сочла за лучшее смолчать, стук в дверь раздается в мертвой тишине, вслед за чем на пороге возник Персоннета – осунувшийся, с лихорадочно блестящими глазами и горькими складками у рта. У него усталый вид… Персоннета психологически настроил себя на то, чтобы ни в коем случае не смотреть на Донасьенну, но невольно бросил на нее взгляд исподтишка. Этот молниеносный боковой взгляд фиксирует пальто, и Персоннета чувствует смутное облегчение.

– А, это вы, Персоннета! – восклицает Сальвадор. – А я думал, вы уехали.

– Я лишился Боккара, – мрачно говорит тот.

Сальвадор непонимающе глядит на него, восстанавливая таким образом тишину, которую, впрочем, тут же взрывает пронзительный смех Донасьенны. Излагая факты, Персоннета силится не задерживать на девушке взгляд убийцы, каковым он не вправе себя считать после провала на соответствующем экзамене.

– А вы не могли продолжать поиски в одиночку? – спрашивает Сальвадор.

– Это не в моих правилах, – возражает Персоннета. – Я всегда работаю с ассистентом. Я не против искать и дальше, но пусть мне сперва найдут другого ассистента.

– Сожалею, но такие дела не в моей компетенции, – говорит Сальвадор. – Даже не знаю, кто бы мог вам помочь. У тебя никого нет на примете? – обратился он к Донасьенне.

– Конечно есть, – отвечает та.

– Вот видите, – радуется Сальвадор. – Главное ее достоинство – это то, что у нее всегда масса удачных мыслей. Кого же ты предлагаешь?

– Себя, – решительно заявляет Донасьенна.

– Ничего себе удачная мысль! – восклицает Сальвадор.

– Постойте-ка! – восклицает Персоннета. – Одну минуточку! Я возражаю!

Но Донасьенна уже вошла в организационный раж.

– Сейчас посмотрю расписание рейсов, Одиль закажет нам билеты, а Жерар поможет с визами – у Жерара всегда все получается быстрее.

– Да погодите же! – взывает к ней Персоннета. – Послушайте!

Но его уже никто не слушает. И Персоннета становится ясно, что с этого мгновения его жизнь круто изменилась, он это видит, он это чувствует, он об этом еще пожалеет. Боккара часто действовал ему на нервы, но теперь его будет не хватать. Тот сейчас наверняка роскошествует, живет в шикарных отелях, летает первым классом, братается с экипажем, чокается по кругу с пилотами, тискает стюардесс в туалетах, смотрит стерео в салоне и ведет задушевные беседы со стюардом на кухне по ночам, когда все спят.

Кстати о сне: Санджив только что вошел в кабинет доктора Гопала в клинике на улице Пагоды Каранисварар.

– Ну что, полегчало тебе? – спрашивает врач. – Доволен ты моим лекарством?

– Еще как полегчало! – говорит Санджив. – Очень доволен.

У него и в самом деле крайне довольный вид, глаза радостно блестят, зрачки сужены, застывший взгляд выражает блаженство.

– Очень даже полегчало, – повторяет он. – Мне бы еще чуточку этого вашего лекарства.

– Нет проблем, – говорит доктор. – Мне тоже кажется, что оно тебе подходит. И раз уж мы встали на путь выздоровления, следовательно, нужно изменить дозировку и принимать побольше. Итак, я дам тебе еще десять граммов моего снадобья.

– Всего десять граммов? Но это же совсем мало! – робко говорит Санджив.

– Гляди сам, – отвечает доктор, запуская руку в ящик стола.

Он вынимает бумажный пакетик, свернутый таким же манером, как и в первый визит Санджива, но раз в пять-шесть больше по объему. Да, десять граммов действительно намного больше, чем предполагал Санджив. Он в восторге.

– И потом, хватит вдыхать его, – командует доктор, – я тебя научу делать себе уколы, это очень просто.

– Ну, раз вы так велите, тогда конечно, – говорит Санджив. – Прямо и не знаю, как мне вас благодарить!

– Да никак, – отвечает тот. – Не нужно меня благодарить. Я опять возьму с тебя всего десять рупий и ничего не попрошу взамен. Разве только самую малость – капельку твоей крови; для тебя ведь это сущий пустяк.

Ты не против?

– Да берите сколько хотите! – щедро предлагает Санджив.

– Но это должно остаться между нами, – предупреждает его Гопал. – Кровь, сам понимаешь, дело священное, ею вроде как скрепляют договор.

– Конечно, ясное дело, – с понимающим видом говорит Санджив.

– Ну а тебе от этого никакого вреда не будет. Значит, ты дашь мне немножко крови – так, не больше литра. Нет возражений?

– No problem, – гордо заявляет Санджив.

– И в дальнейшем ты можешь приходить когда захочешь. А теперь засучи рукав.

18

– Этот парень в жутком состоянии! – констатировал Бельяр несколько дней спустя.

Стоя у открытого окна, он наблюдал в крошечный бинокль за Сандживом, который бессильно завалился на сиденье своего экипажа у ворот «Космополитен-клуба» под палящим солнцем, хотя вполне мог укрыться в тени деревьев.

– Ты не хочешь сходить посмотреть, что с ним?

Благодаря успешному лечению Гопала Глория теперь спала как убитая и перестала проявлять особый интерес к вентиляторам. Был самый разгар дня, время сиесты.

– Не могу! – простонала Глория, не размыкая век, – оставь меня в покое!

– А я тебе говорю, сходи и посмотри, – настойчиво повторил Бельяр. – Мне кажется, с ним что-то неладно.

Шатаясь и зевая, Глория поплелась через библиотеку к стоянке велорикш.

Пролетевшие над ее головой реактивные грузовые самолеты расчертили небо пухлыми белыми трассами, которые таяли на глазах. Ветви альбиций безмятежно шелестели на ее пути, а жабы, недвижно застывшие в своем прудике, как всегда, активно заглатывали кружащуюся мошкару. Глория вышла за ворота и на миг остановилась: действительно, вблизи Санджив выглядел совсем скверно.

Надо сказать, в последнее время услуги молодого рикши оставляли желать лучшего. С ним и впрямь творилось нечто странное. Насморк, прошедший было за два-три дня, возобновился и терзал его с удвоенной силой. Мало того, он начал кашлять, сгорбился как древний старик. Его знаменитая благожелательность и та все чаще давала сбои. Он утратил былое усердие, стал раздражителен, жаден до денег, а главное – необыкновенно скрытен. Однако он все еще питал доверие к Глории, и когда та тихонько растормошила его и деликатно спросила, как дела и чем объяснить эти перемены, откровенно указал причину – снадобье доктора Гопала да еще слишком частые сеансы донорства.

Он уже не мог обходиться без внутривенных уколов, и теперь его жизнь проходила между двумя шприцами, из которых один врачевал, а другой обескровливал его.

Пока он говорил, Глория пристально смотрела на него и ответила не сразу.

– Ждите меня здесь, – сказала она наконец, – я сейчас вернусь.

– Ну вот, я ведь предупреждал: опасайся этого типа, – напомнил Бельяр, когда несколько минут спустя она обрисовала ему ситуацию. – Теперь видишь, на что он способен. Хотя тебе-то он как раз помог, ничего не скажешь. Эй, что ты делаешь?

– Переодеваюсь, – ответила Глория, наугад вытаскивая из шкафа платье. – Ты был прав, но я не могу это так оставить. Он мне за все ответит.

Бельяр демонстративно пощупал ей лоб:

– Да ты, милочка, никак рехнулась! Очень не советую тебе встревать в эти дела, – сказал он тоном знатока. – Что сделано, того уж не исправишь. Оставь все как есть. Не ходи к нему. Подожди! Вернись! Да вернись же!

Однако двадцать минут спустя Санджив, весь в испарине, выкатив глаза от изнеможения, доставил Глорию на улицу Пагоды Каранисварар.

Гопал тотчас принял ее; зрачки доктора за стеклами очков казались все такими же огромными, а улыбка – такой же сверкающей. Глория молча села напротив него.

– Сразу видно, что вам лучше, – сказал доктор, – вы прекрасно выглядите. Я полагаю, мой курс лечения вам подходит. Значит, мы продолжим его, но сегодня я хотел бы начать с небольшого сеанса релаксации. Релаксация отлично помогает при бессоннице.

– Плевать я хотела на вашу гребаную релаксацию, – ответила Глория. – Вы подлый негодяй!

– Простите, не понял, – удивился Гопал.

– Сволочь вы последняя, – продолжала Глория. – Мне известно, как вы обошлись с малышом.

– С малышом? – переспросил Гопал.

– С тем парнем-велорикшей, – уточнила Глория.

– С которым же из них? – улыбнувшись, осведомился доктор.

– Мерзавец! – прошипела Глория. – Мне следовало бы донести на вас, чтобы упрятать за решетку, а впрочем, я так и сделаю: донесу и упрячу вас за решетку!

– Прекрасно, – сказал врач, невозмутимо занося этот новый симптом – раздражительность – в свой блокнот. – Очень хорошо! – И он на минуту смолк. – Я понял, в чем дело, – сказал он наконец. – Мне все ясно. Но, боюсь, вы забыли о собственных интересах; придется вызвать моего сотрудника.

– Предупреждаю вас, без глупостей, – сказала Глория. – В отеле знают, что я здесь.

– Ну, естественно, – ответил врач. – Сейчас мой сотрудник все вам разъяснит. – Он протянул руку к большому телефонному аппарату и нажал кнопку; тотчас же на другом конце комнаты отдернулась портьера и оттуда показалась сухощавая фигура управляющего, с его жесткой щеточкой усиков, ледяной усмешкой и ястребиным взором.

Два часа спустя Глория вернулась к себе; полураздетый Бельяр дремал на кровати. Макияж Глории потек и размазался по лицу; первым делом она кинулась к мини-бару налить себе спиртного.

– Что случилось? – спросил карлик. – Посмотри, на кого ты похожа!

Глорию трясло, руки плохо слушались ее, виски лилось мимо стакана.

– Ты даже не представляешь, – прошептала она, – ты даже представить себе не можешь…

– Отчего же, могу, – спокойно ответил Бельяр. – Ты наткнулась на управляющего, не так ли?

В принципе Бельяр пользовался лишь теми сведениями о жизненных перипетиях Глории, которые она сама сообщала ему, но иногда казалось, что он либо ясновидящий, либо имеет дополнительные источники информации и в результате знает о молодой женщине все или почти все. Однако сейчас Глории не до этого; она садится на кровать, и карлик приказывает: «Ну, говори!» Значит, так: они навели справки, они полностью в курсе, им известно, что ее ищут. Похоже, управляющий провел расследование, а затем передал все сведения Гопалу. Они намекнули ей, что тесно связаны с местной полицией, и пригрозили самыми серьезными неприятностями, если она осмелится их беспокоить.

– Надеюсь, ты сказала им, что искупила свою вину, – воскликнул Бельяр. – Тебе абсолютно не в чем себя упрекнуть. И разыскивать тебя незачем.

Конечно, она им это сказала. Но Гопал ответил:

– А что нам мешает, к примеру, поинтересоваться вашим недолгим пребыванием в Австралии?

Не совладав с собой, Глория спросила внезапно охрипшим голосом, что он имеет в виду. («Ну ты даешь!» – иронически заметил Бельяр.)

– Ничего особенного, – с улыбкой ответил Гопал. – Просто о вас ходят всякие слухи, вот и все. Да-да, о вас говорят разное, и можно поощрить эти толки, а можно и не дать им ходу. Вы нам еще пригодитесь.

– Что вы имеете в виду? – повторила Глория. – Что вы хотите этим сказать? («Ну вот, час от часу не легче!» – отметил Бельяр.)

– Увидим, – сказал ей Гопал. – Я уверен, что мы с вами еще встретимся.

Вот такие дела.

Бельяр поразмыслил с минуту.

– Австралия – это блеф! – заявил он, пожимая плечами. – Никто не может знать, что там произошло. Я вот знаю, потому что я там был. А больше никто. Они ничего не могут тебе предъявить.

Он ловко прочистил ногтем щель между двумя самыми желтыми зубами и мельком взглянул на свою добычу.

– Конечно, и на этих людишек можно найти управу, – продолжал он. – Хочешь, избавимся от них? Ты же знаешь, мы всегда можем это сделать. Обычный способ: кувырк с высоты – и ваших нет!

– Не хочу, – ответила Глория, – к тому же это бесполезно. Их слишком много, и, боюсь, они все объединились против меня.

Да, похоже было, что «они» и впрямь объединились. Слуги один за другим целый день шныряли по ее жилищу под всевозможными предлогами: якобы полить цветы, то прибрать в комнате, то подать чай и утренние газеты, то подать вечерние газеты и снова чай, то сменить белье и полотенца, то включить на ночь антикомариную спираль. И в каждом бое вполне можно было заподозрить потенциального информатора, работающего на Гопала при посредничестве управляющего.

Следующие дни прошли не слишком весело: Глория теперь разговаривала только с Бельяром, не доверяя больше никому в отеле; она заподозрила в шпионаже библиотекаршу и даже мужа госпитализированной. Все было так же, как во время бессонницы на прошлой неделе: Глория сидела взаперти, не впуская к себе слуг и выходя к обеду только после того, как все другие постояльцы впадали в общую послеобеденную спячку.

Однако выяснилось, что спали-то не все. Однажды днем, около трех часов, выходя из ресторана, Глория приметила в соседнем зале, у стойки бара, Гопала и управляющего. Мужчины явно были поглощены серьезным разговором. Глория съежилась и попыталась незаметно проскользнуть к выходу, держась как можно дальше от них. Но если Гопал и был слеп, как крот, то управляющий видел все. Метнув на нее короткий взгляд, он нагнулся к врачу и что-то шепнул; тот резко обернулся к молодой женщине.

– Какой очаровательный сюрприз! – воскликнул он. – Выпьете с нами чего-нибудь освежающего?!

Однако в речах его ничего освежающего не было.

– Я как раз собирался повидать вас, – сказал он. – Так что не отказывайтесь. Мне нужно передать вам одну вещь, я хочу послать ее родственнику в Бомбей.

Здешняя почта, знаете ли, смахивает на вашу итальянскую: я больше доверяю частному лицу – личному, так сказать, курьеру. Вы не против взять на себя эту миссию? Все дорожные расходы я, конечно, оплачу.

– Могу себе представить, что это такое, – усмехнулась Глория.

– Думаю, что можете, – сказал Гопал. – Но думаю также, что вы согласитесь.

– И не надейтесь! – отрезала Глория.

– Напрасно вы мне не верите, – благодушно продолжал Гопал. – Вас это совершенно ни к чему не обязывает, и, кроме того, вы, разумеется, получите щедрое вознаграждение. Вы не должны мне отказывать, – повторил он. – Тем более что, согласно моим сведениям, вам было бы очень полезно исчезнуть отсюда на несколько дней.

Глория резко встала.

– На что вы намекаете? – спросила она.

– О, я знаю, что говорю, – ответил Гопал, – и, поверьте, говорю искренне.

– Дайте мне подумать, – сказала Глория.

– Ну конечно, подумайте, – согласился Гопал. – Поразмыслите хорошенько. Даже если это бесполезно, то уж, во всяком случае, не вредно.

Вернувшись к себе, Глория посовещалась с Бельяром.

– Этого можно было ожидать, – сказал карлик. – Ну-с, что будем делать?

– Решай сам, – ответила она. – Ты у нас самый умный, ты и говори.

– И скажу: пожалуй, лучше согласиться. Съездим, проветримся немного. А потом, что нам терять, коли уж мы попали в такой переплет?

– Не знаю, – сказала Глория. – Как хочешь.

– Пожалуй, лучше нам свалить отсюда, – решил Бельяр. – Да и в Бомбее будет безопаснее. В большом городе легче затеряться, там нас оставят в покое. Впрочем, я-то еще не был в Бомбее – как там, хорошо?

Глория ответила не сразу. Присев на кровать и положив ногу на ногу, она небрежно листала «Бхагават-Гиту», мирно соседствовавшую на ее ночном столике с Библией.

– Где же ты был? – спросила она наконец.

– Что значит «где»? – удивился Бельяр. – Когда именно?

– Где ты был, когда я была в Бомбее? Ты и правда задержался в Сиднее?

– Не нервируй меня своими расспросами, – отрезал Бельяр. – Ты же знаешь, мы не обсуждаем эту тему. Я все-таки имею право на личную жизнь, не так ли? Лучше иди и скажи ему, что ты согласна.

Глория вернулась в бар.

– Я не сомневался в вашем согласии, – сказал Гопал. – Ну и прекрасно. Отъезд завтра утром.

– Так скоро?

– Поверьте мне, это в ваших же интересах, – ответил Гопал.