Текст книги "Чечения - битва за свободу"

Автор книги: Зелимхан Яндарбиев

Зелимхан Яндарбиев
Чечения – битва за свободу

В преддверии независимости
Книга первая

 
В Чечении – Джихад.
Из года в год
Мой каждый день становится Шахидом…
Русня как Голиаф, а мой народ
Мне видится воинственным Давидом.
А Голиафа победил Давид,
Что чётко подтверждается Кораном…
Русне мою Чечню не задавить
И не сковать своим коварным планом!
 

Алвади Шайхиев

Когда буду уходить,

Продолжайте жить,

Как будто я и не уходил,

Но не забывайте, что я тоже приходил в этот мир,

Вовсе не для того, чтобы уходить,

Это нужно тем, кто будет уходить…

Яндарбиев Зелимхан «Dojdik»

Приходи свободным

Вниманию читателей предлагается воистину уникальная книга «Чечения – битва за свободу». Её автором является Президент Чеченской Республики Ичкерия Зелимхан Яндарбиев – авторитетный политический и общественный деятель Чечении и Кавказа, один из основателей и председатель Вайнахской демократической партии, известный писатель, в недалёком прошлом – вице-президент ЧРИ, верный соратник и друг первого Президента Чечении незабвенного Джохара Дудаева. Первая часть книги написана в довоенный период, вторая – во время войны, а когда книга должна была выйти из печати, произошли известные трагические события: погиб Джохар Дудаев, и тогда появилось «Вынужденное послесловие». Непросто давать оценку событиям, находясь в их эпицентре. В таких случаях трудно избежать субъективного и непредвзятого отношения к людям, ещё сложнее – изложить горькую правду о просчётах и ошибках, разочарованиях и крушении иллюзий. Зелимхану Яндарбиеву это удалось. Его книга – по-настоящему честная. Иногда кажется, что автор преследовал одну цель: достоверно отразить новейшую историю чеченского народа, его порыв к свободе, беспримерную борьбу за независимость, невосполнимые потери во время российской оккупации и агрессии, дабы предостеречь человечество от страшной и далеко не всеми осознаваемой угрозы, исходящей от российского импер-шовинизма, сущность которого чётко и точно определил Джохар Дудаев, как русизм, сатанизм…

Феномен Чечении, не устрашившейся во стократ более сильного врага, притом вооружённого средствами массового уничтожения, применяемыми на всю катушку, будут изучать и исследовать историки, философы, политологи будущего тысячелетия. Нацию, которая стремится реализовать своё право на свободное развитие в независимом государстве, Москва обрекла на геноцид при трусливом молчании правительств многих стран так называемого «свободного мира», к сожалению, потерявшего в конце второго тысячелетия нравственные ориентиры, как бы «подзабывшего», что во все времена наивысшей ценностью считалась свобода. Реакция Запада на военную агрессию России против Чечении была адекватной аргументам Л. Берии, когда в 1944 году решался вопрос о выселении чеченского народа: «Депортация народа в пределах одного государства – вопрос нашей внутренней политики, товарищ генсек».[1]1
  Абдулаев 3. Воспоминания. – Грозный, 1991, стр. 4.


[Закрыть] В полной изоляции от мира чеченцы самоотверженно воевали против агрессора, предпочитая смерть в бою за свободу жизни без неё. Сегодня многие задаются вопросом: «Откуда у маленького (по количеству) горского народа такая неистребимая любовь к независимости?». Мне кажется, что книга Зелимхана Яндарбиева даёт ответ на этот вопрос.

Чеченцы не осознают себя чеченцами без подлинной независимости. Таков менталитет народа, вся жизнь которого пронизана смыслом свободы. Чеченцы приветствуют друг друга словами: «Приходи свободным!», признавая над собой только власть Всевышнего, давшего им свободу, которую никто не сумеет у них отнять. Можно завоевать Чечению, но невозможно покорить души чеченцев. Они сильны своей любовью к свободе, тем, что сохранили национальный дух, исторически непобедимый дух. Поэтому тот, кто попытается угнетать чеченцев, обрекает себя на позор. Такая участь уготована России. Но десятилетия под прессингом советской системы, оснащённой изощрёнными и гнусными методами, сказались и на некоторых неустойчивых элементах чеченского народа. Впрочем, каждая нация имеет определенный процент предателей…

В Чечении я часто бывала и до войны. Но получилось так, что с Зелимханом Яндарбиевым мы познакомились в январскую ночь 1995 – го, после новогоднего боя. 30 декабря 1994 года мы выехали из Киева вместе с народным депутатом Украины Михаилом Ратушным и депутатом Парламента Чечении Сайд-Хасаном Абумуслимовым. Дорога оказалась сложной. Сутки нас держали в тбилисском аэропорту сотрудники грузинского КГБ, Новый год мы встретили в бакинском поезде, нелегально пересекли границу с Дагестаном, добрались до Хасав-Юрта и сквозь сплошной занавес из огня и дыма прорвались в Грозный, каким-то чудом уцелев от бомб и ракетных ударов. Город полыхал.

В Президентский дворец мы буквально влетели в ту секунду, когда на него обрушился шквал залпового огня. В подвальных помещениях разместились лазарет, кухня, штаб Масхадова, «резиденция» Яндарбиева, люди… Защитой Президентского дворца руководили Яндарбиев и Масхадов, штаб Дудаева передислоцировался в другой район города. В новогоднюю ночь был уничтожен дом Яндарбиевых, погиб архив писателя, сгорели многие документы. «Резиденция» вице-президента расположилась в маленькой комнате, за занавеской стояла кровать. Бойцы, которых сменили на боевой вахте, отдыхали тут же, на полу. Зелимхан Яндарбиев встречался с командирами, комментировал события для журналистов, принимал парламентариев, давал распоряжения.

Уравновешенный и спокойный, он лишь однажды выдал своё возмущение: когда пленный русский подполковник употребил расхожее в его среде выражение «Незванный гость – хуже татарина», Яндарбиев заметил, подавляя внутреннее негодование: «Пытаетесь унизить народ…».

В ту ночь мы долго беседовали. Абсолютное большинство украинцев однозначно поддерживало Чечению. 105 депутатов Верховного Совета Украины обратились в Совет Безопасности ООН с требованием рассмотреть на чрезвычайной сессии вопрос о российской агрессии против Чечении. Верховный Совет Украины не заклеймил себя позором, как некоторые «сильные мира», избежав в своём заявлении гнусного определения войны в ЧРИ как «внутреннего дела России». По инициативе народных депутатов Украины формировался межпарламентский комитет по защите ЧРИ, куда вошли, кроме украинских, парламентарии Литвы, Азербайджана, Эстонии и других стран.

Мы привезли в Грозный десяток различных документов, защищающих независимость Чечении и осуждающих российский военный произвол, но здесь, в полыхающем и разрушенном Грозном, среди трупов, которые отказалась забирать российская сторона, рядом с людьми, предпочитающими смерть неволе и не считающими себя героями, все наши старания казались ничтожно мелкими и незначительными. Но Яндарбиев возразил, сказав, что чеченский народ очень ценит поддержку Украины, которая дорожит независимостью других, ибо за собственную свободу заплатила дорогую цену. Чеченцы помнят, что великий Шевченко – единственный среди славянских поэтов XIX века, который поднял свой голос на защиту народов Кавказа от российских поработителей и назвал их борьбу священной.

Немногочисленная чеченская элита, к которой принадлежит Зелимхан Яндарбиев, обладает замечательной способностью, обретая высокий интеллект и утончённый вкус в области изящных искусств, сохранять храбрость воина, гражданское мужество, а также решительность в действиях, глубокую религиозность. Именно Коран освобождает человека от страха в борьбе за правое дело и от боязни смерти. Морально-этические обязанности, возлагаемые Кораном, предписывают следующие принципы: уважение к жизни человека, верность и порядочность, доброту и преданную благодарность родителям, помощь соплеменникам и единоверцам в их нужде, верность долгу, великодушие к зависимым от тебя.

Философия жизни и смерти по Исламу во все времена способствовала тому, что Ислам, будучи верой, стал одновременно и движущей национально-политической силой в освободительном движении порабощённых народов. В глазах чеченцев, идущих в бой, нет страха, как и нет воинствующего азарта. Защищая от врага родную землю, они выполняют свой долг, и душевное равновесие никогда не покидает их. Чеченская нация всегда имела достойных защитников, лидеров и героев. Они вошли в бессмертие: шейх Мансур, Байсангур из Беноя, имам Шамиль, Джохар Дудаев. Другие продолжают начатое ими дело и среди них – Зелимхан Яндарбиев, Шамиль Басаев, Аслан Масхадов, Руслан Гелаев и многие, многие другие, чьи имена здесь не упомянуты. По известным причинам, контакты автора и издателей были усложнены и некоторые материалы остались вне книги. Прежде всего, это иллюстрации, так как в книгу попали лишь снимки, сделанные мною в разное время в Чечении. Некоторые передал мой киевский коллега Владимир Крокодим. К сожалению, в книге отсутствуют фотоснимки многих полевых командиров, рядовых бойцов, патриотов, обессмертивших своим подвигом чеченскую нацию.

Пока книга готовилась к изданию, ушёл из жизни Джохар Дудаев. Он погиб, как подобает мужчине, – защищая честь и свободу родной земли. Его последние слова были о Родине, о том, чтобы его соратники закончили начатое им дело борьбы за независимость. Такие, как Джохар, рождаются раз в столетие. Воин, аскет, лидер нации… Он горячо любил Чечению и презирал смерть. Его убили согласно распоряжению высших государственных руководителей Российской Федерации «уничтожить лидеров Чечении». Это был теракт страны, в которой терроризм традиционно является государственной политикой. В смерть Джохара в Чечении не хотят верить. Даже жители хутора, поблизости которого произошла трагедия, ждут, когда он вернётся. Так сильно Джохара любит народ…

Согласно Конституции ЧРИ, обязанности Президента были возложены на Зелимхана Яндарбиева. Российские спецслужбы тут же взялись за привычное дело: начали плести интриги и провокации – видимо, надеясь спровоцировать в Чечении так называемый афганский вариант. Эфир и страницы газет заполнили слухи о «противостоянии» между Яндарбиевым, Масхадовым и Басаевым. На самом же деле в очередной раз московская пропаганда выдавала желаемое за действительность, ибо Басаев и Масхадов первыми прнинесли присягу на верность новому Президенту. И вдруг – свежая «деза»: о гибели Зелимхана Яндарбиева. Москва пыталась подсечь Яндарбиева с первых же дней его президентства, очевидно, не имея понятия о таких чертах характера хорошо известного на Кавказе лидера национально-освободительного движения, как непреклонность в борьбе за свободу, личное мужество, верность долгу. Вскоре эти качества ярко проявились на переговорах в Москве, где возглавлявший чеченскую делегацию Зелимхан Яндарбиев, потребовав убрать из-за стола переговоров Доку Завгаева, своими решительными действиями вынудил Ельцина говорить с ним на равных. Другое дело, что российский руководитель утром следующего дня тайком от чеченской делегации имитировал поездку к чеченским избирателям, а на самом деле провёл час в районе дислокации федеральных войск в аэропорту «Северный» под Грозным. Переговоры были для Ельцина частью предвыборной пропаганды, а для Зелимхана Яндарбиева, по его же словам, – этапом на пути к полной независимости Чечении. После победы Ельцина на выборах Россия возобновила крупномасштабные военные действия и геноцидные акции против Чечении. Поскольку мировое сообщество не препятствует этому, то чеченцы могут рассчитывать только на собственные силы.

Беспримерное сопротивление чеченского народа против российской агрессии показало, что пока на чеченской земле живёт хотя бы один чеченец, борьба за независимость будет продолжаться. Именно поэтому Россия применяет в Чечении тактику выжженной земли, использует оружие массового уничтожения, пытаясь истребить всю нацию – «мертвых, живых и неродившихся». Но нация сделала свой выбор давно:

 
«Свобода или смерть! —
Снова слышен клич в горах.
Свобода или смерть! —
Да поможет нам Аллах!».
 

Битва за свободу продолжается.

Книга Зелимхана Яндарбиева – звено в её цепи.

Мария Базелюк,

главный редактор журнала «Свобода Народив»

Предисловие

Предлагаемый читателю краткий очерк о событиях в Чечении 1989–1991 годов охватывает основные этапы национально-освободительной борьбы чеченского народа в указанные годы, прожитые и пережитые, увиденные и осмысленные лидером Вайнахской демократической партии, – единственной в те времена в республике политической организации (партии), альтернативной КПСС. Конечно, не обошлось и без субъективности, навеянной как лидерством ВДП, так и тем фактом, что автор является одним из высших руководителей государства, возрождённого посредством описываемых событий.

Хотя автор пытался быть максимально объективным в отношении изложенных событий и людей, участвовавших в них, но опыт абсолютно всех изложений подобного рода свидетельствует о невозможности уберечься от субъективизма. Особенно трудно это сделать относительно политических событий. И потому заранее приношу свои извинения за эмоциональный или иной субъективизм. Автор пытался максимально точно придерживаться факта, а в анализе факта события исходить из диалектики общественного развития, социально-политической борьбы и главной идеи жизни и смысла борьбы – построения независимого Чеченского государства, верными рыцарями которого остаются и по сей день члены ВДП, прошедшие школу политической борьбы в её рядах или под её знаменем.

Хронологические рамки событийной части очерка ограничены 27 октября 1991 года – днём избрания первого Президента и Парламента Чеченской Республики. Здесь начинается новая история чеченского народа и Кавказа. Более того, день 27 октября 1991 года явился определяющим в судьбах многих людей, претендовавших до этого на власть, на лидерство и на национальный патриотизм, порой «перехлёстывавший через край», но на этой черте проявившийся в истинной своей сути и масштабе, которые оказались, в основном, порождением амбициозности, социально-политического иждивенчества и вируса приспособленчества, то есть комплекса неполноценности, привитого советской политической идеологией. Вместе с тем, в приложении к очерку даны статьи общественно-политического характера, анализирующие предысторию порога независимости, составляющие концептуальную основу взглядов автора на общественно-политические проблемы, стоящие перед чеченским народом.

В заключение хотелось бы обратиться к тем, кто посчитает себя обойденным вниманием при освещении событий: за рамками изложения остался огромный фактический материал, который будет вживлён при переиздании книги в более полной и основательной форме. Поэтому просьба дать свои сведения относительно конкретных моментов, изображённых в настоящем очерке или не вошедших в него. За что заранее благодарен. Буду рад и любому объективному замечанию.

Dala atto boyla vayn!

Автор

В преддверии независимости

Написать краткий очерк о событиях, происходивших в Чечении за последние несколько лет, буквально переломивших судьбу народа, – задача весьма и весьма непростая. Тем более, если ты сам являешься их непосредственным и пристрастным участником, ответственным за многое свершившееся, как перед нынешними, так и перед будущими поколениями. Но необходимость изложения своего взгляда на происшедшее и видение перспективы, акцентируя при этом внимание на источник многих наших сегодняшних сложностей и проблем, день ото дня ощущается всё явственнее, поскольку под прессом объективных и субъективных причин беззаветные приверженцы идеи независимости вынуждены преодолевать всё новые и новые препятствия, испытывающие их на прочность и возникающие в самых неожиданных, порой неприятных, часто извращённых аспектах и ракурсах, ставя сложные задачи, провоцируя на поспешные выводы и действия, а малодушных – на истерику и психологический шок, трансформирующиеся затем в непредсказуемые и необъяснимые поступки некоторых лидеров, что, по сути, только усугубляет положение простого гражданина, вопреки всему и вся терпеливо и с надеждой, изыскивая новые ресурсы патриотизма и стойкости даже тогда, когда, казалось бы, исчерпано всё, вглядывающегося в нашу действительность в ожидании «чеченского чуда». А чуда нет и быть не может. Ибо нет в мире государства, построенного кроме как на труде, стойкости и таланте народа, которые в силах превзойти все мыслимые и немыслимые чудеса света.

Человеку свойственно мечтать о возвышенном, великом и вечном, неустанно стремиться к нему, а на пути осуществления мечты разочаровываться, порой даже отступать и оступаться, чтобы потом, когда пройдёт полоса невезения и трудностей, вновь бросаться в пучину мечты и борьбы, чтобы пройти весь цикл заново. Это есть закономерность, диалектика постижения человеком реальности и обретения своего земного «я». Исходя из этой точки зрения, – можно понять идейно-политические колебания некоторой части общества в сегодняшнем нашем движении к реальной независимости, той самой независимости, способной обеспечить и верховенство закона, и равноправие, и перспективу национального возрождения, вне которых нет пути развития для любого народа. А мы сегодня достигли именно той определяющей черты своего исторического развития, за которой должны начаться или полная деградация, или расцвет в форме полноценного национального государственного организма, в качестве полноправного и независимого субъекта международного права, выступающего на международной арене без посредников, напрямую. Задача эта – архисложная, и в первом приближении (а именно в первом приближении мы и осмысливаем её сегодня) – порождающая массу самых неожиданных вопросов, даже там, где, казалось, их и быть не может. Идея национальной независимости стала сегодня своего рода катализатором чеченскости нашего общества. И вновь подтверждает неопровержимая истина: в переломное время в десятки, сотни раз ускоряется процесс формирования национального и гражданского самосознания. Чечения, десятилетиями жившая неполитической жизнью, за последние несколько лет прошла школу политического всеобуча, разорвала политический занавес последней из мировых империй, прикрывавший её безнравственность и бесчеловечность, физический и духовный геноцид в отношении многих народов, чем доказала миру неистребимость духа свободы.

Но идея, осуществлённая романтическим порывом, обязательно ставится перед необходимостью материализации через труднейшие будни повседневности, иногда оказывающиеся пострашнее вражеских полчищ, так как способны разъесть не только нарождающийся государственный организм, но и саму идею изнутри. Именно в такой момент проявляется феномен гражданственности в национальном организме. И он становится единственной силой, способной удержать священное знамя свободы на такой высоте, которая вдохновляла бы людей на продвижение к цели, вопреки самым непредвиденным трудностям. Что мы и наблюдаем сегодня.

События осени 1991 года в Чечении, переломив судьбу народа, стали обновлять духовный и физический облик нации. Одновременно они обнажили и массу противоречий, выплеснули наружу всю плесень и грязь нашей общественной сути, мировоззренческих отстойников, накопленных замордованным народом за всю свою трагическую судьбу, когда он, существуя «дефакто», не существовал «де-юре», то есть «существуя – не существовал»; когда он знал одну лишь власть – российско-капээсэсовского «генерал-губернатора», засылаемого в колонию то ли в наказание, то ли «на ловлю счастия и чинов» со своей «опричниной», парадный подъезд которого становился местом прибыльного промысла для его прислужников из числа коренного населения, выуживаемых творцами ленинской национальной политики из насквозь прогнившей деполитизированной национальной среды безотказным механизмом политики «разделяй и властвуй», кнутом и пряником.

«Генерал-губернатор» выступал в роли и наместника, и царя, и бога, а чеченцы, бесконечно гордившиеся тем, что у них никогда не было князей и рабов, вынуждены были отдать себя на услужение ему и его подручным, вызывая у пытливого наблюдателя безмерное сочувствие или мерзкое презрение. Единственным местом, где возможно бывало поддерживать имидж национального характера и реализовать свой генетический потенциал, для чеченца оставалась чужбина. Здесь он как бы выпадал из поля зрения имперской политики, оказывался в естественной для себя среде, следовательно, и высоко конкурентоспособным, где дерзал, в какой-то мере, свободно и творчески. Остававшимся на родине везло меньше, но и здесь выкристаллизовывались «алмазы гражданственности национального духа», вызывающие жёлтую лихорадку и явное беспокойство не только у «генерал-губернатора», но и у его патронов и метрополии. И стойкость такой личности испытывалась не только идейно-политическими барьерами имперской политики на его пути и репрессивным аппаратом на подавление всего национального, но и морально-психологическим вакуумом, моментально образовавшимся, вернее, организуемым вокруг него в обществе и в среде его трудовой деятельности, чем создавалась атмосфера не столько безысходности, бесперспективности, ненужности усилий и неимоверных жертв в личном плане, сколько их практической вредности для близких тебе людей, а то и преступности любых действий – самых патриотичных, даже по-советски бескорыстных и благо направленных.

На человека, дерзнувшего выразить своё мнение, начинали настороженно покашиваться. Если же на него навешивали ещё и политический ярлык, то он терял всякую перспективу – и общественную, и личную. Тому яркие примеры: письмо национальной интеллигенции к властям метрополии в шестидесятые годы – об искажениях в кадровой политике ЧИ ОК КПСС; судьбы научной и творческой интеллигенции, дерзнувшей разрабатывать в своей творческой деятельности темы, имевшие перспективу национального развития и так далее. А «виноградовщина» в квази историографии да и в политической судьбе чеченского народа последних десятилетий, получившая своё уродливое завершение в позорном праздновании двухсотлетия «добровольного» вхождения Чечено-Ингушетии в состав России, осталась на совести некоторых наших историков вечным позорным пятном, метой их гражданской несостоятельности. И очень немногие в сегодняшней когорте историков оказались способными хоть как-то выразить своё несогласие с такой бессовестнейшей фальсификацией национальной истории, особенно их не было среди ныне политиканствующих против руководства национального государства. Другим значительным моментом в идеологическом угнетении чеченского народа явился неприкрытый карательный демарш объединённых сил великодержавного шовинизма и комедиологии против литературного объединения «Пхьармат», которое стало кузницей целой плеяды талантливых сегодняшних чеченских писателей. Хотя немногие из них оказались достаточно стойкими не только в ту пору (в 1979 году), когда нужно было отстоять литобъединение, но и сегодня, когда под их тогдашнюю мечту подведена государственная платформа и от них требуется всего лишь быть идейными вдохновителями, пастырями народа, готового стоять насмерть за дело независимости, являющегося гарантом реальных возможностей духовного развития именно чеченского народа, за который, как они патетически заявляли, готов был умереть каждый из них. Не будем останавливаться на кадровом геноциде всевластной КПСС, отчасти результатом которого является сегодняшнее состояние ведущей отрасли экономики чеченского государства, где массовый отток русскоязычных специалистов из нефтеперерабатывающей промышленности ставит под угрозу остановки всю отрасль. Вот наглядный пример идеологизированной имперской экономической политики, о которой десятилетия назад писал в своих трудах политолог Абдурахман Авторханов. Отметим лишь штрихом и политику выхолащивания вайнахской национальной духовной культуры, которая начиналась с первых минут существования чеченца в роддоме, наращивалась в детяслях, детсадах, школах и заканчивалась в ВУЗах, а в непосредственной трудовой деятельности вёлся процесс планомерного закрепления идейно-нравственного вырождения нации на основе подрусифицированных ценностей и идеологии русского шовинизма, которыми подменялось национальное самосознание личности.

Иначе говоря, шла идеологическая скупка душ, их растление, размывание, деградация. И редко кто из тех, кто прикоснулся к блеску парадного подъезда «генерал-губернаторской» власти, сумел сохранить свою душу в ипостаси, данной ему Богом. Многие оказались в сетях дьявола, немало продолжают пребывать в них и по сей день – не в силах поверить, что чеченский народ сумел разорвать их. Некоторым даже удобнее не видеть и не замечать многое в нашей действительности – реалии, сложившиеся в результате резкого сдвига буквально во всех сферах социально-политической, экономической, духовной жизни народов и общества, подвергшего национальное и общественное сознание качественной деформации, поставившего нас перед необходимостью действовать и мыслить по-новому, ибо увидеть всё это сегодня означает – признать новую действительность, а признав её, они вынуждены будут обнажить и свою несостоятельность в качестве субъекта новой реальности, неконкурентоспособности в условиях не только сегодняшней, временной, переходной, полуанархической, но и цивилизованной, правовой свободы в перспективе.

Для них удобнее существовать на задворках истории в качестве «временщиков», на услужении у опричников российского или иного «генерал-губернатора», так как такое положение не обременяет их сознание и душу тяжёлым грузом практики национального возрождения, требующего, помимо возможности и желания, ещё и мужества. А нежеланием замечать чрезмерно беспокойную для них реальность они пытаются прикрыть свою гражданскую неполноценность, политическое уродство и убожество духа. Но есть и те, кто не удовлетворяется «страусиной позой» в отношении новых реальностей, а, наоборот, активно отрицают методы и пути нашего движения к цели, совершенно демагогически декларируя поддержку самой цели, следствием чего являются попытки представить нашу тяжёлую действительность как трагедию, истолковать ошибки как преступление, создать у народа ощущение безысходности. Они прекрасно знают: если изменить нынешний курс строительства государства, альтернативой может быть только возврат под пяту империи. Так что, «красные флажки» уже расставлены, «гончие» готовы и «погонщики» оплачены. Но делать это нужно под благовидным предлогом. Вот и мечутся так называемые «оппозиционеры» в лихорадке слепого отрицания – жалкой доли несостоявшихся политиков. И благодарение Богу, что это из грез империи, хотя миллиарды, затрачиваемые ею на осуществление своих замыслов, далеко не грезы и находят конкретных адресатов – и не только в среде непримиримых противников нынешней власти, но и в самих властных структурах. Всё закономерно: движение независимости есть жестокая борьба и выдерживает её не каждый, а к позитивному финишу, тем более, могут прийти только сильные духом. В промежутках между жёсткими схватками борьбы, когда обозначается относительное затишье, стабильность часто случается и таким образом, что истинные соратники оттесняются временными попутчиками на второй план. Тем самым, создаётся неустойчивая среда, подверженная частым политическим колебаниям в зависимости от складывающейся ситуации. В такой среде всегда выискиваются и Иуда, и Гарун. И всё-таки, исход борьбы за независимость предрешён: народ знает, что делает. И жизнь всегда права…

Мы совершили небольшой аналитический экскурс в прошлое, чтобы воспроизвести предпосылки, подготовившие взрыв общественно-политической активности в национально-освободительном движении Чечении в конце лета 1991 года. А прелюдией к нему было зарождение в Чечении, на втором этапе горбачёвской перестройки, общественно-политических движений. Первое из них – научное общество «Кавказ» появилось в 1987 году. Это от него отпочковались «Союз содействия Перестройке», «Народный фронт» и другие неформальные организации с различной степенью политизации. Их роль, при всех издержках, заложенных, отчасти, и в самих формах этих организаций, по существу являвшихся лишь производными «демократии» социалистического плюрализма, которую они так и не сумели преодолеть в Чечении, весьма существенна, как начальная стадия самоорганизации народа. На многочисленных митингах НФЧИ у народа прорезался голос, он обретал динамику свободного мышления и действия, пробовал, как говорится, «на зуб» науку демократии, вплотную подступая к политическому бастиону советской власти, гнилые подпорки которой начали терять блеск, оголяя свою идеологическую бутафорию. Конечно, плюсы и минусы начального этапа борьбы за демократические преобразования в Чечено-Ингушетии будут изучаться, определяться при более детальном и специальном исследовании проблемы. Здесь мы можем только обозначить основные моменты, по нашему мнению способствовавшие формированию у части интеллигенции именно той точки зрения на происходящие события тех дней и перспективу общественно-политической организации республики. Именно к созданию новой, а не к преобразованию неформальной, действующей. В первую очередь, это было связано с тем, что неформальное движение уже сыграло свою роль и должно было качественно измениться. Нужны были стратегия и тактика, направленные на коренное изменение политико-экономической основы существующего общественного строя. А это возможно было сделать только в жёстокой борьбе, ибо касалось сути власти, значит, затрагивало интересы советско-российской империи. Для успеха в борьбе необходимо было из множества проблем, выдвинутых на общественно-политическую арену, выделить приоритетные, базовые и всю энергию пробуждающегося народа направить на их решение.

А базовой проблемой для чеченского народа была проблема национальной независимости. И ставить её нужно было без всяких условностей, во всей её явной актуальности, вопреки даже тому, что большая часть населения республики ещё не готова к позитивному её восприятию. Суть же неформального движения, выражающегося в борьбе за демократизацию общественной жизни в рамках существующей государственности, не позволяла осуществить это, что являлось основной объективной причиной банкротства к тому времени неформального движения вообще. Были и субъективные причины, в том числе и специфические для чечено-ингушского общества. Во многом вредила деятельности неформального движения и амбициозность лидеров, которые не только большую часть своих сил и энергии тратили на личное самоутверждение, но и ориентировали свои организации, в значительной степени, на создание имиджа вождя, приобщая их деятельность к популистским формам и методам. Начинался «делёж шкуры ещё не убитого медведя». Каждый лидер занимался поисками луча славы на «крохотной полоске неба» своей общественно-политической деятельности – вместо того, чтобы сообща прокладывать столбовой путь к реальному успеху дела, а значит, и к славе.