Текст книги "Экстерминаторы. Стальной город"

Автор книги: Зеб Шилликот

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

– Я бы хотел вернуться к цели нашего визита, – сказал разведчик.

При этих словах на лице старика тут же появилась маска мошенника. Прищурившись, он заявил:

– Когда под рукой есть все необходимое, ожоги лечатся в два счета. Но если применить сомнительные средства, дело может обернуться очень плохо. Волдыри превратятся в глубокие гнойные язвы, в которых будут просматриваться кости, затем начнется гангрена. И очень часто ампутация уже ничем не может помочь – человек медленно умирает, мучаясь от страшных болей. Я бы не пожелал такого конца даже своему заклятому врагу.

Кавендиш затряс головой, отчего его длинные серебристые волосы рассыпались по плечам.

– И ты, конечно, знаешь, какими лекарствами надо лечить ожоги?

– Моя прабабушка была врачом, я сохранил кое-какие знания…

– Ты способен поставить этого парня на ноги?

– У меня есть для этого все необходимые средства.

– И что же ты просишь за свои услуги?

Перевернувшись па бок, с бледным, перекошенным от боли лицом, Джаг бросил Кавендишу кошелек.

– Дай ему все, что он просит, и пусть приступает! – простонал он.

Развязав кошелек, разведчик не сдержал вздоха разочарования, найдя в нем всего лишь несколько серебряных монет.

– И ради этого надо было рисковать жизнью! – взорвался он. – Этого хватит только на ужин и на ночлег в отдельной комнате!

Старик протянул грязную руку.

– Придется делать выбор, – заявил он, – потому что в качестве гонорара я прошу половину ваших премиальных.

– Что-о?! – захлебнулся от негодования Кавендиш. – Нет, вы только послушайте этого старого козла! Он считает, что мы будем молча смотреть, как очищают наши карманы!

– Вам виднее, – уклончиво ответил старик.

– Дай ему столько, сколько он просит, – простонал Джаг. – Я больше не вынесу этой боли!

– И все же мы могли бы обсудить твою цену, – сказал Кавендиш, обращаясь к старику. – Ты умеешь играть в покер, старый скряга?

– Кавендиш! – заревел Джаг. – Это мои деньги!

– Согласен, деньги твои, но где гарантии, что лечение окажется эффективным?

– Заплати ему! – прошипел Джаг из последних сил.

Глубоко вздохнув, разведчик протянул требуемую сумму старику.

И тогда, на глазах изумленного Кавендиша, тот сунул три монеты в рот и разом проглотил их.

– Сделка есть сделка, – проскрипел старик. – Как было обещано, я поставлю вашего приятеля на ноги, однако ж, я предпочитаю своевременно предпринять кое-какие меры безопасности.

– У тебя еще ни разу не было заворота кишок? – спросил ошеломленный разведчик.

– Случается, что живот побаливает, но это единственный способ сохранить денежки в том случае, если клиент вдруг передумает и после лечения захочет отнять их. Для этого ему придется не только убить меня, но еще и выпотрошить, а потом рыться в теплых потрохах. А на это не каждый способен!

И, без перехода, он выдвинул один из ящиков верстака, достал оттуда полдюжины горшочков, наполненных разноцветными мазями, и ловко смешал их в деревянной миске в одному ему ведомой пропорции.

Когда, по его мнению, полученный бальзам был готов, старик протянул Джагу изгрызенную и замусоленную дощечку в форме полумесяца.

– На, – сказал он, – вцепись в нее зубами. Это поможет тебе не орать! Сейчас будет больно, но это не надолго, потерпи.

Кончиками заскорузлых пальцев он начал наносить мазь на ожоги, абсолютно не обращая внимания на Джага, который, впившись зубами в потемневшую деревяшку, покрылся крупными каплями пота и корчился при каждом прикосновении.

– Боль пройдет через несколько минут, – комментировал свои действия старик. – Смесь этих мазей обладает фантастическими целебными свойствами. Лучшего средства не существует. Оно одновременно анестезирует, заживляет и тонизирует.

Волдыри сойдут, кожа восстановится, снова натянется, воспалительный процесс остановится. Спустя еще четверть часа он уже сможет бегать, как кролик, а завтра утром кожа у него будет чистой, словно у новорожденного. Он даже забудет, что когда-либо лазил в котел.

– И шрамов не останется? – недоверчиво спросил Кавендиш.

Старик легонько покачал головой.

– Ничего!

– Однако же Брутус, прежний чемпион, был весь меченый…

Знахарь пожал плечами.

– Он никогда не обращался ко мне за помощью. Спиртное, которым он накачивался, позволяло ему забывать о боли, а пил он двадцать четыре часа в сутки. Думаю, что у него было не все в порядке с головой. Нормальный человек не стал бы шесть раз искушать судьбу и лазить в котел…

Разведчик задумчиво потер подбородок.

– Не всегда бывает легко стать на путь истинный, – философски произнес он, – каждому приходится играть теми картами, которые сдала судьба. Послушай, старик, как здесь можно подзаработать? Законным путем, разумеется, не поджаривая себе при этом шкуру.

Старик озадаченно замер, наморщив в раздумье лоб.

– В наших краях возможности получить работу практически нет, – сказал он, наконец, и продолжил натирать ноги Джага.

– Я не спрашиваю тебя, как заработать сотни и тысячи, – возразил разведчик, – хватило бы только заплатить за пару лошадей да кое-какую жратву на дорогу. Нам бы хотелось подышать свежим воздухом в других краях.

Глаза старика внезапно вспыхнули.

– Если вас устроит путешествие с минимальными расходами, есть только один выход, – объявил он. – Не знаю, сколько там платят, но я слышал, что Зун нанимает сопровождающих для каравана, который пойдет через пустыню Имако.

– Кто?

– Зун. Вольфганг Зун, богач и влиятельное лицо. Он живет за автомобильным кладбищем. На вашем месте я попытал бы счастья у него. Кроме того, вы избавитесь от необходимости торчать здесь. Надо сказать, что у Брутуса было немало почитателей, кто знает, как они отреагируют на его смерть…

ГЛАВА 2

Поднялся ветер. Его холодные, пронизывающие порывы поднимали тучи охристой пыли, швыряли в лицо пригоршни мелкой, колючей щебенки.

– Собачья погода! – чертыхнулся Кавендиш, поднимая воротник длиннополого вельветового пальто. – В течение двух часов температура упала как минимум на десять градусов! Ну, не свинство ли? – поскольку Джаг никак не реагировал на его жалобы, разведчик обеспокоенно спросил: – Что-то не так? Снова болит?

– Нет, Кав. Я абсолютно ничего не чувствую. Старик был прав, я, действительно, словно бы и не спускался в тот проклятый котел. Меня, скорее, беспокоит желудок. А тебя?

На остатки денег компаньоны решили как следует поесть, но им хватило лишь на блюдо вареного в воде козельца с редкими кусочками жилистого мяса, о которое они едва не сломали зубы. Однако, несмотря на сомнительное качество пищи, Джаг и Кавендиш подчистили тарелки в пять секунд, рассчитывая на добавку, которой – увы! – так и не дождались.

– Тяжесть в желудке нам не грозит! – проворчал разведчик. – В этой дыре живут одни скупердяи! Не дать дополнительной пайки хлеба после того представления, что ты им устроил, – это ли не подтверждение их черной неблагодарности? Слава Богу, ты еще производишь благоприятное впечатление на прекрасный пол: мы заслужили право на замечательное зрелище!

Разведчик намекал на небольшое представление, устроенное девицами заведения, возбужденными подвигом Джага в котле. Речь шла о том трюке, который предлагала Кавендишу Молли. Посоветовавшись с товарками, танцовщица согласилась продемонстрировать свой уникальный номер.

– Вот это передок! – восхищенно хихикнул Кавендиш, вспомнив номер Молли. – Мне еще ни разу не доводилось видеть ничего подобного, а я немало помотался по свету!

На глазах у изумленных приятелей танцовщица, расставив ноги, опустилась на литровый пивной бокал, содержимое которого постепенно исчезло в бездонных глубинах ее чрева.

– Настоящий насос! – продолжал разведчик. – Никогда не думал, что такое возможно! Я видел девок, которые ложились под кабанов, ослов, даже жеребцов, но ни одна не была способна пропустить вовнутрь предмет такого калибра! Эта Молли – настоящая прорва!

Вспышка молнии разорвала сгущавшиеся сумерки, высветив на мгновение жутковатый декор автомобильного кладбища.

– Не нравится мне эта свалка – настоящая западня! – проворчал Кавендиш, обеспокоенно озираясь по сторонам. – Боюсь, как бы этот ржавый хлам не свалился нам на головы!

Джаг нервно проглотил слюну и промолчал. Ему не хотелось сознаваться, что примерно те же мысли крутились и у него в голове. Его серьезно тревожили джунгли из искореженного, скрученного металлолома.

Старые автомобильные кузова, сложенные высокими штабелями, походили на стены, ощетинившиеся рваными, острыми краями металла и стремящиеся сдавить, погрести под собой узкую тропу.

В довершение ко всему, порывы пронизывающего ветра жутко завывали в ржавых автомобильных остовах и время от времени хлопали болтающимися дверцами и капотами.

Молнии, сверкавшие в темноте, придавали и так мрачному окружающему пейзажу впечатление чего-то дьявольского, доисторического. Казалось, то тут то там открывались чудовищные пасти неведомых монстров, требующих плату за проход по запретным местам, которые они сторожили.

Разбитые фары мимолетно аккумулировали вспышки молний или бледное сияние луны, временами просачивавшееся сквозь облачность, и отражали плененный свет, напоминая своим блеском глаз дьявольских созданий, порожденных самой преисподней.

– Ну, уж нет! – пробормотал Джаг. – На эту удочку нас не возьмешь. Назад мы не повернем! Кто знает, может быть, это своеобразный тест на выяснение нашей реакции. Что скажешь, Кав?

Кавендиш что-то неразборчиво пробормотал. У него не было определенного мнения на этот счет. Просто он чувствовал, что покрывается гусиной кожей в окружении завалов старого ржавого металлолома.

Без лишних слов Джаг и Кавендиш углубились в лабиринт, сложенный из бесчисленного множества старых автомобильных кузовов. Тут было все, начиная с самой банальной малолитражки и кончая самыми разнообразными военными машинами. То тут то там виднелись выпотрошенные корпуса броневиков, танковые башни с согнутыми орудийными стволами и смятые фюзеляжи боевых самолетов.

– Это какой-то кошмар! – бормотал разведчик, с осторожностью пробираясь по тропинке, вьющейся среди разнородного лома. – Ты знаешь, Джаг, мне иногда кажется, что здесь находится автомобильный ад! Все эти механические трупы собраны здесь во искушение грехов, совершенных ими на автострадах и полях сражений!

– Помалкивай и шевели ногами! – процедил сквозь зубы Джаг. – Ты лучше прислушайся к тому, что творится вокруг. Если мы попадем под обвал этого старого железа, от нас останется только мокрое место!

Разведчик чувствовал себя и так не в своей тарелке. А после слов Джага и вовсе помрачнел. Его напарник был прав. Они находились в странном мире. Ржавые, изъязвленные непогодой автомобильные дверцы громоздились высоченными штабелями, и их острые, зазубренные края блестели в темноте, как ножи гильотины. Достаточно было более мощного порыва ветра, чтобы эти груды металла превратились в смертоносную лавину, сплетающую все на своем пути.

Храня молчание, компаньоны осторожно продолжали путь, готовые к любой неожиданности. Под ударами ветра лабиринт издавал жуткий скрежет, от которого кровь стыла в жилах. Сверху постоянно что-либо падало: то изъеденные ржавчиной обтекатели зеркал заднего вида, то другие плохо закрепленные и истлевшие детали.

– Если ветер усилится, от нас останется только фарш, – чертыхнулся Кавендиш. – Надо как можно скорее выбираться из этой мышеловки!

Внезапно от одного из кузовов отвалился тяжелый бампер и, как палица, прочертил воздух поперек тропы на уровне груди Джага. Тот успел броситься на землю, и этот же маневр не замедлил повторить идущий следом Кавендиш.

Хромированный бампер зацепился за кузов длинного, наполовину сплющенного лимузина и перегородил тропу, как шлагбаум.

Компаньоны, стиснув зубы и прерывисто дыша, проползли под блестящим препятствием, ожидая, что оно вот-вот свалится им на спины.

Как ни осторожен был Джаг, но, вставая, он едва не попал под яростный удар погнутой дверцы, которую, словно оконную ставню, мотал из стороны в сторону ветер. Джаг почувствовал, как заостренные заусеницы больно царапнули его по предплечью, и с ужасом подумал, что на этом кладбище старых автомобилей не иначе, как обитает злой дух…

Перед лицом новой опасности Кавендиш протяжно присвистнул и заявил:

– Думаю, нам не следует надолго задерживаться здесь. Ты поступай как хочешь, но я бегу к выходу, это единственный способ вырваться отсюда живым и в одном куске!

Джаг согласно кивнул, и они со всех ног помчались вперед.

* * *

Внезапно автомобильное кладбище наполнилось дьявольским грохотом, словно придя в ярость от того, что его жертвы безнаказанно ускользают.

Джаг в панике бросил взгляд через плечо, уверенный, что следом за ними устремилась группа призраков в ржавых доспехах.

Сохраняя остатки здравомыслия, компаньоны мчались зигзагом, стараясь не мешать друг другу.

Там и сям со скрежетом открывались капоты и, словно гигантские челюсти, пытались схватить беглецов, стремясь посеять сомнения в их души и внушить, что это не работа шквальных порывов ветра, блуждающих по чудовищному лабиринту, а колдовство притаившегося где-то неподалеку злобного и коварного существа.

А, может быть, некий колдун действительно жил в сердце этой мрачной свалки, обосновавшись в жуткой крепости, сложенной из поставленных на попа огромных автомобильных цистерн?

Низкие тучи затянули луну и, словно в ожидании этого сигнала, на автомобильное кладбище обрушился крупный град. Куски льда величиной с голубиное яйцо яростно замолотили по железным остовам. И без того немыслимый грохот усилился колоссальным резонатором, которым являлся, по сути, конгломерат многих тысяч пустых автомобильных корпусов.

Переговариваться в таком шуме стало просто невозможно.

Под напором града сплющенные, покореженные остовы машины начали медленно сползать в проход, а отдельные листы мятой жести полетели, словно топоры, сорвавшиеся со своих рукояток.

Вот теперь Джаг и Кавендиш по-настоящему запаниковали и, забыв про всякую тактику, положились только на свой инстинкт, который уже не раз вызволял их из самых безвыходных положений.

Джаг чувствовал, как острое железо, словно топор палача, проносилось в считанных сантиметрах от его головы. Иногда он успевал заметить хищный блеск зазубренной стали и отскакивал в сторону. Дважды он падал, поскользнувшись на усеявших землю градинах, и глубоко оцарапал бок и спину пробившими одежду стальными зубьями.

Не слаще приходилось и Кавендишу, бегущему чуть впереди.

Оглушительный скрежет, раздавшийся сзади, подстегнул их обоих. Огромный полуприцеп, потеряв равновесие, перевернулся и рухнул вниз, увлекая в своем падении прочий хлам.

Обвал сомкнул обе стены прохода на добрую сотню метров позади беглецов. Путь к отступлению был отрезан. Мало того, проход продолжал смыкаться, словно льдины пакового льда. Обвал следовал по пятам за бегущими – жалкими букашками, осмелившимися ступить в шаткое царство иллюзорного равновесия.

На углу сузившегося прохода из груды смятого железа внезапно вынырнул орудийный ствол старого танка и чуть было не вонзился Кавендишу в живот. Разведчик не сдержал дикого крика ужаса, почувствовав, как ржавое железо сдирает ему кожу на животе.

– Беги прямо, не сворачивай! – заорал вдруг у него за спиной Джаг. – Там горит свет!

И действительно, проход внезапно расширился, и теперь сквозь завесу града впереди показалось сооружение, напоминавшее большое шапито, окруженное решеткой ограды и вагонами.

Сначала компаньонам показалось, что они видят перед собой цирк. Но здравый смысл быстро взял верх: с какой стати кто-то будет строить цирк рядом с автомобильным кладбищем, вдали от людской суеты?

Несколько смятых дверец пронеслось над головами Джага и Кавендиша в последней попытке обезглавить смельчаков, бросивших вызов автомобильному кладбищу, и воткнулось впереди них в побелевшую от града землю.

Судорожно хватая воздух широко раскрытыми ртами, компаньоны бок о бок пробежали последний опасный участок и в изнеможении рухнули в большую грязную лужу.

– Черт возьми, – едва выговорил Кавендиш, – нас чуть было не порезало на кружочки! – затем, обведя взглядом простиравшийся перед ним пейзаж, он добавил: – Интересно, куда это нас занесло? Похоже то ли на цирк, то ли на зверинец… Тебе не кажется, что здесь пахнет диким зверьем?

– Похоже, ты прав, – подтвердил Джаг, принюхиваясь. – Не хватало только, чтобы нас отправили сюда убирать дерьмо за дрессированными лошадьми.

– Еще чего! – добавил разведчик.

Град как-то незаметно сменился мелким, всепроникающим дождем. Продрогшие и грязные, компаньоны выбрались из лужи. Пока Джаг отряхивался, пытаясь привести себя в божеский вид, Кавендиш, прищурившись, подошел к ограде.

Вспышка молнии позволила ему разобрать надпись на длинном транспаранте, тянущемся поверх ограды, окружавшей шапито.

– Вольфганг Зун, – вслух прочитал он. – Межконтинентальные перевозки, доставка писем, специальных отправлений, бандеролей и посылок. Цены доступны всем… Вот так-то!

– Что ты там бормочешь? – спросил, подходя ближе, Джаг. – О чем тут идет речь?

– Похоже, что этот Зун – владелец частной почтовой компании наподобие «Уэллс-Фарго» или «Пони-Экспресс».

Джаг вопросительно посмотрел на Кавендиша, и разведчик с ухмылкой заявил:

– Я все забываю, что твой культурный уровень оставляет желать лучшего. «Уэллс-Фарго» и «Пони-Экспресс» – это транспортные компании, существовавшие по меньшей мере двести лет тому назад. Мне рассказывал про них старый Джонсон…. Одна занималась перевозкой пассажиров и посылок, другая – только доставкой почты…

– Надеюсь, нам не предложат играть в почтальонов? – встревожился Джаг.

– Посмотрим, – пожал плечами разведчик. – Мне почему-то кажется, что этот Вольфганг Зун доставляет адресатам не только поздравительные открытки!

ГЛАВА 3

После этого краткого совещания Джаг и Кавендиш направились к воротам.

Чем ближе они подходили, тем заметнее становилось, что парусина шапито была старой, местами продранной и залатанной – этакое лоскутное одеяло, похожее на огромную, нелепую шахматную доску, сложенную из парусов целой армады потерявших мачты клиперов.

Шапито напоминало штопанную палатку, сшитую из множества разноцветных клочков, в которые иногда превращает паруса буря. Несмотря на изношенность, полотно было жестким, словно просоленным морскими водами и ветрами.

Звериный запах усилился, стал почти одуряющим.

Ступив под навес, полотнища которого хлопали под ударами ветра, словно бич в руках дрессировщика, Джаг подумал, что попал в зверинец.

Толстый слой опилок покрывал земляной пол и деревянный настил в клетках, теснившихся вокруг круглой площадки, на которой когда-то проходили представления. Высота некоторых клеток достигала добрых десяти метров. За решетками металось самое разнообразное зверье, не столько напуганное непогодой и лязгом, доносившимся с автомобильного кладбища, сколько неожиданным появлением двух чужаков.

Тут были собаки, волки, различные представители семейства кошачьих, хватало и пернатых. Огромное их количество щелкало клювами и хлопало крыльями в небольших квадратных клетках, обтянутых сеткой, другие, размерами побольше, перепархивали с места на место в больших, густонаселенных вольерах. К удивлению Джага, голуби мирно соседствовали с такими хищниками, как ястребы, луни, орлы.

Как ни странно, вся живность суетилась в клетках в полной тишине, не издавая ни писка, ни рыка.

Неподалеку копошился мальчуган в потрепанном комбинезоне. Держа в руке ведро, он разбрасывал по полу свежие опилки.

В центре арены вокруг большого стола столпились занятые какой-то работой люди в серых потертых халатах.

Не веря своим глазам, Джаг подошел ближе, сопровождаемый неотступно следующим за ним Кавендишем.

Служащие работали с быстротой и точностью роботов, что выдавало долгую практику, когда каждое движение оттачивалось до автоматизма.

Один доставал из большого брезентового мешка письма, сворачивал их в тонкие трубочки и вставлял в никелированные патроны с завинчивающимися крышками. Второй с необычайной ловкостью прикреплял эти своеобразные контейнеры к шеям больших серых крыс, которых подавал ему помощник с исцарапанными руками.

Джаг и Кавендиш недоуменно переглянулись.

Все грызуны были удивительно спокойны и покладисты, и у каждого на боку виднелось овальное клеймо с буквами «М.Т.» внутри.

Едва дрыгая лапками, они безропотно позволяли прикрепить за головой маленький металлический контейнер с письмом, после чего возвращались в свою клетку, чтобы снова приняться за высохшие корочки сыра.

Приблизившись еще ближе, компаньоны различили на головах животных странные черные коробочки размером не больше наперстка.

– Не знаю, во что мы вляпались, но лично я не хочу, чтобы мне вставили в башку ящик Пандоры! – проворчал Кавендиш.

– Странное место! – согласно кивнул Джаг. – Как ты думаешь, что может означать «М.Т.»?

– Международный транзит! – вдруг раздался у них за спиной громкий глухой голос. – Это мой фирменный знак! Он означает, что я, Вольфганг Зун, ручаюсь за доставку чего угодно куда угодно! Согласитесь, это кое-что да значит в наши нестабильные времена.

Захваченные врасплох, Джаг и Кавендиш резко обернулись, словно ужаленные.

Перед ними стоял толстяк с феской на голове, одетый в вышитый жилет и просторные, пышные шаровары. В одной руке он держал веер из слоновой кости, украшенный удивительно тонкой резьбой, и небрежно помахивал им, другой рукой он поглаживал перламутровую рукоять большого револьвера, заткнутого за широкий красный кушак, обмотанный вокруг солидного живота, на котором болтался инфракрасный бинокль.

– Я видел, как вы шли через «сито» – так я называю автомобильное кладбище, – сказал Зун, покачивая головой с видом ценителя. – Большинство из тех, кого ко мне отправляют, отказываются идти через него и возвращаются назад, другие глупо погибают, пройдя половину пути. Чтобы добраться сюда, нужно быть храбрым и ловким. Я наблюдал за вашей «прогулкой» и хочу отдать вам должное – вы не из робкого десятка, ребята! – видя их удивление, он добавил, ткнув большим пальцем куда-то вверх: – Да, да, у меня есть собственный наблюдательный пункт!

Подняв головы, Джаг и Кавендиш увидели под куполом шапито густую сеть всяких трапов, переходов и мостков, сплетавшихся в настоящую паутину, в центре которой висел стеклянный шар – великолепный наблюдательный пост.

– Нам бы хотелось понять, – сказал Кавендиш, не любивший, когда его гладят по шерстке, – что все это значит?

Вольфганг Зун обвел интерьер шапито широким жестом веера. Он выглядел умиротворенным и очень довольным.

– Я возглавляю процветающее предприятие, – произнес он громким, напыщенным голосом профессионального оратора, привыкшего убеждать слушателей. – В этом районе, как, собственно, и в любом другом, у нас больше нет горючего, и традиционный транспорт годен разве что для пополнения моей коллекции на автомобильном кладбище, как вы уже могли видеть! Нет больше ни грузовиков, ни самолетов, и, тем не менее, как и прежде, необходимо обеспечивать перевозку грузов и доставку почты. Люди в основном робки и нерешительны, мало кто может похвастаться вашей закалкой. Пустыня и бандиты наводят на них страх. Больше никто не хочет заниматься доставкой почты или перевозкой товаров. Не скажу, что они неправы – пустыня полна естественных ловушек и кишит хищниками. Лично я потерял там немало своих людей…. Зыбучие пески, змеи, скорпионы, жажда… Засыпаешь в тени кактуса и вдруг – раз! – тебя кусает гремучая змея… Или песчаный тарантул подвернется, или солнце сведет с ума. А есть еще и миражи! Не буду говорить о них, это самое ужасное. Короче, я лишился возможности нанять добровольцев для перевозки и сопровождения грузов, хранящихся у меня на складе. И тогда меня осенила блестящая идея – использовать для связи с труднодоступными и опасными районами животных! А как вы сами знаете, сейчас таковыми являются все территории…

– Животных? – с удивлением переспросил Джаг, поднимая брови.

– Конечно! – воскликнул Зун. – Раньше, например, с этой целью использовали голубей, так почему бы не распространить старый добрый метод на всю фауну? В пределах возможного, разумеется. Животные, в особенности хищники, обладают потрясающим шестым чувством, позволяющим им обходить любые ловушки! Зверь из семейства кошачьих никогда не попадет в зыбучие пески, крыса никогда не станет жертвой ядовитого паука или скорпиона. Почему, спросите вы. Да потому, что ими движет инстинкт! Волшебный инстинкт самосохранения.

– Значит, вы изобрели волков-путешественников и крыс-почтальонов! – хмыкнул Кавендиш.

– В некотором роде, да! Чем опаснее животное, чем больше оно приспособлено для боя, тем больше шансов, что письмо или бандероль попадут в руки адресата. Более выносливое, чем человек, животное легче переносит голод, жажду и, что самое главное… никогда не требуют прибавки жалованья! – Зун звучно расхохотался, довольный собственной шуткой. – У меня есть животные всех размеров для перевозки любых грузов, – продолжил он, успокоившись. – Все зависит лишь от того, какую сумму готов заплатить отправитель, чтобы обеспечить безопасность отправляемой посылки. Для доставки обычной почты – эпистолярной болтовни – я использую крыс, потому что они невероятно хитры и могут проскользнуть в любую щель. Я пометил их клеймом, чтобы моих крошек не перепутали с обычными крысами и по ошибке не убили. Я люблю, когда к моим животным относятся уважительно. Я становлюсь чрезвычайно злым и мстительным, когда моим компаньонам причиняют вред…

– Ваши… звери совершают челночные рейсы между городами? – озадаченно спросил Джаг, обводя взглядом ряды клеток.

– Да, да! – с восторгом ответил Вольфганг Зун. – Все они способны выполнять эту работу! Они преодолевают многие десятки километров, чтобы доставить удовольствие их доброму папочке Вольфгангу! Обычно они носят пакеты, соответствующие их размерам. Иногда случается доставлять целое состояние. В таких случаях, конечно, лучше отправить бандероль с диким зверем, например, с волком. Это более надежно!

– А что это за коробочки у них на головах? – с подозрением проворчал разведчик.

Зун расплылся в лучезарной улыбке.

– О, это еще один признак моего гения! – триумфально объявил он, вращая выпученными глазами. – Вы знаете не хуже меня, что у любой дрессировки есть свои пределы. Животное можно сделать послушным, можно научить его понимать жесты, выполнять какие-либо команды, воспитать у него определенную манеру поведения, но как заставить его отправиться из одной точки в другую, чтобы оно не воспользовалось при этом предоставленной свободой и не сбежало? Это невозможно! С помощью моего ветеринара я разработал методику, основанную на понятии наслаждения. Имплантаты – так называются крошечные коробочки, которые вы видите на голове у животных, – напрямую соединены с участками мозга, ведающими различными формами наслаждения. Я не стану сейчас вдаваться в технические подробности, ибо это дело скучное и не всегда приятное, но вам достаточно знать, что с помощью специальной аппаратуры создается волновой коридор, соединяющий исходную и конечную точки маршрута. Эта своеобразная направляющая линия воздействует на имплантат, вызывая более или менее сильное возбуждение в зависимости от того, приближается или удаляется от нее животное. Совершенно очевидно, что любое живое существо, лишенное мазохистских наклонностей, скорее предпочтет купаться в атмосфере эйфории и экстаза, чем в болоте стресса. Животные сделаны из того же теста, что и мы, таким образом я могу сохранять полный контроль над их передвижениями! Гениально, не так ли?

Если Вольфганг Зун рассчитывал вызвать восторг у своих слушателей, то он просчитался. Джаг нахмурился и ушел в себя. Он еще отчетливо помнил эпизод из своей жизни, когда ему приходилось носить на шее жуткий ошейник, называвшийся Шагреневой Кожей среди подданных Империи на Колесах, возглавляемой жестоким и порочным Властителем, носившим помпезное имя Галаксиус. Ошейники управлялись сложной электроникой, и люди, носившие их, при всей видимости свободы не могли удалиться от поезда больше, чем на дозволенное расстояние. В противном случае чудовищный ошейник начинал сжиматься, разрывая кровеносные сосуды и раздавливая хрящи, что приводило к быстрой и страшной смерти. Горе беглецам и тем несчастным, которых по разным причинам выбрасывали из вагонов мчавшегося на полном ходу состава. Именно при таких обстоятельствах Джаг познакомился с Кавендишем. Это было единственное светлое пятно того периода жизни, а в остальном она была мрачной, как бездонный колодец, и Джаг частенько просыпался в холодном поту, хватаясь за горло и считая себя пленником былого кошмара. С тех пор он опасался всякой техники, особенно, если ее принцип действия основывался на принуждении, независимо от того, шла ли речь о человеке или о животном. Джаг уже побывал в шкуре раба: его покупали, продавали, покупали снова, и он поклялся, что больше никогда не будет принадлежать кому бы то ни было.

Что касается Кавендиша, то он тоже не испытывал особого энтузиазма.

– Все это очень хорошо, – сказал он, – но какова тут наша роль? Если речь идет о том, чтобы складывать ваши записочки в трубочки и цеплять их на шею вашим подопечным, то на нас можете не рассчитывать. Не надейтесь также, что вам удастся прицепить нам на головы ваши дурацкие коробочки.

Мы уже достаточно большие и способны сами доставить себе удовольствие!

– Но разве я говорил о чем-то подобном? – возмутился Зун. – Сразу видно, что вы – люди действия, мне бы и в голову не пришло предложить вам нечто подобное…. Нет, речь идет о работе совсем другого рода. Я должен доставить груз через пустыню Имако при весьма специфических условиях. Дело в том, что те животные, которые способны пересечь пустыню и остаться живыми, слишком тупы, чтобы самостоятельно отправиться в путь! На них невозможно оказать серьезное воздействие, поскольку их мозг едва ли больше горошины в сравнении с их размерами. Животные, о которых я говорю, относятся к классу пахидермов, и их мозг не реагирует на директивы имплантатов. Мне нужны люди, чтобы… направлять, «пилотировать» их, понимаете? Конечно, я мог бы отказаться от этого заказа, но это противоречит моим принципам и наносит ущерб моей репутации.

– Короче говоря, – перебил Зуна разведчик, – вам нужны погонщики…

– Скорее, сопровождающие, – с улыбкой возразил Зун. – Вам только и надо будет устроиться на спине животных и время от времени поглядывать на компас. Вот и все!

Джаг метнул быстрый взгляд на своего компаньона и тот едва заметно качнул головой. Они оба почувствовали, что Зун чего-то недоговаривает и насторожились.