Текст книги "Газета Завтра 821 (85 2009)"

Автор книги: "Завтра" Газета

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

Но оглянулся бы назад и задал себе несколько вопросиков: а президент Польши выступил 1 сентября 1939 года, когда напала Германия? А 2 сентября, когда Франция, а 3-го Англия объявили войну Германии, что делали французский президент Лебрен и английский премьер Чемберлен? Может быть, выступили хотя бы 10 мая 1940 года, когда началось немецкое вторжение? А японский император и Рузвельт сказали речи 7 декабря 1940 года, когда Япония нанесла удар по Пёрл-Харбору? Наконец, выступление Медведева в день нападения Грузии на Южную Осетию вы помните?

Но интересней всего, почему Гитлер перед нападением на Польшу выступил, объявил ей войну, а перед нападением на СССР промолчал, поручив выступление министру иностранных дел Риббентропу, да ещё всего лишь на пресс-конференции?

Так вот, в большинстве названных случаев руководители государства не выступали по радио. Не буду разбирать все случаи, скажу только о Сталине и Гитлере. Они оба понимали, что их слово слишком много значит и на родине, и во всём мире. Гитлер выступил перед нападением на Польшу, ибо тут у него была твёрдая уверенность в быстрой и полной победе. Никакого риска. Другое дело – СССР. И первый раз он выступил публично лишь в октябре, когда немцы были уже не так далеко от Москвы и победа, казалось, в кармане. И он брякнул: "Враг повержен и уже никогда не поднимется".

И Сталин не выступил по той же причине: понимал значение своего слова. А выступил не кто-нибудь, не завотделом пропаганды ЦК, а Молотов, тоже, как в Германии, министр (нарком) иностранных дел, член Политбюро – второе лицо в государстве и партии. Нормальное дело. А Риббентроп, к слову сказать, вторым лицом в Германии не был.

К тому же, Сталин физически не мог выступать 22 июня, ибо сразу навалилось множество важнейших, срочных, неотложных дел, которые нельзя было решить без его участия. В этот день с пяти утра до пяти вечера он провёл 29 встреч с политическими, военными и хозяйственными руководителями страны. А всего за первые семь дней "оглушительного молчания" у Сталина состоялось 173 встречи, беседы, совещания, на которых он лязгал зубами. И это только в кремлёвском кабинете. А ведь встречи могли быть и в Совнаркоме, и в ЦК, и дома, и на даче.

Приведенная цифра взята из журнала, в котором регистрировались посетители этого кабинета. Он вёлся с 1925 года. Впервые записи из него, относящиеся к первым дням войны, были опубликованы в журнале "Известия ЦК КПСС" двадцать лет тому назад. Позже и в сокращенном, и в полном виде журнал печатался многократно. И если ты за двадцать лет не заглянул в него, то чего лезешь писать о том, что делал Сталин, когда началась война? Там же всё расписано по часам и минутам. Но гораздо вероятнее, что Радзиховский знает о журнале, но сознательно врёт в правительственной газете об "оглушительном молчании" и о "панике" Сталина, как и всего высшего руководства страны.

Сталин, говорит, мог только зубами щёлкать, поскольку сам же на высокие военные должности "выдвинул людей слабых, бездарных", а у немцев – "талантливые, опытные, отборные генералы". Ну, просто высший сорт, цимис мит компот! "У них чёткая немецкая организация". И за что только к февралю 1942 года 187 из них Гитлер отправил к чёртовой бабушке?!

Но кто же этот отборный гитлеровский цимес? Неизвестно. Никого не назвал. А у нас слабые да бездарные? О, тут он землю роет! Правда, предпочитает оперировать не конкретными именами, а цифрами: "10 человек возглавляли Наркомат обороны к 22 июня. Из них только Жуков, Шапошников и в куда (какая прелесть – "в куда"! – В.Б.) меньшей степени Мерецков показали себя толковыми генералами в войну. Остальные же принесли вред – и за их ошибки заплачено сотнями тысяч жизней". В таких случаях только трусы и подонки прячутся за такие словечки, как "остальные". Порядочные люди называют конкретные имена.

И вот что странно. Человек говорит о Наркомате обороны, а называет начальников Генштаба. Это близкие, тесно связанные, но всё же разные инстанции, что известно любому тетереву. Ну, хорошо, эти трое названных "показали себя", а кто всё-таки остальные семь – бездарные-то? Например, заместители начальника Генштаба Ватутин и Василевский, ставший в 1942-м начальником,– слабы и бездарны? И на них вы, бесстыдник, вешаете сотни тысяч жизней?

Ответа не даёт, а опять угощает безликой статистикой: "Из 21 командарма на 22 июня лишь 2-3 проявили себя на войне". А остальные тоже – только вред? Да, вред и ничего больше,– говорит килька, уверенная в своей большой пользе.

"Только в ходе войны выявились у нас настоящие полководцы". А как же в мирное время они могут выявиться? "Сравните маршалов довоенных – Ворошилов, Буденный, Кулик, Тимошенко, и маршалов войны – Жуков, Рокоссовский, Конев, Василевский…"

Умник, да ведь так всегда в жизни и бывает. Первая мировая и особенно гражданская выдвинули, допустим, Буденного и Фрунзе, а Халхин-Гол и Отечественная – Жукова и Рокоссовского. Именно тогда они стали полководцами, а раньше были только военачальниками, командирами эскадронов, полков, ну, дивизий. Что вы тут обличаете – саму жизнь?

Да вы оглянитесь на себя. Не так уж давно вы были жалкой газетной килькой, печатались в "Московском комсомольце" на одной полосе с объявлениями представительниц первой древнейшей профессии, а в ходе войны против советской истории накачали мускулы, отточили зубы и стали широко известным фальсификатором истории, печатаетесь уже в правительственной газете, скоро Медведев и орден вам даст. Ведь так ясно!

Да, говорит, но настоящих-то полководцев "война отобрала уже только к 1943-44 году". Полно врать-то, фальсификатор. А кто долбанул немцев еще летом 1941-го под Ельней? Кто заставил их тогда же впервые за всю Вторую мировую перейти к обороне в Смоленском сражении? А не Тимошенко ли вышиб их осенью из Ростова-на-Дону? Кто зимой ошарашил фрицев и попёр их от Москвы, и в эти же дни освободил Тихвин? А про Сталинград слышали? Это что – 1944 год? Нет, там еще в 1942-м устроили отборным немцам котёл с подогревом. Вы, возможно, думаете, что это английские друзья изловчились? Нет, батюшка, это Жуков, Василевский, Рокоссовский, Ерёменко и множество других шибко неиностранных мужиков.

НО САМОЕ-ТО ГЛАВНОЕ, говорит, Сталин «довёл страну до грани гражданской войны». Как интересно! Это что же за «грань»? Может, были где-то забастовки в 1932 году по случаю выполнения плана первой пятилетки в четыре года? Или – манифестации против отмены карточной системы в 1934-м? Или, как ныне, террористические акты, поджоги, бунты и восстания по случаю чествовавания памяти Пушкина в 1937-м? Нет, ничего подобного перед Отечественной войной не было. Откуда же взял «грань»? Да всё оттуда же – у Радзинского или Розовского, у Познера или Сванидзе, у Володарского или Млечина.

"На гражданскую войну, – говорит, – немцы и рассчитывали". Врёшь, писатель. Они рассчитывали на свою армию, на силу её удара, под которыми рухнут не только наша армия, но и само многонациональное Советское государство. Просчитались и в том, и в другом. Не заметил?

Нет, нет, говорит, на гражданскую войну они рассчитывали – "и не зря. Ведь больше 800 тысяч советских граждан воевали в германской армии". Так это ж другое дело, это не гражданская война. В приказе Сталина N 227 указывалось, что к июлю 1942 года "мы потеряли более 70 миллионов населения", по другим данным – даже 45%, т.е. миллионов 90 (Великая Отечественная война. Энциклопедия. М.1985. С.380). Из такого человеческого массива на оккупированной территории можно было не только угрозами навербовать 800 тысяч пособников. Но ведь по-настоящему, с оружием в руках, воевала против Красной Армии, и то лишь с конца 1944 года, только власовская армия, которая состояла лишь из двух дивизий, первой командовал полковник Буняченко, второй – полковник Зверев. Как ни считай, больше 25-30 тысяч солдат в этой "непобедимой армаде" быть не могло. И, принимая во внимание, что после революции, от которой пострадали многие, тогда прошло всего двадцать с небольшим лет, удивляться надо не тому, что власовская армия возникла, а тому, что она была столь ничтожна. Критик Сарнов был уверен, что Власов вел в бой миллионы. Когда я однажды в Малеевке просветил его на сей счёт, он три дня в столовой не появлялся, был в коме. Но формировались разного рода вспомогательные части из мобилизованных немцами советских граждан: стройбаты, саперные части и т.п. Было ли это в сумме 800 тысяч, не знаю, как и Радзиховский.

ОЧЕНЬ УВЛЕКАТЕЛЬНО ДАЛЬШЕ: «А если бы политика немцев была „умной“? Если бы немцы не только открывали церкви, а распустили колхозы и дали землю крестьянам; если бы они создали какое-то марионеточное русское правительство»; если бы… Тогда ход войны мог бы быть иным". Тогда сбылась бы пламенная мечта Александра Минкина, друга сердешного, которую он обнародовал в Германии, Америке и в своём «МК»: Гитлер победил бы, и не в 1945 году, а в 1941-м. Какая была бы радость, какое торжество свободы и демократии для всех минкиноидов! Как бы они рукоплескали из душегубок!

Вот вы, Радзиховский, взяли откуда-то 800 тысяч советских граждан, но иностранные граждане вас не интересуют? А ведь тут для вас есть гораздо более интересные данные. Судя по фамилии, вас можно принять за поляка. Так вот, в советском плену оказалось 60.280 поляков, служивших в вермахте. Их армию немцы уничтожили, страну, превратив в своё генерал-губернаторство, ликвидировали, а они вместе с немцами пошли против братьев-славян! Примечательно. А если вы еврей, тоже интересно вам узнать, что у нас в плену оказалось 10.173 еврея. Уж евреи-то!.. И ведь это только в плену, а ведь были и убитые (не числятся ли они как жертвы холокоста?), и пропавшие без вести, и те, кто по ранению вернулись домой.

Откуда эти данные? А я не обязан указывать источник, если оппонент не указывает. Но уж так и быть: "Военно-исторический журнал". Год, номер? Ну, хоть чуток-то поработайте сами, не всё у других списывать.

А вот и ещё безо всяких доказательств: "Несмотря на промывание мозгов и хвастливую сталинскую пропаганду, крестьяне (армия была крестьянская) не хотели воевать "за советскую власть и колхозы".

Как уверенно и решительно! Можно подумать, что сам лично, тамбовский крестьянин, всё это видел, и в колхозе спину гнул, и всю войну прошел.

Так вот, Радзиховский, если "сталинская пропаганда" призывала, например: "Даешь пятилетку в четыре года!" – так оно и было. Или утверждала: "Жить стало лучше, жить стало веселее" – и все видели это. Или в первый же день войны заявила "Враг будет разбит! Победа будет за нами!" – и точно! Сравните её с нынешней пропагандой. Например: "Создадим с братьями белорусами единое Союзное государство!" – и объявляют Белоруссии простоквашную войну. "Удвоим ВВП!" А оказалось, имелся в виду второй президентский срок. А экономика вляпалась в кризис, производство падает. "Ветеранам войны в 2008 году – машины либо компенсацию в 100 тысяч рублей!" Приходите, Радзиховский, ко мне, ветерану, хоть с Познером, поищите эти сто тысяч. Найдёте – половину вам отдам.

Но вот уж "крестьянскую армию"-то куда девать? По переписи 1939 года крестьяне вместе с кустарями составляли 47,2% всего населения страны. Ну, подумай, умник царя небесного, как же армия могла быть сплошь крестьянской?!

А о том, что эта "крестьянская армия не хотела воевать", не желаете ли, сударь, побеседовать с маршалом Рокоссовским, например. В своих воспоминаниях "Солдатский долг" он пишет о днях трагического начала войны: "Мне представляется важным это засвидетельствовать, как очевидцу и участнику событий. Многие части переживали тяжёлые дни. Расчленённые танками и авиацией врага, они были лишены единого руководства. И всё-таки воины этих частей упорно искали возможности объединиться. Они хотели воевать" (с.61). И маршал приводит факты, доказывающие это.

Итак, Рокоссовский говорит "хотели", а вы – "не хотели". Кому же читатель поверит – знаменитому полководцу, всю жизнь отдавшему родной армии, прошедшему всю Великую Отечественную, коммунисту, известному своей честность и неподкупностью, или вам – малограмотной кильке, ни дня не служившей в армии?

Анна Серафимова ЖИЛИ-БЫЛИ

Аргументированно, широко и доходчиво с некоторых пор объясняется, что у русского народа не может быть никакой другой психологии, кроме рабской: и то сказать– под татаро-монгольским игом жили не одну сотню лет, и это не могло не отразится на психологии этноса. И теперь мне известно не только то, что я – тварь дрожащая, но и почему я – тварь дрожащая. После ига-то в сотни лет!

Втолковывают это нам с таким упорством, что ясно: убедить нас в том, что мы – рабы, и не просто рабы, а рабы с родословной, очень нужно. Кому? Не тому ли, кто втолковывает? Всякие там писатели-историки а-ля радзинский, шибко стараются. Просвещают со всех государственных каналов о том, какие мы рабы, вдавливают каждый день в нас рабскую психологию. Хотя русский классик видел свою цель писателя и просветителя в том, чтобы каждый день по капле раба из себя и просвещаемых выдавливать. Да уж: если раб столетиями в тебе как части народа-этноса жил-поживал, то одномоментно его, мол, пшел вон, желаю быть свободным человеком, не изгонишь.

А у нынешних светочей, которых нам через широкий экран показывают, тенденция другая, цель прямо противоположная: вдавить раба, да не по капле, а по целому ушату за телесеанс, через все отверстия: уши, глаза. Откроешь очи– увидишь – раб ты, раб. Закроешь– не гляди просто глаза! С ушами то же самое. Верю – раб я. Так хоть кормили бы тогда, что ли. Как полагается хозяевам рабов. А то рабы есть, и все признаки рабства, но вот как покормить – то и некому. Все в кусты, как только дело до кормежки доходит. А из кустов уж и орут, и шепчут: "Вы – рабы. И деды ваши – рабы".

Я вот – потомок уральских истинных христиан, обитавших в местах, до которых по причинам труднодоступности ни один татарин не добрался, думаю: "Эвона, как нас монголва накрыла! Уж во всей нашей обширной земле ни одного с нерабской психологией не оставила. Хотя жили на своей земле, в своих домах, от своего стола питались. И вроде все это чувство хозяина должно воспитывать. Но поди разберись в дебрях психологии, на которую накинуто покрывало истории."

Но не влияет ли на психологию народа (этноса по-научному) то обстоятельство, что весь он, этот народ-этнос, еще большее количество лет, чем мои русские предки жили под игом, скитался по чужим углам? По разным странам и континентам? Влияет ли это на психологию, и если влияет, то насколько благотворно? Какие похвальные качества воспитывает и прививает? Рабам с подневольной психологией, наверное, обзавидоваться можно? Боюсь даже узнать, как и что – не умереть бы от столь постыдного чувства. Даже неловко, как представлю (хотя вроде как мертвые сраму не имут), если в причине летального исхода у меня будет записано, что, мол, кончина наступала по причине зависти к скитавшимся по чужим углам. Мол, приказывая долго жить, приказала не завидовать.

Есть, конечно, кочевые народы: здесь объели, дальше тронулись. Пока на последнем месте объедят, на первом уж новое нарастет. Но кочуют по своей, как правило, земле. А когда по чужим-то углам? Да и не на сотни лет когда счет, а на тысячи? Не дай Бог.

Ведь как хорошо: хоть скудный огородик, но свой, хоть маленькая избешка, но своя. Если и придет татарин или монгол за данью– отдашь десятый мешок картошки, десятый сноп пшеницы из урожая, десятую овцу из стада (свиней, слава Богу, отдавать не нужно, свиньи все в хозяйстве оставались), ну и дальше в своем доме живешь.

В гостях, конечно, хорошо, но дома-то… В чужой-то угол придешь, только к климату привыкнешь и интерьеру, а тебе: пора и честь знать, гости дорогие. Небось, сколько долгих ночей недосыпа от таких мыслей: и чего я скитаюсь по чужим углам? Как бы самому хозяином стать?

Или такая, может, мысль покоя не давала: не больно ли хорошо ему тут живется, хозяину-то? Не сахаром ли жизнь-то ему? Не медом ли? Дай-ко это, того, чтобы сахаром-то не казалось ему тут со всем семейством. А накануне отбытия, не подпустить ли петуха? Не отравить ли воду в колодце? В благодарность-то за постой? Ведь в соседнюю область оправляюсь водой торговать. Как не озаботиться о гешефте? Все равно мне здесь не жить. Не в такой ли психологии и корень выражения "ни одно доброе дело не должно остаться безнаказанным?"

А когда хорошие интеллигентные люди-перестройщики о свободе для нас пеклись, оковы-то тяжкие чтобы пали с нас, неужели историю нашу рабскую не знали? Что ничего со свободой этой самой не получится, потому что у народа всего целиком рабская психология. Какие там свободные граждане из таких, с рабской родословной до седьмого колена? И, мол, затевать нечего!

Вопрос имеется к гешефтмахерам всех времен и народов. Прежде, чем начать даже маленькое дельце, изучаете конъюнктуру. Иначе можно капиталец потерять! А когда затевали из нас свободных граждан сделать, неужели коньюнктуру не изучили? Что потери будут? По миллиону в год. И даже не долларов, а живых людей? Вы, дай вам любой эфир, любое ухо подставь, тут же кричите о бесценности человеческой жизни. Или в том смысле кричите, что никакой цены жизнь не имеет? Наша, тех, у кого психология рабская?

А то хоро-ошенькое дело: разбомбили уклад и страну ради свободы, а потом нате вам: "Ничего с этим народцем не получится – рабы сплошные. Умываем руки." Или свободу планировали только для того, у кого родословная – скитальцев по чужим углам?

Это ни в коем случае не гнусные домыслы с моей стороны, а только рабские рассуждения: если под столетним игом так на века психология всего народа меняется, даже части, под игом не бывавшей, то другой образ жизни влияет ли на психологию, если весь народ тотально со своей земли снялся и тысячелетно по чужим углам жить был вынужден?

Я, тварь дрожащая, права не имеющая, хоть подумать-то имею право? Кто такие разрешения на "подумать" в нашей свободной стране дает, разрешите мне поразмышлять. В пояс кланяюсь и челом бью (как и полагается по статусу): соблаговолите разрешить!

Александр Нотин СЕЛИГЕР-2009 Заметки православного журналиста

Последний перегон от Осташкова до Ниловой пустыни. Рывок перед финишем. Позади четыреста километров, отделяющих шумную Москву от одного из красивейших озер России – Селигера. Еще один поворот … и сердце невольно замирает: над кромкой соснового бора торжественно и недвижно парят два белых воздушных шара (не для красоты парят, а чтобы обозначить место здешней вертолетной площадки). Еще пару сотен метров, и вот знакомый шлагбаум перед въездом в лагерь – третий КПП, опекаемый постовым милиционером и плотным охранником в черном. Дальше, выше по склону – полотняные белые шатры и немалых размеров сцена, закрывающая опушку леса, там, если приглядеться, среди деревьев виднеются уже первые палатки и сизоватый дымок костров.

Слава Богу, добрались!

Я не был здесь два года. Не скажу, чтобы сильно скучал, но всё же было приятно узнать от своих спутников – двух бывших комиссаров "Наших" Сергея и Макса (у обоих за плечами по четыре Селигера), что пропущенный мною форум 2008 года выдался "тусклым и вялым".

Пристрастный личный досмотр на входе. Бейджик гостя (ясно же написано – "Гость форума"!) не спасает. Более того, мне объясняют, что ежели, значит, гость, паче чаяния, пожелает выйти за периметр, обратно впущен не будет – только в сопровождении ответственного за него функционера-организатора. Это такие юные начальники высшего и среднего звена, у которых почти неограниченная власть и свобода передвижения; кстати, бейджики у них не красного, как у меня, грешного, а достойного зеленого цвета.

Я шел за Катей, моим сопровождающим и ангелом-хранителем на ближайшие четыре дня, и старался сформулировать первые, самые острые и верные ощущения, главные отличия нынешнего Селигера от того, прежнего, двухлетней давности. Есть! Вот оно! По краям сцены, перед которой проходят утренние и вечерние построения-линейки селигерского легиона, вывешены два одинаковых по размеру портрета Медведева и Путина, а не один путинский. Под каждым портретом – цитаты, подтверждающие неусыпность заботы двуединой власти о человеке вообще и талантливой молодежи, в частности. Дальше в лес, в самом десятитысячном палаточном городке фотографий и высказываний Д.А. Медведева гораздо больше, чем премьерских, и если из всего обилия этих агиток выбрать главную, лейтмотивную, "окончательную", то, бесспорно, это разящий призыв президента: "Учись, или до свиданья!"

Еще отличие: Селигер утратил (и, похоже, навсегда) эксклюзивный "нашинский" политокрас, а с ним "нашинскую" преторианскую выправку – те родимые пятна старого форума, которые вызывали у всех, кроме его творца и бессменного опекуна г-на Суркова, острое чувство изжоги. В Год молодежи "наших" на Селигере почти не заметно – не то чтобы их совсем не было – наоборот, по визуальным прикидкам моих спутников-ветеранов, их не менее четверти от общей численности лагеря (то есть около двух тысяч человек). Просто "наших" не видно: ни тебе эпатажных лозунгов и громких, на злобу дня антилимоновских (антикасьяновских, антикаспаровских и т.д.) "кричалок", ни полувоенной дисциплины, ни характерных ярко-красных футболок. Даже обязательные когда-то трехкилометровые предрассветные пробежки для всех без исключения селигерцев мужеского пола сегодня стали факультативными, а потому сразу потеряли популярность. Одним словом, "Наши" (и их суровый дух) растворились, рассеялись в сутолоке новой селигерской жизни, нового "тренда", который идеологам Администрации Президента представляется, очевидно, более актуальным и стратегически выигрышным. Причин такого крутого поворота дел несколько.

За последние два года заметно ослабла "оранжевая" угроза. "Вертикаль" власти успешно отстроилась и даже успела раздвоиться, оппозиция подавлена или приручена, Ходорковский сидит, а гг. Каспаров и К. никого уже не впечатляют (разве что президента США Б. Обаму, да и то скорее шахматными, нежели политическими, победами). В лучшие-то времена "Наши" могли единовременно отмобилизовать до семидесяти тысяч "штыков", готовых (слава Богу, проверять не пришлось!) по первому зову выйти на улицу и грудью встретить "оранжевую" заразу. Но в те благословенные годы и финансирование было иным – обильным и наличным, и энтузиазм не в пример выше. Не то, что ныне. В последний период денежная река обмелела, движение какое-то время еще катилось по инерции на тонких струйках мелких купюр и голом энтузиазме одиночек, но в итоге совсем зачахло. Некоторое оживление приунывшим "нашим" сулит нынешний Год молодежи: деньги вроде бы опять потекли…. Но вот долго ли продлится этот "ренессанс"? Нужны ли недешевые "наши" сегодняшнему финансово изрядно поиздержавшемуся Кремлю?

Далее. Политически невнятный характер Селигера-2009 выражает стремление федерального центра сохранить отработанный (и чего греха таить, удачный) формат общероссийского Селигерского сбора, но уже с новым наполнением. Характерно, что набор участников нынешнего форума впервые в его истории велся не только по критериям политической лояльности, но и "широким неводом" – через Интернет. В этом явно просматривается высочайшее повеление наладить диалог не просто с узкой группой "наемников", а с возможно более широкой, хотя и разноликой по интересам и взглядам, молодёжной средой. Отпустить, так сказать вожжи, умерить "председательскую железу", приглядеться, подумать, поэкспериментировать. Похоже, нынешний Селигер смоделирован именно как полигон для отработки механизмов такого диалога, определения "точек сопряжения" молодёжных верхов и низов, поиска универсальных целевых стимулов (музыка, знания, карьера, патриотизм… что еще?), укрепления вертикальных (Росмолодежь – регионы) и горизонтальных, межрегиональных связей.

Хотя в стандартной помпезности Селигера без труда угадываются привычные черты "потёмкинской деревни" (Россия и мир, хоть ты тресни, должны видеть красоту, организованность и силу нашей молодежи на фоне нашей замечательной природы!), значение этого действа для всех, кто сколько-нибудь озабочен будущим страны, переоценить невозможно. Это, как ВДНХ: кому-то застит глаза, а кому-то их открывает. Кто-то в Селигере видит только смотр жизнерадостной российской молодежи и ставит очередную галочку для отчёта. Кто-то и сквозь завесу парадности ("мы бодры, веселы…") силится разглядеть, почувствовать, уловить подлинные настроения нашей молодежи: её страхи и искания, сомнения и жажду деятельности, уязвимость и вызов. Сам по себе Селигер, с его идейной схоластикой, организованной "движухой" и тотальной "правильностью", объективной картины этих настроений не дает – не в этом его цель. Цель – всё-таки спектакль. Получить искомое, истинное можно только через прямое общение с ребятами – лучше по душам и у костра. Вопрос в том, как заниматься с ребятами – на уровне кожи или на уровне души?

Селигер сегодня – это на уровне кожи. Духовного здесь почти ничего нет. Акцент сделан на формальное знание, формальную культуру, формальный порядок. Но в этом, надо признать, организаторы преуспели.

Жизнь многотысячного палаточного городка, с его неисчислимыми заботами: уборка, отходы, инженерное обеспечение всех видов, охрана, расписание и проч. и проч. – всё устроено идеально. Браво! Гудят незаметные глазу дизельные трансформаторы, электрический ток исправно поступает в сотни розеточных блоков, аккуратно привязанных к приземистым селигерским соснам – под их кронами часами просиживают "чижики", уткнувшись в свои ноутбуки. Это новое, этого не было в прежние годы. Как не было и плазменных широкоформатных экранов, заботливо подвешенных на недосягаемую высоту и укрытых от непогоды пластиковыми козырьками. Из огромного брезентового амбара, привлекшего мой взор в первый день, распределяются штатные продукты (основное меню: овощной суп, макароны по-флотски, чай и какао, остальное – на усмотрение и кошелёк самих ребят), одеяла, спальники, стулья и вообще всякая всячина. Очередей не видел. Всё происходит деловито и сноровисто, по какому-то тайному, мне, во всяком случае, неведомому порядку. По всем тропам и главной магистральной, длиною в добрый километр, дощатой дороге лагеря дюжие парни, пыхтя от натуги, на руках перетаскивают синие пластиковые ёмкости с водой. Их товарищи, группами по три-пять человек, перекатывают для последующей распиловки и рубки на дрова массивные брёвна. Тут и там визжат бензопилы и стучат топоры. Кто-то самозабвенно прыгает на батуте, кто-то "режется" в пляжный волейбол или "качается" на силовых тренажерах, расставленных прямо на песке. Пляж тоже не пустует: лодки и байдарки, каноэ и катамараны, многоместные "бананы" и яхты под присмотром строгих инструкторов и только при наличии спасательных жилетов выдаются группам нетерпеливых селигерцев, и тут же с визгом употребляются по назначению. Купаться можно, но только в пределах ограниченной буйками зоны безопасности, и только по утрам (до девяти) и вечерам (после двадцати). Исключений не делается даже, увы, гостям, которые, как мне показалось, вообще негласно отнесены селигерским тайным вече к касте лишенцев – туда нельзя, сюда нельзя! Спасибо, хоть по утрам на зарядку не будят!

О чистоте. Чистота у нас в стране встречается только в двух местах: в квартирах и на дачных участках. А тут целый молодежный город… и безупречно чист! Ни бумажки тебе, ни фантика! Ни разу не видел, чтобы кто-то специально убирал территорию. (Пардон, видел, но нечто другое – дежурную санобработку биотуалетов). Похоже, порядок здесь не достигается героическими усилиями, а просто поддерживается. Негласно и коллективно. А это уже культура, это, если хотите, уже традиция.

Судя по общей тональности лозунгов, а также доверительному признанию двух высоколобых интеллектуалов из соседней гостевой палатки (один из Общественной палаты, а другой, по его словам, из команды "самого Глеба Павловского"), ей, науке, в селигерском проекте отведено самое что ни на есть почетное место. "Знаете, Александр, – понизив голос, сообщил мне один из моих новых конфидантов, – Глеб от "Наших" устал, поэтому Селигер больше не "заточен" на политику, он стал более научно ориентированным".

Не знаю уж, что в Кремле понимают под научной ориентированностью, только настоящей наукой на форуме, конечно, и не пахнет. Скорее речь идет о популяризации науки, пробуждении у молодых интереса к знаниям, углублении их представлений о различных сферах жизни, одним словом, научно-просветительской деятельности в широком смысле слова.

Учёбы, тренинги и лекции действительно заполняют весь световой день Селигера. Праздности нет и в помине, вернее, для нее здесь почти не остается времени и места. Весь безбрежный, изрезанный ложбинками и прогалинками, утыканный разноцветными палатками, тентами и кострищами с котелками, перетянутый крепежными веревками, задымленный неугасающими кострами лагерь буквально, как грибами, усеян кучками вольно сидящих и стоящих ребят обоего пола, с тетрадками и книжками, внимающих докладчикам и что-то живо обсуждающих. Всюду чертится, рисуется, слушается. По лесному радио постоянно звучат объявления о проходящих и предстоящих лекциях заезжих гостей: бизнесменов и политиков, философов и писателей, ученых и преподавателей вузов: "В восемнадцать ноль-ноль в павильоне Ломоносова состоится семинар на тему "Дизайн проектов". Приглашаются все желающие и свободные от других занятий". И струйки "чижиков" начинают стекаться к одному из десяти больших шатров, названных именами великих русских людей; каждый установлен прямо на траве, оборудован усилителем и, если повезет, стулом для лектора; слушатели без излишних церемоний рассаживаются или укладываются прямо на траве – благо, дни стоят жаркие.

Насколько я успел понять, стержневая идея Селигера-09 – вложить в юные головы как можно больше профессиональных знаний и начальных навыков в избранной ими (сообразно направлению) сфере деятельности. О дифференцированном подходе здесь, по понятным причинам, никто и не мечтал, но гигабайты информации в молодые головы действительно удалось вложить, и, будем надеяться, не безрезультатно.

Молодежные бизнес-проекты на Селигере тоже рассматривались: смена-то – предпринимательская. На разных уровнях прозвучало немало обещаний относительно их грядущего финансирования банками и таинственными частными инвесторами. Один из моих новых знакомых, организатор по имени Илья, по секрету рассказал, что неназванный олигарх "стоимостью полтора миллиарда долларов" – в этом месте Илья даже зажмурился от восторга – отобрал для себя два десятка проектов и обещал после Селигера пригласить их авторов к себе в Москву "на пятьдесят седьмой этаж своего небоскреба!". (Подозреваю, что речь шла о хозяине MIRAX Групп г-не Полонском, но я не стал расстраивать моего юного визави: по некоторым признакам, корпорация переживает не лучшие времена, и едва ли способна тратить деньги на непрофильные проекты).