Текст книги "Зари. Мне удалось убежать"

Автор книги: Зархуна Каргар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)

В Афганистане девушку нередко обменивают на невесту для ее брата или, что бывает нечасто, для ее отца, как в случае Шарифы. Согласно афганской конституции, девушки могут вступать в брак с шестнадцати лет, а юноши – с восемнадцати, но многие девочки были обменены в более раннем возрасте. Большинство девушек делают так, как велят им родители, не смея ослушаться их. В бедных семьях дочерей обычно не выдают замуж до тех пор, пока их брат не решит жениться, чтобы семья потратила меньше денег на свадьбу. Этот обмен называется бадал и происходит следующим образом: какая-нибудь семья находит невесту для сына и отдает взамен нее дочь, и та становится женой брата невесты, ее дяди или другого близкого родственника.

Отдать дочь в другую семью, чтобы уладить ссору, или насильно выдать ее замуж – незаконно, тем не менее это происходит. И это случается довольно часто, потому что семьи предпочитают решать свои дела между собой, а поскольку девушкам не разрешают идти в суд или к юристу, они полностью зависят от своей семьи. Несмотря на то что это противозаконно, большинство делают так, как им велят родители, и полагаются на милость Аллаха. В большинстве своем это девушки необразованные, они не знают своих прав, в то время как большинству мужчин известны законы, но они предпочитают смотреть на все сквозь пальцы, считая, что закон не должен вмешиваться в дела семьи.

Помню, мама однажды рассказала мне историю о Зуликхе, девушке из ее деревни. После смерти отца Зуликха и ее сестры были в прямом смысле этого слова поделены между двоюродными братьями и насильно выданы за них замуж, а их мать была выдана за брата своего покойного мужа. По афганским законам, которые основаны на положениях ислама, нельзя принуждать человека к браку, если он не хочет этого. Однако многие неправильно трактуют Коран, и традиции берут верх над законом. История Зуликхи не стала исключением. Из-за того, что у ее матери не было сына, она сама и ее дочери были распределены, словно вещи, между мужчинами их семьи. Это делалось из соображений выгоды, ведь если бы мать вышла замуж не за члена семьи, ее имущество было бы потеряно для родственников покойного мужа. По закону муж и жена владеют имуществом в равной степени, но в реальности всем распоряжается мужчина. Поэтому, если женатый мужчина умирает, его братья приходят и забирают все, что они считают своим по праву – вдову, ее дочек и все имущество.

В конечном итоге Зуликха прожила довольно счастливую жизнь, потому что ее муж был образованным человеком и к тому же имел достаточно денег, чтобы она ни в чем не нуждалась. Но она никогда не забывала, что ее отдали ему, словно игрушку, и так и не смогла простить семью своего дяди за то, что они сделали с ее сестрами и матерью.

Я знала, что у Шарифы есть двоюродные братья, но, помня историю Зуликхи, считала, что с ней все в порядке. Однако через несколько месяцев она перестала посещать занятия, и я начала переживать за нее. Никто не знал, как сложилась жизнь Шарифы, и я решила сходить к ней. Ее дом был в часе ходьбы от моего, и пока я дошла, то устала и мечтала спрятаться от палящего солнца. Я постучала в старую деревянную калитку и стала ждать, потом заметила, что она приоткрыта, и заглянула внутрь. В этот момент младшая сестра Шарифы подошла к калитке и пригласила меня войти. Я сразу заметила, что в саду лежат груды кирпичей и досок, и поняла, что здесь что-то строят.

Шарифа вышла, чтобы встретить меня. Я не видела ее несколько недель и заметила, что она сильно похудела и стала бледной, а когда я по привычке обняла ее и поцеловала в щеку, то ощутила, что ее губы сухие, словно бумага. Я поняла, что случилось что-то ужасное.

– Салам, Шарифа. Что произошло? Куда ты пропала? Почему ты не приходишь на занятия?

Я засыпала ее вопросами, но она не ответила ни на один из них, а потом заплакала. Она пригласила меня к себе в комнату и начала рассказывать о строительных работах, но я перебила ее:

– Вы строите новый дом?

– Моему папе нужна еще одна комната, – ответила она.

Я сразу поняла, что она имела в виду. Отцу Шарифы нужна была отдельная комната для его невесты.

В доме было тихо, словно кто-то умер и семья оплакивала его. Никто не смеялся, не были слышны звонкие голоса. Шарифа сказала, что отец решил обменять ее на девушку семнадцати лет, нашу с ней одногодку. А Шарифе придется выйти замуж за сорокалетнего вдовца, чья жена недавно умерла. Она должна будет растить его детей и забыть о том, что когда-то мечтала стать женой красивого молодого парня. Счастье Шарифы никого не волновало, она была лишь разменной монетой.

Выпив с ней чаю, я поспешила домой, потому что не хотела возвращаться в темноте. Я молилась о том, чтобы новая комната в их доме никогда не была построена, надеялась на чудо, надеялась, что Шарифа откажется выходить замуж. Ведь она даже не была уверена, что ее жертва не будет напрасной. Что, если новая жена не сможет родить сына? Родственники Шарифы говорили, что тот, кто берет вторую жену, в конце концов получает сына, но кто сказал, что это правда?

Прошло два месяца, а от Шарифы не было вестей. Ей не позволяли выходить из дому, а у меня все время отнимали уроки и работа по дому. Иногда я думала о том, как сложилась ее судьба, утешая себя тем, что Шарифе, вероятно, судилось выйти замуж за мужчину старше нее ради счастья отца.

Однажды, выходя из автобуса, я увидела, что одна из младших сестер Шарифы покупает лекарства в аптеке. Я зашла внутрь и спросила, как дела у Шарифы. Девочка сказала, что ее сестре пришлось выйти замуж еще до того, как их отец привел в дом невесту, потому что жениху Шарифы нужна была помощь в уходе за пятью детьми. Старшие дети были почти такого же возраста, как их новая мачеха.

– Но где она живет теперь? Она здесь, в Пешаваре? – спросила я.

Глаза девочки наполнились слезами.

– Да, она в Пешаваре, но живет за чертой города, в маленькой деревушке. Дом ее мужа находится далеко от нас, и он не разрешает ей часто навещать нас.

Она начала плакать.

– Мы почти не видим сестру. Все свое время она посвящает мужу и его детям.

Я постаралась представить детей этого мужчины, подумав о том, что Шарифа сама еще ребенок.

– А как твой отец? Он привел в дом новую жену?

Девочка отрицательно покачала головой, и я спросила, почему он еще не женился.

– Отец серьезно заболел. Его состояние ухудшилось за неделю до того, как он собирался привести домой жену. Его забрали в больницу, а меня отправили купить ему лекарства, которые прописал доктор.

На обратном пути я думала о Шарифе. Придя домой, я рассказала о случившемся матери, и она тут же предложила сходить к ним в гости. На следующий день мы отправились в дом родителей Шарифы. Когда я вошла во двор, то увидела большое количество людей. Первой моей мыслью было: отец Шарифы выздоровел и они празднуют свадьбу, но потом я заметила, что лица собравшихся слишком серьезны. Едва мы вошли в дом, как услышали, что кто-то плачет.

Мы застали мать Шарифы в слезах. Она сидела на полу, шаль соскользнула с ее головы и лежала рядом. Ее дочери сидели вокруг нее, плача, но среди них не было Шарифы. Я подошла к ее матери и наклонилась, чтобы поцеловать ее. Она крепко прижалась ко мне, словно к дочери, которой ей, очевидно, не хватало.

– Дитя мое, жертва Шарифы оказалась напрасной.

Это была не свадьба, а похороны. Отец Шарифы умер накануне, так и не приведя в дом новую жену, которая могла бы родить ему сына. Мать Шарифы начала причитать и бить себя руками по лицу.

– О Аллах! Что теперь будет с нами? Я потеряла самое дорогое – дочь Шарифу и своего мужа. Что теперь будет со мной и моими детьми?

Она раскачивалась из стороны в сторону, выкрикивая имя старшей дочери.

– Шарифа, доченька, приди и посмотри на нас! Твоя жертва не обеспечила нам сына. Почему тебя забрали у меня? Почему? А теперь невесте твоего отца придется страдать вместе с нами, – кричала она.

Я стояла молча, не зная, что мне делать и что говорить. Остальные женщины тоже плакали и кричали. Наконец я вышла из дома в сад. Я хотела найти Шарифу. Неужели муж не позволил ей прийти даже на похороны отца? Я представляла, как ее большие зеленые глаза наполняются слезами и что она не может даже как следует выплакаться, обремененная заботами о своем новом доме и пятерых детях. Шарифа… Девушка, чьи мечты были втоптаны в грязь, а счастье забыто ради чьей-то выгоды.

Я больше никогда не видела Шарифу. Я перестала ходить в дом, где она раньше жила, – в этом не было смысла. Мне сложно было поверить в то, что она оставила мечты об образовании и стала покорной женой человека, который годился ей в отцы. Но ее историю я помню по сей день и никогда не забуду.

Трагедия Шарифы не является чем-то необычным для афганцев. Мужчины часто заводят вторую жену, если первая не смогла родить сына. Большинство из них не знает, что определяет пол ребенка, но винят женщину в том, что она не может забеременеть или родить мальчика, – мужчин никогда не считают причиной таких неприятностей. Многие матери учат своих дочерей слушаться братьев и делать все, что те скажут, потому что, по их мнению, мальчики лучше девочек. Некоторые афганские женщины даже передают свои украшения невесткам, а не дочерям.

Я рада тому, что судьба подарила мне возможность жить в обществе, где мужчины и женщины равны, а родители одинаково любят детей разных полов.

3. История Насриин
Соседский мальчик

Мое детство прошло в Афганистане, а затем я переехала с семьей в Пакистан, и, как следствие, на меня оказали влияние разные культуры – афганская, персидская, индийская и арабская. Большинство книг, которые я прочитала, были на одном из двух основных языков моей родины – пушту или дари. Песни и стихи, которые я слышала, и фильмы, увиденные мной, рассказывали о любви между мужчиной и женщиной. Такие романтические истории, как рассказ о пуштунах Адаме-хане и Дурхани, передавались из поколения в поколение. Дурхани – прекрасная и умная женщина, которая полюбила красивого музыканта. Она была помолвлена с другим мужчиной, поэтому влюбленные соединились лишь после смерти. На основе некоторых популярных историй о любви в Индии даже были сняты фильмы, и я часто смотрела их.

Пожалуй, с самого детства у меня, как и у моих подруг, зародилась мечта о прекрасных чувствах между мужчиной и женщиной, в основном благодаря этим фильмам. Но за свою жизнь я успела понять, что красивые сказки не совпадают с реальностью. В книгах старшие помогают влюбленным преодолеть все преграды на пути к счастью. В этих историях любовь воспевается как прекрасное чувство.

Как и во многих подобных случаях, история Насриин случилась благодаря соседскому мальчику. Они жили в одном доме – афганцы часто делят жилье еще с одной семьей. Одна из наших журналисток встретила Насриин в Кабуле, но та не хотела говорить ни с кем, кроме меня, поэтому я взяла у нее интервью по телефону, сидя в нашей лондонской студии. Она воспользовалась мобильным телефоном журналистки, чтобы поговорить со мной.

– Меня зовут Насриин и я живу в Кабуле. Мне около сорока лет, и большую часть своей жизни я провела в слезах – так много выпало на мою долю страданий. И сейчас я расскажу почему. Вы когда-нибудь задумывались над тем, как живут женщины, вышедшие замуж за нелюбимого человека, который абсолютно не подходит им?

Когда она задала этот вопрос, я замешкалась. У меня было искушение крикнуть в ответ:

– Да, я знаю, каково это!

Я понимала ее, ведь мне самой, когда муж возвращался домой, часто приходилось притворяться спящей, чтобы не разговаривать с ним.

– Моему мужу шестьдесят лет, и я уже давно не видела своих родителей. До тринадцати лет я жила с родителями в Кабуле. Мы делили дом с другой семьей, и несмотря на то что они были таджиками, а мы пуштунами, наши семьи очень сблизились. Я тоже полюбила этих людей. Их сыну было около восемнадцати лет, а с их дочерьми я иногда играла. Мне было очень хорошо тогда. Сейчас, оглядываясь на прожитые годы, я понимаю, что это был самый счастливый период в моей жизни. Я частенько заходила к матери этого юноши, и она всегда была мне рада. Ее сына звали Абдулла, и он полюбил меня. Я нередко заигрывала с ним. Мы оба были еще очень юными. Мое сердце начинало биться чаще, когда я слышала его голос, и я постоянно старалась найти предлог, чтобы зайти в его комнату. В него легко было влюбиться – ведь он был красивым и добрым, к тому же мы проводили много времени вместе.

Полдень был для нас любимым временем, потому что большинство жителей Кабула, особенно старшего поколения, предпочитают, помолившись, вздремнуть в это время. Я притворялась, что тоже ложусь спать, но как только мать начинала храпеть, сразу же вставала и шла на свидание с Абдуллой. Мы встречались под деревом, и когда он приходил, мы садились, опершись спинами о ствол, и разговаривали. Наша любовь была чистой.

Знаешь, Зархуна, Абдулла тратил все свои карманные деньги на меня. Ему нравилось видеть на мне яркие стеклянные браслеты, и он часто покупал их для меня. Я так радовалась этим подаркам! Они были для меня символом нашей любви, и я обращалась с ними очень аккуратно.

Насриин запнулась, а потом начала плакать.

– Зархуна, наша любовь была такой невинной! Нам стоило лишь посмотреть друг другу в глаза, и каждый без слов понимал, как много значит для другого. Он уже сказал своей матери, что, когда придет время, женится только на мне, потому что любит меня. Его мать дала свое согласие, и именно поэтому она так хорошо относилась ко мне – ведь для нее я была будущей невесткой. Она легко это приняла.

Я не поняла, что она имеет в виду.

– Для нее было легко принять выбор сына именно потому, что это был сын, а не дочка. Мать радуется, когда ее сын влюбляется в кого-то, ведь это значит, что он превратился из мальчика в мужчину. Я тоже была счастлива. Мне казалось, что я вот-вот взлечу, словно птица – так велика была моя радость при мысли, что Абдулла будет моим мужем.

Мы встречались каждый день, кроме пятницы, потому что тогда у моего отца был выходной, а он не ложился спать днем, в отличие от остальных. Наши встречи продолжались до тех пор, пока однажды нас не увидел сын наших соседей Гулам. Он видел, как мы с Абдуллой разговариваем под деревом, и позавидовал нашей близости. Гулам начал распускать сплетни о нас и рассказал моему брату о том, что видел нас с Абдуллой вместе и что мы делали нехорошие вещи. Брат запретил мне встречаться с Абдуллой, несмотря на то что я рассказала ему правду. Он также сказал моей матери, что если еще раз увидит нас вместе, то убьет меня. Мой брат решил, что мое поведение может его опозорить, ведь если бы его сестра стала любовницей мужчины, над ним бы смеялись и считали слабаком. Шли дни. Мы не могли встречаться под деревом, но иногда я видела Абдуллу в доме. Нам было необходимо хотя бы иногда смотреть друг на друга.

Каждый раз, когда Насриин упоминала имя Абдуллы, я улавливала боль в ее голосе и чувствовала, что она до сих пор тоскует по нему.

– Я все равно была счастлива, так как не сомневалась, что мать Абдуллы все еще хочет, чтобы мы с ним поженились. Я ждала того дня, когда она зайдет к нам, чтобы попросить моих родителей отдать меня Абдулле в жены. И вот однажды мое ожидание оправдалось. Это был чудесный день. Было тепло, дул легкий ветерок. Небо было пронзительно-голубого цвета, и птицы пели, не переставая.

Я спросила Насриин, встретилась ли она с Абдуллой под деревом в тот день, но она сказала, что этого не случилось. Оказалось, что его мать пришла к ним, чтобы просить ее руки.

– Моя мать не была слепой и прекрасно понимала, что мне небезразличен Абдулла, но она обычно находила причину, чтобы не дать мне посещать комнаты его семьи.

– Послушай, дочка, хоть ты еще совсем юная, но уже почти женщина, – говорила она. – Тебе нельзя так смотреть на Абдуллу. Это недопустимо, понимаешь?

Однажды я призналась ей, что он небезразличен мне, и спросила, почему я не могу любить того, кого захочу. В ответ она сильно ударила меня по лицу и сказала, что у меня нет совести и что женщины должны обуздывать свои чувства. После этого она запретила мне видеться с ним. «Он мальчик, – сказала она, – поэтому никто не станет осуждать его, что бы он ни делал, но ты девочка и должна думать о том, что такое поведение позорит нашу семью».

Я плакала и мечтала увидеть Абдуллу хотя бы на мгновение, но знала, что это невозможно, потому что мать боялась навлечь на нас гнев моего отца. Она сказала, что если мой отец узнает о нашей любви, то убьет меня.

Слова Насриин не удивили меня. Я слышала о нескольких случаях, когда девушек убивали за то, что они полюбили не того мужчину, которого для них выбрали родители. Люди иногда склонны преувеличивать, и сплетни постепенно обрастают множеством выдуманных подробностей, но мужчины из семьи девушки зачастую не понимают этого и решают защитить честь семьи, убив ее. Были случаи, когда мужчин убивали за то, что они тайком встречались с какой-нибудь женщиной, но обычно в таких ситуациях винят женщину.

– Когда мать Абдуллы попросила мою мать выдать меня за Абдуллу, я начала переживать, что что-то может пойти не так, как мне хотелось. Но моя мать, напротив, успокоилась и даже обрадовалась. Именно так и устраиваются свадьбы в Афганистане. Родственники парня приходят к родственникам девушки и просят их отдать дочь парню в жены. У моей матери было доброе сердце, и она знала, что я люблю Абдуллу, поэтому была рада, что все так обернулось. Она рассказала об этом моему отцу, когда он пришел с работы, но ему это совсем не понравилось. Когда мама постаралась переубедить его, говоря, что семью Абдуллы все уважают и мы с ним хорошо знаем друг друга, он пришел в бешенство.

– И как именно моя дочь знает этого мерзавца?

Голос моей матери дрожал, когда она говорила ему, что, хотя я и Абдулла живем в одном доме, мы не общаемся. Но мой отец был непреклонен.

– Женщина, ты что, не понимаешь, что они таджики, а мы пуштуны? Наши дети не могут быть вместе, так что забудь об этом.

Моя мать стала убеждать его, что этот брак сделает меня счастливой, а мое счастье важно для нее.

– Может, для тебя это и важно, но люди будут говорить, что моя дочь вышла замуж за соседа, а значит, у них, скорее всего, был роман до этого. Я не хочу, чтобы честь моей семьи была опорочена, глупая женщина!

Чем больше настаивала на своем мать, тем больше злился отец, в конце концов он ударил ее. Я сразу же прибежала из соседней комнаты и обняла ее. Мама плакала, и я возненавидела отца – он поднял на нее руку только за то, что она защищала меня.

Шли дни, но моя любовь к Абдулле становилась лишь крепче. Примерно через неделю мужчины из его семьи пришли к моим родителям, чтобы просить моей руки. Мой отец не хотел говорить с ними, но он не хотел и напрямую отказывать им. Он позвал своего брата, чтобы тот помог ему в переговорах, и вдвоем они решили потребовать такую огромную сумму выкупа за меня, какую семья Абдуллы ни за что не смогла бы заплатить. Они не могли допустить, чтобы их дочь и племянница сама выбрала себе жениха. Они считали, что я совершила чуть ли не преступление. Семья Абдуллы была небогатой, и мужчины, которые пришли к нам, сказали, что им нужно обдумать это предложение. Но через несколько дней они вернулись и заявили, что готовы заплатить эти деньги, потому что счастье Абдуллы для них важнее.

Насриин плакала, рассказывая мне свою историю, и когда она говорила о своей любви к Абдулле, я чувствовала ее боль как свою собственную. Она сказала мне, что ему повезло с семьей, потому что родные уважали его выбор и были готовы отдать все свои деньги, лишь бы ему было хорошо.

Но моим родственникам было наплевать на меня и на мои чувства. Мне не от кого было ждать помощи, потому что даже мама была не в силах что-то изменить. Ее винили в том, что она вырастила бесстыжую дочку, которая посмела полюбить мужчину. Отец продолжал выискивать причины, чтобы не отдать меня в жены Абдулле. Если бы он согласился, это значило бы, что он согласен и с нашей любовью, а этого он не мог допустить. Он говорил родственникам Абдуллы, что причина его несогласия в том, что они не пуштуны, и я, наконец не выдержав, напрямую спросила его, почему он ведет себя так. С отцом чуть не случился припадок: его четырнадцатилетняя дочь посмела так говорить с ним! Он начал бить меня, называя меня проституткой, и кричал, чтобы я не смела любить «этого мальчишку». Он избил меня так сильно, что все мое лицо было в синяках, а губы кровоточили. Все мое тело болело после его побоев.

– Ты девочка и не имеешь права не признавать авторитет своего отца. Я заставлю тебя страдать за твою наглость.

Семейство Абдуллы, наверное, слышало мои крики, когда отец жестоко избивал меня. Мама плакала и умоляла отца не делать мне больно, но он стал кричать на нее, обвиняя в том, что она неправильно воспитала свою дочь.

Всхлипывая, Насриин сказала, что в нашей культуре принято хвалить отцов за хорошее поведение их детей, но если ребенок делает что-то плохое, то винят мать. Я и сама чуть не плакала, слушая ее рассказ. Я надеялась на счастливый конец, надеялась, что Абдулла сумел увезти Насриин куда-то, где они могли бы жить счастливо. А тем временем она рассказывала мне, как ей было плохо после побоев. Все ее тело было покрыто ссадинами и синяками. Она слышала, как Абдулла и его мать плакали за стенкой.

– На следующий день отец сообщил нам, что мы переезжаем в другой дом. Тогда я еще не понимала, что он обсудил это с моим дядей, что они начали строить планы за моей спиной. На следующее утро родители принялись собирать вещи, а Абдулла и его родня наблюдали за происходящим и плакали из-за жестокости моего отца. Признаюсь тебе, Зархуна, я никогда не прощу моего отца за то, что он сделал. Мне все равно, как идут у него дела, и я даже не знаю, где он сейчас живет. Мы переехали в другой дом, но лишь спустя некоторое время я поняла, что он сделал это для того, чтобы я не могла видеть Абдуллу. Я была такой наивной! Теперь я знаю, что мой дядя посоветовал отцу немедленно сменить жилье. После переезда, сказал он, можно будет подумать о моем будущем.

Мой отец ухватился за эту мысль, а мнения матери он не спрашивал. К тому моменту она уже поняла, что не сможет ничего сделать, и не говорила мне о том, что задумал отец. Но я не виню ее за это, ведь ее положение тоже было ужасным. Место, куда мы переехали, находилось далеко от дома, где мы жили раньше. Я безумно скучала по Абдулле и каждый день доставала украшения, которые он подарил мне, и рассматривала их на свету. Все эти безделушки хранили частичку его тепла и любви, и в такие моменты мне казалось, что он рядом.

Через несколько дней после переезда я заметила, что наш дом начали посещать какие-то чужие люди, но мне было все равно. Я проводила все свободное время, молясь о том, чтобы Абдулла пришел и забрал меня. Я надеялась, что мой отец больше не гневается на меня и позволит нам быть вместе. Но я и понятия не имела, какую ужасную месть придумал он. Отец считал, что я совершила преступление, и решил наказать меня. Я должна была догадаться, что он замышляет что-то ужасное, потому что в те дни он вообще не разговаривал со мной по-доброму, так, как отцы должны разговаривать с детьми. Он ругал меня, хоть я старалась вести себя хорошо, и обращался со мной хуже, чем с собакой. Я не понимаю, как Аллах допускает, чтобы у таких мужчин были семьи. Наверное, отец относился плохо даже к собственной матери, потому что он жестоко обращался со всеми женщинами без исключения.

Наконец я спросила у матери, что за люди приходят в наш дом.

– Я не знаю, – ответила она.

– Но я уверена, что это не к добру. У меня такое впечатление, что нас накрыла густая тень, и это пугает меня.

На следующий день отец сказал матери, что она должна приготовить еду для особых гостей. Казалось, что моя мать знала, кто они, но не говорила мне. Это единственное, чего я не могу простить ей. Она могла бы, по крайней мере, сообщить мне по секрету, что происходит. Наконец пришли гости – пожилые пуштуны, и я слышала, как они обсуждают чью-то свадьбу. Когда они наконец ушли, мама попросила меня помочь ей вымыть посуду, и я охотно согласилась, потому что у меня не было других дел. С того самого дня, как отец узнал о моей любви к Абдулле, он запретил мне посещать школу и даже выходить из дому, так что я находилась под домашним арестом. Все это время я мечтала об Абдулле. Конечно же, он не мог послать мне весточку – это было слишком опасно для нас обоих. Узнав об этом, мои родственники убили бы и его, и меня.

Я еще мыла посуду, когда мать заговорила со мной.

– Поспеши, мне еще нужно будет нанести рисунок хной на твои руки.

Я удивилась, потому что в ближайшее время не намечалось никакого праздника, и спросила, зачем это делать.

– Затем, что завтра ты выходишь замуж, – ответила она. – С завтрашнего дня ты будешь жить в другом доме.

В первое мгновение я решила, что буду жить с любимым.

– Он таки женится на мне? – спросила я.

Мать начала кричать на меня:

– У тебя что, совсем нет совести? Разве я не говорила, чтобы ты забыла об Абдулле? Никогда не упоминай его имя в доме своего будущего мужа, иначе твоя жизнь превратиться в сущий ад!

Я начала плакать.

– Я не хочу выходить за чужого мужчину! Кто он? Отец не может поступить со мной так!

– Может, и твои желания его не волнуют. Семья твоего будущего мужа уже заплатила ему большие деньги за тебя.

Я умоляла мать помочь мне сбежать, но она только плакала и повторяла, что я согрешила и должна понести наказание. Я говорила, что не совершила ничего противозаконного, что я просто хочу быть с Абдуллой. Как только я упомянула его имя, она ударила меня и назвала бесстыдницей.

– Ты должна благодарить Аллаха за то, что отец сохранил тебе жизнь! Согласно традициям он мог отречься от тебя. Я думаю, он поступил с тобой справедливо.

Я стала кричать, что скорее умру, чем стану женой другого мужчины, что хочу быть с любимым человеком и знаю, что он ждет меня. Мать разозлилась еще больше и заявила, что любовь – это чушь и афганские девушки не могут любить и не имеют права выходить замуж за кого захотят.

Я проплакала всю ночь напролет и не позволила матери разрисовать мои руки хной. Наверно, я была самой несчастной невестой на свете. В полдень мой дядя и один из братьев пришли за мной. В общем, свадьбы у меня не было, не было даже нового платья, которое обычно покупают невестам. Мне не дарили свадебных подарков. Я не могла смириться с мыслью, что ни один из членов моей семьи не хочет помочь мне. Я вцепилась в дверную ручку, но дядя схватил меня и силой запихнул в машину. Там меня ждал мой будущий супруг, сорокалетний наркоман. Я плакала и умоляла его отпустить меня.

– Дядечка, пожалуйста, скажите им, пусть они позволят мне вернуться домой!

Но он лишь рассмеялся и сказал, что я, наверно, первая, кто назвал своего мужа «дядечка». А потом он схватил меня за руку и сжал ее.

– Закрой рот. Теперь я твой муж, и я заплатил за тебя кучу денег.

Он снова и снова повторял, что теперь я принадлежу ему, а потом улыбнулся, и я увидела его желтые зубы. Он смеялся, радуясь, что вскоре сможет переспать с четырнадцатилетней девственницей. В тот момент у меня внутри что-то умерло. Моя семья перестала существовать для меня. Я больше не считала их близкими и дорогими моему сердцу людьми.

Хоть я и не могла видеть лица Насриин, я знала, что когда-то она была красивой, но тяжелая жизнь наложила на нее свой отпечаток. Я почувствовала, как между нами возникла невидимая связь.

– Зари, дорогая, с той минуты я не знала счастья. Я больше не могла видеться с матерью, а украшения, которые Абдулла дарил мне, остались в родительском доме. У меня даже не было с собой запасной одежды. В тот день моя душа погибла, но я все еще любила Абдуллу, несмотря ни на что, и боль из-за разлуки с ним была просто невыносимой. Так началась моя новая жизнь, которая не принесла мне ничего, кроме горя и страданий.

Я спросила Насриин, видела ли она Абдуллу после этого и встречалась ли со своими родителями.

– Мои родственники считали меня плохой, потому что я полюбила мужчину. Я до сих пор люблю его, и если они услышат это интервью по радио, я хочу, чтобы они знали, что мои чувства остались прежними, несмотря на разлуку с любимым. Я до сих пор помню его улыбку.

Затем она продолжила рассказывать о своем браке:

– Меня привезли в дом этого мужчины – темную хибару на окраине Кабула, и я оказалась вдали от всех, кто был мне дорог. Этот мужчина, так называемый муж, изнасиловал меня той ночью. Но к тому моменту я уже перестала что-либо чувствовать, мое сердце будто окаменело. Но я никогда не забуду Абдуллу и надеюсь, что он женился на хорошей женщине и прожил счастливую жизнь.

В новой семье я стала рабыней. Я готовила мужу еду, а сама получала лишь объедки. Я должна была приносить ему гашиш. Время от времени он зверски избивал меня, если я не успевала вовремя подать ему чай или наркотики. Я мечтала лишь об одном: поскорее умереть. Но сейчас я уже постарела. Моя жизнь бессмысленна, и я просто жду, когда она закончится. Это конец моей истории.

Я выключила диктофон, размышляя о Насриин и ее исковерканной жизни. Я представляла ее четырнадцатилетней девочкой, счастливой и наивной, и думала над тем, как мне лучше подать эту историю. Когда рассказ Насриин наконец вышел в эфир, многие из моих коллег-афганцев стали делать язвительные замечания относительно него. Один из них сказал, что нет ничего удивительного в том, что случилось с этой женщиной, ведь она влюбилась в столь юном возрасте. Я не знала, что ответить. Мне Насриин казалась обычной девочкой, которая полюбила мальчика. Со многими в ее возрасте такое случается. Ее любовь была невинной, и я полагаю, что Насриин не сделала ничего плохого, вняв зову сердца, но цена, которую она заплатила за это, была слишком высока.

В большинстве стран женщин не обвиняют в том, что они испытывают к кому-то нежные чувства. На отношения между мужчиной и женщиной не накладываются какие-либо ограничения, и спустя какое-то время они понимают, хотят они создать семью или нет. Их дети по примеру своих родителей стараются выбрать хорошего человека для совместной жизни. Но даже живя в Великобритании, мне приходилось выслушивать насмешки моих коллег-афганцев. Я ничего не отвечала им, предпочитая промолчать. Хоть я и переехала в демократическую страну, я работала вместе с мужчинами-афганцами, поэтому не могла защитить Насриин, иначе они решили бы, что я использую радио для того, чтобы призывать женщин вести себя неприлично. Все, что я могла, – это молиться, чтобы Насриин стала последней девушкой, с которой поступили так жестоко.