Текст книги "Войны с Японией (От поражения к Победе. К 110-летию окончания Русско-японской войны 1904–1905 гг. и к 70-летию окончания Советско-японской войны 1945 г.)"

Автор книги: Юрий Соколов

Соавторы: Владимир Золотарев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 39 страниц)

Солдаты проявляли повышенный интерес к происходившим на родине событиям, а между тем почта и телеграф не справлялись со своей работой настолько, что на фронте месяцами ожидали корреспонденцию.

Пропагандистская деятельность революционеров в полной мере использовала неудачи России на полях Маньчжурии с целью расшатать самодержавие, представляя его главным виновником поражений российских войск. И эта пропаганда находила широкий отклик в солдатской массе.

Лозунги «Долой войну!», «Долой самодержавие!» доходили до Маньчжурии вместе с прибывшими пополнениями. При последующих мобилизациях огромное количество подлежавших призыву уклонялись от воинской повинности. Участились случаи волнений в войсках.

Подавленный систематическими неудачами на фронте, Куропаткин все более склонялся к тому, чтобы вообще отказаться от активных действий. Однако правительство настаивало на быстрейшем переходе Маньчжурской армии в наступление, по-прежнему рассчитывая с помощью победоносной войны на Дальнем Востоке подавить революционные выступления в стране. С этой целью были сделаны новые иностранные займы. В Маньчжурию непрерывно шли эшелоны с пополнением, артиллерийским вооружением и боеприпасами.

Обе стороны готовились к решающему сражению. Оно разыгралось под Мукденом на фронте протяженностью 155 км, глубиной более 80 км и продолжалось 17 дней. Мукденская операция завершила боевые действия на сухопутном театре войны.

К началу февраля 1905 г. с прибытием 16-го армейского корпуса в Маньчжурской армии насчитывалось более 300 тыс. человек, в том числе 276,6 тыс. штыков, 15,7 тыс. сабель, 7,7 тыс. инженерных войск. В составе Маньчжурской армии (25 дивизий) действовали 22 артиллерийские бригады, в которых числилось 1386 орудий (из них 1070 полевых пеших, 132 осадных, 76 горных), 48 конных пушек, 60 полевых мортир и 56 пулеметов. Запасы снарядов были пополнены и составляли в среднем 700 снарядов на орудие.

Силы японцев после прибытия 3-й армии М. Ноги и сформирования из резервных пополнений новой 5-й армии Кавамуры составляли 10 дивизий, 12 резервных бригад и 2 кавалерийские бригады, в которых насчитывалось более 270 тыс. человек, 1062 орудия и 200 пулеметов, т. е. японская армия в Маньчжурии была почти такой же по численности, как и русская, но имела почти в 4 раза больше пулеметов.

К началу Мукденской операции расположение войск обеих сторон не претерпело больших изменений. Войска занимали в основном те же позиции, что и во время январских боев за Сандепу.

Русские армии вместе с охранными отрядами были развернуты на 155-километровом фронте. Глубина оперативного построения армии составляла 15 км.

На правом фланге находилась 2-я армия. Командовал армией генерал А.В. Каульбарс, сменивший генерала О.К. Гриппенберга. 3-я армия А.А. Бильдерлинга (60,7 тыс. штыков и сабель при 266 орудиях) находилась в центре и занимала укрепленные позиции на рубеже Халентай – Шаланцза протяженностью 20 км. В ее состав входили 5-й, 6-й Сибирские и 17-й армейский корпуса.

1-я армия генерала Н.П. Линевича, состоявшая из 2-го, 3-го, 4-го Сибирских и 17-го армейского корпусов общей численностью 106,5 тыс. штыков и сабель при 370 орудиях, разместилась на левом фланге и занимала рубеж протяженностью 50 км от Шаланцза до Гаотулинского перевала.

За правым флангом располагался кавалерийский отряд генерала П.И. Мищенко (до 7 тыс. сабель), за левым флангом – отряд М. Маслова (стрелковая бригада в составе до 8 тыс. штыков). Резерв (16-й армейский корпус) был сосредоточен южнее Мукдена.

Армии были растянуты на 100-километровом фронте в одну линию, что в случае необходимости затрудняло осуществление быстрых перегруппировок: страх перед возможностью обхода противником достиг у Куропаткина к этому времени предела. Поэтому, чем больше прибывало из России подкреплений, тем длиннее становился фронт.

Линейным было и расположение артиллерийских средств. В первой линии обороны находились в основном легкие батареи, состоявшие из скорострельных пушек. Тяжелых батарей в первую линию выделялось мало, причем они размещались от переднего края противника на таком расстоянии, что при стрельбе даже на предельной дальности не могли поражать японскую артиллерию и разрушать прочные сооружения в первой линии вражеской обороны.

Российские войска имели подготовленную оборону, состоявшую из шахэйской, мукденской и телинской позиций. Их общая глубина достигала примерно 85 км. Войска же занимали только шахэйскую позицию, включавшую в себя передовую и главную полосы обороны. Укрепления обеих полос состояли из редутов, люнетов и фортов, соединенных между собой траншеями.

С фронта шахэйская позиция имела линию искусственных препятствий в виде проволочных заграждений, прикрываемых системой ружейно-пулеметного и артиллерийского огня.

Мукденская и телинская позиции не были заняты войсками и не были подготовлены к боевым действиям. Русское командование готовилось не к оборонительным, а к наступательным боям. Тем не менее план наступления, составленный Куропаткиным, не учитывал сил и намерений противника и отличался нерешительностью.

Правительство, обеспокоенное ростом революционного движения в стране, требовало от Куропаткина скорейшего перехода Маньчжурской армии в наступление. Однако японцы упредили ее наступление, намеченное на 12(25) февраля.

Японское правительство, встревоженное тяжелым финансовым положением в стране и продолжавшейся переброской новых русских войск в Маньчжурию, настаивало на решительных действиях. Ради победы оно готово было поставить на карту все.

Японцы энергично готовились к наступлению. На правом фланге японского фронта у Цинхэчэна была скрытно сосредоточена 5-я армия генерала Кавамуры, насчитывавшая 30 тыс. человек и 84 орудия. На фронте от Линшинпу до реки Хуньхэ располагалась 2-я армия Оку численностью 57 тыс. человек при 132 орудиях и 3-я армия Ноги, имевшая в своем составе 50 тыс. человек и 270 орудий. В резерве командования в районе станции Яньтай находились две дивизии общей численностью около 30 тыс. человек.

План японского командования заключался в том, чтобы нанести сильные удары по флангам русских войск, окружить их в районе Мукдена и уничтожить. Первоначальные действия японцы направили против левого русского фланга. В ночь на 5(18) февраля две дивизии 5-й японской армии атаковали Цинхэченский отряд П.К. Ренненкампфа (8,7 тыс. штыков и сабель при 24 орудиях).

15(28) февраля основные силы 5-й японской армии снова перешли в наступление на позиции отрядов П.К. Ренненкампфа и В.Н. Данилова. Против 20 тыс. русских при 50 орудиях японское командование сосредоточило 26 тыс. штыков и сабель при 84 орудиях.

16 февраля (1 марта) отряд Данилова отразил четыре атаки японской пехоты. Через два дня он был усилен двумя батальонами Выборгского полка и 6-й батареей 7-й артиллерийской бригады. Это позволило отбить еще ряд атак противника.

Упорные бои шли и на участке отряда Ренненкампфа. Попытки японцев выбить русских с этих позиций и прорваться в долину реки Хуньхэ не увенчались успехом. В середине февраля атаки японцев на левом фланге 1-й армии были приостановлены. Однако японскому командованию удалось выполнить основную задачу – отвлечь резервы русской армии от направления главного удара своих войск, который был нанесен по правому русскому флангу.

Не разобравшись в обстановке, Куропаткин принял наступление японцев на фронте 1-й армии за главный удар и направил туда из резерва 2-й армии 1-й Сибирский корпус и свой последний резерв – 16-й армейский корпус.

После того как резервы Куропаткина были переброшены к левому флангу³⁷, 3-я армия М. Ноги 14(27) февраля перешла в наступление с целью захватить правый фланг русских при содействии 2-й армии Я. Оку.

Ожидая, что главный удар японцы нанесут на левом фланге, Куропаткин сосредоточил там 178 батальонов, что более чем вдвое превосходило силы Куроки и Кавамуры. Дальнейшие действия Куропаткина были ошибочны и невольно способствовали осуществлению замысла японского командования. Куропаткину следовало бы не перебрасывать войска обратно на правый фланг, а нанести удар на своем левом фланге, что, очевидно, заставило бы Ноги снизить темп выдвижения своих войск вперед. Однако Куропаткин поспешил отказаться от предполагаемого наступления для того, чтобы провести систему оборонительных мероприятий на правом фланге, где противник достиг значительного успеха.

24 февраля (9 марта) 1-я японская армия прорвала фронт 1-й русской армии восточнее Мукдена. Наиболее слабым местом в обороне 1-й русской армии был 7-километровый участок Тидяфын, Киузань, Таинтун, где находилось только 9 рот. Это направление в достаточной степени разведано не было, а между тем японцы сосредоточили там крупные силы – более двух дивизий.

Не видя перспективы дальнейшей борьбы под Мукденом, Куропаткин, еще не знавший о прорыве в районе Киузань, отдал приказ начать отход к Телину в ночь на 25 февраля (10 марта).

Утром 26 февраля (11 марта) 3-я и 1-я японские армии сомкнулись у Пухэ, отрезав некоторые части русских войск и обозы, которые не успели пройти. Однако основная масса русских армий была вне опасности.

Отступление 2-й и 3-й армий происходило в тяжелых условиях. Прорыв японцев в районе Киузань вынуждал армии менять пути отхода, предусмотренные общим приказом командования. Отступавшие русские обозы загромождали дороги и перемешивались кое-где с отступающей пехотой.

Японцы не воспользовались благоприятной для них ситуацией. Организованное соединившимися армиями Ноги и Куроки преследование не было доведено до конца. Сказались усталость японских войск и недостаток сил, а также сдерживающие бои отдельных частей русских войск. Вечером 26 февраля (11 марта) отступавшие русские колонны начали подходить к Телину. К 28 февраля (13 марта) 2-я и 1-я армии расположились на позициях вдоль реки Чайхэ, 3-я армия была отведена в резерв.

В то время, пока русские войска двигались к Сыпингаю, А.Н. Куропаткин был смещен с должности. На его место назначили Н.П. Линевича. Куропаткин остался на фронте в качестве командующего 1-й армией.

Нисколько не снимая ответственности с Куропаткина за поражение русских войск, следует отметить, что он сам хорошо видел неподготовленность вооруженных сил России на Дальнем Востоке к боевым действиям крупного масштаба.

В разговоре с А.А. Игнатьевым он следующим образом оценивал боевые качества войск: «Эта война велась впервые нашей армией, укомплектованной на основании закона о воинской повинности, и вина наша, конечно, заключалась в том, что мы не обратили в свое время достаточного внимания на боевую подготовку запасных и второочередных формирований.

А не находите ли Вы, что одной из причин является наша культурная отсталость? – дерзнул я спросить.

Страшные Вы вещи говорите, Игнатьев, но Вы правы! Нужны коренные реформы»¹⁹.

Верховная власть не смогла обеспечить отвечающую требованиям времени организацию военного дела. Под Мукденом общие потери российских войск убитыми, ранеными и пленными составили около 90 тыс., в то время как японцы потеряли 71 тыс. человек. При этом убитых и раненых в русской армии насчитывалось 59 тыс., тогда как у японцев – 70 059.

Если Ойяма проводил определенный, хотя и не удавшийся план окружения русских под Мукденом, то в действиях русского командования отсутствуют признаки какого бы то ни было плана. Опасаясь охватывающего маневра, Куропаткин в тот период уже не обнаруживал стремления к сосредоточению своих войск, как, например, в Ляоянской операции. Все его действия сводились лишь к пассивному отражению японских атак, а попытки контрнаступления носили нерешительный характер.

Сказалась неподготовленность русского командования к ведению операций крупного масштаба. В боях под Мукденом существенно снизилась боеспособность армии. Временные отряды, созданные Куропаткиным для противодействия обходному движению Ноги, оказались малоспособными к боевой деятельности, поскольку они решали только частные задачи, не объединенные общей целью. Пассивность русского командования позволила армии Ноги продвинуть свои войска в тыл русским.

Мукденская операция не явилась решающей. Несмотря на крупный успех японцев, разгром русской армии не был осуществлен. Отсутствие у японцев свежих сил, главным образом конницы, позволило русским войскам, остановившимся на сыпингайских позициях, не только восстановить боеспособность, но и значительно пополнить силы.

Успешно проведенная японцами Мукденская операция тем не менее ярко обнаружила непонимание японским командованием новых тенденций в военном искусстве. Пересеченная местность на правом фланге японского фронта исключала возможность достижения здесь крупного успеха. Двухсторонний охват широкого фронта русской армии без наличия превосходства в силах не давал обнадеживающих перспектив. Как и в операции на реке Шахэ, даже незначительное сопротивление русских войск вело к остановке боевых действий со стороны японского командования.

Операция фронтового масштаба оказалась не по силам обеим сторонам.

Общим итогом Ляоянской, Шахэйской и Мукденской операций явилось вытеснение русских армий из Южной Маньчжурии. Война для Японии на сухопутном театре, в сущности, была закончена. Никаких шагов к дальнейшему наступлению японская ставка не предпринимала: велись обширные оборонительные работы, и укреплялось расположение войск на случай, если русские перейдут в наступление.

Русские армии, оставаясь на сыпингайских позициях, продолжали усиливаться за счет прибывавших резервов. В общей сложности их численность на Маньчжурском театре к концу августа 1905 г. составляла 788 тыс. человек, 150 тыс. человек находились в Приморье и в тылу. Точная численность японских армий к тому времени не была установлена. По предположениям русского командования, она достигала 750 тыс. человек, из них 150 тыс. размещались в тылу и в Северной Корее.

После Мукденской операции, в так называемый сыпингайский период войны, крупных столкновений не происходило. Основное внимание уделялось подготовке войск к обороне. На случай отступления русские войска строили еще несколько промежуточных позиций, которые эшелонировались почти до реки Сунгари – на глубину примерно в 300 км.

Только 4(17) мая 1905 г. русское командование организовало набег конницы П.И. Мищенко в район деревни Факумынь. Он преследовал ограниченные цели. Предполагалось нарушить одну из главных коммуникаций японцев: Инкоу – Синминтин – Факумынь. В набеге участвовало 54 сотни при 18 орудиях. Отряд Мищенко в течение 5 дней сжег всего несколько японских складов. Серьезного значения этот набег не имел, но все же он несколько поднял моральное состояние русской армии.

Операции в Маньчжурии привнесли изменения в стратегию и ведение операций. Бой уже не был скоротечным, а выливался в многодневные сражения, которые происходили на фронте протяженностью 150 км и глубиной до 60 км. Это потребовало новых приемов и средств управления. Однако командование обеих сторон не могло обеспечить непрерывность управления войсками ни в ходе боев, ни в ходе сражений. Из-за отсутствия непрерывности управления войсками и плохо поставленной разведки результаты боевых действий оказывались точно не известными, что приводило к принятию неверных решений.

Способ действий воюющих сторон во многом был предопределен пересеченным характером местности, что способствовало развитию позиционных форм борьбы. Оборонительные тенденции русского командования оказали большое влияние на развитие фортификационных работ.

ГЛАВА 4
ЗАВЕРШЕНИЕ ВООРУЖЕННОЙ БОРЬБЫ НА МОРЕ

Неудачное блокирование Японии: действия русского флота на морских и океанских коммуникациях

Для Японии, расположенной на островах и не имеющей многих видов собственного сырья, морские коммуникации имели большое значение. С началом войны их роль неизмеримо возросла. Помимо обычных перевозок сырья и продовольствия, объем которых с войной также увеличился, значительное место стали занимать чисто воинские перевозки. Для Японии море являлось единственным путем, по которому она могла перевозить свои войска на материк и снабжать их всем необходимым.

Морские коммуникации Японии в период Русско-японской войны подразделялись на две группы. К первой группе относились сообщения, по которым японцы перевозили свои войска и боевую технику на материк, а также все виды снабжения. Ко второй – океанские коммуникации; по ним доставлялось в Японию довольно большое количество различных видов стратегического сырья, продовольствия и боевой техники из других стран.

Морские коммуникации, связывающие Японию с театром военных действий, проходили от портов Внутреннего Японского моря, через Симоносекский пролив, южнее острова Цусима и далее через Желтое море к портам Кореи и Ляодунского полуострова. Выгодное географическое положение Японии на театре и близость ее баз и портов от побережья Кореи (100–300 миль) и Ляодунского полуострова (650 миль) создавали благоприятные условия для перевозки войск на материк по кратчайшим морским путям.

Перед войной наиболее широко Япония вела торговлю с Англией и США. Во время войны торговые связи Японии с этими странами значительно расширились. Англо-американские монополии, заинтересованные в победе Японии, усиленно снабжали ее не только сырьем, промышленным оборудованием и продовольствием, но и различными видами вооружения и боеприпасов, в которых японцы испытывали большую потребность. Перевозки из этих стран, а также других европейских государств, осуществлялись по следующим направлениям. Из Европы по Средиземному морю, через Суэцкий канал, Красное море, Индийский океан, через Зондские проливы и далее к южным портам Японии – это был наиболее короткий путь. Другой, более длинный путь проходил вокруг мыса Доброй Надежды и далее через Индийский океан к южным портам Японии. Из Соединенных Штатов Америки перевозки осуществлялись через Тихий океан в восточные порты Японии. Таким образом, важнейшие коммуникации, соединявшие Японию с другими странами, подходили к Японским островам с востока или с юга через проливы Зондского архипелага.

Перевозка войск и военного снаряжения производилась на японских судах, мобилизованных и специально оборудованных для этой цели. Коммерческие грузы и военные поставки из других стран осуществлялись преимущественно на иностранных судах, главным образом английских и американских, что затрудняло ведение борьбы русского флота с военной контрабандой.

Понимая важность морских коммуникаций для функционирования экономики и ведения войны против России, японское командование принимало меры для их защиты. Однако эти меры ограничивались главным образом защитой коммуникаций, проходивших непосредственно по морскому театру военных действий, по которым осуществлялись перевозки войск в Корею и на Ляодунский полуостров. Что касается океанских коммуникаций, проходивших за пределами театра военных действий, то они не защищались.

Защита воинских перевозок для действующей на материке японской армии осуществлялась следующим образом. Транспорты конвоировались военными кораблями, для чего использовались устаревшие корабли различных классов и типов, специально выделенные для этой цели. Учитывая возможность противодействия воинским перевозкам со стороны русских кораблей, базировавшихся на Порт-Артур и Владивосток, японцы после ослабления русской эскадры установили блокаду Порт-Артура и выставили минные заграждения на подходах к Владивостоку. Наиболее опасным участком морских коммуникаций являлся Корейский пролив. Поэтому в целях усиления защиты транспортов с войсками японцы постоянно держали в этом районе отряд своих крейсеров, которые предназначались для борьбы главным образом с Владивостокским отрядом крейсеров.

Несмотря на огромное значение коммуникаций для Японии, Россия при подготовке к войне не уделяла должного внимания вопросу борьбы с морскими перевозками противника. Это тем более странно, если учесть, что во второй половине XIX в. в русском флоте довольно широко пропагандировалась идея «крейсерской войны», были построены специальные типы кораблей, предназначенные для этой цели, и созданы крейсерские силы. Более того, руководители русского флота имели возможность неоднократно убедиться в целесообразности ведения боевых действий с широким использованием крейсеров, в том числе вспомогательных, как это было, например, в Русско-турецкую войну 1877–1878 гг. Тогда русские моряки впервые для этой цели использовали вооруженные пароходы. И тем не менее при подготовке к войне с Японией правительство и руководители военно-морского флота практически ничего не успели сделать, чтобы подготовиться к борьбе на коммуникациях противника. И только после начала войны в Морском министерстве были предприняты запоздалые меры к исправлению допущенных ошибок.

К началу войны с Японией в составе флота России не оказалось крейсеров, которые можно было бы использовать для действий на океанских коммуникациях противника. Это объясняется отсутствием должного внимания со стороны руководителей Морского министерства к подготовке флота к крейсерским действиям в конце XIX – начале XX в. Об этом вспомнили уже после того, как началась война и возникла необходимость нарушить подвоз в Японию военных грузов из Англии, США, Германии и других стран.

В конце февраля 1904 г. в Морском министерстве состоялось специальное совещание, на котором были рассмотрены вопросы борьбы на океанских коммуникациях противника и принято решение о создании в составе флота крейсерских сил, предназначенных для этой цели¹. Имея положительный опыт использования вспомогательных крейсеров для нарушения морских коммуникаций противника во время Русско-турецкой войны 1877–1878 гг., высшее морское командование решило применить вооруженные пароходы для борьбы на океанских сообщениях Японии. Для этой цели было намечено использовать суда Добровольного флота, созданного в России в 1878 г. Однако из довольно большого количества судов этого флота только два парохода – «Санкт-Петербург» и «Смоленск» – оказались пригодными для переоборудования во вспомогательные крейсера². В связи с этим было принято решение закупить несколько больших быстроходных пароходов за границей и вооружить их артиллерией.

Купленные пароходы были названы: «Кубань», «Дон», «Урал» и «Терек»³. Они имели водоизмещение от 10 000 до 12 000 т, скорость хода 18,5-19,5 узлов и дальность плавания около 9500 миль⁴. Эти суда как по скорости хода, так и по дальности плавания (до 9500 миль) вполне подходили для использования их в качестве вспомогательных крейсеров. Однако по своему техническому состоянию суда, купленные за границей, оказались непригодными к длительному плаванию и нуждались в ремонте машин и даже замене котлов, как, например, на пароходе «Дон»⁵. Но российское правительство вынуждено было довольствоваться и этими судами, т. к. под давлением Англии никто не соглашался продавать России пароходы, пригодные для использования их в качестве вспомогательных крейсеров.

Ремонт, переоборудование и вооружение судов продолжались до июля 1904 г. Первыми оказались готовы к выходу «Санкт-Петербург» и «Смоленск», на которых все работы закончили к 15 июня, а 16 июня поступило приказание быть готовыми следовать по назначению⁶. Из балтийской группы вспомогательных крейсеров первыми вступили в строй «Дон» и «Урал», на которых работы были закончены 29 июня 1904 г.⁷.

Два других крейсера – «Терек» и «Кубань» – вступили в строй несколько позже. По мере готовности корабли комплектовались личным составом из числа матросов и офицеров, призванных из запаса, и частично из моряков Добровольного флота⁸.

Старшим командиром в балтийской группе крейсеров был назначен капитан 2-го ранга Маньковский⁹, а в черноморской – капитан 2-го ранга Скальский¹⁰. Таким образом, подготовка вспомогательных крейсеров к действиям на океанских коммуникациях закончилась к июлю 1904 г., и они спустя 6 месяцев после начала войны смогли приступить к выполнению поставленной задачи по нарушению океанских коммуникаций Японии и борьбе с военной контрабандой.

Правда, первая попытка пресечения перевозки военных грузов из Европы в Японию была предпринята отрядом контр-адмирала Вирениуса, который, возвращаясь с пути на Дальний Восток, в феврале 1904 г. задержал в Красном море три английских парохода, направлявшихся с грузами военной контрабанды в Японию¹¹. Однако правительство, опасаясь конфликта с Англией, являвшейся союзницей Японии, распорядилось отпустить задержанные суда и впредь не останавливать и не осматривать иностранные пароходы. Таким образом, правительство России, не проявив должной настойчивости, в самом начале войны отказалось, по существу, от решительных действий по недопущению подвоза военной контрабанды в Японию и тем самым дало японцам возможность беспрепятственно ввозить из Европы и США военные грузы.

Принимая решение о развертывании борьбы на океанских коммуникациях противника, военно-морское командование хотело достичь следующих целей¹²:

• ликвидировать или затруднить рыбные промыслы Японии, игравшие важную роль в ее экономике;

• прекратить подвоз в Японию грузов, объявленных военной контрабандой;

• отвлечь часть сил японского флота от Порт-Артура и Владивостока.

В соответствии с этими целями разрабатывался и план действий вспомогательных крейсеров на океанских коммуникациях Японии. Этот план в общих чертах сводился к следующему. Считая, что основными поставщиками военной контрабанды в Японию являются Англия и США, и учитывая направления океанских коммуникаций противника и их наиболее уязвимые места, русское командование приняло решение развернуть вспомогательные крейсера в западной части Индийского океана, в Южно-Китайском море и на акватории между северным побережьем острова Формоза и Курильскими островами.

14 февраля 1904 г. в печати было опубликовано заявление царского правительства о том, что русский флот будет вести боевые действия на океанских коммуникациях с целью недопущения подвоза в Японию грузов военной контрабанды. 28 февраля Морское ведомство в приказе № 42 опубликовало перечень грузов, отнесенных к военной контрабанде¹³. Оба этих документа были составлены в полном соответствии с международным правом, согласно которому суда, задержанные с грузами, объявленными военной контрабандой, подлежали конфискации или уничтожению. Для того чтобы командиры вспомогательных крейсеров при задержании торговых судов не нарушали нормы международного права, для них были разработаны специальные инструкции, утвержденные управляющим Морским министерством адмиралом Авеланом¹⁴.

В этих инструкциях командиры крейсеров предупреждались о том, чтобы они при действиях на коммуникациях строго выполняли все требования международного права. Одновременно Главный морской штаб разработал боевые инструкции для черноморской и балтийской групп вспомогательных крейсеров, в которых были изложены основные положения плана крейсерских действий каждой из них, определены районы действий, время выхода и возвращения крейсеров, способы действий и указания по связи¹⁵.

Согласно этим инструкциям, первыми должны были выйти для борьбы на коммуникациях противника в районе Красного моря вспомогательные крейсера «Санкт-Петербург» и «Смоленск», находившиеся в Севастополе. Корабли, готовые к выходу в море, должны были иметь¹⁶: полный запас топлива в угольных ямах и во всех трюмах; запас пресной воды не менее 500 т; смазочные масла не менее чем на 6 месяцев плавания из расчета 13-узлового хода; запасы провизии для офицерского состава не менее чем на 3 месяца, для команды – на 6 месяцев.

20 июня 1904 г. вспомогательный крейсер «Санкт-Петербург» под командованием капитана 2-го ранга Скальского вышел из Севастополя и направился в район назначенных действий¹⁷. 22 июня покинул Севастополь крейсер «Смоленск»¹⁸.

Боевые действия крейсеров начались 28 июня (11 июля). В первый же день «Санкт-Петербург» и «Смоленск», действуя совместно, задержали и осмотрели четыре парохода, при этом все английские, затем последовало задержание и осмотр немецкого судна «Принц Генрих». Однако после жестких требований со стороны Лондона и Берлина 15(28) июля управляющий Морским министерством отдал приказ начальнику Главного морского штаба, в котором говорилось: «В дополнение данных вам указаний (имеется в виду не задерживать немецкие почтовые пароходы. – Авт.) предлагаю никаких пароходов как почтовых, так и грузовых, принадлежащих Франции и Германии, не трогать, а также не останавливать почтовых пароходов всех наций… Ни в коем случае никаких пароходов не топить, не сжигать, а грузов не портить»¹⁹. Это приказание еще больше ограничило возможности вспомогательных крейсеров в решении поставленной перед ними задачи.

24 августа (6 сентября) старшему из командиров вспомогательных крейсеров капитану 2-го ранга Скальскому была передана телеграмма управляющего Морским министерством адмирала Авелана с приказанием: «Прекратите крейсерские операции, никого не останавливайте, идите в Либаву»⁴⁸. Получив приказание о прекращении крейсерских действий «Санкт-Петербург» и «Смоленск» зашли в порт Дар-эс-Салам, погрузили уголь и 2(15) сентября через Красное море и Суэцкий канал направились в Либаву, куда прибыли: первый – 27 сентября (10 октября), второй – 30 сентября (13 октября) 1904 г.²⁰.

Таким образом, после 102-дневного плавания «Санкт-Петербург» и «Смоленск» благополучно вернулись в базу. За это время вспомогательные крейсера осмотрели²¹: «Санкт-Петербург» – 10 пароходов, «Смоленск» – 9. Из осмотренных пароходов на четырех оказалась военная контрабанда, и они были задержаны и с призовыми командами отправлены в Либаву. Среди задержанных судов три – «Малакка», «Ардова» и «Формоза» – принадлежали англичанам, и одно, «Скандия», – немцам.

За время боевых действий вспомогательных крейсеров, несмотря на сложность обстановки, длительность плавания (свыше 100 суток) и тяжелые климатические условия, на них не было ни одного случая выхода из строя механизмов и оружия. Личный состав крейсеров показал себя с самой лучшей стороны. Командир «Смоленска» в своем докладе писал: «Несмотря на тяжелые климатические условия, частые перегрузки угля при сильной жаре, высокое напряжение, связанное с постоянным ожиданием внезапной встречи с противником (ночью люди спали у своих орудий), нравственное состояние экипажа не оставляет желать ничего лучшего»²².

Согласно плану крейсерских действий, балтийская группа вспомогательных крейсеров в составе «Дон», «Урал», «Терек» и «Кубань» должна была действовать в районе от атлантического побережья Испании и до островов Зеленого Мыса²³. 16 июля крейсера «Дон» и «Урал» в сопровождении миноносцев «Рьяный» и «Прочный» вышли из Либавы и направились в Атлантический океан. Достигнув мыса Скаген, миноносцы повернули назад и вернулись в Либаву, а крейсера, выйдя в Северное море и обогнув Англию с севера, направились на юг. До 26 июля (8 августа) крейсера шли вместе, но затем на параллели Лиссабона они разделились. Крейсер «Урал» пошел к Гибралтару, а «Дон» последовал к северо-западным берегам Африки. По прибытии в назначенные районы корабли приступили к выполнению поставленной задачи.