Текст книги "Единство государства (СИ)"

Автор книги: Юрий Мещанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

Глава 3

Предельный князь

Сквозь серую пелену неба то и дело на несколько мгновений показывалось солнце. Но посмотрев вниз, оно немедленно пряталось обратно, словно опасалось увидеть внизу что-то страшное или неприятное. Что же, если ему так хочется, пусть сидит за покрывалом облаков, в своих небесных хоромах. Чего ещё можно ждать от скупого осеннего светила? Но любой мальчишка, мужчина или, тем более, воин наоборот нашёл бы в открывающемся зрелище не ужас, а суровое великолепие.

Обширное пространство между лесами, массивной крепостной стеной и водами реки Самал было полностью вытоптано ногами ратников и копытами боевых коней. Пятнадцать рядов тяжеловооружённых пехотинцев занимали центр боевого порядка. В каждом ряду плечом к плечу застыло по сотне ратников. Железное войско предстало во всём своём великолепии. Мускулистые тренированные тела покрывали длинные кольчуги. Редкие солнечные лучи то и дело поблёскивали на сферических шлемах, прикрывавших лица кольчужными сетками. Облачённые в кожаные рукавицы могучие пальцы сжимали длинные копья и придерживали большие прямоугольные щиты. На поясах висели короткие мечи и боевые топоры. Пехотинцы прекрасно держали строй.

Слева и справа от Железного войска выстроилась главная ударная сила – по пять сотен конников Старшей дружины. Конные дружинники держали строй ничуть не хуже, чем их пешие братья по оружию. Кони, чьи головы и груди были защищены пластинчатыми доспехами то и дело ржали, рыли беспокойными копытами холодную осеннюю землю. На могучих телах наездников суровой сталью отсвечивали кольчуги и латы. Пронзала небо тысяча покачивающихся копейных жал. И чуть ниже – тысяча конических шлемов, сквозь глазные прорези в железных личинах которых наблюдали за полем внимательные глаза дружинников.

Передовой отряд состоял из не приученной к боевому порядку лёгкой конницы Младшей дружины. В Младшей дружине служили представители Ратных Домов, получавшие за свою службу поместье – мызу или хутор. Из доходов с поместья глава Дома выплачивал небольшой налог и приобретал боевого коня и оружие. Конечно же великолепием тяжёлой конницы никто из младших дружинников похвастаться не мог. Вместо кольчуг и лат у них были плотные суконные платья с нашитыми на них железными кольцами. Конические шлемы младших дружинников не имели защиты для лица. У кого-то были щиты, у кого-то нет. Скорость, ловкость и мастерство – вот их главная броня. Младшая дружина разила врага копьями, саблями, стрелами и дротиками.

Тревожные порывы холодного серого ветра развевали знамёна и трепыхались в хоругвях. На зелёном поле полотнищ блистала серебром заключённая в красный круг молния – герб Большого Дома предельных князей Озеровых. Молния означала, что Озеровы беспощадно разят всех врагов державного князя. Её серебряный цвет был знаком преданности Строговым. Красный круг был огнём, хранящим Озеровых от бед и несчастий. Зелёное же издревле было отличительным знаком воинов, защищавших жизнь.

Древний и гордый род, они возводили своё происхождение ещё к тем временам, когда в небе засияло Второе солнце, а летом начали дуть горячие южные ветры. Уже тогда Озеровы были в дружине Строговых и вместе с ними строили и защищали Древгород. И вот уже двести девяносто лет главы Дома Озеровых являются владыками Старогулья и предельными князьями Суломатья.

Чернек Озеров, крепкий массивный мужчина пятидесяти лет, расположил своего коня на небольшом пригорке, и со спокойным удовлетворением наблюдал за тем как тренируются его воины. Рядом с предельным князем были его сыновья – тридцатилетний Волк, двадцатишестилетний Прохор и Орёл, двадцати лет от роду. Сыновья, гордость отца, также наблюдали.

Полторы тысячи находящихся на действительной службе бойцов Железного войска, тысяча латной конницы Старшей дружины и тысяча легковооружённых конников Младшей дружины показывали князю все свои умения. На щитах Железного войска и Старшей дружины красовался герб Дома Озеровых. Сразу после окончания Киврийской войны, Чернек приказал мастерам расписать щиты его воинов своим родовым гербом. Эту идею он взял у ратников лёгкой пехоты, самые честолюбивые из которых украшали щиты гербами своих племенных союзов. Вскоре эту идею Чернека переняли все предельные князья Рустовесской земли, и даже Великий Дом Строговых.

Киврийская война... Участвуя, как сейчас, в тренировках войск Чернек часто вспоминал то время. Пять лет походов и сражений оставили в памяти предельного князя двоякое впечатление. Любая война это опасность, смерть, лишения. Три шрама на теле Чернека говорили о том, что он не по наслышке знал, что такое битва. Предельного князя Суломатья считали одним из лучших полководцев государства. Вторым. Первое место по праву занимал Лесьяр Строгов.

Повинуясь командам, передаваемым при помощи боевых рогов, свистков и голосов, небольшая рать Озеровых двинулась вперёд. Чернек вновь подумал про Лесьяра Строгова. Вот уж кого божества благословили, так это нынешнего державного князя! Вряд ли кому-нибудь скоро представится возможность так быстро и заслуженно заработать авторитет среди подданных. Тот день по праву вошёл в память людей. В битве при Чёрном кургане Рустовесье выставило самое большое войско за всю войну. Все Дома, племенные союзы и храмы отправили своих воинов в это сражение. Чернек командовал правым крылом рати. И пусть кто-то только посмеет сказать, что он плохо командовал! Правое крыло держалось очень стойко. Прорван был центр. Именно в центре погиб Красимир Строгов, тогдашний державный князь, отец Лесьяра. Казалось, что битва проиграна. Но Лесьяр не дал случиться катастрофе. Вместе с Чернеком они собрали Старшие дружины всех Домов в один бронированный кулак и повели его вперёд. Конечно, вёл их Лесьяр, это знали все. Но Чернек был совсем рядом с ним. Могучий удар массы латной конницы смял передовые вражеские отряды и заставил киврийцев и вечерников бросить в бой запасные силы.

...Ратники Железного войска остановились по команде и начали быстро возводить стену из своих прямоугольных щитов. Это многим может спасти жизнь в случае, если враг обрушит на них поток смертоносных стрел... Чернек мысленно вернулся на окровавленные поля у Чёрного кургана. Пока ведомые ими с Лесьяром конные дружинники рубили своими мечами запасные силы врага, рустовесская пехота и лёгкая конница опомнились, восстановили свои ряды и пошли в атаку. В жестокой рукопашной схватке Лесьяр Строгов лично убил двух киврийских вождей и ранил вечернего короля. Битва была выиграна. Лучшей возможности представиться всему государству просто не существовало.

...Сомкнутым строем латники Старшей дружины пошли в атаку. Железное войско с копьями наперевес двинулось за ними. Ведомая своими начальниками Младшая дружина нависла над местом, где располагался воображаемый противник. В настоящем сражении она поддержала бы своих товарищей стрелами и дротиками. В настоящем бою всё намного реальнее... Именно Чернек Озеров предложил Лесьяру принять присягу подданных прямо на поле боя. Нет надёжнее клятвы данной на крови. С тех пор Лесьяр и Чернек были друзьями.

Владыка Старогулья верой и правдой служил державному князю. Через два дня Чернек разбил вспомогательный отряд вечерников, шедший к Чёрному кургану и ещё не знавший, что главное войско уничтожено. Но эта небольшая победа осталась незамеченной, утонув в лучах славы главной битвы. Потом были другие походы, освобождение Удольчина, заключение мира. Стычки, опасности, смерть.

Но как у любой монеты, была у Киврийской войны и другая сторона. Красимир Строгов снизил предельным князьям налоги. Передал под их контроль лёгкую пехоту племенных союзов. Чернек полностью одобрял данный поступок. Глупо контролировать племенной союз, но не иметь права командовать его лёгкой пехотой! Предельные князья стали сами оплачивать содержание своих Старших дружин. Всё это было очень хорошо.

Были и те моменты, которые вызывали у Чернека лёгкую досаду. Он несколько лет думал над тем, чтобы породниться с державным Домом. Отыскал среди своих племянниц молодую красивую девушку и уже был готов предложить её в жёны старшему сыну Лесьяра Всеславу. Но хитрый державный князь нашёл своему сыну жену в дремучих лесах Хладоручья, в Малом Доме Витвиновых, о существовании которых мало кто вообще догадывался. С другой стороны, Чернек сам виноват. Надо было сразу предлагать Строговым задуманный брак, а не пытаться сделать неожиданный подарок. В итоге неожиданный для всех подарок был привезён Лесьяром с севера.

Чернек поглядел на своих воинов. Вид вооружённых до зубов ратников, под тенью его знамён всегда повышал настроение. Но... Всегда расстраивала предельного князя его Поместная стража. Кормилась она за счёт предела, но ходила исключительно под восьмиконечной звездой Дома Строговых. Надо будет при случае предложить поставить Поместную стражу под знамёна тех князей, в пределах которых она служит. Хотя Лесьяр никогда не даст на это добро.

Державный князь был великим воином, прекрасным полководцем, другом Чернека. Но при этом он оставался искушённым политиком. Поступки его никогда не были спонтанными и всегда заранее продумывались. Чернек чувствовал, что Лесьяр непрерывно ведёт какую-то хитрую игру. С другой стороны, именно таким и должен быть правитель государства.

Но всё же многое в этой его игре оставалось не до конца понятным, поэтому и раздражало. Поместная стража пределов под знамёнами державного Дома. Женитьба наследника на никому не известной девице. Три года назад все предельные князья получили неприятный подарок: в их городах обосновались отряды Тайной стражи – глаза и уши державного князя. Раньше такого не было, раньше Строговы доверяли своим князьям. А в этом году весной стали рыскать по пределам Рустовесской земли странные люди. Осматривали местности, делали какие-то записи. Защищали их грамоты с личной печатью Лесьяра Строгова, записанные его собственной рукой. Говорилось в них, что люди эти по личному приказу державного князя присматривают места для постройки маленьких крепостей, которые будут заселены служилыми людьми из Державной стражи. И выбирались для крепостей этих не какие-нибудь захолустья. Присматривались посланники Лесьяра к перекрёсткам дорог, местам у бродов и переправ, узким местам дорог, где такая крепость при желании запросто могла помешать движению. Всё это раздражало.

А решение Лесьяра перейти в элаитство, это кольцо из той же кольчуги или просто глупый поступок расстроенного смертью жены человека? Нет, Лесьяр необдуманных поступков никогда не совершал, Чернек знал это наверняка. ...Призыв боевых рогов вернул внимание предельного князя на поле. Конники Младшей дружины, выхватив сабли и поставив перед собой острия копий ринулись вперёд, гоня воображаемые толпы разбитого врага с поля боя. Чернек повернулся к сыновьям и коротко махнул рукой в сторону могучих деревянных стен Старогулья. Сыновья двинулись за отцом.

***

Вдоль стен просторного зала в резиденции Чернека Озерова стояло большое количество людей. Бойцы его личной охраны, начальники Старшей дружины, Железного войска и Поместной стражи, ближняя и дальняя родня. Здесь же, в окружении нескольких латников из Храмовой дружины, стоял Вейкко, мудрейший храма Юма и Живы. Сам Чернек сидел на вырезанном из могучего дуба престоле, окованном бронзой, медью и серебром. Трое его сыновей стояли у отцовского престола. Старший сын и наследник, Волк, находился по правую руку, ближе всего к родителю. Внимание всех присутствующих было обращено на середину зала. Шесть человек в железных шапках, суконных платьях с нашитыми железными кольцами с копьями в руках и саблями у поясов, бросили на колени перед предельным князем седьмого, связанного и побитого. Один из воинов держал в руках хоругвь, на полотнище которой была вышита зелёная лягушка – герб подвластного Озеровым племенного союза приплавтов. Старший отряда вышел вперёд.

– Чернек, сын Эстера из Дома Озеровых, Тарас, Старейшина племенного союза приплавтов шлёт тебе своё приветствие и глубокое уважение!

– Передайте Тарасу, сыну Миежко моё приветствие! С чем послал вас почтенный Старейшина?

– Он просил доставить в твоё распоряжение этого человека. Этот преступник пытался укрыться в наших землях, но был пойман. Согласно Законам Мудрости, мы передаём его твоему суду и твоей воле. Перед тобой Реналь Жестокий.

Одновременный гул удивления, возмущения и одобрения пронёсся по залу. Стоящий на коленях человек приковал к себе все взгляды. Воины рассматривали его с презрением. Купцы, писари и советники с ненавистью. Присутствовавшие в зале женщины со страхом.

Реналь Жестокий почти четыре года нападал на мызы и хутора, подвластные предельному князю, грабил купцов в его землях. Никто из ограбленных почти не имел надежды остаться в живых, Реналь убивал всех. Поместная стража вела за упырём настоящую охоту. Трижды его банда была полностью истреблена, но всякий раз главарю удавалось уйти. Избежав смерти, Реналь опять собирал вокруг себя лихих людей и принимался за старое. Около двух месяцев назад, сын Чернека Прохор с отрядом дружинников и поместной стражи опять разбил банду. Реналь ушёл в земли приплавтов, но был схвачен. Чернек поднял вверх правую руку, призывая всех к тишине.

– Реналь, в соответствии с Законами Мудрости я приговариваю тебя к смерти.

Стоявший на коленях человек сначала не обратил на слова предельного князя никакого внимания. Затем слегка мотнул головой, расправил плечи. В его глазах промелькнула усмешка. Он облизал сухие разбитые губы и мерзко улыбнулся левой половиной рта. Хриплый твёрдый голос выдавал в нём уверенность, свойственную тем, кто привык распоряжаться.

– Да, князь, это твоё право. Но согласно Законам Мудрости, перед объявлением приговора о смерти здесь должны высказаться свидетели моих преступлений.

В зале раздался дружный смех. Затем он сменился яростным возмущением. Не только в Суломатье, но и во всём Рустовесье знали об ужасных преступлениях Реналя Жестокого. За четыре года в этом самом зале не раз появлялись купцы, ремесленники и крестьяне сообщавшие о том, что им удалось уйти или отбиться от банды Реналя и просившими предельного князя защитить их. Постепенно возмущённый гул начал утихать. Присутствующие переговаривались между собой. Многие из них согласно кивали. По Законам Мудрости перед вынесением смертного приговора обязательно должны были высказаться те, кто своими глазами видел преступления обвиняемого. Постепенно в зале воцарилась гнетущая тишина. Все смотрели на предельного князя. Чернек поторопился с вынесением смертного приговора. Преступник оценивал зал и князя взглядом победителя. Он продлевал себе жизнь ещё как минимум на неделю. Пока найдут очевидцев, пока привезут их в столицу предела. Да ещё попробуй их отыщи с учётом того, что Реналь любил убивать ограбленных! Мудрейший Вейкко сделал шаг вперёд.

– Формально разбойник прав. Мы должны дать слово тем, кто лично видел его преступления.

Чернек сжал пальцы левой руки в кулак, затем медленно разжал их и провёл ладонью по заросшей жёсткой щетиной щеке.

– На своей собственной земле я не стану тратить время на какие-то глупые формальности. Смерть!

Князь указал своим стражникам на преступника и они вывели Реналя из зала. Чернек встал с престола и велел всем расходиться. Он на пару мгновений встретился взглядом с Лавром Крутовым, приставом Тайной стражи в Старогулье. Нет сомнений, что этот негодяй опишет всё случившееся в своём очередном донесении Лесьяру Строгову. Вот ведь заусенец! Суёт свой нос во все дела как цапля в трясину.

***

Дань была готова. Осталось только погрузить всё добро в возы и отправить его в Древгород. Чернек вместе с писарем из Чеканной управы ходили между заваленных столов и делали последние уточнения. Здесь же был и вездесущий пристав Тайной стражи. В опечатанных еловой смолой мешочках лежали калисты – золотые монеты самого высшего достоинства. В таких же, но более многочисленных мешочках хранились улы – серебряные монеты. На полу были собраны аккуратно связанные тюки мягкой рухляди – бобровые, норковые и ондатровые шкуры. Сколько возов понадобится, чтобы разместить их все? Не меньше десятка! Совершенно отдельным счётом шли массивные пузыристые слитки чёрного металла – железо, добытое кузнецами Чернека из болотных руд.

Сколько же богатства отдаётся Древгороду! Целый табун прекрасных боевых коней золотом и серебром. Множество шуб. Не одна сотня мечей могла быть выкована из лежащих перед предельным князем тяжёлых слитков. Чернек Озеров задумался. Нет, кроме лёгкой досады он не чувствовал сильной ненависти или обиды. Платить Древгороду дань это его святой долг. Так делали все Озеровы уже сотни лет. Но всё же он не отказался бы отдавать поменьше добра. Хоть чуть-чуть...

В размышления Чернека вмешался Лавр Крутов:

– Князь, какую охрану вы хотите выделить?

– К чему такие вопросы? – раздражённо ответил Чернек, – всё ведь давно решено. Как договаривались, я отправляю сотню конников Старшей дружины и двести бойцов Поместной стражи. С ними будут двадцать твоих людей.

Крутов плотно сжал губы и несколько раз кивнул головой, словно раздумывал о чём-то.

– Я хочу выделить для охраны сорок бойцов Тайной стражи.

Чернек внимательно посмотрел в глаза приставу. Вот оно! Он хочет проявить себя внимательным и старательным офицером, хочет чтобы державный князь оценил его радение за порученное дело. Не стоит мешать молодому глупцу совершать ошибки. Сейчас Чернек запомнит эту слабость и, возможно, когда-нибудь использует её против пристава.

– Всё правильно, так будет надёжнее. Пошли сорок бойцов. Я очень хорошо знаю Лесьяра. Он обязательно одобрит твой поступок.

***

Супруга Чернека, Улада, готовилась ко сну. Несколько восковых свечей, озаряли своими огоньками комнату. Женщина аккуратно расправила одеяло сшитое из бобрового меха. Затем принялась старательно расчёсывать волосы. Хоть она и не так молода как раньше, всё равно женщина всегда должна быть красива и привлекательна для своего супруга.

В комнатку вошёл Чернек, держа в руках свиток бумаги – письмо державного князя. Восковая печать была нетронута, значит содержания он ещё не знал.

– Видела, что сегодня вытворял этот наглец в зале резиденции. Просто ужас! Какой разбойник, кровопийца, а ещё смел пытаться тебе указывать. Откуда он вообще знал, что сказано в Законах Мудрости? Он что, читать умеет?

– Не знаю, вряд ли он обучен грамоте. Но те, кто идут на преступления, всегда стараются знать закон. Чтобы ведать, что нарушать! – Чернек задумался, – Вряд ли он грамотный. Скорее всего просто растолковал кто-то.

– Но ты то у меня грамотный! – Улада указала глазами на письмо, которое муж держал в руках. Ей тоже было интересно содержание.

– А... Точно!

Чернек сломал печать и забегал глазами по строчкам.

– К двадцатому числу месяца ветреня быть в Древгороде. Лесьяр собирает Великий совет...

– О, Юм и Жива, – воскликнула Улада, – неужто война?!

– Мудрейших храмов пресветлых богов в известность не ставить... Не думаю. С собой брать не более ста дружинников. Нет, вряд ли война. – Чернек усмехнулся, – На всех не хватит еды! Нашёл оправдание. Когда амбары Древгорода опустеют настолько, что не смогут прокормить пятитысячное войско, тогда настанет конец всему живому. Нет... – Чернек вновь и вновь пробегал письмо глазами, – Хитрый Строгов что-то задумал.

– Но что?

– Что задумал... Есть только один способ узнать: поехать!

Глава 4

Мудрейший

Очевидный факт состоит в том, что всё сущее имеет начало. Дерево произрастает из семечка. Страшный пожар появляется из тлеющего уголька. Мать рождает ребёнка. Великие полноводные реки берут своё начало в малых родниках. Все эти явления любой человек может увидеть своими собственными глазами. Но ни один из ныне живущих не видел как появился наш мир. Возможно, рождение мира видели Древние, но они унесли свои знания вместе с собой, заснув вечным сном под болотами, лесами, полями и ледниками много веков назад. Их рукописи также затерялись во мгле времён. Но не может быть сомнений в том, что мир имеет начало.

Были времена, когда мира не было. Да и времени тоже. Всегда были только Благо и Хлад. Благо всегда противостояло Хладу, а Хлад всегда противостоял Благу. Но их предвечная борьба не могла идти только один на один. Однажды Благо, желая усилить себя, породило Позара и Светлобу – хранителя и хранительницу жизни. В ответ Хлад создал собственных детей – Мроза и Килму, пожирателя и пожирательницу жизни. Когда Позар со Светлобой и Мроз с Килмой породили своих собственных детей, их вражда не пошла на убыль, а напротив, стала ещё более ожесточённой. Чтобы жить, божества должны были непрерывно воевать между собой. Только сражаясь друг с другом они могут сохранить свой разум, свою волю. Иначе, как переставший махать крыльями сокол, сперва упадёт на землю, а затем навсегда сольётся с ней в единое целое, растворятся божества в своих родителях – проявлениях Благо и Хлада. Ради их борьбы и был создан наш мир, то место, где война двух противоположных начал обретала свой истинный смысл.

Ни одна из сторон не может окончательно взять верх в этой войне. Когда силы Благо терпят поражение, Царство Разума переживает Эпоху Падения. Когда проигрывают силы Хлада, Царство Разума вступает в Эпоху Благоденствия. Чуть больше четырёхсот лет назад Позар и Светлоба начали теснить Мроза и Килму, заставив их завершить очередную Эпоху Падения. Эта великая победа была отмечена появлением в небе Второго солнца, которое несколько месяцев светило именно в тот год, когда Благо послало жителям Рустовесья горячие летние ветры.

Согласно Книге Мудрости, в незапамятные времена, предшествовавшие последней Эпохе Падения и появилась благая вера. Ещё в те времена, когда о князьях Строговых никто знать ни знал, а до строительства Древгорода оставались многие сотни лет, уже существовали храмы Пресветлых богов. Создавая их, Пресветлые боги дали им завет по накоплению, сохранению и передаче знаний предков. Только благодаря храмам жизнь смогла уцелеть в землях, в которых ужасающее количество столетий господствовали дети Мроза и Килмы – Змирзал, Ияй, Мрок, Азырен, Невита, Талви, Мора и Желя. Страх и ужас, бедствия и голод, гибель и смерть, болезни и страдания.

В Суломатье, которым от имени державного князя правил Дом Озеровых, издревле находится храм Юма и Живы. Проявлениями Юма и Живы были жизнь и развитие. Давно минули те времена, когда крошечный храм был затерян в глуши холодных болот и заснеженных лесов. Теперь он стал храмовым держанием, центром из которого во все концы Суломатья направлялись хранители, утверждающие и сохраняющие благую веру в предельном городе и острогах. Сейчас проезжающие мимо купцы, посыльные или ратники могли лицезреть великолепие и силу, олицетворённые в множестве построек, коими окружил себя главный храм Суломатья.

Центром храмового держания, естественно, было пламя, свет и жар которого постоянно поддерживался многими поколениями хранителей, составлявших неразрывную цепочку, уходящую далеко вглубь веков и терявшуюся там, во тьме тысячелетий. Священное пламя размещалось в невысокой каменной постройке, хранилище, имевшем мощные толстые стены и уходящем под землю на два яруса. Никакого разукрашенного великолепия. Оно было лишним, не нужным. Хранилище должно было только оградить от внешнего зла священное пламя и тех, кто занят его поддержанием. Молитвы Юму и Живе возносились здесь. Здесь же, в присутствии священного пламени начинались все праздничные богослужения. Огни, горевшие в становых и градском подворьях храма, были детьми здешнего пламени.

Рядом находилось Хранилище Мудрости. Это здание было намного крупнее и просторнее. Богатая библиотека рукописей. Архив, два этажа переписчиков, этаж канцелярии. Огромные запасы тайн и знаний, доступные только хранителям. И здесь же – многочисленные кельи для тех, кто посвятил свою жизнь служению Юму и Живе. Это тоже было своего рода пламя. Пламя разума и знания, питавшее Эпоху Благоденствия.

Но как для сохранения огня нужны были стены и хранители, так и для защиты знаний нужны были те, кто умеет сражаться. Как и любой другой очаг благоверия, храм Юма и Живы содержал свою собственную вооружённую дружину. Казармы Храмовой дружины располагались за Хранилищем Мудрости. Служили в ней воспитанные в Доме мальчиков сироты, обучавшиеся грамоте и военному делу. Как только воспитанник достигал совершеннолетия, его зачисляли в списки дружины.

Согласно Законам Мудрости, Храмовая дружина включала в свой состав сто конных латников, двести легковооружённых конников, триста тяжеловооружённых пехотинцев и четыреста лучников. Коней, оружие и доспехи воины получали за счёт храма. Конечно, Храмовая дружина не шла ни в какое сравнение с теми десятками тысяч воинов, которых в случае необходимости могли выставить державный и предельные князья. Но всё же она была надёжной военной опорой мудрейшего, возглавлявшего храмовое держание. Её бойцы каждый день проводили в изнурительных тренировках и своим воинским искусством ни чуть не уступали лучшим княжеским ратникам.

Храм, Хранилище Мудрости, кельи и казармы дополнялись вместительными амбарами с зерном и другими продуктами. Могучие деревянные стены, опоясывающие эти сооружения, превращали храм Юма и Живы в крепость. Но за крепостной стеной жизнь не прекращалась. Там располагалось большое количество других построек – ремесленные мастерские, кузницы, пекарни, пивоварни, постоялые дворы. Как и полагалось храму, в наступившей Эпохе Благоденствия он помогал сохранять и приумножать жизнь.

***

В пасмурном осеннем воздухе загремели трубы. Громко залаяли потревоженные собаки. Люди стали бросать свои дела и выходить на улицы. Забегали любопытные мальчишки. В поселение втягивалась колонна конных латников, сто бойцов. Над колонной развевалось знамя храма Юма и Живы – пламенеющее на жёлтом поле красное солнце. Впереди всех ехал невысокого роста человек. Он обладал крепким телосложением. В отличие от своих спутников он не имел ни оружия, ни доспехов. Ветер трепал чёрные волосы на его голове. Так как приближалась зима, человек уже начал отпускать бороду по древнему обычаю. Щёки и подбородок его покрывала крупная щетина. Умные глаза коричневого цвета с любовью смотрели на встречавших его поселенцев. Человек улыбался.

– Вейкко вернулся!!! – кричали радостные люди.

Вейкко поднял правую руку и осенил собравшихся крестьян, ремесленников, воинов и хранителей круговым движением. Пальцы его были тёмными от въевшихся в кожу чернил. Благодарные люди в ответ также благословляли своего мудрейшего.

Вейкко был преобразователем благоверия. Он считал, что вопреки общепринятому мнению, храмы в Эпоху Благоденствия не должны уходить в тень. Ибо Мроз и Килма в тень не уходят и могут в любой момент начать новый поход против сил жизни. Если раньше борьбу вели только божества, то теперь и набравшиеся сил люди должны принимать участие в войне. А значит храмы, как главная опора Царства Разума должны взять на себя всю тяжесть подготовки к грядущим сражениям.

Мудрейший храма Юма и Живы считал, что большое количество грамотных людей способствует укреплению благоверия. Поэтому ещё одиннадцать лет назад он отдал распоряжение принимать в школы градского и становых подворий храма детей из других сословий. Естественно, взимая за это умеренную плату.

Чтобы укрепить свою силу в неизбежной схватке со злом, храм должен развивать своё хозяйство. Результатом было поощряемое мудрейшим обилие кузниц и ремесленных мастерских. Одобрял Вейкко и крестьян, вздумавших расчищать на храмовых землях леса, чтобы растить на них овощи и содержать скотину. Всё это обеспечивало мудрейшему людскую любовь и благодарность.

Было в планах мудрейшего повышение храмового налога, собираемого с предельных земель. Но здесь нужно было действовать осторожно. Так как покушаясь на доходы с предела, Вейкко вступал в конфликт с интересами князей.

По Законам Мудрости численность Храмовой дружины не должна была превышать тысячу бойцов. Не имея возможности законным путём увеличить число своих воинов, Вейкко пошёл на хитрость. Он собрал из местных жителей небольшое ополчение, которое вооружил за счёт храма и регулярно тренировал.

Союзниками Вейкко были храмы Сияя и Кипины в Солоплаже, а также Агуна и Кесы в Крайнесточье. Мудрейшие этих храмов разделяли взгляды Вейкко и проводили сходную с ним политику. Но не все благоверы одобряли подобные устремления. Храм Благопроявлений в Гужвоземье был ревнителем благоверия. К ревнителям относился и храм Аурина и Зары в Густошумье. Вейкко несколько раз требовал созвать Сонмище мудрости, совет мудрейших всех храмов Рустовесской земли. Но всякий раз получал отказ. Удивляться здесь нечему. В храме Благопроявлений боялись проведения открытого диспута между преобразователями и ревнителями.

Вейкко слез с коня и сразу же был окружён толпой жителей. Люди стали расспрашивать его о поездке в Старогулье. Настроение мудрейшего было замечательным. Он отвечал на вопросы, давал советы. Отдавал распоряжения относительно подготовки к Торжеству Месячного Благодарения.

Всё что задумал Вейкко развивалось так как надо. За многие годы он наладил хорошие отношения с предельным князем Чернеком Озеровым, что позволяло ему быть частым гостем в Старогулье. Там у Вейкко была собственная резиденция. Когда предельный князь уехал в Древгород, мудрейший вернулся в храмовое держание, чтобы заняться хозяйственными делами и продолжить работу над рукописью книги, в которой Вейкко обосновывал все тезисы преобразователей. Никаких угроз не предвиделось.

Правда, Чернек так и не объяснил ему цель своего отъезда в Древгород. Вейкко вспомнил, как предельный князь избегал смотреть ему в глаза, после того как прочёл письмо от Лесьяра Строгова и постоянно уходил от прямого ответа. Не хотел врать старому другу? Может, державный князь решил созвать Великий совет? Вряд ли. Ещё ни один Великий совет за всю историю Рустовесской державы не обходился без участия мудрейших храмов Пресветлых богов.