Текст книги "Шепот звезд (СИ)"

Автор книги: Юрий Вольнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 38 страниц)

Чувствуя ритм трепещущих созданий, что множеством крыльев создавали самую чарующую музыку Фрида пьянела. Наполнявшая тело энергии бурлила в ней котлом, и выплескивая в окружающий мир излишки, она чувствовала как на танец отзываются джунгли. Земля задышала мелким ритмом и ощущая приближение все новых участников пляски тела и бушующей энергии, Фрида продолжала смеяться и кружиться в безумных ритмах таинственного шепота.

Почувствовав присутствие родственной души, Фрида улыбнулась и приглашающее закрутив вихрь насекомых уступила площадку для незнакомца. Фигура из знакомого мха и уже не такого страшного мгновения жизни улыбнулась танцующей.

– Долгих лет Роду, сестра.

– Филиция? Как ты здесь оказалась...

– Мы ждали твой зов сестра, – подойдя ближе обладательница мохового покрытия, заглянула в глаза озерами ослепительной голобизны, – но в нем много осталось от неврожденной. Подарок матери слишком сильно в тебе возрос, обогнал свое время...

– Я не понимаю как ты разговариваешь, – пораженно произнесла Фрида, глядя на сомкнутые губы, – почему я тебя слышу?!

– Потому что ты и я принадлежим уже Роду, – и проникающий взгляд наполненный сумрачным тенями, вновь захватил все внимание Фриды, – живем в дыхание Праматери. Но ты еще не способна полностью чувствовать ЕЁ. В тебе еще сильна нерожденная. Но это пока. До слияния с Праматерью. Ты же потерпишь, пока мы не поможем Праматери?

– Я плохо понимаю тебя... сестра, – пробуя слово на вкус Фрида, буквально чувствовала как забурлила в ней кровь, как изнутри поднялась теплая волна и растеклась по телу ощущением тепла и уюта, – но я чувствую тебя.

– Потому что мы дети одной матери, – раздался сиплых голос, но с каждым словом, набирая силу заиграл нотками глубины и чувственности, – и в нас семя одного Рода. А вокруг нас младшие и они все пришли к нам на помощь, что бы очистить дыхание Праматери от этой болезни уродства тела и духа.

Окинув взглядом все пребывающие полчища "младших" что от нетерпения и переизбытка эмоций шипели и слегка покусывали друг друга, Фрида коснулась самого близкого ящера. Бушующая внутри энергия словно разряд сорвалась с ладошки, и разойдясь волной по телу затрясшегося существа скрутила тогой дугой. Опасливо отдернув руку, Фрида с недоумением смотрела на дергавшееся и извивающееся в экстазе тело двуного ящера. Закатывая глаза и подгребая крошки базальта острыми пальцы с когтями, ящер упал перед ней ниц. В преданном взгляде янтарных глаз читалась мольба еще одного прикосновения, еще одной вспышки экстаза.

– Осторожнее сестра. Младшие не могут наслаждаться дыханием Праматери, только чувствовать. Мы для них источники, дарующие мощь и любовь Первозданой. Мы можем обласкать, а можем и лишить жизни.

– Чудеса, – ошарашено проговорила Фрида, рассматривая свои сияющие руки.

Улыбнувшись понимающей улыбкой, обладательница волшебного голоса, произнесла:

– Ты еще много не узнала, большее только впереди. Но надо закончить начатое. Там, внутри мертвого, томятся наши будущие сестры и воины. Нам надо поспешить, пока тень Кха-нарта противится Старшим Родам.

И повинуясь взмаху руки орда "младших" устремилась в тамбур шлюза. Толкаясь, спеша выполнить волю, ящеры вливались в темноту открытого зева беззащитной бреши в теле ранее неприступной крепости.

Сотрясая землю мимо прошагали великаны, пригибая головы что бы протиснуться в проем шлюза, грузно переваливающиеся громады из костяных наростов, глухо порыкивали на суетливых ящеров, сразу же уступавших место.

– Кто это? – Спросила Фрида стараясь рассмотреть в облике непропорционально огромных нагромождений костяных наростов хоть что то знакомое.

– Это воины Рода, – ответив на вопрос, сестра тронула проходившего воина за руку. Легкий всполох красного свечения только показавшись сразу же растворился в костном панцире. Обернувшись, гора шипов и наростов склонилась к голове Филиции и застыла в молчаливом диалоге. Оторвавшись от мелко подрагивающего утеса, добаваила не терпящим возражения тоном. – Ты пойдешь с Несущими Гнев. В тебе свежи листы образов не рожденной, это поможет во мраке неживого. Нам нужна колыбель.

Пытаясь не запутаться в смыслах и возникающих в сознании призрачных образов, Фрида нахмурено спросила:

– Ты можешь понятнее говорить? Мне тяжело разбираться в словах и смутных виденьях одновременно. Скажи прямо, что нужно делать?

Вглядываясь в нахмуренное лицо, обладательница расплавленных озер сапфир пыталась заглянуть в глубину души. Не придя к решению, покачала головой.

– Очень, очень рано ты окунулась в дыхание Праматери... , – вдохнув полной грудью, закрыла глаза и скрестив на груди руки, тихо зашаталась. А когда вновь открылись глаза, то на Фриду взглянула девушка с проекции. Волевое лицо разгладилось, появилась знакомая по записям мимика и голос загремел грубостью, – ну что же, давай попробуем по старому. Значит слушай внимательно зеленозадая, топаешь за этим громилой и показываешь дорогу. Ты единственная кто еще помнит, как эта конура выглядит изнутри. И нам нужен Детский уровень...

В груди что то всколыхнулось, попыталось пробиться наверх сознания, и не справившись, тут же растворилось в море эйфории. Передвигаясь в коридорах наполненных шорохом множества лап, шумным дыханием и тяжелой поступи Несущих, Фрида задала вопрос:

– А зачем Детский уровень?

– Для дела, – отрубила Филиция. Наградив ждущую ответа долгим взглядом , коротко хмыкнула, —

Матерь Рода говорит, что потомки это надежда. А если нерожденного лишить потомства, у него не будет будущего.

Придержав шаг Фрида медленно, повернулась. Вглядываясь в мерцающие синим глаза Филиции спросила:

– Вы хотите, их ... убить?!

– Не говори глупостей! – удивленно возмутилась Филиция, – Зачем убивать сестер и самцов? Они будущее нашего Рода. Их сила и молодость сделают нас одним из Великих в Лоне Праматери.

Впереди послышались пронзительные женские визги, крики боли смешались с яростным шипением "младших". Заполыхали яркие лучи плазменных росчерков. Туннель взорвался ревом Несущего Гнев. Стремительные тени на фоне всполохов смешалось с тяжелыми ударами и стонами людей.

Ошеломленная Фрида смотрела на жесткую расправу широко распахнутыми глазами. Мимо них, в гущу схватки вливались все новые и новые стремительные силуэты, а впереди высились спины Несущих, что размахивая длинными руками, снимали кровавую жатву из криков страха и боли.

Застигнутые в момент перехода и поиска выхода из темных и душными подземелий, растянувшаяся толпа беглецов наткнулась на кошмарных созданий. Шедшие впереди, с короткими стволами тусклого метала мужчины, пытались высмотреть в мигании фонарей стремительные тени утаскивающие сородичей в темноту, а оглушительный рев и ожившие глыбы камня надвигались с неотвратимой неизбежностью. Беспорядочная стрельба превратила широкий коридор в битву паники и ожившего ужаса. Понесшие потери сумели организоваться. Вперед пробились люди с оружием и ожесточенная схватка вспыхнула с новой силой. Расстреливая росчерками плазмы темноту, каменных великанов и стремительные силуэты ящеров, люди пятились, но уже без паники. А за ними суетились женщины, оттаскивая раненых, шинами и спешными перевязками, пытались остановить кровь у посеченных когтями людей. Краткий миг стабильности и неопределенности повис в воздухе. Битва стала затягиваться и все больше в нем слышалось рева боли несущих. Ставших единственной преградой от сжигающих росчерков зеленых сгустков.

Стоявшая рядом Филиция шумно выдохнув, затянула печальную ноту. Монотонная, тяжелая, угнетающая звуковая волна вдруг взорвалась богатыми перепады тональностей без слов, но в тоже время сплетаясь в не разборчивые звуки, побуждала к действию, проникала в каждую клеточку и обращалась напрямую к дремлющим инстинктам. Усиливая дремучие животные начала, будила в каждом зверя незнающего пощады и боли. И на последней ноте высокого контральто, когда казалось звенящие он напряжения мышцы лопались от избытка силы, прозвучал резкий, переходящий в ультразвук вой. Взведенные песней "младшие" буквально превратились в молнии. Стремительные тени, едва касаясь пола, отталкиваясь от стен врезались в первые ряды людей.

Расправа не была долгой. Стремительность и дикий напор сломал первые ряды вооруженных людей, а дальше начался кровавый пир животной ярости. Спустя десяток минут, Фрида уже смотрела на следы побоища.

Залитые кровью тела, стонущие и державшиеся за уши люди, буквально валялись вповалку. Сноровисто обыскивая полуживых, срывая с оглушенных всю одежду, "младшие" внюхивались в тела. Выискивая живых приводили в чувство и толчками, рыком выгоняли голых, стонущих и пошатывающихся в туннель, к пути наружу. А следом же тащили тела поверженных.

– Время на исходе, сестра, – протянула прежним голосом, вновь ставшая собой повелительница мерцающих в сумраке сапфиров, – В какой стороне колыбель?

Пребывая в туманном состоянии Фрида подняла ошалевшие глаза на говорившую. Запах крови и вид вываленных внутренностей, раздробленных костей вызывала в ней панику, но другая часть, новая сущность все больше и больше принимавшей власть над сознанием – только утробно урчала, буквально вдыхая аромат поверженных врагов, истекала волной животного удовольствия.

Видя мир двумя разными сущностями, сознание разрывалось на две части и эта причиняло ей боль от которой она едва стояла на ногах. Скользнув взглядом по стене, с измазанным красными брызгами указателем уровней, Фрида махнула рукой в левый провал.

Вновь шелест бегущих лап, рыки, крики и редкие всполохи излучателей. И новая песня разрывала тишину туннеля не человеческими нотами, буквально вытаскивающими сидящую в ней тварь наружу, а ее сбрасывало все глубже в пучину темноты. В небытие.

Едва удерживаясь на ногах, Фрида шаталась от гудевшей колоколом головы, вновь следовала за бывшей женщиной, а сейчас владычицей рептилий, что слушались ее беспрекословно и заливали коридоры реками крови и трупами поверженных людей, пытавшихся организовать сопротивление силе не признающей преград.

Сбившись со счета туннелей и преград Фрида свалилась перед последним тамбуром. Едва подняв руку указала великану на шлюз межуровневого перехода. Не подчинившейся команде экстренного открытия, стена металла не смогла выдержать и трех ударов Несущих гнев. Вогнутая и порванная стальная плита была сорвана с направляющих реек вместе с осыпающейся крошкой потолочной коробки. И твари ворвались в раскрашенные в яркие цвета залы.

Ударивший в сознание детский визг буквально содрал с нее кожу. Ужас и бессилие беззащитность перед кошмаром, – все вложилось в крик детей. И этот крик проникал сквозь плотно зажатые уши, сквозь сомкнутые глаза, сквозь переливы удовольствия. Разрывая путы сладострастия опутавших раздробленное, рассыпающиеся сознание личности Фриды, крик проникал глубже.

Сквозь маски. Сквозь образы и события. Сквозь прожитые годы.

В самое сердце. В тот уголок, забытый и не вспоминаемый, где еще теплился уголек памяти о ребенке. И горечи утраты. Она старалась забыть ту боль, забыть то существо, которое любила больше всего на свете. Забыть его вместе с частью души. А сейчас эта боль вернулась. Ворвалась в сознание всесокрушающим ураганом разъедающей горечи. Со множеством детских криков и с первым и единственным словом, которое знал и умел говорить ее сынок:

– МАМА!!!

– Торик?!

Вскинувшись раненой волчицей Фрида вслушивалась в множество криков, и везде она слышала голос умершего сына. Вглядываясь в вереницу детей, едва ковыляющих плачущих и жмущихся в испуге друг другу, она видела своего Торика. И в каждом взгляде наполненном слезами она видела один и тот же вопрос:

– Мама? Почему так больно? Где ты, мамочка?!

Поглотившая сознание боль сорвала ее с места. Затыкая уши она бежала. Бежала прочь от криков. Прочь от вопросов. Прочь от всего. Но везде ее преследовало воспоминание взгляда и последнего слова, сгоравшего от лихорадки сына. Мама!

И вновь бег. Падения обдиравшие колени до крови. Сбитые локти. Рассеченная о выступы, голова и липкие лужи в темных коридорах. Падение и вновь бег в темноту. Прочь от раздирающей тело боли, прочь от воспоминаний. Прочь от свершенного. Прочь от прошлого.

Очнувшись после очередного приступа бега и плутания по туннелям. Вглядываясь во всполохи аварийного освещения, Фрида узнала узкий коридор технологического колодца. Вглядываясь в полотнища из кабелей устилающих весь потолок, морщилась от гудевшего роя в голове, вдруг зашлась истерическим смехом.

Таинственный шепот обещал все, дарил все волны удовольствия, лишь бы она подчинилась, вернулась обратно. И тело предательски дергалось от спазмов сладострастия, выгибаясь дугой, скручиваясь спиралью, окрашивало мир красками и жаром экстаза. Желанием жить и наслаждаться.

Но голова пылала огнем. Разъедалась кислотой горечи утраты сына. Только что, недавно, сейчас она еще раз предала Торика! Она не спасла его! И он ушел! Они ушли все. Их увели. А она осталась...

– Нет сынок, не в этот раз. Уже точно нет, – шепча разбитыми губами слова, сквозь пелену стекающей со лба крови, Фрида нащупала кольцо на руке. Осторожно снимая, как самую большую драгоценность, подползла к сияющему кабелю с почти разломленной изоляцией. И едва слышно, повторяла как молитву:

– Прости, что не уберегла. Прости, что не спасла. Прости, что таким родила. Прости... Я слышу... Я иду за тобой сынок. Иду...

Протянутое кольцо коснулось изоляции кабеля и поглощая молнии энергетического свища, муфта стала растягиваться, наползая полупрозрачным образованием. Резко повысившаяся проводимость изменила конфигурацию энергетических завихрений и пронизывая пространство невидимыми линиями микроволнового излучения, вихрь схлопнулся в единое полотно. Попутно пройдясь сквозь белковую органику, породил температуру триста градусов в моментально почерневшей мумии.

ГЛАВА 62

– Вперед, я сказал! – Рыча зверем Роберт, разрядил в кинувшуюся из темноты пасть короткую очередь. Рык сменился диким визгом и дополнился чавкающим звуком, – не отставать! Держим плотность, мать вашу!

От пнув сломившуюся куклу, Радригес вновь устремился вперед, в узкий луч фонаря выхвативший из темноты стены туннеля и следы побоища. За ним следом и рядом шли остатки отделения и прибившихся по пути людей оружием. Ослепительный гребень выстрелов вспорол темень яркими росчерками. Выхватывая всполохами оскалы и кишащий коридор темных силуэтов, плазма прожигала в телах дыры, отрывала конечности, заполняла туннель вонью горевшей плоти. Смесь из криков, гари и вспышек вычеркнул из жизни все. Мысли были только в "тактичке" и рефлексах ожесточенных схваток в стенах погруженной в темноту Цитадели...

Когда измученные переходом, выдержав бой у блок поста и спеша под защиту стен Цитадели, люди надеялись на краткий отдых. Но встретившая потушенным полем Цитадель, укрывала только панику и страх. Почти все силы десанта были на отражении бешенного напора тварей, подобравшихся почти в плотную к стенам на северном секторе и сообщение о потухшем южном секторе секторе – прозвучало как гром среди ясного неба. А затем пошли панические доклады о стремительном клине тварей несущихся через замолчавшие блокпосты. Но когда стало известно, что твари уже внутри Цитадели, всех способных держать оружие бросили на защиту внутренних уровней. Каким-то образом твари проникали и ориентировались в постройках и хитросплетениях коридоров. И сейчас, на общей схеме "тактички" расползалась клякса ангаров, помещений и уровней, в которых останавливалась автоматика, климатические установки и пропадала с связь. И когда клякса заняла треть круглого объемного сегмента Цитадели, разом потухла половина секторов – Роберт замер. Самую сердцевину проекции занимали детские уровни, и сейчас большая часть утопала в темноте неизвестности.

Попытавшись связаться с дежурным, чертыхнулся. Работал только малый контур группы. Связь с остальными просто шипела помехами.

– Гиря! Раздай сектора дежурств и на пять минут ко мне вместе со старшими троек.

– Будет сделано, – резко отозвался единственный уцелевший из старший троек. А сейчас исполняющий обязанности сержанта в сбившемся стихийно отряде.

Выведя объемное свечение внутренностей цитадели сияющим шаром, Роберт смотрел на серый лабиринты потушенных коридоров. И когда вокруг собрались еще восемь человек, сказал:

– Значит так парни. Последней задачей дежурного был выход к центральному коридору сегмента А7 третьего уровня, – ткнув в гущу пересечения серых линий, задумчиво добавил, – но это было до того как потухла половина уровня. Поэтому я думаю, что удержание коридора в центре темноты бессмысленно.

– Да тут все бессмысленно, – глухо ругнулся высокий парень в порванном комбезе пилота орбитальной баржи, – мечемся как угорелые в темноте. Куда бежать? Зачем? Ни хрена никто не знает!

– Хватит стонать Семен, – отрезал Роберт, не отрывая толстого пальца в бронированной перчатке от оранжевого свечения проекции, – в любом случае мы уменьшаем количество тварей.

– Он прав командир, – тут же отозвался пехотинец из какого-то подразделения, – все последние приказы были дерганные и бестолковые. Мы мечемся уже по коридорам два часа. Сталкиваемся с такими же группами, нарываемся на тварей, а все бесцельно...

Роберт и сам был согласен с ходом мыслей людей, но хотел убедиться, что не один он это заметил. Четкого плана не было и виной этому стал умерший виртконтур управления. Не было взаимодействия, не было четкого понимания происходящего. И пора было с этим кончать. Иначе его отряд, который уже притерся и мог слаженно работать в темноте коридоров начнет бродить и разваливаться. Ведь только у него была задача зачищать коридоры и оборонять узловые пересечения, а остальные просто старались выжить.

– Цель у нас одна. Убрать тварей из Цитадели.

– Да может быть они уже взяли все уровни! А мы тут уже покойнички! Только еще незнаем когда именно нас прирежут!

Схватив оравшего бородача, Роберт силой припечатал того к стене. Всхлипнув от удара, человек со слипшимися от пота волосами заткнулся прикусив язык и смотрел на склоненное к лицу забрало броневого шлема испуганными глазами.

– Еще раз такое вякнешь, я тебя сам пристрелю,– яростно прошипел Роберт в исказившееся от боли лицо бородача, – мы живы, не ранены и можем убивать тварей. Вот что самое главное. А твои вопли только мешают!

– Значит так, – оглядев подсвеченные лица и шлемы, Роберт обвел всех долгим взглядом. То что он собирался сказать, шло в разрез с полученным приказом. Но поселившаяся в душе тревога не давала покоя. Сам, вглядываясь в "тактичку" он мучился вопросами: "Почему твари так медленно расползаются по крепости? Какая цель этого прорыва?" Ведь если судить по предыдущим схваткам, передвигаются они очень быстро, а анализ последних сообщений показывал, что враг быстро движутся вперед, медленно расползается в стороны, а на нижних уровнях их значительно меньше чем на верхних. Что их заставляет идти по кратчайшему пути? Куда и зачем? На встречу северному прорыву? Бестолково. Те сектора еще запитаны и там не разгуляешься как здесь. Может они тупо ворвались и как животные рыскают? Но движение вперед выделялось на проекции целенаправленностью. Да и не тупы твари как хотелось бы. Один удар, скрывал подготовку второго и вскрытие шлюза чего стоят. Все колеблется буквально на волоске. И не понятно куда склонится чаша весов.

Рассуждения петляли и вокруг да около, а цели все не было. Молчаливо ждавшие люди, застыли в ожидании его решения. Он командир и в ответе за всё. Они будут выполнять приказ, а он отвечать за жизни доверившихся людей.

Очнувшись от дум, Роберт осознал что смотрит на свой палец, который окутываясь сиянием утопал в самом центнере Цитадели. Детский уровень! Осенившая догадка вывалилась на свет и заиграла гранями логичности.

– О, дева Мария, не может быть, – потрясенно прошептал Роберт. Все стало на свои места. А голове уже спешили мысли наперед, стараясь унять разгоравшийся в груди ярость – гребаные ящерицы! Они рвутся к детям!

Озвучив догадки и не дожидаясь мнений, Роберт уже принял решение и не собирался его обсуждать. По интонациям горячего и едва не плескавшегося от раскаленной стали ярости голоса – это поняли и другие. И последовавшие следом слова принимались руководством к немедленному действию.

– Выдвигаемся к детскому уровню! Гиря – собрать со всех бойцов ретрансляторы, на тебе разворачивание полевого виртконтура. Семен – твои отвечают за сбор по дороге снаряжения. Брать все. Скафандры аптечки воду, оборудование все что может пригодится для долгой осады. Вацлав..., – задержавшись на бородаче, Роберт высматривал в угрюмом взгляде следы паники. Но от минутной слабости не осталось и следа, осталась только решимость, – на твоих парнях наладка связи по созданному виртконтуру. Упрись, но дай контакт между всеми кто перейдет на наши частоты. Нам очень нужна будет любая поддержка. Хуршит, ты штурмовая тройка.... Калмык и Боцык вы мобильный резерв...

На ходу раздавая задачи Роберт уже спешил. Чувствовал что безвозвратно упущенное время играет против них. Зашумевшее голоса и сборы разворошило оседлавший широкий коридор отряд словно осиный рой. Защелкали тумблеры, забренчало проверяемое снаряжение, запищали готовностью взведенные на мощность излучатели, распределившие обязанности люди по деловому расходились и приступали к исполнению четкого и ясного приказа. И когда Роберт осмотрелся в серости туннеля подсвеченного в проекции ночного виденья, на него смотрели решительные и готовые ко всему люди.

– Пошли!...

Бросок "сверчка" и по полу покатилась сенсорная станция. Укатившись далеко в темноту туннеля, клацая по граниту острыми ребрами, жучок вышел на связь и полуслепая "тактичка" украсилась новыми данными. Очередная засада из десятка притаившихся "крокодилов". Бросок осколочной гранаты и бой. Главное не терять темп. Главное темп продвижения вперед!

Из бокового туннеля еще шорох и стремительное клацанье когтей о мрамор. Резкий поворот и заработавший на пределе охладителей излучатель задергался компенсаторами. Лучи смертоносной энергии вспороли пространство яркими вспышками, впиваясь в оскаленные пасти буквально рвали чешуйчатую плоть в клочья. А рядом заполыхал еще один излучатель и еще. Тройка пехотинцев присев для устойчивости вспарывала темноту веером смертоносных всполохов, а твари все прибывали и прибывали.

– Горилла!!!

Предостерегающий вскрик прервался хрипом. Глянув на тактичку, Роберт заскрежетал зубами. Отряд попал на неудобное перекрестье четырех секторов. Магистрали коридоров растекались широкими коридорами. Уничтожив одну группу, они всполошили всех. И сейчас к месту сражения стекаются твари из трех направлений.

– Проклятье, отступаем! Всем назад, Калмык ко мне!

Отзывая людей не имевших опыта схватки с гороподобной фигурой твари, Роберт застонал. Если бы был "носорог" все было бы по другому, но сбрую пришлось сбросить в шлюзе. В таком костюме не повоюешь в низких потолках Цитадели, для тяжелого боевого комплекса пехоты здесь просто нет места, не то что для маневра, даже не выпрямиться в полный рост. А вот для "горилл" было самое как раз, что и продемонстрировал бронированный монстр, взмахом руки вспоровший броню пехотинца словно картон.

– Калмык , по моей команде три осколочных за спину твари! Отсеки крокодилов! И как только он повернется боком всадите всем дуплетом максимальной мощности в подмышку! Выше пояса. Только там пробивается панцирь!

Выдвигаясь навстречу грузно шагающему монстру, Роберт размял шею.

– Ну что уродец, потанцуем?! Калмык гранаты!

Поджидая пока мелькнувший блеск цилиндров минует великана, Роберт вскинул излучатель. Целясь в валун головы, там где среди множества щелей, должны быть глаза, стал пускать короткие очереди импульсов вместе с ускорением. Взвывшие сервоприводы, возмущено закряхтели от нагрузки, но придавая телу ускорение, бросили бронированную фигуру навстречу подпирающей потолок горе наростов и панцирей.

Оглушительные взрывы и свист осколков совпал с минимальным расстоянием, ближе которого к горилле опасно подбираться и Роберт, подскочив, сгруппировался и падая на спину заскользил в нижний зазор. Между массивной лапищей, углом стены и пола. Высекая броней искры и шипя от боли в горевшем ушибами теле, безотрывно продолжал стрелять счала в голову, а затем в грудь, в ногу и в потолок.

Ослепленный монстр, от разрывов за спиной, качнулся вперед. Приняв бронированной спиной большинство осколков, пытался прикрыть глаза рукой, но почувствовав приближение врага, попытался поймать наглую и юркую добычу.

Но вой разогнанных до пределов защиты реакторов вспорол темноту двумя косматыми сгустками. И в мало защищенную подмышку врезались два выстрела максимальной мощности. Выбивая крошки панциря, разряды прожгли брешь, а следующие два – разворотили тело воронкой с фонтанами красных брызг.

– Командир ты цел?!

Встревоженный вскрик старшего приблудной тройки вырвал Роберта из звона раскалывающейся головы.

– Цел, цел, – ошалело мотая шлемом с оторванной броневой пластиной, дорвал фрагмент и непонимающе оглядев измятый, словно скомканный кусок металла, он отбросил в бесполезную железку в сторону, – только голова гудит как после попойки.

– Лихо ты его, – восхищенно проговорил Калмык, – только он тебя тоже достал, почти половину накладок срезало как ножом. Давай посмотрю шлем...

– Некогда, живой и хорошо, – отмахнулся Роберт, – двигаем вперед, вперед парни..

И вновь коридоры. Вновь вспышки и кровавые стычки. Только сейчас уже было легче. На памятном перекрестке, где они потеряли двоих человек, но сумели завалить двух "горилл" и завалили коридоры трупами "крокодилов", Вацлав со своими парнями сумели замкнуть на виртконтур отряда ремонтных крабов. Выплывшие из дежурных ниш киборги теперь семенили впереди и транслировали на "тактички" обстановку из своих сенсоров. И не реагировавшие на "крабов" ящеры становились добычей, к которой подкрадывались люди, и бой начинался не от вспышки страха от неожиданных бросков из темноты, а методичным отстрелом посеченных гранатами тварей.

– Командир мы засекли сигналы малого виртконтура! Рядом идет бой!

Потек ручей телеметрии с дозорной тройки. На "тактичке" стали проступать подробности встреченного сражения.

На жилом уровне, поделенного на множество вспомогательных сегментов, в центральном коридоре с увитым вьющимися лианами потолком дымились стены. И всюду были видны следы попаданий плазменных разрядов, трупы рептилий и высились туши "горилл". Трое человек пытались прикрывать женщин тащивших раненых и если бы не пехотинец в "жуке", вряд ли бы они продержались так долго.

Два пехотинца с посеченной броней, пытались помочь медленно пятившемуся "жуку". Посылая вперед непрерывную стену огня из дергавшимися вспышками двух "убоев", человек в усиленном эксзосклете "жука" был без брони, но каким то образом управлял каркасом с не активированными броневыми щитками в полуавтоматическом режиме. Каждое передвижение стоило ему не малых сил, по растрепавшейся седой гриве стекали ручьи пота, лицо было искажено гримасой упорства, но глаза пылали обреченной яростью. Вогнать как можно больше энергии в надвигающуюся каменную гору, за которой шипели предвкушением толпы ящеров. Не дать тварям прорваться к беззащитной толпе женщин едва не падающих от усталости, но продолжавших тащить мужчин в кровавых перевязках.

– Отряд ведущий бой! Мы идем на помощь. Сбавьте плотность огня! – выкрикивая в эфир предупреждение, Роберт раздал людям команды.

– Гиря, помоги ему, иначе сработает защита реакторов и он просто встанет!

Его тройки выскользнули из бокового туннеля. Забросив в гущи "крокодилов" последние гранаты, резко нырнули обратно. Как только полыхнули три разрывы сотрясшие стены и наполнившие коридор свистом разлетавшихся осколков, штурмовые тройки вновь бросились в коридор и отстреливая выживших тварей стали продвигаться вперед, выходя в тыл к остановившейся "горилле".

– Эй, на жуке! Перегреешь реакторы – заглохнешь! Подожди когда, она повернется боком и потом шарахнешь в бочину!

– Это кто там такой умный?! – следом за облегченным вздохом, раздался вопрос сквозь сжатые зубы.

– Свои, мать твою! Говорю, заглохнешь!

Но не внявший предупреждению, человек в "жуке" продолжал палить в остановившуюся гору, пока не раздался писк знакомый каждому пехотинцу, и которого боялись все без исключения. Реакторы остановились и начался сброс излишков перегретого азота.

Окутавшись паром контуры "жука" скрылись в молочном тумане. От облака стремительно отпрыгнули пехотинцы спутника, и стали пятиться назад. Обрадовано взревев гора ожившего камня забухала ножищами к молочному облаку. Замахнувшись для удара, вдруг взревела от боли и отшатнулась.

"Горилла" не могла знать, что в момент остановки реакторов, происходит экстренная замена перегретого хладагента. Но резко отступившие пехотинцы, что едва не отпрыгнули от окутанного облаком пара "жука", боялись не безвредного газа. А случайных разрядов спешно сбрасываемых реакторами излишков энергии.

Замелькавшие вязи молний, пронзили облако и перебросившись на каменную фигуру, проникая в тонкие зазоры между панцирями впились в нежную плоть, затрещали освобождением энергии. Окутанная ветвями синих разрядов "горилла" мелко затряслась. Исторгая истошный визг умирающего существа, перегородила коридор обвалившимся нагромождением дымящей груды плоти.

– Счастливчик мать его, – потрясенно проговорил Гиря, не опуская излучателя потыкал дымящуюся тушу.

– Штурмовикам добить тварей! Калмык на тебе дозор ! Вацлав расширяй зону видимости!

Проходя мимо людей отстреливающих последние шевеления ящеров, Роберт подошел к рассеивающемуся туману и взглянул в нутро каркаса "жука". Ему было очень интересно, как же каркасом управлялся человек без брони. Ведь для активации сервоприводов каркаса, обеспечивающих движение этого скелета нужна была электроника пехотной брони, а он сам видел человека без брони только в черном плаще.

Отгоняя рукой дымный пирог слоенного тумана, Роберт встретился с усталым взглядом старого человека. Но когда вгляделся в черты лица, смог только потрясенно уточнить:

– Господин комендант!?

– А ты кого рассчитывал увидеть? – едва ворочая языком, смог проговорить комендант Цитадели собственной персоной.

– Но, как же ... оборона. Кто командует обороной?

Лицо коменданта вновь искривилось болью, подымая подрагивающие пальцы, и вглядываясь в трясущие и посиневшие пальцы, Крафт ответил:

– Сейчас – никто. Общий виртконтур распался. Пока не восстановится связь сидеть в кабинете нет смысла., – нахмурив брови, Крафт посмотрел на деловую суету за спиной бездвижно застывшего пехотинца. – ты командуешь?