Текст книги "Первый Долг Родине"

Автор книги: Юрий Трофимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

Рота подъём!

ГЛАВА ВТОРАЯ

На следующее утро

Утро было ужасным. Подъём прогремел в 6часов 00минут. В себя приходили не с разу. Долго "втыкали" где находимся и зачем? Лениво сползая с кроватей, надевали сапоги не понимая, что это за тряпки место носков? Возникла путаница с сапогами, – где чьи? Но обшарпанные стены казармы и старослужащие срочники нам быстро это разъяснили, построив на взлётке для поверки личного состава. До завтрака мы по нескольку раз перестилали кровати, и наводили порядок в казарме, который до нас почему-то никто не наводил. Причиной этому оказалось наличие в казарме "дембелей" и "дедов", которым по сроку службы не положено это делать. А тут такой подарок в виде "духовской" рабочей силы, вернее "запаховской" так как мы ещё не принимали присягу.

Завтрак выдался отвратительным, пища была настоящими помоями, разложенными в аллюминевую посуду, причём аллюминевое было все, включая подносы. От этого к горлу подкатился ком, предвещая собой извержение желудка. Поэтому от дикого сушняка я выпил содержимое кружки, которое в меню называлось чаем. Но, конечно же, на чай это похоже не было. Вкус был такой, как будто это была вода из ведра, в котором полоскали половую тряпку. Хождение строем, да ещё и в ногу уже действовало на нервы, так как возвращались на ППЛС снова таким же образом.

После последующего медицинского осмотра, собеседования и распределения по родам войск, а так же длительного и нудного ожидания за мной прибыл ефрейтор и доставил в батальон связи всё той же Учебной Ковровской Дивизии.

Как только мы вошли в здание, в нос ударил стойкий запах сапогов, портянок и свеженанесённой мастики. Поднявшись на второй этаж, ефрейтор открыл представшую перед нами с надписью в центре 2-я УРС (учебная рота связи) дверь, которая с треском и скрипом показала нашему взору часть казармы, потянув с неприятным скрипом за собой пружину. Первое впечатление было почти шокирующее. Зайдя в расположение роты, я услышал диалог двух военнослужащих срочной службы, которому искренне удивился:

– Ну что Шурик залетел? Ну, давай иди к Вакуле раком со спущенными штанами он тебя сейчас иметь будет.

– Да ты сам давай "машкуй" по усердней, а то сейчас Лялька прейдёт и присунет тебе на пол шишки, пока ты раком ползаешь – ответил тот ему в ответ.

Это, конечно, звучало немного погрубее с применением нецензурной брани. Но и этого достаточно для представления диалога.

Тем временем военнослужащий стоявший напротив входной двери на каком-то приступке с телефонами позади, выпрямился и, приставив правую руку к виску, подал команду:

– Дежурный по роте на выход.

– Отставить. – Приказал ефрейтор.

– Отставить. – Продублировал странный парень на тумбочке.

Я поинтересовался у ефрейтора:

–А что это он там стоит, да ещё руку прикладывает к виску?

На что получил, не то ли ответ, не то ли отказ от ответа:

–Ещё узнаешь! Два года впереди. Дневальный это.

Он гордился своим званием и высокомерно поинтересовался у меня, введя в комнату досуга:

– Ты разбираешься в воинских званиях или нет?

– Нет, ни малейшего понятия об этом не имею.

Тогда ефрейтор нарисовал мне воинские звания от рядового до полковника и приказал выучить. Вдобавок он вручил мне устав ВС РФ и указав на определённые статьи, так же приказал выучить её содержание.

– А можно я с начала в туалет схожу?

– Можно Машку за ляжку или быка за рога! Понял? В армии нет такого слова – "можно?", есть – "разрешите".

В целом коллектив на тот момент мне понравился. Некоторые сослуживцы играли на гитаре. Вновь прибывших было немного, даже пол взвода не набралось, но зато все одного призыва. Поэтому общаться с ними было легко. Мы были так сказать элитой, проходили отбор, ведь готовили на сержантские должности, а они являются незаменимым звеном ВС РФ, младшим командным составом. Мы должны были стать теми, кто ближе всех к рядовым воинам, составляющим основу не только Российской Армии, но и всех вооружённых сил мира. И это мы должны были в первую очередь стать опорой каждому, кому она понадобиться и поддержать в трудную минуту. Да, это конечно в идеале. Если бы на самом деле было так. Пройдя десять метров, мы вошли в дверь, на которой было написано: комната досуга. Находившиеся внутри помещения военнослужащие, с одинаковыми причёсками встали и по команде сержанта: "Вольно, садитесь" уселись обратно, читая по одной книжке на два человека. Как оказалось, эти книжки были не излюбленной художественной литературой, а уставом Вооружённых Сил Российской Федерации. Комната досуга представляла собой прямоугольное помещение со столами, тумбочкой с книгами и журналами. На стенах красовались русские полководцы и образцы орденов и медалей с разъяснением их достоинств и стенды с наглядной агитацией типа "Долг и честь" и другие представления об образцовых военных, которые в нашей армии почти отсутствуют.

Обилие кантиков в армейском быту меня глубоко удивило, приведя в замешательство. Дело в то что, вскоре после прибытия в казарму мои не уставные волосы сбрили под машинку, сделав бритвой на шее окантовку. Хотя к чему это? Они и так были короткие, так как последний год я только и делал, что брился под машинку. С этого момента делать на шее окантовку стало повседневным занятием. Это так укоренилось в мою жизнь, что об этом я не забываю и на гражданке. Не каждый день конечно, но всё же это дело не запускаю. Так же кантики появлялись на кроватях, на снегу и в других немыслимых местах. Прикреплённый ко мне срочник повёл показывать казарму, попутно разъясняя армейский быт. Выйдя из туалета, где в специально отведённом помещении и происходил обряд стрижки, мы вошли в помещение напротив, обозначенное как "бытовая комната". С права от входа располагались три гладильные доски, вросшие в стену. На них стояли два утюга. И это на всю роту из двухсот человек! У окна стояла тумбочка с каблуками от солдатских сапог и сапожное приспособление для их замены. С лева от входной двери располагалась сушилка, спасавшая в дальнейшем личный состав зимой от холода.

– ну, здесь я думаю тебе всё ясно. Одним словом бытовая комната. Здесь будешь гладить, ремонтировать обувь, сушить форму, возможно и отжиматься. Пошли дальше, – сказал срочник проводивший такую вот своеобразную экскурсию по казарме.

–Ничего себе, здесь ещё и обувь самому необходимо ремонтировать?! Похоже на "гражданку" вернуть с целым грузом приобретённых специальностей. Прямо как в детской считалочке "...сапожник, портной, кто ты такой?"

Между туалетом и бытовой комнатой находилась оружейная комната, в которой, заступая в наряды, срочники, получали штык-ножы и ничего более.

За оружейной комнатой и всеми передвижениями военнослужащих наблюдал дневальный, стоявший до сих пор на тумбочке с уставшим видом. Да, ведь в таком положении он стоял часами, время, от времени прикладывая руку к виску отдавая воинское приветствие всем входящим, подавая различного рода команды. Слева от дневального находился кабинет командира роты. Далее слева и права находились огромные шкафы с шинелями и противогазами. На каждой шинели имелись клейменья указывающие фамилию владельца, номер военного билета, месяц и год выдачи. Вообще вся солдатская одежда подписывается подобным образом по стандартному трафарету, напоминающему форму башни танка (танчику). Клейменья наносятся с левой внутренней стороны спичкой пропитанной хлоркой.

Далее по левой стороне находился учебный радиокласс, а по правой комната досуга, где я имел возможность находиться ранее. И вот начались спальные места военнослужащих. По обе стороны в двух пролётах стояли железные армейские кровати. Между кроватями находились прикроватные тумбочки жёлтого цвета, а у подножья – деревянные табуретки. И, наконец, казарма заканчивалась двумя небольшими помещениями: слева спортивный уголок с тренажёрами, справа спальная комната с кроватями сложенными в два яруса. В дальнейшем и вся казарма была преобразована точно так же. За ними опять же слева находился закрытый туалет (холодный туалет), а справа каптёрка для хранения личных вещей военнослужащих. Естественно хранить там вещи никто не хотел, после того как половина их безвозвратно исчезла. Результат деятельности старшины и сержантов, имеющих свободный доступ в "закрома родины". Вообще вскоре стало ясно, что у военнослужащих срочной службы личных вещей не может быть. Так как всё либо воруется, либо национализируется офицерами и прапорщиками. И так около каптёрки находился турник, гири, гантели и штанга. Использовать это в качестве поправки здоровья "духам" со стороны "старослужащих" запрещалось. Этой привилегией пользовались только "молодые". "Молодые" – это неуправляемые сержантами "духи" занимавшиеся на гражданке спортом, которые легко могли дать сержантам ощутимый отпор. Поэтому, чтобы не накалять обстановку сержанты переводили таких "духов" в "молодых" ставя их на ступень выше. Но такое понятие имеется только в учебке. В войсках градация идёт по пол года. То есть: "запах", "дух", "слон", "черпак", "дед", "дембель". Названия могут в разных родах войск быть и другими, например место "слона" – "фазан". Но сути это не меняет. В настоящий момент с изменением срока службы, возможно, внесены какие-то изменения.

Закончив осмотр казармы, гид подвёл меня к одной из кроватей, указав на то, что здесь я временно буду спать. Поскольку прикроватные тумбочки рассчитывались на двоих человек, я сложил мыльно-рыльные принадлежности, конверты и ручки с ближней к моей кровати стороны. Далее он показал, как правильно заправлять кровать и отбивать кантики. Да кантики!? И так кровать должна быть заправлена идеально ровно, должна быть плоской как доска с окантовкой по краям. Полосы на покрывалах должны быть в количестве трёх штук, ровными сами по себе и по отношению к полосам соседних кроватей. Отбивание кантиков производилось следующим образом: в левую руку брали табуретку и аккуратно прикладывали к краю покрывала, затем левой рукой со свёрнутым заранее ремнём необходимо постукивать по образовавшемуся стыку между покрывалом и табуреткой. Таким образом, надо продвигаться дальше до тех пор, пока на краю покрывала не появиться ровная полоса-кантик. В войсках для этой цели были специальные лопатки.

Желающих перекурить выстраивали перед выходом и строем водили на улицу в курилку находящуюся в торце здания казармы. Там курильщики постоянно подрывались по стойке "смирно" при появлении офицеров, прапорщиков и сержантов. Меня всегда это бесило. Подъедет к казарме какой-нибудь командир батальона и первый увидевший его истошным криком голосит: "рота, смирно!", а все военнослужащие, находящиеся в движении или просто стоящие, поворачивались лицом к человеку с большими звёздами и замирали, как в детской игре. В такие минуты возникало сильное желание плюнуть в сторону начальника, послать его в известном непечатном направлении и следовать дальше своей дорогой.

Вечером заместитель командира взвода собрал взвод на "взлётке" и стал обучать искусству подшивания подворотничков за три минуты. Многие из нас иголку то никогда не держали в руках, а тут ещё и подшивать что-то, да и как оказалось каждый день. Как только истекали три минуты зам.ком.взвода (заместитель командира взвода) подходил к нам и проверял, как подшиты подворотнички. Если стежок шва не соответствовал "уставному" (длинна, примерно соответствует наибольшей длине одной из сторон спичечного коробка) или кто-то просто не успел его подшить, подворотнички отрывались у всего взвода, и всё начиналось заново. Отказаться от данной процедуры было нельзя, так как это было бы нарушением устава. Пойти куда либо, даже в туалет без разрешения зам. ком. взвода или командира отделения было запрещено. В 21час 30минут нас снова построили и строем отправили на вечернюю прогулку. В армии вообще все передвижения военнослужащих вне казармы только строем. День закончился после вечерней поверки командой "отбой". Но не всё так просто. Через пять минут прозвучала команда "рота подъём". Мы лениво стали подниматься и строиться. За такую медлительность мы поплатились. Около получаса по командам "взвод подъём" и "взвод отбой" мы вскакивали, одевались, строились и вновь отбивались, складывая аккуратно одежду возле кроватей. Так мы тренировались, пока не стали успевать за 45 секунд, выполнять эти две команды, складывая аккуратно одежду и сапоги с портянками. Тот, кто по какой либо причине не успел подшиться, побриться или ещё что-нибудь вставал почему-то через полчаса после отбоя и заканчивал это делать.

При последней команде "отбой" рота проголосила: "спасибо родной". Это стало ежедневной процедурой для новобранцев.

Так закончился первый день в армии.

Солдат

Птица вольная

Куда пошлют,

туда и захочет.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Курс молодого бойца.

Снова утром прозвучала команда "рота подъём" и мы уже стояли на "взлётке" в строю заправляясь и протирая глаза. Снова проверка личного состава, пять минут на справление нужды и на утреннюю зарядку, в которую входила разминка, кросс на 3 километра, подтягивание, отжимание и упражнение на пресс. Все упражнения выполнялись по команде. Так что требования по их выполнению касались всех вне зависимости от физического развития. Такие занятия были ежедневными.

В это время назначенный по графику дежурный убирал расположение взвода, что заключалось в протирке пыли, подметании пола с дальнейшей его влажной уборкой (когда стёрлась мастика) и в тот момент необходимо было натереть до блеска "Машкой". Уууупс! Да, да, – это не опечатка! Вам, наверное, поскорее хочется узнать, что это за "Машка", откуда она взялась в расположении роты и что это с ней такое вытворяют? Да и что это, в самом деле, автор грузит, какой то ерундой, а самое интересное утаил. Так слушайте же великую тайну непобедимости Российской армии! Всё гораздо проще и в духе Вооружённых Сил России. "Машка" – это эксклюзивная, боевая единица квадратной формы, приспособленная для натирки дощатого пола покрытого мастикой. Оно весит около 30 килограмм и состоит из: металла, дерева и шинели, прикреплённой в нижней её части. Для удобства натирки полов к верхней части прикреплена металлическая труба, за которую несчастные солдатики таскают её по всей казарме протяжённостью около 80 метров!.

Возвращение с утренней физической подготовки сопровождалось, как правило, ватными, тяжёлыми ногами, которые с большим трудом поднимали уставшее тело на второй этаж в казарму. Благодаря болотистой местности приходилось вытряхивать из портянок множество мошек, успевших на тот момент покусать ноги. Некоторым такие нагрузки давались очень тяжело. Из-за плохо намотанных портянок появлялись мозоли и, лопаясь, причиняли боль при ходьбе. Таких солдатиков направляли в санчасть, а когда они возвращались, взвод обычно был наказан. Однажды старшина роты – старший прапорщик Лялька увидев в строю солдата в тапочках, с перевязанной ногой вызвал его и перед строем начал над ним издеваться.

– Ну что Валюша, ножку натёр? – Бедный маменькин сыночек. Сыыынок, ты, что о пиз... задумался?

– Никак нет товарищ старший прапорщик – ответил он. Исправлюсь.

– Чтооо? А ну пошёл на очки (армейские унитазы, забетонированные по самый верх), когда прейду, чтобы всё блестело как у кота яйца. Смотри у меня, если будет не так, как я сказал, будешь их языком вылизывать.

Взвод бегал по три, пять километров почти ежедневно и в другое время за "залёты" и "косяки" хотя бы одного из нас. Таким образом, нас пытались приучить к дисциплине. Помимо этого нас жарили на раскалённом солнцем плацу тренажём. С утра и до обеда приходилось шагать строевым шагом как в одиночку, так и в составе взвода. Камуфляж от пота покрывался белыми солевыми разводами. Ноги гудели и не хотели слушаться, всё хуже поднимаясь на заданную высоту. А мы как каторжные рабочие, безнадёжно продолжали топтаться по асфальту, проклиная строевой устав.

Дальнейшим продолжением армейских будней, до завтрака и развода, как правило, следует наведение порядка в расположении роты (полка). Чем мы и занялись. Для тех, кто не представляет о чём идёт речь, расскажу поподробнее. Заключается сия важная боевая задача в следующем: после того, как дежурные подметут, промашкуют или промоют полы, личный состав приступает к заправке, равнению кроватей и покрывал по имеющимся на них трём полосам, отбиванию окантовки на матрацах. Заправлять кровати необходимо было, не как попало, а чётко по определённым действиям, часто по команде сержанта. Далее следовало выровнить полосы находящиеся на синих покрывалах, а так же выровнить подушки, душки кроватей и прикроватные тумбочки. Для этого двое курсантов держали нитку в натянутом положении вдоль полос первой и последней кровати ряда, а остальные ровняли покрывала, подушки, душки кроватей и прикроватные тумбочки. Данная процедура повторялась в зависимости от ровности всего перечисленного и личной прихоти сержанта. Такие действия происходили ежедневно. После того как все работы были выполнены, взвод строился в расположении, а сержант проверял качество проделанной работы. Если что-то не нравилось, он переворачивал матрацы, сдвигал кровати и давал команду всё исправить. И так до завтрака. После завтрака производился утренний осмотр. Взвод выстаивался в расположении в две шеренги лицом друг к другу, на расстоянии нескольких строевых шагов. Сержант подходил к каждому и проверял внешний вид и содержимое карманов. Сапоги должны быть идеально начищены. Причём в армии никакого гуталина нет. Если и появляется у отдельных солдатиков, так стремительно исчезает из прикроватных тумбочек не без участия офицеров, сержантов или таких же рядовых товарищей, ежедневно выполняющих бок о бок боевые задачи. В основном для чистки обуви применяется вакса. Тем, кто знает, что это такое, лишний раз объяснять не надо о дерьмоватости данного продукта. На этом осмотр обуви не заканчивается. По команде правую ногу на носок проверяется величина изношенности каблуков. Для замены изношенных каблуков в хозяйственной комнате находился нехитрый сапожный инструмент. Каблуков вечно не было, либо были не того размера. Но кого это волнует. Из кожи вылези, а каблуки найди и самостоятельно замени старые на новые. Следующим элементом проверки являлась правильная натяжка ремня. "Дембеля" и "дедушки" естественно носят его "на яйцах". "духам" же затягивали так, чтобы не мог пролезть кулак на вдохе. За этим строго следили. Если кто расслаблял его больше чем положено, то ремень затягивался по размеру головы, из-за этого было трудно дышать. Поэтому со стороны духов предпринимались попытки к невозможности затягивания ремня до такой степени, а со стороны сержантов – наоборот, путём блокирования крепежей бляхи каблуками сапогов.), далее проверялись бляхи (если бляха ремня была не зелёная, а латунная она должна постоянно блестеть. Для этого курсанты постоянно тёрли их кусочками шинелей (пидорками) натёртыми пастой Гоя, а зелёные бляхи при повреждении слоя краски красили заново. При этом никого не интересовало, где ты найдёшь краску, так же проверялось наличие чистых, подшитых, белых подворотничков. Курсанты с грязными подворотничками отправлялись на устранение недостатков в течении пяти минут. За это время оторванный подворотничок необходимо постирать, погладить и подшить, вернувшись обратно в строй. Далее проверялось наличие кантиков на шее. У каждого курсанта должна быть свежевыбрита шея. Кто это не успел, по какой либо причине сделать в лучшем случае отправлялся на устранение недостатков, а в худшем случае сержанты брили по самые уши. Смотрится это очень смешно и унизительно. По мимо этого проверялась, длинна волос. Если сержант не мог ухватиться за волосы, считалось, что причёска удовлетворительная. И в конце проверялось содержимое карманов и наличие иголок с нитками в шапках. В карманах у курсанта должны постоянно находиться: военный билет, платок, расчёска и более ничего. Все посторонние предметы изымались. В шапке должны находиться три иголки с черной ниткой, белой и зелёной. Никакое гражданское бельё и одежду носить нельзя. Не важно холодно или нет. За время утреннего осмотра, как правило, находились "залётчики" их то и назначали на самые трудные и грязные работы на предстоящем разводе на плацу. На разводе определялись дальнейшие действия роты. Это были строевая подготовка, физическая подготовка и другие.

Наконец таки пришло время завтрака. Дневальный по указанию дежурного по роте рвёт глотку, выкрикивая команду: "Рота строиться для следования на завтрак". И рота следует в столовую через плац повзводно, строевым шагом с песней, сделав пару кругов, а то и более, если плохо прошли или спели. Добравшись, таким образом, до общевойсковой столовой, взвод с лева по одному растягивается длинной очередью к раздаче пищи. Отцы-командиры естественно влезают вперёд. К тому времени, когда последний курсант получает свою пайку, заместитель командира взвода (замком взвода) отправляется к выходу посмолить сигарету. У "последних" остаётся времени на приём пищи ровно столько, сколько потребуется на курение одной сигареты, после чего раздаётся команда: "взвод, закончить приём пищи". Возвращение в казарму, так же как и прибытие в столовую производиться строем в ногу или строевым шагом. Оставшееся время до развода отводиться на выполнение поставленных младшим командным составов задач. Особой разнообразностью такие задачи ничем не отличаются от всех остальных. Либо повторное наведение порядка в расположении роты, либо приведение в порядок внешнего вида.

В 9 часов 00 минут, гарнизон выходит на плац для проведения развода. Совсем не в том смысле, который вкладывается в это понятие на гражданке. В ВС РФ это ежедневное мероприятие определяет приоритетные задачи на предстоящий день. Вот оно и определило.

Сижу в крытом тентом кузове ЗИЛа. На полу вздохе кривляюсь от едкого запаха мусора. Сам ещё "запах" по солдатским меркам. В одной руке держу вилы, другой уцепился за деревянный борт кузова, дабы не вывалится наружу на очередном ухабе. Мой сослуживец Денис из города Коломна, московской области, проделывает то же самое.

– Удивительно, а я то полагал, что Родину защищают с оружием в руках. Конечно, было время на Руси, скажем в XV веке, и с вилами на врага ходили, так это ж были крестьяне, – вслух рассуждал я, больно ударившись о перекладину крепящую тент к кузову.

– Угу. Жопа короче, – поддержал Денис.

– Бывает и хуже. Вон сколько пацанов погибло в Афгане и Чечне, и за что главное? А какие-то то умники из Москвы распорядились вывести войска с территории вооружённого конфликта в обоих случаях. А ведь земляки наши, а может и приезжие, что вероятнее всего. Только нас с тобой из-за них, нормальные люди встречают как врагов... Не ..., суки черножопые, независимости захотели. И так в Москве, куда не плюнь, в эту сволочь попадёшь. Вот бы лицензию на отстрел получить... Сталин в этом плане красавчик, взял, собрал всю нечисть, распихал по вагонам, да и сослал к ядреней фене. Эээх, чувствую нам эта чеченская независимость, ещё боком выйдет. Всё продали дерьмократы. И нас с тобой, и тех, кого уже не вернуть. Так что радуйся, что не в собственной крови вперемешку с кишками и чеченской грязью копаемся. Слыхал, как Майкоповская бригада погибла? А Невзоровский фильм смотрел, "чистилище"? Говорят, запретили к показу и реализации.

Воцарилась молчание, каждый из нас думал о своём. О создавшемся положении и родном доме. Только гул мотора и звук веток ударяющихся о кузов, нарушали тишину.

– Хм. Ефрейтор то говорит, что курс молодого бойца проходим. А, по-моему, это курс молодого дворника. Скоро присяга будет, а до дембеля времени не меряно.

Грузовик остановился возле штаба дивизии. Прапор повёл нас к большой куче мусора, где толпились несколько таких же, как и мы салабонов с граблями и носилками. Защитники отечества, создающие угрозу НАТО. Вот звери, им даже оружия не дают. Тем не менее, поставлена боевая задача. И бороться с этой кучей мусора придётся от этого места и до обеда.

После обеда нас загоняли в комнату досуга, для изучения устава ВС РФ. Где мы то и дело подскакивали, когда туда входил кто-нибудь из младшего или среднего командного состава. Те, кто делал это с неохотой, были наказаны там же путём отжиманий от пола до изнеможения. Кому-то из нас вместо этого приходилось драить казарму. Первое, что нам необходимо было выучить – это обязанности дневального по роте. Причём выучить буквально до каждой запятой. Для проверки знаний обязанностей сержанты могли поднять среди ночи и приказать чётко, без запинания рассказать их. В противном случае курсант вставал возле тумбочки дневального и учил их заново.

Дабы не изнурять читателя полным текстом обязанностей дневального поясню, для тех, кто не служил, что дневальный по роте отвечает: за сохранность оружия и боеприпасов, личных вещей солдат и сержантов, имущество роты, следит за тем, чтобы в роту не прошли посторонние, подаёт команды по распорядку дня и указанию сержантов прапорщиков и офицеров, следит за чистотой и порядком в помещениях казармы, должен знать о местоположении всех военнослужащих роты (полка). Вообщем дневальный это тот "козёл отпущения", который отвечает за всё происходящее в казарме и исполняет роль уборщика, пожарного, сантехника и т.д. и т.п. Отдыхает дневальный только на тумбочке дневального в положении стоя на протяжении двух или более часов, а остальные дневальные носятся по казарме и устраняют все "косяки". Так происходит в учебке, где все военнослужащие срочной службы в основном одного призыва. В войсках всё по-другому. Всё зависит от пропорционального количества старослужащих и молодых.

Последствиями такого наряда были сильная усталость, так как присесть не удавалось не на минуту, постоянные тычки со стороны сержантов, офицеров и старшины. Нахождение в казарме около двухсот солдат-курсантов давали о себе знать появлением грязи, мусора, чёрными полосами на полу, которые тут же необходимо было стирать.

Помимо обязанностей дневального по роте учили обязанности дневального по учебному корпусу, по автопарку, по полевому узлу связи и другие. Их то же спрашивали. Те курсанты, которым не удавалось выучить всё в течение дня, делали это в ночное время суток после отбоя.

В один из будничных дней, старшина роты, собрав группу вновь прибывших военнослужащих, объяснял тем какие нужно подавать команды дневальному по роте стоявшему на тумбочке в случае прибытия или убытия военнослужащих из расположения роты. Объяснив, что при прибытии в роту командира роты дневальный по роте должен громко и чётко подать команду: "Смирно".

Если в казарме находиться военнослужащий старше по должности и званию он должен подать команду: "дежурный по роте на выход".

Так же команду "дежурный по роте на выход" – он должен подавать в случае прибытия военнослужащих не своей роты.

Курсанты слушали это и ничего не понимали, команды в голове перемешались, и было не понятно, что, когда кричать, но на всякий случай кивали головами в знак понимания сути рассказываемого.

Для примера старшина поставил одного из слушавших его изречения и приказал подавать команды с необходимой громкостью и чёткостью.

– И так входит в расположение роты дежурный по части. Подавай команду.

– Дежурный по рррр...!? Ээээ... Тьфу ты. Смирно?

– Ты что солдатик? Вынь ху... изо рта и говори внятно, – в своём обычном репертуаре высказался старшина.

На это солдатик совсем приуныл и ещё больше стал теряться. Не понимая, что от него хотят.

Выбирая момент, когда офицеры и сержанты удалялись из расположения роты, мы брали мою гитару и лабали любимые песни. Особенно всем нравились песни "Ох, не надо было пить" и "Хреновый май" группы "Hangover" в которой я до службы в ВС РФ играл на барабанах. Мне повезло, что в нашем взводе оказались курсанты близкие мне по интересам и духу, а так же земляки, ведь москвичей в армии не любят за наглость, нахальство и упёртость. Ну, с этим ничего не поделаешь.

Через, не так уж продолжительное время, я стал так заматываться, что спал стоя в строю, облокачиваясь на верное плечо товарища. Особенно это стало проявляться после принятия присяги, когда нас начали нагружать по полной программе.

А пока первые наряды проходили в столовой. Можете себе представить, что значит, в количестве шести человек обслуживать два полка Связи и Автобата. Это около 1600 военнослужащих, не считая офицеров и прапорщиков. Приходилось отмывать от жира тарелки, кастрюли, чашки, подносы, а так же приводить в порядок помещения столовой. Руки от жира и никудышных моющих средств, которые часто кончались, становились нездорово белого цвета с толстым слоем несмываемого жира. Работать приходилось в жарком, сыром помещении. Но, не смотря на это всё было одно преимущество. Дежурные наедались всегда досыта.

В армии как нигде каждого человека начинаешь видеть насквозь, что даёт возможность учиться, лучше разбираться в людях. Ведь круглыми сутками трёшься вместе с ними бок о бок, ешь, спишь, ходишь строем и тому подобное. Там я открыл для себя понятие "стукач". Нет, я и ранее знал, что это за люди и презирал их всей душой, ведь воспитывался в большей степени на улице, где раскрываются эти понятия. Но здесь, в армии это совсем другое дело. Если на гражданке узнав о стукачестве можно встретить этого человека и наказать по-своему, то здесь это чревато большими неприятностями. Здесь они находят для себя новый смысл, становясь любимчиками командиров. А сдать с потрохами товарища так это же за милую душу.

Однажды в роту приезжал офицер, старшего начальствующего состава, но это не важно. Важно то, что он служил в горячих точках и попытался рассказать про то, как служат на войне, попутно инструктируя нас по технике безопасности. А я сидел на табуретке в составе роты на "взлётке" и жалел о том, что этот выдающийся человек не "покупатель". Я, не раздумывая, поехал бы дослуживать срочную службу под его руководством, а может и остался бы на сверхсрочную. Если бы в армии служили только такие люди. Очень много времени в своих рассказах он уделял технике безопасности. Так несколько примеров, по крайней мере, мне дали понять, что с оружием и взрывоопасными предметами шутки плохи. Всё это приводит к увечьям и смертям. Один на гранате подорвался, другой из любопытства патрон ковырял так, что пуля рикошетом попала ему в ногу. И это всё в казарме. Не раз я вспоминал слова майора, когда находился в командировке на Северном Кавказе в составе объединённой группировки войск. Многие срочники получают увечья из-за недисциплинированности и излишнего любопытства. Один "слон" из нашей Зерноградской части, где-то в Чечне решил снять растяжку. В итоге лишился кисти одной из рук. Так после этого ещё пол года проходил службу. Ну и кому это надо?