Текст книги "Per aspera ad astra (СИ)"

Автор книги: Юрий Ветчинкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

Глава 9. Отвлекающий манёвр

Эльза попыталась подняться рывком – не смогла. Нога вдруг звезданула болью – как отвалилась. Спросонья запросто могло показаться, что отвалилась. Особенно после кошмаров… Липко, мерзко, нос заложен.

Собака выла. Но собаки выли на улице часто – Эльза уже привыкла. Деревня же. Где часы, который час?

Пять тридцать. Совсем рань, ей-богу. Вот чего не спится этой собаке? Хотя Эльза могла быть ей и благодарна. Кошмары были не тем, что приятно смотреть поутру. Или ночью. Или вообще в любое время.

Собака неспроста выла. За мир страдала? Мир – он страшный. Взять хотя б ту фейку. Эльза с детства – с детства! – ненавидела такой характер! Стало быть, собака страдала из-за Негги. От Негги связь запросто выходит к гоблину Икки. Он же гоблин. С него станется залезть и… зарезать собаку? Судя по всему, её не просто убивали – пытали! В кошмаре тоже кого-то пытали.

Эльза решила полежать ещё немного. В потолочек посмотреть. Авось псина уймётся. И вот только девушка подумала об убийстве собаки, как та решила сначала немного порычать, а затем заскулила, будто бы её действительно кто-то прямо сейчас убивал!

Ладно. Хорошо. Теперь она не уснёт, не разузнав о происходящем. Или уснёт, но уснёт какой-то другой Эльзой – очень беспечной. Настоящая – осторожная же! Стало быть, неверный выбор приведёт к утрате аутентичности – подлинную Эльзу заменит Эльза-зомби. Вот как много на кону. Аутентичность-аутентичность. Звучит почти как «аутичность».

Немножко поломав внутреннее сопротивление, Эльза с кроватки стала аккуратно подниматься. Одеться, куртку потолще (наверняка за окном холодно). Проверять.

А рана случайно совсем не зажила? Нет… буквально опустив ногу на пол и оперевшись на неё, Эльза поняла: рана не зажила. Она была самая настоящая. Не волшебная. Не приснившаяся. Значит, и гоблин был. И фея… наверняка в магическом мире будут какие-нибудь волшебные способы исцелить эту рану. А то глупо – рану получаешь, но не лечишь. Неправильно это.

Это да. Это верно. Может, Негга умеет лечить? Умеет, но скрывает? Учитывая ночную болтовню, было бы неправильно взять и потребовать: «лечи». Бука-бука, а потом хвать – «лечи».

И ладно. Даже без ноги Эльза – противник. Как бросится, как задавит… Если гоблин не пришёл с компанией. А вдруг пришёл?! А может, нет никакого гоблина – есть параноичка Эльза.

Надо подождать. В любом случае, родичи, которых вопли и визги собаки тоже перебудили, сейчас топотали за дверью. Бежали на улицу, небось посмотреть, что там с любимцем. В фильмах гоблины и прочая нечисть в такие моменты таится, не показывает себя. Даёт время построить догадки. Свалить это на соседа…

Теперь-то и выходить смысла нет. Даже вредно. Спросят, почему хромаешь. А Эльза потеряется. Задумается. Не найдёт ответа. Хорошего ответа – чтоб и вашим, и нашим.

Наверное, можно выглянуть в окно. Там девушка увидела… сначала она увидела родственников, которые выбегают на улицу. Что-то охают, сдавливают глотку силой мысли, пытаясь удержать рвущийся наружу мат, и только потом… собака. Добродушный пёс, обитавший в будке во дворе дома, лежал мёртвым на боку, а у его живота на земле была кучка чего-то красного, лежащая в луже не то томатно-свекольного сока, не то краски…

Как-то отмороженно. Этот Икки (конечно Икки, кто же ещё?) – отморозок. Был бы человеком, заслужил бы звание психопата. Но он гоблин. Может, для гоблинов такие фокусы – норма?

Кто знает их, этих гоблинов, но вот Эльзу дохлая собака не привела ни в ужас, ни в замешательство – девочка просто задумалась. Зависла. Она видела мёртвую собаку впервые в жизни, было интересно, но одновременно – немного боязно. А вдруг… вскачет и укусит? Пусть не её – дядю, например? Чужие раны бывают больнее собственных. Раскровянил руку себе – пойдёт, живём. Видишь чужую – ужас, мрак, дрожь в груди.

Сейчас мир был чётким.

– Кто это мог сделать? – в ужасе произнёс молодой женский голос.

– Он не мог далеко уйти! – рыкнул старший из мужчин и, взвесив в руке лопату, поспешил выскочить за забор, видимо, надеясь увидеть человека с окровавленными руками.

Эльза вспомнила, почему ей не очень хотелось на природу. Люди. Деревенские жители. Вот они пугали. Повадка, отношение к жизни, темперамент – всё это было непривычно, странно. Собака их не особенно удивила. Будто случай – типичный. Что-то Эльзе подсказывало: им запросто – залупить кого-нибудь на нервах лопатами, а потом прикопать… Но и Карф, например, такой же? Если подумать серьёзнее да взглянуть вглубь себя внимательнее – и Эльза? Игра называется «убей в себе деревенщину».

Окошко открывается? Да, открывалось. Правда, для открытия пришлось бы приложить некоторые усилия. Оконную ручку слегка клинило.

Трудности героев лишь закаляют, если герои настоящие. Эльза ручку решительно схватила – и крутанула. Выгляни в окошко – дам тебе картошку… Наверное, будет естественно спросить, чего случилось, даже если уже в курсе. «Деда-деда, а почему собачка мёртвая и ливер вываливается?»

– Что случилось? – это она людей за окном спросила.

– Саймона убили… живодёры! – выкрикнула Оливия, задирая голову. – Специально ведь… и прямо под носом… надо было выглянуть в окно раньше… не просто так он кричал… звал на помощь…

На секунду Эльзе показалось, что убили дядю. Тётя Оливия оплакивает дядю Саймона… Точно, дядя же Джон. Или Норм. Не Саймон. Саймон – псина, что ли? И у неё тоже имя! Но вообще зверей убивать нехорошо.

– Вот оказия приключилась, – заохала девушка. – Подлецы какие. Кто бы это мог сделать?..

Последнее – уже тише. Она-то знала, кто мог. А другим лучше бы не знать. Почему? Интересный вопрос! Надо подумать.

– Никто их не видел? – спросила Эльза тётю.

Ответом девушке был только жест «развести руками», подкреплённый покачиванием головы. Никто не видел ничего. Слишком рано. Слишком утро. Слишком всё быстро произошло.

* * *

«Собаки…» – промелькнула у Питера неясная мысль. Некоторое время повалявшись, он всё-таки встал и подошёл к окну посмотреть, взошло ли солнце. Одет студент был в сине-чёрную пижаму.

На улице было уже светло. Совсем не показатель, если честно. Лето же. Светает рано, темнеет поздно. С таким же успехом сейчас могло бы быть четыре утра.

Питер недовольно посмотрел в сторону особо шумной собаки. Кажется, он стал понимать корейцев, которые временами баловались собачатиной. Ну, что-то читал мельком о такой особенности кухни…

– А-а-ам… м-м-м-му-у-у! – услышал молодой человек совсем неподалёку недовольное сонное мычание.

Вначале Карф вздрогнул. Затем вспомнил события двух-трёхчасовой давности и успокоился. Хотя…

– Спи-спи, сейчас успокоится… – пробормотал парень, оглянувшись в сторону фейки.

Одна загвоздка… а где та собака должна была быть? А то вспомнился тот гоблин… К сожалению, собаки видно не было. Она была где-то за окном… и неожиданно её громкий лай сменился сначала рычанием, а затем громким и пронзительным испуганно-болезненным скулежом.

– А? – фея резко села на своей «постели». – Он тут!

– Что? – вздрогнул Питер. Оглянулся в поисках чего-нибудь подходящего для самозащиты. Нож он тогда опрометчиво убрал… помыл и убрал, так что… – Прячься, – шепнул фейке Карф.

Возможно, придётся ей на время переселиться в шкаф, но… но дать гоблину добраться к Негге через окно (мало ли как решит пробираться этот тип?) в планы Питера не входило.

– Ай! – пискнула Негга, после чего поспешила забраться с головой под импровизированное одеяло… будто бы это было надёжным укрытием.

Хм… одеяло… учитывая, что потенциальный противник был довольно мелким, отбиться от него можно и голыми руками. И одеялом накрыть. А то и защититься – силёнок проткнуть не хватит.

Руководствуясь этой мыслью, Питер взял одеяло… и всё равно поискал что-нибудь на роль… Стоп! Телескоп он в своей комнате оставлял, как и фонарь. Последний вполне сойдёт как дубинка. Ну да… он видел: в паре фильмов использовали фонарь как дубинку. Впрочем, за дубинку ведь и швабра могла сойти. Кстати, родственников в доме всех тоже перебудило. Он слышал, как они шумно топают за дверью.

– Хм… – задумался Питер и сел на кровать. Одно из двух: или гоблин просчитался, или… или он хотел без возможных свидетелей поискать фею в доме.

Что ж… оставалось ждать. А выходить… как-нибудь потом.

За Питером никто не зашёл. Не посчитали нужным? Или решили, что он сам выйдет на всё посмотреть? В любом случае, дом стремительно пустел.

– Собачка… ей же было больно? – услышал он голос фейки из укрытия.

– Наверное… – пробормотал Питер.

Его беспокоило то обстоятельство, что дом пустел. Нет, всё было в порядке. Но… мог ли гоблин этого и добиваться? Пока никого нет дома, можно пробраться и осмотреться… а на внезапно вернувшихся… морок?

Кстати…

– Слышал, что некоторые волшебные существа без приглашения предпочитают не входить в дом, иначе худо будет. К гоблинам это относится? – спросил у феи Карф.

– Ну, это в случае, если кто-то сможет пожаловаться Моргане, – Негга вжала голову в плечи. – А сделать, чтобы никто не жаловался, можно.

– Понятно. Не бойся – отобьюсь. Да и сестра не промах… – успокоил Питер.

И задумался. Надо будет к родственнице зайти. Мало ли? В принципе, а почему бы и не зайти прямо сейчас? Вместе от гоблина отбиться сподручней – будет кому спину прикрыть.

– Так, пока пойдём к Эльзе. Так точно ни один карлик незаметно не проберётся. Тебя в свитере или в кармане куртки лучше перенести? – спросил Питер у феи напоследок.

Куртка… что ж, припозднился с реакцией, после ночного осмотра неба ему тяжело спозаранку вставать. А свитер?.. Сделать вид, что он всегда у Эльзы был.

– Тебе одной лучше не оставаться, – объяснил Карф очевидное.

Негга надула щёчки, после чего приподнялась и протянула к Питеру свои ручонки. Выглядело это, кстати, очень и очень мило и невинно.

– Значит, куртка, – сделал вывод Питер. Одев упомянутую куртку, он осторожно взял фею на руки. Дальше пусть устроится в каком-нибудь кармане поудобнее, а после можно взять фонарик и заглянуть к сестре.

Когда Питер зашёл в комнату Эльзы, она как раз разговаривала с кем-то, высунувшись в окно. Видать, с родичами, выбежавшими к собаке.

Оливия КорфутОливия, надо сказать, для своего возраста выглядит весьма неплохо. Бойко, живо. Конечно, возраст в чертах её лица чувствуется, однако вот не дай бог вам это упомянуть. Строгая решительная женщина. Несколько стесняется своего деревенского происхождения и старается не отставать от времени. Сестра матери Питера Карфа.

Глава 10. Возвращение Икки

Питер увидел приоткрытую дверь… впрочем, по голосу понятно, что сестра жива и бодрствует.

– Кхм, зайду? – спросил Питер у Эльзы. Без приглашения невежливо. Хоть и родственница.

Ладно. Эльза позадавала достаточно тупых вопросов, чтобы её сочли совершенно непричастной к делу.

Как бы Эльза поступила на месте гоблина? Да, прежде всего она бы не стала выкидывать дурацких фокусов, в конце концов приведших к ножику в пузо, но всё-таки? Эльзу обидели, Эльза хочет мстить, Эльза даже знает, кому и где. Поджечь дом? Отравить колодец? Влезть, зверски изувечить, поиздеваться? Убить со… Вот собаку резать – как-то мелко. Не мыслят серьёзные люди масштабами собак. Они берут выше. Надо ждать очередной подлянки? Отрезать животинке голову, сфотографировать, терроризировать, подкидывая фотокарточки… Всё равно как-то по-детски. Вот если человеку голову – тогда да.

Вдруг кто-то зайти захотел. И вопрос спросил.

– Да-да, заходи, – ответила девушка. Мог и не спрашивать.

Питер зашёл. Одет был в синюю пижаму, ну и куртку сверху накинул. Застегнул, но не до конца.

Кто знает, сколько человек в Британии таскает пижаму, но после сегодняшнего им придётся прекратить – это точно. Больно смешно выглядит. Пижама, куртка… не хватает фуражки и сапог. С пижамой!

А что Эльза? А Эльза (мы помним!) собиралась выходить на улицу, одевалась даже, потом расхотела, потом думала всякие гадости про неплохих, в общем-то, родственников, потом окошко, потом-потом-потом – короче! Она была одета достаточно – достаточно для путешествия, достаточно для того, чтобы не шарахаться от первого пришедшего с криком «Извращенец!» Как какая-нибудь институтка. Ой, точно, Эльза же почти институтка. Но такой фигнёй почему-то не страдает. Наверное, дело в «почти». Чтобы быть настоящей институткой, нужно происхождение. Кровушка аристократическая. Падать в обморок и всё такое.

Питер с собой взял фонарь и теперь осматривался.

– Ну… с тобой всё в порядке, как я вижу, – сказал Карф, пройдя в комнату и прикрывая дверь. – А то подумал, что… наш лесной знакомый мог воспользоваться переполохом и пролезть в дом. Отчего-то это подумалось, – сообщил свои подозрения парень. – Никаких шорохов тут не слышала? – попробовал уточнить Питер, с интересом посмотрев за окно.

Впрочем, с такого расстояния было плохо видно, да и… дела были больше в доме, а не во дворе.

– Видишь хорошо, а думаешь странно, – ответила девушка. – Люди встали и уже не уснут. Не все же убежали со своими лопатами, остальные – тут, рядом. Если пролезет в дом, нам же лучше. Поймаем. Была бы я на его месте – подождала бы следующей ночи. Следующей ночью собаки нет, следующей ночью все спят. В общем… нет, конечно, кто знает? Но лезть в дом сейчас – глупо.

На последний вопрос она просто пожала плечами.

– Кто его знает? – пожал плечами Питер в ответ. – Он мог и сегодня… тогда ведь сильно спешил.

Аргументы сестры были разумные, но вот… кто гоблинов досконально знает?

– Кстати, что про ногу говорить будем? Заметят же, – предложил обсудить одну насущную тему студент. – И что там?

Выглядывать в окно с фонариком Карф не стал, но, вероятно, стоит выйти потом… хоть и догадывался, что и кто сделал. И с кем.

– Спросят – отвечу. Совру. – У Эльзы не очень хорошо получается врать, но она постарается! – Не знаю, посмотри.

Говорить «собаку убили» было бы как-то очевидно.

Подумала вдруг, что у неё слишком хорошо выходит сводить разговоры к тупику. Исправляться надо.

– Так ты на улицу собрался? С ней? – спросила девушка. Понятно, с какой «ней». Понятно, почему на улицу. Куртка!

– Подумал, что в комнате её оставлять не стоило одну, а переносить свитер… – Питер не договорил, но было ясно, что эта идея ему показалась нецелесообразной. – А вот выйти, как проспавшему, всё равно надо будет, – закончил Карф. – Присмотришь за ней?

– Хорошо, – и Эльза сделала рукой движение – ну, ровно бейсбольный кэтчер. Швыряй, мол.

– Не надо меня с ней оставлять! – испуганно пискнула фейка… и в следующую секунду где-то в районе первого этажа что-то упало. Что-то тяжёлое.

– Послушай… – что именно предлагал Негге послушать Питер, узнать не довелось никому. Что-то упало… – Может… – неуверенно начал Карф, – кто…

Пауза. Обернувшийся в сторону двери студент оглянулся на Эльзу:

– Кто из наших вышел? Или сколько человек?

Сестра вполне могла быть в курсе – окно же. И многое зависело как от её ответа, так и от её состояния. Бросать раненую девушку на такую пузатую мелочь было бы неправильно.

– Все почти. Или совсем все, – Эльза развела руками.

– И не возвращались ещё? – попробовал уточнить Питер.

Впрочем, гоблин (если это был он) на глаза людям показываться не захочет. Да и в комнату не полезет…

Нет… Эльза не могла вспомнить, чтобы кто-то возвращался, хотя, быть может, шум и привлечёт кого-то из людей.

– Он идёт! Это точно! Гоблин идёт! – пискнула Негга.

– Придёт – отобьёмся, – ответил Питер.

– Но у вас ведь оружия нет! – высказала дельную, но жестокую мысль фея.

– Справимся… – пробормотал Питер, тем не менее поискав взглядом что-нибудь подходящее для Эльзы. Ну и себе потом можно взять что-нибудь кроме фонаря.

Эльза была со всем согласна, Эльза пробурчала что-то подтверждающее, Эльза приготовилась ждать!

За стеной что-то упало. Совсем близко. Прямо справа от двери. Которая, кстати, открываясь, позволяет заглянуть в первую очередь именно направо.

– Он тут! – пискнула фея. – Давайте спрячемся!!!

– И куда? – мрачно спросил Питер. Ну и… от такой пузатой мелочи прятаться… это уже совсем даже для него.

Карф просто встал и подбежал к закрытой двери, чтобы её придержать некоторое время, а после… На мысленный счёт «три» её резко распахнуть, если мелкий прошумит рядом. Фонарик был в левой руке.

В критической ситуации легко впасть в ступор. От нервного напряжения, от мыслей. И ступор ситуацию не лечит. Мысли – по кругу, снова-снова, напряжение – до конца, пока положение не выправится само собой. Само себя выправит. Как-нибудь. Чаще – не как надо.

А думала наша Эльза о печальном. Не о себе – чего о себе думать? Передумано всё давно. О людях думала. О том, как плохо – вовлекать посторонних в опасные предприятия. О том, как бы ужасно случилось, встреться Икки родственникам. Есть же слово – долг. Пойти в лес, поцапаться с фантастической тварью – не долг, конечно, но кому от того хуже? А вот привести гадину домой… Эльза знала точно: ей будет жутко совестно, если кто-нибудь (собака не в счёт), кроме неё, Карфа или спасённой феи, пострадает. Вдруг уже пострадали? Сделай круг, сделай два, сделай три.

Нужно здорово воли, чтоб не тормозить и действовать. Иногда и воля не помогает (может, просто не старались?) Может, и не старались. Эльза и не старалась, ей повезло. Заминка оказалась недолгой.

Надо взять куртку или кофту, чтобы парировать атаки заточек-штырей. Да и не только парировать, такого маленького как шлёпнешь тряпкой – улетит!

За дверью оказалось невероятно пусто. Ничего подозрительного, если не считать лежащей на боку тумбы. Она даже покачивалась, говоря о том, что упала совсем недавно. Кто-то её толкнул. Явно. И даже уронил стоящие на тумбе часики-подставку.

– Куда-нибудь… пожалуйста, – Негга выглядела перепуганной не на шутку. Она явно не играла.

Удивлённо моргнув, Питер захлопнул дверь, нанеся профилактический пинок в пустоту, чтобы невидимке не было так легко просочиться.

– Вода есть? Или что-то сыпучее? – спросил парень у родственницы.

Не было известно, зачем гоблину нужна была фейка, но ей это, мягко говоря, не нравилось. До ужаса.

Эльза полуусмехнулась – ровно Джоконда! Джоконда бы выглядела симпатичней в образе школьницы. Что угодно выглядело бы симпатичней в образе школьницы. Не шестнадцатилетней, конечно, а четырнадцати-, максимум пятнадцатилетней. Но на безрыбье…

Улыбалась она загадочно, а вот жестикулировала вполне конкретно. Руками развела. Типа: «Братик-братик, откуда я воду возьму? Где песок найду? Ах, с невидимками бороться? А чего не с чертями рогатыми?»

Странно, но, увидав, что за дверью никого нет, Эльза совсем воспряла духом. Она понимала: кто-то там был. Не в понимании «фокус», а в ощущении. Зато теперь пусто. Ах, надо бояться. Ой, а чего следовало ожидать? Гоблин должен кружить вокруг них с Карфом – на то он и гоблин. А они с Карфом должны это преодолеть, потому что гоблин – их… не вина, но… цель? Добыча? Короче, справиться с гоблином – их долг. Хорошо, когда ты уверен, как правильно поступить. Просто не дремать, просто победить гоблина. Ага, просто.

– Не нужно ничего рассыпать, – заявила Эльза. – Предлагаю либо прекратить трепыхаться, закрыться и сидеть смирно – он никуда не уйдёт, ему выход либо обратно, либо к нам, Негга нужна ему, а Негга у нас, – либо выйти наконец и пришибить его. Нужно решить и придерживаться плана.

Вполголоса сказала. У той штуки тоже уши.

– Хм… окно прикрой только. С твоей ногой второе – не выход, так что… в общем, выйдем, если ты нормально стоять сможешь, – решил Питер. Говорил тихо, чтобы Икки не услышал.

А вот что дальше? Гоблин – хитрый и очень злой, но к утру ему следует куда-нибудь уйти. При свете ему как минимум неуютно будет.

Кстати…

– Негга, что обычно гоблины могут и чего они боятся? – тихо спросил Карф крылатую паникёршу.

Сказав про окно, Питер инстинктивно обернулся… и увидел висящего на одной руке у самого окна Икки. Его огромные совиные глаза смотрели прямо в душу. Отчего-то при свете дня он казался более жутким, чем ночью. И на нём не было и царапины.

Глава 11. Монстр под кроватью

К такому внезапному появлению Икки Питер был не готов, так что три-четыре секунды ошарашенно-испуганно смотрел на гоблина. Только потом начал действовать – заслонился фонариком и крикнул:

– Сзади! – Эльза о появлении мелкого, но крайне злого вредителя была не в курсе, так что следовало предупредить. И ещё Карф рванулся к окну – закрыть.

Питер тормозит четыре секунды, Эльза – три… Ну хорошо, две – самооценка должна быть здоровой. Четыре и два – это шесть. А шесть – уже много. Короче, толкового она не сделала. Обернулась и… и всё.

Может, времени бы вышло побольше, отнесись Эльза серьёзно к выражению лица Питера. А вот не отнеслась. Подумала: чего с людьми не бывает? Действительно, чего не бывает? Уже сказочные существа в окна лезут.

Вот только… уже и четырёх секунд было слишком много. За это время Икки уже успел прыгнуть на подоконник, занести руку с маленьким окровавленным ножиком для удара, а затем ловко, почти через всю комнату, прыгнуть на Эльзу. Ровнёхонько в момент, когда Питер начал кричать «сзади». Благо приземлиться на плечи и зацепиться за волосы Эльзы гоблин успел, а вот ударить – ещё нет.

Заслоняться не было смысла – гоблин решил как можно скорей покончить с сестрой… Питер рванулся вперёд, надеясь перехватить руку гоблина или хотя бы не дать смыться безнаказанным…

Существуют на свете люди – борцы. Люди не то чтобы хорошие (они в этом плане обыкновенные), но впечатляющие. Захваты, наскоки, броски – красота же! Эльза всегда хотела попробовать, но телосложением же не вышла. Короче! Надо упасть! Схватить штуку на плечах за кривые лапы (чтоб не втыкали ножики) – и попытаться шандарахнуть об пол, да покрепче. Если повезёт – даже раздавить. И плевать на ногу. Потому что давить, давить супостата, с потерями – не считаться!

Эльза словно бы сама захотела помешать Питеру. Вцепившись гоблину… во что-то, она упала. Конечно, гоблину от этого падения тоже пришлось не очень, и он укатился себе куда-то под кровать, но и Эльзу в результате скрутило болью: сразу несколько новых синяков и, разумеется, громкое возмущение собственной ноги.

Девушка на этот раз справилась сама, только вот разбередила ногу. А Икки… ну, отправился воплощать сказку о подкроватных чудовищах, и выцарапывать его оттуда нечем. Вот Питер и решил вначале поднять сестру, а там уже думать, как от гоблина избавиться.

Эльзу поднимают – Эльза поднимается. Как антиневаляшка. Потому что неваляшку не поднимают – неваляшка сама выправляется по верному перпендикуляру.

– Надо бежать… в этой комнате оставаться нельзя! – пискнула фейка, покуда Питер поднимал Эльзу. Их молчаливый кряхтящий дуэт в это время, кстати, находился очень опасно близко к новому подкроватному монстру.

– Почему? Под кроватью безвылазно сто лет не проживёт, – спросил у феи Питер.

Миром разрешить конфликт уже точно не удастся, оставалось только извлечь гада и прибить, но чего боится Негга, которая про нечисть знала точно больше двух родственников?

А пока Питер говорил… шаг назад сделать стоит, чтобы мелкий не дотянулся ножиком. Да и забивать обратно будет легче.

– Спасибо, – сказала девушка Питеру. Уж конечно, не мелкой. Мелкая много говорит, а толку с неё как с барана молока. Если б Эльза могла быть настолько бесполезной, она бы тоже болтала. Отчего не болтать? Но ведь нельзя. Совесть не позволяет. Ну и карлики с ножами. Пучеглазые. Лесные. Какие-то лешие. Кстати, неужели эта штука не выронила ножик при падении?

Эльза подняла с пола стул. Его Икки сшиб, когда катился под кровать. Подняла и на стул оперлась. Если будет сейчас вылезать из-под кровати – так и огреть его стулом. А если затаится… ну, подумаем. Перевела дух.

– Не обращай внимания, – снова сказала. – Если бы ещё что-то толковое говорила…

– Вот именно! Как выпрыгнет! Как выскочит! Пойдут кулачки гулять по закоулочкам! – пискнула Негга. – Он ведь что-нибудь страшное и опасное задумает. Крысу али таракана заколдует!

– Не думаю… своими клочками он точно дорожит… – мрачно сообщил Питер. Тот добрый парень куда-то делся… нет, не так. На какое-то время добряк оставил управление, маяча неподалёку. Где-то за углом или ещё чем, за чем заметить сложно. – Что ненавидят гоблины? Или что он помимо вскакивания сможет? – повторил вопрос Карф, наблюдая за подкроватным партизаном, насколько это было возможно.

Стула парню не досталось, так что оставалось сторожить так – с фонарём.

– Заколдует, значит… – повторила Эльза и позвала гоблина. – Эй! Вылезать не собираешься?

В конце концов, вдруг он уже решил сдаться?

– Ну-у… они не любят святую воду, – ответила Негга Питеру. – И удары палкой по голове.

Вылезать мелкий гад не торопился. Он… он вообще вёл себя тихо, и можно было заподозрить, что гоблина там уже нет.

– Только это? – уточнил Питер. – Так… выцарапывать его долго… – студент сделал шаг назад и присел, чтобы подсветить фонариком. Кто этого типа знает? – А невидимок… кто тогда часы скинул? – задумался Карф вслух.

– Сколько у нас с ним общих черт, – заметила девушка. – Люди тоже не любят по голове. Может, мы родственники? Братья-сёстры?

А Эльза нашла кружку. Тоже где-то валялась, а Эльза её нашла. Не то чтобы ей нравилось бить посуду, но чем ещё прикажете швырять в гоблина? Нашла – и стала выжидать. Вон Питер уже смотрит под кроватью. Вдруг под кроватью никого и нет?

– Да что тут, чёрт возьми, творится?! – крик был уже откуда-то из места совсем рядом с комнатой.

Понятно, хозяйка дома увидела бардак в коридоре. Сейчас, небось, зайдёт в комнату. А тут фея.

– Прячься, – шепнул фее Питер и встал. Впрочем, прятаться – означало вернуться в карман и не отсвечивать.

Эльза обернулась к окну. Посмотреть. Нужно быстро что-нибудь придумать… Вот окно – окно открыто… а кто за окошком?

Сейчас за окном виднелась только старшая из девочек. Бедняжка аккуратно заворачивала погибшего пса в ткань, при этом, судя по всему, отчаянно стараясь не стошнить.

– Эй, что там у вас? Кто тут бьёт вазы?! – сурово спросила женщина, громко постучав в дверь… судя по всему, Питера.

– Присмотри за этим… – вздохнул Питер. Кажется, придётся принимать огонь на себя. Незаслуженный, между прочим. – Если что, зашёл спросонья проверять, что случилось, – буркнул напоследок Карф и направился к выходу. Фея… что ж, в кармане или за пазухой может неплохо спрятаться.

Ситуация – карикатура. Секундой ранее кипел бой, смертный бой, но стоило замаячить взрослому – магия развеялась, растаяла, как костёрный дым, и только осадок, горькое послевкусие напоминали о ловких ножах, неистовых гоблинах и смекалистых каратистах. А что в осадке? Дохлый пёс – вот что в осадке. Неприятно. Впрочем, пусть Карф поступает, как знает. Не нравится – предложи своё. Хорошее правило. Эльзе предложить было нечего. По крайней мере сейчас.

Швырять кружку она поостереглась, но и приводить комнату в порядок не спешила. Ну да. Чучело с ножом под кроватью, а комнату – в порядок приводить?

– Питер! – женщина удивлённо повернулась в сторону открывшейся двери. – Это ты разбил вазу? Ты тут шумишь? – строго спросила она.

– Извините, спросонья пошёл не в ту сторону, вот и задел вазу, – поморщившись отчего-то, ответил Питер.

А что говорить? Предъявить Икки с ножиком? Интересная мысль, но с непредсказуемыми последствиями.

Эльза подумала. Потом ещё раз подумала. И подала голос:

– Тётя Оливия, здравствуйте. Так кого-нибудь поймали?

По плану, это был такой намёк на суровость положения. Ну кто будет придираться к вазе, если на улице собаку убили?

– Благоверный уже побежал ловить, но, я уверена, никого он не поймает, – женщина поджала губы. – Похоже, на горячем поймать этих уродов не смогли… хотя трое подозреваемых имеются.

– Кто? – поинтересовался Питер. Устало поинтересовался. Но честно старался проявить интерес. Впрочем, настоящего виновника он знал.

– Если бы хотели убить Саймона, подкинули бы яд или стекла битого, это проще, – заметила Эльза чисто для поддержания разговора. – А с ножом… Странно как-то.

Девушка подумала вдруг, что рядом Икки, который всё слышит, который в следующий раз сыпанёт в сахар какой-нибудь выжимки мухоморов, но быстро подавила эту мысль. Если он так туп, что не способен додуматься до подобной мелочи самостоятельно – плохи его дела. И мухоморы не помогут. В любом случае, впредь стоит быть поосторожнее с сахаром и вообще. Труп Саймона – хороший на это намёк.

Кстати, вот она будет поосторожнее. А что делать с родственниками? Да ничего не делать. Гораздо продуктивнее – поскорее учинить что-нибудь с гоблином. Эльза оглянулась на кровать.

– Это могли быть Понтсы. Им наш пёс очень не нравился. Ещё старику Гигеру и этой… новенькой чернокожей, – высказалась тётя. – Все эти чёрные… потенциальные убийцы. Дикари.

– Угум… только вот не верю, что Саймон не покусал бы, когда… если бы это был бы не нож, а копьё, – покачал головой Питер. Виновника он точно знал, а подставлять невиновных… это не к Карфу.

Эльза не учитель. Она не учит людей жизни. В душе что-то дёрнулось, да, но и только. Неприятно стало. Но «стало неприятно» и «пришла в благородную ярость» – разные вещи. Есть ей дело до сплетен сорокалетней (сорокалетней же?) деревенской домохозяйки? Никакого. Ну и всё.

– Ну, увидим кого покусанного, можно будет не сомневаться, что это он виноват, – женщина мотнула головой. – Уберись за собой. Мне надо обратно на улицу. Там… тоже… – суровость сменилась какой-то пустоватой печалью, – грязно…

– Да, я уберусь… метёлка и совок где? – вздохнул Питер, стараясь не оглядываться назад. Подозрительно это будет. И как же ж… не вовремя всё это произошло.

А может, дело тёте Оливии и было. Вот так всегда: классифицировал человека, сэскизировал, описал, сложил на полочку – а он хопа. Он человек, оказывается. И любит кого-то, и слабости за ним водятся. И Эльза тоже человек. И Эльза сочувствует.

– Может, в шкафу? – предположила девушка. – Поищи в шкафу.

Надо бы помочь убрать труп. Преграды две: нога и гоблин. Эльза прислушалась к ощущениям. Если она сможет нормально ходить… Всё после того, как разберутся с гоблином, конечно. Обернулась к кровати.

– В шкафу под лестницей, – ответила женщина. – Но… советую не спускаться на первый этаж эти полчаса… будет неприятно.

– Хм… Хорошо, – ответил Питер.

С этими словами тётя ушла прочь… а под кроватью что-то громко и быстро заскрежетало. Прямо в тот же момент.