Текст книги "Эльдорадо для Кошки-2 (СИ)"

Автор книги: Юрий Валин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)

Его Величество ждал под ивами. Огромные старые деревья шелестели мягкими ветвями. И они, и ночной ветерок удивлялись глупому двуногому, неподвижно застывшему под луной.

Сейчас и еще одной идиотке удивляться будут. Катрин чуть запнулась. Что за наказание. Каждый раз, намереваясь уделить естественное внимание своей плоти, леди-шпионка испытывала колебания, будто решаясь слепого бездомного пенсионера обокрасть.

Девушка подошла к королю. Все-таки он был чуть ниже ростом. Катрин об этом как-то все время забывала. Букета у влюбленного самодержца не было. Не будем огорчаться, и в другой жизни как-то не дарили на свиданиях цветов. Пора смириться, миледи.

Да, долговязых роз в прозрачном целлофане не имелось, зато меч его величество оставить в лагере не решился.

Смешно. Ему нужна уверенность, и он, как и некая леди-бродяжка, черпает ее в острой стали…

В черных мужских глазах слилось все вместе: желание, мальчишеская боязнь опозориться, снова желание-вожделение и снова паническое недоверие к собственному телу. Губы хозяина Тинтаджа вздрагивали. Кажется, монарх был готов спастись бегством.

Катрин знала, что нужно что-нибудь сказать. К примеру: «что за чудные нынче погоды устоялись, и дождя не было, и песочек гладенький. Не соблаговолите ли мне впендюрить без всяких там нервотрепок?». Фу, тупость какая!

Катрин просто взяла мужчину за подбородок и поцеловала. Королевские руки судорожно сжали ее талию. Целоваться Его Величество толком не умел, зато пахло от него приятно. Крепкой и чистой мужской плотью, еще чем-то терпким. Коротко и не слишком ровно подстриженные волосы щекотали ладони. Покоряя ртом неловкие королевские губы, Катрин начала заводиться. О, боги, это всё равно, что совращать несовершеннолетнего. Осталось развеять собственные сомнения. Рука, не особенно советуясь с головой, скользнула вниз. Мужчина дернулся как трепетная лань, стоило осторожным, но весьма целеустремленным девичьим пальцам тронуть между ног. Катрин плотно заткнула монарший рот поцелуем. Тихо, дурачок, ты в хорошей, даже очень хорошей форме.

Наверное, еще никогда короля не ласкали так уверенно и своевольно.

– Еще, еще! – пролепетал венценосный взрослый мальчишка.

– Конечно, еще, – нежно прошептала Катрин, прерываясь. – Я спешить не собираюсь.

Шпионка скинула с себя курточку. Катрин понимала, что улыбается как шлюха. Собственно, этому поразительно необразованному в любви взрослому мужчине и нужна была шлюха-наставница. Почему бы и нет? В данный момент эта роль Катрин нравилась. Денег точно не дадут, возьмем удовольствием. Шлюха, которая не шлюха. В самый раз. А король, со спущенными штанами, уже не король.

– Тебе очень нужен меч? – все с той же бесстыжей улыбкой прошептала Катрин.

Король расстегнул пояс, оружие упало на песок.

– Уже лучше. Обнять меня не желаешь?

Мужчина обхватил ее с медвежьим энтузиазмом, прижал к себе…

…Когда он начал уже не стонать, а ныть, шлюха-шпионка решила перейти к следующему номеру программы…

…Такой он ее и запомнил. Густые тени ресниц, холодок надменности в углах капризных и чувственных губ, безупречная как мрамор и почти такая же твердая юная грудь, плоский живот вечно голодного бойца. Сильное и гладкое тело, способное одинаково легко убивать и награждать. Еще король запомнил нежный шелест ив и тихий звон браслетов. Маятник из цепей на шее, заблудившийся между серебром кожаный шнурок с перламутрово-опасным клыком, что так опасно скользил по возбужденным соскам. Свет луны и звезд, играющий на глянце кожи, густота давно не стриженных и выгоревших, но все равно прекрасных волос. Запах близкой, широкой и мелкой реки, южных благовоний, сыромятной кожи ножен кинжала…

* * *

…Кажется, зудел комар. Катрин не имела ни малейшего желания шевелиться по столь ничтожному поводу. Близость реки холодила спину. У виска, с трудом замедляя бешеный галоп, бухало королевское сердце. Жив еще, помазанник божий. Катрин сознавала, что была слишком жестока, столь упорно оттягивая финал. Тут мог бы не выдержать и более профессиональный игрок. Инфаркт какой-нибудь приключился бы невзначай. Ладно, обошлось. Лежать щекой на груди его величества Рутра IX было не так уж плохо. Крепкий парень – проверено. И по-своему надежный. Может, девочка Гиата и встретит свое счастье? Ну, это уже будут их дела. Личные. А нам бы самое время попросить чего-нибудь. Налоговых льгот для «Двух лап», например. Или ежегодной отправки двух бочек фирменного королевского джина в Медвежью долину. Ингерн с Даллапом будут счастливы…

Катрин ничего не сказала, скосила глаза на шрамы на королевской груди. И какой коновал Его Величество лечил? Вот так живет человек, и даже раны ему зализать некому. Колдунов и магов полно, но не подпускает, не доверяет…

Скоро сама будешь так жить.

Комар приземлился между лопаток. Будем считать, что это измельчавший суккубик. Пусть наслаждается.

– Ты уедешь завтра? – спросил король.

– Да, нас ждет дальняя дорога.

– Может быть…

– Не начинай. И не думай об этом.

– Хорошо, – покорно сказал он.

Почему они все так послушны? Сильные люди… Сильные, прожившие уйму лет кровопийцы и нелюди? Откуда у Пришлой девки право командовать и знать, что будет лучше для них?

Откуда, откуда… от верблюда. Нет у нас родимых пятен, что хотим, то и воротим.

Сейчас леди-бродяжка надумала уходить от людей, от всех, кто ее по-настоящему уважает и любит. Спешит леди в переполненную политтехнологиями и моральными предрассудками, замусоренную отработавшими своё памперсами, бутылками и автомобильными покрышками, жизнь. Глуповато получается. Этот властный мужчина с часто колотящимся сердцем мог бы стать прекрасным отцом шпионским детям. Леди выбирала бы гобелены для залов своего замка, руководила бы возведением первого водопровода. Славные деяния, кто бы спорил. Узнала бы, как выглядят младенцы ланон-ши, и не наврали ли пророчества о будущем сварливой и милой служанки. Рыбки в реке, олешки в лесу, вег-дичи в клетке. Разве где-нибудь будет так любопытно жить? И куда же ты поперлась, Пенелопа?

К вишневым глазам.

Катрин попыталась представить, с кем сейчас делит постель Флоранс. Постели разные, мысли наверняка одни. Оргазм – это вишневые глаза. Аксиома. Странно. Флоранс не только секс, но и секс обязательно. Всегда, со всеми, с кем хорошо – мерещатся вишневые глаза.

Катрин откуда-то знала, что там, в спокойном доме у залива, в уютной постели, на тонком и дорогом белье – красивая женщина думает так же. Что именно между страстными стонами вспоминает Фло? Зеленые глаза, пересохшие губы, обломанные ногти? Нет, тогда у тебя, шпионка-беглянка, были безукоризненные ногти. Такие же, как у правильной европейской Фло. Какой маникюр у нее сейчас? Кого дурманят, кого ведут к блаженству ее пальцы и поцелуи?

Катрин вздохнула. Оказывается, возбуждение никуда не делось. В листве ив запутался призрачный аромат далеких духов.

Спятила совсем. Там, наверное, и не ночь сейчас.

– Ты замерзла? – прошептал Рутр.

– Нет.

Оказывается, не дремлет его величество.

– Надень куртку, – король дотянулся до курточки девушки.

Катрин сунула руки в рукава.

– Ты очень заботливый и милый.

Король хмыкнул:

– От милых не уезжают. Прости, я обещал не начинать. Могу я задать тебе другой вопрос? Боюсь, кроме тебя, мне никто не ответит.

– Особы, облеченные высшей властью, просто обязаны проводить прогрессивные социологические опросы.

– Иногда ты изъясняешься еще менее внятно, чем мой звездочет.

– Ты меня о звездах хотел спросить?

– Не совсем, – король погладил Катрин по шраму на руке. – Скажи, с кем лучше в постели: с мужчиной или женщиной?

Ой, все они одинаковые. Прямо эксклюзивное интервью «Плейбою»: 'Читайте в сдвоенном номере'. Хотелось предложить Его Величеству лично посравнивать, но Катрин лишь мирно улыбнулась:

– Лучше с тем, кто тебя действительно хочет.

– Я хочу…

В истинности сего утверждения было нетрудно убедиться. Его Величество еще не пришел в стопроцентную готовность, но….

– А ты жадный.

– Приходиться, моя леди. Скоро рассвет.

– Зачем же так жертвовать собой, – промурлыкала Катрин. – Ты нужен стране…

* * *

…Страна рисковала. Самодержец не жалел сил. Катрин тоже увлеклась. Помогать мужчине экспериментировать оказалось занятием не менее увлекательным, чем выуживание крупного судака. Тем более что клев в эту ночь был просто сумасшедший…

* * *

– Пора идти, – пробормотал король. Штаны уже были на нем, и теперь мужчина пытался, не вставая, дотянуться до пояса с оружием.

– Иди, – так же малоразборчиво выговорила Катрин. Над берегом плавала серость рассвета. Одеваться шпионка не торопилась. Хорошо, когда подчиненным наплевать на аморальное поведение командира и ночевки непонятно где и с кем.

Король зашел в воду, умылся. Катрин с сытым удовольствием наблюдала за сильной мускулистой фигурой. В общем, ночь прошла с пользой.

Мужчина вытерся рубашкой. Потом мятая рубашка скрылась под застегнутой курткой. Челюсть стала жестче. Всё, уже король.

Катрин села, подтянула колени к груди.

Король смотрел сверху вниз.

– Ночь была лучшей в моей жизни.

– Будут еще лучше.

– Может быть. Но такой больше не будет.

– Не будет, – согласилась девушка.

– Я готов, как в глупой сказке, отдать половину королевства. Готов отдать все, лишь бы ты осталась. Но ты же не возьмешь.

– Даже половина королевства – слишком громоздкая вещь для меня, – пробурчала Катрин. Ей было неудобно – в мужском взгляде темнела настоящая скорбь.

– Мне ничего не нужно, мой король. Легче груз – короче дорога.

– Знаю, и не хочу тебя обременять. Обещаю встретиться с леди Гиатой и вспомнить всё, что ты говорила. Обещаю не вмешиваться в дела Медвежьей долины и обеспечить помощь и защиту в случае необходимости.

– Спасибо. Для меня это очень важно.

– Твои люди всегда будут желанными гостями в Тинтадже. И твоя подруга тоже. Если не будет опрометчиво нарываться.

– Она не будет, – улыбнулась Катрин.

– Наверное, это все, что я могу сделать для тебя. Я могу просить принять подарок? Он не будет тяготить тебя.

– Почему нет? Где этот караван верблюдов?

На воду легли первые оранжевые лучи встающего солнца. Широкая река все так же плавно стремила свои воды куда-то в неведомое. В белое пятно на карте, в чистый, не расписанный названиями гор и рек, мир.

Катрин неохотно потянулась к одежде.

Король ушел не оглядываясь. И хорошо, ибо монарх был близок к новым соплям. А сопливый монарх – первый симптом государственной эпидемии гриппа. Вируса, которого здесь быть не может. Значит, и не будет.

Катрин посмотрела на подарки. Серебряный, с крошечными, но дивно чистыми сапфирами и изумрудами, браслет и небольшая фляга. Да, лучший джин земель Ворона. «Выпей, когда найдешь то, что ищешь». Нет уж, когда мужчины преподносят тебе на прощание спиртное, пора завязывать с алкоголем. Тем более, что в баклаге может оказаться не только чистый джин…

Шпионка широко размахнулась – фляга булькнула в воду где-то на середине реки. Эх, пусть кто-нибудь другой выпускает этого «джина». А память в браслете останется.

Катрин пошла умываться.

* * *

Глава 11

– Холодно, – задумчиво прошипела Блоод.

Энгус и Катрин изумленно воззрились на подругу. Вообще-то, холодно было уже давно. Четвертый день путники двигались по узкой дороге среди каменных обвалов. Все вокруг припорошил жиденький снежок. Если бы снега было больше, среди промерзших глыб было бы поуютнее. Сейчас порывы ледяного ветра срывали со скал белую пыль, швыряли в лицо и за шиворот. Яркое солнце, временами проглядывающее сквозь висящую над ущельями туманную завесу, путешественникам совсем не помогало. Бедной Блоод пришлось защищать глаза в пять слоев. Друзья своим внешним видом от замотанной ланон-ши не слишком отличались – в качестве платков и шарфов было использовано все что можно. Катрин опасалась, что еще денек-другой и сопли с бесчувственного носа придется откалывать ножом. Перевал казался недостижимым…

До этих проклятых мест они добирались шестнадцать дней по практически безлюдной горной дороге. За это время путники встретили единственный торговый караван, да пару раз удалось переночевать в горских шатрах, весьма похожих на юрты, знакомые Катрин по телепередачам. Встречали путников гостеприимно, ненавязчиво удивлялись малочисленности отряда, вызывались проводить. Катрин вежливо отказывалась – у местных жителей хватало собственных забот. Места были глухие, основные поселения горных кланов располагались севернее и южнее неприветливых перевалов. Действительно, те кручи казались просто курортом по сравнению с сегодняшним бесконечным подъемом. Иногда шпионке казалось, что они заблудились. Но дорога, местами больше похожая на козью тропу, оставалась одна-единственная. Временами попадались сломанные колеса и кости павших лошадей. То, что купцы умудрялись пробиваться здесь со своими громоздкими фургонами, было просто чудом каким-то.

Вечером путешественники едва наскребли топлива для костра. Вкуса похлебки Катрин не чувствовала, счастливая уже тем, что в желудок вообще попадает горячее. В разреженном воздухе костер горел отвратительно. Куски баранины едва успели свариться. Хотелось скорее лечь и согреться. Уже несколько дней путники спали втроем. Так было теплее, хотя и ненамного. Блоод даже под двумя плащами оставалась прохладной, а Энгус был мелковат для полноценной грелки. Катрин ловила себя на мысли, что занятие сексом с тремя-четырьмя огромными потными неграми не такая уж отвратная штука. В теории, конечно. Обстановка настолько не располагала к любви, что даже суккуб не проявляла энтузиазма. Бедняжка Бло, у ланон-ши даже не было возможности свернуться привычным клубочком.

Катрин простучала зубами все отведенное темнотой время для отдыха. Завывал ветер, шуршали по плащу заряды снежной крупы. Девушка даже не слышала дыхания соседей по ложу. Только в поясницу упирались колени Блоод, да вздрагивали руки, обнимавшие талию Катрин. Энгус невежливо обратился спиной к своей леди. Зато у него была замечательно теплая задница.

Утром путники проснулись в бело-розовом мире. За ночь ветер стих, снег лежал слепящим ковром. Блоод, раздраженно шипя, принялась защищать глаза. Катрин помогла затянуть повязку, потом девушки выползли из-под отяжелевших от снега одеял. Мир снаружи оказался невыносимо слепящ и невинен. Засыпанные снегом склоны переливались всеми оттенками розового. Шар восходящего солнца раскачивался на пиках далекого хребта – этакий великолепнейший сказочный торшер. Там, куда не успел докатиться розовый восторг новорожденного дня, еще лежала траурная белизна. Лошади стояли неподвижно, укрытые все теми же бело-розовыми попонами.

Содрогаясь от холода, Катрин подхватила плащ. Энгус жалобно застонал.

…Следы тянулись вокруг лагеря. Еще одна цепочка, диаметром поменьше, взяла в кольцо лошадей. И совсем короткая вереница следочков окаймляла лёжку людей. Катрин с ужасом поняла, что кто-то совсем недавно стоял чуть ли у нее на голове. Четкие отпечатки маленьких ступней с пятью крошечными пальчиками.

Катрин была готова поклясться, что путников рассматривал пятилетний ребенок.

– Я ничего не чувствовала, – прошептала суккуб.

Катрин пошла по следам. У края дороги обнаружилась характерная промоина, оставленная желтоватой струйкой. Потом следы маленьких ступней исчезли. Следующий отпечаток шпионка заметила лишь случайно, взглянув на скалу выше по склону. Кем бы ни было маленькое создание, прыгало-скакало оно по-чемпионски.

– Вег-дич. Не вырос, потому что здесь жрать нечего, – пробормотал Энгус, пританцовывая от холода и осторожно растирая свою заживающую руку.

– Поехали по быстренькому. Пока ветер снова не начался, – скомандовала Катрин.

Ей еще долго казалось, что сверху, со скальных уступов, за ними следят маленькие серьезные глаза.

* * *

На перевал путешественники выбрались во второй половине дня. Ветер утих, сразу чуть потеплело, и двигаться, даже несмотря на снежную целину, стало гораздо легче. Впереди лежал бесконечный лабиринт горных хребтов. Все оттенки красного – от нежно-розового до багряного – заливали и небо, и землю. В самой вышине по небосводу плавали роскошные кляксы голубого, смешивались с росчерками сиреневых и лиловых красок.

Трое всадников смотрели молча. Мир был неправдоподобен. И бесконечен. Трудно поверить, что где-то дальше имелось море, зеленые сады и желтые степи.

* * *

Два дня спуска… Бездонные пропасти, обледеневшие камни, жутко нависающие над головой. Иногда внизу мелькала узкая бурная вода, но даже шум реки не залетал оттуда ввысь, к тропе. Лошади осторожно ступали по скользкой поверхности. Снега здесь было меньше, но приходилось то и дело перебираться через свежие каменные осыпи. Катрин полностью доверилась своему Вороному. Возможно, жеребец бывал в горах и раньше. По крайней мере, в отличие от остальных лошадей, он сохранял полнейшее спокойствие. Впрочем, сейчас трое остальных животных слишком устали, чтобы нервничать. Вьючная кобыла, из захваченных «кулацких», была на грани истощения. До равнины оставалось ещё не менее десяти дней пути. Это если леди-предводительница все правильно запомнила и не сбилась в подсчетах. Карта изображала горный путь несколько упрощенно – просто замысловатой загогулиной.

* * *

– …Море разное. И берег виден не всегда. Моряки плавают так далеко, что порой сотни дней не видят берега. В открытом море шторма, волны громадные. Почти как здесь, только вместо камня, вода. Соленая…

На Катрин смотрели недоверчиво. Действительно, водяные кручи до неба – это вы, леди, загибаете отчаянно.

– Зачем вода. Соленая? – задумчиво спросила Блоод.

– Чтобы рыба не портилась.

– Рыба? – суккуб поморщилась. – Высушить. Вместе с рыбой. Ловкий способ?

– Очень. Только малость затратный. И потом, я сушеную ловить не люблю.

– А я много воды. Не люблю.

– И что будем делать?

– Тебе придется ловить полусушеную рыбу, а море вдвое сократим в размерах, – заявил, оборачиваясь, Энгус. – Будет по-честному.

Возмутиться Катрин не успела. Лошадь Энгуса заржала и шарахнулась вбок. Идущая следом вьючная кобыла, завизжав, рванулась в другую сторону. Повод лопнул, парень с проклятьем полетел на камни. Катрин увидела врага…

Посреди дороги настороженно присела большая дымчато-серая кошка. Что она делала на пустынном тракте, понять было сложно, но и для животного встреча с людьми оказалась сюрпризом. Ветер, будь он проклят…

Кошка рассерженно глянула в глаза Катрин и зашипела. Куда там сдержанной Блоод. Эта – просто разгневанный паровоз. Кошачье шипение заглушило истерику лошадей. Вороной попятился. Катрин потянулась за глефой. Кошка, догадавшись, что покажут ей не сахарную косточку, совершила грандиозный прыжок метров в десять и скрылась за камнями.

Вздохнуть с облегчением Катрин не успела. Кобыла с вьюками продолжила психовать. Прыгая ошалевшей козой, эта дура завертелась на дороге. Попытка ухватить лошадь под уздцы не удалась. Кобыла шарахнулась прочь, ощутимо задев вьюком колено Катрин. Окончательно спятив, лошадь чуть не сшибла с ног гнедого Блоод. Суккуб возмущенно взвизгнула. Мимо Катрин проскочил Энгус. Парень был полон решимости остановить взбунтовавшуюся кобылу…

– Не трогай ее, дурищу! – заорала Катрин.

Кобыла пыталась лягнуть Энгуса, но тот ловко увернулся и ухватил беглянку за узду. Лошадь бешено и слепо рванулась. Катрин не успела даже вскрикнуть, как кобыла оступилась. Она медленно валилась в пропасть – Энгус цеплялся за повод – Катрин завороженно смотрела…

На секунду показалось, что кобыла сможет удержаться, но заднее копыто оперлось лишь о воздух. Мелькнула морда с выпученными в смертном ужасе глазами…

…Какое-то мгновение на краю обрыва стоял один Энгус…

…Мимо Катрин мелькнула тень…

…Теряя равновесие, Энгус пытался сбросить намотанный на кисть повод. По-птичьи взмахнул свободной рукой и начал неумолимо опрокидываться вниз…

…Смутно-светлая тень материализовалась рядом с Энгусом. Рука Блоод с неимоверной скоростью метнулась за уже отправившимся в свой последний полет парнем. Острые когти как бумагу пропороли плотный плащ, схватили намертво…

…Очень похоже на кино. Катрин видела каждую мелочь: отросшие на затылке, закудрявившиеся волосы Энгуса, узкое, от напряжения перевитое жилами, как у мумии, запястье Блоод, взвившийся крылом плащ…. Удивляясь этим преувеличенно четким, словно отгравированным подробностям, Катрин высвободила из стремян ноги… Движение тянулось, тянулось и никак не кончалось. Не воздух – тугой кисель…

…Энгус исчез. Лишь край его плаща парил над каменным скосом. Суккуб тянулась следом, уже почти лежа на промерзшем склоне – опираясь лишь носами башмачков. Всё. Узкое тело Блоод поехало вниз…

…Катрин прыгнула следом. Все-таки хорошо, когда штаны широкие и свободные. Катрин ухватилась не за штанину подруги и не за мягкий башмак, куда больше похожий на кожаный носок – башмак точно бы слетел. А так Катрин скользила за друзьями, крепко вцепившись в точеную щиколотку Блоод…

…Прыжок и падение на камни вышибло из шпионки дух, но дышать все равно было некогда. Цепочка тел не слишком быстро, но неудержимо скользила по склону. Первых звеньев «цепочки» Катрин уже не видела, но, судя по скорости скольжения, Энгусу все-таки удалось освободиться от повода, и несчастная кобыла отправилась в свободное падение самостоятельно…

…Мягкий нос башмака Блоод пытался уцепиться за камни. Катрин делала то же самое обеими ногами, но обледеневшая твердь отказывалась удерживать непрошеных гостей…

…свободная рука метнулась на пояс сзади, выхватила из ножен «лепесток». Хорошо, что плащ остался на седле, а то бы повозилась… Первая попытка вонзить клинок в предательский склон едва не вывернула оружие из пальцев. Сталь протестующе взвизгнула… Новый удар вогнал клинок в невидимую подо льдом щель. Катрин успела вдавить глубже. Девушку слегка развернуло вокруг импровизированного якоря и скольжение прекратилось…

…Протертые почти до дыр подошвы, сбившийся на голову плащ, бледно-желтая кожа голой спины под задравшейся рубахой. Все-таки Блоод чересчур легко одета для гор… Кроме спины подруги, Катрин могла видеть немного противного серого камня под самым своим носом. И еще много-много свободного пространства впереди. Великолепные лазоревые и темно-зеленые вершины соседних хребтов… Голубые и сияюще-молочные облака над ними… Но это далеко. А здесь, рядом, в невидимой глубине пропасти, пел и гулял вольный ледяной ветер…

Трое спутников висели на кромке обрыва.

– Что дальше? – прошипела Блоод.

Друзья помолчали, затем подал голос невидимый Энгус:

– Дальше ничего. Я даже дна не вижу. Туман…

– Плохо, – прохрипела Катрин. Она боялась шевельнуться. Нож заклинило между камней не слишком-то надежно. – Раз ты ничего не видишь, значит, на нашу лошадку мы не упадем. Жаль, все-таки помягче было бы.

– Она худая. Была, – заметила Блоод.

– Как и ты, – пробурчала Катрин. – На тебя падать тоже никакого резона. Ладно, Энгус, у тебя там руками-ногами случайно не на что опереться? Хоть чуть-чуть?

– Нет, – ответил после молчания парень. – Я под карнизом вишу. Стена гладкая, да я к ней лицом и развернуться не могу. И наверх тоже не могу. Боюсь, плащ не выдержит.

– Ну, ладно, повиси тогда. Надеюсь, от всего лишнего ты освободился?

– Сапоги могу сбросить. А от лишнего я еще утром освободился.

– Предусмотрительно, – одобрила Катрин. Во рту ощущался привкус крови – наверное, язык прикусила. Еще болел живот. А еще лежать на камнях становилось холодно. – Ну, держитесь, попробуем выкарабкаться.

Катрин вдавила нож еще глубже и потянула два тела наверх. От напряжения едва не рвались мышцы спины. Более неудобного физического упражнения и не выдумаешь…

Нога Блоод выдержала. Зато не выдержал плащ Энгуса. Раздался зловещий треск рвущейся ткани…

– Б… – выдохнула Катрин, замирая.

– Не надо, – тихо сказала Блоод. – Он упадет.

Катрин с тоской посмотрела через плечо. Веревка, лошади… Слышно, как озадаченно фыркает и клацает подковами верный Вороной. Звать бессмысленно – слишком круто для копытных.

– Бло, ты бы меня отпустила, – сказал из пустоты Энгус. – Вдвоем вы легко выберетесь.

Суккуб промолчала.

Зато Катрин разозлилась:

– Заткнись, дурак! Может она тебя и отпустит, если будешь глупостями доставать. Тупой, как та кобыла. Думай, прежде чем ерунду городить.

– Что тут думать? – после паузы рассудительно заявил Энгус. – Зацепиться здесь не за что. Даже птиц нет. Все равно упаду. Чего мучиться?

– Молчи, козел ссаный, пидор, – отчетливо сказала Блоод.

До сих пор грязные ругательства Катрин считала исключительно своей прерогативой. Куда катится мир? Никакого уважения к чужой интеллектуальной собственности.

Наверху заржал Вороной, застучали, удаляясь, копыта. Надоело ждать? Ну и правильно. Похоже, хозяйка спустится чуть быстрее. Хотя и не тем путем, и не в ту долину.

Что делать, хрен бы вас всех взял!? – как говаривал великий русский писатель, он же публицист и критик.

Катрин едва уловила плавное движение выше себя по склону. Сразу стало понятно, что самой делать ничего не придется.

К людям шла кошка…

* * *

Зверь настороженно остановился в двух шагах от Катрин. Крупная такая кошечка – гораздо крупнее и пушистее пумы. Широкая морда, сильные короткие лапы, обутые в длинную шерсть, словно в серые унты. Красивые черные кисточки украшали широкие уши. Прозрачно-желтые, почти как у Бло, глаза спокойно разглядывали девушку…

Действительно, чего волноваться? Люди – связка сосисок, можно начинать с любого края. Нет, до сосиски мужского пола не дотянется даже эта кошка. Совсем нынче не везет Энгусу.

Зверь осторожно сел.

– Что? – спросила Блоод. Повернуться и увидеть незваную гостью суккуб не могла.

– Родственница твоя пожаловала, – пробормотала Катрин, – обедать…

– Бло, отпусти плащ. Отобьетесь, – предложил, обдумав известие, Энгус.

– Виси, – с тоской отозвалась Катрин. – Хрен мы тут отобьемся.

Более неудачного места для боя, чем скользкий узкий откос, представить было трудно. Дыхнет на тебя зверь и улетишь.

В наступившей тишине кошка продолжала пристально разглядывать девушку.

– Что смотришь? – одними губами спросила Катрин. – Я невкусная, грязная. Мною вообще подавиться можно.

Кошка глянула с явной насмешкой и стала внимательно изучать ланон-ши.

– Те еще гаже, – поспешно уверила Катрин зверя. – Эта, желтая, вообще никогда не моется. А мужик – ну, сама знаешь…

Зверь недоверчиво приподнял пушистую бровь.

– Знаю, звучит сомнительно, – согласилась Катрин. – Но лучше пойти тебе, поискать что-нибудь привычное. Смена стандартного, проверенного меню к хорошему не приводит.

Кошка смотрела с тем же непоколебимым спокойствием. Возможно, была твердо уверена, что рацион нуждается в разнообразии.

– Хочешь жрать, так не тяни, – обозлилась Катрин. – А то мерзлое грызть придется – я уже живота не чувствую.

Кошка грациозно поднялась, неслышно шагнула, потянулась к лицу девушки. Должно быть, понюхать. А может быть, откусить нос.

Катрин напряглась. Шанс, хоть и небольшой, был. Вырвать нож, полоснуть по шее. Возможно, удастся рассечь шкуру через густой мех. Отбросить зверюгу ногами…

Вот только у Энгуса шанса уже не будет. Да и у Блоод, скорее всего, тоже.

Кошка словно поняла. Замерла статуей. Не мигая, смотрела в зеленые глаза девушки.

В последний раз Катрин так пристально смотрела в глаза животному в школе. Тот хомяк в зооуголке тоже третьеклассницу ничуть не боялся. В глазах-бусинках было лишь естественное желание побыстрее вернуться обратно в клетку и получить законную порцию семечек.

Мысли этой большой и красивой кошки казались куда сложнее. По крайней мере, киска грезила явно не о семечках.

Зверем не пахло. Ни подгнившим мясом, ни затхлым логовом, ни застаревшей мочой. Запах чистого морозного меха. И глаза…

Светлая желтизна становилась все прозрачней. Замелькали тени чужих мыслей и образов. Семь ярких звезд, чьи-то лица, высокие треугольные башни, стоящие на отвесных скалах-клыках… снова силуэты людей и великанов, пасти, полные зубов, черепа с узкими вытянутыми лунками глазниц, снова семь звезд полукругом, сияющий звездопад над вершинами…

– Ты – другая, – беззвучно дрогнули губы Катрин. – Понимаю. Мы не хотели мешать. Честно…

Кошка села, аккуратно обернув ноги длинным хвостом.

– Есть не будешь? – шевелить губами не было необходимости, но Катрин по привычке пыталась вести настоящий разговор.

Зверь презрительно скосил глаза. Вид у кошки действительно был сытый. Очевидно, злополучные путешественники все-таки не являлись пределом ее гастрономических мечтаний.

– А как насчет помочь? – спросила обнаглевшая Катрин.

Зверь счел наглость в данном случае простительной. Посмотрел с интересом, ожидая какого-нибудь конкретного предложения.

– Может быть, потянешь нас немножко? Мы были бы очень благодарны. Нам и нужно-то всего ничего. Пару метров…. Только осторожненько….

Кошка задумчиво шевельнула кончиком хвоста.

Катрин ждала с замиранием сердца.

Зверь встал, аккуратно обогнул вытянувшегося на камнях человека. Кошка знала, что нужно делать – лучше, чем сама Катрин. Когда пушистая хозяйка перевала опустилась рядом, Катрин пришлось собираться с духом. Рука, одеревенев от холода и напряжения, никак не желала отпускать рукоять ножа.

За долю секунды, пока Катрин, бросив нож, обхватывала меховую шею, связка из человеческих тел успела съехать-соскользнуть ниже, так что теперь уже и суккуб имела счастье заглянуть в туманную бездну. Ни Блоод, ни Энгус не издали ни звука. Неизвестно, успел ли кто-то из них просмотреть картины прошедшей жизни, но сама Катрин успела вспомнить многое…

Теперь она лежала, тесно прижавшись к пушистому телу. Под мягким мехом ощущались твердые как камень мускулы. Кошка была надежнее, чем все ледорубы и страховочные веревки мира.

Прозрачные глаза глянули вопросительно.

– Да… осторожно… – пробормотала Катрин.

Они попятились. В принципе, двигалась в основном кошка. Катрин поняла, что собственное шпионское тело уже превратилось в бесчувственную колоду. От долгого напряжения поясница не желала гнуться, колени и локти скребли камень как культи. Единственное, что могла делать шпионка – это изо всех сил цепляться за сильную шею. Кошка тянула всех троих. Волокла осторожненько, сантиметр за сантиметром отодвигая от бездны. Когти скребли по камням. Зверь мог бы одним рывком выдернуть людей из ловушки. Но тогда плащ точно бы не выдержал…

Плащ затрещал только раз, да и то, когда Энгус уже ломал ногти, выискивая трещины в крайних камнях…

– Спасибо, – пролепетала Катрин. Даже шевельнуть пальцем не было никаких сил. Катрин лежала, вцепившись в дымчато-серый мех и закрыв глаза. Обнимать кошку было приятно. Несмотря на смертельную усталость, Катрин не хотелось отпускать пушистую хозяйку перевала. Ощущение было стыдное, почти как обнимать Блоод. Ой, нехорошо…