Текст книги "Владыки кошмаров (СИ)"

Автор книги: Юрий Мерлянов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 29 страниц)

– Влад, нет, стой! – опять отзывается где-то в сознании знакомый голосок.

И я стою, вернее, вишу в воздухе, замерев и прислушиваясь к собственным ощущениям, готовый при малейшем движении внизу спустить с поводка смерть. И там это понимают, и потому молчат, боясь даже пошевелиться и перестав дышать. В округе все застыло, оцепенев и превратившись в камень, нет движения, нет звуков, нет ничего. Лишь маленькая фигурка продолжает настойчиво пробираться вперед, я слежу за ней, уцепившись взглядом и втайне надеясь, что она таки доберется, добежит, ведь это мое искупление, мой шанс прекратить все это. Почему-то ощущается это так же точно, как и то, что буквально мгновения отделяют обитателей этих мест от смерти, я уже не я, это что-то новое, кошмар, наконец соизволивший показаться наружу, нечто изменил, во мне, навсегда привнеся довольно весомый кусок чего-то неизвестного, и избавиться от этого уже не получится никак. Остается лишь понять и принять.

А потом пришло узнавание, фигурка остановилась рядом со старухой, закрыв ту собой и устремив вверх, на меня, взгляд таких родных и прекрасных глаз. Щеки раскраснелись, дышит тяжело, грудь ходит ходуном, но стоит, и ждет, чего? Чего ты ждешь, Айса? Меня буквально пробирает, по коже бегут мурашки, ярость внутри начинает сворачиваться клубком, уменьшаясь и постепенно сходя на нет. И я опускаюсь, ниже, еще и еще, пока не оказываюсь на одном с ней уровне, по бокам и высоко надо мной замерли черные столпы, кошмарными изваяниями выпроставшимися из тела. Они единственные не хотят слушаться, Плющ уже давно свернулся и прижат к телу, Белый хоть и не загнан внутрь, но уже не напряжен и не выискивает цели, все постепенно приходит в норму.

– Я искал тебя, – шепчу, – думал, уже и не найду.

Она делает пару шагов и оказывается обвитая руками, плетьми и плотно прижата к груди, и мне становится так хорошо, так легко и спокойно, что это, на мгновение, перевешивает даже муть от ворочания исполинского кошмара внутри.

– Родная, – еле слышно срывается с губ, и слышу, как она всхлипывает, – ты цела?

– Цела, – прижимается, – ты меня так напугал, всех напугал.

– Если бы они с тобой что-то сделали, если бы только попробовали, – устремляю на старушенцию такой взгляд, что та ежится...

И тут Левиафан вдруг дрогнул и стал втягиваться внутрь, порождая новые и усиливая и так не самые приятные ощущения, черт, хреново, но я держусь, на лице маска, и пусть кто-нибудь скажет, что что-нибудь увидел, прочел по нем.

– Произошло недоразумение, – наконец решается нарушить гнетущую тишину старушка, и вновь осекается, наткнувшись глазами на мои омуты, все еще мутные, глубокие, затягивающие.

– Ты даже не представляешь, насколько близки вы были к гибели, – говорю и сам понимаю, до чего только что чуть не довел ситуацию, насколько опасно подошел к той черте, когда разум уже не властен над событиями, совсем как в тот раз, в пещере, когда ни памяти, ни осознания себя и собственных действий, ничего. А потом будто включили, клацнув рубильник – страшно, и не менее тоскливо. Потеря себя была бы чуть ли не худшим, что могу представить, беспамятство разума пугало до дрожи.

– Вы наши гости, – только и смогла та покачать головой, – а значит под защитой, – и вздохнула.

– Влад, чего ты сорвался? – прошептала Айса.

– Ты исчезла, – единственное, что смог вытолкнуть из себя в ответ.

– Виас показывала мне окрестности, у них здесь очень красиво.

– Знаю, и ты даже не представляешь, что у них здесь есть, и чем бы это могло тебе грозить, – смотрю на нее, одновременно сканируя местность вокруг. Со всех сторон потихоньку подтягивался народ, смотрели с опаской, настороженно, былого испуга, когда разбегались, уже не было, и вполне возможно, что теперь попытались бы действовать сообща, вместе, и уже не дали бы попятную.

– Вам ничего не грозило, – вновь вклинилась старуха, – а вот ты нарушил все устои гостеприимства, – но сказано было как-то неубедительно, вяло, видать, до сих пор находилась под впечатлением от увиденного.

– Наша договоренность все еще в силе, – скорее утвердительно, нежели вопросительно произнес, косясь в ее сторону, – и раз уж все так вышло, будем более осторожны в отношении друг к другу, согласны?

Нехотя кивает, вздыхая, да и что ей остается.

– Ты успокоился? – Айса обхватывает мое лицо руками и поворачивает к себе.

Киваю.

– И ты понимаешь, что паниковал зря.

Опять кивок, но уже не такой уверенный, начинаю понимать, к чему она клонит.

– И что все в порядке, и никто никому не угрожал, кроме тебя.

Смотрю на нее.

– Влад, стоит, хотя бы, извиниться, – и добавила через мгновение с запинкой, – и объясниться, хотя бы мне.

– Вот так, – бросаю взгляд на хозяйку здешних мест, – вынужден согласиться и извиниться, больше такого не повторится, при соблюдении обоюдных договоренностей.

– Влад.

– Прошу прощения, – киваю уже более искренне, – довольна?

– Отчасти, теперь поговорим? Простите нас еще раз, – это она уже начавшей потихоньку собираться толпе за спиной старухи и, отстранившись и ухватив меня за руку, потащила в сторону выделенной нам халупки.

Глава 19

– И что это было? – пока шли к домику, она вовсю таращилась на учиненный мною погром, и смотреть было на что. Деревья выворочены с корнями, поломаны и вжаты в землю, твердь вся изрыта и перепахана, будто не один день трудилась целая бригада рабочих с тракторами и экскаваторами, всюду хаос и разруха, хорошо еще, что вблизи не было никаких строений, а то мне действительно было бы стыдно. А так совесть списала все подчистую, никаких угрызений, никаких терзаний, подумаешь, непогода могла бы и не такое сотворить.

Я прошелся по комнате, выбирая, куда примостить зад и, выбрав неброское вязанное из ветвей местной фауны кресло, плюхнулся в него с какой-то обреченностью. Вот и настала пора поговорить по душам, а почему бы и нет, в конце концов, она имеет право знать, кто и что мы такое. Как ни как, не чужой человек, даже сказал бы, единственный родной, и никак не меньше.

– Это было то, что я назвал бы испугом потерять тебя.

Она подтянула еще одно подобное кресло и умостилась напротив, запрыгнув в него с ногами.

– Но это было не так, правильно? – смотрит, ожидая подтверждения, и я киваю:

– Не так, но не в тот момент и не для меня, – вздыхаю, – ты почти ничего о нас не знаешь, да и я многого не понимаю, но зато прекрасно представляю, как все это может быть опасно.

– Мне они не показались опасными, да и встретили вполне доброжелательно, – слегка улыбается.

– Хорошо, хочешь, расскажу и покажу все, как есть?

– Ну, давай, если это не какой-нибудь секрет.

– Не секрет, – качаю головой, – но жить от этого тебе, вполне возможно, проще не станет.

Опять легкая улыбка:

– Пусть так, но ты ведь рядом.

Некоторое время мы просто молча сидели, она в ожидании, я – собираясь с мыслями. Итак, с чего бы начать? Показаться ей себя полностью? Можно, вот только Звезду никак не проявить, не откликается, а в округе... Белый уже наворачивал круги, выискивая любопытные чужие глаза, но их не было, значит, не шпионят, не подсматривают. Ладно, и, встав, принялся разоблачаться, не спеша стягивая и убирая Фамильяра к себе в пустоту.

– Ты чего? – Айса, игриво усмехнувшись, откинулась на спинку.

– Ну, ты же хотела понять, вот и покажу тебе, кто и что я есть, надеюсь только, не испугаешься, – а в мозгу промелькнула мысль, что подобное мне существо может вызвать и отвращение, если не хуже. Что же, вот и проверим заодно крепость наших отношений, вполне подходящий момент. Вздохнув, проследил за последней полоской исчезающей брони и разом проявил все, что на мне было. Девушка охнула, раскрыв от удивления глаза:

– Это, что?

– Это я, такой, какой есть на самом деле, – и по мере того, как говорил, медленно поворачивался на месте, расставив в стороны руки. А показать было что: тело все еще продолжало меняться, но уже и сейчас выглядело совсем иначе, чем у обычного человека – хищность, гибкость, угловатость в определенных местах, выступившие под кожей мышцы и сухожилия иногда топорщились настоящими узлами и вид имели довольно неординарный. От теперешней моей фигуры буквально разило хищником, опасным, непредсказуемым, быстрым и внушающим уважение, хотя, в общем, не был ни высоким, ни мускулистым, ничего такого. И именно это то и притягивало взгляд, завораживало, заставляя буквально прикипать глазами. На это в свое время и купилась Айса, а потом пошло поехало, чувства, любовь, отношения.

Да только все это были мелочи по сравнению с тем, на что она сейчас уставилась. Вокруг меня со всех сторон вились щупальца, в такт дыханию, не спеша и вычурно прокручиваясь в самых кончиках, будто танцуя, соблюдая по очереди определенные па. Бедра, голени и часть поясницы, все было затянуто Плющом, оставившим лишь незначительные прорехи, светящиеся слегка посветлевшей кожей. На спине и плечах черно-багровым покровом расположился улей, отсвечивая зловещим оттенком и создавая некое подобие ауры, охватывающей верх моей тушки, в общем, то еще зрелище. Остальные участки тела были свободны, проявить Звезду я не мог, так что грудь и середина спины предстали Айсе без этого украшения. Ну, вот он я, такой как есть, смотри:

– От этого мне не избавиться, они часть меня, но есть еще и эти, – Белый метнулся внутрь домика и проявился справа от меня, слева же начал приобретать видимость Фамильяр в виде цельной брони.

– И все это всегда с тобой, – наконец вымолвила, немного ошарашенная девушка, – только не видимое глазу.

– Именно, – киваю, – и пока хочу, все это вне нашего мира, а когда надо, оно проявляется.

– А, те... – запнулась Айса, явно намекая на чудовищные конечности.

– То была еще одна тварь, та, за которой уходил в Текку, и она тоже во мне.

– В тебе?

– Я для них что-то вроде хозяина и дома одновременно, – ухмыляюсь, – есть, просто, еще кое-что, что не смогу тебе показать, а так, вот они мы какие.

– Здесь все такие?

– Не все, но многие, и вокруг много подобных ему тварей, – киваю на Белого.

– Даже здесь? – Айса поежилась.

– Нет, здесь нет, определенно, – вновь затянулся Фамильяром, – боятся, в округе вообще никого нет, ни их, ни людей, не беспокойся об этом.

– И что такого опасного в них? – похоже, она до сих пор не поняла, что же, придется ей показать.

– Самое простое, что может любой подобный монстр – это проявиться не где-нибудь, а, допустим, внутри человека, причем не полностью, а лишь лапой, когтем или клыком, и сделать легкое движение, что бы порвать сердце, легкие, уничтожить мозг или еще что, понимаешь?

– И никто ничего не сможет сделать, – до нее, таки, начало доходить.

– Именно, и никакая магия тут не поможет, обреченный даже не поймет, что произошло.

– Ты так делал?

Киваю:

– Множество раз.

И все, в помещении повисла тишина, тягучая, странная, гнетущая. Айса переваривала услышанное, явно прокручивая в уме увиденное и приходя к каким-то своим выводам, я же просто молча ждал, да и что еще мне оставалось делать? Сказанного и показанного не вернешь, пусть сама решает, как ей быть дальше.

– Ты все еще со мной? – внезапно оборвала она затянувшееся молчание.

– Я всегда с тобой, лишь бы ты была не против, – прозвучало как ожидание приговора, чему и сам слегка удивился.

– Вот и хорошо, остальное не важно, – и через мгновение она уже сидела у меня на коленях, почти заставив позабыть о произошедшем разговоре. Как пролетел остаток дня, вечер и последующая ночь, мы не заметили, всецело поглощенные ласками и друг другом. Айса, проигнорировав запрет, таки поставила простенький купол, не пропускающий ни звука, и стонала в свое удовольствие все время напролет, заставляя меня выкладываться на полную. И этот ее шаг своеобразного примирения, принятия меня таким, какой есть, перечеркнул все, что до этого было. Она сделала свой выбор, а я лишь укрепился в своем, и это было чертовски здорово.

На утро в дверь деликатно постучали раз, другой, третий. На четвертый я буркнул нечто на подобии того, что, мол, слышу, слышу, но если не прекратят тарабанить, поотрываю руки, а вслед за ними и головы, и что скоро будем. В общем, воцарилась тишина и благодать, в объятиях мирно посапывала любимая девушка и расставаться с подобной идиллией совсем не хотелось. Она словно котенок доверчиво прижалась к груди, впитывая источаемое мною тепло, а я, то сбавлял жар Кокона, то вновь наращивал, подбирая комфортную для нее температуру. И она почти мурлыкала, сонно, сквозь дрему, наслаждаясь драгоценными мгновениями.

– Может, опоздаем? – не выдержала-таки моя половинка, начав осознанно ерзать бедрами и не предпринимая больше никаких действий, и позволяя мне самому решать, чего больше хочется.

Я задумался:

– Заманчиво, конечно, только не думаю, что стоит заставлять их ждать после вчерашнего, лишние капризы ни к чему.

Айса вздохнула.

– Но ты права, если по-быстрому, то успеем, – она, было, дернулась, но тут же пискнула, прижатая к груди, и мы покатились по кровати, дурашливо борясь и сражаясь за то, кто будет сверху. Сказать, что победила дружба, значит не сказать ничего, побед было много, и мы таки опоздали, явившись на собрание в нашу честь с приличным опозданием. По сути, нас и не встречали даже, просто под одним из навесов на стол было выставлено прилично еды, и народ то вставал, наевшись и освобождая место, то вновь накатывал волнами, занимая пустующие скамейки. Из соседней комнатушки периодически выносилась добавка и новые блюда заменяли старые, съеденные или просто докладывались, если аппетиты толпы требовали подобного. Во главе всего этого чинно, на возвышении, восседала старушенция, что-то лениво цедя из пиалы и то и дело поглядывая по сторонам. Виас видно не было, а с остальными мы знакомы не были, но едва завидев нас, местные тут же преобразились, стали чуть тише, скромнее, да и сама хозяйка тут же вперила в нас взгляд. Когда подошли, она что-то тихо произнесла перед собой, и нам тут же освободили места возле нее.

– Как спалось? – поинтересовалась она спокойным голосом.

– Почти не спали, спасибо, – брякнул первое, что пришло на ум, тут же заработав от Айсы тычок локтем в бок.

– Молодость – это хорошо, – кивнула та.

– Простите, это была безобидная магоформа, чтобы не мешать, – потупилась, слегка покраснев, Айса.

– Забудем на этот раз, – вновь кивнула старушенция, – а теперь утоляйте голод и приступим.

– Отлично, – меня все это нисколько не смутило, – тогда приятного всем аппетита, – и накинулся на еду.

Помня, насколько меня иногда пробирает голод, совсем не удивился поглощаемому количеству снеди, я буквально запихивал ее в рот, не жуя, делая исключение лишь для мясных изысков, отбраковывая их почти сразу. Запивал сразу из трех кружек, не гнушаясь проливать и подсербывать, не обращая внимания на удивленные взгляды и продолжая насыщаться. Лишь раз встретился взглядом с сидящей напротив девчушкой лет пятнадцати, подмигнул и, кивнув в сторону Айсы, буркнул, продолжая жевать:

– Вымотала всего ночью, – за что тут же опять получил локтем в бок.

В общем, откушали мы вполне и вполне, мой аппетит успел удивить, наверное, добрую половину трапезничающих, а краска, заливающая лицо моей половинки, умилить оставшихся и, думаю, когда опять останемся наедине, она мне все это еще припомнит. Что странно, раньше она подобным не страдала, неужели это мое влияние сказывается?

– Жрете, как свиньи, – буркнуло внезапно сзади, а спустя мгновение слева от Айсы шлепнулось на скамью и тело.

– Виас, – тут же одернула новоприбывшую хозяйка застолья, но девушка лишь скривилась и промолчала.

– И тебе привет, – совсем не обидевшись, отозвалась моя половинка, – как спалось?

– Нормально, – девушка приняла протянутую ей пустую тарелку и стала накладывать себе завтрак.

Я же продолжал набивать желудок, в нем исчезало все так, словно проваливалось в черную дыру, и не было этому процессу ни конца ни края, что б тебя, образина чертова. Ни из-за одного кошмара столько не жрал. В итоге закончил лишь тогда, когда на столе почти и нечего было уже есть, а голод так и не прошел.

– Долго он с тебя еще тянуть будет, зверь твой, – кивнула вдруг хозяйка, – знаешь хоть, кого получил?

– С удовольствием узнаю, – киваю, – я так понимаю, мы переходим к обмену информацией?

– Можно и так сказать, – старуха отставила пиалу, – как ты себе вообще представляешь наше сотрудничество?

Пожав плечами, откинулся назад, совсем позабыв о том, что спинки-то у скамьи нет, и если бы вовремя не уперся плетьми, то поза оказалась бы той еще:

– Да как угодно, можем дозировать информацию, можем ограничиться вопросами-ответами, или же ваш вариант, мне без разницы.

Та покивала, о чем-то задумавшись, и начала:

– У нас их по-разному называют, но чаще всего просто Зверьем. И как только у кого-то открывается видение, тот сразу начинает посещать Багровые Цветы, давая им возможность выбрать себя в качестве носителя, – сделав паузу, она опять о чем-то задумалась, – думаю, у вас примерно также.

– Не совсем, – качаю головой, – у нас я был, своего рода, первопроходцем, и во всем разбирался практически на ощупь, – старушенция нахмурилась, – так что все выходило через пот, кровь, страх и боль.

– Неправильно это, – бросает, наконец, та, спустя мгновение.

– Неправильно, – соглашаюсь, – да выбора не было.

– Оттого и седина, – указывает на мои виски.

– Именно.

– А как выбирал-то зверье, и когда? – похоже, мне таки удалось заинтересовать ее, что же, это только на руку, тем более, что и скрывать-то нечего.

– Начинало ломить виски, сильно, до болей и умопомрачения, носом и горлом иногда шла кровь, и когда добирался до кошмаров, – запнулся, – до зверья, все выходило скорее на автомате, в полубессознательном состоянии, когда уже думал, что все, не переживу. В общем, тяжело было, несладко.

– У нас давно не было таких случаев, не доводим, слишком часто это приводило в былые времена к смерти, – вздыхает.

– В смысле, – не понял я, – а раньше что, осознанно доводили?

Кивает:

– Да, и такое было, слишком ощутима выгода, но и риск достаточно велик.

– И что же дает подобный подход? – мне становилось все интереснее и интереснее.

– Цветок у тебя на спине, – она вновь потянулась за пиалой и Виас, оставшаяся с нами, тут же подлила ей из стоявшего рядом кувшина, – он многое чует, многое понимает, и такая отдача себя всего, через боль, через силу, когда реально страдаешь, особенно когда страдаешь, – выделила она последнее, – благотворно на нем сказывается, усиливает и позволяет развиваться быстрее, дает толчок к упрочнению связи. В общем, прошедшие через все это и выжившие поучали ощутимое преимущество, со временем раскрывающееся лишь еще больше.

Она помолчала.

– Но опасно, очень опасно это, потому и отказались от такого, потому и не делают так больше.

– Значит, мне просто повезло, – подытожил сказанное.

– Да, и притом очень сильно, и с каждым новым Зверем везение было все больше и больше.

Что же, похоже на правду, каждая последующая ломота оказывалась страшнее и хуже предыдущей, и свет в конце тоннеля виднелся все более и более отчетливо.

– По какому же принципу Цветы выбирают себе хозяина?

– Не хозяина, – ухмыляется, – это почти как обоюдовыгодное соглашение, если ты не хочешь себе подобной участи, то просто не приближаешься к ним, и вскоре перестаешь видеть.

– То есть это они сами влияют на нас, подготавливая и давая возможность заглядывать за грань.

– Именно так, но по какому принципу они выбирают, до сих пор неизвестно, просто это происходит, и все.

– Потому вы и живете в непосредственной близости от них, – делаю очевидный вывод.

– Все так, тем более что нам и здесь неплохо.

– Выходит, повлиять на возможность выбора своей кандидатуры никак нельзя?

– Никак, – качает головой, – ну, или нам об этом не известно.

– А где они появляются, в каких местах, какие приметы?

– Мы знаем лишь про это место и еще два, но про них, прости, больше ни слова.

– Не вопрос, – улыбаюсь, – да мне это и ни к чему.

– Надеюсь, – кивает, – тогда, может, тебя интересует что-нибудь конкретное?

– Да все интересует, с момента получения Цветка и вплоть до характеристик зверья, их выбора и прочее. У меня на этот счет свои соображения имеются, хотелось бы их подтвердить или опровергнуть.

– Ясно, ясно, ну, тут несложно все: после появления видения, стараемся каждый день проводить время у Цветов, как только один из них выберет партнера, сразу же происходит слияние и назад дороги уже нет. И уже только от цветка будет зависеть, как быстро и каких Зверей можно будет приручить, человек тут мало над чем будет властен. Приходится лишь соразмерять возможности с желаниями и учитывать время, которое ему дается. Слишком сильный Зверь не дастся и может даже убить, а чрезмерное злоупотребление сроками убьет еще вернее, так что остается лишь заранее все продумать и определиться до того, как это станет слишком опасным.

– То есть, вы знаете, какие Звери насколько сильны, – подытоживаю услышанное, – и соответственно, есть какие-то критерии оценки.

– Верно, – кивает, – наши Звери уже много лет одни и те же, новые появляются слишком редко, так что знаем про них почти все.

– Вот как, – для меня местные кошмары были в диковинку, – можете охарактеризовать моего нового, друга?