Текст книги "Владыки кошмаров (СИ)"

Автор книги: Юрий Мерлянов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 29 страниц)

Глава 17

Я даже затормозить не успел, как провалился в громаднейший грот и единственное, что сделал, так это покинул тени, начав стремительно падать. Мозг буквально оцепенел от увиденного, сковав тело прошившей его молнией страха и запретив даже попытки использования кошмаров. То, что сейчас находилось в нескольких десятках метрах впереди и справа, перечеркивало все мое понимание этого жуткого и чуждого человеку мира. Лишь перед самой поверхностью Фамильяр затянул голову, и я свернулся в позу эмбриона, по-прежнему не сводя глаз с чудовищной твари, замершей около одной из стен. Удар! Из легких выбило воздух, в глазах отчего-то заплясали черные пятна, а мотнувшаяся голова с силой впечаталась в твердь. Сперва показалось, что тело рассыплется на множество кусочков, а череп взорвется кровавыми брызгами и, пробив броню, разлетится по округе кровавыми осколками. Столкновение будто выключило на мгновение разум и тут же врубило снова, только какой-то заторможенный, мутный, внутри все тошнило и рвалось наружу, я еле успел открыть лицо, как тут же блеванул, избавляясь от остатков сухофруктов. И только потом в голову пришла мысль, какой же я баран, почему испугался, не стал задействовать Рой, плети, Фамильяра в конце концов. Гадина ведь не увидит их вне своего мира. Так какого ж рожна такое с собой творю?

По всему выходило, что жизнь мне спасли именно недавние наработки, смягчившие удар и отбросившие тело в сторону, затем вновь смягчившие и еще раз швырнувшие вверх. Но первое касание запомнилось навсегда и перекрыло все последующие, так меня еще никогда не прилаживало. И я поклялся себе, во что бы то ни стало доработать амортизационную суть фамильяра, с испытаниями и всем таким. А пока лишь лежал, свернувшись калачиком, и чуть не скулил от накатывающей волнами дурноты и крепко закрыв глаза, чтобы не сойти с ума от хоровода черных клякс, тут же выстраивающихся в очередь ради глумления над дураком. И, по-видимому, таки зря.

Очередной брошенный в пространство взгляд чуть не вырвал из горла истерический вскрик, жалобный, почти женский, но горло вовремя сжалось, а губы сомкнулись и не выпустили наружу свидетельство позора. Кошмарная тварь уже не была там, где и должна, нет, чудовище находилось около меня в каких-то пяти-шести метрах и с явным упорством разглядывало местность у себя под ногами. Меня оно пока не видело, но явно знало, где-то здесь.

И именно теперь мне удалось рассмотреть его получше. Ох, лучше бы я этого не делал, каждая секунда взгляда, оставленная на нем, зарождала в душе очередное зерно страха, буквально заполняя нутро липким, мерзким ощущением собственного бессилия и ничтожности. Монстр возвышался надо мной, как взрослое, многолетнее дерево над молодой незрелой травинкой, буквально пару дней назад пробившейся через последний пласт тверди к поверхности. В центре находилось нечто похожее на брюхо и по форме напоминающее деформированное яйцо, выгнутое и слегка сплющенное. Причем размеры имело такие, что, вполне могло вместить в себе небольшой автобус, а то и два. Во все стороны от него отходило вниз множество конечностей, как если бы сороконожку укоротить раз эдак в десять, но лапы оставить все, непонятным образом впихнув в общую кучу. И все это кошмарное хозяйство беспрестанно шевелилось, переступало, а то и вовсе задиралось с непонятной целью куда-то вверх, открывая свое отвратительное тело. Длина жутких лап достигала метров двадцати, а то и больше, мой больной разум уже не справлялся с подсчетами, даже прикинуть толком не получалось, переживая одну волну страха за другой. Иногда тварь опускала свои конечности в такой близости от моего бренного тела, что я, позабыв о несопоставимости наших миров, начинал прощаться с жизнью. Страхом из меня плескало дай бог, только и того, что хватало сил не орать, но и только.

Сколько так провалялся, понятия не имел, казалось, прошла целая вечность, и тело уже давно должно было истлеть и рассыпаться прахом. Даже к присутствию нереального монстра стал привыкать, не дергаясь при каждом его более-менее резком движении. И страх, он хоть не отступил, но стал более щадящим, что ли, по крайней мере, обмочился я всего лишь два раза, о чем даже вспоминать не хотелось. Даже сесть удалось со временем, когда внутри успокоилась буря, терзавшая нутро, и конечности вновь вернули себе былую чувствительность. А когда мозг, наконец, начал здраво мыслить, оказалось, что паниковал-то я зря, и ничто не мешает мне выпростать плети, подняться до потолка и быстро-быстро скользнуть прочь, вверх, подальше отсюда. Тварь ведь не настолько была прикормлена, что бы проявить меня в своем видении, не так ли?

Спустя секунду орал так, что должны были полопаться щеки, треснуть горло, выпустив наружу хлещущий поток крови, но все было тщетно, меня целенаправленно и безостановочно поднимали вверх, как какую-то букашку, случайно попавшую под руку и заинтересовавшую своим необычным видом. Я бы назвал это законом подлости, что накаркал, или, что просто нельзя упоминать лихо, пока все более-менее тихо. Но в тот самый момент, когда голову посетила мысль о прикорме, тварь словно включилась, дернулась всем своим множеством чудовищных конечностей, и одна из них тут же, молниеносно вцепилась в меня. Вернее, замерла над головой, а потом ее конец расслоился, образов нечто вроде кошмарного то ли рта, то ли сонма щупалец, но все это многообразие ужаса обвило по рукам и ногам в считанные мгновения и вознесло вверх. Вот тогда я и не выдержал, заорав во все горло и принявшись метаться в тщетных попытках ослабить чудовищную хватку. Но куда там, блохе нечего противопоставить слону, она может лишь пищать, прощаясь с жизнью, и остервенело моля о спасении всех своих богов.

А потом начался настоящий кошмар, просто ужас, я позабыл о Фамильяре, о Белом, о своей броне, ничего не значащей в таких масштабах, и просто испытывал дикий, душераздирающий страх, наблюдая, как в яйцевидном теле раскрывается невозможных размеров пасть. Собственно, все туловище этого чудовища и было пастью, сплетающегося сонмом щупалец в некое подобие брюха. И сейчас весь этот ужас расплетался мне навстречу, конец был близок.

Не знаю, откуда во мне это тогда взялось, позже сколько не ломал над этим голову, всегда приходил лишь к одному единственному выводу – эффект загнанной в угол крысы. Но в каком-то десятке метров от разверстывающегося чрева твари, изнутри вдруг хлынула нереальной волной ярость. Она не смыла страх, нет, меня по-прежнему трясло и колотило, и было бы чем, мочился бы безостановочно. Нет, она лилась параллельно, сначала ручейком, затем потоком, а далее хлынула и водопадом, вырываясь наружу и метя к одной единственной цели, туда, в кошмарную и жуткую пещеру пасти, словно раскаленная река, сжигающая все на своем пути, если бы только могла. И горло рвалось и надрывалось уже отнюдь не бессвязно, я грозил и проклинал тварь страшными муками, обещал грызть и жрать его изнутри живьем, доставляя столько боли и агонии, сколько вообще может вместить в себя эта вселенная.

– Убью тебя, сука! Разорву, сожру, тварь! Уничтожу! – а черный зев все приближался и приближался, неумолимо, безостановочно.

Под конец разъярился настолько, что неосознанно сформировал из Фамильяра челюсть и принялся грызть обвившие меня щупальца, впиваясь в них как своим кошмаром, так и собственными зубами. Они крошились, принося нестерпимую боль, и я ярился еще больше, ломая их один за другим. И отчетливо запомнил момент, когда сверху и снизу прошли края пасти чудовища, как они стали смыкаться, а сдерживающие меня путы ослабли, сначала немного, потом больше и, в конце концов, ощутил, что падаю куда-то вниз. И последнее, что запомнил, это собственный крик:

– Подавись, сука!!!! – и мир померк.

Как же хреново пережирать больше, чем влезает. Это было первым, что возникло в израненном ранее страхом и яростью мозгу. Накипь эмоций словно образовала какую-то пленку внутри и снаружи меня, позволяя ощущать совсем не то, к чему привык за все свое существование. Но хуже всего было, несомненно, чувство лопающейся печени, сердца, желудка, трещащих от натуги кишок – все нутро будто выдерживало нереальные перегрузки. Но я ведь не ел ничего, даже выблевал то, что было. И это тут же вернуло разум к действительности. Глаза раскрылись, подобно крыльям перепуганной бабочки, мгновенно обшарили мрак пещеры и недоуменно уставились в пустоту. Чудовища не было. Нигде. А потом жуткая тяжесть где-то внутри вырвала из глотки сдавленный стон и заставила свернуться калачиком. Хотелось вскрыть живот и выпустить все наружу, или сдохнуть, одно из двух. Меня распирало так, словно вот-вот наступит конец, и хуже всего оказалось то, что это были ощущения не моего организма. Так бы я подох довольно быстро, с такими-то муками. Нет, чувство переполненности исходило из той моей части, в которой привыкли отдыхать мои кошмары. И сила корежащих меня ощущений оказалась настолько велика, что создавалась иллюзия, будто бедствие терпят и внутренние органы, и кожа, и даже пространство вокруг меня. Здесь все содрогалось и плыло, толкалось и билось так, словно я утлое суденышко, а в мои борта без остановки лупят и лупят несколько чудовищных цунами, да все никак не опрокинут и не пробьют. В общем, жизнь стала дерьмом, и с каждым мгновением это ощущение лишь крепло.

Потом я задремал, не знаю как, но, видно, разум настолько утомился от всего этого, что просто выключил подачу электричества, ввергнув меня в спасительный мрак. Потом было пробуждение и вновь ощущения того, что меня, маленькую и ничего не стоящую песчинку перетирают между двумя чудовищными жерновами, медленно так, основательно, что б прочувствовал каждую секунду агонии. В общем, ужас, ужас и еще раз ужас.

Очередное пробуждение застигло врасплох, тело сотрясали конвульсии, словно изнутри-таки решили больше не ютиться в тесноте и, наконец, выбраться наружу. Что будет с несчастной оболочкой никого, естественно, не волновало. И что еще поразило, мои собственные кошмары вели себя ниже травы, тише воды. То, что Белый сейчас сидит там, внутри, не вызывало ни капли сомнения, но отклик от него приходил еле слышный, вязкий и какой-то приглушенный, что ли, будто нечто не давало в полной мере обратиться к кошмару. Зато тут же пришел отклик иного рода, от которого мне поплохело еще больше и стало так хреново, что я взвыл. Раньше ведь то была лишь догадка, с сомнениями, с надеждами, без определенности и подтверждений. Я ведь даже и мысли никогда не имел, даже намека на то, что бы приручить эту тварь. Это было бы настолько же идиотским и глупым, как самоубийство или, что еще хуже, позволить себе утонуть в Тенях, потеряв себя и свою душу.

И вот, теперь, без сомнения и со все нарастающей паникой, мог констатировать – оно во мне, и оно мое. И скоро я лопну, не выдержав его объема, силы или по какому признаку они там все умещаются. А ощущать, как оно довольно сучит лапами, пристроившись на одной из стенок, оказалось подобно шоку, крепнущая с каждым мгновением связь теперь позволяла и это, так что сознание тут же нарисовало четкую картинку происходящего. И вот тут меня осенило, какая стенка? Какое, прилепилось к одной из них? Неужели во мне настолько огромное пространство, что подобное существо не заняло его всего целиком? Тогда отчего же прет и плющит так, словно разрожусь кровавыми брызгами с минуты на минуту?

И в это самое мгновение настал переломный момент, до меня вдруг дошло, что нужно делать? Ответ оказался настолько же прост, насколько и уникален. Кто сказал, что это конец, что ждать исхода можно только так, смиренно и покорно, что оставаться здесь – единственное возможное? Сдохну? Да ради бога, вот только не в этой клоаке, не тут, в десятках метров под землей и не пойми где. Хочу синее небо над головой, зеленые кроны перед глазами, хочу ощущать дуновение ветра на щеках и слышать пение птиц. Меня не устраивает здешний мрак, пустота и уныние, и раз так, то, что все еще здесь делаю?

Спустя пару минут я уже поднимался по одной из стен, стараясь полностью игнорировать ощущения полноты и распираемых внутренностей, выгнав наружу Белого и погнав его вперед. Как только кошмар выбрался из меня, связь с ним тут же стала прежней, мгновенной, четкой и устойчивой, это хоть немного, но радовало. Стеклянное покрытие преодолели за три рывка и буквально вылетели из него, взвившись высоко вверх. Желание жить брало свое, я буквально горел этим желанием, и потому рвался вверх, на поверхность, к небу. И плевать на ощущения, плевать на слабость и дурноту. Пинок, и вот, за спиной в ту же секунду распространяется Рой, жуткий и смертоносный в своем великолепии, а меня буквально уже разрывает от эмоций. Летать, я, хочу, летать! Хотя бы раз, перед смертью, покорить небеса!

В то же мгновение жуткая туча, на фоне которой даже мрак вокруг не настолько темен, впивается в спину и формирует представляемые мною шесть громадных черных крыльев. Они настолько велики, что падение вниз переходит в медленное и плавное парение, да только что мне до этого. Взмах! И чудовищный рывок буквально бросает вверх, еще усилие, и высоко впереди, словно в чудовищных размеров тоннеле, становится виден свет. Туда! К нему! И мы мчим, я, Белый, не поспевающий вслед и, в конце концов, загоняемый внутрь, Кокон, Плющ, Рой и новая тварь. Мы все несемся к свету, и нас распирает нечто новое, незнакомое, но такое прекрасное чувство, словно позади остаются все проблемы и тревоги, и стоит только миновать черту, подняться выше, в бескрайнюю синеву над головой, как забудется все.

Эйфория заставляет открыть рот и орать от восторга, по телу словно распространяется некий огонь, будоражащий кровь и заставляющий хотеть еще и еще. Быстрее, выше, сильнее, дальше! Момент, когда словно росчерк падающей звезды, я вылетел из этого провала в бездну, был упущен и смазан, набранная скорость не просто поражала сознание, она рвала его на части. И мы лишь ускорялись и ускорялись, оставляя позади боль и страдания, страхи и искалеченные челюсти с не перестающими ныть обломками зубов. Все это тонуло на фоне тех чувств и эмоций, что переполняли мое естество перед той чертой, когда можно сказать – вот теперь и сдохнуть не грех. И раскинуть затем в стороны руки, прекратив взмахи крыльев, и стремительно нырнуть вниз, туда, к земле, перед самой смертью бросив ей вызов и в попытке узнать, кто же крепче, впечататься в нее на всей возможной скорости.

И тут, словно, затрещину получил, оплеуху и все подобное вместе, сразу, единым махом. Разве жизнь на этом прекращается, неужели откажусь еще раз вот так пройтись под самым солнцем, чувствуя его жар, его гнев и милость к этой земле. Неужто все закончится вот так? А как же Айса, как же мой старый мир, как же, в конце концов, кошмары, им тоже предстоит умереть вместе со мной? Глаза недобро сузились, а искалеченный рот скривился в жуткой усмешке – а вот хрен!

И в тот же миг сложившиеся крылья метнули тело вниз, к земле, на бреющем позволили плетям подхватить сумку, оставленную здесь еще до спуска, и вновь бросили меня вверх. Собственные ощущения можно было охарактеризовать двояко: хреново и великолепно. Первым, потому как организм, не прекращая, бился в агонии, ежесекундно прося остановить муку и принести покой в его многострадальное существование. Великолепно, потому что словно заново родился, голова вдруг показалась забита настолько ненужным и пустым хламом, что хотелось рассмеяться над собой, жаль только, что челюсти не позволяли, продолжая донимать не утихающей болью. И если бы сейчас кто спросил, что больше всего меня сейчас заботило, то ответ был бы однозначен – второе.

Совсем скоро впереди показалась полоска зелени, увеличивающаяся с каждым мгновение и вскоре превратившаяся в настоящее зеленое море, мерно колышущееся подо мной везде, куда не бросал взгляд. Ради такого чуда даже полет специально замедлил, позволив потокам воздуха нести меня на своих плечах, и крылья справлялись с этим на удивление легко и непринужденно. Словно громадные лопасти, ловя нужные порывы ветра и, то изгибаясь, подстраиваясь под них, то, наоборот, перекрывая и заставляя поднимать меня все выше и выше. Я совсем не принимал участия во всем этом, лишь поначалу обозначив необходимые моменты и проконтролировав их, а дальше Рой будто научился этому сам и от меня лишь требовался импульс – выше, ниже, вперед, в сторону. Конечно, это ощущалось и происходило не совсем так, но очень похоже, ведь связь с кошмарами делала их сродни конечностей, как те же руки или ноги.

Немного притормозив и зависнув на одном месте, достал карту и прикинул, куда же меня, черт возьми, занесло. Да вот только слишком сильно я увлекся полетом, чересчур полно отдался эмоциям, так что разобрать теперь, где и куда дальше просто не представлялось возможным. Что же, ладно, поступим по-другому. Вернув карту на место и закрепив плетьми сумку на животе, резко оттолкнулся крыльями о воздух и стремглав понесся ввысь.

Искомое нашлось далеко не сразу, подниматься пришлось до тех пор, пока не стало холодать, и дальше я просто не решился подниматься. Ни к чему так рисковать. И на этой высоте начал облет территории, спустя какое-то время, обнаружив среди зеленого массива явно пробивающиеся к небу постройки. Что же, почему бы и нет, да и, судя по карте, если прикинуть то, где я достиг леса, все очень может быть. Так что – туда. Каково же было мое удивление, когда несколько построек вдруг вылились в самый настоящий город, раскинутый на просто поразительно какой громадной территории. Кроны деревьев скрывали его большую часть, но то, что все-таки прорывалось выше зеленого моря, говорило о многом. Монументальные строения поражали своим видом и вычурностью, своей обширностью и размерами. И отнюдь не в высоту, нет, из того, что удалось разглядеть с такой высоты, становилось ясно, что некоторые дома занимали настолько обширные площади, что вполне могли вместить до нескольких сот человек. Это кто же тут с таким размахом устроился? Не может же это все быть сплошь руинами, наверняка кто-то живет, просто должен, обязан. И я начал снижаться.

И вот, наконец, показались и первые встречающие, небольшой группой высыпавшие на террасу того дома, где решил приземлиться. Почти все были закованы в сплошные латы, с мечами и копьями наголо, а позади, спустя пару мгновений, образовалась и кучка стрелков, наложивших на тетивы стрелы, но пока в меня не целящиеся. Интересный расклад, они что, ждут нападения? Не слишком-то гостеприимно получается, но спуститься все равно придется, хотя бы для того, что бы выяснить, где я и куда попал. Зависнув метрах в десяти над ними, окинул настороженных хозяев внимательным взглядом и с трудом, коверкая слова из-за ноющих зубов, произнес:

– Мне нужна Кита, знаете такую?

Вперед выступил один из кучкующихся, почти ничем не отличающихся от остальных, и тут же задал встречный вопрос:

– Кто ты, и зачем интересуешься этой девушкой?

И меня вдруг разобрал смех, нет, ржать не начал, просто стало смешно, мы что, так и будем засыпать друг друга вопросами? Мне, почему-то, совсем не хотелось раскрывать им кто я и что здесь делаю, им же, в свою очередь, наверняка было хоть слегка, но боязно. Ведь что они сейчас видели? В воздухе, зависнув и, монотонно делая взмахи громадными черными крыльями, висит нечто незнакомое и, вполне возможно, опасное. И ко всему этому человечки умудряются еще и отстаивать свои интересы, пытаясь выяснить нужное им, и не выдавая нужное мне. Забавно.

– Не твое дело, смертный, – кое-как выдавило горло, – мне ответят, или стоит спуститься и самому поискать ее?

– С какой целью интересуешься госпожой Китой? – немного более нервно повторил собеседник.

Хрена себе, так она еще и госпожа, дочь местного вельможи, что ли?

– Ну, это для вас она госпожа, а для меня просто Кита, – и, подумав, что не стоит все-таки затягивать концерт, еще чего доброго не так все пойдет, добавил, – ждет она меня, уговор у нас.

Это изменило все сразу же:

– Господин Влад? – с некоторым облегчением спросил человек внизу и, получив утвердительный кивок, предложил, – следуйте за мной, я отведу вас к госпоже.

О, как, с первого раза в цель, и искал-то всего ничего, везет. Сложив крылья я, как был, плюхнулся со всей высоты и впечатал колено в бело покрытие, тут же брызнувшее в стороны крошкой. Класс, всегда хотел подобное повторить, в фильмах это смотрелось особенно эффектно, а судя по тому, как отреагировали зрители вокруг, у меня получилось не хуже. Не спеша поднявшись, окинул присутствующих взглядом и спросил:

– Далеко?

– Нет, что вы, мы в левом крыле, госпожа в правом.

Что примечательно, их доспехи, принятые мною поначалу за цельные латы, оказались, на самом деле, просто невероятно идеально подогнанной корой, да еще спрессованной так, что и вблизи не разобрался бы, если не взглянул бы насквозь. И такая одежка была у всех, включая лучников, местная стража, походу. Интересно, интересно, госпожа, свои воины, хоромы вон какие, да кто же она такая. И, следуя за сопровождающим меня воином, не удержался, выдавил:

– Так что она тут у вас, раз госпожа?

– Вы не знаете? – посмотрел на меня спутник, – она дочь владыки и наследная принцесса.

Я чуть не опешил, чего, какая-такая принцесса?

– Серьезно?

– О таком не врут, господин, – покачал тот головой.

Ахренеть, вот ведь свела судьба, ну и Кита, ну и партизанша, умолчать о таком. Шли не долго, но за это время насмотреться я успел на многое. Другая культура, несколько иные понятия о красоте, и везде все белое, то ли кафель, то ли еще какой камень, не хотелось заострять на этом внимание, но смотрелось все очень изысканно. Будто в сказке по волшебному замку идешь какому-то. Вылизано, чисто, сверкает почти каждый метр убранства, это же сколько возни тут сов сем этим каждый день? Хотя о чем я, магия, конечно, небось, за час прибираются и надраивают до состояния зеркала. Внезапно провожатый остановился и с легким поклоном указал на дверь:

– Госпожа ожидает вас.

Госпожа, я лишь покачал головой, и толкнул дверь.

– Долго ты, думала и не придешь уже, – встретило меня словами существо, непринужденно сидящее на окне, занимающем почти всю противоположную стену. Чего, это что, Кита? На мгновение даже застыл, разглядывая нечто выглядящее невероятно хрупким, воздушным и очень и очень притягательным. И это с этим небесным цветком я скакал пару дней на руках по лесным буеракам, это она чуть меня не пристрелила?

– Однако, – только и смог вымолвить, забыв даже о боли во всем теле.

– Что, не ожидал? – осталась довольная произведенным эффектом девушка.

Соскочив с окна, она подошла и уставилась на меня, – и где лицо?

Я тут же открылся, заставив Киту ахнуть и потянуться рукой вперед, от чего поморщился и с трудом прошамкал:

– Лучше не стоит, меня конкретно приложило, так что если твое обещание в силе, то хотел бы поскорее добраться до академии и подлечиться, – столь длинная речь совсем не положительно отозвалась в обеих челюстях, и по ее окончания скривился еще больше.

– Ужас, у тебя зубы поломаны! – воскликнула с испугом Кита, – Так, никакой Академии, сами все восстановим, следуй за мной!

И, ухватив меня за руку, потащила вон из комнаты. Я не сопротивлялся, а что, вдруг и здесь, действительно, смогут помочь? О том, что подобное доступно лекарям Академии, знал доподлинно, но, похоже, что это было не чуждо и эльфам. Хотя какие они эльфы, так, название просто. Пройдя несколько коридоров и миновав довольно обширную залу, где стоящие на посту стражи тут же выразили Ките почтение легкими поклонами, свернули в очередной ответвление здешнего лабиринта и, наконец, явно добрались до цели. Девушка, не церемонясь, толкнула дверь и буквально влетела внутрь, затаскивая следом и меня.

– Госпожа? – из-за стола со всевозможной стеклянной утварью мгновенно поднялся благообразный старик, явно исполняющий роль хозяина кабинета.

– Его нужно осмотреть и вылечить, сейчас же, я проконтролирую, – выпалила девушка, не спуская с него взгляда.

– Как скажете, молодая госпожа, – слегка поклонился мужчина и представился, повернувшись уже в мою сторону, – можете называть меня эр Наорт.

Затем, шепнув что-то себе под нос, принялся меня рассматривать, обходя то с одной стороны, то с другой, затем покачал головой и озвучил:

– Множественные ушибы, как внешние, так и внутренние, несколько легких кровоизлияний, и три уже затянувшихся, кстати, непонятно как, смею предположить, что и остальные на том же пути, – он обернулся к девушке, – ну, и естественно челюсть, зубы уничтожены практически большей частью.

– Это кто же тебя так? – жалостливо посмотрела она на меня.

Я поморщился:

– В жизни всякое случается, и каков вердикт?

– Каков, лечить будем, но для полноты картины вам придется оголиться, – отозвался эр Наорт.

– И что бы ни царапины, – вставила Кита, явно и не собираясь уходить.

– Естественно, – слегка поклонился лекарь.

– Только хочу предупредить, я несколько отличаюсь от вас, ну, да вы уже и сами это поняли, – старик лишь прикрыл глаза в знак согласия.

И Фамильяр стал распаковывать меня, оголяя шею, плечи, потом грудь, сползая с рук и замерая на пояснице, дальше раздеваться я намерен не был. И по вполне понятным причинам, и потому, что банально не имел до этого возможности помыться, а пребывание вблизи теперь уже моего монстра не совсем благоприятно сказалось на личной гигиене. Так-то кошмар чистил меня почти как и с хорошим напором душ, но только не в этот раз, мне было все не до этого. И если эр Наорт наблюдал за процессом с явным научным интересом, отмечая иной рельеф мышц, слегка смешенные суставы, обвитые пучками жил и прочие особенности моего тела. То Кита просто прикипела взглядом, явно не в силах оторваться от того, что наблюдала.

– Дыру прожжешь, – шепнул ей.

– Ой, прости, – девушка тут же отвернулась, что бы через мгновение снова повернуться и под предлогом обращения к старику вновь меня облапить взглядом, – насколько все серьезно? Долго продлится лечение?

– Нет, госпожа, со всем, кроме лицевых травм, управлюсь буквально сейчас, а вот на выращивание новых зубов, уйдет несколько больше времени. В принципе, я готов приступить.

– Приступайте, – кивнула эльфийка.

И началось. Пальцы эра Наорта касались меня с поразительной скоростью, будто отмечая особые точки, на спине, груди, плечах, шее, старик словно расставлял маячки, ни разу не сбившись и не дотронувшись дважды до одного и того же места. Продлилось все это не долго, всего несколько минут, после чего старик устремил взгляд куда-то мне чуть выше солнечного сплетения и быстро-быстро зашептал что-то непонятное, а затем, словно в завершение, ткнул туда еще и пальцем. И меня тут же словно волной окатило, причем наиболее яркие ощущения исходили именно из мест его прикосновений, раз, другой, третий, и все. Закончилось воздействие так же внезапно, как и началось. Я моргнул, вопросительно уставившись на него.

– Осталось только лицо, – ответил он на невысказанный мною вопрос, и ведь действительно, вроде даже дышать как-то легче стало, а кожа, сплошь и везде покрытая синяками, приобрела свой нормальный вид. Единственное, на что не смог повлиять эр Наорт, так это на ощущение распертости нутра, ну, да это и не в его компетенции, жив буду, сам разберусь с этой проблемой.

– И лучше вам присесть, мне неудобно так смотреть, – указал лекарь на небольшую кушетку у его стола, я повиновался.

А потом битый час сидел с раззявленным ртом, только успевая наблюдать, как он достает один мой зуб за другим. Они словно выпадали ему в руки, выскакивая сами, как по команде. Я же ничего не чувствовал, абсолютно, местный наркоз оказался выше всяких похвал, да и слюна дядьке, походу, нисколько не мешала, в общем, куда там нашей медицине. Потом ощущения слегка изменились, и показалось, будто что-то тянет десну, или тянется, не знаю, но, опять же, ни боли, ни какого-либо дискомфорта. А старик знай себе водит перед моим ртом рукой, и периодически шепчет под неслышно. В общем, хоть и ожидал я магии и чудес, но вышло все совсем иначе, качественнее и быстрее. Новые зубы имели тот же прикус и размер, разве что целые, без пломб, как те, старые, и белые, просто ослепительно белые. Когда осматривал результат, глазам своим не верил, а потом повернулся к старому эльфу и выдал от чистого сердца:

– Вы удивительный лекарь, эр Наорт, ваше искусство просто бесподобно, премного благодарен, – и поклонился, выражая свою признательность. И видно настолько эмоционально все это у меня получилось, что тот даже засмущался от части, отвел взгляд, улыбаясь, и это в его-то годы, когда уже совсем по иному воспринимается происходящее, мягче и спокойнее, что ли.

– Госпожу благодарите, это ее приказ был.

Кита же, не высидев и половины процедуры, умчалась куда-то по своим делам, так что мне теперь еще и ее искать придется. Распрощавшись с лекарем и уже переступая порог, вдруг осознал, как кардинально изменились мои проблемы всего за несколько дней. Угрозы смерти больше не существовало, так что плюс был очень жирный. Заполучил, по факту, невероятно мощного кошмара, силу которого даже не представлял себе, еще один плюс. Знакомство с дочерью правящей семьи лесных эльфов, чем не плюс? Новые, здоровые зубы, взамен старых, еще галочка. А минус, минус был всего один, это все то, что довелось пережить, из-за чего наверняка прибавилось седины, и должны были благополучно скончаться мои нервы. Но, по всему, этого не произошло, а время лечит, забудется и пережитый ужас. Так что все сложилось довольно удачно, если не считать оставшихся ощущений давления изнутри. Но с этим я как-нибудь слажу, не впервой решать загадки кошмаров.

Уточнив у первого попавшегося стража, где могу найти Киту, тут же получил провожатого и последовал вслед за ним. Местные будто чувствовали, что стоит доверить меня самому себе, обязательно потеряюсь, и так бы и случилось, все эти переплеты и перекрестки коридоров сводили меня с ума, особенно когда пришлось сворачивать в третий, четвертый и пятый разы. Настоящий лабиринт, как они тут только ориентируются? Вконец же запутавшись, плелся за эльфом как за поводырем, словно слепой, не отличающий не то, что коридоров справа и слева, а даже свет от тьмы.

– Убил бы архитектора, – буркнул ему в спину.

Тот повернулся и понимающе кивнул:

– Сами иногда думаем об этом, но слишком уж высокопоставленное лицо, не положено.

– Он или больной на голову, или садист.

– Да нет, старый просто, а заслуг выше крыши, так что почет и уважение, – вздохнул провожатый, – после пары лет все уже не кажется таким страшным, учишься замечать мельчайшие детали и заблудиться становиться сложно.