Текст книги "Владыки кошмаров (СИ)"

Автор книги: Юрий Мерлянов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 29 страниц)

– Удобные у вас кресла, – и улыбнулся еще шире.

Виктор Анатольевич, восседающий во главе стола, вздохнул и обвел взглядом сидящих, словно говоря, мол, видите, с кем приходится иметь дело. Затем сцепил руки перед собой в замок и произнес:

– Ну что ж, начнем. Вам слово, полковник.

Сидевший справа от него лет сорока-сорока пяти солидный мужчина в темно-зеленом костюме, при погонах и с рядом наград на груди кивнул и открыл лежащую перед собой папку. Затем бросил на меня изучающий, по его мнению, взгляд, но быстро отвел его в сторону и, уткнувшись в бумаги перед собой, спросил:

– Соин Владимир Васильевич?

Я улыбнулся, они что, хотят пройтись по моим данным?

– Соин Владимир Васильевич? – повторил бывший полковником и поднял на меня взгляд.

Я опять кивнул, как болванчик, растягивая улыбку еще шире.

– Будьте добры отвечать, когда к вам обращаются.

– А позвольте узнать, с какой целью вы интересуетесь, да и вообще зачем, если вся информация у вас на руках, так много свободного времени? – умом я понимал, что не стоит обострять отношения с этими людьми, но внутри будто что-то заело и так и просилось наружу.

На пару секунд повисла гнетущая тишина, потом Виктор Анатольевич развел руками и, скривившись, бросил:

– Никакого понятия о субординации, ладно, Борис Владимирович, давайте перейдем к сути.

Тот понимающе покивал, явно выказывая свое неодобрение с порицанием моему поведению, переложил пару листков в папке и передал через соседей мне очередную бумажку, при первом взгляде на которую у меня чуть не взлетели вверх брови.

– Ознакомьтесь, – но я и так уже вовсю бегал глазами по строчкам и по чуть-чуть ахреневал.

Вот так карьера, вот так взлет, никогда не ожидал, да и представить себе даже не мог, что когда-либо буду иметь военное звание, обалдеть просто. В руках у меня был приказ о присвоении звания лейтенанта, заверенный, подписанный и с моими данными, в общем, добро пожаловать в младший офицерский состав. Хотя, опять-таки, меня даже не спросили.

– Почему лейтенант?

– Есть возражения?

– Есть интерес, – я оторвал от бумаги глаза.

– Вы будете работать в паре с лейтенантом, координировать совместные действия по выполнению поставленных задач и нести за свои действия соответствующую ответственность. Так что, было решено уравнять вас в полномочиях, хотя более высокий приоритет будет и не у вас. Задел на будущее, так сказать. Еще вопросы?

– Уйма. Во-первых, я еще ни на что не подписывался, во-вторых, о какой ответственности идет речь? В-третьих, мне не нужна эта военная субординация и вышестоящее начальство, имеющее возможность пинать меня, когда ему ни вздумается. Мне продолжать? – первоначальные эмоции довольно быстро меняли контраст, как только до меня стала доходить суть подсунутой мне свиньи. Да, с одной стороны "ох, как хорошо", но с другой – "на хрен мне это надо", и по всему выходило, что второе явно перевешивает первое.

Ненадолго повисшая в кабинете тишина была прервана осуждающим:

– Да уж.

И:

– Никакого чувства патриотизма.

Но на меня это не произвело никакого впечатления. Все эти, не стану спорить, много чего добившиеся люди и явно имеющие значительный вес в обществе, хотели от меня того, чего, по их мнению, достоин и заслуживает не каждый, взамен требуя вполне адекватное отношение и возлагая необходимые обязанности. Вот только это было их мнение, не мое.

– Значит так, – хлопнул ладонью Виктор Анатольевич, и по его лицу я понял, что чего-то подобного он и ожидал, – это не просьба, это уже свершившийся факт и тебя, лейтенант, – он выделил это слово, – просто поставили в известность. Более того, учитывая твое явно не армейское прошлое и понимая твое отношение, – он сделал паузу, давая понять, что тут уместно менее мягкое выражение, – тебе был сделан ряд неофициальных уступок. С тебя будет меньше спрос, учтен ряд послаблений и прочие моменты. Взамен твой приоритет принятия решений будет ниже, чем у твоего коллеги, собственно, как и сам спрос. Так что маршировать тебя не заставят, не волнуйся, но подчиняться приказам будь добр, все ясно? – и замглавы вперил в меня взгляд.

Я улыбнулся, кивнул и, когда он, не выдержав, отвел глаза, поинтересовался:

– И кто же будет за мной присматривать и направлять?

– Вы уже работаете вместе, – ответил полковник.

Понятно, почему-то ничего другого я и не ожидал.

– Далее, – в дверь постучали, – войдите, – прервался хозяин кабинета, и в открывшуюся дверь вошла корпа.

Я сидел к ней спиной, но это не мешало мне отслеживать все происходящее в помещении и заметить ее легкое недоумение моим присутствием оказалось весьма забавно.

– Вы как раз вовремя, лейтенант, забирайте приказ, своего нового напарника, – сидящие кто ехидно ухмыльнулся, кто сочувственно покачал головой, – и зайдите за предписанием. До вечера вы уже должны быть полностью укомплектованы и готовы, выполнять.

– Так точно, – кивнула девушка и, взяв переданную ей одним из присутствующих чинов папку, четко развернулась и вышла за дверь.

– А вам особое приглашение нужно? – хмуро бросил серый китель справа от меня.

– Хочу уточнить кое-что.

– Что именно? – поднял бровь полковник.

– Что с оплатой.

– Владимир Васильевич, – процедил замглавы, – есть приказ, есть предписание, идите и ознакамливайтесь, мне вам еще бухгалтерией заниматься?

– Всего доброго, – пришлось подняться не солоно хлебавши и выйти совсем не так браво, как до этого корпа. Трындец, если по деньгам решат просадить, то пошлю все это на хрен и продолжу сотрудничать на свободной основе, наваливать на себя кучу обязанностей, о которых еще даже ни сном ни духом за копейки я не намерен. В коридоре ждала вычитывающая документы девушка и как только за мной закрылась дверь, произнесла:

– Ну, здравствуй, напарничек, самая быстрая карьера, какую я только видела, тебя стоит поздравить.

– Не завидуй, я еще не согласился.

– Как это? – она оторвалась от чтения.

– Кушать за что-то надо, а если тут платят копейки, то лучше я останусь на вольных хлебах.

– Не беспокойся, – махнула рукой, – с этим все в порядке, пойдем, – и махнула рукой.

В этом крыле я еще не бывал, вернее, пробегал ранее на скорую руку Белым, для ознакомления, так сказать, но сам лично не бывал. Как оказалось, здесь размещалась местная канцелярия, бухгалтерия и вообще все, что было связано с бумажной волокитой, так как всевозможных дверей с "макулатурными" указателями было довольно много. Бюрократия в самом соку, в общем. Открыв одну из таких дверей, мы попали в довольно-таки просторный кабинет, заставленный, тем не менее, просто уймой всевозможных шкафов, тумб и полок.

– Назначение на Соина и Вихляцкую, – обратилась в пространство девушка.

Одна из возившихся за компьютером женщин встала, проклацала печатями на стопке листков и передала их корпе, все молча, без единого звука, без единого взгляда, в глазах тотальная сосредоточенность и занятость. Похоже, работой здесь завалены по самую макушку. Та приняла бумаги и повела меня в очередной кабинет, где нам выдали платежные ведомости. Напротив моей фамилии стояла сумма, превышающая даже мои самые смелые ожидания. Ну, ничего себе, это столько здесь получают? Все? Или только избранные. Девушка лишь усмехнулась, увидев мой удивленный взгляд, и потащила дальше.

– Удовлетворен?

– Оплатой да, по работе еще не знаю, так что тебе желательно ознакомить меня с этим не затягивая, что бы не зря тягаться по коридорам.

– А ты сам как думаешь? Ну, не за компьютер же тебя посадят, – и добавила уже более серьезным тоном, – начальство оценило твой вклад в недавнем нападении и сделало соответствующие выводы.

– И?

– И единогласно было признано, что твое вмешательство, по сути, оказалось достаточно ощутимым, что бы всерьез рассмотреть твою кандидатуру в ином свете. Так что быть нам с тобой ударным отрядом, – последнее было произнесено уже не с таким энтузиазмом.

– В смысле, патруль?

– Нет, – она покачала головой, – как ты это, кстати, делаешь?

– Что именно?

– Не придуривайся, по периметру базы стоят камеры, ты просто исчез, а потом нападавших стало рубить в капусту. Куда ты делся? И как защитился от их воздействия? – девушка испытывающее посмотрела на меня.

– Так что там с обязанностями? – проигнорировал я ее вопрос.

– Как хочешь, напарник, – было видно, что она слегка обижена, – а заниматься мы будем ликвидацией подобных очагов. Отряд будет создан из действующих владык, – последнее слово девушка произнесла с кривой ухмылкой, – и бойцов Корпуса. Основная координация лежит на мне, ты ответственен за своих ребят и вашу часть работы, но подчиняешься мне.

– И больше ничего? – переспросил равнодушно.

– С определенными уступками и послаблениями, – нехотя добавила девушка.

– Мне это ни о чем говорит, но рамки этих послаблений придется подгонять в процессе, иначе у нас мало что получится.

– Не беспокойся, ты у нас особенный, и отношение к тебе будет такое же, – ей явно не нравилась подобная ситуация.

– Славно, но вот и посмотрим на сам процесс, а там и решим. Что по плану?

– Ты иди к ребятам, бери Кристину с Павлом и спускайтесь вниз, мы вас там будем ждать.

Я кивнул и направился к выходу, по дороге сложив вчетверо приказ о присвоении лейтенанта и спрятав его в карман. Вот и все, почти, стоит только понять, по плечу ли мне на меня возложенное и, можно сказать, военная карьера началась. Мой визит народ встретил заинтересованными взглядами, а когда сказал, что забираю с собой только двоих, вопросы посыпались как из ведра.

– У Татьяны спросите, – пришлось от всего отгородиться и кивнуть парочке на выход. Их питомцы пристроились позади и составили нам своего рода конвой, кошмарный по своей внешности и донельзя нелепый в этих чистых и ухоженных помещениях. Что сказать, все кошмары были не от мира сего и не несли в себе абсолютно никакого позитива, разве лишь для таких как мы. Спустившись и выйдя наружу, сразу же заметили небольшую толпу, собравшуюся вокруг инструктирующей их девушки. Приметив нас, они расступились и обратили все взгляды на нас.

– Знакомьтесь, – сказала корпа, – Влад, Кристина, Павел, про них вам и говорила, с ними и будем работать.

– А это, – обратилась она уже к нам, – вторая половина отряда, с некоторыми вы уже знакомы, – я поймал кислую улыбку Стаса, – с некоторыми нет, но время есть, еще успеете. Дальше, нам выделены две каракатицы и полные комплекты второго уровня, – это вызвало у слушающих бойцов возгласы одобрения, – дальний гараж под размещение со всем необходимым и время до вечера, что бы полностью разместиться. По старшинству подчиняетесь мне, потом Владу и дальше как обычно. Вопросы есть? Нет? Отлично, выдвигаемся, на все про все три часа.

– Что еще за каракатицы? – спросил я по пути.

– Увидишь, умники умудрились еще доработать наши колеса, на все отделение имеется всего семь таких машин, и две из них отданы нам.

– Не мало одного отряда на весь город?

– Мы не одни, просто вам всего трое и задачи нам будут ставить несколько иные, чем другим.

– Дежурный режим?

– Примерно, мы понесли тяжелые потери и столкнулись с абсолютной беспомощностью перед внезапным нападением, если бы не ты, должна признать, неизвестно, чем бы закончилось, мало ли чего у них еще было припасено.

Пришлось невольно скривиться:

– Говори по тише.

Она покосилась:

– Какая скромность.

– Не хочу ненужной известности.

– Тем не менее, это так, но скольких они успели убить, – ее лицо помрачнело, – если бы ты только вмешался раньше.

Я промолчал, да и что сказать, что мог вмешаться сразу же, что большая часть потерь, понесенных Корпусом, могла бы уменьшиться чуть ли не в трое, да только мне было тогда наплевать на все это, и потому просто стоял и смотрел, как их вокруг убивают? Это ей сказать? Нет уж, да и вообще до сих пор не понимаю, что заставило вмешаться. По логике, база должна была быть истреблена, если только у корпов ресурсов не больше, чем представляю, а видел я тут уже не мало.

Впереди уже во всю сновали кары, завозя в распахнутые настежь ворота гаража мебель, какие-то ящики, упаковки и споро уносясь назад за новым грузом. Нас вселяли прямо на глазах, монтируя перегородки, ставя стены, собирая столы, кровати, проводя проводку и все такое. Условия без особого комфорта, но с максимально возможной эффективностью и только самым необходимым, а в правой части здоровенного склада стояло два чуда, непонятно как занесенных в наш городок. И если фургоны патруля с их выдвижными пушками смотрелись на фоне всего происходящего еще более-менее, то эти, действительно похожие на каракатиц машины являлись уже чужеродным телом, абсолютно не вписываясь в общую картину. Шестиколесные монстры в длину были, наверное, метра три с лишним и в ширину превосходили любую городскую легковушку. Форма кузова, да и вообще всего автомобиля больше походила на военную разработку, коей, наверное, и являлась, внушая уважение уже только своим видом. Машина, скорее всего, имела увеличенный запас прочности, высокую проходимость и прочее и прочее, и будь я ценителем всего этого, то сейчас прыгал бы вокруг в диком восторге, хлопая в ладоши и заламывая в умилении руки. Но мне был всего лишь интерес, и больше не к машине, а то, из-за чего ее так прозвали.

Абсолютно непонятная мне конструкция крыши позволяла делать из автомобиля кабриолет, хищно открывая взору спрятанное внутри чудовищное жерло какого-то нового оружия. Как объяснял один из бойцов, проводя ликбез для чайников, то бишь нас троих, данная модификация являлась усовершенствованным образцом установленных на машинах патруля орудий и была насколько мощней, настолько и дороже, позволяя буквально опустошать пространство в точке прицела, сея просто хаос и смерть. Каждый джип вмещал до восьми человек, не включая водителя, и имел еще место под снаряжение или еще какой груз. Про стоимость машины парень предпочел умолчать, заметив лишь, улыбнувшись, что отдельным людям такое никогда не будет по карману. Сходство же с каракатицей крылось в боевой раскладке машины, когда пушка приводилась в боевую готовность и выставляла в стороны над крышей защитные чехлы, при необходимости намертво сцепляющиеся с элементами разобранной крыши. По его словам данная конструкция была достаточно надежной и уже проходила проверку боем, полностью себя оправдав. Мощность же самого оружия должна была с лихвой компенсировать небольшую численность отряда, позволяя нам выполнить почти любую задачу в пределах города. Только вот нам к ней строго настрого запретили даже прикасаться, а лучше и вообще на нее не смотреть. Причем специально для нас это было повторено еще раз, с серьезным убедительным лицом, не сулящим ничего хорошего в случае нарушения приказа. Тут корпа показала себя во всей красе, явив и строгость, и понимание, и умение поставить себя так, что бы услышано было все. Хотя, с ее-то даром, в общем, лично меня это мало впечатлило, а вот эти двое кивали как болванчики и смотрели, чуть ли не с подобострастием.

А потом пришлось заниматься тем, что помогали обустраивать свое жилье. Нам, как лейтенантам, было отведено по собственной каморке, Павел с Кристиной получили еще одну, а десять бойцов Корпуса заняли четвертую.

– А что с туалетом и ванной? Тут вода вообще хоть есть? – поинтересовалась Кристина, взявшая в привычку оглаживать холку своему кошмару. Со стороны это смотрелось довольно странно, девушка отстраненно, абсолютно не обращая на это внимания, елозила ладонью по воздуху, будто повторяя очертания чего-то округлого. Ее пальцы периодически расходились и будто чесали за несуществующим ухом, видеть которое кроме нас троих больше никто не мог. В оригинале же жуткая безглазая башка не проявляла никаких признаков удовольствия, видно, ни с какими кошачьими в родстве она, все же, никогда не состояла. Но хозяйке было на это плевать, собственно, как и твари, так что дискомфорта не чувствовала ни одна.

– Туалет устанавливают снаружи, душевая в здании напротив, а что, без привычных удобств уже и жизнь не мила? – ухмыльнулась Татьяна, – Привыкайте, мы теперь летучий отряд, так сказать, нам комфорт ни к чему.

– Ясно, – не особо и разочарованно кивнула девушка, – наши вещи тоже принесут или сами будем забирать?

– Принесут, обустраивайся пока с тем, что уже есть.

Меня же эти хлопоты мало чем заботили, кровать есть, отгородка ото всех тоже стоит, да и верх собранная конструкция тоже имела. Осталось только периодически проверять ее на наличие следящих устройств и быть осторожным с вверенными мне двумя "бойцами", чтобы не лезли не в свое дело. Открываться перед кем бы то ни было, абсолютно не входило в мои планы. Под потолком неярко горело полушарие светильника, при желании можно было отрегулировать его интенсивность, но мне и этого было достаточно. Разложив на кровати матрас, застелил его простыней, кинул подушку, одеяло, сверху бросил покрывало, на тумбочку поставил часы, такие выдали в каждую комнату, и счел обустройство почти завершенным. Осталось только перевезти кое-что из вещей из дома, белье там, сменку и все такое. В общем, закончил я раньше всех, походу, и вышел наружу, устроившись на одной из пустых коробок. Спустя пару минут рядом опустились Стас и еще один боец.

– Кирилл, – протянул незнакомец руку.

– Влад.

– Так ты теперь лейтенант? – улыбнулся во все тридцать два Стас.

– Не было печали, взяли и припахали, – попытался отшутиться я.

– Зря, контора свои кадры ценит, уж я-то знаю.

– Может и так.

– Не может, а так и есть, правда, Кирюха?

– Правда, правда, – протянул тот не столь жизнерадостно.

– Да успокойся ты, выживет твой брат, сказали же – для жизни не опасно, – ткнул его локтем водила.

– Да знаю я, – отмахнулся тот.

– Под раздачу попал, когда заваруха началась, – пояснил Стас и добавил уже товарищу, – тем более сам знаешь, какая у нас больничка.

Мужик опять кивнул, соглашаясь, но было видно, что отпустит его не скоро, слишком уж переживал. Родной, выходит, брат, не двоюродный или еще какой более дальний, суть сама семья. Я невольно переложил на себя его ситуацию, брр, ну его такое на хрен, не будет с нами такого никогда, уж я-то постараюсь.

– Ты чего, – настороженно спросил Стас.

И я, повернувшись, увидел, как они вдвоем слегка отстранились, не сводя с меня глаз. Было в их взглядах нечто такое, что выдавало не страх, нет, его как раз не было, но некое знание, заставляющее относиться к тебе по-другому, с опаской, что ли, с нежеланием обидеть, оскорбить, что ли.

– Чего? – переспросил я.

– У тебя лицо, словно маска стало, каменное, не живое.

– И?

– Что "и"? Вот я и спрашиваю – ты чего?

– А, не обращай внимания, бывает, – пришлось отмахнуться.

– И часто?

– Иногда, – ответил и поежился, осознав, что произошло. Представленная картина с собственной семьей окатила сознание будто волной, откуда-то пришла отрешенность, граничащая с равнодушием, и сменяющиеся картинки убийств, десятков, сотен, тысяч, происходящих с пугающим хладнокровием и целеустремленностью. Вокруг меня падают враги, я разрываю их на куски, разбрасывая ошметки по сторонам, и воздух орошается кровавыми фонтанами, моя месть длилась бы вечность, это было бы настоящее шествие, геноцид со всеми вытекающими. Не дай бог такому случиться, холодному разуму нет дела до чужих страданий, бесчувственность глуха к любой боли, кроме собственной, и то под вопросом. Нет, такого для своей семьи и для себя я явно не хотел.

– Ну ладно, это дело такое, ты проставляться будешь? – вновь перешел на дружеский тон Стас, – К тому же в новой компании, ребята вот интересуются, что за птица такая.

– У вас тут разве пить не запрещено?

– Тут да, а в свободное время нет, – впервые улыбнулся Кирилл.

– Ну, тогда решено, – хлопнул себя по колену, – освободим время, будет вам застолье, – с такой зарплатой действительно не грех проставиться.

– Отлично, – водила расцвел, – готовь кошелек, нас хоть и не много, но здоровье отменное.

– Немного? – удивленно вскинул брови, – Вас же человек десять, если не ошибаюсь, плюс мои двое, плюс Таня, это ж четырнадцать человек, кагал целый.

– Это что, – отмахнулся парень, – у нас принято отдыхать в двадцать-тридцать рыл, правда потом все рассасываются кто куда, но вначале это и есть кагал, а тут так, дружеские посиделки.

– Неплохо вы гуляете, – я покачал головой.

– А то, – довольно осклабился тот, – тем более что работа такая, всякое может случиться.

Тут я предпочел промолчать, да и что говорить, смысл развивать болезненную тему, и так все все прекрасно понимают, особенно после сегодняшнего. Мимо продолжали сновать кары, заносились ящики, коробки, подвезли даже один холодильник и отдельной доставкой были приняты съестные припасы. Все сновали подобно муравьям, помогая разбирать и обустраивать свое жилище, работали почти без перерывов, до упора, так что к вечеру, почти уложившись в срок. Были произведены последние операции, и народ собрался около импровизированного стола, наспех собранного из двух здоровенных ящиков, уж и не знаю, что в них там такого привезли, но размерами они были метра полтора на два где-то. Появилась легкая снедь и за неимением альтернативы кто-то стал откупоривать минералку, по рукам пошли пластмассовые стаканчики, народ собрался в кружок и дружно поднял руки. Я же себя чувствовал чертовым отщепенцем, все никак не мог отождествить с себя с остальными, будто и нахожусь среди них, здесь, со всеми, но сам чужой, и лишь прикидываюсь своим, каким-то образом вписываясь в коллектив. Странные и неприятные ощущения. Руки столкнулись, расплескав воду, и пошли назад. Ребята загомонили, в процессе трехчасовой работы все перезнакомились и только мне не были известны все корпусовцы, так что проблем с общением у них не было. Я как-то сразу оттерся в сторону и незаметно отошел в сторону, для меня не было причин праздновать, не тот день, не то настроение, слишком много крови было пролито, и мной, и по моей вине, и сколько ее еще будет? Ладонь сама сжалась в кулак, комкая стаканчик и расплескивая остатки минералки, на душе было неспокойно, надо было уединиться, разобраться во всем, но времени просто нет, да и будет ли?

– Что-то не так? – сзади подошла Татьяна.

Обернувшись, взглянул на нее в начавших сгущаться сумерках и не узнал. Передо мной был не собранный, ответственный, знающий свое дело лейтенант Корпуса, а обычная девушка с бутербродом в одной руке и стаканчиком в другой. Даже странно, никогда не думал о ней так, не спорю, внешне она очень даже симпатична, но, все же, корпа, а это уже совсем другое отношение.

– Нет настроения праздновать, – ответил искренне.

– После такого ни у кого нет, но зацикливаться нельзя, от этого будет только хуже, – она аккуратно откусила кусочек и кивнула мне, – а ты чего, не голоден?

– Нет, – покачал головой, – какой план на завтра?

– Будем учиться взаимодействовать и быть готовыми исполнить задачу, – пожала она плечами, – стандартный в таких ситуациях распорядок.

– Ясно, – пока она жевала, задумчиво всматриваясь в опускающиеся на базу сумерки, мне вдруг вспомнились их корчи и вопрос сорвался с языка сам собой, – ваши разобрались с сегодняшней атакой?

– Нет, и понятия не имеют, как быть с этим дальше, мало информации.

– А эта чужеземка, Ашти, что она говорит?

– Она толком ничего не знает, сказала лишь, что подобная практика применяется уже давно, но о ней мало что известно не посвященным.

– То есть, у нас ничего нет, и следующая атака может оказаться успешной.

– Ну, кое-какие меры были приняты, воздух наливается краснотой довольно быстро и среагировать и хоть как-то защититься не успеть никак, но вот сама площадь воздействия не так уж и велика. Так что рассредоточенные в отдалении снайперы довольно жестко смогут отреагировать на подобную угрозу, так что абсолютно беспомощными мы уж точно не будем. Да и умники обещали еще кое-что разработать.

– Так сказали ведь, что мало данных.

– Они имели в виду разработку дальнобойной автоматики или что-то типа турелей, насколько я поняла, техника-то не человек, ее не скрутит.

– Лишь бы своих крошить не начала, – выдал первую пришедшую на ум мысль.

– Ну, не дураки ведь будут заниматься, разберуться. А ты всегда так развлекаешься, в стороне ото всех? – она улыбнулась.

– Мне не претит одиночество, для нас это лучшее качество, – ответил я честно.

– Этим объясняются твои ночные прогулки?

– Не только, – кивнул, соглашаясь, – еще я люблю дождь, особенно в темноте и когда вокруг никого нет.

– Надо же, совсем один, в полнейшем мраке, под потоками воды, почти как сюжет для ужастика.

– Нравятся ужасы?

– Не без этого, – девушка улыбнулась, – покажешь своего?

– Надоело спокойно спать? – я недоуменно посмотрел на нее.

– Беспокоишься за мой сон? Не стоит, просто Артем еще тогда не слишком лестно отзывался о твоей твари, вот, пользуясь случаем и спросила, можешь мне его показать?

– Почему бы и нет, твои же нервы, – улыбнулся я, – готова?

– Давай, – она сделал два шага в сторону, и скрестила руки на груди, сделав серьезное выражение лица.

Я для спокойствия просканировал пространство вокруг, проверив на наличие возможной слежки и, повернувшись к единственной снимавшей это место камере спиной, заставил Белого вылезти и проявить личико. Подобное не было чем-то сложным, тем более, что дома я уже практиковал их полное проявление, так что это удалось без труда. Но целиком показывать кошмара не хотелось, потому придется ей довольствоваться и этим. Освещение базы прекрасно позволяло читать даже ночью, неосвещенного пространства практически не было, так что свет падал как нужно, и девушка смогла для первого мгновения рассмотреть вполне достаточно, что бы закусить губу и отшатнуться, враз побледнев лицом. Белый же, по моей инициативе, еще и раззявил пасть, явив на обозрение особенности своих челюстей, частоколом укрывших добрую их треть. Я был почти уверен, что она еле сдержалась, чтобы не вскрикнуть, и уже за это почувствовал к ней уважение, сильная девушка, нельзя не признать. И спрятал кошмара обратно.

– Удовлетворена? – спросил спокойно.

Она кивнула, застыв на месте и неосознанно обхватив себя руками, когда скрещение рук в единое мгновение перешло в защитный жест шокированной психики и натянувшихся как струны нервов. Она еще только осознавала, насколько сильно впечатлена, а я уже отчетливо видел это по ней.

– И как, стоило оно того?

Девушка ответила не сразу:

– Они все такие? – наконец выдавила она, поежившись.

Я кивнул:

– Большинство, по крайней мере, ни одного красавца я среди них не видел.

– И вы видите их постоянно?

– Да.

– И каково это, постоянно натыкаться на них взглядом?

– Привычно, – пожал плечами, – будто у таких, как мы, есть выбор.

Она приблизилась и уселась рядом на один из ящиков.

– И тебя это полностью устраивает? Никогда не хотелось избавиться от этого?

– Ты не понимаешь? – покачал головой.

– Возможно, – девушка не стала спорить, – что думаешь о пришельцах?

– Вы их так и решили называть, "пришельцы"?

– А что?

– Они же должны себя как-то называть, Ашти разве не в курсе?

– Она говорила, но там такое, что язык сломать можно, так что пока будут пришельцами.

– Ясно, да и что думать: мечи, защита от огнестрела, одежка как в средневековье – абсолютно чуждая нам культура и другой путь развития. Если перенять часть их технологий, задавим их без проблем, но пока что все зыбко.

– Ну, примерно так же считают и все остальные.

– А ты?

– А я выполняю приказы, тем более, что с каракатиц их можно перестрелять просто издалека.

– Если не будет засады или еще чего неожиданного.

– А вот для этого у нас есть вы, владыки, – она улыбнулась, – кто вообще додумался до такого?

– Блин, да я ляпнул, когда молодежь насела, сказал, что первое в голову пришло, им же пафос нужен, крутизна, а потом оказалось, что все было на достаточно серьезно.

– Да уж, приложил ты руку к будущему, – она негромко хохотнула.

– Чего смеешься, мы сами-то сейчас как называемся?

– Мы? Да никак, просто третий боевой, у нас с этим не заморачиваются, лишь бы толк был.

– Ну вот, а тут – Владыки, чувствуешь разницу? – улыбнулся уже и я.

– Чувствую, чувствую, – она уже откровенно рассмеялась, – ладно, владыка, пойду разгонять эту шайку-лейку по койкам, ты и сам не засиживайся.

– Вот как, значит, сама приказать мне не можешь?

– А ты бы послушался?

– Нет, – покачал головой.

– И я знала, что ты это скажешь.

– Естественно, – наши взгляды встретились, и она просто кивнула, давая понять, что поняла все правильно. Вот так-то, как бы там ни было, каждый знает о другом ровно столько, что бы не доверять полностью и спокойно принимать подобное отношение к себе самому. Такие вот дела. Она уже ушла, а я еще некоторое время сидел и размышлял. Рано или поздно о нас станет известно все или почти все, на что способны, чего стоим, что можем, и единственным верным решением будет постоянно прятать что-нибудь в рукаве и безостановочно наращивать свой потенциал, обучаясь и накапливая знания, приручая питомцев и ища другие пути самосовершенствования. Мы не простые люди, которые смогут спокойно жить в стороне под минимальным наблюдением со стороны государства и ничем особо не выделяться, за нами будет вестись жесткий контроль, и никуда от этого не деться. Как бы этого не хотел и как не старался до этого, но теперь я в системе, и даже если только частично, рано или поздно увязну в ней настолько, что просто встать и уйти станет очень трудно, если не невозможно. Хреновая перспектива, но обратного пути уже нет. Остается только грамотно себя вести и не подставляться, стараясь просчитывать все возможные ходы наперед.

– Для младшего офицерского состава отбой был полчаса назад, – донеслось от ворот.

– Иду, – я нехотя поднялся и направился к Татьяне, – иду.