Текст книги "Владыки кошмаров (СИ)"

Автор книги: Юрий Мерлянов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 29 страниц)

– Соблюдай правила, новенький, и только дай мне повод взяться за тебя, уж ты у меня попляшешь.

И на этой веселой ноте троица оставила нас в покое, мы же с Кайром лишь переглянулись и тот потом тихо буркнул:

– Теперь береги свой зад, эта просто так не отстанет, не дай бог проколешься.

Я промолчал.

Спать легли рано, заняться было особо нечем, пить я отказался, а самому шляться Кайру не хотелось. Так что погасив свет, забылись праведным сном. Наутро же впервые почувствовал, что такое "дежавю", направляясь за соседом, вызвавшимся посетить со мной по очереди все мои предметы, на свое первое занятие. Как ни странно, началась лекция по истории становления и развития искусств, и я прямо-таки с головой ушел в казавшееся фантастической сказкой чужое прошлое. Преподаватель, чьего имени запомнить так и не удалось, рассказывал довольно интересно и с примерами, красочно описывая те или иные прорывы, достижения, упоминал авторов известных здесь открытий, заставляя погружаться в свою речь все глубже и глубже. В общем, занятие пролетело на едином дыхании, более того, оно натолкнуло меня на возможно столь важное для меня открытие, что на перерыве, с трудом опомнившись, я чуть ли не за грудки схватил Кайра и оттащил его в сторону.

– Нужно в библиотеку.

– Сейчас? – он удивленно посмотрел на меня, но потом кивнул и двинулся в сторону.

– Что угодно? – старушка за столом подозрительно осматривала нашу парочку.

– История развития распознавания комбинаций, – произнес я по памяти.

– Седьмой ряд, четвертый стенд, пятая полка, зеленые корешки со второго по седьмой, – без запинки отбарабанила та.

– Спасибо, – слегка поклонившись, как того требовал здешний этикет, я ринулся на поиски, но Кайр добрался до нужных мне книг раньше.

– Здесь, – поманил он рукой, и уже через минуту я листал пожелтевшие страницы.

Это точно было оно, то, о чем упоминалось на занятии. В более ранние времена, когда здесь вовсю гремели войны и развитие маги шло буквально семимильными шагами, очень сильна была необходимость в магическом противодействии. Соответственно, развивались навыки по определению типов искусств. И если сейчас все сводилось к банальным комбинациям, тут же разлаживающим по полочкам все составляющие, то раньше, пока до этого не дошли, приходилось все выявлять самолично, разбираясь в цветовых схемах и формах наложенных заклятий. И не просто так, а со специальным оборудованием, так как человеческий глаз не приспособлен выявлять и вообще как-либо замечать магический фон и формулы. То есть тогда умельцы одевали вот такие шлемы, на один из которых я сейчас и смотрел, и, сверяясь с записями, или по памяти соотносили цветовую гамму и форму оставленной магии с уже известными эталонами. К примеру, синий цвет олицетворял защитные заклинания, мне тут же вспомнился купол в лесу, а оттенки белого – удержание, паралич и все такое подобное, что я и наблюдал тогда в пещере. В общем, кошмары видели все это прекрасно и не нужны мне никакие шлемы, только и оставалось, что разобраться во всем этом самому.

Схватив первую книгу, пошел ее оформлять на себя, с намерением постепенно изучить их все. Старушка покивала, почему-то явно удовлетворенная моим выбором, неужели и сам когда-то пользовалась подобной техникой, и выдала разрешение. Кайр же недоумевал:

– Зачем тебе это старье?

– Интересно, – ответил односложно и больше он ничего из меня вытянуть не смог.

Остальные предметы не вызвали никакого интереса и я занимался лишь тем, что штудировал полученную книгу. К вечеру она была прочитана полностью, а на следующий день пошло само изучение. Цвета, формы, оттенки, места нанесения, соседствования, наложение и еще много чего другого – все было важным и нужным, упустить какую-то мелочь означало неверно истолковать суть заклинания и так толком и не понять, чем оно грозит. А так, как ничего более полезного пока узнать или понять не получилось, я целиком погрузился в изучение "магической радуги", как в обобщении назывался весь известный перечень магоформ. Кайр на все это смотрел довольно скептически, но больше ничем своего отношения не выказывал. Да мне, в принципе, плевать было, кто там что думает. Меня сторонились, шептались за спиной, сам никто первым не заговаривал, и это было только на руку. Даже дорогу уступали, отходя в сторону и не желая связываться. Я был личностью на языках, но с опущенными глазами при встрече. Но так и не мог понять, боялись они все или нет. Уже потом удалось узнать, что та пострадавшая троица отделалась отнюдь не ушибами и ссадинами, и лекарю пришлось постараться, что бы привести их в прежний вид. Более того, девушки были с одного из последних курсов и никакой первокурсник не то что бы одолеть, даже дотронуться бы до них не посмел. А тут такое, в общем, моя персона постепенно обрастала историями и небылицами.

Да еще и одежда. Поначалу совет пытался впарить мне школьную форму, но она на мне тут же расходилась по швам, осторожно прорываемая фамильяром, и, наконец, они плюнули, оставив меня в покое. Так что я был единственным среди учащихся, кто носил черное, скрывающее меня почти полностью. С другой стороны, плевать на все это было с высокой колокольни, зубрил нужные книги, тренировался с деформацией, оставляя все остальное плыть по течению. Как и сказал Кайр, преподаватели очень скоро закрыли на это глаза, и проблем никаких не было.

Про само выбранное направление стоит сказать отдельно – очень тяжко и муторно, мозги после первых же уроков начинали в буквальном смысле плавиться, и приходилось переться к лекарю, снимать головную боль. Но прогресс был налицо, уже через неделю занятий мог фокусировать вызываемое поле в некое подобие подрагивающего, норовящего распасться, но, все же, клинка. Так что пот и кровь были оправданы и лишь подстегивали заниматься еще упорнее. Что я и делал, начав прогуливать остальные предметы и почти весь день проводя в зале для тренировок. Сначала под присмотром учителя, а когда уже достаточно овладел сутью и мог следовать правилам безопасности, то и сам. Тогда же и удалось повлиять на Кайра, когда у нас состоялся очередной разговор на тему нашего времяпрепровождения.

– Ну, ты и ботан, – вставил он однажды, припомнив сказанное мной словечко, – нет, что бы составить мне компанию, прошлись бы, подышали свежим воздухом.

– А смысл? – спросил, не отвлекаясь от чтения.

– Влад, ты меня удивляешь, действительно, о каком смысле может идти речь, если ты возвращаешься только под вечер и весь зеленый от своих потуг, – он покрутил пальцем у виска.

– Ты действительно так думаешь? – уставился на него, – вспомни, что у меня было, когда только это началось, и что было у тебя? Прошло две недели, чем ты можешь похвастаться, чем удивить таким, чего не мог раньше?

Он замер, внимательно слушая, я же продолжал:

– Через полтора месяца мне была обещана первая ступень, а когда ты достиг своей? Или еще не достиг? И это с твоим-то потенциалом? Не стыдно? Не обидно? Не жаль? И вместо этого твоего огонька, которым ты балуешься каждый вечер, уже мог бы создавать что-то в разы мощнее. Улавливаешь? – наши глаза встретились, – ты губишь себя и обкрадываешь.

Когда я замолчал, он сел, потом лег и до утра со мной не разговаривал, а под вечер буквально приполз, уставший и выжатый, словно лимон, но довольный.

– Будет толк, – бросил он мне впервые за сутки, – ты был прав.

И с того дня в Академии на одного маньяка стало больше. Пока все разрывались между десятью предметами, мы усердно долбили один, вгрызаясь в него так глубоко и с такой скоростью, что преподаватели только головами качали. Вскоре это стало даже сродни соревнованию, кто будет к концу дня более убитый и измученный. Иногда лица западали так, что учителя просто заворачивали назад и заставляли брать отгул и отсыпаться. А потом все продолжалось заново, без поблажек и уступок, до пота, крови и полного изнеможения. Учеба была адская, но от этого не менее интересная. Меня даже отчасти перестали посещать тревожащие душу мысли, но забыть о них я не забыл. Просто отложил до поры, сосредоточившись на боле весомом. Но нет-нет, да и вспыхивало внутри злое пламя, перед глазами вставали лица родных, город, знакомы, Танька, и разум тут же дорисовывал всевозможный ужас, уничтожающий все, что было мне дорого. И тогда приходилось увеличивать нагрузки, буквально уничтожая любые мысли и заставляя стонать от перенапряжения, только тогда становилось легче, только это и спасало. А в библиотеке так и не было ни намека на то, что интересовало, ни единой крупицы информации, ничего. Оставался только ректорат, но к ним пока подхода у меня не было. Зато была деформация и "магическая радуга", коим и отдавался со всей возможной настойчивостью.

Два месяца пролетели неожиданно быстро, и настала пора сдавать профильные экзамены. Народ пыхтел, старался, всюду можно было увидеть учеников с книжками, кипами бумаг и схем, для нас же не изменилось абсолютно ничего. Мы продолжали тренироваться так же, как и до этого, все необходимое нам уже было проставлено автоматом, так как нужный уровень был пройден еще месяц назад, качественно и наглядно закрепленный. Я формировал клинок, если можно так назвать невидимый глазу пучок энергии, в два метра длиной и удерживал его на протяжении получаса, всячески перемещая в пространстве, что лишь усиливало напряжение и осложняло контроль. На практике же подобное оружие, не ощущая преград, и ни на мгновение не останавливаясь, проходило сквозь дерево, камень и сталь, разделся их пока еще рваным разрезом. В идеале же форма и размер луча варьировались по необходимости, и все зависело лишь от самого использующего данное оружие. Так что лично мы не почувствовали никаких перемен, зато стали ощущать изменение отношения непосредственно к нам самим.

И если Кайр, как ни крути, все же был одним из своих, хоть и слыл отщепенцем, то мое положение было особым. Чужак, от меня неизвестно чего можно было ожидать, появился непонятно откуда, ни семьи, ни родословной, ничего. Весь в черном, постоянно один или в паре с этим головорезом Кайром, ни с кем больше не общается, потенциально опасен. Примерно так думал обо мне каждый ученик Академии, и оттого сторонился. Когда я появлялся в столовой, разговоры, что поближе – стихали сами собой, в коридорах вокруг постоянно образовывалась пустота. Кайр еще шутил, что я, типа, чумной, и из-за этого все меня сторонятся, хотя и сам частично подпал под этот рикошет. И если раньше у него были какие-то свои терки со старшекурсниками, то теперь с ним связываться не хотел больше никто. А в моем присутствии и подавно.

Более того, однажды даже услышал, как за глаза стали называть демоном, тогда это так рассмешило, что расхохотался во весь голос, обернувшись на этот бред назад. Вокруг тут же все замерло, а породившие эту ересь две миловидные девчушки испуганно зажали рты. Но более всего их занимали мои глаза, чертовы два ока стали со временем еще более выразительны, так что хватало буквально пары секунд, и собеседник нервно отводил взгляд, явно стараясь провалиться сквозь землю. Хотя какие теперь собеседники? К тому же, вспомнив свой тогдашний разговор с Кайси, встретил ее однажды вне пар и напомнил, спросив, что она тогда мне не досказала.

Девушка была с подругами, и мое появление явно выбило их из колеи, а некоторые из них меня откровенно побаивались.

– Восемнадцатый тип искусств – внушение, – сказала и попыталась обойти меня, тем самым закончив разговор. Но я придержал ее за руку, так что выложила она мне тогда все, что знала:

– Внушение возможно только при прямом и длительном контакте глаз, внушающий должен доминировать, подавляя чужую волю и навязывая свою. С тобой же это вряд ли пройдет, – и вдруг покраснела. Меня это насторожило, и уже только потом узнал у Кайра, что внушение как раз является одним из ее направлений. А потом он вообще словно обухом меня по голове огрел, говорит, у меня, оказывается, есть даже тайные почитатели, кумиром ты стал, и ржет, впрочем, как и он сам. Я же ему тогда не особо поверил, и зря.

Глава 14

Стало холодать, погода испортилась, а затем пришли и заморозки. Академия постепенно готовилась к зимнему периоду, всячески утепляясь и запасаясь провизией. Оказывается, поставки в этот сезон существенно сокращались, и приходилось учитывать этот момент, хотя почему не делались заготовки еще с лета – не понимал. В каждой комнате появился персональный миниатюрный обогреватель в виде обычного светильника, вешающегося под потолок и за пару часов обогревающего любой минимум жилья. Лично мне он был на фиг не нужен, а Кайр уже настолько пропитался пламенем, что не мерз, в принципе, вообще.

Плюс ко всему через месяц начнутся курсовые экзамены, и мы из первокурсников перейдем на второй этап обучения. Это и радовало и печалило одновременно. Сколько я уже здесь торчу, а так ни на йоту и не приблизился к разгадке желаемого. Ректорат просто магическим образом избегал моего общения, то постоянно заняты, то в разъездах, то еще чего. Однажды уже хотел плюнуть и просто вытрясти все, что нужно, да Кайр не дал:

– Остынь, парень, не рушь идиллию, всему свое время, ты глянь, сколько достиг, а я? Я ведь по гроб жизни тот день вспоминать буду, а ты хочешь все спустить в сток?

Одумался я тогда, в общем, и не стал перегибать палку. А через пару дней стало уже не до этого. Начался новый набор, Академию буквально запрудили новички с родителями, каретами, слугами и прочей ерундой. Для нас же это ознаменовалось тем, что учителя, нагруженные теперь еще больше, решили часть своих обязанностей переложить и на нас. Как тогда нам было сказано, кроме преподавателей возглавить группы по направлениям пламени и деформации больше некому, и, невзирая на наши кислые лица, разговор был закончен. Более того, по уставу Академии, лица, принимающие непосредственное участие в учебном процессе, обязаны быть вхожи в совет, но мы вдвоем уперлись буквально рогом и категорически отказались, так что от нас отстали.

– Чуть не запрягли, – бурчал Кайр, – вообще ни стыда, ни совести, кучу бездарей на шею повесили, так еще и это хотели.

– А сам-то кем был? Прогульщик хренов, – мы переглянулись, кисло ухмыльнувшись, игнорируя замерших перед нами первокурсников. Слева стояли его чада, справа – мои. Нам предстояло ввести их в курс дела и помочь сделать первые шаги по выбранным направлениям. Вся теория у них уже была проработана, и теперь требовалась практика, основы которой мы вполне смогли донести до них и сами, без помощи учителей. Как-никак, все-таки узкая специализация имеет свои плюсы, выводя уровень знания при должных стараниях на намного более высокий уровень, чем у остальных.

И мне повезло больше, в моей группе было всего четверо против его одиннадцати, и все девушки. Это, кстати, до сих пор меня еще путало, вроде бы и первый курс, но им-то всем от тридцати до сорока, уже полностью, в моем понимании, взрослые мужчины и женщины, по крайней мере, выглядят так, а вот ведут себя как двадцатилетки. В общем, пока мы тихо переругивались, ожидая, когда рассосутся все новоприбывшие и, надеясь, что к нам больше никто не подойдет, нашу компанию приметил совет Академии в полном составе. И да, Айса Руан была также с ними. Кайр тут же по молодецки вытянулся, расправив плечи, я же лишь равнодушно мазнул по приближающимся взглядом, и стал высматривать снующих туда сюда новичков.

– Надо же, какая встреча, знаменитая пара одиночек, – Айса приветливо улыбнулась.

– Не ведись, – ни капли не стесняясь их присутствия, бросил я напарнику.

Тот лишь поморщился и улыбнулся главе совета, мол, не слушай его, он всегда такой. Мне же было его просто жаль, статный, высокий, уверенный в себе парень просто таял в присутствии этой чертовки. А уж то, что она было чудо как хороша, и устоять против нее вряд ли кто-нибудь мог, только оправдывало его, но, к сожалению, мозгов не прибавляло. Я же был сосредоточен совсем на другом, уже которую неделю готовясь добраться-таки до тушки ректора и поговорить с ним по душам.

– Влад, с чего такое отношение? – Кайси покосилась в мою сторону, но встречаться взглядами не решилась.

– У вас к нам дело? Или дружеское чаепитие намечается? – в привычной манере отшива проронил в ответ. Обычно после такого тона, подкрепленного взглядом, народ ретировался в считанные мгновения.

– Как грубо, – скривилась Айса, – но мы хотели узнать, почему отказались от членства в совете?

– Не интересно, – ответили почти одновременно, с той лишь разницей, что я бесстрастно, а мой напарник улыбаясь.

– Даже так? – видно, она ожидала несколько иного развития разговора, но, видя, что ничего не клеится, пожала плечами, – Ладно, оставляем вас с вашими заботами, всего доброго, Влад, – и то, как она это сказала, не понравилось ни мне, ни Кайру.

– Эй, напарник, ты мне ничего не хочешь рассказать? – тут же зашипел он в ухо.

– Сам в догадках теряюсь, – медленно произнес я, косясь ей в след.

А потом стало не до этого, ко мне добавилось еще двое парней, а к нему три девушки и четыре парня. Все, кажись, комплект. Окинув взглядом опустевший двор, развернулись и повели своих ребят на первые занятия по профилю. Кайровы свернули в сторону поворотом ранее, нам же предстояло пройти почти столько же, и все время, пока двигались, вокруг соблюдалась полнейшая тишина. Народ шел позади на почтительно расстоянии и не издавал ни звука, постоянно пялясь мне в спину. Они даже под ноги не смотрели, черти. Наконец, мы пришли, и я велел им занять свободные места. Сам тренировочный зал состоял из размещенных по кругу на достаточном отдалении друг от друга каменных плит, являвшихся одновременно и партами, и стульями, и артефактами защиты. В общем, всем тем, что было необходимо в нашем случае.

Я встал в центр и начал рассказывать о деформации, связанных с ней нюансах и возможностях ее использования. Меня слушали молча, не сводя глаз и почти не дыша. А девушки нет-нет, да и пытались поймать взгляд, но тут же сконфуженно опускали лица. Потом пришел черед тренировок, и битых два часа упорствовали до возникновения головных боле почти у половины ребят. Для меня это было хорошим признаком, значит, поработали на славу. А когда все ушли, вздохнул с облегчением, настала пора заняться и собой. Деформационный поток возник на кончиках пальцев и удлинился сначала на шесть, потом на восемь и двенадцать метров, пока что для меня это был предел. Учителя же знали лишь про два с половиной, в то время как рабочим, боевым, считался и вовсе клинок в полтора метра. Рука пошла вверх, ускоряясь и придавливая мозги многотонной плитой, но это были лишь цветочки, потом шаг в сторону и поворот, давление усилилось, опять шаг, опять поворот, и так до бесконечности, до полного изнеможения, тумана в глазах и хлыщущего из носа потока крови. Подобное случалось уже не раз, полностью доказав свою эффективность – чем больше себя нагружал, тем сильнее становился, и тем ощутимее был результат. Далее клинок сократился и движения стали более быстрыми и плавными, выпады получили продолжения и превратились в восьмерки, косые взмахи и кольца, ограждающие меня от всего вокруг. Затем снова максимальная длина и замедление движений, упрощение и полная сосредоточенность. Именно в таком состоянии меня и нашла Айса.

– Не хочешь сделать перерыв? – она присела на одну из стоявших под стенами скамеек.

Я продолжил двигаться, вращая над собой лезвие, невидимое ни для кого, кроме меня. Белый видел это как яркий, отчасти слепящий, плывущий разводами, словно после брошенного камня, сгусток непонятно чего, начинающийся буквально в сантиметре от кончиков пальцев и находящийся постоянно в движении. Он был абсолютно послушен моей воле и настолько же красив, насколько смертоносен. Иногда было даже жаль, что никто не может оценить всю его красоту и непорочность, он не мог испачкаться или затупиться, не имел дефектов и не мог сломаться, оно просто был, изменчивиый и прекрасный. Но становился таким он не сразу, а только после сжатия, и чем сильнее приходилось на него давление, тем ярче он сверкал, тем быстрее струились разводы, тем сложнее от него было отвести взгляд. И если бы меня спросили о красоте искусств, я бы, не задумываясь, в первый ряд поставил именно деформацию. Очередной выпад ушел в замах и я, чисто интуитивно, бросил руку назад, четко отмеряя Белым движения всепроникающего сгустка. Росчерк прошел по стене и остановился в миллиметрах от свободно свисающих белоснежных локонов.

– Настолько эмоционально? – уголки рта девушки дернулись, выдавая легкий испуг.

– Тебе нечего бояться, мы не противники, – я распустил клинок и уселся рядом, тяжело дыша и наверняка не очень хорошо пахнув, вспотел сильно, как ни как.

– А иногда кажется, что готов меня убить, – проронила девушка.

– Тут не может казаться, чем обязан?

– Просто зашла проведать, – и усмехнулась, – странно звучит, да?

– Странно, – кивнул.

– Но ты еще более странный, – скосила глаза девушка.

– Чем же, тем, что не хочу быть как все? Здесь это порицается?

– Нет, почему же. Ты просто слишком другой, выделяешься, одним это нравится, другим нет.

– А третьим безразлично, как и мне, – вставил пять копеек, следя за восстанавливающимся дыханием. Нет, на сегодня хватит, пожалуй, продолжу тренировку завтра.

– А что о нас думаешь?

– О ком? – удивленно взглянул на нее, к чему такой вопрос.

– Ну, Академия, совет, я, – последнее произнесла почти шепотом.

– Академия как академия, до совета мне дела нет, а ты принцесса, сидишь выше всех и крутишь всеми как хочешь, но только не в моем случае, – рубанул, что думал, и девушка от неожиданности вздрогнула, услышав столь нелестный отзыв.

– Ты серьезно обо мне так думаешь? Но это не правда, – получилось несколько жалко и еле слышно.

– Я тебя не знаю и не мне тебя судить, говорю лишь, что вижу со стороны.

– Ты ошибаешься, – она слегка поникла, – и ты не мог не смотреть на меня так, сам знаешь, как оно, – и закрылась волосами.

– Как скажешь, – я хмыкнул.

– Кстати, из-за тебя на днях была драка и две дурехи попали в лекарскую, знал об этом?

– Нет, и почему из-за меня-то? – что за бред.

– У тебя уже свои фанатки есть, не знал? – Айса усмехнулась, – обожают издалека и все такое, а распускающим про тебя гадости и слухи рвут патлы.

– Мне без разницы, у самой-то есть фанаты?

– Есть, – потупилась девушка.

– Дерутся?

– Нет, – покачала головой.

– Значит, как справиться в данной ситуации ты уже знаешь и я тебе не нужен, – с этими словами, поднявшись, направился на выход. Сейчас приму душ и пойду искать ректора или кого другого из ректората, но максимум до конца недели вызнаю или вытрясу все, что нужно. Хватит, и так уже застрял здесь чуть ли не на полгода.

– Постой, – за руку сзади схватили.

– Что?

– Ты не прав, мы не такие, мы лучше, помни об этом, – и, скользнув к двери, скрылась из виду. Я же пару минут оторопело стоял и пялился на пустой проход, и к чему это все было?

Добравшись до душа и убедившись, что рядом никого нет, схлопнул фамильяра и стал под водяные струи. Потом намылился, покрываясь белесой пеной, смыл с себя наработанный за день пот и намылился снова. Эх, благодать, хорошо быть чистым. Настроение тут же улучшилось. Потом зашел в столовую, прихватил пару яблок и направился в комнату, Кайр был уже там.

– Айса сегодня странная какая-то, запала, может, – протянул ему фрукт.

– Тогда я тебя убью, – он вгрызся в яблоко и прошамкал, – с чего взял-то?

– Знаешь, как оно, когда девушки мнутся и не могут ничего сказать. Или же я болван и передо мной просто ломают комедию.

– Гм, Айса, ломает комедию, ни за что не поверю, – он задумчиво уставился в потолок.

– Вот и я думаю.

– Вот ведь везучий сукин сын, сама шикарная самка Академии, и ту себе забрал.

– Не мели ерунды, во-первых, лишь догадки, а во-вторых, сам знаешь, что мне нужно.

– Постой, – он с удивлением на меня воззрился, – на тебя запала сама Айса, а ты еще и раздумываешь? – он покачал головой, – ты действительно идиот.

Пришлось хмыкнуть:

– Кайр, тебе напомнить, кто я и что ищу?

Он замер и ухмыльнулся.

– Точно, всегда забываю об этом.

– Вот-вот.

– А если ничего нет, если не судьба, то что, так и продолжишь маяться? – скосил на меня взгляд.

– Не знаю, до конца недели найду ректора и вытрясу все, что мне нужно, давно уже пора.

– Только не глупи, очень тебя прошу, – Кайр даже привстал, – ты единственный, с кем мне комфортно делить комнату.

– Самое главное – комната, – я ухмыльнулся, – ладно, пошел его искать.

– Не глупи, – раздалось вслед.

Но никого из ректората найти сегодня не удалось, Белый облазил все здание и оббегал окрестности, но те словно попрятались куда-то. В общем, опять не судьба. Что ж, тогда зайдем в совет, может, хоть там подскажут, где все. Поднявшись на нужный этаж, уже собирался толкнуть от себя дверь, как она сама распахнулась и в меня буквально влетела Кайси. Я рефлекторно подхватил ее, и девушка прижалась ко мне, а когда поняла, кто ее держит, ойкнула и резко сдала назад, начав заваливаться на спину. Тут уж пришлось подхватить ее еще крепче и буквально на руках занести в помещение, осторожно сгрузив на диван. И только тогда понял, насколько гробовая тишина стоит вокруг. В комнате собрался весь совет и все таращились то на меня, то на Кайси.

– Зашел узнать, где можно найти милорда ректора или кого еще из ректората.

– Как говорится, о ком заговоришь, тот сам и прибежит, – донеслось вдруг сбоку. Говорила сидевшая в кресле у самой стены женщина, я бы сказал, лет тридцати, но здешние мерки уже давно перевернули для меня все с ног на голову, и ей вполне могло быть и за пятьдесят.

– До нас дошли слухи, – проронила она, – что появился некто абсолютно без прошлого, незнающий элементарных вещей и совсем безграмотный, и он совсем не похож на наших людей, – говорившая отставила в сторону чашку и спросила, – так кто же вы такой, сударь?

Ну, и кто ты такая, барышня? С чего вдруг такие вопросы? Решили поднять старое, а ведь я думал, что вас все устраивает, как ни как, столько времени прошло.

– Зависит от того, кто спрашивает, – проронил и распустил плети, закрывая броней фамильяра и голову, проявить его всяко быстрее, чем уйти в тень. Да и не хотелось этого, безразличие все еще пугало с прежней силой, грозя утерей человечности, хоть и временно, но кто его знает, как будет в этот раз.

– Спрашиваю еще раз, чужеземец, и советую ответить прямо, – глаза говорившей вдруг стали наливаться светом, – кто ты и что здесь ищешь? Милорд ректор, может, и не придавал этому особого значения, я же не хочу иметь под боком неизвестно кого.

– Поздновато спрашивать подобное, не находите? И, раз уж упомянули, то где мне его найти?

– Не в Академии, ученик, но я задала вопрос, – и Белый увидел, как перед ней стала вычерчиваться незнакомая мне ярко бирюзовая схема, неужели решила атаковать? И сознание тут же отреагировало, напомнив, кто я и что здесь делаю. Что вокруг потенциальные враги, а я чужак, припавший к их источнику знаний. Спящая внутри боль проснулась и всколыхнула дремлющую злобу, а отчасти поблекшая и периодически преследующая меня картина стены пламенны, пожирающего сам воздух и одиноко стоящую фигурку приобрела цвета и вспыхнула ярче прежнего, освещая похороненное в памяти прошлое.

– Думаешь, успеешь? – бросил, не глядя и, обвив плетью ножку стула, резко дернул на себя. Женщина упала на пятую точку и тут же выбросила в мою сторону руку, так и не угасшая схема тут же оформилась, видно, до конца и, налившись цветом, метнулась ко мне. Доля секунды, всего лишь доля и я бы не успел, скорость была умопомрачительной, но тени все же успели принять меня раньше. Потом рывок в бок и обвитая по рукам и ногам женщина воспарила над полом, судорожно хватая ртом воздух – кольца плетей понемногу сжимались. Не рискуя, проявился за ней, отгородившись от совета словно щитом:

– Есть что сказать?

– Влад, ты что, прекрати! – воскликнула Айса, и совет вторил ей следом.

– Раньше она бы уже была мертва, – бросил на них мрачный взгляд, – но я хочу услышать, что она собиралась со мной сделать и, главное, почему? – и сдавил кольца еще сильнее, женщина вскрикнула, ощущения однозначно не доставляли ей удовольствия, лицо покраснело, дышать стало еще труднее.

– Через минуту ты умрешь, – напомнил ей.

– Ты... тебя надо проверить... откуда... и кто, – она уже явно сдавала, начав сипеть, и совет не выдержал, начав действовать. Под ногами тут же образовался кругляш схемы, почти мгновенно заполнившийся знаками и вспыхнувший красноватым свечением, со всех стороны образовалось некое поле, искажающее видимость и наверняка как-то по не доброму влияющее на попадающих в него живых существ. По бокам в воздухе зловеще горели символы, искря и сыпля во все стороны истлевающими дымными росчерками, в общем, ребята взялись за меня по-настоящему. Пространство буквально цвело и пахло от пронизывающих ее магоформ, с тем лишь прискорбным "но", что все это я наблюдал уже из тени, ощущая, как внутри начинает нарастать безразличие. Зла я им, как такового, не желал, а потому действовать пришлось быстро, пока их жизни для меня вконец не обесценились.

Отбросив почти придушенную бабу к дивану, стал в темпе раздавать увесистые тумаки, вихрем пройдясь между членами совета и заставляя их разлетаться в стороны, как кегли. С кем-то перестарался, и брызнула кровь, тела касались пола и, по большему счету, больше не поднимались, явно оглушенные. Нормалек, зато живые. Весь разгром занял считанные секунды, максимум, что они получили, это по паре переломов и расквашенные лица, как никак, врезаться мордой в пол или стоящую везде мебель не сахар. Но дышали все, сердца, по крайней мере, бились у каждого. С одной Айсой лишь сминдальничал, попросту оттолкнув ее к дивану и затянув на горле кольцом щупальце:

– Не хорошо как-то вышло, не находишь? – произнес, проявляясь и усаживаясь рядом, а сам выстраивал дальнейшую картину поведения, – ты как, дергаться не будешь?

– Зря ты так, – девушка попыталась покачать головой, но удавка сжалась и она скривилась, – это лишнее.

– Хорошо, – убрал щупальце, – мне тоже не нужна лишняя кровь.

– А это тогда что, – кивнула на тела.

– Они живы, этого хватит, теперь о главном: кто и зачем?

Глава совета потерла рукой горло:

– Весь ректорат сейчас отбивает нападение на Академию, ее же прислали замещать и решать спорные вопросы.

– Такие, как я?

– Для милорда ректора ты не был вопросом, раз тебе позволили обучаться.

Лежащая рядом на диване женщина понемногу приходила в себя, она явно смогла оценить ситуацию и больше не предпринимала никаких агрессивных действий. Только тяжело дышала и постоянно ощупывала себя, проверяя, все ли на месте. Это меня насмешило, ее трепыхания показались довольно забавными, и я, не сдержавшись, бросил, предварительно осмотрев ее: