Текст книги "Акробат. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Юрий Добронравов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 26 страниц)

– Хм… Наверное… Давно он у тебя?

– Пара недель.

– На нем накидка с узорами клана Длиннорога.

– Тебе виднее. Я в этом не очень разбираюсь.

– Всех Длиннорогов вырезал клан Чикама.

– Так он сирота? – спросил Скиталец, хотя и сам прекрасно знал ответ на этот совсем не обязательный вопрос.

– Трудно, наверное, путешествовать с таким маленьким ребенком за спиной – Пророк ушел в сторону от вопроса, который посчитал риторическим.

– Он парень неприхотливый. Лошадей не боится, даже наоборот. Только вот с питанием… Варю ему бульон из мяса, редкую кашу из крупы. Ему молоко нужно, а купить его трудно. Если и есть у кого – продают неохотно. Боятся меня, что ли?

– Сочувствую, – сказал Пророк. – Но мы отвлеклись. Ты ведь хотел у меня что-то узнать? Не так ли?

– Да, конечно.

– Слушаю.

– Пророчество – насколько оно реально?

– Ты о чем?

– Я о пришествии хана Мати со Звездным Мечом в руке.

– А-а, – равнодушно протянул Пророк. – Я слышал о нем. Это не мое пророчество – о нем известно уже много лет. Я считаю его вполне реальным. А по какому поводу интерес, можно узнать? Или?..

– Можно. Тебе – можно. Я представляю интересы одного влиятельного вельможи, который имеет династические претензии на трон в Стране Окруженной Горами. Его претензии… Как бы так выразиться… Они достаточно весомы, да вот возможности их воплощения в жизнь оставляют желать лучшего. Скажу откровенно – у него нет средств, чтобы нанять боеспособную армию. Поэтому он рассчитывает на союз с ханом Мати.

– Имя у твоего вельможи есть?

– Имя есть. Но, не проси, чтобы я его назвал. Сам понимаешь – если его услышат не те уши, то может быть предъявлено обвинение в государственной измене. А это – эшафот.

– Понятно, – пробормотал Пророк. – Хочешь втянуть меня в политическую грызню?

– Помилуйте Боги, о Великий! Просто хочу кое-что разузнать, уяснить для себя. О нашем разговоре все равно никто не узнает, но в будущем и мой сюзерен, и хан Мати, наверняка, будут тебе очень благодарны!

– Льстец и прохиндей, – беззлобно, как бы констатируя факт, сказал Пророк. – Ну, и что же тебя все-таки интересует?

– Все. Вероятность того, что пророчество сбудется. Хан Мати – кто он и откуда, где его можно увидеть. Его меч, опять-таки… Почему он «Звездный»? Сроки, когда пророчество может сбыться, насколько реально ожидание победы хана…Принцы Побережья тоже вояки не из последних! И так далее, и так далее, и так далее…

– Хм… Задал ты вопросы!.. Вероятность пророчества, думаю, очень высока. Постоянная межклановая вражда уже нанесла этой стране такой урон, что ее продолжение приведет к угасанию всего народа. Кто-то должен это прекратить. Иначе… На счет сроков, ничего сказать не могу. Может, через год, может, через век. О хане Мати тоже ничего определенного не знаю. О реальном человека с таким именем я пока не слышал. Хотя, ты сам только что высказал неплохую мысль – имя не значит ничего. Мало ли кому придет в голову назваться этим именем… О мече… Было видение… У меня он ассоциируется со льдом, холодным океаном, огнем… Наверное, ответ ты найдешь в селениях охотников за морским зверем. Насчет итогов войны… Если объединятся все кланы – это тысячи мечей. Принцы Межгорья такой армии противопоставить ничего не смогут, кроме доблести своих воинов.

– Ну… Понятно. А имя Мати, что означает? Просто так имена ведь не присваиваются?

– По-моему, название какого-то растения. Не из наших мест, так что, не очень осведомлен. Это все, что я могу тебе сказать. И вообще, Скиталец, такие огромные проблемы не для меня. Спросил бы, кому муку продать или у кого купить железо, я бы растолковал. А это…

«Ну, нет, ясновидящий, – подумал Скиталец. – Ты знаешь значительно больше. Недаром так разболелась голова – два часа непрерывного экстрасенсорного армрестлинга, попытки пролезть в чужие мысли и не пустить в свои».

– И на том – спасибо, о Великий! Да хранят тебя твои Боги! – Скиталец поднялся с кошмы, поклонился Пророку и подхватил под мышку Малыша. – Пошли, рыцарь, надеюсь, Волк тебе уже молока раздобыл.

– Скиталец, – раздалось за спиной. – Можно узнать о твоих планах?

– Зачем?

– Просто, если ты отправишься домой, то тебе мое благословение и пожелание легкой дороги. Если же к охотникам за морским зверем, то хочу предупредить – путь неблизкий и опасный. Мало того, что люди разные на пути могут встретиться, сама дорога очень и очень трудная – безжизненные холодные пустыни, ледяные реки, огненные горы…

– Отговорить меня хочешь?

– Нет. Это не в моих силах. Ребенка жалко. Такого путешествия он не перенесет. Чем ты его там кормить будешь? Там на многие дни пути живой души не встретишь – только дикие звери, и те нечасто. Оставь его здесь.

– В качестве раба?

– Смеешься? Какой из него раб! Он сам заботы требует немерено, что тот господин. Это я по доброте душевной, и в благодарность за твои подарки хочу тебя освободить от обузы в пути.

– А что? Это неплохо. Только учти, я вернусь и проверю, не обижали здесь парня? И если что… Я его спас – я за него в ответе.

Пророк сделал едва заметный жест рукой, и возле Скитальца, как из-под земли, возник стражник. Он попытался взять Малыша за ручку, но не тут то было! Ребенок вцепился в полу куртки Скитальца и поднял невообразимый крик. Попытки оторвать его от одежды привели только к тому, что стражник с ругательствами затряс в воздухе укушенной рукой.

– Ладно, о Великий, – сказал Скиталец, беря Малыша на руки. – Он так орет, что грыжу себе наживет. Сделаем так: мы уедем рано утром, а его просто позабудем. Он спит долго и крепко.

Глава 6

– Вставай, парень. Ушиваемся, – Скиталец тряс Волчонка за плечо.

– Да ночь еще! Ты говорил, утром поедем, – тот протирал газа, выглядывая из шатра.

– Пока соберемся… К тому же, утром могут и не позволить убраться по-добру, по-здорову. Так что, давай, веди лошадок.

– А ты, малый, не вздумай орать, – Скиталец обратился уже к Малышу. – Если заплачешь – оставлю тебя, а сам уеду. Понял?

Понял Малыш или нет, но притих, испугавшись угрожающей интонации в голосе своего большого друга. Безоговорочно дал посадить себя в мешок, выразив недовольство только шмыгающим носом.

Когда все было готово к отъезду, невдалеке замаячило световое пятно. Дозор стражи обходил лагерь. Это не входило в планы Скитальца. Если будут чинить препятствия – все! Пиши – пропало! Здесь воинов – сотня, если не больше. Навалятся скопом – отмахаться будет невозможно. Он незаметным движением извлек из-за голенища кинжал. Может быть, удастся управиться без лишнего шума?

Стражник в шлеме с нашитыми костяными пластинами, тот который утром провожал его на аудиенцию в шатер Пророка, жестом приказал двум своим подчиненным осмотреть поклажу и шатер.

– Уважаемый, прошу потише, – Скиталец подошел к начальнику. Ребенка разбудишь. Ты ведь видел, что он вчера творил в шатре Великого? Надеюсь, не хочешь, чтобы он перебудил весь стан? Тогда мне придется забрать его с собой. Боюсь, Пророк будет не очень доволен. А так – видишь – спит малец. Не потревожь, пусть себе…

Он незаметно прикоснулся к руке начальника и вложил в нее пару монет. Воин, кивнул, но в шатер все же заглянул, и, увидев на кошме сверток накрытый одеялом с узорами клана Длиннорога, удалился с чувством исполненного долга.

– И что все это значит? – спросил Волчонок, когда они выехали за пределы лагеря. – Наш питомец будет не в восторге. Ему в седле ехать нравится, а не труситься в мешке за твоей спиной. К чему такие предосторожности? И что хотел этот страж?

– Проверяет, оставили мы Малыша или с собой забрали, – ответил Скиталец, оглядываясь за спину, будто опасаясь чужих ушей.

– А им-то что?

– Вчера Пророк просил меня отдать ребенка ему на воспитание – трудно-де, в дороге с таким маленьким.

– И он прав. А ты?

– А мне виднее. Что-то наш Пророк недоговаривает. Уж лучше, пусть парень побудет с нами. Если и отдам, то кому-нибудь другому.

– Да… – протянул Волчонок. – Таскайся теперь с ним, возись… «Открой ротик – ам!» да «а-а»… Не понимаю я тебя, Скиталец.

«Я и сам себя иной раз не понимаю, – подумал тот. – Но что-то тут нечисто. А своей интуиции я доверяю больше, чем чужим словам».

Вдруг впереди, в предрассветном тумане засерели фигуры всадников.

«Неужели, засада?»

– Волк, возьми-ка этого седока, и постарайся удрать, если что… Там, похоже, нас уже ждут, – Скиталец передал Волчонку мешок с Малышом, а сам извлек из поклажи сверток с мечом.

Но через несколько минут все прояснилось в буквальном смысле слова. В разрыве туманного облака стало видно, что по тропе двигались всего два всадника и один пеший. Причем, последнего, всадники время от времени подгоняли копьями.

– Похоже, не про нашу честь, – облегченно вздохнул Волчонок.

Когда они поравнялись со странной компанией, пеший вдруг бросился к Скитальцу и заорал так, что и на Побережье могли, наверное, услышать.

– Господин, господин! Спаси меня!

От стана отъехали всего-ничего. Не хватало, чтобы этот идиот перебудил все войско.

– Ша! – вполголоса прикрикнул «господин». – Нечего орать. Чего надо?

– Спаси меня, – уже на два тона ниже проговорил человек.

Только теперь Скиталец немного рассмотрел его. Невысокий безволосый человечек неопределенного возраста, кривоногий и плосколицый, как все жители Горной Страны. Одет в рванину, через которую проглядывало грязное худое тело. Его руки были связаны за спиной длинной веревкой, конец которой был привязан к луке седла одного из всадников.

– От чего я тебя должен спасать?

– Меня хотят казнить – сбросить в пропасть.

– За что? – этот вопрос уже больше относился к стражникам, которые, как ни странно, совсем не возражали против беседы своего поднадзорного со случайным встречным. Они сами с любопытством наблюдали за разговором, и тоже были не против вставить словцо-другое.

– Ленивый раб, – зевнув, сказал один из них – грузный малый в драном тулупе и засаленном колпаке на голове.

– Много ест, мало работает. Зачем такой нужен? – поддакнул его товарищ, который отличался от первого, разве что, более пышными усами.

– Я – сын великого хана! Я не должен работать! – снова заорал пленник, и Скиталец понял, что выхода, пожалуй, не остается. Или помочь бедолаге, или перерезать всю троицу, пока не набежали псы Пророка.

– Да не ори, тебе сказано! И как мне тебя спасать? А главное – зачем?

– Ты богатый, вон сколько поклажи! И кони красивые. Выкупи меня, что тебе стоит! Мой отец тебя отблагодарит.

– А эти возражать не будут? – спросил Скиталец, но, взглянув на довольные лица стражников, понял, что сморозил глупость. – Что хотите за него, уважаемые?

Он достал из кошелька несколько медных монеток и подбросил их на ладони. Но лица стражников особой радости не выразили.

– Ты не их рожи глянь, – прошептал подъехавший Волчонок. – Плеснуть им вина, и всего делов…

– Уважаемые, вина хотите?

У всадников с собой фляг не было, зато засаленные шлемы имели немалый объем.

– На здоровье, уважаемые. Всей тонкости аромата вам, конечно, не постичь, но зато закуской не обижены, – Скиталец, наливая вино из бурдюка, вынужден был сморщить нос – такой запах исходил от войлочных шапок. К тому же на поверхности вина затрепетали не умеющие плавать обитатели головных уборов. Картинка не для слабонервных. Но ребят это не сильно волновало. Через минуту они уже чуть ли не в обнимку поехали к лагерю, затянув заунывную песню.

«Лучше бы я их зарезал», – покачал головой Скиталец, тронув удила Серого.

– Эй, а как же я? – раздался голос пленника.

– Что? Тебе чего надо? – удивился Скиталец. – Тебя спасли? Скажи «спасибо» и проваливай. Ты мне не нужен.

– Спасли они! Пока я в землях хана Клык Вепря, я все еще смертник. Меня кто угодно убить может. А самому выбраться, без лошади, еды, огня… Уж лучше об скалы с обрыва!

– Ну, и кто мешает?

– Возьми меня с собой, господин. Я здесь все тропинки знаю. Выведу из земель хана – никто и не заметит. Я буду тебе хорошим рабом. Раз уж начал спасать, спасай до конца.

– Все тропинки знаешь? А как ближе проехать к Южному океану? Показать дорогу сможешь?

– Смогу, хозяин, смогу. Только не бросай меня здесь. Протрезвеют палачи, вернутся и довершат начатое.

– Ладно, садись на ту кобылу, что самая задняя, – смилостивился «господин-хозяин».

– Слушай, Скиталец, – прошептал Волчонок, подъезжая вплотную к Серому. – Мы что, к Южному океану едем? Я туда дороги не знаю, но слышал, что ее и нет вовсе.

– А ты думал, я сюда торговать приехал? Обещал тебе приключения – ты их получишь. А то, что дороги не знаешь, зачем мне, по-твоему, этот бродяга? Эй, как там тебя, давай, ближе.

– Меня зовут Айра, господин, – с достоинством выдал пленник. – Я Айра – из рода Айра, мой отец – хан, глава клана. Проклятые воры в третьем поколении, конокрады и убийцы из рода Клык Вепря пленили меня в бою, где я уничтожил множество этих недолюдишек и трусов. А ты посадил меня на жалкую скотину, на которой только поклажу возить, в то время, как твоя гнедая идет без седока.

– Не нравится – пропасть вот она, рукой подать. Могу даже подтолкнуть, если самому боязно. Заруби себе на своем плоском носу, меня не интересует, чей ты сын, сват или брат. Здесь я – твой хан, как сказал – так и будет. А интересует меня только одно – как проехать к океану. Понял? Поможешь, отблагодарю. Нет – пожалеешь, что со мной связался. Так, покажешь дорогу к океану? Только честно, иначе оч-ч-чень пожалеешь. Мне врать – лучше самому с кручи сигануть. Я ясно выражаюсь?

Пленник понурил голову и пробормотал.

– Не покажу. Туда никак не добраться, господин. Сейчас – никак. Зимой можно проехать по Реке. Она замерзает и становится гладкой, как медь клинка. Прибрежные племена приезжают зимой, привозят свои товары – бивни морского зверя, шкуры, рыбу, панцири черепах – они очень воинами ценятся. А сейчас можно попробовать вдоль Реки. Там безжизненные пустыни, крутые горы, некоторые огнем плюются. Никогда не слышал о том, чтобы кому-то удавалось добраться туда летом.

– Что же, ты будешь первопроходцем. А пока езжай впереди, показывай дорогу, чтобы быстрее из земель этого зубастого хана убраться. Мне и самому тут неуютно.

– Врет, – сказал Волчонок, скривив рот в скептической улыбке и подождав, пока Айра из рода Айра переберется в авангард колонны.

– Откуда знаешь?

– Если он такой герой, его бы никто не казнил. Таких, обычно, уважают, даже если пострадали от него изрядно. Свои стараются выкупить, пленившие – подороже продать. А не продать, так перевербовать, перекупить – хороший вояка всегда на вес золота. Сын же высокого вельможи и вовсе бесценен. Такого никто работать в жизни бы не заставлял, и за лень никогда бы не казнили. Хан, он что, такой богатый, чтобы свои деньги, да своими руками – в пропасть?

Скиталец только пожал плечами. Бог с ним, с этим самозванцем. Кот был прав – без проводника трудно. Карта, купленная в столице Страны, Окруженной Горами недостаточно подробна. На ней северные области еще прорисованы, а южнее – сплошь белые пятна. Вот и сейчас он понятия не имеет, как убраться из земель, подконтрольных Пророку. А то, что сделать это нужно как можно быстрее, он нутром чует. Пускай себе тащится с ними, этот Айра. Если не врет, и дорогу знает – с голоду не сдохнет, покормим. А вздумает за нос водить – найдем, что с ним делать. Только пусть уяснит одно: Скиталец – это не Клык Вепря. С ним курорта не будет – работать придется на равных со всеми.

* * *

Караван брел все дальше и дальше в глубь Горной Страны. Ландшафт изменился – теперь плоскогорья остались позади, на смену им пришли более молодые горы. На горизонте горделиво возвышались, увязая в облаках белыми шапками, многокилометровые пики. Иногда нет-нет, да и потянет серной гарью от дымящегося на горизонте купола. И дорога стала труднее – часто попадались на пути завалы, будто гигантский бульдозер сгреб на дорогу горы камня, льда и хвойных деревьев. Не попасть бы и самому под горячую руку этого бульдозериста – лавины!

Но не это беспокоило Скитальца. Вернее, не только это. Целый ворох проблем навалился одновременно. Тут и болезни Малыш – то температура, то сопли, то расстройство желудка. Постоянный плач и капризы. Нормальной еды ребенку доставать почему-то становилось все трудней. Пару раз на подходах к стану каких-то племен, им навстречу выезжал вооруженный отряд. Приходилось спасаться бегством и даже отстреливаться. В других станах если не встречали с оружием, то и особого гостеприимства не выказывали. Немного еды продавали, но на ночлег остаться не разрешали. А уж приютить хотя бы на время Малыша – и речи быть не могло. Стоило услышать эту просьбу, и жители шарахались, как черт от ладана, хотя Скиталец обещал за эту услугу весьма достойное вознаграждение.

Это вызывало недоумение. Если прошел слух, что кто-то интересуется именно этим ребенком, то можно допустить, что он становится привлекательным товаром. Но на деле, никто не хочет попытаться завладеть мальчишкой, ни силой, ни хитростью. Даже агрессивные обитатели селений, отогнав пришельцев подальше, преследование прекращали. Интересно, чем это вызвано? Запретом, своеобразным табу на контакт со Скитальцем и его людьми, и особенно Малышом, или тем, что местные племена с кланом Клык Вепря находятся в состоянии вражды? И помогать Пророку не желают, но и ссориться лишний раз не хотят. Моя хата с краю, как говорится…

А по пятам все же шел небольшой отряд воинов. Шел довольно давно и на приличном расстоянии. Кто эти люди, Скиталец только догадывался, и эти догадки оптимизма не прибавляли.

На это селение они наткнулись совершенно случайно. Проходя по ущелью, сплошь поросшему какими-то невысокими и кривыми хвойными деревцами, в самых зарослях Айра углядел несколько шатров. Похоже, местные жители гостей опасались. Еще, чего доброго, засаду устроят, встретят стрелами. Но выхода не было – кормить Малыша уже было уже просто нечем. Поэтому Скиталец развернул своего коня и направился к ближайшему жилищу. Распахнув полог шатра, он обнаружил внутри одних женщин. Самая старая из них возилась в углу с одеждой – то-ли шила, то-ли латала какую-то дерюгу с характерным узором. Вторая, которая помоложе, с двумя совсем молодыми помощницами колдовала у котла с варевом. У дальней стены еле заметно шевелилась куча тряпья. Все ясно – женщины его заметили. Но поздно, и увести детей в лес не успели, а спрятали тут же, в шатре под ворохом одежды и одеял.

– Успокойтесь, уважаемые дамы, – как можно приветливее попытался произнести приветствие Скиталец. – Я вас не обижу. Мне нужна только еда для ребенка. И не даром – я хорошо заплачу».

Повариха попыталась задвинуть помощниц себе за спину и начала что-то быстро говорить. Волчонок только пожал плечами. К счастью, Айра немного разобрался в местном наречии и стал переводить Скитальцу суть речи женщины:

– Она говорит, что это владения смелого и знатного хана…как бишь его… Шестилап, что ли… Да, слышал – противная ядовитая гадина типа паука, если интересно… Говорит, что скоро придут их мужчины и отомстят нам за надругательства и смерть.

– Переведи, что я не собираюсь ни обижать, ни тем более убивать никого из них. Мне нужно только молоко и сыр. Не даром, естественно.

Айра что-то пытался втолковать поварихе, но, похоже, без особого успеха. Волчонок же застыл, как вкопанный, уставившись взглядом в одну из ее помощниц. Девчонка действительно была хороша. На остальных женщин – коренастых и плосколицых – она не была похожа ни фигурой, ни лицом. Довольно высокая и стройная, ну, разве что, чуть узковаты глаза, да немного подчеркнуты скулы. Даже волосы ее были светлее, чем у ее родственниц. Родственниц ли? Может быть, она рабыня, служанка при жене «знатного и смелого»… Не нравится этот застывший взгляд парня, ох, не нравится!

Снаружи раздался шум. Скиталец вышел из шатра, и вовремя. Из ельника выехали на своих низкорослых мохнатых лошадях три всадника. Двое из них были совсем еще детьми – даже Волчонок против них выглядел мужчиной. Главный же и был, судя по всему, ханом этого рода – немолодой кочевник с лицом, обросшим так, что только глаза и плоский нос были видны из этих дебрей.

Скиталец поднял руку в знак приветствия и произнес слова, которые минуту назад силился выдавить из себя Айра.

– Здравствуй, я пришел с миром.

А чтобы подкрепить свою реплику более весомым аргументом, снял с пояса флягу, отпил сам, и протянул старику.

– Что хочет уважаемый? – осведомился хан, вытирая губы рукавом грязного тулупа. – Мы люди бедные, у нас ничего нет. Что в лесу поймаем, то и едим.

– Видишь этого рыцаря? – Скиталец указал на Малыша, гордо сидящего на загривке Серого. – Ему нужно хорошо питаться. Молоко, сыр, масло. Куплю, не обижу. У меня есть белая мука и вино. А если желаешь, могу расплатиться и монетами.

Старик покивал, спешился и зашел в шатер. Через минуту оттуда выскочила одна из девушек и куда-то убежала. Следом вышел и Волчонок.

– Эй, парень, полегче! – буркнул Скиталец. – Нам не до этого.

Но парень даже не обернулся на эту реплику, продолжая смотреть в том направлении, куда скрылась девушка.

Вскоре она вернулась, неся в руках мешок и бурдюк. В мешке, как и предполагал Скиталец, были твердые, как камни шарики овечьего сыра, а в бурдюке – кислое молоко.

– Ладно, Волк, грузи питание на лошадь, а я пойду с хозяином расплачусь.

Хозяин от монет отказался, предпочтя кувшин вина и миску белой муки. Когда же Скиталец начал аккуратно подводить его к тому, чтобы оставить Малыша в этом глухом селении, испугался так, будто ему предложили приглядеть за какой-нибудь нечистью.

– Да пойми, уважаемый, путь наш долгий, трудный. Мне тяжело, а каково ему? Он совсем малютка, ему мамкин уход нужен. Я – старый рубака, могу с мечом управляться, с копьем. Но я не нянька при младенце. И дел своих у меня невпроворот. Ну, говори, что хочешь? Бурдюк вина и полный мешок муки. По рукам? Хочешь, еще дам хороший железный нож. Соглашайся! Ведь не насовсем оставляю. Буду назад ехать, еще и золота дам.

Глаза у хозяина горели, будто у голодного хищного зверя в ночи, еще немного и слюна с клыков капать начнет! Ох, как хочется! Целый бурдюк вина, да еще нож! Но нет, это никак не отразилось на его решении. Боялся хан. Слухи в этих местах скачут быстрее скакунов Скитальца. Даже в такую глушь первыми добрались.

Но все же жадность свое слово сказала. Хан отозвал повариху в темный угол шатра и о чем-то битый час с ней беседовал. Наконец подошел к гостям, держа за руку девушку, которая так очаровала Волчонка, и сказал:

– Забирай. Моя дочь. Она умеет за детьми ухаживать. Мешок муки, бурдюк вина и нож.

– Нет, – покачал головой Скиталец. – Так не пойдет. Забирай малого, тогда и получишь свое вино.

– Нет, ребенка не оставлю. Мой род и так почти вымер. Не хочу, чтобы вырезали сосвем-совсем. Забирай девчонку. Она хорошая, работящая. И наложницей будет хорошей – в походе мужчине без женщины тяжело.

– И не жаль дочери-то?

– Она не настоящая дочь. Она от рабыни, что я привез из похода на Побережье. Свою бы дочь я никогда никому…

Волчонок тронул его за рукав.

– Скиталец, на два слова.

– Соглашайся, – сказал он, выйдя из шатра. – Нам без бабы Малыша не выходить.

– Что, понравилась девочка? – улыбнулся Скиталец. – Наверное, и ее хочешь похоронить где-нибудь среди льдов?

– Зря ты так, – покраснел парень. – Я дело говорю. Кстати, тебя надуть хотят. Такую цену лупят, что можно было бы десяток рабов купить. Один только нож знаешь, как здесь ценится? Требуй еще пару дойных коз и десяток баранов. И Малышу молоко свежее каждый день будет, и мы без мяса не останемся.

– Ты умеешь коз доить?

– Нет, не умею, – соврал Волчонок, снова покраснев и выдав себя с головой. – Для того и прошу девчонку взять. Помрет малый без женского участия. Впрочем, тебе решать, кому жить, кому умирать.

Скиталец и сам понимал, что ситуация практически безвыходная. Спрятать ребенка в глухом селении не получится. Оставить его у себя никто не отважится. Вернуть Пророку? Нет, против этого восстает все его сознание и подсознание. Пока не выяснится, что кроется за интересом этого человека к Малышу, никакого решения предпринимать не следует. Да и где он нынче, этот Пророк? Не возвращаться же… Ну, что прикажете делать?!

Спустя пару часов кавалькада снова выступила в поход. На гнедой кобыле, до этого обремененной только поклажей, теперь восседала девушка и Малыш. Настроение у всех было не самое радостное. Малыш был очень недоволен, что теперь приходится ехать в компании с женщиной, а не на скакуне Скитальца. Тот же в свою очередь не испытывал особенного удовлетворения от того, что его отряд все разрастается. Тащить с собой бесполезный балласт – сомнительная радость. Кто знает, как там обернется дальше… Айра, ехавший впереди, время от времени оглядывался и бросал недовольные взгляды то на гнедую с девчонкой, то на хозяина – кому-то сразу дают скаковую лошадь, а ему – Айре из рода Айры – приходится снова тащиться на отнюдь не благородной скотине. Девчонка ехала молча, только изредка вытирала глаза рукавом длинного замшевого балахона. Волчонок тоже разыгрывал неудовлетворенность, «артист погорелого театра»!

– Не умеешь ты торговаться, Скиталец, – бурчал он, качая головой. – За мешок муки, полный бурдюк вина и нож – рабыня, коза и три барана… Мало. А ты еще и медяков женщинам дал на ожерелья.

– А то ты недоволен! – буркнул тот. – Не переживай, эти медяки здесь никому не нужны, пусть дамы свою грусть немного подсластят. Ладно, позови девчонку, хочу познакомиться.

Теперь настроение испортилось и у парня. Но приказание пришлось выполнять – куда денешься!

– Тебя как звать? – спросил Скиталец, когда гнедая поравнялась с его конем.

– Гаумлие, – робко ответила девушка.

– Ну и имечко, сразу и не произнесешь. Что означает?

– Птичка, Услаждающая Пением Своего Господина.

– Еще лучше! Поёшь, что ли?

– Так называют дочерей главы рода и рабынь-наложниц, – уточнила девушка.

– Что-то вроде бастарда? Это имя тебе не подходит. Раз дочь местного царя – стало быть, Принцесса. Остальное – детали. Так и буду тебя называть.

– Как будет угодно господину.

– Меня все зовут Скитальцем. Запомнила?

– Да, господин.

– Ясно, – вздохнул «господин». – Запомнила она… Ладно, с ребенком обращаться умеешь?

– Да, господин, я всех деток батюшки вынянчила, – девушка шмыгнула носиком и вытерла слезы рукавом.

– Не расстраивайся. С нами тебя никто не обидит. И к своим родичам вернешься. А поможешь Малыша сохранить живым и здоровым – награжу.