Текст книги "Ад - удел живых (СИ)"

Автор книги: Юрий Ливень

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)

Глава 15

Мотыль и Жбан, шпана воровская

13.04.2008, воскресенье

Мотыль и Жбан нашли друг друга, мотая срок на девятой зоне, расположенной к северу от левобережной части Ярославля. Обделенные пониманием смысла жизни, воспитанием и уважением со стороны старших товарищей, они закорешились, решив после выхода на волю работать вместе. Дружба Мотыля и Жбана доставила немало веселья сокамерникам, чморивших их сочетанием первых букв погонял, М и Ж, называя шконку корешей 'второй парашей' и поручая им самую грязную работу, низведя тем самым почти до ранга опущенных. Презрительное отношение остальных зеков только сплотило шнырей, находивших понимание исключительно в обществе друг друга.

Мотыль впервые попал за решетку ещё по малолетке, намотав срок за избиение и попытку изнасилования малолетней девчонки из соседнего двора. Откинувшись чуть ли не в день своего совершеннолетия, он вернулся в казенный дом ровно через сто дней, попавшись на краже иномарки. Отсидев пять лет, Мотыль уже целый год гулял на свободе, промышляя мелким воровством, разносом закладок с наркотой и шестеря на бригадиров Кургана, местного авторитета, метившего в 'законники'. Начав курить ещё до школы, Мотыль едва дорос до полутора метров в свои двадцать пять лет, во всем походя на подростка благодаря покрытому прыщами лицу и тщедушному телосложению. Шнырь жил одним днем, неизменно просаживая весь заработок на карты, водку и наркоту.

Жбан выглядел ему под стать – худой, с впалой грудью, повыше ростом, с непропорционально большой головой, всегда обритой налысо. Стоило жиденьким волосам чуть отрасти, он становился похож на одуванчик, чей тонкий стебель увенчан большим шаром из пуха. Впечатлений от его внешности добавляли ещё и глаза навыкате. Неприглядная, но приметная внешность делала его предметом насмешек и издевательств как в школе, так и на зоне, куда он попадал также дважды, оба раза погорев на кражах. Откинувшись на три месяца позже Мотыля, Жбан составил корешу компанию во всех делах, мечтая однажды сорвать куш и поехать в Таджикистан за крупной партией 'герыча'. Он видел себя крупным наркоторговцем, купающимся в роскоши, в компании двух тёлок модельной внешности и суровых телохранителей, падающих перед ним на колени за любую оплошность.

Катастрофа изменила привычный уклад жизни корешей. Клиенты, покупавшие 'закладки', сменили свои пристрастия с поиска зарытых порошков на поиск живой плоти, воровство сменилось безнаказанным мародерством, поездка Жбана за героином и тёлки откладывались на неопределенный срок. Лишь одно осталось как прежде – братва Кургана, использовавшая шестерок в самых грязных делах, как прежде, так и сейчас…

* * *

В дверь ветхого деревянного дома, расположившегося в поселке Кармановское, близ железной дороги, с силой забарабанили кулаками.

– Ээ, чуханы! – заорал кто-то с улицы, ударив ногой по стене. – Вышли быстро!

Всё ещё не отошедшие от вчерашней пьянки, после удачного грабежа магазина, Мотыль и Жбан с трудом понимали происходящее. Первым поднявшийся Жбан, нетвердым шагом пошел ко входу и открыл жалобно заскрипевшую дверь, столкнувшись взглядом с жлобом в кожаной куртке поверх спортивного костюма.

– Собрались быстро, запрыгнули в свою помойку и поехали с нами! – приказал бык, презрительно глядя на помятое лицо чушка.

– Браток, дай пять минут, похмелиться надо… – заскулил Жбан, отчего пришедший брезгливо скривился и плюнул Жбану под ноги.

– Навозный червь тебе браток, чепушило! – сказал бандит, после чего развернулся и пошел во двор, на ходу доставая сигареты. – Время вам, пока курить буду!

Выматерившись про себя, Жбан поковылял обратно в дом.

– Слыыы, братишкаааа! – протянул своим тонким, хрипловатым от курева голосом Мотыль, слышавший приказ. – Ломииит кудааа-тоо костиии бросать, без мазы ехааать!

– Ага, мутную тему пахан задвинул… – согласился с корешем Жбан, разливая остатки водки по грязным стаканам, для опохмела. – В центре жмуров, шо в отрыв не уйдешь.

– Мооожеет иии неее в цеентр! – снова проскулил Мотыль, проглотив водку. – Всеее рааавноо беез маазы!

– По любому, надо идти, братишка. – Жбан понимал, что откос им с рук не спустят. – Парафиниться перед паханом гнилая тема!

– Базарааа неет… Даавай потом пойдем, аа?

– Ты чё, корешок, рамсы попутал? Пацаны нам правилово устроят, если ща не пойдем!

– Нууу мляя, голимый расклаад… – Мотыль, откупорив новую бутылку, плеснул в стаканы ещё по глотку водки.

Ему хотелось вмазаться и поваляться до вечера в блаженной нирване прихода, но Жбан прав, ссориться с людьми пахана плохая идея, ливер отобьют моментом.

Выйдя из сумрака своего облезлого домика, шныри непроизвольно закрыли глаза, ослепленные ярким весенним солнцем, и не увидев из-за этого теплую компанию, дружно заржавшую при виде двух нелепых, тощих и грязных 'пацанчиков'.

– Эй, эМ-Жо, ну чё, напихали друг другу в шоколадные глазки? – глумливо крикнул кто-то из братков.

Жбан хотел было возразить, но в этот момент ему по затылку врезала ладонь того самого жлоба в спортивном костюме, да так крепко, что непроизвольно брызнули слезы

– Э, чмошники, шевелите мослами! – прикрикнул браток. – Завели свое корыто и за нами поехали, быра!

Шестерки, зашуганно озираясь по сторонам, торопливо забрались в кабину изрядно потрепанной грузовой 'газели', полуторатонки. К счастью, машина завелась почти сразу же, и Жбан поторопился догнать джип братков, уже выруливший на дорогу. К большому огорчению чушков, ехать пришлось в сторону города.

– Брааатишкааа, стреемно тудаа ехааать! – пропищал Мотыль, наблюдая, как идущий впереди внедорожник, выехав на Магистральную, свернул опять же, в сторону центра.

– Не бзди, кореш! – отмахнулся Жбан, который в их тесном коллективе был за старшего, благодаря относительно прохладному отношению к наркотикам. – Мы с братвой едем, пацаны любого зажмурят по-быстрому! А нам может обломится доля малая, если на дело едем!

– Ниииштяяк, брааатишкааа…

За окнами машины промелькнула промзона, замертвяченный строительный рынок на Вспольинском поле, потом мост, по которому совсем недавно ходили поезда, остался позади вокзал с площадью, заполненной зомбарями с первого дня Катастрофы, улица Свободы, местами затянутая дымом пожаров. Свернув на улицу Володарского, Жбан на секунду притормозил у забора 'Шинника', наблюдая, как на малом поле стадиона, услышав шум машин, вяло зашевелились несколько мертвяков в изорванных спортивных костюмах.

– Прикинь, футболисты! – заржал Жбан. – Приколись им мячик бросить!

– Аххааа, прикооол! – противно всхлипывая, заржал Мотыль.

Догнав чуть ушедшую вперед машину с братвой, 'газель' шестерок свернула во двор одного из трехэтажных домов сталинской постройки, выкрашенных в радостный желтый цвет. Вывалившиеся из джипа братки первым делом уложили нескольких мертвяков, развернувшихся в сторону людей, в нескольких окнах мелькнули испуганные лица пока еще живых жителей. Жбан с Мотылем, дождавшись окончания расправы с опарышами, резво выпрыгнули из кабины, опасаясь гнева старшего бандита.

– Аллё, чуханы, сюда подошли! – скомандовал старшой, закуривая очередную сигарету. – Метнулись оба в этот подъезд, там квартира Коли Шила! Номер два! Поглядели чё как, вышли, сказали! Хазу не шмонать, если открыта, мослы выдерну, если чё скрысите! Сделаете всё тип-топ, коробок 'маруси' отсыплю!

– Брааатишкааа, аа еслиии таам жмуурыы? – жалобно проскулил Мотыль, на всякий случай шагнув за спину Жбана.

– Знач 'маруся' мне останется! – заржал старшой. – Ипальником не торгуй, может и тебе чё отломится!

Опасливо войдя в подъезд, через забрызганный бурыми пятнами тамбур, Жбан прислушался и поводил носом из стороны в сторону, подъезды часто таили в себе опасность, это он успел изучить за прошедшие дни. Звонкая тишина лестницы еще ни о чем не говорила, тем более, отчетливо воняло трупятиной. Когда глаза попривыкли к полумраку, Жбан кивнул корешу в направлении второго этажа. Мотыль метнулся наверх, а через минуту вернулся, мотая головой. Чисто…

Стоило взяться за ручку двери Коляна, как та подалась, открыв проход в пахнущую трупной вонью квартиру.

– Кореш, тут жмуром воняет! – предупредил Жбан своего дружка, неохотно переминавшегося с ноги на ногу за спиной.

– Отстоой в нааатуууре! – тихонько пропищал тот, выглядывая из-за плеча.

Вслушиваясь в неясные шорохи, шаг за шагом, Жбан осторожно, боязливо осматривал каждый угол сталинской однушки, в которой жил варщик пахана. Наткнувшись на связанный труп хозяина, живописно раскинувшего мозги по половине комнаты, шныри испуганно отпрянули, затем, собравшись с духом, продолжили исследовать жилище.

– Нууу чёёё, нииштяяк! – протянул Мотыль, когда в квартире не обнаружилось ничего подозрительного или опасного.

– Зырь, кореш! Хату по ходу уже обшмонали! – Жбан рассматривал коробки и прочий хлам, вывернутый из шкафа на пол.

Такая же картина ждала их и на кухне – содержимое всех тумб и шкафчиков валялось под ногами. Бросился в глаза лишь пакет с шариками, чьё содержимое Жбан отлично знал. Жесткая химозная дурь, с первой затяжки била в голову, как кулак Майка Тайсона. Приход нёс в себе галлюцинации, иногда откровенно порнографические, но чаще страшные, словно попадаешь в преисподнюю. Эту дурь головастик не любил, в отличие от Мотыля. Но тому, что ни дай – скурит, снюхает, или по вене задвинет.

– Ахааа, ништяяяк! – кореш увидел шарики, жадно схватив пакет. – Заторчим сегодняяя, брааатишкааа!

– Приныкать надо, а то пахан бошки отрежет! – не стал спорить с напарником Жбан.

Мотыль бросился перерывать все ящики и ниши на кухне, затем, ловко запрыгнув на кухонную стойку, оторвал пластиковую решетку вентиляции, засунул туда руку и тут же выдернул ее обратно, сжимая в пальцах находку – флакончик из-под нафтизина, заполненный тягучей желтой жидкостью.

– Гляяя, браатиишкаа, Мааслооо! – радостно завизжал Мотыль, спрыгивая на пол.

Быстро обшарив квартиру, шестерки нашли еще и баночку с наклейкой 'Мультивитамины', доверху наполненной отменным 'пластилином'. Завернув обе находки в пакет с шариками, Жбан просунул его сквозь решетку за форточкой, хорошо размахнулся и отбросил подальше.

– Атас, пацанчик! Рвем на хазу! – он позвал за собой пританцовывавшего от нетерпения Мотыля.

Выскочив во двор, шныри едва не налетели на стоящих перед подъездом братков, долго и мрачно ожидавших результатов разведки.

– А ну стоять! – скомандовал старшой. – Карманы вывернули!

Шестерки, понурившись, начали выворачивать карманы, однако в них ничего, кроме мелкого хлама и мятой пачки сигарет с замызганной зажигалкой, не обнаружилось. Бандит, с выражением отвращения на лице, прохлопал шнырей, ничего не найдя.

– Че там? – спросил он, вытирая руку влажной салфеткой, поданной кем-то из пацанов.

– В нааатууурее голяяк! – протянул Мотыль, но замолчал, заметив гневный взгляд пахана.

Жбан, по-быстрому рассказав об увиденном, о связанном трупе, о пустом подъезде, об основательном шмоне квартиры кем-то левым, получил от пахана обещанный коробок с травой и звонкий подзатыльник. Братва снова заржала и ломанулась в дом, а шныри, дождавшись, когда те скроются за металлической дверью, бросились к машине. Жбан за руль, Мотыль, пугливо оглядываясь, метнулся за дом, забирать пакет с дурью. Когда грузовичок вырулил со двора, прыщавый уже бежал обратно, прижимая к груди драгоценный груз.

– Ниииштяяяк, брааатииишкаа! – запрыгнув в кабину, визгливо прокричал Мотыль, тяжело дыша. – Зааатаарчииим!

По дороге домой, шныри обнесли небольшой, чудом уцелевший магазинчик, неподалеку от вокзала. Остановившись у входа, пацанчики шустро вскрыли монтировкой закрытую рольставней дверь, затем, подогнав 'газель' задом к двери, быстро набросали в кузов все, что смогли найти. Получилось не так много, как им хотелось бы, но жратвы, бухла и сладких напитков хватит не на одну неделю, если никто из братвы не отберет. Хотя, маловероятно, никто из блатных в машину шнырей не полезет, западло мараться.

Закончив погрузку, перед посадкой в машину Жбан немного задержался, увидев медленно идущую к ним дохлую тетку, с ошметками гнилой плоти вместо лица. Встав в эпическую позу, с десятка метров он разнес её голову одним-единственным метким выстрелом из обреза старой двустволки. Удовлетворенный подвигом, под радостное ржание Мотыля, Жбан завел двигатель и вырулил на дорогу. Осталось всего ничего – доехать без приключений домой и разгрузиться так, чтобы никто не позарился на драгоценную добычу.

* * *

– Мотыль, по четкану мы сёдня впряглись! Чутка напрягов, и в деловую масть войдем, слы? – довольно пробормотал Жбан, вымакивая корочкой хлеба остатки масла из добытой баночки шпротов.

Кореш не ответил, его уже мало что интересовало. Едва закончив таскать упаковки с лимонадом и пивом, Мотыль лихорадочно намотал жгут на руку, предварительно заправив инсулиновый шприц из найденного в квартире варщика пузырька. Не поев и не раздевшись, наркоман запустил по вене кубик золотистого 'масла', провалившись на несколько часов в усыпанный сверкающими бриллиантами рай… То, что после выхода оттуда его ждут адский сушняк, обоссанные штаны и пожелтевшие на сутки белки глаз, Мотыля, похоже, совсем не интересовало.

Дождавшись, когда подельник застынет в странной, выгнутой позе, характерной для 'масляных', Жбан неторопливо забил в стеклянную трубочку для курения гашиша маленький шарик 'пластилина' из банки, отхлебнул пива из мутного от грязи бокала и блаженно затянулся. Жизнь налаживалась.

Глава 16

На войне слышали об успехе при быстроте её,

даже при неискусности её ведения,

«Искусство войны», Сунь Цзы

«Штурмовая команда»

13.04.2008, воскресенье, Ярославская область

– Атас!!! – заорал Виктор, когда лобовое стекло «буханки» пробила пуля, пролетевшая в сантиметре от лица Игоря, зацепив самый край уха.

Впрочем, команды Лукин почти не слышал. Получив в лицо осколками стекла, чудом не попавшими в глаз, ощутив боль в ухе, Игорь бросил педаль газа и рывком выскочил наружу, едва не сорвав дверь с петель. С другой стороны, на молодую весеннюю траву кубарем вывалился Бэтэр, начавший стрелять уже в перекате. За их спинами заскрипели тормоза ведомых машин, краем глаза Виктор увидел вылетевшую на противоположную обочину «девятку» Марины.

– Сукиии!!! – заорал Бэтэр, посылая в сторону мелькнувших над забором силуэтов пулю за пулей.

Лукин, замешкавшись на мгновение, ощутил, как правую ногу обожгло болью после очередного выстрела неизвестного врага. Его сознание, после испуга и резкой боли, вдруг подернулось кровавым туманом, как тогда, после стычки с монстром возле больницы. Только в этот раз все произошло намного быстрее. Боль в ноге толкнула его вперед, резко, стремительно, яростно, глаза стали видеть шире, четче, дальше. Из груди вырвался утробный рык, когда он, сильно оттолкнувшись от земли, одним махом перелетел через забор. Здесь враг, здесь опасность, здесь добыча!

Прыгнув на первую свою жертву, стоявшую на сложенных у стены ящиках, Игорь нанес размашистый удар в голову. Лишь на мгновение увидев панику в глазах мужика, вооруженного охотничьей двустволкой. Кулак с хрустом вошел тому в череп, затрещала шея, из глаз и ушей брызнула кровь… Но Лукин уже не видел последствий своего удара, заметив движение слева, туда же призрачными стрелами устремились клочья тумана. Снова длинный прыжок, второй стрелок, стоявший на ящиках, улетел с разбитой головой.

Крутнувшись на месте, гигант встретился взглядами с третьим мужиком, стоявшим на земле. Он возился с чем-то, зажатым в руках, раскрывал искаженный от ужаса рот, кажется, что-то кричал… Кровавый туман зашевелился, выпустив щупальца, как у спрута, протянувшиеся к жертве. Впереди сверкнуло, пролетевший мимо заряд дроби, остановить стремительно летящего на новую жертву хищника, не смог. Глухо, словно сквозь вату, до слуха донесся сначала грохот выстрела, а потом и едва слышный звук падения тела, с почти оторванной головой.

Где-то далеко, прячась в тумане, кто-то кричал, алые щупальца метались из стороны в сторону, жаждая новых жертв, наконец, что-то шевельнулось в дверном проеме ветхого ангара из бетонных плит, в изумрудных глазах полыхнул огонь…

Тяжело ударившись с разбега в дверь, закрывшуюся перед ним в последний момент, Игорь принялся бить, ломать, крушить ненавистное препятствие, вставшее перед ним и добычей, воющей, кричащей, визжащей многими голосами. Обитая железом, добротная дверь трещала, скрипела, шаталась, голодные щупальца лезли в щели, расширявшиеся с каждым ударом. Лукин сам рычал и выл от полыхающего в голове пожара, раздуваемого жаждой крови, плоти, насыщения. Распахнутая в жадном оскале, подрагивающая пасть истекала слюной в предвкушении обильной добычи, горло, сипло булькая, подергивалось, алкая глотать кусок за куском…

Дверь почти поддалась, когда в обезумевшего хищника врезалось тяжелое, сильное тело Виктора. Лукин отлетел в сторону, сгруппировавшись в падении так, что едва его ноги соприкоснулись с землей, он мгновенно изготовился к прыжку на нового противника. Щупальца заплясали перед броском, превращаясь в жирные, плотные змеиные тела.

– Стоять, сука! – заорал Бэтэр, вскидывая карабин на товарища, превратившегося в безумца. – Завалю, тварь!

Услышав знакомый голос, Игорь замер. Сквозь пелену тумана на него взглянуло лицо такого же хищника, как он сам, злое, беспощадное. Клочья тумана неохотно расступились, позволив рассмотреть собрата по стае. В его облике он увидел себя – из тумана на него смотрело собственное лицо. Страшное, звериное, пугающее…

Лукин отшатнулся, застыл. Перед ним стоял не хищник и не жертва, перед ним стоял человек, живой, разумный… Глотка разочарованно зашипела, алые змеи бешено завертелись, желая дотянуться клыками до вожделенной плоти, но разум не позволял броситься вперед, чтобы утолить сжигающий нутро голод. Перед ним стоял Человек!

Сделав пару неуверенных шагов назад, Лукин вырвал из кармана флягу, непослушными, скользкими от крови пальцами. Тут же влив почти весь коньяк во все ещё распахнутый рот, шумно глотая огненную жидкость, проливавшуюся на подбородок. Туман посерел, бросился прочь, прячась за кучи мусора и ящики, в беспорядке наваленные у облезшей бетонной стены.

Предательски задрожавшие колени подогнулись, Игорь упал ниц, уткнувшись лбом в холодный, пыльный асфальт, мелко и часто дыша, временами срываясь в кашель из-за пыли. Жар в голове медленно утихал, сменяясь легкой болью в висках, сознание прояснялось, наполняясь образами недавней бойни, всплывавшей в памяти во всех подробностях…

…Обжигающая боль в щеке и ухе… …Крик Виктора, прыгающего прочь из машины… …Опаливший болью в ноге выстрел… …Разбег в пару десятков метров, прыжок через забор… …Перекошенное лицо небритого мужика в фуфайке, сминаемое кулаком в лепешку… …Застывший второй, с внешностью уголовника, кулак, утопающий в лице… …Третий, лихорадочно сующий патрон в обрез, навскидку выстреливший мимо, рывок за голову, хруст позвонков… …Движение в дверях ангара, треск ломаемой двери… …Женские крики по ту сторону… …Детский визг… …Сильный удар, сбивший с ног, оскаленное лицо Виктора…

Застонав, Лукин поднял голову и слегка выпрямился, обводя взглядом забитый хламом двор бывшей колхозной мастерской, с лежащими у забора мертвыми телами. Увидев друга, всё ещё стоящего с оружием, нацеленным на него, Игорь закричал, завыл, застонал! Пальцы, растопыренные и скрюченные, как когти, заскребли по лицу, грязному от крови, пыли и слез, ручьями льющихся из изумрудных глаз. Совсем недавно в них бушевал огонь тварного безумия, а сейчас они застыли, неотрывно глядя на товарища, предотвратившего страшную бойню, после которой Игорь сам пустил бы себе пулю в висок…

– Игорь!.. Игорян!.. – в помутневшее сознание Лукина ворвался голос Дениса, остановившегося в паре шагов от воющего гиганта, покрытого пылью, грязью и кровью. – Ты в порядке? Что с тобой?

– Пристрели меня, Ден… – прохрипел Игорь, чуть успокоившись. – Там же бабы, дети, а я хотел их… Я чудовище!

– Пристрелить? А потом с твоей Ксюхой разбираться? Мне жить ещё не надоело! Ты сам сейчас без моей помощи кровью истечешь, чудище! А ну, хватит сопли разводить, поднимайся, перевязывать тебя будем! – Денис подошел ближе, поднял с земли флягу и протянул руку, помогая другу подняться.

Лукин с трудом встал на непослушные, дрожащие ноги. Правую просто разрывало болью в бедре, из раны обильно текла кровь. Руки, ободранные о железо и дерево почти выбитой двери, тоже кровили, только из царапины на ухе уже ничего не сочилось. Денис, ещё раз взглянув в наполнившиеся разумом глаза друга, достал из кармана жгут и быстро перетянул ногу выше раны.

– Пошли, Игорянище, к машине… – успокаивающим голосом заговорил Денис. – Я тебе помогу, Санька перевязку сделает, она у меня мастерица, на медсестру начинала учиться, пошли… Витька тут сам разберется, без нас, пойдем…

Хромая, Лукин пошел за другом. Молчаливый и растерянный, поникший, ссутулившийся, он механически переставлял ноги, уставившись в землю невидящим взглядом.

Возле машины к раненному подбежала жена, что-то крича затаившимся в кустах на обочине близким. Прибежала Санька, вытащив из машины автоаптечку, принялась хлопотать над раной, предварительно разрезав ткань штанов, кто-то начал отмывать от грязи и сукровицы лицо, руки… Белоснежные бинты легли на разбитые костяшки, на ногу, пробитую навылет картечью, к губам прислонили бутылку с водой, прохладной, сладкой. Игорь смотрел на суетившихся вокруг него женщин, а перед глазами все ещё мелькали картины прошедшего боя, в ушах звучали детские голоса, надрывающиеся от крика…

* * *

– Ты, бля, дурак! – все ещё цедя слова сквозь зубы, отрывисто сказал Бэтэр сидящему на пассажирском месте Лукину, вертя руль. – Я тебе в следующий раз сначала в башку выстрелю, а потом оттаскивать буду, понял?

Кое-как подлатанная, не пострадавшими при обстреле Мариной и Игнатичем, «буханка» двигалась во главе колонны. Хотя перед выездом из двора «шиномонтажа» долго спорили о том, кто поедет первым. Два часа возились с поврежденными машинами, приводили в порядок Игоря, ему пришлось не только сменить одежду, но и помыться. Благо, камуфляж был куплен в двух комплектах, а во дворе нашлась бочка с чистой, дождевой водой. Замотав перебинтованную ногу пленкой, Игорь с помощью жены отмылся от грязи и воняющего химией пота. После приведения себя в порядок, ему пришлось ещё и поспорить с Денисом, пытавшемся заставить его пересесть в «Соболь», ведомый Ксенией.

– Витя, это лучшее, что ты для меня сделаешь… – ответил Игорь, такой же хмурый, как и его товарищ. – Если бы не ты, я бы там всех порвал… И сожрал бы кого-нибудь… Спасибо тебе!

– Урод, ссска… – зло прошипел Виктор. – Что у тебя в башке было?

– Туман… Кровавый… – ещё больше помрачнев от горьких воспоминаний, угрюмо сказал Лукин. – Перед глазами будто кровавые змеи вертелись, тянулись к жертвам, и огонь везде… В голове, в кишках… Я же раньше никогда даже мухи не обидел, а тут…

Одинец зло цыкнул, вперившись глазами в медленно набегающую дорогу. Быстро ехать запретила Марина, радиатор кое-как подлатали найденным на дворе мастерской хламом. В ангар им не позволили войти, бабы голосили о том, что убийц их мужчин и на порог не пустят. Проклиная на все лады и посылая к черту, несмотря на все попытки объяснить, что те первыми напали. Жрать им нечего, видите ли, из города сбежали в чем мать родила, дети голодные… Так попросили бы, что же, не поделились бы, по-людски, по-доброму? Жратвы с собой набрали, на год вперед хватит! Оставили, конечно, перед отъездом, что из деревни взяли, хоть так детей поддержать…

– Мужиков ты за дело порвал… – после долгой паузы продолжил тяжелый разговор Бэтэр. – А вот за детей с бабами, я б тебя завалил как бешеную собаку… Ты себя что, контролировать не можешь?

– Похоже на то… Только когда тебя увидел, просветление началось, да и то, едва не кинулся.

– Контуженный, бля… – Виктор бросил на товарища косой взгляд. – Я сам тебя испугался, ты б себя видел! Глазища дурные, весь в кровище, пасть раззявил, слюна капает, химией воняет, ещё и дергался так, что я едва стрелять не начал! Если тебя такого на бандюков выпустить, побегут впереди собственного крика!

Игорь, похоже, не оценил шутки Виктора, ещё больше насупившись.

– Ладно, проехали… – после неловкого молчания заговорил Бэтэр. – Давай, за обстановкой следи, к городу подъезжаем. Помнишь, что Марина сказала? Ищем нормальную мастерскую, без ремонта мы на этой колымаге далеко не уедем! И так пар валит уже, а мы пяти километров не проехали!

Рыбинск встречал гонцов, спешащих с тревожными новостями, совсем не радостно. Впереди виднелись поднимающиеся над городом столбы дыма, в центральной промзоне что-то основательно горело. Справа, в стороне Южной промзоны, также поднимались столбы черного и сизого дыма. Относительно спокойный пригород, район «Искра Октября», остался позади. Можно было остановиться и там, однако отец Дениса, хорошо знавший эти места, советовал доехать до Окружной дороги, ближе автосервисов с нормальным оборудованием не существовало.

– Бэтэр, это Берёза, на перекрестке в Хвощёвке сворачивайте направо! – проснулась рация. – Сразу за Окружной опять направо, ищите автобазу, приём!

– Берёза, Бэтэр принял, исполняем, конец связи!

Когда колонна въехала во двор автобазы, двигатель «буханки» уже начинал работать с перебоями. Выкипевшая вода покидала радиатор редкими облачками пара, последние метры, по уставленному железяками двору, лифтованный вездеход преодолевал по инерции. Стоило ему остановиться, как Одинец выпрыгнул, вскинул оружие и принялся осматривать территорию, выискивая возможные опасности. Следом выбрался Лукин с пистолетом в руках, прихрамывая, отбежал к стоящей посреди двора «буханке» светло-серого цвета с красно-синей полосой по периметру кузова.

Когда все машины проехали распахнутые ворота, Денис с отцом покинули замыкавший колонну «УАЗ», тут же принявшись закрывать створки железных ворот, покрашенных в тускло-зеленый цвет, нагнетавший уныние. Похоже, обитатели этого места сбежали, не позаботившись о сохранности имущества – дверь в одноэтажное кирпичное здание конторы распахнута, вокруг ни души, ни живой, ни мертвой. Только легкий ветерок лениво гонял пустые пакеты и многочисленные бумажки по неровному асфальту, усеянному колдобинами и трещинами.

– Здесь чисто! – сообщил Бэтэр подошедшему Денису, тоже внимательно рассматривавшему территорию. – Удачно заехали, запчасть прямо во дворе стоит! Я контору посмотрю!

– Игорь, давай с Витьком, подстрахуй! И не кидайся там на кого попало! – Денис отдал команду Лукину, бодро похромавшему вдогонку за Бэтэром. – Ксюхе скажи, чтоб за воротами приглядывала, остальным укрыться между забором и машинами!

Дождавшись, когда группа выполнит его распоряжения, Денис не торопясь пошел к закрытым воротам боксов, настороженно присматриваясь к ним. Что-то ему в них не нравилось, однако, паниковать раньше времени не стоило. Сделав ещё пару шагов, Берёза понял, что именно его насторожило. Внутри горел свет, электрический свет, при ярком солнце едва заметно пробиваясь наружу. В просвете между крайними слева воротами, чуть приоткрытыми, светлая полоска обрывалась, примерно на высоте человеческого роста. Сделав вид, что ничего не заметил, Денис развернулся боком к зданию, не отрывая при этом взгляд от подозрительного места. Парой секунд спустя, тень исчезла.

Сердце в груди дернулось от накатившего волнения… Хворостов, повернувшись так, чтобы со стороны подозрительного здания его жест не заметили, несколько раз нажал на кнопку вызова рации. Виктор с Игорем внутри конторского здания услышат, поймут. Главное, чтобы не выскочили со стволами наперевес, спровоцировав прячущихся незнакомцев.

Увидев нарочито неторопливо прогуливающегося возле боксов Дениса, Бэтэр громко зашептал:

– Игорь, хромай потихоньку к углу мастерской, посматривай за тылом и перед окошками не светись. Я вперед пошел, Берёза что-то заметил. – отдавая команду Лукину, Виктор показал глазами в сторону боксов, дежурившей у ворот Ксении.

– Тень за воротами… – негромко предупредил подошедшего Бэтэра Денис. – Осторожничает, не суетится… Иди дальше, прикрой…

– …совсем нюх потеряли, заплыли жиром на гражданке… – заворчал Одинец, лишь на секунду остановившись возле друга. – …ничему жизнь не учит, въехали, как к себе домой…

Окинув взглядом диспозицию своей группы и присмотрев ближайшее укрытие, за той самой «буханкой», возле которой недавно стоял Игорь, Денис решился вызвать незнакомца, один он там, или несколько. Не встретили огнем при высадке, значит шанс избежать боя есть. Или же, мертвяк там бродит, что в нынешних условиях далеко не редкость. В любом случае, в четыре ствола умиротворить кого угодно не проблема.

– Хорош прятаться, выходи, только без глупостей! Мы тебя видели! – крикнул Берёза, готовый прыжком или перекатом добраться до спасительного УАЗа.

– Эй, парни! Не стреляйте! – послышался мужской голос из-за деревянных ворот бокса. – Я не бандит!

Бэтэр, стоящий в нескольких метрах правее, чуть приподнял «бластер», готовый в любой момент открыть огонь. Лукин, остановившись возле угла здания, поднял пистолет стволом кверху и немного присел, словно готовясь к прыжку.

– А вот выйдешь, мы и посмотрим! Оружие бросай, и руки так, чтобы я их видел! – говоря эти слова, Денис почувствовал, как взмокла спина.

Прав Витька, сто раз прав! Вломились на территорию, без разведки, без оглядки… Будто ничего и не случилось три часа назад, там, на повороте. Раскисли, размякли, забыли, как воевать!

– Жалко бросать, просто положу! – снова заговорил незнакомец. – Стрелять не будете?

– Не будем! – крикнул Денис, с опаской поглядывая на Лукина, как бы не кинулся… – Ты один?

– Да, один! – раздался знакомый уже голос.

Дверь, врезанная в ворота, приоткрылась, и рука мужчины аккуратно поставила на землю навороченный дробовик, похожий на «Бенелли», прикладом вниз, прислонив стволом к доскам ворот. Следом, появился и сам владелец оружия, слегка приподнявший руки перед выходом.

Денис с некоторым удивлением рассматривал диковинно одетого мужчину, надвинувшего шляпу поглубже на глаза. От него веяло Диким Западом – черная фетровая шляпа с широкими полями, длинный, до пят, кожаный плащ, такого же, черного, цвета, сидящий мешковато на долговязой фигуре незнакомца, короткая бородка… Пожалуй, никто не удивится, если за его спиной вдруг покажется живая лошадь, с винчестером в седловой кобуре, а под плащом окажутся два «миротворца»[58]58
  «Миротворец» – легендарный шестизарядный Кольт, модель 1873 года, армейский револьвер одинарного действия (Colt Single Action Army, Model 1873, SAA).


[Закрыть].