Текст книги "Крылья"

Автор книги: Юрий Нестеренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 39 страниц)

«Справедливости нет и не может быть…»

Снова надвинув маску, я ехала по улицам, украшенным лентами и гирляндами из бумажных цветов и листьев, и глазела по сторонам.

Народу было много, в основном пешие, большинство—в разноцветных маскарадных костюмах; отсутствием масок выделялись разве что разносчики сладостей и прочие мелкие торговцы, сновавшие в толпе. Горели факелы, укрепленные, конечно, подальше от бумажных гирлянд, и " стеклянные светильники, специально на эту ночь подвешенные на протянутых через улицу веревках (обычно муниципалитеты весьма экономят на уличном освещении). На перекрестке стоял большой снеговик на железном поддоне, а под поддоном были сложены вязанки хвороста. На рассвете их подожгут и растопят снежное чучело во славу наступившей весны. Дело вроде нехитрое, но тоже требует определенного искусства, чтобы вода не залила костер. Обычай вполне безобидный, но я его не люблю. Не могу отделаться от ассоциации с временами, когда в Ранайе на таких же кострах сжигали крылатых.

Все же народу на улицах было, пожалуй, меньше, чем в такие ночи в Йартнаре, а ведь жителей в Лланкере больше и улицы не шире.

Пришельцы, подумала я. В них все дело. Конечно, их прибытие привлекло любопытных, но, наверное, еще больше оказалось тех, кто предпочел в эти дни уехать от города подальше… Но главное – здесь ли еще пришельцы? После отъезда с ярмарки я и словом ни с кем не перебросилась, а ведь мало ли что могло измениться за несколько дней…

– Эй, парень, куда едешь верхом, там дальше не пустят, – окликнул меня какой-то веселый аньйо в расшитом перьями плаще и птичьей маске. – Только пешее гулянье. Сам подумай, ежели все в наши-то улочки со своими тйорлами, это же что получится? Сворачивай сюда, на Кузнечную улицу. Там в конце большой тйорлен для гостей и каретный сарай.

– Спасибо, сударь, – вежливо ответила я. – А скажите, пришельцы со звезд все еще в городе?

– А, эти-то… На них посмотреть приехал? Ничего не выйдет. Говорят, они все еще гостят в губернаторском дворце, только доподлинно никто не знает. Весь центр оцеплен, не пускают никого.

– А может быть, можно туда как-нибудь попасть?

– Да как туда попадешь, говорю же, перекрыто все.

– Ну, я не знаю… под землей как-нибудь… или по крышам. Понимаете, мне очень надо их увидеть. – Под маской я не видела выражение лица моего собеседника и поспешила добавить: – Я могу заплатить, если мне помогут.

– А ты смелый парень, – усмехнулся он. – Ладно, тебе повезло, что меня встретил. Ступай привяжи тйорла и возвращайся сюда.

Я поехала, куда он указал, и действительно обнаружила площадь, уже наполовину запруженную повозками. Не все загоняли свои экипажи в сарай – многие рассудили, что за ночь под открытым небом ничего с ними не случится. Длинный тйорлен в обычное время был, вероятно, складом какого-нибудь купца; теперь пол его был усыпан опилками, натянутые канаты и цепи огораживали символические стойла. Я подала медную монету смотрителю и оставила Йарре у самого выхода; наученная горьким опытом, я лишь обмотала веревку вокруг цепи, не завязывая узла, и, напутствовав тйорла словами: «Жди меня и будь умницей», поспешила на встречу с моим новым знакомым.

Он первый заприметил меня в пестрой толпе и, цапнув под руку, увлек за собой. Он без умолку болтал, но я не слишком внимательно его слушала, стараясь, во-первых, запомнить дорогу, а во-вторых, следить за сохранностью своего кошелька, ибо отчим не раз говорил, что если кому и есть реальная польза от этих карнавалов, так это карманным ворам. К тому же на улицах было шумно; мы пробирались мимо уличных клоунов и музыкантов, громкоголосых разносчиков и торговок, зрителей, криками подбадривавших жонглеров и акробатов, и просто перекрикивающейся и смеющейся публики. Наконец, несколько освоившись во всей этой толчее и суматохе, я попыталась расспросить своего провожатого о пришельцах, но ему было мало что известно.

По его словам выходило, что, хотя большая железная птица и летала несколько раз над Лланкерой и окрестностями, самих пришельцев в городе практически никто не видел, кроме губернатора и высших сановников. Впрочем, он тут же добавил, что некоторым из простых горожан все же удалось пообщаться с чужезвездными гостями, но они, эти горожане, слишком высоко задрали нос и рассказывают об этой встрече только тем, кто заплатит им полновесным серебром. Я пропустила этот прозрачный намек мимо ушей: что мне чьи-то рассказы, если я собираюсь сама встретиться с пришельцами! А вообще, наблюдая всю эту праздничную суету на улицах, я лишний раз подивилась, насколько мало пришельцы занимают простых ранайцев. Город, в центре которого впервые за всю историю находятся существа с неба, из другого мира, живет своей обычной жизнью, если не считать усиленных постов. Сюда не стекаются толпы паломников со всей страны, никто не штурмует заграждения… кажется, рождение двухголового тйорла (не такое уж небывалое событие) и то вызвало бы больше интереса. Ну, пришельцы, ну, непривычно, конечно, любопытно было бы взглянуть, но раз нельзя – значит, нельзя, мы ж понимаем… Поразительно.

Хотя, разумеется, эти аньйо никогда не жили мечтой о полетах и других мирах.

Мой провожатый тем временем перешел к конкретным предложениям. Лезть по крышам и ломать шею, равно как лезть под землю и ломать ноги нет никакой необходимости, объяснил он, ибо стражники во всем мире – народ продажный и Лланкера, слава богу, не исключение.

Тем более что у него имеется среди них знакомый, который как раз дежурит до полуночи. Конечно, несмотря на знакомство, платить все равно придется…

– Сколько? – спросила я.

Глаза сквозь прорези птичьей маски скользнули по моей фигуре.

– Полета серебряных.

– Пятьдесят йонков всего лишь за то, чтобы караульный пропустил меня?! – возмутилась я.

– Во-первых, он должен поделиться с товарищами. А во-вторых, не только пропустит, а проведет в самый дворец. А иначе – ну, пройдешь ты первый кордон, а дальше? Там же везде солдаты. И парень, кстати, тоже рискует – неведомо кого провести, за это и на каторгу можно, если ты, к примеру, делов натворишь… Ты не смотри, что праздник, город-то на особом положении и вся провинция тоже.

Мы вышли на длинную прямую улицу, и я вдруг заметила, что ее дальние дома видны как-то смутно, а огни факелов и светильников окружены мягким ореолом. После захода солнца похолодало, и в сыром воздухе сгущался туман. Такое ведь бывает не только летом.

Мой спутник вновь увлек меня с улицы, кишащей народом, в какой-то кривой переулок; мы прошли дворами и остановились под полукруглым сводом подворотни. Он выглянул наружу и удовлетворенно кивнул.

– Угу, вон они стоят. Ну, давай деньги, пойду договариваться.

Я выглянула следом за ним. Действительно, в конце (точнее, в начале, считая от центра) узкой улочки стояли, опираясь на алебарды, трое стражников. Им, должно быть, было чертовски скучно здесь, в этом пустынном закутке, вдали от огней и веселья праздника. Даже в окнах домов здесь не было света – как видно, это были не жилые здания, а запертые на ночь конторы. Впрочем, если караульные заполучат полсотни йонков – минус комиссионные, которые, как я догадывалась, возьмет мой провожатый, – это будет им неплохой компенсацией. Не думайте, что я безоглядно доверилась новому знакомцу: я взглянула на дома по обе стороны улицы – они стояли плотно сомкнутой стеной, и улизнуть с моими деньгами, не дойдя до стражников, ему было бы просто некуда. Так что я отсчитала требуемую сумму и проводила его взглядом, когда он пошел договариваться.

Выглядывая из подворотни, я видела, как он о чем-то говорил с крайним справа солдатом, указал ему в мою сторону, а затем повернулся и пошел обратно.

– Все в порядке, – сообщил он мне. – Ну, счастливо тебе повидать пришельцев.

– Спасибо, – поблагодарила я и почти бегом устремилась к кордону. Неужели моя мечта осуществится прямо сейчас?!

Я направилась прямиком к правому стражнику, но во взгляде его отнюдь не читалась готовность уступить мне дорогу. Я вынуждена была остановиться.

– Вы проводите меня во дворец? – произнесла я полувопросительно, полуутвердительно.

– Иди проспись, парень, – усмехнулся он. – Маскарадный костюм еще не делает тебя офицером.

– Но… ведь с вами только что договорились… к вам подходил аньйо… – пробормотала я, уже начиная понимать, что произошло.

– Он просто спросил короткую дорогу до Пекарской улицы.

Я обернулась. Разумеется, мошенника уже и след простыл. Гнаться за ним было бесполезно – лланкерцу ничего не стоило затеряться в лабиринте хорошо знакомых ему дворов и переулков. Я даже не могла пожаловаться на него стражникам – они меня же и арестуют за попытку подкупа. Или все же попытаться предложить им денег? Уж больно рискованно… Один бы, наверное, взял, но их трое – каждый побоится, что другой может донести.

– А зачем тебе во дворец? – прервал стражник мои мучительные раздумья.

Соврать, что там работает кто-то из моих родных? Нет, пожалуй, это легко разоблачат. А что, если сказать правду? Но, похоже, ни король, ни губернатор не хотят, чтобы простые ранайцы общались с пришельцами.

– Нну… э-э-э… дело в том, что… – протянула я, лихорадочно подыскивая ответ, который оставлял бы мне шанс проникнуть внутрь.

– И вообще, сними-ка маску, парень, – не стал дожидаться моего ответа второй стражник.

– Ну ладно, раз нельзя, значит, нельзя, – поспешно согласилась я. – Я пойду…

– Я сказал – сними маску!

Третий солдат прислонил к стене свою алебарду (теоретически, конечно, таким оружием можно разрубить аньйо пополам, но стражники пользуются им главным образом для того, чтобы перегораживать улицы, для боя с легким и юрким противником оно слишком громоздко) и неслышно двинулся вперед с явным намерением зайти мне за спину. Я покорно стащила маску, подавляя желание схватиться за эфес шпаги.

– Вот так парень! – хохотнул второй. – Ну еще бы, где тебе, дубине носатой, предположить, что девушка может надеть костюм гвардейца. У женщин ведь другие интересы, они только и могут, что работать по дому и нянчиться с детьми, правда?

– Как твое имя? – спросил мой несостоявшийся проводник.

– Тайелла Клаайре.

– Ты не лланкерка?

Уж это-то им ничего не стоит проверить.

– Я из Тйертена.

Надеюсь, никто из них не знает Тйертен достаточно хорошо.

Третий был уже у меня за спиной, я теряла драгоценную возможность для бегства, но, может, все еще обойдется?

Двое стражников внимательно меня разглядывали.

– А ножны у тебя не игрушечные, – заметил второй. – Небось и шпага тоже?

– Мне скоро пятнадцать, имею право, – пожала плечами я. – Мало ли хулиганов на улице? Мой отец не настолько богат, чтобы приставлять ко мне телохранителя, уроки фехтования обошлись дешевле.

– Сними плащ. —Что?

– Сними плащ! – повторил первый, кладя руку на эфес. Он тоже предпочел отставить алебарду в сторону.

«Пистолетов у них нет, – отметила я про себя, – только шпаги. И стальных нагрудников тоже. Собираясь стоять полночи на этой тихой и пустой улочке, они не стали надевать тяжелые и холодные железяки…» Я потянулась к булавке, которой крепилась бумажная накидка, но стражник сделал нетерпеливый жест:

– Не маскарадный, настоящий.

– Зачем? – изобразила я недоумение.

– Хочу проверить, не прячешь ли ты кое-что за спиной, – оскалился он.

– Что я там могу прятать? Что это вообще за произвол? Раздевают на морозе, как какие-нибудь бандиты! Я буду жаловаться вашему начальству! Мой отец – королевский чиновник, он этого так не оставит!

– Хорошо, – неожиданно согласился солдат. – Отдай шпагу, и пойдем в караулку. Там тепло, и там наше начальство.

В этот момент рука третьего с силой легла мне на спину. То есть, конечно же, на сложенные крылья, скрытые плащом. Сквозь мех одежды он мог и не понять, что нащупал, если бы только не знал, что именно ищет…

Я резко крутанулась на месте, нанося ему удар левым локтем в челюсть, прежде чем он успел хоть что-нибудь сказать. Пошатнувшись, он все же устоял на ногах, но при этом практически отключился, «поплыл», как говорят кулачные бойцы. В следующий миг я уже выхватила шпагу – как раз вовремя, чтобы парировать выпад первого стражника. Второй махнул алебардой, пытаясь отсечь мне путь, но я поднырнула под ней, отскакивая дальше в глубину улицы. Тогда он тоже бросил тяжелый топор и обнажил шпагу. Шутить они не собирались. Хотя перед ними, вопреки объявленным приметам, была четырнадцатилетняя девчонка, они помнили, что произошло с младшим тар Мйоктаном.

В этот миг я еще надеялась просто убежать, но краем глаза заметила, что, пока второй стражник рвется ко мне со шпагой, первый вытащил глиняный свисток на цепочке и собирается поднять тревогу.

Мне доводилось слышать, как пронзительно свиристят такие свистки. А учитывая, что рядом дворец и караулы на других центральных улицах, подмога моим врагам прибудет быстро.

Увернувшись от шпаги второго стражника, я метнулась к первому, сделала обманный выпад в грудь, а когда он поспешно закрылся, изменила направление шпаги и пронзила ему предплечье левой руки. Он выронил свисток – тот закачался на цепочке возле пояса, – а я с неожиданным трудом выдернула свое оружие. Стражник на мгновение замешкался – кажется, пока еще больше от удивления, чем от боли, – и я воспользовалась этим, чтобы выбить его шпагу и отшвырнуть ее ногой.

В тот же миг я, даже не тратя времени на поворот головы, отпрыгнула в сторону, чувствуя, что второй уже рядом, – и вовремя: его клинок успел на излете кольнуть меня в бок сквозь одежду, но не успел вонзиться достаточно глубоко.

Я повернулась к этому новому противнику и стремительно контратаковала, не давая ему опомниться. С большим трудом парируя мои удары, он был вынужден отступить. Должно быть, что-то в выражении его лица указало мне на новую опасность, и я развернулась, встречая пришедшего в себя третьего. В первую долю секунды я поднырнула под его клинок, а во вторую снизу вверх вонзила шпагу ему между ребрами.

Собственно, теперь я даже не уверена, что главная роль тут была моя. Может быть, он сам с разбегу наткнулся на острие. Но факт оставался фактом: нелепо дернув руками, он вдруг завалился набок, соскальзывая с моего клинка. Я убила ранайского стражника! Убила служителя закона!

Но размышлять об этом было некогда. Я быстро перекатилась по снегу, уходя от шпаги второго из моих врагов. Он так надеялся приколоть меня к мостовой, что его клинок, с силой ткнувшись в камни улицы, сломался; однако он тут же подхватил оружие убитого товарища. Едва я вскочила, наши шпаги снова скрестились, и тут я поняла, что должна убить и его, и последнего из стражников. Только так я смогу избежать погони. Я, только что считавшая себя законопослушной ранайской гражданкой, жертвой несправедливой пристрастности губернатора Лланкеры…

Я прыгала на полусогнутых вокруг своего противника, стараясь все время держать его между собой и первым солдатом, который был ранен в левую руку и обезоружен, но отнюдь не списан со счетов. Впрочем, он уже был вооружен: пока я фехтовала с остальными, он успел подобрать свою шпагу и теперь выбирал удобную позицию для атаки. Однако, видя, что я не даю ему такой возможности, он вдруг вспомнил о своем свистке, все еще болтавшемся на цепочке. Не выпуская из руки оружия, он нашарил свисток, поднес его двумя пальцами ко рту – а я не могла ему помешать, отражая в это время атаку второго! – и громкий переливчатый свист разорвал воздух. От этого внезапного звука рука атаковавшего меня дрогнула, я легко отбила его выпад и пронзила его насквозь в верхнюю часть живота.

Остался последний стражник, но было уже слишком поздно. Он успел поднять тревогу. Но тут же в голове у меня мелькнула мысль, что, если я прикончу и его, преследователи не будут знать, кого им преследовать. Видимо, стражник прочел эту мысль в моих глазах, потому что, не выпуская свистка изо рта, вдруг повернулся и бросился бежать в сторону дворца. Взрослый мужчина, профессиональный солдат в страхе улепетывал от меня! Но мне было не до гордости и не до попыток преследования. Его коллеги будут здесь с минуты на минуту. Я помчалась в противоположном направлении.

Добежав до подворотни, я сорвала карнавальный плащ, отерла им от крови шпагу и сунула ее в ножны. За плащом на снег полетела и «гвардейская» шапка. Маска все еще болталась у меня на шее; мгновение подумав, я вновь надвинула ее на лицо.

К счастью, я хорошо запомнила дорогу, хотя похоже, что мошенник вел меня не самым коротким путем. Издали доносились чьи-то радостные взвизги, треск первых шутих и музыка. Я бежала по узким пустынным улочкам и переулкам, слыша, как сзади перекликаются свистки преследователей. Казалось, сам воздух вокруг обагрился кровью: это рассеивался в тумане свет взошедшей на западе Лла.

Наконец я выскочила на запруженную народом улицу и смешалась с толпой. В этом был свой плюс – найти меня в такой кутерьме крайне затруднительно, – но и свой минус: теперь я при всем желании не могла передвигаться быстро, а какой прок от возможности прятаться в толпе, если стража закроет все выходы из города?

Тут же мой мозг пронзила новая мысль: если я сейчас выберусь из города, вряд ли смогу попасть обратно, оставаясь свободной. Но ведь моя цель здесь! Здесь пришельцы! Пожалуй, смешавшись с толпой, я могу не опасаться стражи до утра, но что дальше? Гости уедут, жители разойдутся по домам, по улицам двинутся патрули… Как мне пробраться к пришельцам сквозь кордоны?

Я лавировала между гуляющими, машинально пресекая попытки вовлечь меня в хоровод или танец и строя в голове планы один фантастичнее другого. Крыши… подвалы… нет, так просто во дворец не проникнуть, его строители все же не были дураками… Свести знакомство с кем-нибудь, кто работает во дворце… Сколько времени на это уйдет?.. Оборудовать себе наблюдательный пункт где-нибудь на чердаке в центре и, когда железная птица пришельцев в очередной раз взлетит, выскочить на крышу и махать крыльями – вдруг заметят… Пожалуй, не больно-то много шансов!

Хотя… что, если запустить шутиху? На это они, пожалуй, обратят внимание. Сначала ее, конечно, надо раздобыть. Уличные разносчики такие веши не продают – слишком опасная игрушка в неумелых руках.

Но в праздничной суматохе шутиху можно украсть из уже выстроенной для полуночного фейерверка батареи. Я спросила у ближайшего прохожего, где улица Оружейников – всей пиротехникой традиционно занимаются они. Прохожий оказался таким же приезжим, как и я, но со второй попытки я наткнулась на местного и получила ответ. Оказалось, что это совсем рядом, и я даже не заблудилась в сгущающемся тумане. По дороге я еще запаслась провизией, купив у разносчиков пирогов и сладостей.

На площади, которой заканчивалась улица Оружейников, была возведена уже целая пирамида шутих. Через какую-нибудь пару часов они ярус за ярусом взовьются в небо со свистом и треском, волоча за собой рассыпчатые хвосты искр и распускаясь над городом огненными соцветиями… А здесь, внизу, будет не продохнуть от порохового дыма.

Несколько оружейников в парадных красных костюмах прохаживались рядом с донельзя самодовольным видом, охраняя пирамиду и снисходительно отвечая на вопросы зевак. Тут же стояли большой бак с водой и помпа со шлангом на случай, если возникнут неприятности с огнем. Шутихи каждого яруса связаны друг с другом запальными шнурами, чтобы их можно было поджечь одновременно, – придется перерезать. Я отошла в ближайшую подворотню, расстегнула плащ, достала метательный нож и сунула его в левый рукав. Затем спрятала под плащом шпагу, а немного подумав, и маску. Нет-нет, господа оружейники, я не мальчишка, ищущий приключений, я тихая скромная девочка, которой и в голову не придет воровать у вас шутиху…

Завязать разговор оказалось несложно – пара идиотских вопросов, позволивших им посмеяться над моей неграмотностью, виноватое оправдание, что, мол, это все мой кузен, который пошел в оружейники и, хотя он еще всего только ученик, уже жутко важничает, и что он специально рассказал мне эти глупости, чтобы выставить меня в смешном свете, добродушные улыбки в ответ, затем ловко вставленная невинная реплика о достоинствах холодного оружия («я-то, конечно, в этом ничего не понимаю, но слыхала…»), вызвавшая бурный отклик собеседников – с тех пор, как некогда единый цех разделился на делающих холодное и огнестрельное оружие, споры между ними не затихают… А сама тем временем, переминаясь с ноги на ногу, я все ближе подбиралась к пирамиде… вот уже и пальцы как бы невзначай коснулись плотного цилиндрического тела шутихи… вроде никто не смотрит… слегка покрутила кистью левой руки – лезвие скользнуло в ладонь, придержала его правым большим пальцем, а левым прихватила шнур запала… теперь несколько движений пальцем вверх-вниз (а собеседника вовсю занимаем разговором, а плащ закрывает от него руку)… черт, кажется, порезалась, зато и шнур перепилен… а вот теперь очередь самой шутихи перекочевать ко мне под плащ! Сердце бешено колотится, я со смехом несу какой-то вздор… неужели они не замечают… нет, не замечают! Не замечают, потому что не ждут ничего подобного! Прощаюсь, еще несколько секунд – и я растворюсь в сгустившемся тумане.

– Черт, туман… – словно откликается на мою мысль один из оружейников. – Как бы весь фейерверк не испортил. Что за невезение такое, не пришельцы, так туман…

– Ничего, сейчас еще чуток похолодает, он снегом и просыплется, – успокаивает его другой.

– А что пришельцы? – Я, уже полуобернувшись, чтобы уйти (а уходить надо быстро, появившийся в пирамиде изъян могут заметить!), замерла на месте. – Разве они мешают фейерверкам?

– Они-то, может, и не мешают, а власти наши, как обычно, до часа Лла спать ложатся: то солдат полный город нагонят, то шутихи запретят – как же, вдруг пришельцы летать будут, а по ним кто шутиху пустит, а те решат, что это нападение…

– А теперь, значит, все-таки разрешили? – Про себя я удивилась совпадению опасений властей с моим планом. А вдруг они правы? Вдруг гости со звезд и впрямь примут шутиху за агрессию? Да нет, они в нашем мире уже давно, должны знать, как выглядят наши пушки и как – увеселительные фейерверки…

– …дня назад.

За своими мыслями я даже не расслышала ответ и переспросила: —Что?

– Три дня уже, говорю, как улетели! Ты что, не знала?

– Нет, – убито ответила я, чуть не выронив украденную шутиху.

Значит, мошенник врал мне с самого начала. А кордоны в центре охраняют вовсе не пришельцев, а покой губернатора. На него слишком много свалилось в последнее время – смерть сына, гости со звезд, – и теперь он не желает видеть и слышать празднующую толпу у себя под окнами.

– На них посмотреть приехала? – догадался оружейник по моему потерянному виду. – Ничего, не печалься. Жили тысячи лет без чужаков и еще проживем. Мы их и сами тут не видали, только эту их летающую лодку…

Я пошла прочь с площади. Через несколько секунд сзади послышался какой-то переполох – должно быть, пропажу заметили, но я уже смешалась с толпой и вновь скрыла лицо под маской.

Значит, все было напрасно. И моя дерзкая операция по похищению шутихи, и смерть стражников. Впрочем, второй, наверное, не умер, а только ранен. Хотя рана в живот – скверная штука, да и, как говорит доктор Ваайне, самое опасное в клинке – не острие и не лезвие, а грязь на нем. Сколько аньйо умирают от заражения крови после хирургической операции, не говоря уж о ране в бою?.. Впрочем, даже если он и выживет, это ничего не изменит: теперь я – опасная преступница, и мой удел – бежать и прятаться, если я не хочу окончить жизнь на виселице еще до своего совершеннолетия. А я попусту потеряла время с этой шутихой…

Пару раз я все же свернула не туда, но в конце концов вышла на Кузнечную улицу. На площади, заставленной экипажами, никого не было – как видно, все желавшие попасть в город уже приехали, а для отъезжающих было еще слишком рано. Впрочем, могло существовать и другое объяснение: ворота уже закрыты.

Никто не помешал мне вывести Йарре на улицу; смотритель лишь проводил меня взглядом. Кажется, он уже успел выпить по случаю праздника. Я не рискнула ехать через те же ворота – караульным могли уже сообщить, чем отметилась Тайелла Клаайре в городе. Пришлось искать другой путь – впрочем, это было нетрудно, достаточно было добраться до первой же широкой радиальной улицы, и она вывела меня к городской стене в другом месте. Вот только, когда в тумане мне удалось рассмотреть ворота, я поняла, что они и впрямь заперты.

Двое стражников маячили на посту, еще несколько их товарищей, очевидно, грелись в тепле привратной башни; огонь в окне весело мерцал сквозь белое марево. Я оценила диспозицию с расстояния в пару сотен локтей. Не прорваться. Караульные предупреждены и настороже; у них, похоже, даже не шпаги, а мечи. Ни обман, ни внезапное нападение не помогут. Вот если бы у меня был двуствольный мушкет… Хотя новых смертей мне не хотелось.

Тут я вспомнила про засунутую в карман шутиху. Идея была рискованной, но ничего другого не приходило мне в голову. Пока Йарре шагал к воротам, я прикинула длину обрезанного запала, подождала еще немного, а затем, стараясь прикрыть свои манипуляции плащом, высекла огонь и подпалила шнур. Стражники заметили мою возню, но пока не понимали, что происходит, однако я видела, как они взяли оружие на изготовку. В следующую секунду я метнула шутиху вперед так, как метала ножи. Уже в воздухе запал догорел, и шутиха, выстрелив сноп пламени, помчалась, набирая скорость, к воротам. Ударившись о тяжелые створки, она отскочила, срикошетила от стены и заметалась в узком проходе, с оглушительным треском расшвыривая снопы разноцветных искр.

– Йо! – крикнула я, сжимая ногами бока Йарре.

Тйорл бесстрашно поскакал навстречу свистящей и взрывающейся круговерти, а стражники, напротив, в первый момент застыли как вкопанные. Фейерверк не мог причинить им большого вреда – его огонь холодный, иначе любой праздник заканчивался бы пожаром, – но внезапный грохот и ослепительные вспышки вокруг, да еще после ночной тишины и спокойствия, способны вогнать в шок кого угодно. После первого замешательства один караульный метнулся в башню, а второй мне навстречу, но вовсе не с целью меня задержать. Он просто уносил ноги; свой меч он бросил и пробежал мимо, прикрывая голову руками.

Таким образом, на площадке у ворот остались только мы с тйорлом, но я понимала, что это ненадолго – потом стража опомнится. Фейерверк уже закончился – остатки шутихи шипели, дотлевая в снегу, но в воздухе висели клубы густого дыма, от которого у меня сразу потекли слезы и запершило в горле. Я спрыгнула на мостовую и навалилась двумя руками на тяжелую рукоять засова. Она поддалась, но лишь чуть-чуть. Я попробовала надавить сильнее, но мои ноги заскользили по мокрой наледи, и я повисла на рукояти. Тогда я уперлась одной ногой в створку ворот, и мне удалось сдвинуть засов еще на осьмушку локтя; однако из башни уже доносился топот сбегавших по ступенькам сапог.

– Черт! – прошипела я сквозь зубы, скользя и упираясь. Засов полз, но слишком медленно…

И вдруг пошел значительно быстрее. Я повернула голову и увидела, что Йарре, нагнув могучую шею, уперся рогом во вторую его рукоять. Через пару секунд ворота были отперты. Йарре встал на дыбы и ударил передними копытами сразу в обе массивные створки; те нехотя открылись. Первый стражник уже выскочил на улицу, но замешкался, кашляя в дыму; я тем временем взлетела в седло, и Йарре, не дожидаясь команды, помчался прочь от города. Вслед нам грянуло несколько выстрелов, но пули, пущенные наудачу в темноту и туман, не прошли даже близко от цели.

И тут наконец пошел снег. Туман оседал мелкими кристалликами, мягко поблескивавшими в голубом свете взошедшей Лийи. Это длилось всего несколько минут, а затем воздух сделался прозрачным до самого горизонта. Я оглянулась на опоясанную гирляндой огней Лланкеру. Погони не было, и на таком расстоянии я уже могла ее не опасаться.

Теперь ничто не удерживало меня в Лланкерской провинции, и я выбралась на дорогу, ведущую на северо-запад. За восемь дней я рассчитывала добраться до Ллойета. С летающей лодкой я разминулась – что ж, оставалась надежда, что я не разминусь с пославшим ее звездным кораблем.

В первый день нового года мне так и не удалось толком поспать: я дремала, сидя в седле, и просыпалась всякий раз, когда меня начинало опасно кренить набок. В дальнейшем меня ожидали очередные малоприятные ночевки в сараях и под открытым небом. И все же, пересекая три дня спустя границу между Лланкерской и Вийеррской провинциями, я вздохнула свободнее. Здесь я уже не подлежала лланкерскому суду. Правда, после убийства как минимум одного стражника меня могли арестовать по всей Ранайе, но вряд ли вийеррская полиция будет заниматься этим с тем же рвением, что и лланкерская, да и дело это не столь важное, чтобы гнать ради него королевского курьера. Отчим не раз сетовал, что службы, подчиненные властям разных провинций, изрядно недолюбливают друг друга, да и с Королевской Тайной Канцелярией сотрудничают без должного усердия, ставя местные интересы выше общегосударственных; могла ли я подумать, слыша эти слова и разделяя его возмущение, что когда-нибудь такое положение будет мне на руку! Кстати, Тайная Канцелярия, вероятно, уже провела свое расследование смерти губернаторского сына и знает, что это была просто дуэль без политической подоплеки, а банальной уголовщиной вроде убийства муниципального стражника Канцелярия не занимается, так что с этой стороны мне, похоже, нечего опасаться. Да и вообще, надо еще доказать, что Эйольта Лаарен-Штрайе и Тайелла Клаайре – одно и то же лицо. Единственный аньйо, который знал это наверняка, получил укол шпагой в сердце. А сводить вместе свидетелей, видевших ту и другую и живущих за сотни миль друг от друга, – дело слишком хлопотное, тем более в весеннюю распутицу.

Правда, оставалась еще тысяча йонков, обещанных старшим тар Мйоктаном. Ради таких денег меня могли попросту похитить и доставить в Лланкеру, не утруждая себя соблюдением законных процедур. Так что я решила по-прежнему избегать запирающихся ворот и постоялых дворов.

Впрочем, с каждым днем становилось теплее, и не только из-за ранней и дружной весны, но и из-за моего продвижения на север. Всего лишь день мне пришлось ехать по грязи (и, к счастью, не пришлось в этой грязи ночевать), а утром следующего дня я выехала на прекрасную мощеную дорогу, проложенную по насыпи, и к вечеру добралась до северных степей, где снег давно сошел и земля успела просохнуть. На исходе восьмого дня я все еще не достигла Ллойета, но, рассудив, что отоспаться смогу и на корабле, дала Йарре короткую передышку, а потом ехала всю ночь. Полная Лийя освещала путь, копыта ступали по хорошей дороге, вокруг простиралась степь, поросшая уже в этих широтах молодой травой, и я чувствовала себя превосходно. Даже ночной холод казался приятным после того, как мне пришлось целый день париться в меховом плаще под ярким весенним солнцем.