Текст книги "Искатель, 2014 № 07"

Автор книги: Юрий Кунов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

Глава 43

Рыбакова глянула по сторонам – на улице ни души – и нажала кнопку звонка.

– Вы к кому? – спросил Валентину Васильевну, открывший калитку невысокий пожилой мужчина. У него было лицо человека не склонного мыслить высокими категориями, – узкий лоб, крупный мягкой формы нос со свисающим кончиком, квадратный подбородок. Глазки бегающие, с прищуром. Одет мужчина был в грязноватую полосатую рубашку и поношенные брюки.

– Извините, вы Петр Семенович?

– Я Петр Семенович, а вы кто?

– Здравствуйте! Я знакомая Гороховых, соседей ваших. Валентина Васильевна меня зовут. Я ищу, у кого можно недорого купить подержанный велосипед. Сказали, что вы в округе очень хорошо всех знаете.

– Да, я всех тут хорошо знаю, а что?

– Подскажите, кто из ваших соседей мог бы мне продать недорого велосипед, – сказала Рыбакова тоном, который она использовала при разъяснении условий задачи туго соображающим ученикам. – Можно не очень новый.

– Велосипед? Недорого?

– Не даром, конечно, отдать. Но цена должна быть в пределах разумного.

– Не даром…

– Да. Пусть и не новый, но в хорошем состоянии.

– Кто бы мог?

За спиной Петра Семеновича появился мужчина лет 35–40, в надвинутой на глаза, вероятно для того, чтобы «круче» выглядеть, бордовой бейсболке. Его руки лежали на никелированном руле велосипеда.

– Батя, мать сказала, что обед стынет. Давай быстрее. Я все, на работу поехал.

Рыбакова предположила, что это и есть Антон Пригов. Ростом он был явно выше шести футов, как пишут в английских и американских детективах. То есть его рост заметно превышал 183 сантиметра.

Пригов-младший вывел велосипед на улицу. Черный, с багажником, на передней вилке эмблема с изображением ласточки. Мельком глянув на Рыбакову, он перекинул правую ногу через раму и поставил ее на педаль. Оттолкнувшись, здоровяк опустился в седло и энергично закрутил педали.

– Ты когда сегодня будешь? – крикнул вслед быстро удалявшемуся велосипедисту Петр Семенович.

– В восемь!

– Сын? – спросила Пригова Валентина Васильевна.

– Сын.

– Начальник, наверное?

– Да. Старший продавец, – не без гордости ответил Пригов. – Стройматериалами торгует.

– Гренадер. Петр Семенович, так что насчет велосипеда? Подскажите?

– Велосипеда? А какими деньгами вы располагаете?

– Ну, тысячи полторы могу заплатить.

На лице Петра Семеновича появилась недовольная мина.

– Маловато. Разве это деньги?

– А если две?

– Не-е… Мало! За такую цену никто вам не продаст.

– Откуда вы знаете? Может кто-то согласится?

– Кто!? Вот у меня есть еще один велосипед. Почти новый. Но за такие деньги я его не отдам.

– А сколько вы хотите?

– Десять!

– Петр Семенович, это несерьезно! До свидания!

– Девять с половиной!

– Нет-нет.

– Девять!

– Я не торговаться пришла. Всего доброго!

– Ну и черт с тобой!

Петр Семенович дернул калитку на себя так, словно это она была виновата в том, что выгодная сделка не состоялась. Удар металла о металл породил столь громкий звук, что Валентина Васильевна, сморщившись, дернула головой. Испуганные воробьи, панически чирикая, вспорхнули с раскидистых вишен еще до того как женщина успела смежить веки.

– Спасибо тебе, добрый человек, – произнесла она с иронией.

После разговора с Приговым Рыбакова зашла еще в два дома. Но их хозяева никаким транспортом, кроме тачек, не обладали и мало чего нового добавили к полученным от младшего Горохова сведениям. Получалось, что из маслозаводских велосипеды имели только пять семей.

Желая собрать больше информации о Максиме Кисленко, Валентина Васильевна решила отправиться с визитом к бабе Наталье. Стучать в калитку ей пришлось довольно долго, прежде чем та открылась.

– Чего вам? – спросила Рыбакову пожилая полная женщина в белом старомодном платке, красной шерстяной кофте с поддернутыми рукавами и черной юбке. Руки женщины были выпачканы в муке.

– Здравствуйте! Извините, мне сказали, что вы велосипед продаете? Хотела посмотреть. Вы же Наталья Ивановна Сапогова?

– Я. Здравствуйте. Опоздали вы. Я его уже давно продала.

По ее лицу и голосу было ясно, что она не расположена к беседе и готова вот-вот закрыть калитку.

– Ой, извините! А кому вы его продали? – спросила Рыбакова заискивающе. – Может, я у них перекуплю?

– А за сколько же вы его собираетесь купить?

Валентина Васильевна про себя отметила, что она правильно определила характер собеседницы, и ее последний вопрос попал точно в цель. Это было не трудно. За последние двадцать лет тяга к наживе у многих россиян стала хроническим заболеванием. Сапогова решила узнать, а не прогадала ли она с ценой? Калитка, вероятно, теперь захлопнется не так быстро, как намечалось в самом начале разговора.

Валентина Васильевна подумала, что цену нужно объявить мизерную, чтобы сходу не вызвать у Сапоговой негативные эмоции.

– Ну, рублей за восемьсот – восемьсот пятьдесят.

Сапогова засмеялась. Ее лицо стало еще шире, а маленькие, почти без ресниц, глазки превратились в щелочки.

– Ой, не могу… Сейчас за восемьсот и детский не купишь! Колесо, если только. Ой, не могу…

– А за сколько же вы его продали?

– За три с половиной тысячи!

– Я не знаю, может, они мне уступят немного?

– Кисленки? Уступят? Ой, сразу видно, что вы их не знаете!

– Какие Кисленко? Это те, у которых сын в тюрьме сидит? Максим, да? Надо же!

– Не сидит! Вышел он уже. Максиму я и продала Женькин велосипед, внука моего. А вы им кто будете? Родня или так, знакомая?

– Так, седьмая вода на киселе. Надо же! А я на днях иду, вижу – какой-то мужчина от магазина на велосипеде отъезжает. Думаю про себя, как он на Максима похож. Оказывается, вышел бедолага. Слава богу! Большой стал. Последний раз я видела его аж после окончания школы.

– Да, вымахал будь здоров. Фигурой не в отца. Если бы он лицом не был так на Степана похож, я подумала бы, что Ленка его где-то нагуляла. Она баба бедовая в молодости была.

– Максим, наверное, из маслозаводских мужиков самый высоченный. Я, правда, видела тут еще одного гренадера. Сына Приговых.

– Не, Максим повыше будет. На палец или на два, может. А так, да! Они с Антоном у нас тут самые видные. И оба до сих пор неженатые.

– Дружат между собой?

– Не особо. Максим, я же говорила, всего два месяца назад домой вернулся. А с людьми он тяжело сходится. Некомпанейский.

– А в юности они не дружили? Они по возрасту, вроде, подходят друг другу.

– Нет. Максим постарше. Он когда из Бирючинска после школы уехал, Антону лет тринадцать было. Какая между ними тогда могла быть дружба?

– И к девчатам, что ли, они порознь ходят?

– Ой! Антон тот чересчур разборчивый. Наши девчонки ему не по нраву. В Ростове себе какую-то гламурную кралю нашел. Почти каждые выходные туда мотается. В следующем году собирается к ней переехать. А Максим, я же говорила, некомпанейский. Он и в детстве чаще особняком держался, а теперь совсем бирюком стал. Все время во дворе штангу свою ворочает.

Глава 44

Жарких подошел к построенному в пятидесятые годы, судя по архитектуре, двухэтажному дому из темно-красного кирпича.

– Уважаемая, седьмая квартира во втором подъезде? – спросил старший лейтенант сидевшую во дворе на лавочке старушку, возле ног которой возлежал на земле неимоверно лохматый рыжий кот. Глаза у него были закрыты. На приближение незнакомца он никак не отреагировал. Было понятно, что на текущий момент котяра своей жизнью очень доволен. Набегавшийся с утра по делам старший лейтенант искренне ему позавидовал.

Старушка подняла голову и с любопытством посмотрела на полицейского.

– Седьмая? Во втором, милок. А тебе кто нужен-то?

– У меня тут знакомые живут, – улыбнувшись, ответил Жарких. – Спасибо!

Он быстро зашагал к дальнему от него подъезду.

– Так, кто тебе нужен? – снова раздался слабый старушечий голос.

– Спасибо, спасибо, бабушка! – не оборачиваясь, бросил на ходу Жарких и нырнул в прохладный подъезд.

На лестничной площадке первого этажа стоял сильный запах женского дезодоранта. Наверное, какая-нибудь проживающая здесь представительница прекрасного пола недавно отправилась на работу или в магазин.

Жарких поморщился. Парфюмерным ароматам он предпочел бы запах обжаренной молодой картошки или свежего борща с болгарским перцем.

На филенчатой двери слева краской была выведена цифра пять. На другой двери номер квартиры указан не был.

Жарких взбежал по деревянной лестнице со стертыми ступенями на верхний этаж и огляделся. Седьмая квартира, как он и ожидал, располагалась от лестницы слева. В нее вела солидная металлическая дверь.

Жарких нажал на кнопку звонка и сделал шаг назад, чтобы его можно было легко рассмотреть в дверной глазок.

Раздалось щелканье отпираемого замка, и дверь приоткрылась. В проеме показалось симпатичное женское лицо.

– Вам кого?

Жарких приложил руку к фуражке.

– Старший лейтенант Жарких. Валерий Андреевич Бочкарев здесь проживает?

– Да. А что вы хотели?

– Он сейчас дома?

– Что вы хотели?

– Я из уголовного розыска. Мне нужно с ним поговорить.

– О чем?

– Это очень личное, – улыбнулся Жарких. – Позовите его, пожалуйста.

Ничего не сказав, женщина захлопнула дверь.

Старший лейтенант вздохнул и заложил руки за спину. Ждать ему пришлось недолго. Дверь снова открылась, и на пороге появился черноусый мускулистый мужичок в майке и трусах.

– Чего надо, старшой?

Это был трижды судимый гражданин Бочкарев В. А., по кличке Валерик. Из-за маленького роста так прозвали его еще в ранней юности, до первой ходки на зону. Даже 172-сантиметровый Жарких был выше него почти на полголовы. А вот шириной плеч Валерик ему, кандидату в мастера спорта по гимнастике, не уступал.

– Здравствуйте, Валерий Андреевич! Старший лейтенант Жарких. Прошу прощения, что побеспокоил вас и вашу семью. Мы разыскиваем одного человека, и нам сообщили, что вы можете знать, где он находится.

Валерик засунул кончик пальца в ухо, почесал его, не спуская глаз с Жарких, потом спросил небрежно:

– Кого ищете?

– Гражданина Стасова. Поможете?

– Зачем он вам?

– Он проходит свидетелем по одному делу.

– Какому?

– К сожалению, не могу сказать.

– Я не знаю, где нужный вам гражданин сейчас находится. В добрый путь, старшой.

Валерик взялся за ручку, намереваясь закрыть дверь.

– Валерий Андреевич, зачем вам сейчас много-много мелких неприятностей. Вы только открыли свой бизнес, его надо развивать, поднимать, расширять. Вам мало приятных забот?

– Чего ты меня пугаешь?

Бочкарев задал вопрос без угрожающих интонаций. Разговор можно было продолжить в духе сотрудничества. Жарких улыбнулся.

– Что вы! Все знают, что вас испугать нельзя. Но вы же разумный человек. И майор Посохин добрым словом вас вспоминал.

– Чего сразу не сказал, от кого пришел? – Бочкарев несколько раз прощупал старшего лейтенанта взглядом, словно решая, а не врет ли ему «мент поганый». – Стас сейчас в Ростове. Загулял. На днях должен вернуться.

– Точно?

– У него бабла осталось полкопейки. Тем более он не один, а с телкой.

– А он сюда вернется, в Бирючинск? Не домой сначала отправится?

– Сказал сюда – значит, сюда.

– Номер его телефона не подскажите? К сожалению, на него никаких средств связи не зарегистрировано.

– Не подскажу. Ждите – скоро приедет. Передавай привет майору. Все. Теперь вали.

Бочкарев поправил ногой резиновый коврик и закрыл дверь.

– Премного благодарен!

Старший лейтенант дурашливо поклонился. Его веселый тон вовсе не означал, что он быстро забудет, какой прохладный прием оказал ему Валерик.

Глава 45

Посохин сидел на скамейке в скверике возле здания ГИБДД и читал футбольный еженедельник.

Майор любил футбол, но любил как игру в высшей степени мужественную и умную, поэтому регулярно смотрел по телевизору только матчи английской премьер – лиги, а о положении дел в российском футболе предпочитал узнавать из прессы.

– Привет, двоечник! – весело прозвучало рядом. Или игриво?

Майор посмотрел вверх.

– Натуська, я тебя уже почти полчаса жду, а я человек занятой.

Наталья склонила голову набок и заглянула Посохину в глаза.

– Павлик, кто-нибудь тебе говорил, что ты говнюк?

– Я это на допросах каждый день слышу.

– От таких же милых дамочек, как я?

– Наташка, ты же знаешь, что шутки по поводу женщин у меня не всегда приличные. Не провоцируй.

– Не буду, – Наталья, все еще продолжая стоять, виновато улыбнулась.

Посохин взглянул на ее белые брюки, потом посмотрел на скамейку, которую даже он не назвал бы чистой.

– Садись, – сказал майор, расстилая развернутый посередине еженедельник. – Не бойся. Типографская краска качественная. Пальцы не пачкает.

Поблагодарив, Наталья осторожно села. Спину она держала прямо, словно рядовой проситель на приеме у прокурора.

– Докладываю, командир. Никто не слышал, чтобы Квасова у кого-то брала деньги. Сама ссужала, но проценты были, как ни странно, божеские. Меньше, чем в любом банке. Не на много, но меньше. За деньгами к ней обращались постоянно. Суммы от пяти тысяч до пятисот. Больше давала очень редко. Иногда она отказывала, но никогда не объясняла почему. Это означало, что человек в чем-то виноват перед ней и должен был сам понять, почему ему дали от ворот поворот. Если он догадывался, то надо было прийти покаяться, и он получал нужную сумму. Добрым словом ее никто не вспоминал, но никто откровенно по поводу ее смерти и не злорадствовал. Я так поняла, народ уже в курсе, что полиция ищет убийцу Квасовой, и осторожничает. Никто не хочет попасть под подозрение. Правда, говорят, вы какого-то фермера арестовали?

– Это к делу не относится. Есть в вашем сообществе те, кто мог бы нас заинтересовать?

– То есть у кого финансовые проблемы и кто наряду с этим способен на убийство?

– Формулируешь этически не совсем верно, но можно сказать и так.

– Пожалуй, среди наших таких двое: Шишаков Андрей и Баранов Димка. Они уже были у следователя. Парни они агрессивные, торговля у них идет слабо. Оба в долгах. Но Шишаков с гастритом лежал в больнице, а Баранов был на свадьбе у сестры в Москве, когда Квасову убили.

– У Квасовой они деньги занимали, но суммы не такие, чтобы был смысл руки марать. А Квасова всегда брала с должников расписки в получении ими денег?

– Девчонки сказали, что всегда. Даже если у нее до завтра тысячу занимали.

– А еще можешь кого-нибудь назвать, кроме этих двоих?

– Больше никто не смог бы так с Квасовой обойтись. Или по физическим кондициям, или по складу характера.

– А если нанять?

– Нет, Павлик, вряд ли. Вот Квасова, пожалуй, могла бы так поступить.

– Ладно, будем прощупывать другие, на мой взгляд более перспективные направления. Хотя не исключаю, что придется вернуться и к вашим торговым Барановым.

– Многие заметили, что в последний месяц она стала какой-то дерганой. Она и так с покупателями нередко ругалась, а тут совсем озверела. До мата дело стало доходить. Раньше за ней такого не наблюдалось. Девчонки предполагали, что виной тому Николай. Он чуть ли не каждый день стал к бутылке прикладываться. Да и у дочки семейная жизнь не сложилась. Раиса, говорят, по этому поводу сильно переживала. Юльку она обожала. Недели три назад Раиса на какого-то покупателя даже с кулаками набросилась, когда тот под горячую руку про дочку ей что-то нехорошее сказал.

– И чем дело у них закончилось?

– Ничем. Просто разошлись.

– Как он выглядел?

– Павлик, я не спросила. Сама я не видела. Извини, я подумала, что это неважно.

– Ладно. Не спросила и не спросила.

– Это мне Татьяна Горобцова рассказала. Я у нее узнаю сегодня.

– Не надо. Я сам с ней встречусь. Квасова никому не говорила, что ей угрожают?

– Нет. Да она и не из трусливых была. К тому же все знали, что у нее брат бандит. Она, скорее всего, ему пожаловалась бы.

– Ее брата уже больше года как нет в живых. Я же тебе говорил.

– Я забыла. Нет, она не жаловалась. Но что-то у нее было не в порядке – это точно! У Ленки Швабриной она спрашивала, не знает ли та, сколько стоит написать и зарегистрировать завещание. Может у нее со здоровьем что случилось?

– Когда это было? Ну, разговор со Швабриной. Или тоже не спросила?

– Павлик, не надо считать меня полной дурой. Это было в воскресенье на ярмарке в Новолиганьске. Двадцать девятого мая.

– Молодец. Судя по твоему выражению лица, ты еще что-то хочешь мне сказать?

– Хочу. И судя по твоему выражению лица, ты опасаешься, что это может касаться нас с тобой.

– У меня такого и в мыслях не было, – соврал Посохин. – Ну, так что ты еще хотела сказать?

– У Квасовой были налажены контакты кое с кем из нашей администрации. Поговаривают о взятке в двести-двести пятьдесят тысяч. Рублей, разумеется. У нас все-таки не областной центр.

– За что?

– Квасова вроде приобрела в обход закона земельный участок, находившийся в муниципальной собственности. Знаешь сквер недалеко от Центрального пляжа?

– Конечно.

– Вот ей кусок этого сквера и отдали по символической цене и без торгов. Под пивную. Документы скоро будут готовы.

– Народ считает, что это могло стать причиной убийства?

– Некоторые из наших в этом уверены.

– Ты в курсе, кто еще, кроме Квасовой, претендовал на эту землю?

Наталья замялась.

– В общем…

– В чем дело? Не молчи.

– Этот участок Манукян собирался приобрести.

– Карен?

– Да.

Глава 46

Стасов, несмотря на высокий рост, повадками походил на мартышку. Он то размахивал длинными передними конечностями и суетливо менял позы, то вдруг замирал и лишь таращил на Посохина круглые карие глаза.

– Итак, с гражданкой Квасовой до встречи с ней на пляже вы знакомы не были и ранее никогда ее не видели. Допустим. – Посохин слегка кивнул. – А как вы объясните то, что на следующий день после вашего знакомства с Раисой Николаевной, муж Квасовой заявил о ее пропаже?

– Майор, что ты привязался, в натуре! Я эту… милую женщину и пальцем не тронул!!!

– Гражданин Стасов, не надо так шуметь. Я не глухой. Ваш пафос понятен, но и вы нас поймите. Вы были последним, с кем общалась гражданка Квасова.

– Почему последним-то?

– Когда Карманов и Табанин ушли с пляжа, вы, по их утверждению, остались с Квасовой вдвоем. Признаете этот факт?

– Ну и что! Да, остался.

– Вы пытались ее склонить к половому акту?

– Чего?!

Стасов замер.

– Карманов и Табанин показали, что вы заигрывали с гражданкой Квасовой, явно желая вступить с ней в сексуальные отношения.

– А они че, не желали?!

– Вы остались наедине с Квасовой, а не Карманов с Табаниным.

– Остался, и че?

– После этого Квасову больше никто не видел.

– Я тоже ее после этого не видел.

– Стасов, хватит дурака валять. Рассказывайте!

– Начальник, ты конкретно спрашивай, что тебе надо! Постатейно.

– Пожалуйста. Гражданин Стасов, расскажите мне подробно, что произошло между вами и гражданкой Квасовой на так называемом старом пляже города Бирючинска 30 мая 2011 года после того, как граждане Табанин и Карманов его покинули.

– Без проблем, майор! – Стасов подался вперед. – Закурить не дашь?

Посохин покачал головой.

– Ладно, слушай сюда. – Стасов потер ладонью плохо выбритый подбородок. – Как только эти два пердухана с речки свалили, стал я к этой… гражданке клеиться. А она, как целка, ломаться начала, хотя до этого об меня мочалкой не по-детски терлась. Я, конечно, тут же сделал поправку на ее настрой и прочитал стишок с выражением про любовь до гроба. Я это умею. Потом куртень на песочке расстелил, чтобы все пафосно прошло, приобнял ее за талию как принцессу Диану, а когда стал поясок развязывать, эта коза вообще в полный отказ пошла! Оттолкнула меня и еще хотела по рыльнику кулаком заехать. Сам понимаешь, начальник, за такое я мог ее отпердолить во все дырки, но я не какой-нибудь фраер. Мне без любви не в кайф! Я пацан правильный. Ну, сказал ей, что она не права. Зачем было пургу гнать на счет перепихона? Не знаю, чем бы у нас там дело кончилось, может, я и вломил бы ей в торец, но тут Сашка Хомяк подвалил на своем корыте. С ним две телки из чистеньких были. Он их по Лигани на моторе возил. Я с ними и свалил оттуда. Он меня на нефтебазе высадил. Я взял пузырь водяры и к Ольке Гореловой на хату завалился. Мы с ней потом всю ночь кувыркались, а утром рванули в Ростов погулять. Там зависли почти на неделю у Машки, ее троюродной сеструхи. А когда вернулись, ваши меня и повязали.

– Хомяк – это кто?

– Самохин Александр. Отчество не знаю.

– Девчонок имена помнишь?

– Что с ним были? Одна Галя, а вторая… Света.

– Возраст?

– Чей?

Стасов уставился на Посохина мутными круглыми глазками.

– Девчонок, что были с Хомяком.

– А! Лет по двадцать.

– Как они выглядели?

– Симпотные. Галка – шатенка. Духовка у нее вот такая! – Стасов развел руки на ширину плеч, показывая размер таза случайной знакомой. – Волосы длинные, распущенные. Светка темненькая, с челочкой. Ноги длинные. Сиськи только у нее почти как у пацанки. Но торчком! Будто две Фудзиямы, в натуре.

Стас хихикнул.

– Во что они были одеты?

– Кто? А, телки! Галка в шорты и футболку… Че было тиснуто на майке, я не помню. В английском я не силен, да и буфера у нее такие, что не особо прочтешь – все расползается. Майка черная. А Светка была в белом сарафане. С цветочками. Трусы и лифчик просвечивали. Пару раз я ей вдул бы. Телка суперсекси!

– Велосипед вы с собой забрали?

– Чего? Какой велосипед?

– Стасов, у вас есть велосипед?

– Какой велосипед? Че ты гонишь?!

– Гражданин, повторяю вопрос: был ли у вас с собой на пляже велосипед?

– Ничего у меня не было! Какой еще велосипед?!

– Успокойтесь. Давайте дальше. В Ростов вы на чем поехали?

– На лисапете! – Стасов ухмыльнулся. – На такси, конечно. Олька три штуки водиле кинула. Ну, и я кое-что добавил. Проехались с ветерком.

– Таксиста знаете?

– В морду знаю, а как зовут… По моему, Игорек. На педрилу похож. У него татуировка на всю левую руку. Чисто понтовая такая.

– Марка машины?

– «Семерка» свежая. Темно-синяя.

– Время, когда поехали?

– Часов восемь было. Утра.

– Посидишь у нас, пока проверим.

– Начальник, за что?!

– Для профилактики.

– Майор, если я тебе еще кое-что скажу, отпустишь?

– Говори.

– Отпустишь?

– Сначала я вас выслушаю, а потом уже посмотрим.

– Лады, начальник! Говорю, как там оказался. Табаня мне шепнул, что одна профура ищет опытного человека для дела и сулит большие бабки. Он и устроил нам эту свиданку в понедельник. В общем, эта толстозадая хотела, чтобы я одного козла завалил.

– Речь шла о заказном убийстве?

– Ну, у вас это так называется.

– Имя козла Квасова называла?

– Нет. Мы насчет цены не столковались. Я, конечно, на мокруху не собирался подвязываться. Так, хотел ее просто на бабки раскрутить, а потом слинять. Заяву на меня она все равно не стала бы писать. Дело выходило чистое.

– Сколько она предложила?

– Триста кусков. Я сказал, что хочу пятьсот. Она торговаться начала. Я предложил ей перепихнуться, чтобы покрыть часть суммы, если у нее на заказ денег не хватает. После этого она и врезала мне по хлеборезке, лярва!

– Что дальше было?

– Хомяк потом подвалил. Я ей сказал, что мое слово она слышала. Если буду нужен, пусть ищет меня через Табанина. И мы уплыли. А она там осталась, на песочке.

– Какой у вас размер обуви?

– Чего? А, размер. Сорок шестой!

Стасов поднял левую ногу и с гордостью на нее посмотрел.

– Телефон у вас есть?

– Есть.

– Дайте сюда.

– Зачем?

– Дай сюда! Или хочешь здесь на пару дней задержаться?

Стасов протянул Посохину телефон.

– Посидите в коридоре! – приказал майор.