Текст книги "Сила единения (СИ)"

Автор книги: Юрий Иванович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)

Зато Пасечник радовался своим новым, невероятно усилившимся умениям, и с восторгом пользовался внушением (как и просмотром памяти обследуемого объекта) на большом расстоянии.

На Лубянку, как на более сложный объект, был отправлен Фреза. Он же, дед Лесовичок. Он же – художник, служитель муз прекрасного искусства. Ему оказалось теперь вполне по силам находиться в приёмной для граждан или в доме неподалёку, чтобы относительно ёмко держать руку на пульсе всего управления госбезопасности страны. А оцепление вокруг площади? Да какое оцепление остановит полубожественную сущность? Прошёл легко, попутно формируя нужное мышление у нужных офицеров.

И уже ближе к вечеру от Фрезы стали поступать крайне интересные сведения.

Тогда как в московский горком (обком) партии поспешил Лётчик. Он же Некромант. Он же творец страшных рассказов о потустороннем. А когда уходил, пошутил в своей манере злобного тролля:

– Теперь и я могу иллюзии создавать! Вот бы Хрущёву с его кликой устроить представление! Да чтобы им черти лысые мерещились до конца жизни, гадам окаянным!

На что мемохарб, с некоторым опозданием озадачился:

„Не слишком ли наш писатель ненавидит Никиту Сергеевича?.. Как бы в самом деле чертей не наслал…“

15 глава

Как это ни странно, в тот день ничего экстраординарного не произошло. Наоборот, обстановка как бы успокаивалась и нормализовалась. То же оцепление вокруг Кремля и вокруг Лубянки стало втрое меньше, а ближе к ночи возобновил частично работу общественный транспорт. Разве что участилась резко езда военных на гусеничных бронетранспортёрах. Но тут иначе и не получалось, при таком-то природном апокалипсисе.

А вот центры непонятного сосредоточения "слуг народа", так и продолжали оставаться переполненными, бурля, так сказать, сами в себе. Разве что никакой особо агрессии не проявляли, никого свергать не спешили, и наказать виновных не требовали. Если прослушивать совещания с большим количеством участников, то шла нормальная партийная работа по улучшению быта населения, решению экономических задач, обсуждения нововведений в торговле, и усилению работы с недостатками на местах. То есть всё чинно, мирно и солидно.

Только вся тонкость этих совещаний заключалась в том, что она не была утверждена вождём. Чуть ли не впервые такое случилось с начала тридцатых годов. Всё творилось как бы самостоятельно, по инициативе товарищей по партии. Словно все вдруг стали страшно самостоятельными и могли смело сказать: "Нам пастух не нужен! Мы и сами с усами!" И в чём-то были правы, потому что подавляющее большинство ходило с усами.

А вот в кулуарах, вне большого скопления "слуг", разговоры велись и провоцировались более резкие. И там проскакивала нелицеприятная критика деятельности Берии, Абакумова, Власика, да и самого товарища Сталина. Смещать их вроде никто не призывал, но всё к тому шло. Им все чаще и громче вменяли в вину комчванство, ревизионизм, антисоциалистический подход к делу, снижение партийной дисциплины и отрыв от действительности. А громче всех кричали сторонники и приятели недавно арестованных аферистов, спекулянтов и воров. Дескать, "…верните свободу невинно осуждённым!" Таких горлопанов было, чуть ли не треть.

Всё это высматривали и пытались пригасить самые ярые порывы, Рошан с Дхармой и Лётчик. Если бы не их точечное внушение на самых агрессивных лиц или на их окружение, ситуация накалялась бы всё больше и больше.

Тогда как аппарат госбезопасности, во главе с Абакумовым, старался фиксировать все эти совещания, крики, требования и обвинения. И пока ничего не предпринимал. Зато несколько телефонных линий интенсивно несли потоки докладов сразу в три стороны складывающегося противостояния. По нескольку человек старательно сливали информацию на "ближнюю" дачу, в Кремль и в горком (обком) партии. И всё это Фреза-Лесовичок тщательно фиксировал, попутно обрабатывая внушением самых адекватных офицеров и сержантов. Да и генералов, становящихся на верный путь истинного служения народу, становилось всё больше и больше.

А вот сам Сталин словно отошёл от политического Олимпа и затих, выжидая. А к вечеру даже специально запустил слушок, что он серьёзно приболел и слёг от простуды. А потому, мол, никого не принимает. Да и чего вождю беспокоиться? На всех постах и во всех министерских креслах находятся проверенные товарищи, истинные коммунисты, болеющие всем сердцем за советскую державу. Вот пусть и руководят самостоятельно, не оглядываясь на главного пастуха.

Официально прозвучало, что Берия с Кагановичем покинули Москву, отправившись в служебные командировки. Тогда как на самом деле они оставались на даче. Туда же, скрытно, подтянулся и товарищ Молотов, скрытно и незаметно покинувший Кремль. То ли у него не сложилось с кликой Маленкова, то ли его отправили к вождю с разведкой. Ведь на данный момент он – глава советской внешней разведки (помимо иных, возложенных на него обязанностей и делегированных ему полномочий).

Ну и товарищ Власик наводил шорох, как на самой даче, так и в округе, переведя всех своих подчинённых и работников обслуживающего персонала на казарменное положение. Именно поэтому Пасечнику оказалось не по силам с дальнего расстояния послушать конкретно разговоры собравшейся четвёрки из состава высшего политического Олимпа страны. Зато дед Елоха делал правильные выводы об этих разговорах, благодаря расходящимся в стороны приказам и распоряжениям.

Создавалось такое впечатление, что Иосиф Виссарионович хитро выжидает: кто окажется на стороне его противников и до чего все они скопом договорятся. А потом ударит всеми силами и по всем сразу. Пока на роль козлов отпущения всё больше и больше подходили заседающие в обкоме. Как и подтягивающиеся к ним товарищи из верхушки компартий союзных республик. Именно они почему-то сильно возмущались плохим к себе отношением со стороны Политбюро и ЦК партии. И планы де перед ними ставятся нереальные, и отчёты требуют слишком сурово, и на уважительные причины сслучившихся провалов не делают скидок. Мол, оторвалась столичная богема от трудового народа. Не понимают-с нас, выходцев из рабочего класса и трудового крестьянства!

Тогда как водовороты в Кремле смотрелись не настолько агрессивными или радикальными. Скорей всего по причине всё более плотного контроля, которым опутывали Дхарма и Рошан чуть ли не всех поголовно. К сожалению, в числе пакри оказались как сам министр внешней торговли Микоян, так и человек десять его ближайшего окружения. Вот они и таились больше всех, создав этакий высший круг посвящённых внутри клана. И что они задумали, предугадать никак не получалось.

То есть соратники действовали правильно и находились в верно выбранных стратегических точках. Тогда как сам мемохарб тоже с пользой потратил каждую свободную минуту четверга. Потому что огранял свой самый ценный алмаз жизни: помогал совершенствовать умения своей супруги. Попутно выяснялись и косвенные умения, которые достались Бельских.

Одно из них оказалось крайне полезным и интригующим. Благодаря ему Анастасия могла как бы подключаться на ментальном уровне ко всей радиовещательной сети столицы. И даже области! То есть к той гигантской паутине проводной трансляции, которая велась в каждую квартиру. Или почти в каждую. При этом юная кудесница не просто могла перебить официальную передачу и наговорить любое заявление для народных масс, а сделать это даже при отключении питания сети. Для этого энергия бралась откуда угодно, вплоть что из разницы температур между атмосферой и грунтом на глубине парочки метров, чему быстро научил Шульга.

Но и на этом не ограничивалось новое умение, которое назвали "Брехунец", как в народе чаще всего и называли этот чуть ли, не обязательный девайс жилища. Оказывается, что с его помощью можно было ещё и прослушивать каждую квартиру, даже если там радио не работало, радиоточка была срезана или опечатана. Но самое удивительное, что мемохарб не мог сотворить подобное, хоть при этом старался и пыхтел с невероятным усердием.

Посему сделались вполне логичные выводы:

"Всё это – следствия и особенности здешнего мира. Он как бы преобразовывает своих детей, наделяя их совершенно иными, непредсказуемыми возможностями. Поэтому надо будет и с остальными соратниками поработать. Или пусть они сами потихоньку выясняют пределы своих новых умений. Наверняка и у них в арсенале окажутся некоторые изюминки, крайне полезные для общего дела!"

Вот так и работали весь четверг: кто над собой, кто над массами окружающего народа.

Очередная ночь прошла сравнительно спокойно.

Как и следующий день, пятница, не принёс каких-либо особых изменений. Главные постулаты компании выполнялись: сбор информации и определённое внушение определённым лицам для определённых действий. Именно последние действия резко снижали напряжение в обществе и во властных структурах.

А вот уже в субботу события вновь понеслись вскачь. И началось все с утра, после казалось бы простенького объявления по радио:

– С нынешнего дня во все аптеки столицы поступили новые, отечественные лечебные препараты, под названием "Круцин" и "АСБ+Д". Это бесценный и огромный вклад наших советских учёных, работающих на ниве здравоохранения нашего народа. По сделанным ими заявкам, препараты классифицируются как новейшее средство для борьбы с раковыми заболеваниями и многими другими болезнями. При покупке лекарства, требуйте сопроводительную инструкцию по правилам применения. Со временем, по мере производства и запуска новых линий, препарат станет доступен по всему Советскому Союзу. И только после этого "Круцин" с "АСБ+Д" смогут купить наши зарубежные союзники и партнёры. В первую очередь те, кто встал на путь социалистического развития. Ибо, как заявил товарищ Сталин, наш главный приоритет – это укрепления здоровья именно советского человека, самого передового и последовательного строителя коммунизма!

Киллайд немало этому удивился: закладки сработали на удивление быстро! Ведь такое действие министра здравоохранения ожидалось только на следующей неделе. Неужели Берия уговорил вождя поторопить медицинское ведомство? Или сам вождь всё ускорил волевым решением?

Ещё больше удивились (хоть это и казалось весьма странным!) представители американского посольства: как же так?! Почему такой важный выброс на рынок уникального препарата не согласовали с нами? А как же наши строительства новых комбинатов, которые мы временно приостановили? И если мы знаем о "Круцине" многое, то почему от нас скрыли информацию о "АСБ+Д"? Что это и откуда? Ну и так далее…

По этому поводу уже через час у дипломатов начались интенсивные консультации, как с Кремлём, так и с горкомом. Попытался посол договориться и о встрече со Сталиным, но тот продолжал болеть и, якобы, ни с кем не общался. Зато все эти встречи и консультации попыталась взять под жёсткий надзор госбезопасность. Но и она не смогла перекрыть или запретить общение министра внешней торговли с иностранными представителями. Встречи состоялись и проводились практически без перерывов.

Даже подозрительно стало: с какой такой стати американцы, англичане и французы настолько возбудились? Неужели из-за того, что препараты намереваются им продать только в третью очередь? Поэтому к разработке, освещению этого вопроса подключил частично свои силы и сам Шульга. Попутно он и Анастасию старался приобщить, ввести в курс дела, и на практике проверить полученные во время ритуала умения. Конечно, что жена не дотягивала до параметров внушения того же Пасечника, и тем более не могла сравниться пока с Рошаном или с Дхармой, но… лиха беда – начало!

"А со временем можно и второй ритуал провести, тем самым усиливая всех в нашей группе! – рассуждал при этом Киллайд. – А может и ещё нескольких человек подтянуть, которые отличаются паранормальными способностями".

Ну да, о таких личностях троица старых знахарей-ведунов упоминала.

Ближе к вечеру субботы, Сталин вызвал к себе на дачу члена Политбюро ЦК ВКП(б) Жданова, а также министра здравоохранения Смирнова. А тот уже, стараясь это никоим образом не афишировать, прихватил за собой профессора Ахутина, главного хирурга страны. Понятно присутствие Жданова, верного друга и соратника по партии. Но вот, очередная закавыка: зачем ему Михаил Никифорович, покровитель юного студента? Неужели вождь проводит последние консультации с объектами массажей перед очной встречей? Вполне, вполне могло такое случиться! Там и Смирнов в тему смотрится.

А чем такая встреча может закончиться? Да чем угодно!

Именно по этой причине мемохарб начал готовиться, подстилая соломки, так сказать, на все случаи жизни. Ну и для усиления общих позиций, в том направлении перебросил Дхарму. Путь и этот ученик из прошлой жизни воздействует должным образом на охрану и на всех, до кого дотянется с безопасного расстояния. В крайнем случае, если что-то пойдёт не так, он вместе с Пасечником устроит взаимное истребление любого воинского контингента. Потому что разрушать – это не строить. И убить громадное стадо внушаемых баранов, не в пример легче, чем научить этих баранов читать надписи на воротах и двигаться по имеющимся стрелкам в нужном направлении.

В этом плане практичный мемохарб угрызениями совести не страдал. И свои силы применит и от соратников потребует выложиться на все сто.

А вот пока шла вышеупомянутая подготовка и реорганизация, в ночь с субботы на воскресенье случились иные события, так или иначе, но сильно повлиявшие на изменение истории. И виновником этих изменений стал господин Фреза. Точнее: его особенное, крайне нелестное отношение к некоторым коммунистам в верхушке партии, коих он считал лично виновными в уничтожении миллионов особей среди собственного населения.

Старому знахарю очень понравилась его новая игрушка: сотворение иллюзий. Да плюс наслоился его специфический юмор, который смело квалифицировался, как чёрный. Не отрываясь, так сказать, от основной работы, писатель страшных рассказов начал помаленьку экспериментировать с новым даром. Скорей всего у него имелись некие врождённые таланты в этом направлении, которые только и следовало, что раскрыть и потренировать. Вот они и раскрылись…

Вначале творец страшилок потренировался на создании маленьких образин, которые могли до икотки напугать не только маленького ребёнка. Потом бурная фантазия породила совсем жутких монстров, которые пугали даже своего создателя. Точнее, не столько пугали, как радовали, вызывая гомерический смех.

По внутренней связи между соратниками, до Киллайда дошли волны бурных эмоций Некроманта. И даже последовал вполне закономерный вопрос:

"Чего это у тебя там происходит?"

"Радуюсь! – последовали восклицания в ответ. – Потому что смешно наблюдать за Никиткой и кучей его прихлебателей! До чего же паскуди изворотливые, лживые, льстивые и гадкие! Тьфу! И оно ещё считается главным дерьмом Украины?! Ха!"

И передал небольшой пакет "подсмотренной" информации. На тот момент мемохарб был изрядно занят сразу двумя потоками своего сознания, так что не придал особого значения чёрному веселью писателя. Потому что сам подивился полученным картинкам: изрядно пьяный Хрущёв, хлопая в ладоши, заставлял плясать перед собой нескольких типов, одетых в костюмы с галстуками. Под пение гуцульского хора, звучащего с пластинки патефона, те наяривали нечто в виде лезгинки. Красные, потные, задыхающиеся танцоры в самом деле ничего кроме смеха не вызывали у нормального человека.

Разве что вопрос возникал: "С какой стати эти холуи так унижаются?"

Наверное, вопрос передался по связи соратнику, потому что он со смешком объяснил:

"А это так сам Никитка обычно пляшет на посиделках у вождя! Веселит тамошнюю компанию и самого товарища Сталина от всей души, а тому очень нравится подобный темперамент главного украинца. Хе-хе! У моральных уродов – и развлечения соответствующие. Любят пресмыкающихся и угождающих им гадов!"

Ничего нового в характере и отношениях большинства людишек Киллайду не открылось, поэтому он вернулся к своим делам.

Тогда как Лётчик, всё доводил и доводил умение создания иллюзий до относительного совершенства, придавая им колорит, глубину, пугающую естественность, и даже некое звуковое сопровождение. Также удачно происходила трансформация образов из одного в другой. То есть та же бабочка могла увеличиться до размеров коня с крыльями и оказаться на самом деле птеродактилем. В том числе у старого шутника великолепно стало получаться перемещение создаваемых ужастиков на громадные расстояние и наложение их на иные объекты. Талантище, чего уж там!

Но когда управление страшилками стало получаться дистанционно, чёрный юмор их создателя шагнул на совершенно иной уровень. И нельзя сказать, что первые шуточки смотрелись безобидными. Первой жертвой стал секретарь референт Хрущёва, этакий рыхлый престарелый толстяк, который танцевать не умел, в силу слишком коротких ног. Зато пил, жрал и провозглашал тосты в три горла – за троих. В какой-то момент толстяк покинул застолье по естественным нуждам и, оббивая все стенки плечами, подался в уборную. Вот в ней его и встретило жуткое чудовище, с пастью как у крокодила, и вознамерилось откусить несчастному пьянице голову. От охватившего его ужаса, секретарь взвыл умирающим волком, обделался сразу по большому и по маленькому, и потерял сознание.

Веселящаяся компания поначалу не заметила потери бойца. Зато на звериный рёв со стороны туалета, сбежались работники гостиницы и вооружённая охрана. Кривя носами от омерзительных запахов, они вначале долго присматривались к лежащему на пороге телу, пока не удостоверились, что объект всё-таки жив. Как и осознали, что толстяк скорей всего мертвецки пьян. А что с такими свиньями делать? И вроде как свинья-то непростая!

Ну доложили Никите Сергеевичу, ну вышел он с несколькими прихлебателями, ну глянул на референта. Ну поржал минут пять, когда понял в каком состоянии его подчинённый чинуша. Зато потом только и распорядился:

– Оттащите его в душевую! Пусть сам моется, когда в себя придёт! – да и отправился вновь к столу, приговаривая, под смешки собутыльников: – Совсем Терешка слабаком стал! И двух литров не выпил, а уже с ног свалился. Пора менять на более стойкого. Гы-гы-гы!

Зря он так рано списал своего секретаря со счётов. Толстяк быстро очухался в прохладной душевой, стал себя ощупывать, всё ещё содрогаясь от пережитого недавно ужаса. И на удивление крепкой психикой стал убеждать себя, что зубастое чудовище ему просто приснилось. Уже и пиджак снял с галстуком, взялся за ремень брюк, но тут… Всё то же чудовище вновь взрыкнуло со спины. А потом и пасть открыло, собираясь вкусно перекусить.

И хоть в первый раз чиновник сломался, на второй раз опыт канцелярской работы и очевидца всяких гадостей, ему помог устоять на ногах. Ещё и ноги ему не отказали, настолько придав такое ускорение телу, что то остановилось лишь в момент соприкосновения со столом, вокруг которого восседала вся компания главного украинца. Вот там Терешка и заорал с выпученными глазами, бледный как мел, и размахивая в стороны руками:

– Там!.. Чудовище!.. Пасть – во!.. Зубы – во! Скользкое! Вонючее!.. Агромаднейшее!..

Вот тут уже товарищ Хрущёв взбеленился не на шутку:

– Пошёл вон! Вонючее… чудовище!.. Тварь, гадкая!.. Весь аппетит испортил!..

Это он ещё не знал, что у него отныне испортится не только аппетит.

16 глава

Тогда как Лётчик продолжил свои издевательства, всё больше и больше входя в азарт.

Никита Сергеевич отправился спать в препаршивейшем настроении:

"Никак допился Терешка до белой горячки! – рассуждал он, уже укладываясь в кровать. – И что абсурдно: не черти ему примерещились, а некое Чудо-юдо, с пастью крокодила. А ведь какой всегда стойкий боец был… Да и с делами справлялся на отлично. И надо же так обгадиться по всем параметрам?.. Фу! Мерзость!"

Но не успел толком одеялом накрыться и выключит лампу на тумбочке, как буквально окаменел и затаил дыхание от чудесного зрелища. Откуда-то из угла комнаты появилась практически обнажённая девушка, обворожительной красоты. Потому что прозрачная вуаль вместо юбки, никак не входила в категорию одежды. Двигалась она настолько плавно, что это выглядело нереальным, словно плыла по воздуху. И вот эта девушка, с томным, призывным даже при таком освещении взглядом, приблизилась к кровати, наклонилась над Никитой, и прильнула с поцелуем к его раскрытому от удивления рту.

Честно говоря, товарищ Хрущёв никогда бабником не был. Пусть и не считался однолюбом. Но при виде такой прелестницы у него на короткое время перемкнуло что-то в мозгах, что и позволило инициировать даме поцелуй. Только вот и поцелуй оказался всего лишь жуткой прелюдией к ужасному, премерзкому ощущению. Ошарашенный мужчина не сразу-то и понял, что он не целуется на самом деле, а к нему в рот заползает нечто гадостное, вонючее и ядовитое.

Конечно, старый большевик, соратник и ученик Сталина, чего только не испытал и не насмотрелся в своей жизни (по его рассказам). И гнусную нищету шахтёрского бытия перенёс, и унижения лямки пастуха, и голод-холод становления фабричным работником. Туда же добавились расстрелы тридцатых годов, когда партийцы жестоко убивали друг друга в пыточных подвалах, возводя при этом напраслину друг на друга. И в войну такое кровавое месиво встречал и лично разгребал, что давно выработал в себе чувство равнодушия к самым омерзительным вещам и событиям. И брезгливым он не мог быть по умолчанию.

Но тут его накрыло основательно. Тело выгнулось дугой. Сознание частично померкло. Волна удушья заполнила внутренности. Возникло непроизвольное чувство рвоты и настойчивое желание организма очиститься от всего лишнего, выпитого, съеденного и вдыхаемого. И особенно очиститься от того, что проникло в горло вместо сладкого поцелуя.

Не успев вскочить с кровати, Никита выплеснул из себя тугой фонтан чудесной закуски и дорогой выпивки, употреблённых во время недавнего застолья. Загадил при этом сразу половину спального номера. А потом и все остальное испачкал, не в силах удержаться от обильной рвоты. Но если первые минуты никаких иных звуков, кроме хрипа и мычания не издавал, то когда его стало рвать жёлчью, сподобился на первые призывы о помощи.

Зов услышали. Друг за другом в спальню стали вваливаться телохранители первого секретаря Украины, его прихлебатели и собутыльники. И почти каждый, кто успевал рассмотреть обстановку и понять причину вони и непритязательного вида своего патрона, тут же выскакивал с исказившимся лицом наружу. Редкостное зрелище их изрядно напугало, хотя мысленно при этом каждый восклицал примерно одинаковое: "Наклюкалась, лысая свинья?!". Но вот выпученные излишне глаза Хрущёва, заставили кого-то подумать о другой версии и воскликнуть:

– Отравили! Спасайте Никиту Сергеевича!

После этого паника резко усилилась, а обстановка накалилась до предела. Правда, к пострадавшему вскоре сумели добраться врачи, которые начали оказывать первую помощь, невзирая на топтание в нечистотах. Но одновременно с этим начала действовать "кровавая гэбня". Потому что следовало её представителям придерживаться протокола и надлежащих инструкций. А при отравлении важнейшего представителя власти, таких инструкций имелся вагон и немаленькая тележка. Стали всех "ловить и не пущать!" Перед дверьми номера с пострадавшим Хрущёвым, собралась изрядная толпа лиц, начавшая выяснять, кто из них важней и чьи распоряжения следует выполнять в первую очередь. Там же начали злобствовать, ругаться и заявлять о своих полномочиях представители силовых структур.

А похохатывающий где-то вдалеке шутник продолжил свои садистские эксперименты с иллюзиями.

Из-за дальнего угла коридора вдруг появился тип в шляпе и в чёрном костюме, который направлял маузер на собравшуюся толпу и на группу мечущихся телохранителей.

– Стоять! Брось оружие! Кто такой?! – понеслись в его сторону заполошные крики от парочки не совсем ретивых служак.

Зато самые ретивые и бойкие из них не разглагольствовали, а моментально открыли стрельбу на поражение. И как раз в тот момент, когда из-за того же угла вылетели иные представители госбезопасности, с азартом ринувшиеся в сторону криков по иному коридору. У них тоже виднелось в руках готовое к применению оружие. И они тоже сдуру начали стрелять.

Перестрелка в закрытом пространстве – это немалый стресс-испытание даже для специально натасканных для такого дела боевиков. Узкий коридор. Усиленный грохот. Гарь и дымок сгоревшего пороха. Сыплющиеся на голову осколки ламп освещения, обломков и пыльной лепнины с потолка. Визг пуль, ушедших в рикошет. Рёв раненых и стоны умирающих. Вопли нескольких самых сообразительных, призывающих прекратить "союзный" огонь. Наступающая темнота…

Ну и, конечно же, бесследно исчез куда-то подевавшийся мужчина в чёрном костюме. Ни его потом не нашли, ни его внушительного маузера. Кстати, вторая примчавшая группа тоже спешила арестовать того же самого типа в шляпе, который и в их сторону направлял маузер, но после этого плавно сместился за угол. Вот за ним якобы и гнались, ускорившись, как только зазвучали первые выстрелы.

Итоги оказались не просто печальны, а катастрофичны.

Погибло двенадцать человек из числа чекистов, администрации гостиницы, доверенных лиц секретаря и врачей. Вдвое больше оказалось раненых, пятеро из них – тяжело. Ещё два человека, откровенно говоря, просто спятило. Ну и сам Никита Сергеевич выглядел крайне бледно, трясся, словно паралитик и долго не мог сказать, что же такое с ним произошло. Да и как может оправдываться человек, если все вокруг него уверены, что он банально перепил? Мало того, он оказался изрядно напуган, не понимая причин начавшейся стрельбы и сразу соглашаясь, что он чудом выжил во время покушения на него.

Тем не менее, навострившийся в политической и подковёрной борьбе, товарищ Хрущёв понимал: лучше атаковать, чем униженно отступать или показывать свою несостоятельность. А повышать голос, переходя на ор, он хорошо научился во время войны, разъезжая по фронтам и распекая нерадивых генералов. Как только прополоскал и очистил горло, так и начал орать, пугая непричастных и вводя в транс отличившихся:

– Кто посмел?!.. Как допустили?!.. Немедленно арестовать!.. Всех! – ну и сгоряча, чуточку проговорился: – Найти эту подлую девку! Ту, что полуголая прокралась ко мне в номер! Здесь она где-то, здесь!

Чем задал всем новый виток поисков и зародил новую волну недоумений. Именно с выяснения этого, и начал с ним личную беседу министр госбезопасности, прибывший утром в гостиницу:

– А что за девка-то, Никита Сергеевич? – спрашивал Абакумов серьёзным тоном, но в глазах просматривалась ехидная издёвка. – Неужели решил вспомнить молодость?

Будущий почитатель кукурузы, к тому моменту уже тотально протрезвел, одумался и только досадовал на свою недавнюю вспыльчивость. Признаешься, что была некая нимфа – обслюнявят донельзя твою репутацию. Станешь утверждать, что не была, померещилась, отбросят последние сомнения, что допился до чёртиков. Ведь никого во всей гостинице так и не нашли, хотя всех молодых девушек, по каким-либо причинам оказавшихся в стенах здания, арестовали и пытались вырвать нужные показания. И что хуже всего, сам пострадавший почему-то всё больше склонялся к мысли, что надо отрицать увиденное. Так и стал делать:

– Понимаешь, Виктор Семёнович, человеческая психика ещё толком не исследована учёными! – министра он откровенно побаивался за близость к вождю, ненавидел за его молодость и нахрапистость, ну и завидовал соответственно за умопомрачительную карьеру. Но тут задействовал всю свою показушную доброжелательность и искреннюю простоту: – Вот и мне дивный сон приснился, словно кто-то ко мне в номер запустил какую-то летающую фею. Но ты ведь знаешь, что я однолюб и к посторонним лямурам отношусь негативно, вот я и возмутился. А потом, спросонья, и попутал вычурный сон с действительностью.

– Говоришь, запустили в номер? – сочувствовал Абакумов, к тому моменту уже прочитавший протоколы предварительного расследования. – Всё может быть… Тем более что охранник твой у двери – убит. Замолчал навечно. А вот второй, что у стола сидел вместе дежурной, утверждает, что к твоей двери ни одна живая душа не приближалась… И дежурная это подтвердила.

– Так я говорю: сон это был!

– Сон?.. А вот скажите…, – тон его стал угрожающим, – гражданин Хрущёв, с какой стати и по какому поводу вы оказались в Москве? – и добавил многозначительно: – Очень, ну очень этот вопрос интересует товарища Сталина.

Вопрос не только интересный, сколько крайне опасный. Особенно на фоне ночных приключений. Всё-таки по своей инициативе первые секретари союзных республик приезжать в столицу не имели права. Только с разрешения вождя. Разве что по срочным семейным делам могли наведаться, опять-таки, сразу ставя об этом в известность секретариат ЦК и главу этого секретариата, товарища Поскребышева.

Но хуже всего, что рыльце-то у главного украинца в самом деле оказалось в пушку. Пригласившие его товарищи, как повод, оглашали старое, тесное сотрудничество по Москве, когда Хрущёв здесь руководил в предвоенные годы. Мол, просто рабочие моменты и делёжка наработанным опытом. Но на самом деле, шли интенсивные закулисные переговоры, в которых выяснялись позиции сторон, решали к чьей группировке примкнуть и соображали, какие выгоды при этом приобрести. Образно говоря, налицо был сговор, готовился переворот, а то и свержение законной власти. За меньшие прегрешения в конце тридцатых ставили к стенке.

И хуже всего, что Никита прекрасно понимал: взятые в оборот его же прихлебатели – выболтают всё! Особенно в свете трагической стрельбы, когда погибли несколько человек из его близкого окружения.

Но и наглости опытному партийцу, интенсивно участвующему и не раз в устранении неугодных, было не занимать:

– Аполитично мыслите, гражданин Абакумов! Ваше дело ловить шпионов, а не обсуждать действия высшего партийного состава нашей страны. А по поводу моего нахождения в Москве, я сегодня же лично буду делать доклад товарищу Сталину. Как только получу ответ на свой запрос, сразу отправляюсь в Кунцево.

С этой стороны он успел подстраховаться час назад, позвонил на "ближнюю" дачу, испрашивая срочную встречу с вождём. Но при этом был уверен, что Сталин серьёзно болен и никого не примет. Так его, по крайней мере, убеждали товарищи из горкома.

А вот чего он не знал, да и не мог знать, так это о продолжающихся шутках и дистанционном воздействии старого шутника, знахаря и создателя страшилок. Лётчик филигранно воздействовал внушением на нескольких человек, хорошо информированных о сути закулисного движения вокруг горкома. И те, уже почти три часа давали на Лубянке чистосердечные признания, заваливая всех и вся, о ком хоть что-то знали. И эти показания уже прямым потоком ложились на стол наиболее заинтересованных лиц в Советском государстве.