Текст книги "Сила единения (СИ)"
Автор книги: Юрий Иванович
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)
7 глава
Итогом такой «беседы» стало ещё две странности. К её финалу все участники в человеческом облике – невероятно устали. Словно разгрузили пару вагонов цемента. То есть поддержание диалога забрало слишком много сил. Но зато сама «загогулина», как заметили все без исключения, неожиданно изменила свой блёклый фиолетовый цвет на более насыщенный. И даже стала как будто капельку толще.
О чём и поинтересовался Фреза в двух самых последних вопросах:
– Да ты никак сильней становишься?!
– Угу…
– И для своего роста используешь нашу энергию?
– Угу…
Из астрала вышли, круг разомкнули, вытерли пот со лба, и стали обмениваться мнениями:
– Однако! – дед Елоха выглядел крайне озадаченным. – Если это симбионт, то как бы он не стал слишком уж опасен. Вначале он питается нашими силами через астрал, а потом попросту высосет Сашку досуха.
– Ничего со мной не случится, – Шульга выглядел самым довольным и успокоенным. – Уверен почему-то, что симбионт, или кто он там, мне вреда не принесёт. Только пользу. Ну и самое главное, что это не мой ребёнок из прошлой жизни. Иначе я бы себе мозги сломал, пытаясь разрешить моральную дилемму.
– Оно, конечно, тебе видней, – осторожничал Фреза Лесовичок. – Но уж очень не хотелось бы твоей смерти. Что-то мне подсказывает, что без тебя и нам всем карачун придёт.
– Да если только вам, то и ладно бы! – с особым цинизмом пошутил Шульга, уже сидя на кровати и прислушиваясь к своим внутренностям. – Но беречь меня надо, согласен… А вот чтобы чего не случилось… придётся нам форсировать резкое усиление умений. Если уж не у всех нас, то хотя бы моих личных…
– Это как? – с ехидством фыркнул Лётчик. – Начнёшь нашу кровь пить? А потом и мозги съешь?
– Фу! Ну у тебя и фантазии бурные, товарищ Некромант! – осадил его Александр. – Если сам мечтаешь стать вампиром, то хоть нас к этому не подталкивай! А насчёт усиления меня, да и вас в какой-то мере, то да, риск имеется, и немалый. Потому что придётся нам для этого устроить полное слияние аур. Провести, так сказать, ритуал единения.
Внимательно оглядев лица присутствующих соратников, на которых легко читались разные эмоции, мемохарб продолжил:
– С Рошаном и Дхармой мы в прошлой жизни так и не успели провести подобное слияние. Некогда было рисковать. Да и смысла особого не видели… И всего трое нас было, остальных никак не удавалось подтянуть на должный уровень. А насколько я помню из первой жизни, такой эксперимент следует проводить в компании не менее чем пяти личностей, объединённых единой целью. Сейчас ещё лучше, нас шестеро. Что не в пример проще и безопасней.
Оба азиата ни капли сомнений своему учителю не высказали. Согласились хоть сию минуту на слияние. А вот дед Елоха долго переглядывался со своими старыми соратниками, словно ведя неслышный диалог и обсуждая прозвучавшее предложение. Наконец получил два согласных кивка, и пустился в рассуждения:
– Слыхали мы… ещё от наших старых предков, что такое возможно. Но вот технические тонкости этого сложнейшего ритуала, давно канули в лету. Никто уже из предков наших предков их не помнил. Но суть этой волшбы в одной легенде сохранилась. Точнее: опасный финал такого слияния. Потому что пользу от него получает только «ведущий» процесса. Мало того, всем остальным участникам такой церемонии грозит полная гибель.
– Это – если трое! – напомнил Шульга. – И если начать ритуал с огромным упадком сил. Насколько я знаю всю историю Землю, то колдунов уничтожали именно потому, что они всегда были разобщены. А когда их таки загоняли в какой-нибудь тупик и следовало срочно провести ритуал «слияние», то творили его люди совершенно обессиленные в сражениях и побегах. Вот так-то!.. Ещё одна причина неудачи: если в круг попадёт предатель, преследующий совсем иные цели. Но у нас-то с этим всё нормально…?
Вопрос прозвучал скорей как утверждение, но при этом Александр весьма красноречиво глянул на тучного писателя, который всё ещё прикрывался прозвищем Лётчик. Того это нисколько не смутило:
– Да! Моё мнение сильно отличается от большинства! Тем не менее, я не хожу по улицам с автоматом и не отстреливаю всех попавшихся мне навстречу чекистов. Понимаю, что среди них есть часть и вполне приличных людей, которых надо просто и безболезненно …заколоть штыком. Или отравить!.. Хе-хе!
– Отставь свой чёрный юмор! – сердился на товарища Фреза. – Из-за твоей поспешной мести нас чуть не уничтожили. И ладно, только себя подставил бы, так ведь сколько хороших людей погибло бы? Хорошо, что Санька нас через Пасечника предупредить успел. Ещё бы пару дней и…
– Так я и говорю: никого не стреляю, никого не закалываю. Осознал, что такие методы себя не оправдывают. Потому и нахожусь сейчас среди вас и готов выполнить любое ваше поручение. И авторитет Александра, как главного среди нас командира, не оспариваю. А если понадобится, то и кровь свою пить разрешу. Хе-хе!.. Или что там ещё для ритуала единения понадобится?
Подобные заверения коллег, мемохарба вполне удовлетворили. Так что он довольно подробно пересказал суть процесса, обозначил этапы подготовки к нему, дал полезные рекомендации и советы по накоплению силы. Кстати, последнее оказалось под большим вопросом. Потому что и работы на ближайшие дни планировалось вагон и сотня маленьких тележек.
Лётчика прикрепили в помощь к Пасечнику. Им вдвоём предстояло найти подходы к малолетней Валечке Дроздовой, коей на свою голову увлёкся товарищ Берия. Оба азиата, вместе с Фрезой Лесовичком, сосредотачивали всё своё внимание на Валентине Истоминой, вхожей в спальню самого вождя советского народа. Точнее, не столько на ней, сколько на её окружении и на тех людях, которые непосредственно охраняли «ближнюю» дачу Сталина.
Между этими обеими группами, поровну разделили и звено «топтунов» во главе с Петей Яровым. На вспомогательных операциях они в некоторых моментах были незаменимы.
Сам же Киллайд очень надеялся на сделанное внушение Лаврентию Павловичу. Ждал, так сказать, первых результатов. Там ведь не так много удалось внедрить: свести со Сталиным, прекратить проверки семейства Шульги, бросить и забыть малолетнюю Дроздову, ну и освободить одного узника. Правильнее сказать, начать пересмотр сфальсифицированного против него дела. И ещё кое-что, совсем уж по мелочи.
Про узника он объяснил соратникам развёрнуто:
– Академик Василий Парин, бывший замминистра здравоохранения. Сидит в пыточных подвалах, обвинённый в предательстве, в угождении капиталистам и в продаже уникального лекарства на запад, того самого круцина. Сейчас-то мы понимаем, что лекарство бесполезно, если создано без участия его создателей. Так называемый феномен «метод в руках автора». Итог: американцы даром начали строительство гигантского фармацевтического комбината. От партии образцов – они в восторге, а вот дальше у них пойдёт полный затык. Потому никто академика Парина в прошлой жизни и не спасал, хоть и могли бы… Так что «вслушивайтесь» внимательнее в мысли деятелей с Лубянки, ловите первые сообщения про пересмотр дела…
Лётчик не удержался от ехидства:
– А ты опять с утра помчишься в клинику к матушке этого вурдалака? Надеешься, что он пригодится и что-то подправит?
Вполне естественно, что самым виноватым он считал нынешнего главного куратора МВД. И заигрывания с ним, как и попытки наставить на путь истинный, считал чуть ли не кощунственными. И вообще ратовал за быстрое устранение что Берии, что Сталина.
Пришлось напоминать, уже сказанные сентенции:
– Любые резкие изменения у руля власти – чреваты невероятными, и что самое опасное – непредсказуемыми катаклизмами. Причём не только в данной стране прогнозировать результат не получится, но и всему миру достанется. Поэтому ещё раз подчёркиваю: действуем плавно, без рывков, строго по плану, не поддаваясь эмоциям. Надо будет, хоть самого чёрта обрядим в одежды ангела, рога спилим и хвост украсим бантиком. Лишь бы он нам помог и принёс пользу. Следует стремиться к окончательной победе, а не к сиюминутному успеху.
– Ай, сколько пафоса! – ухмылялся в своей манере творец мрачных рассказов. – Ещё псалмы запой про окончательную победу коммунизма.
– А у тебя есть для обсуждения лучшая форма общественного строя? – срезал его Фреза. – Нет?! Тогда сиди и не вякай!
На том и закончили неконструктивные прения. Кое-кто выглядел слишком измученным и обессиленным. Разошлись по своим местам обитания, благо, что рядом, тем самым освобождая кровать для Калинчука. Тот к тому моменту уже осоловел от переедания на кухне, оглох от щебетания женщин, и с ног валился от прогулок по квартире.
Само собой, что уже наедине с мужем, в постели, Бельских набросилась на него с расспросами. Начала с признания:
– Пыталась иногда вас подслушивать, но так ничего толком и не поняла. Так что давай, рассказывай всё и подробно! Пока я добрая…
Пришлось вводить в курс дела почти по всем позициям. Всё-таки сейчас жена уже обладала некоторыми умениями, позволяющими уверенно причислить её к категории людей с паранормальными способностями. Особенно в плане ментальной защиты, обезболивания и даже временной остановки сердца. Ну и ещё некоторые хитрости по разным направлениям медицины.
Настю больше всего заинтересовал намеченный ритуал слияния аур:
– Хочу в нём участвовать! – потребовала она, поглаживая мужа ручкой по груди, а коленкой сексуально придавливая некий мужской орган ниже пупка. – Раз это безопасно при таком количестве участников, то и мне удастся примазаться…
– Даже и не думай! – собрав всю силу воли в кулак, всё-таки возразил Шульга. – Потому что риск существует, даже для таких личностей, как наши соратники. А у тебя и сотой доли нет врождённых качеств, которые имеются у этих носителей древней… мм, так сказать, магии Земли.
– Так что, я такой и останусь? – чуть не плакала она. – Слабой и бесполезной?
– Скажешь такое! – возмутился он, взгромождая её тельце на себя и сильно к себе прижимая. – Ради тебя только живу, дышу и существую! Ты для меня – всё! Так что рисковать тобой – у меня не получится при всём желании. Инстинкты не позволят. Но… Могу тебя утешить обещанием на будущее: если у нас всё удачно сложится с ритуалом, то мы в дальнейшем, сможем и тебя подтянуть… Пусть и не до нашего уровня, но всё равно это будет великолепно. Ну и во время ритуала – посмотрю, как и что… А если ещё несколько раз попробовать, то воздействия будут суммироваться… Надеюсь! Главное – верь в меня, и у нас всё получится.
Бельских очень верила. Потому и уснула вскоре, успокоенная и довольная. Она-то наивно думала, что проявила важную инициативу и настояла на своём. Тогда как Киллайд и сам держал в уме такую возможность усилить любимую женщину. Другое дело, что о такой возможности он даже не слышал. Считалось: если у кого-то нет врождённых способностей для развития свойств харби, то подобный ритуал его просто убьёт. Иначе говоря, высосет все жизненные силы из слабого звена, распределив их между остальными участниками.
«Но что мне помешает провести ритуал вначале на ком-то, кого не жалко? – размышлял мемохарб, прислушиваясь к спокойному дыханию спящей жены. – А то и несколько таких экспериментов провести? Понятно, что придётся отбирать самых достойных, сродни моим ученикам азиатам. Ведь если мы сможем свои ряды пополнять личностями с гигантскими паранормальными способностями, то мы быстро наведём порядок не только в стране Советов, но и на всей этой планете. Опять-таки, если это не станет моей самой грандиозной ошибкой…»
К таким сомнениям привели воспоминания о родной цивилизации. Что толку, что там имелось много харби самой разной направленности. Они в названиях отличались приставками: импли, пертум, элмер, арбек, агр, регро, аур, астра… А вот по умениям различались сильно. Тот же астра – мог захватывать чужое сознание только в астрале. Тот же регро – не мог управлять чужим телом больше чем десять минут. Тот же пертум, попадая в чужое тело – мог лишь вытягивать жизненные силы.
Но в общем числе пьетри, их было много. Примерно один на тысячу. И к чему это привело? Да к тому, что цивилизация разумных, покоривших космос, превратилась в общество с тотальной диктатурой, где у власти оказались самые жестокие, самые пройдошные и самые циничные твари. Они только тем и занимались, что обвешивали пленяемых с самого детства харби кучей ограничителей и блокираторов, а потом использовали своих соплеменников только в своих корыстных целях.
Вот и приходилось задумываться:
«Не случится ли такое на Земле? Если получится усилить таким ритуалом сотню, другую землян, то ведь они передадут свои способности детям. Дальше пойдёт разрастаться древо в виде внуков и правнуков… И лет через сто, сто пятьдесят… Конечно, к тому времени Настя может не дожить, хоть я и буду стремиться её омолаживать и восстанавливать изо всех сил. Но всё-таки… всё-таки!.. Не лучше ли будет, после всех наших свершений и преобразований в обществе, попросту убрать всех новообращённых харби?.. Да сосредоточить всё внимание на наших с Настей потомках?..»
Вроде правильные мысли. И никогда раньше Киллайд не посчитал бы подобные действия неуместной жестокостью. Только голая целесообразность. Только полезная прагматичность.
Но вот сейчас что-то в его подсознании затрепетало и возмутилось. Появились какие-то слюнявые мысли о каком-то благородстве, о какой-то честности, о какой-то гордости за великие, полезные для всей цивилизации деяния. Захотелось потешить своё самолюбие, оставшись в человеческой памяти настоящим героем, спасителем человечества, этаким Прометеем, осветившим путь людям в счастливое будущее.
Осознав эти странные мысли, мемохарб не на шутку испугался:
«Уж не заболел ли я?! Или это в меня какой-то вирус альтруизма и высшего гуманизма вселился? – прислушался к себе, мысленно воскликнул: – Эй, загогулина! Это ты чудишь? – как ни странно, в ответ донеслось недоуменное и отрицательное „Ы-ы!“ – Ух ты! – нахлынуло какое-то веселье. – Да мы теперь и сами можем общаться?.. Эй?.. Отзовись!..»
Только вот чужая фиолетовая аура замолкла и больше не отзывалась. Как ни изгалялся Киллайд, как не выкрикивал на ментальном уровне, даже сместившись в астрал, отклика так и не дождался. Заподозрил даже, что неожиданный ответ ему померещился. Но чётко пройдя по цепочкам своей памяти, убедился: был контакт, был!
Из-за этого мысли пошли несколько в ином направлении:
«Ладно, с ритуалом и с его дальними последствиями разберёмся. Тем более, что я могу жёстко прикрыть некоторые пласты моих знаний и моей памяти, о которых неофитам знать не всегда полезно. А вот что делать с „загогулиной“? Если рассуждать логически и последовательно, то во время нашего единения аурами, эта фиолетовая лиана тоже усилится?.. Или поумнеет?.. И не станет ли она настолько сильна, что отодвинет в сторону моё сознание?.. Да ещё и управление телом перехватит?.. М-да! Проблема!»
8 глава
Впервые за несколько последних дней, Лаврентий Павлович нормально выспался. То есть целых четыре часа ушло на полноценный сон, изрядно прибавивший сил и энергии. Хотя и лёг-то в шесть утра, а проснулся в десять. Вскочил, приступил к утренним процедурам и физзарядке, размышляя попутно над сегодняшними планами. Ну и вспоминая приятные моменты накануне:
«Уже третий день Нино ходит довольная и счастливая. Понравилась ей моя молодецкая удаль в постели. Ух, как понравилась!.. А сегодня ещё с Валечкой встречусь… Удивлю девочку! – и тут же сам себе неожиданно возразил: – Да на кой она мне нужна?.. Пора с ней расставаться… Мне и с Нино хорошо!.. К тому же времени совсем нет, чтобы его ещё терять на какую-то школьницу… Вот уж связался, на свою голову!.. А если ещё и Кобе доложат?.. Скорей всего уже доложили, слишком хитро он на меня поглядывал вчера… Хм! Неужели боюсь?.. Тогда с чего бы это я так резко отношение поменял к лапочке Дроздовой?»
Анализировать и докапываться до истоков, он умел. Так что и тут попытался рассуждать логически. Почему? Да потому что сексуально вдруг резко набросился на собственную жену. Итог: восторг и полное удовлетворение с обеих сторон. Второй итог: угрызения совести и попытки выбросить из сознания образ молодой любовницы. Но ведь у того самого, разыскиваемого истока, что стояло? Вернее: кто? Да тот самый студент, со способностями знахаря. Он ведь и повысил резко потенцию, а она вся и ушла на жену, по объективным причинам. Или не вся ушла? Юный паренёк утверждал, что заряда энергии для повышенной работоспособности хватит дня на три. Максимум на пять. Следовательно, сегодня было бы неплохо опять с ним встретиться и получить очередной массаж. Вот и получается, что лучше отбросить свидание с Валечкой, а вместо этого проведать мать в больнице. Как раз в то время, когда там крутится этот Дорогов со своим лаборантом.
То есть, юная любовница как бы и не выпала окончательно из сердца, а просто временно отошла на второй план перед валом более актуальных задач. Вот этими первоочередными задачами и придётся заниматься в ближайшие дни. А уже потом… Потом – видно будет!
Ну и очень удобно, когда в распоряжении важнейшего апологета власти в стране существует масса вспомогательных средств и тысячи людей, готовых выполнить любое распоряжение. Час интенсивной работы в кабинете, куча произведённых звонков и гора отданных приказов, и вот уже главный куратор МВД на личном лимузине спешит в клинику, где лечится его мама, Марта Джакели.
Пусть любящий сын слегка и задержался с визитом, но после сделанного звонка в госпиталь, ушлого ветеринара, как и его помощника вежливо придержали возле больной, посоветовав «Торопится не надо!» Так что Лаврентий успел и с матерью пообщаться, выспросив о её улучшающемся самочувствии, и с Шульгой вновь уединиться в одном из врачебных кабинетов. Причём парень не побоялся первым начать разговор, бравируя искренностью и профессиональной заинтересованностью, совсем не подобающей для его возраста:
– Ну и как себя чувствуете, Лаврентий Павлович? Ничего не беспокоит?
– Да я и раньше не жаловался, – постарался тот в ответ тоже выглядеть доброжелательным. – Но, если признаться честно, работоспособность заметно повысилась.
– Отлично! – радовался парень. – Значит здоровье у вас отменное, только и надо удалять остаточные накопления усталости, которые оседают в ауре человека после чрезмерно нервных ситуаций, производственных стрессов и банального бытового негатива.
Хорошо парень говорил, убедительно. Берии импонировала такая уверенность в себе. Разве что возраст сильно смущал, и даже реклама парня, как вундеркинда, эти смущения не рассеивали окончательно:
– Тебе ли знать, в твои годы, что такое производственный стресс? И когда это ты пережил кучу нервных ситуаций, что так авторитетно о них рассуждаешь?
– Ой! Да таких ситуаций полно! – заверил Шульга, тут же спохватываясь: – Конечно, наши дела никоим образом не могут сравниться с вашими, широкомасштабными деяниями. Но всё-таки! То же решение резко повысить уровень своих знаний. Бессонные ночи, проведённые над учебниками. Просьбы принять экзамен экстерном. Сам экзамен… О-о! А про предложение руки и сердца своей невесте – вообще молчу! Чуть в обморок не упал… А уговоры родителей, отпустить нас в Москву? А сама Москва? А подвиги при вступлении в первый мед?..
Лаврентий был вынужден согласиться, хоть и не без ехидства:
– Да, от таких стрессов можно …дурачком стать.
– Так, а я о чём?! Чуть не стал! – последовало откровение с наивной искренностью. – Хорошо, что умение расслабляться и снимать перенапряжение помогло. Ещё лучше, что я этим умением могу помочь и другим людям. Тем более людям, от которых зависит невероятно много в нашей стране.
– Ну да, как только удалось тебе на таких людей выйти? – Берия не мигая смотрел на студента. – Того же Ахутина подлечиваешь, обеспечивая себе хорошие оценки в аттестате?
– Не в оценках дело, а в той гигантской работе, которую проделывает наш главный хирург. Да если с ним что случится, медицина понесёт невосполнимую утрату! С его гипертонией и пристрастием к коньяку – он бы долго не протянул. А там только и следовало, что придерживаться диеты, чаще расслабляться и крепче спать.
– Ага, понял я о каком расслаблении идёт речь… А вот со Смирновым почему у тебя не заладилось сотрудничество? – теперь, при упоминании министра здравоохранения, в тоне Лаврентия чувствовалась едкая подозрительность.
– Так Ефим Иванович – здоров как бык! – от души радовался юный студент, словно речь шла о его родном брате. – У него к моменту нашей единственной встречи просто наслоилась простуда на страшную усталость, вот и разболелась голова. Мне только и оставалось, что снять остаточные явления и дать толику бодрости.
– А как эта «толика» воспринимается моей матерью?
Этот, и подобные вопросы, Берия задавал со всей присущей ему въедливостью и желанием докопаться до истины. Но при этом сам приоткрывал свою память, и всё что касалось затронутой темы:
«Этот Шульга, – думал он, – вначале утверждал, что старых людей он взбадривать не может. Но вот на примере моей матери у него всё получается. Значит и Кобу он может вполне реально подлечить. Надо только окончательно решить, стоит ли сводить нашего вождя с каким-то знахарем?..
А вот с Ахутиным пример очень показателен! Если совсем недавно наш лучший хирург перестал делать операции, потому что сильно уставал, то сейчас вновь частенько пропадает в операционной. И все без исключения его коллеги отметили выросшую физическую и общественную активность профессора. И не подстроить ли мне так, чтобы сам Ахутин встретился со Сталиным и сам уговорил того на апробацию лечебного массажа? Тогда я с себя сниму всякую ответственность в случае неудачи, но получу преференции при положительном итоге. Точно! Так и сделаю!..
Ну и со Смирновым как-то всё странно получается. О его связях и махинациях с Бовси – мы знали, но смотрели на это сквозь пальцы. Как знали и о том, что министр получает определённые взятки от иностранных фармакологических компаний, за покупку лекарств именно у них. Увы, заменить его было некем… Но сейчас Ефим Иванович словно с ума сошёл: во всех грехах признался, все деньги до копейки сдал в кассу, всю цепочку стяжателей и аферистов раскрыл. И всё это представил как тщательно спланированные заранее акции. Попутно затеял громадные кадровые перестановки в министерстве, убирая проштрафившихся чиновников в далёкую Сибирь и подтягивая на их места полевых врачей фронтовиков. Причём, молодых врачей, честных и рьяных сторонников справедливости. А как он на защиту арестованного с его же подачи академика Парина бросился!.. И это он ещё только разгоняется!.. Кстати, и перед вождём уже успел прогнуться, скотина, рассказав про этого студента. Придётся мне сегодня же на встрече с Кобой самому этот вопрос затронуть…
Опять-таки! Что мне делать с этой школьницей Дроздовой?!.. Как ни вспомню о ней – всё большее раздражение это вызывает. Надо с ней распрощаться окончательно. А чтобы ничего со временем лишнего не всплыло, надо подумать о молчании Валечки и её мамочки. Та ещё стерва подлая!..»
Вот такие, и многие другие мысли Лаврентия Павловича удалось прослушать мемохарбу, аккуратно при этом проталкивая в сознание собеседника очередной пакет внушений. Точнее, пакет он стал проталкивать лишь во время лёгкого массажа шеи и затылка, на который Берия всё-таки дал себя уговорить. Как бы! Потому что сам изначально и начал разговор только ради этого. Уж слишком ему понравились положительные эффекты такого лечения.
А Киллайд только и рад! Заливался соловьём, отвлекая внимание пациента и руководствуясь при этом своими, самым корыстным побуждениям. Много чего подправил, по некоторым вопросам дал нужные «подсказки». Укрепил мысль обязательного разговора со Сталиным о Шульге. Опять подтолкнул к немедленному освобождению академика Парина. Мягко поинтересовался, где сейчас работают создатели круцина Клюева и Роскин. И как к ним можно подобраться? Убедил, что вмешиваться в работу министра Смирнова – только портить полезное дело. Поддержал идею немедленного расставания с Валечкой Дроздовой.
Но всё это, как ни странно, оказалось сущими мелочами, но фоне более глубоких пластов памяти пациента, в которые удалось заглянуть мемохарбу в этот раз. Заглянуть – и поразиться! На самом деле оказалось то, что Берия уже практически не курирует МВД, ему попросту некогда этим заниматься. Да и Абакумов делает всё, чтобы пребывание предшественника на Лубянке стало неприемлемым. М самое главное: на Лаврентия Сталин навешал столько иных проектов и тем, что это выглядело невероятным. Обычный человек с этим не справился бы. Чего только стоил ядерный проект, в котором спешно создавалась атомная бомба. А создание ракет-носителей? А постройки дальней бомбардировочной авиации? А контроль над строительством наиболее важных заводов и фабрик? Плюс – угольная промышленность. Плюс – железнодорожное сообщение.
Волновали второго человека в СССР и такие «мелочи», как добыча уральских алмазов. Больших месторождений не было тогда ещё найдено в СССР, но для продажи обработанных бриллиантов за рубеж – кое-что нашли. В этом повезло частному старателю Колыхматову, который застолбил найденный участок ещё в начале тридцатых годов. И не столь сама находка волновала Берию или добыча, как непосредственно канал продажи огранённых бриллиантов, которым занимался товарищ Микоян. И вот этот самый «не товарищ» старательно и нагло подворовывал, переправляя денежные потоки на собственное благо. По крайней мере, именно так доложили совсем недавно Лаврентию Павловичу его бывшие подчинённые, ныне глубоко законспирированные в окружении Микояна. Вот и стоял сейчас вопрос: утопить соратника по партии, слив информацию Сталину, или наплевать на «мелкое крысятничество», оставив всё, как есть?
Потому что завалить такую глыбу, как Анастаса Ованесовича, ныне министра внешней торговли – очень сложно даже для самого Сталина. Там такие связи пришлось бы рушить, и такие клановые структуры ломать, что проще к подобным нарушениям и не прикасаться. Пусть Микоша ворует, лишь бы остальные дела на месте не стояли. Тот ещё деятель! Всем умел угодить, всех обмануть, всех чем-нибудь припугнуть. Как помнил Киллайд по второй жизни, Анастас этот ещё и при Брежневе в правительстве сидел, потел, гудел, глушил и не тужил.
На других товарищей из ЦК – тоже компромата хватало.
И это ещё не удалось рассмотреть всего и во всех подробностях!
Только и оставалось похвалить самого себя:
«Правильно я спорил с Лётчиком! Берия сейчас – неприкосновенен. Категорически нельзя уничтожать эту главную опору сталинской власти. Иначе всё рухнет в одночасье. Это к пятьдесят третьему году такие как Хрущёв, Маленков и Булганин сумеют крепко ухватить бразды управления в руки и удержать в стране относительный порядок. И то… вначале Сталина в Мавзолей торжественно внесли, затем с таким же торжественным скандалом оттуда вынесли. При этом противоречили сами себе, переобуваясь в прыжке и меняя свою политику, как флюгер на ветру. Кого только не обманули при этом!.. Того же Жукова вначале использовали по полной, потом брезгливо вытолкали на свалку истории…»
И уже в который раз приходило понимание: кадры решают всё! Но вот выбора что у Сталина, что у Берии в этих самых кадрах-то и не было! И продвинуть во власть и в руководство обкомами вчерашних майоров – было страшно. Да и старые соратники по партии, поддерживаемые заслуженными генералами, могли при этом взбунтоваться и пойти на крайние меры. Никто не хотел лишаться власти и выстраданных, вырванных с кровью привилегий. Да и кого устранять-то? Кого выбрасывать из должностных кресел, если чиновничья братия и партийная номенклатура шлёт с мест удивительно бодрые, жизнеутверждающие рапорты? Лгут – как дышат! Кого наказывать, если везде всё хорошо и царит круговая порука?
Ещё неизвестно, чем хорошим закончится для министра здравоохранения Смирнова начатая им, довольно агрессивная кадровая перестановка. Но там хоть врачи, они по сути своей профессии обязаны быть человечнее остальных, добрее и честнее. Они просто обязаны бороться за высшие идеалы человечества. То есть поймут правду, примут её и станут поддерживать. Если станут… Пример того же Вовси, бывшего первого терапевта страны – говорит о многом. Да и в недалёком будущем такое будет твориться, что хоть всех святых выноси! Как бабки говорят…
Только и надежда на принципиальных фронтовиков, которые закалились в огне сражений и всей душой ненавидят тыловую сволочь, разжиревшую на воровстве, мздоимстве и уголовно наказуемых махинациях. То есть, до сих пор Киллайд со своими помощниками ошибок не наделал. Значит так дальше и следует работать в тех же направлениях.
Тогда как Берия, чувствуя себя словно помолодевшим лет на десять, кипя энергией и брызжущим во все стороны энтузиазмом, поспешил на «ближнюю» дачу. Как раз успел к тому моменту, когда не выспавшийся после бессонной ночи вождь садился завтракать. Причём своё раздражение, от цветущего вида своего ближайшего соратника, Иосиф скрывать не стал:
– Чего это ты, Лаврентий, такой счастливый ходишь? Или уже удалось бомбу сделать? И мы смело можем теперь плюнуть американцам в рожу?
При этом сам уселся за стол, а своего гостя не пригласил. И совсем не стеснялся присутствия подавальщицы Истоминой, на которую тоже кидал злые, угрюмые взгляды. То ли не с той ноги встал, то ли плохие новости из докладных записок вычитал.
«Или со своей любовницей поругался, – подумал Берия, так и стараясь удержать у себя на лице блаженное выражение. – Не удивлюсь, если они поругались на фоне мужской несостоятельности престарелого Кобы. Ха! И если бы не этот пройдошный Смирнов, я бы ещё на месячишко придержал информацию о юном знахаре. А то и на два…»
Вслух заговорил самым довольным тоном:
– Почему бы и не радоваться, если чувствую себя преотлично! – похвастался, и пустился в объяснения: – Этот юный студент, что помогает лечить мою маму, воистину истинный кудесник. Прости за каламбур! Всего-то и делает, что расслабляющий массаж шеи и затылка, но при этом словно десяток лет с возраста сбрасывает. Уже второй раз я на себе испытал и у меня нет иных слов, кроме хвалебных эпитетов. Прямо чудо какое-то! Или нечто легендарное, сказочное, на что были способны лишь наши самые знаменитые аза. Так что теперь, со всей ответственностью, могу и тебе порекомендовать знакомство с этим пареньком.
– Без всяких таблеток? – продолжал с недоверием хмуриться вождь.
– И без микстур!
– Одними только касаниями?
– Лёгкими! – подтверди Берия и блаженно вздохнул. – Потому и проверял лично, чтобы никаких ошибок не было или сомнений.
