Текст книги "Зеленый мальчик. Сказки"

Автор книги: Юрий Харламов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)

Снег вокруг фиалки начал быстро таять, с заледенелой бороды Балабана вдруг закапали сосульки, зазвенел ручей, защебетали птицы.

Вслед за тем теплый весенний дождик хлынул на землю, и Горошек с Балабаном, поднявшись с зазеленевшей лужайки, подставили ему свои счастливые лица. Дождь весело стучал по лысине Балабана, смывал зеленую краску со щек и губ Горошка.

Но добрый и благодатный для добрых людей, он оказался очень тяжелым для злых – намочил их шубы, валенки, шапки, и ловцы-молодцы рухнули под собственным весом, не в силах пошевелиться.

Зато вовсю шевелились их мешки.

– Весна пришла! Весна!Мы спасены! – слышались радостные голоса бабочек.

Размокшие завязки сами развязались, и бабочки вылетели из мешков.

– Куда? На место! – заорал на них Тигранполосат.

Он взмахнул своим лассо, но оно вдруг прямо на глазах у всех превратилось в виноградную лозу с листьями и оплелось вокруг Мухобоя, опутав его по рукам и ногам.

Али и Вали взмахнули сачками, но сачки превратись в венки из цветов.

– Бананчик, хватай их!—закричала Сюзанна.

Но Бананчику было не до бабочек. С горящими глазами он полз на четвереньках за оттаявшей из-под снега ржавой-прержавой консервной банкой.

Обливаясь потом, Али и Вали несли на плечах дрыгающийся мешок. За нами бежала Сюзанна.

– Предатели! Изменники! Отдайте папашку! – кричала она.

– Нам все равно кого ловить,– не оглядываясь, отвечал Али.

– Лишь бы денежки получить! – поддакивал Вали.

Они притащили мешок на поляну и бросили к ногам феи Весны, которая сидела на пеньке, а бабочки прихорашивали и принаряживали ее, заплетали ей косы, красили щеки зарей, нельзя же в самом деле все время работать, надо хоть денек и отдохнуть.

– Вот, поймали! – сказал Али.—Принимай... Где расписаться?

– Нам деньги нужны,– добавил Вали.

Фея Весны посмотрела на них и рассмеялась:

– Да откуда у меня деньги? Листочки на деревьях – вот мои деньги, цветы и бабочки – вот мое богатство. Но сегодня праздник Весны, и я могу исполнить любое ваше желание. Что вы хотите?

– Жениться! – хором ответили Али и Вали.

Бабочки засмеялись. Они были очень отходчивые, и теперь, когда все кончилось, у них совершенно не было злости на этих оболтусов.

– Ну а кто же ваши невесты? – спросила фея Весны.

– Зарина, одна на двоих, мы ее оба любим! – заскулили Али и Вали.

Фея достала карманное зеркальце.

– Ну-ка, зеркальце, покажи нам, кто такая Зарина... Ах, какая красивая девушка! А кто это рядом тобой, Зарина?

– Мой жених,—ответила из зеркальца Зарина.

– А как его зовут? – спросила фея.

– Али!.. – шепнул Али.

– Вали!..– подсказал Вали.

– Фархат, – ответила Зарина.

– А кто же тогда Али и Вали?

– Бездельники и лентяи!– ответила Зарина. – Гоните их в шею!

– Исполняется желание невесты! – объявила фея.

Бабочки кинулись к Али и Вали и дружно вытолкали их из леса.

– Ты по-прежнему хочешь дрессировать бабочек? – спросила фея Сюзанну.

– Лучше дрессировать свиней, чем их! – с презрением ответила та.

При этих словах Тигранполосат в мешке начал дрыгаться и рычать.

– Развяжите папашку! – потребовала Сюзанна. – Он заслуженный, не имеете права!

– Тогда надо, конечно, развязать, – усмехнулась фея.

Бананчик развязал мешок и в ужасе отскочил от него – из мешка вместо знаменитого маэстро Тигранполосата выскочил, нагнув клыкастое рыло и злобно сверкая маленькими глазками, дикий вепрь!

– Что я надел! – схватился за голову Балабан. – Я бросил ему туда лепесток превращений...Я же хотел превратить его в доброго хорошего человека, а он...

– А он превратился в того,кто он есть на самом деле, – сказала фея. И, обращаясь к Сюзанне, продолжала: – По крайней мере,теперь тебе есть кого дрессировать.

Сюзанна осторожно обошла вокруг вепря, в глазах унее вспыхнул азарт…

– А что? – сказала она.– Дочь знаменитого дрессировщика Сюзанна—с дрессированным отцом! Звучит? Такого номера нет еще ни в одном цирке мира!

И крикнув: «Папашка! Алле-оп!», она вскочила верхом на вепря, воткнула ему в загривок булавку и с гиканьем унеслась прочь вместе с телохранителем Мухобоем.

– Сюзанка! Подожди, я с тобой! – бросился за нею Бананчик.

– И коллекцию свою забирай! – закричали бабочки. – Чтоб духу твоего здесь не было!

Балабан сорвал с дерева ржавые консервные банки и швырнул их вслед Бананчику. Освобожденное от них сухое дерево облегченно вздохнуло, расправило ветки и на глазах у всех зазеленело.

После этого фея стала раздавать всем бабочкам по лепестку, чтобы они сами превратились в кого захотят. Когда очередь дошла до Эрки, у нее не осталось ни одного лепестка.

– Ты раздала весь цветок! – воскликнула Эрка.– А как же я? Так и останусь навсегда бабочкой?

Фея погладила ее по голове:

– Тебе не нужен цветок – ты так самоотверженно защищала родной лес, цветы и подруг, что сама не заметила, как стала девочкой... Взгляни! – протянула она ей зеркальце.

Но теперь и так всем было ясно: без всякого волшебства Эрка превратилась в девочку, причем очень симпатичную. И все же она взглянула в зеркальце своей матери-феи, чтобы во всем быть похожей на неё.

– Учти, тебе будет трудно жить с людьми, – предупредила фея,– пока среди них есть такие, как Тигранполосат и его дочка.

– Но среди них есть и такие, как Горошек,—возразила Эрка.

– Не Горошек, а Рустам, – поправила фея.

Бабочки глянули на Горошка и ахнули:неужели это его они совсем недавно красили в горячей ванне? Перед ними стоял высокий стройный юноша.

– А твое желание? – спросила у него фея.

– Пусть не будет на земле клеток, сетей, капканов, ружей и пуль, зверинцев и дрессированных зверей,– сказал он. – Пусть все звери будут счастливы и свободны.

– А вот это уже зависит от вас, людей,– сказала фея.

И она пошла дальше.

А Горошек навсегда остался в лесу.

Но конечно же он первым делом сбегал домой, чтобы отец и мать не волновались, где он и что с ним. Вся улица собралась посмотреть на него. Но он побыл дома только полчаса. Выпил ведро молока, подбросил отца до потолка и снова умчался в лес.

Построили они с Эркой домик, живут душа в душу. Охраняют лес, зверей, водопады и радуги. Захотите приехать к ним всегда будут рады. Только чур – без сачков и крючков. Выйдите на солнечные холмы, протяните руку – и на ладонь вам сядет бабочка. Прекрасно, значит, вы – человек!

Генеша

 В одном зоопарке жил слоненок, звали его Генеша. Все звери жили здесь в клетках, но Генеша считал, что так и должно быть, потому что не знал, как должно быть на самом деле. Он родился в зоопарке, и мама, чтобы не расстраивать его, не рассказывала ему о джунглях.

Дети кормили Генешу конфетами, мороженым и фруктами, и слоненок научился кланяться и махать хоботом, выпрашивая лакомство.

Но вот однажды старый попугай какаду презрительно сказал ему:

– Такой маленький, а уже попрошайка! Что из тебя дальше будет?

– Что такое попрошайка? – спросил Генеша.

– Не знаешь? «Пода-а-а-а-йте яблочко бедному слоненку!» Тьфу!

– А что такое «тьфу»? – спросил Генеша. Он был еще совсем маленький, ему надо было все объяснять.

– Это я плюнул,– сказал Попугай.

– Зачем?

– Затем, что мне противно смотреть на тебя! Где твоя гордость? С утра до вечера клянчить то яблочко, то конфетку... '

– Ну а как же иначе? Конфеты ведь на деревьях не растут! – Генеша не мог понять, в чем его обвиняет Попугай.

– Растут! – рявкнул тот.

– Вот дерево, а где конфеты? – возразил слоненок.

– Не здесь!

– А где?

– В джунглях! Там растут не только конфеты – орехи, бананы, манго. Все, что твоей, душе угодно.

– Где, ты сказал? В жунг...

– В джунглях,– повторил Попугай.– Запомни это слово:Джунгли! Джунгли! Правда, ты никогда их не видел, потому что родился в зоопарке. Но я-то помню!

С этого дня слоненок затосковал. Все решили, что он болен, и возле него собрались лучшие врачи. Ему трогали лоб, щупали хобот, слушали легкие – слоненок был здоров, но слезы так и капали у него из глаз.

   – Ну, что с тобой? – ласково погладив его, спросила слониха-мама, когда врачи ушли посовещаться.

– Я хочу в джунгли,– грустно сказал слоненок.

– Вот оно что! – Мама печально вздохнула.– Забудь о них, нам теперь уже никогда их не увидеть.

– А где мой папа? – спросил Генеша.

– Ему удалось спастись. Когда ловили зверей для зоопарка, он так мужественно сражался, защищая всех нас! Его опутали канатами, но он порвал канаты. Его заковали в цепи – он и цепи порвал. Он расшвырял всех охотников, но при этом сломал бивень. А слонов со сломанными бивнями в зоопарк не берут... У него были самые большие бивни,– продолжала мама-слониха.– Он часто говорил: когда у нас родится маленький Генеша, я попрошу ткачиков сплести у меня на бивнях гамак и буду нянчить его. Он любил тебя еще до того, как ты появился, но так никогда теперь уже и не увидит.

Но мама ошиблась. Поставив какой-то сложный диагноз, врачи решили лечить Генешу гипнозом, и в первый же сеанс сна, когда врач-гипнотизер внушил ему, что он в джунглях, Генеша увидел и диковинные растения, и крокодилов, и обезьян. А когда из зеленой чащи вышел слон-великан со сломанным бивнем, Генеша сразу догадался, что это его отец, и бросился к нему. Хорошо, что мама упомянула про сломанный бивень, иначе они могли и не узнать друг друга.

Генеша рассказал отцу про зоопарк и, чтобы он не очень переживал, сказал, что в зоопарке в общем-то жить можно, вот только непонятно, какая радость людям смотреть на зверей в клетках. Папа-слон слушал Генешу, качал головой, а из глаз у него катились слезы – каждая величиной с грецкий орех. Он очень любил маму и день и ночь тосковал по ней... Потом они бродили по джунглям. Папа-великан наклонял до самой земли могучие деревья, Генеше оставалось только срывать хоботом сладкие плоды и уплетать их за обе щеки.

Но вот окончился сеанс гипноза, проснулся Генеша – ни джунглей, ни папы, только грустные звери в клетках. Зато как обрадовалась мама, когда Генеша рассказал ей, что он был в джунглях и видел папу, который жив-здоров, только очень скучает без них и передает ей тысячу приветов и поцелуев.

На второй день снова состоялся сеанс гипноза. Генеша снова встретился с папой-слоном и передал ему от мамы миллион объятий и поцелуев. Весь день они развлекались, обливая друг друга водой, и только отсутствие мамы, которая в это время томилась в зоопарке, омрачало их праздник.

После третьего сеанса Генеша совсем повеселел, хобот у него снова стал упругий и гибкий, глазки сияли, как две звездочки.

«Слоненок выздоровел!» – сказали врачи.

Генешу снова вывели в открытый вольер, где его ждали дети, так переживавшие за него,– ведь он был общим любимцем всего зоопарка.

Но самое главное, о чем не знали ни врачи, ни служащие зоопарка, с этого дня Генеша сам, без всякого гипноза стал убегать во сне в свои родные джунгли. То есть сны ему снились и раньше, но раньше он не знал, что бы ему такое увидеть во сне, теперь же все было по-другому. Стоило ему закрыть глаза, как перед ним возникали волшебные картины родной земли, где он был свободным и счастливым.

Так он и жил – между зоопарком и джунглями, между мамой и папой, между ночью и днем. Каждый раз он все неохотнее возвращался в зоопарк, но папа говорил: «Надо, сынок, ведь там наша мама, нельзя оставлять ее одну». И Генеша возвращался.

– Я смотрю, ты совсем перестал попрошайничать,– заметил как-то Попугай.– Гордый стал? Или мои слова подействовали?

– Да нет,– ответил слоненок.– Просто я каждую ночь бываю в джунглях и питаюсь там дикими плодами. Ты был прав: они намного вкуснее всех этих конфет и пирожных.

– Как можно питаться тем, что видишь во сне? – удивился Попугай.– Во сне ведь все ненастоящее.

– Ты можешь кому-нибудь присниться?

– Конечно, могу.

– Значит, ты ненастоящий.

– Я настоящий – сон ненастоящий.

– Для тебя. А для того, кому ты снишься?

– Для того, кому я снюсь, сон настоящий, а я ненастоящий.

– А тот, кому...

– Надоел! – рявкнул Попугай.– Лучше бы я тебе ничего не рассказывал про эти джунгли!

– Но они ведь все равно есть, хоть рассказывай про них, хоть нет,– вздохнул Генеша.

Зимой, когда ночи стали длиннее дня, Генеша начал путать, где сон, а где правда. Он засыпал, а думал, что проснулся, бродил по вольеру, а думал, что это сон. В вольере было холодно, и так не хотелось каждое утро возвращаться сюда из жарких джунглей, где все было пропитано теплом и влагой, а плоды лежали на земле!

– А почему ты мне никогда не приснишься? – прижавшись к слонихе-маме, чтобы хоть немного согреться, спросил однажды Генеша.

– Да ведь я наяву все время с тобой,– отвечала она.– Пусть лучше тебе почаще снится папа, кто знает, может, в это время и мы ему снимся.

– А как бы хорошо было нам всем встретиться во сне! – засыпая, прошептал слоненок.– Тогда бы мне не надо... было...

– Что – не надо было? – спросила мама.

Но слоненок не ответил – он уже спал.

Материнским сердцем она почувствовала тревогу и разбудила Генешу.

– Не спи! Во сне можно замерзнуть. Сегодня очень холодно, слышишь, за стеной трещат деревья?

– Но ведь папа будет ждать! – пробормотал слоненок.– Он подумает: что-то случилось, раз меня нет...

Всю ночь мама-слониха тормошила Генешу, не давая ему уснуть. Но под утро он все-таки улучил минутку и вздремнул. Какое счастье! Ему приснилось то, о чем он так мечтал: мама, папа и сам он – все трое в родных, милых сердцу джунглях.

– Наконец-то ты с нами! – воскликнул Генеша.

– Ты так соскучился по мне? – приятно удивилась мама.– Неужели я не надоела тебе в нашем тесном вольере?

– Ты ничего не поняла! – засмеялся Генеша.– Теперь мне не надо возвращаться в зоопарк.

И он навсегда остался во сне.

Там он и живет. Единственное, о чем он жалеет из своей прошлой жизни, это дети, которых он так любил. И Генеша, зная, что огорчил их, старается почаще являться им во сне, ведь слоны снятся к счастью.

Когда вы увидите во сне Генешу, кто знает, может быть, в это время и он видит вас...

Королевский экземпляр

Это случилось в Книжном царстве, где все приближенные Книжного короля были заядлыми книголюбами, и сам король не мыслил дня, чтобы не поставить на полку новую, красиво изданную книгу. Да-да, именно красиво изданную, потому что книги там ценились не по тому, что в них написано, а по внешнему виду – яркой обложке, белой гладкой бумаге и золотому тиснению на корешке. Для них заказывали красивые шкафы и полки, в которых книги стояли под стеклом, новенькие и чистенькие, как солдаты на параде. Верхом невоспитанности в Книжном царстве считалось попросить почитать книгу – вдруг вы ее нечаянно испачкаете или, не дай бог, закапаете слезами!

Впрочем, таких книг, над которыми можно было бы вволю и посмеяться и поплакать, в Книжном царстве было раз-два и обчелся, потому что издавали там в основном придворных сочинителей, прославлявших своего Книжного короля. Пописывал, разумеется, и сам король. Вернее, писали за него другие, потому что сам он был страшно занят,– то книжная ярмарка, то день книги, то вечер экслибриса – а он лишь милостиво ставил свою королевскую подпись.

Первой дамой двора в Книжном царстве была, как вы уже догадались, Анжелика. А поскольку бумаги в Книжном царстве постоянно не хватало (леса уже были вырублены, начинало ощущаться кислородное голодание), поклонники Анжелики приносили ей в жертву старые книги, журналы, семейные альбомы, даже письма любимых. Мастера книжных дел превращали все это и чистую бумагу, а на ней печатали миллионными тиражами приключения Анжелики. Встречаясь на улице, не спрашивали, сколько у вас друзей, или сколько цветов на вашем окне, или сколько добрых дел вы сегодня сделали, а спрашивали, сколько у вас Анжелик. За Анжелику можно было выменять любую другую книгу, получить место при дворе, запломбировать зуб.

Книжные шкафы вельмож ломились от фолиантов и полных собраний сочинений, для простых же людей книг не хватало, и возле книжных лавок вечно толклись книжные жучки: король грозился лично отрубить им головы, да всё руки не доходили. Но речь не о них.

Жил в этом царстве мальчик, который больше всего на свете любил сказки. Узнав, что в продаже появилась книга Великого сказочника, он разбил свою копилку и кинулся в лавку. Целый час он простоял в очереди, но в тот самый момент, когда продавец протянул ему книгу, дверь распахнулась и вошел посыльный из дворца.

– Королевский экземпляр! – громко потребовал он.

Продавец побледнел – оставалась всего одна книга, которую уже держал в руках мальчик.

Услыхав требование вернуть сказки, мальчик горько заплакал, повернулся и побрел домой. От обиды он ничего не видел вокруг.

Книгу принесли во дворец. Даже не посмотрев картинки, Книжный король поставил ее на полку и тут же забыл о ней. Он с детства не любил сказок, подозревая, и не без оснований, что в них больше правды, чем в иных очень толстых романах. Его можно было понять: все-таки он был король, хоть и книжный, а правда не для королей, правда – роскошь бедняков, вот пусть они и наслаждаются ею.

Но слеза мальчика, капнувшая на обложку, прожгла сердце Великого сказочника, которому в детстве тоже пришлось испытать немало обид. Подумайте сами, мог ли он спокойно стоять на полке, когда на его глазах совершилась величайшая несправедливость!

Как только во дворце все улеглись и захрапели с раскрытыми книжками в руках, как требовал того придворный этикет, он шепнул одному из самых любимых своих героев, стойкому Оловянному солдатику:

– Передай всем: когда уснет стража, мы покинем дворец.

– Зачем? – удивилась Принцесса на горошине.– По-моему, мы прекрасно устроились. Здесь все такие вежливые, воспитанные, никто нас не треплет, не вырывает друг у друга из рук.

– Уж лучше бы вырывали! – ответил Великий сказочник.

– Может, дождемся утра? – заметил Голый король.– Ночью все спят, а мне так хочется, чтобы народ увидел и оценил мое новое платье.

– До сих пор не может поверить, что он голый! – хихикнул Свинопас.

Наконец раздался грохот упавшей алебарды... простите, не алебарды, конечно, а увесистого тома (стражникам в Книжном царстве выдавались на ночь толстенные романы, которыми запросто можно было оглушить злоумышленника), и Великий сказочник шепнул: «Пора!»

Он первым вышел из книги, а вслед за ним и все его герои соскользнули со страниц на мягкий ковер королевской библиотеки.

– Все здесь? – спросил он.– Никто не отстал? – И взяв книгу с полки, заглянул в нее.

Все страницы были чистыми: не осталось ни одного слова, ни одной картинки.

Он поставил книгу на место, если после этого ее можно было назвать книгой, и скомандовал:

– За мной, друзья!

Мимо стражи они прошли на цыпочках, зато на улицах дали волю шуткам и смеху.

Люди просыпались, открывали окна и с удивлением смотрели на эту развеселую процессию. Возглавлял ее Голый король, за ним хитрые ткачи несли шлейф его несуществующей одежды, рядом маршировал Оловянный солдатик, а Скверный мальчишка шептал что-то на ухо Оле-Лукойе в шелковом кафтане. Были здесь Дюймовочка и Русалочка, Снежная королева в карете и Кай с Гердой, Пастушка и Трубочист, Тень и Ханс Чурбан, да всех разве перечислишь. Великий сказочник затерялся среди своих героев – он ведь и при жизни был очень скромным.

В Книжном царстве время от времени устраивались такие театрализованные представления, поэтому все, кто стал свидетелем этого праздничного ночного шествия, решили, что это одно из них.

Но куда они шли? Куда вел их Великий сказочник? Разумеется, к мальчику. Он знал: сердце ребенка не должно очерстветь от ранних обид, иначе в будущем оно принесет горькие плоды.

Мальчик спал. На полу возле его кровати полились книга. Это были скучные нравоучения одного из преуспевающих придворных сочинителей. Великий сказочник взял ее за обложку, хорошенько встряхнул, и все ее герои высыпались на пол, как тараканы из банки.

– Куда же мы теперь? – захныкали они.

– К тому, кто вас придумал, – ответил Великий сказочник.

И поскольку каждое его слово обладало волшебной силой, они тут же исчезли, как кошмарный сон.

Говорят, эти безобразники в самом деле поселились в доме своего создателя, целыми днями бездельничали, куролесили, несли всякую чушь и строили гадости автору. Пока он не догадался переиздать их.

А мальчик, проснувшись утром, обнаружил у себя под подушкой книгу Великого сказочника, новенькую, еще пахнущую краской, с цветными картинками и портретом автора. Не берусь описывать его радость и удивление. Но еще удивительней оказались сами сказки – он не мог оторваться от них, пока не прочитал все до одной. С картинками, правда, произошла маленькая неразбериха: ночью, в темноте и спешке, они перепутали, где чья сказка, и оказались на чужих страницах. Голый король попал в царство Снежной королевы, на горошине вместо Принцессы оказался Скверный мальчишка, а Принцесса вышла замуж за Трубочиста. Но от этого книга стала еще веселее: надо было угадать, кто из какой сказки.

Книгу прочитал сначала мальчик, потом его друзья. Она переходила из рук в руки, ею зачитывались взрослые и дети, люди переставали ссориться и обижать друг друга, столько мудрости и доброты было в сказках и волшебных историях Великого сказочника. Книга растрепалась, страницы ее были закапаны воском (тогда ведь еще не было электричества) и слезами (а слезы были всегда), несколько раз ее подклеивали и заново переплетали, но это ведь обычная судьба всякой интересной книги.

А в королевской библиотеке по сей день стоит на полке за стеклом королевский экземпляр с чистыми неразрезанными страницами, но ни король, ни его приближенные даже не догадываются об этом, потому что никто ни разу не взял его в руки.

Это, конечно, сказка. А жаль! Если бы не читатели, а сами герои книг могли выбирать себе владельцев, каждый имел бы ту книгу, которую он заслужил.